Текст книги "Когда случились мы (ЛП)"

Автор книги: И. Б. Солис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Так нормально? – спрашиваю я, едва выговаривая слова.

– Мммм, – бормочет он у меня между ног, облизывая меня, пробуя на вкус, и его стоны – самые восхитительные звуки.

Его голова продолжает подниматься, а затем опускаться. Я мечтала об этом – Генри у меня между ног. Его прекрасный рот посасывает и лижет поочередно, издавая самые непристойные чавкающие звуки, пока я не поддаюсь удовольствию, которое он мне доставляет. И это, наконец, происходит, и это лучше, чем любой сон, который у меня когда-либо был. Мои глаза закрываются, когда я наслаждаюсь этим, смакую это, наслаждаясь каждой секундой, когда Генри пожирает меня. Я запускаю пальцы в его волосы, в то время как это давление усиливается.

Я стону в подушку, когда мои бедра поднимаются навстречу его рту снова и снова. Он целует мою киску и кружит языком по моему клитору медленными, дразнящими кругами, пока я практически не теряю дар речи. Когда он нежно сосет, я думаю, что это лучшее, что я могу почувствовать, пока он не просовывает палец внутрь.

– Чёрт возьми, Генри, чёрт возьми!

Позже он будет с гордостью смеяться над этим, над тем, как он заставил меня проклинать и выкрикивать его имя, заставлял меня стонать до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, но не прямо сейчас. Прямо сейчас моё удовольствие – это и его удовольствие, говорит он, и когда его рот и пальцы доводят меня до первого оргазма, удовлетворение охватывает его с такой силой, что он вжимается бедрами в кровать, чтобы немного ослабить давление.

Закинув ноги ему на плечи, я снова выгибаюсь навстречу его рту. Мои бедра слегка приподнимаются, просто чтобы предоставить ему лучший доступ, и это чертовски приятно. Он работает со мной с умелой осторожностью, томными поглаживаниями, пока я снова не кончаю, выкрикивая его имя, а затем в третий раз, с тихими стонами.

Мне нужно отдышаться, и я лежу, безумно удовлетворенная. Когда я прихожу в себя, я вижу, как исключительно талантливый рот Генри изгибается в почти высокомерной улыбке, пока он прокладывает поцелуями дорожку вверх по моему телу.

– За это ты заслуживаешь награды, – говорю я, слишком расслабленная, чтобы осознать, что никогда не хотела произносить это вслух.

С самодовольным, ленивым смехом Генри надевает презерватив и устраивается на мне сверху.

– Это ещё не конец, – он ухмыляется, его голос звучит соблазнительно.

Наклонив голову, он захватывает мои губы своими. Я ощущаю вкус собственного удовольствия у него во рту. Моё тело заливает головокружительное тепло, когда я прижимаю его к себе, обвивая руками его шею, а ногами высоко обхватывая его талию.

Иисусе, по-моему, я без ума от него.

Я целую его подбородок, уголки рта, щеки и нос и не могу насытиться. Он посмеивается, когда я осыпаю его поцелуями.

Генри одаривает меня ослепительной улыбкой, прежде чем отдаться мне целиком. Он стонет моё имя, скользя внутрь, глубже, так хорошо растягивая меня. Жар разливается внутри меня, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы удержаться от того, чтобы сказать что-то, чего не должна.

– Л, ты в порядке? – спрашивает он, и я могу только кивнуть.

Не в силах вымолвить ни слова, я глажу его по щеке.

Он – мечта. Быть с ним потрясающе. Слишком потрясающе. Крошечная искорка страха зарождается в моём сердце, и я должна подавить её. Я не знаю, почему я становлюсь такой, когда мне хочется убежать и спрятаться, когда я боюсь, что что-то плохое уже не за горами, и чтобы избежать этого, я предпочла бы сократить свои потери сейчас.

Я хватаю его за лицо и прижимаюсь губами к его губам в отчаянном поцелуе. Я не хочу думать. Я хочу только тех ощущений, которые он вызывает. Когда я слегка шлепаю его по заднице, чтобы заставить его снова двигаться, это заставляет его смеяться.

В конце концов я всегда думаю обо всех ужасных вещах, которые могут произойти, так что, если и когда они все-таки случаются, эти негативные мысли усиливаются, потому что, эй, я знала это. Я знала, что это произойдет. Это было неизбежно. Но я не хочу делать этого прямо сейчас. Я не хочу отталкивать его. Я хочу приблизить его и впустить. Думаю, я уже это сделала. Вот почему я стараюсь не обращать внимания на этот голос в глубине моей головы, насмехающийся надо мной.

Я поражена странным и сильным желанием выразить эти эмоции, заглянуть глубоко в его глаза и сказать слова, которыми я никогда раньше не делилась.

Нет.

– Генри? – я шепчу его имя, и теплые карие глаза встречаются с моими.

Бешеный стук моего сердца отдается эхом во мне. Это момент, о котором я читала, о котором писала, но никогда не испытывала на собственном опыте. Я никогда не знала, что человек может быть таким красивым.

Я знаю, он видит по моему лицу, что я чувствую…к нему. И я хочу, чтобы он знал. Я хочу полностью отдаться ему. Но потом что-то мелькает в выражении его лица, что-то такое открытое и уязвимое, и я замираю, не в силах больше смотреть ему в глаза.

Я зарываюсь лицом в его шею. Генри не дает мне спрятаться.

– Почему ты прячешь от меня свои великолепные глаза?

Моё сердце колотится в груди. Когда я поднимаю взгляд, от того, что я там вижу, становится трудно дышать.

– Генри…

– Люблю, когда ты произносишь моё имя.

Легкая дрожь пробегает по этим широким плечам, прежде чем его губы снова оказываются на моих, на этот раз более требовательные. Он входит в меня, его руки на моих бедрах, и я снова близка.

– Кончи со мной, Лу.

И я подчиняюсь, удовольствие захлестывает меня, когда я следую за ним в блаженное забытье.

Глава 26

ГЕНРИ

Проблемы с освещением на съемочной площадке – вот причина, по которой я лежу на диване в своем трейлере, чтобы дать отдых глазам. Звонит мой телефон.

Моя девочка: Ты уже пообедал?

На моём лице расплывается глупая улыбка.

Генри: Пока нет

Моя девочка: Поняла. Бегу к тебе!

Сейчас? Не могу дождаться, когда увижу её.

Прежде чем Луна успевает постучать в мой трейлер, я открываю его. Я улыбаюсь, когда беру её за руку и пакеты с едой, которые она несет, чтобы помочь ей забраться внутрь.

– Там есть “Skittles”.

Мои губы прижимаются к её губам, как только закрывается дверь.

Я целую её, сначала коротко и нежно. Однако, как это часто бывает у нас, это быстро переходит все границы, быстро накаляясь. Стилисты убьют меня, если узнают, но когда Луна проводит руками по моим волосам, я не останавливаю её. Не тогда, когда она стонет мне в рот, скользя своим языком по моему.

Мы провели все выходные вместе. Это были лучшие сорок восемь часов в моей жизни. Правда мне пришлось присутствовать на ужине в субботу вечером. Однако, когда я вернулся домой, Луна была там, в моей толстовке, на моей кровати. Она работала на своем ноутбуке, ожидая меня. Это было самое потрясающее зрелище.

Прямо сейчас она отстраняется.

– Подожди, – шепчет она мне в губы.

Это не может ждать. Эта потребность, эта тяга к ней диктует мои действия. Я притягиваю её к себе на диван, так что она оказывается у меня на коленях. Я возбужден от этого разрушительного жара. Впиваясь пальцами в её бедра, я вжимаюсь в неё. Тихие вздохи, которые она издает, когда я покусываю и посасываю ее шею, только разжигают огонь, бушующий во мне. Я сосу её кожу чуть сильнее, сжимаю её чуть крепче, и она тает в моих объятиях.

Я хочу, чтобы она снова оседлала меня, как вчера. Я не думал, что можно увлечься ею еще больше, чем раньше, но когда она поменяла наши позиции, я завороженно наблюдал за ней. Увидев её сверху, сидящую верхом на моем члене в свете раннего утра, я был загипнотизирован тем, как она двигалась, её сочным телом, её изысканным лицом. Наблюдая за тем, как моё тело растворяется в её, я был совершенно очарован тем, как она нашла место для меня внутри себя.

Больше всего на свете я хочу, чтобы она нашла место для меня и в своём сердце. От этой мысли я буквально бредил всем, что хотел ей сказать. В своем нетерпении я целовал, пробовал на вкус и опустошал её, оставляя следы, которые утверждали, что она моя. Водолазка, которую она надела сегодня, прикрывает отметины, но не ту страсть, которую мы разделяли.

– Генри…

То, как мы могли не торопясь исследовать тела друг друга, было похоже на сон. Обожание подпитывало каждую ласку, каждое прикосновение было обещанием. Это было почти как физическое проявление того, как моё сердце разговаривало с её сердцем, пытаясь пробудить её чувства к этой уникальной песне любви.

Я останавливаюсь. Зеленые глаза встречаются с моими, и моё сердце тоже останавливается, замирает, бьется в груди. Я люблю тебя, поет оно.

– Тебе ведь скоро на съемочную площадку, верно?

Я киваю, пытаясь отдышаться.

– Я собиралась тебе кое-что сказать…

– Что тебе не терпелось меня увидеть? – спрашиваю я, втайне надеясь, что этот вопрос заставит её покраснеть, и она не разочаровывает.

Но мне также любопытно. Обычно она не появляется в моем трейлере так рано. Луна заходит только после того, как я закончу съемки, не раньше.

– Немного, – отвечает она, прижимаясь ко мне всем телом. Она целует уголок моих губ, затем обвивает руками мою шею.

– Всего лишь немного? – я притворяюсь оскорбленным.

Одним плавным движением я меняю наше положение, теперь она лежит спиной на диване, а я сверху неё. Луна удивленно смеётся, но её ноги раздвигаются передо мной.

– Я не могу этого допустить, – ухмыляюсь я, запуская руки в её волосы, смакуя её губы.

У нас не так много времени. Мы оба это знаем и используем каждую секунду. Я закончу съемки поздно вечером, а потом улетаю в Париж. Я вернусь только через два дня.

– Что, если ты пойдешь со мной? – шепчу я в е1 нежную кожу.

Она уже возится с моим ремнем.

– У нас есть время?

Я смеюсь низким, хриплым звуком. Мне нравится, насколько она нетерпелива, как сильно она тоже хочет меня. Почти так же сильно, как я хочу её.

– Я имел в виду Париж, – уточняю я.

Её руки застывают на моей ширинке.

– Париж?

Смущенная, она тоже смеется, пряча лицо у меня на груди.

– Что ты думаешь? – спрашиваю я с надеждой.

Мы уже практически путешествовали вместе. Из Лос-Анджелеса в Оклахому и в аэропорт Кеннеди. Но на этот раз это было бы то, что мы планировали, а не судьба свела нас вместе.

– Мы могли бы сходить в “Шекспир и компания”, – предлагаю я, поглаживая её по щеке.

– Книжный магазин?

Я киваю.

– И La Closerie des Lilas тоже.

Её улыбка сияет. Когда она смотрит на меня, я вижу, что она собирается сказать "да", даже если у неё нет ни билета, ни вещей, ни брони в отеле. Потому что она будет со мной. Её останавливает стук в дверь.

– Возможно, это твой брат, – сообщает она приглушенным тоном. – Он искал тебя на съемочной площадке. Вот почему я побежала предупредить тебя.

– Я уверен, что ничего страшного, – говорю я, целую её в кончик носа, прежде чем встать и помочь ей подняться.

Как только я открываю дверь, врывается Тревор. Его взгляд останавливается на Луне.

– Отлично, ты здесь. Избавляет меня от необходимости разыскивать тебя.

Я перевожу взгляд с одного на другого.

– О чем ты говоришь? – я хватаю пачку Skittles, которую принесла Луна, и пересекаю узкий трейлер, чтобы встать рядом с ней возле дивана. Такое чувство, что по какой-то причине мы попали в беду.

– Полагаю, ты уже прослушал моё сообщение? – спрашивает Трев.

Я с трудом сдерживаю закатывание глаз.

– Да.

Он сердито смотрит на меня, потом на Луну.

– И ты не думаешь, что это проблема? – кричит он.

На этот раз я закатываю глаза, уверенный, что выгляжу таким раздраженным, каким только может выглядеть младший брат, когда его старший брат выводит его из себя.

– Нет.

– Генри, чувак, ну же, – Тревор сужает глаза до щелочек. – Как твой публицист, я говорю тебе, что это проблема. Ты не можешь заниматься таким дерьмом.

Высыпав немного моих любимых конфет на ладонь, я предлагаю их Луне, зная, что она выберет зеленые и желтые.

– Не так уж и плохо, – говорю я, отправляя в рот конфеты других цветов.

Он выглядит так, словно готов в отчаянии рвать на себе волосы. Вместо этого Тревор тянется за телефоном. Он открывает что-то и протягивает мне.

– Тебе не кажется, что это плохо?

Надпись гласит: "ВЛЮБЛЕННЫЙ ГЕНРИ В ЛОНДОНЕ!"

Это зернистая фотография, сделанная с камеры наблюдения, на которой запечатлены я и Луна. Мы в лифте The Savoy после вечеринки Авы. Слышать об этом – это одно, но видеть это…

Я поворачиваю телефон так, чтобы Луна тоже могла видеть экран.

Когда я пытаюсь оценить выражение её лица, у меня не получается. Её глаза устремлены на экран, и она покусывает нижнюю губу.

Я продолжаю прокручивать. Вся статья о нас. Целых шесть страниц. Включено мимолетное упоминание о моих предыдущих известных отношениях и предположения о том, кем могла бы быть Луна. Показано множество фотографий одного и того же поцелуя в лифте. Есть даже круговая диаграмма с процентными соотношениями, позволяющая угадать, кто эта Загадочная женщина, среди различных актрис, певиц или влиятельных лиц в социальных сетях. Обложка – самая изобличающая.

На снимке плохого качества мои руки теряются в розовых волнах Луны. Её руки обнимают меня за талию. Наши губы сливаются в жарком поцелуе. К счастью, поездка на лифте короткая; в противном случае наши руки и губы, несомненно, устремились бы в более уединенные места.

Телефон Луны вибрирует, и это Хейзел. Я не удивлен. Луна показывает мне сообщение.

Хейзел: Бро, я тебя ничему не научила?!?!

Хейзел добавила ссылку на другой таблоидный сайт. Там есть ещё одна фотография на всю страницу, где мы целуемся. Это тот же ракурс, что и тот, который показал нам Тревор, но цвета не те. Её платье выглядит розовым, а не фиолетовым.

В правом нижнем углу крупным планом изображена Луна, улыбающаяся в вестибюле. Она поворачивается в сторону, так что все её лицо плохо видно, но улыбка у нее безошибочно счастливая.

Луна подталкивает телефон ко мне.

«НОВАЯ ДЕВУШКА?»

– Луна, – все остатки хорошего настроения покидают меня. – Мне так жаль.

Тревор рычит, или стонет, или издает звук, не менее тревожащий.

– Чёрт возьми! Почему ты извиняешься перед ней? Она должна извиняться перед тобой! – он скрещивает руки на груди, потому что теперь он в ярости. – Из-за неё ты ведешь себя как глупый школьник! Это одна из самых глупых вещей, которые ты мог совершить!

Я встаю.

– Я не понимаю, в чём проблема. Мы подадим на них в суд, как и раньше.

– Ущерб уже нанесен! – Трев поворачивается к Луне. – Тебе нужно подписать NDA.

Явно сбитая с толку, Луна смотрит на меня.

– Соглашение о неразглашении, – объясняю я. – И тебе не нужно ничего подписывать.

Тревор проводит рукой по лицу.

– Это из-за продажи книги?

Она вскидывает голову.

– Что, прости?

– Продажи книги выросли, не так ли? – Тревор обвиняюще смотрит на неё.

Луна скрещивает руки на груди.

– Да, на прошлой неделе.

– Правда? – я не отрываю глаз от её лица. Снова сажусь рядом с ней, надеюсь, она видит, как я горжусь ею. – Луна, это потрясающе!

– Спасибо, – в её легкой улыбке сквозит застенчивость. – Это довольно круто. Дженнифер только что прислала по электронной почте результаты за прошлую неделю.

– Мы отпразднуем в Париже!

– Нет, не отпразднуете! – рявкает Тревор, портя нам хорошее настроение. – Что значит "отпразднуем"? Мне нужно показать вам другие статьи от таблоидов? – он снова переводит взгляд на Луну. – Ты не ответила на мой вопрос…

– Следи за своим тоном, – предупреждаю я, вставая.

– Это из-за того, что ты продаешь больше книг?

Это абсурдно. Луна выглядит так, будто вот-вот ударит его в лицо, потому что это самая идиотская идея на свете. Ей удается сохранять самообладание.

– Нет, – она тоже встает. – То, что здесь происходит, – она на мгновение встречается со мной взглядом. – Не имеет никакого отношения к моей книге.

Тревор качает головой.

– Ты не можешь быть такой наивной.

– Эй, – я повышаю голос. – Не надо.

Я понимаю, что мой брат всего лишь заботится обо мне в своей чрезмерной манере. Однако я не позволю ему или кому-либо ещё относиться к ней неуважительно.

– Ты думаешь, всё это…ты думаешь, я с Генри, чтобы увеличить продажи книги? – Луна с отвращением произносит эти слова. – Que hombre mas pendejo. (с исп. Что за мудак)

Думаю, мой брат вывел её из себя.

Тревор массирует переносицу, прежде чем ответить.

– Почему ты с моим братом?

– Ты серьезно?

Я беру её за руку.

– Л, ты не обязана отвечать на этот вопрос.

Взгляд, который она бросает в мою сторону, неожиданный.

– Я совсем не против ответить, – уверяет она меня, затем поворачивается к Тревору. – Ты хочешь знать правду?

– Всегда.

– Ты видел своего брата? – спрашивает Луна сердитым тоном. – Это риторический вопрос. Послушай, возможно, ты не в состоянии оценить Генри так, как все мы, но я скажу тебе…Он невероятно, неимоверно, до смешного хорош собой.

Выражение лица Тревора меняется, будто пахнет чем-то неприятным. Я прикрываю рот, чтобы удержаться от смеха. Луна продолжает.

– Я не преувеличиваю, когда говорю, что он самый красивый человек, которого я когда-либо видела.

Я больше не скрываю свою реакцию и улыбаюсь от уха до уха.

– И я имею в виду не только внешность.

Моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Луна не может встретиться со мной взглядом, хотя и чувствует, что я смотрю на неё. Я знаю, что она знает, потому что она поправляет свои волосы. Это то, что она делает, когда стесняется меня.

– У Генри такое большое сердце и блестящий ум, – зеленые глаза встречаются с моими на долю секунды, прежде чем она продолжает. – С ним весело, и… – её щеки розовеют, и я понимаю, что она, должно быть, очень зла, раз так много говорит. – Его поцелуи подобны извержению вулкана.

Моя грудь раздувается от гордости.

– Плюс, у него самый сексуальный голос…

– Ладно, прекрати, – бормочет Тревор, массируя виски.

Я выпрямляюсь, отправляя в рот Skittles, наслаждаясь очевидным дискомфортом Трева.

– Это было слишком по многим причинам, – бормочет Тревор.

Луна сердито смотрит на него.

– Ты спросил.

– Мне жаль, что я спросил.

– Тебе жаль? – она хмурится, всё ещё в ярости, но вскоре печаль сменяет гнев. Вот почему я заключаю её в объятия. – Я рассказала тебе то, чего даже не говорила… – Луна делает глубокий вдох и выдох. Лишь после этого она смотрит мне в глаза. – Как насчет того, чтобы притвориться, что ты ничего этого не слышал?

Многим людям не нравится чувствовать себя уязвимыми, но Луна старается полностью избегать этого. Делиться всем этим для неё было нелегко.

– Как насчет того, чтобы продолжить? – я ухмыляюсь, пытаясь поднять ей настроение.

– Пожалуйста, не надо, – бормочет Тревор, поднимая руки.

– Послушай, я не знаю, в чем твоя проблема, но я не собираюсь причинять Генри вред, – Луна скрещивает руки на груди.

– Докажи это.

Поджав губы, она качает головой. Затем мы с ней говорим одновременно.

– Мне не нужно тебе ничего доказывать, – огрызается она в тот же момент, когда я спрашиваю:

– О чем ты?

Я улыбаюсь своей девушке, зная, что она действительно была бы любезна, если бы Трев просто спросил, а не обвинял её.

Тревор практически игнорирует мой вопрос.

– Ты сделаешь это не для меня., – заявляет он.

Мне не нравится, как это звучит. Когда я встречаюсь взглядом с Луной, я знаю, что ей тоже не нравится.

Глава 27

ТРЕВОР

Генри улетел в Париж. Луна осталась в Лондоне. Он взбешен, и мне абсолютно наплевать, что она чувствует, но всё уладилось. Это означает, что ситуация под контролем и дальнейшего пиар-ущерба удалось избежать.

По крайней мере, на два дня.

Как только Генри возвращается домой, начинается всё то же дерьмо. Мой брат-идиот хочет гулять со своей “девушкой”. Так он называет её сейчас. Не имеет значения, как, почему, где и когда я пытаюсь объяснить, почему это плохая идея. Каждое моё замечание опровергается. Все до единого.

По крайней мере, у неё хватает здравого смысла остаться дома. Кажется, она хочет избежать внимания. Я на это не куплюсь. Иначе зачем связываться с кем-то вроде Генри? Особенно когда это пойдет ей на пользу?

И есть комната наверху. Я не знаю, что задумал мой брат, но для этого нужны замок и ключ. Если он не работает или не с Луной, он там, наверху. Возможно, что-то строит. Он постоянно что-то строил, когда мы были детьми. Птичник, собачий домик, мамин сад. Он так же умело обращался с пилой и молотком, как с футбольным мячом. У парня, без сомнения, талант. Но как только он открыл для себя актерское мастерство, всё остальное перестало иметь значение. Он делает то же самое с этой девушкой. Это проблема.

Каждый раз, когда я жалуюсь на неё, я знаю, что за этим последует. Точно знаю, что мой брат собирается мне сказать.

– Тебе нужно быть повежливее, – выдыхает Генри.

Точно по сигналу.

Я раздраженно выгибаю бровь.

– Тебе нужно быть умнее.

– Я веду себя умно. Она делает меня счастливым.

Вот такое дерьмо. Почему так всегда?

– Ты знаешь её месяц! – глубоко вдыхая, я скрещиваю руки на груди, чтобы не придушить тупицу.

– Я знаю её гораздо дольше, – настаивает Генри. – Мы познакомились ещё в Лос-Анджелесе.

Возможно, он говорит правду. В конце концов, прошло много времени с тех пор, как у него с кем-то были отношения. После провала его последних отношений он перестал валять дурака и серьезно занялся своей карьерой.

Это было великолепно. Никаких отвлекающих факторов. Никаких глупостей. Им движет только работа. Мишель считает, что роль Генри в "White Memorial" могла бы принести ему «Эмми». Роль Бенджамина, если он сыграет её правильно, гарантированно принесет ему номинацию на «Оскар». Возможно, даже привезет домой трофей.

Беда в том, что он потерял интерес к сюжету. Слишком сосредоточен на своей чертовой девчонке. Покупает ей подарки. Чёрт возьми. Я не склонен волноваться, но я волнуюсь. Книги. Цветы. Он хочет путешествовать с ней.

– Слушай, чувак, она тебе нравится? Как твой брат, я говорю, это здорово. Молодец. Но я не просто твой брат, и должен сказать тебе, что это неправильный шаг, – я провожу рукой по своей свежевыбритой челюсти, мои движения отмечены волнением. – Не торопись.

– Почему?

– К чему такая спешка? – я делаю глубокий вдох. – Почему бы не дать ей шанс доказать, что она здесь только ради тебя?

Генри раздраженно закатывает глаза.

– Она же не беременна, правда? – ворчу я.

Глупая улыбка, появляющаяся на лице Генри, говорит мне, что он был бы не против, если бы это было так. Слава Богу, он качает головой.

– Она не беременна. Луна…Она не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал.

Чёрт возьми.

Я провожу рукой по лицу. Этот ребенок и его сердце. Он всегда был слишком эмоциональным и слишком чувствительным для своего же блага. Хотя он никогда не привязывался так быстро.

– Брат, если ты счастлив, то и я счастлив, – киваю я.

– Но… – ухмыляется он.

– Но любовь и похоть легко спутать, особенно на раннем этапе. Не торопись. Вот и всё, что я хочу сказать.

Генри не согласен, но я могу сказать, что он взвешивает мой совет.

– Я ничего не обещаю.

– Тебе и не нужно, – не думая ни о чем другом, я качаю головой всю дорогу до кухни.

– Я попрошу её присоединиться ко мне на премьере.

Я останавливаюсь на полпути, делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что я не жестокий человек. Хотя мой брат испытывает меня.

– Только не премьера “White Memorial”, – рычу я.

Оскар, Met Gala, Канны и посещение недель моды "Большой четверки" – вот места, где стоит побывать. Генри почти на месте. Его приглашали на показы, и в данный момент мы ведем переговоры с Burberry. Нет сомнений, что для него будут открыты все двери, если второй сезон White Memorial станет таким же хитом, как и первый. Или если его роль в De East LA окажется такой, какой, я знаю, она может быть.

– Да, – отвечает он со своей раздражающей ухмылкой. Он трусцой поднимается по лестнице, и я следую за ним. – Сегодня вечером мы идем в “Глобус”, – добавляет он через плечо. – У меня есть билеты.

– Чёрт возьми, Генри, что мы только что обсуждали? – рявкаю я.

Уходя, он ухмыляется, а я остаюсь в недоумении, почему я вообще решил стать публицистом.