Текст книги "Когда случились мы (ЛП)"

Автор книги: И. Б. Солис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Схватив её за бедра, я меняю наше положение так, что теперь мы лежим. Она лежит спиной на диване, а я сверху.

– Плохо? – спрашивает она, немного отстраняясь.

– Слишком хорошо, – обещаю я, целуя её тем неторопливым, чувственным способом, который, как я заметил, ей нравится. От этого у нас обоих перехватывает дыхание.

Сначала я двигаюсь медленно и глубоко, погружаясь в неё до конца. Когда я смотрю на неё сверху вниз, её зеленые глаза полны нежности, а её улыбка соответствует моей.

– Луна.

Моя Луна.

Она шепчет моё имя, касается моих губ. Я мог бы остаться здесь навсегда.

Мы движемся вместе. Луна отвечает мне толчком на толчок. Её пальцы скользят с моих плеч вверх по затылку, в волосы, и она притягивает меня для поцелуя.

Наш ритм ускоряется, наши движения набирают скорость.

Моя, я не могу не думать при каждом толчке.

Моя, я почти рычу, когда она выгибает спину и шире раздвигает ноги для меня.

Я вхожу в неё, жестко и быстро.

Моя. Моё сердце и душа, моё тело и мой разум – всё в полном согласии. Моя.

Тепло наших тел производит головокружительный эффект. Мы так идеально подходим друг другу. Я никогда ещё не был так близок ни с одним человеком. Слова не нужны.

Нарастает невероятное давление. Наши сердца бьются в унисон; дыхание учащается. Луна всхлипывает, когда удовольствие захлестывает её с каждым толчком, пока оно не переполняет её и это восхитительное чувство снова не овладевает ею.

– Генри, – кричит она, когда я чувствую, как она сжимается вокруг меня, уговаривая кончить за ней.

Мои пальцы скользят вверх по её талии. Слова, которые я всегда хочу сказать ей, исходят из моего сердца, разливаясь по всему телу. Но я сдерживаюсь, вместо этого целую её, полностью любя её, не высказывая этого вслух.

Я стону ей в шею, её ногти впиваются мне в спину, и ослепляющий экстаз захлестывает меня, когда я подвожу её к краю. Мои приглушенные звуки удовлетворения отпечатываются на её коже. Как хорошо с ней. Насколько она сексуальна. Как чертовски красива.

Пока я погружаюсь в абсолютное блаженство, слова, которые я никогда раньше не произносила первым, те, которые я сдерживал, вырываются наружу.

– Я люблю тебя, – шепчу я, а затем замираю.

Глава 22

ЛУНА

– Я люблю тебя.

Мне кажется, я ослышалась, но я знаю, что это не так. Это заставляет моё сердце петь и замирать одновременно. Внешне я никак внешне не реагирую, и Генри больше ничего не говорит.

Три коротких слова.

Слова, брошенные так небрежно, так часто, но это так много значило бы здесь – особенно здесь – в разделенном между нами пространстве. У меня голова идет кругом.

Может ли он вообще,…

Нет. Если он действительно сказал…что…это ничего не значит.

Во время секса все любят друг друга. Я стараюсь напоминать себе об этом.

Генри просто был захвачен моментом.

Однако на долю секунды, когда всё его тело напрягается и он перестает дышать, я в ужасе от того, что он скажет это снова. В ужасе от того, как сильно я хочу это услышать. Может быть, громче, отчетливее, чтобы не было ошибки в том, что произошло. Но этого не происходит, и я заставляю себя снова расслабиться. Даже пошутила, сказав ему, что земля содрогнулась и я подумала, что вернулась в Лос-Анджелес.

Он смеется с явным облегчением, и тогда я понимаю, что он действительно сказал то, чего не хотел.

Хорошо.

Это хорошо.

Я улыбаюсь Генри и не обращаю внимания на то, как моё сердце бешено колотится в груди.

После того, как я принимаю душ и надеваю серую толстовку и носки, которые оставил для меня Генри, я спускаюсь на кухню. Поскольку в его дорожной сумке был только один комплект чистой одежды, он отдал мне верхнюю, а сам взял нижнюю. Я могла бы легко надеть свою блузку и юбку-карандаш, но его одежда намного удобнее.

Кухня просторная и хорошо освещенная. Белые стены, белые шкафы, много места на стойке и островок посередине с четырьмя стульями по одну сторону.

У плиты Генри взбивает яичницу, одновременно готовя вафли для меня и блинчики для него. Я молча зачарованно наблюдаю за низко сидящими его серыми спортивными штанами. Я не тороплюсь, любуясь гладкими, четко очерченными линиями его тела, пока он двигается по кухне. Тот, кто сказал, что парни выглядят сексуально в серых спортивных штанах, был абсолютно прав. Хотя я почти уверена, что Генри хорош во всём.

Я продолжаю прокручивать в голове то, что он сказал. Как он замер, когда слова слетели с его губ. Я говорю себе, что это не имеет значения. Ничего не изменилось. Я не ищу…этого. И теперь я знаю, что он тоже не ищет. Это хорошо.

Почему же тогда мне не по себе?

Я отбрасываю эти мысли, когда слышу, как Генри напевает под музыку.

– Могу я помочь? – спрашиваю я, подходя. Он улыбается мне через плечо.

– Можешь составить мне компанию.

Я останавливаюсь прямо за ним, обвивая руками его обнаженную талию. Покрывая поцелуями его лопатки, мои руки исследуют его тело. Он вызывает привыкание, и мне нравится прикасаться к нему.

– Луна… – он снова прижимается ко мне.

– Да, Генри? – шепчу я, когда моя правая рука исчезает за поясом его брюк.

Я не ожидала, что он будет стонать так громко.

– Ты сказала…что проголодалась, – ему удается произнести достаточно связные слова, несмотря на скользящие движения моей руки.

– Я голодна.

Этого достаточно, чтобы Генри выключил плиту и уделил мне всё своё внимание. Полчаса спустя мы оба сидим на диване в кабинете, наши тела покрыты капельками пота, и мы чувствуем себя невыносимо расслабленными. Так продолжается до тех пор, пока мы не улавливаем запах чего-то горящего. Затем нам приходится открыть все окна, чтобы проветрить кухню от дыма, потому что ни один из нас не потрудился выключить вафельницу.

Сидя за кухонным столом и завтракая в полночь, пока на заднем плане играет музыка, мы с Генри оба сдерживаем улыбки. Тепло окутывает меня, и я проклинаю себя за то, что была так нелепо увлечена им. Всё, что он делает, я нахожу восхитительным. То, как он хмурит брови, когда говорит о своих предстоящих проектах. Когда уголок его рта приподнимается, когда он пытается уследить за моими запутанными рассуждениями о книгах. Я говорю ему, что мечтаю об огромной библиотеке с раздвижной лестницей.

– Библиотеке?

– Большой, – говорю я и смотрю, как он спрыгивает со стойки и встает у меня между ног.

Когда его руки скользят по моим бедрам, моё сердце бешено колотится.

Мы стоим так, прижавшись друг к другу, грудь к груди. Его прикосновения обжигают мою кожу самым лучшим образом. В его глазах вспыхивает необузданное желание, когда я провожу по твердым мышцам кончиками пальцев. Не торопясь, я провожу руками вниз по его торсу, вдоль восхитительной формы его пресса, вниз по V-образной форме, которая исчезает за поясом его серых спортивных штанов. У меня из горла вырывается какой-то звук, и Генри криво улыбается.

– Что ты там говорила?

– Эм…

– Большой? – предлагает он с самодовольной улыбкой на лице.

– Верно, – я прочищаю горло.

Теперь он ближе, его глаза прикованы к моим губам, его руки скользят вверх по моим бедрам.

– Как в “Красавице и чудовище”, помнишь?

Честно говоря, он так отвлекает. Половину времени я не уверена, что говорю. Тем не менее, он слушает, как я продолжаю, кивает, смеется, подбадривает.

Генри в восторге от ролей, которые он хотел бы получить однажды – шпиона, сложного антигероя, избранного. Затем он ещё раз упоминает возможность продюсирования. Он всегда становится ещё более оживленным, чем обычно. Его мимика и руки помогают ему передать свой энтузиазм. Пока я не упомянула один из его фильмов.

– Подожди, – он отстраняется от меня, но я обхватываю его ногами, чтобы снова притянуть к себе. – Ты правда смотрела «Пирата и принцессу»?

– Да, – на днях после обеда с девочками я вернулась в отель и посмотрела фильм на своём ноутбуке. – Ты действительно хорош.

Такой талантливый и невероятно сексуальный!

В роли капитана Клейтона у него были локоны и козлиная бородка. Я борюсь с подступающим румянцем.

– Могу я спросить тебя кое о чём? – я делаю глоток воды.

– Ты можешь спрашивать меня о чём угодно, – отвечает он.

– Это не о фильме.

– Л, ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

Я на секунду прикусываю нижнюю губу.

– Наверное, мне следовало спросить об этом раньше, но сколько тебе лет?

Генри выгибает бровь.

– Почему?

– Что ты имеешь в виду под "почему”? – смеюсь открыто, без всяких оговорок, и мне приятно иметь возможность сделать это.

– Почему ты спрашиваешь? – его широкая, яркая, красивая улыбка заразительна.

– Потому что я не знаю, – моё лицо краснеет, и я тереблю волосы. – Я имею в виду, я не гуглила тебя или что-то в этом роде, – это не значит, что у меня не было соблазна.

– Почему ты не сделала этого? – спрашивает он, наклоняя голову, чтобы получше рассмотреть моё лицо. Снова избегая его взгляда, я драматично вздыхаю.

– Я хотела узнать о тебе всё от тебя.

Кажется, ему нравится мой ответ.

– Достаточно справедливо, – он усмехается, хватая меня за талию и сокращая расстояние между нами. – Я, с другой стороны, не мог дождаться.

– Что ты имеешь в виду?

– Я погуглил тебя.

Я морщу нос.

– Почему?

– Потому что ты очаровываешь меня, Луна. Потому что ты очень осторожна с тем, чем делишься, и я хочу знать всё, – он ухмыляется. – Потому что я надеялся найти твои фотографии, желательно в раздельном купальнике.

Это заставляет меня рассмеяться.

– Значит, ты знаешь о моём дне рождения?

Он кивает с видом превосходства.

– Но я не знаю твоего.

Он удивленно качает головой.

– Хорошо, я посмотрю.

Я спрыгиваю со стойки с намерением забрать свой телефон. Но прежде чем я успеваю сделать хоть шаг, Генри дергает меня за руку, притягивая к себе, пока я не оказываюсь прижатой к стойке.

Его горячее и твердое тело прижато к моему.

Я смотрю на него снизу вверх, собираясь рассердиться, но моё тело предает меня, я наклоняюсь к нему, тоже улыбаясь. Ухмыляясь, он обхватывает меня обеими руками за талию.

– Мне двадцать пять.

Мои глаза расширяются.

– Мне тоже двадцать пять.

– Точно.

– Тебя это беспокоит?

– А должно?

Я пожимаю плечами.

– Ты встречался и с другими. Может быть, тебе нравится быть старше? Или младше?

– Нет, – хихикает он.

– Итак, когда у тебя день рождения? – это мой следующий вопрос.

– А что? Ты готовишь мне подарок?

– Может быть.

– Может быть? – его смех грохочет во мне.

– Я имею в виду, что ты заставляешь меня изрядно потрудиться, – возражаю я, но всё равно прижимаюсь к нему.

Когда его руки находят мою талию, он поднимает меня на стойку, как будто я ничего не вешу. Когда я сижу здесь, мы почти на уровне глаз.

– Ну? – я выгибаю бровь.

Всё, что он делает, это улыбается мне. Но затем его руки скользят вверх и вниз по моим обнаженным бедрам. Я наблюдаю, как он наблюдает за мной. В глубине души я задаюсь вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы заметить, что на мне нет нижнего белья. Он оставил себе единственную пару, которая у меня была. К счастью, его толстовка достаточно длинная, чтобы моя задница не замерзла на прохладной стойке.

– У меня впереди целый день, – заверяю я его, закрывая глаза и кладя голову ему на грудь.

Генри целует меня в висок и заключает в объятия, не переставая улыбаться. Я никогда не испытывала такого уровня счастья…никогда.

Никакого давления, никаких ожиданий. Мы можем просто…быть. За исключением того момента, когда он сказал —

Я останавливаю этот ход мыслей.

– В таком случае, я тебе ничего не скажу, – Генри хихикает, его руки крепко обнимают меня. – И это значит, что тебе придется остаться здесь навсегда.

То же самое чувство, что и раньше…Моё сердце поёт и замирает…Слова, которые он прошептал мне на ухо, эхом отдаются в моей голове. Это не то, на чём я хочу сосредотачиваться, потому что в последнее время это всё, о чем я хочу думать.

Я отстраняюсь от него, чтобы снова спрыгнуть со стойки.

– Уже поздно, – я заставляю себя улыбнуться. – Мне, наверное, пора идти.

– Ещё не так поздно, – он смотрит на время на микроволновке. Уже четверть второго. – Ладно, уже немного поздно, – исправляется он. – Если ты устала, можешь остаться здесь.

– Остаться на ночь?

– Нам следует сделать это привычкой, – он беззастенчиво ухмыляется.

Пока я натягиваю рукава его толстовки на свои руки, он выглядит так, словно хочет сказать что-то ещё.

– Знаешь, я тут подумал…

– Ты уверен, что это нормально?

Посмеиваясь, мы ждем, пока другой начнёт первым.

– Ты подумал… – подталкиваю я.

– Да, я подумал, что могу закончить показывать тебе дом. Если ты вернешься в отель, тебе всё равно придется вернуться через несколько часов, – его тон игривый. – В этом нет особого смысла ходить туда-сюда.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от улыбки.

– Итак…где я могу переночевать?

– Так получилось, что здесь только одна кровать.

– В этом огромном доме?

Он расплывается в широкой улыбке и пожимает плечами.

– Полагаю, тебе придется разделить постель со мной.

На его лице пляшет веселье. Я облизываю губы, не в силах удержаться от того, чтобы они не изогнулись в улыбке.

– Технически, здесь пять комнат, и, возможно, в каждой комнате есть своя кровать, – объясняет он, подходя ко мне.

– Угу.

– Плюс, в офисе есть диван, с которым мы уже очень хорошо знакомы.

Мои уши горят. Они краснеют сильнее, когда Генри прижимается своей обнаженной грудью к моей. Затем он обхватывает ладонями мои бедра, скользит руками вниз к моим бедрам и приподнимает меня.

– Не знаю, к чему я веду, – пожимает он плечами.

Когда я обнимаю его за широкие плечи, он расплывается в улыбке. Обычно мне приходится запрокидывать голову, чтобы заглянуть в эти красивые карие глаза, но не сейчас. Мы смотрим друг другу в глаза, и тогда я понимаю это. Это желание, эта потребность отражаются во мне.

Я немного отстраняюсь и опускаю руки ему на грудь. Мне нужно почувствовать ровное биение его сердца, чтобы напомнить себе, что он настоящий.

– Где ты будешь спать? – спрашиваю я вслух.

– Где будешь ты, – у него самая милая улыбка на лице. – Если тебя это устраивает.

Покалывающее тепло зарождается глубоко внутри меня, распространяясь по всему телу.

– Я определенно не против.

Как только мы убираемся на кухне, Генри берет меня за руку и ведет наверх, где мы готовимся ко сну. Он снимает спортивные штаны, и, хотя я колеблюсь, стягиваю толстовку через голову.

Несмотря на то, что немного холодно, голод в его глазах согревает меня. Оба совершенно обнаженные, мы встречаемся под одеялом.

– У тебя есть планы на завтра? – спрашивает он.

От его улыбки у меня в животе порхают бабочки.

– Есть, – шепчу я, скользнув в его ожидающие объятия.

Лицо Генри вытягивается.

– О, во сколько?

– Не уверена, – я подавляю зевок. – Кое-какой действительно милый парень покажет мне свой дом.

Генри выключает свет, затем обнимает меня за талию, притягивая ближе к своей груди. Я сильнее прижимаюсь к теплу его обнаженного тела.

Лежать с ним вот так невероятно интимно. Мы не испытываем приятной усталости после секса и не жаждем прикоснуться и доставить удовольствие друг другу прямо перед этим. Это другое. Мы доверяем друг другу, и чувствуем себя в безопасности. Мы так же близки, но это тихо, сладко и нежно.

Слезы щиплют мне глаза, когда Генри находит мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Когда он кладет наши переплетенные руки на моё сердце, трепет в груди становится тихим и задумчивым.

Всего несколько мгновений назад всё было легко и игриво. Сейчас, находясь здесь, с ним, в его объятиях, я чувствую, что это так важно, как дышать. Тёплое, уютное чувство, для описания которого не существует слов, наполняет каждую частичку меня. Оно одновременно сильное и спокойное, обжигающее и в то же время успокаивающее.

Это очень похоже на покой, и дом, и…и любовь, шепчет тоненький голосок в глубине моего сознания.

Я отбрасываю эту глупую мысль прочь.

Я не ищу любви. Как и Генри, напоминаю я себе.

Мысль о том, что иногда человек находит именно то, что он не ищет, мелькает у меня в голове, но я отгоняю её.

– Спокойной ночи, – шепчет Генри в изгиб моей шеи, покрывая нежными поцелуями мое ухо.

– Ммм… Спокойной ночи.

Глава 23

ЛУНА

На секунду я забываю, где нахожусь. В комнате слишком светло, чтобы быть моим номером в отеле, и недостаточно темно, чтобы быть моей комнатой дома. Когда Генри что-то бормочет во сне, его теплая и тяжелая рука лежит у меня на животе, я улыбаюсь в подушку.

Я в его доме. В его постели. В его объятиях. Счастливые, сонные чувства, которыми я наслаждаюсь, в сочетании с теплом, исходящим от его тела, снова убаюкивают меня.

– Луна, – шепчет Генри, целуя меня в плечо. Его руки обнимают меня, его тело изгибается позади моего, такое теплое и упругое. – Твой будильник, – шепчет он мне в затылок.

Я так расслаблена, мне так комфортно, но низкий рокот его голоса подобен инъекции мгновенного возбуждения.

– Хорошо, – отвечаю я, не особо задумываясь, прижимаясь к его твердому телу.

Я покачиваю задницей против эрекции, приветствуя новый день. Звук его стона, вырвавшегося у моего плеча, вызывает жар, разливающийся внизу моего живота. Я оборачиваюсь, собираясь дотянуться до него, когда вспоминаю, зачем завела будильник.

– Сегодня понедельник! – я сразу сажусь, и мне тут же напоминают, что холодно, а я голая. – Сегодня чтение сценария.

Генри тянет меня на себя. Одна его рука зарывается в мои волосы, другая обнимает меня за талию. Эти идеальные губы осыпают влажными поцелуями мою шею, ключицу, спускаясь всё ниже и ниже…

– Не похоже на понедельник, – бормочет он мне в грудь.

Большие руки опускаются к моим бедрам. Когда я протягиваю руку между нами, обхватывая пальцами его толстую длину, я чувствую гул, который начинается в его груди и заканчивается рычанием в горле.

– Но если ты права, я не могу опоздать, – хотя он не звучит слишком обеспокоенным.

Пара сильных рук хватает меня за задницу, и мне требуется вся моя решимость, чтобы остановить его.

– Генри, – мои ладони прижаты к его груди, удерживая его. – Ты должен идти.

– Теперь ты выгоняешь меня? – хихикает он.

– Да, – говорю я, отворачиваясь и отбрасывая одеяла в сторону.

Я выскальзываю из его объятий и добираюсь до края матраса, прежде чем Генри хватает меня за талию и тянет обратно на середину кровати.

Вздрогнув от неожиданности, я хлопаю его по плечу, но не могу удержаться от хихиканья, когда он осыпает меня поцелуями. В моем животе вспыхивает пламя.

– Генри…

– Луна, – бормочет он где-то рядом с моим пупком.

Он играет нечестно. Меня это устраивает.

– Ты опоздаешь. Я тоже.

Хотя, на самом деле, не имеет значения, опоздаю ли я. Но вот он…

Его язык кружит вокруг моей правой тазовой кости, дразня чувствительную кожу, в то время как его руки ласкают и сжимают мою задницу. Ещё одна волна желания захлестывает меня.

Когда я произношу его имя, я чувствую его улыбку на своей коже.

– Мы быстро, – он усмехается, и я почти сдаюсь.

– Генри… – я беру его лицо обеими руками. Я не буду причиной того, что его работа пострадает. – Нам нужно идти.

– Обещаю, что мы не опоздаем, – он подмигивает, снова забираясь на меня. – Хочешь кое-что попробовать?

Генри выглядит таким взволнованным этой перспективой, что, в свою очередь, приводит в восторг и меня. Я моргаю от его волчьей ухмылки и вынуждена сжать бедра вместе.

– Хорошо.

Улыбаясь, он прижимается губами к моей ключице. Его руки на моей талии, скользят вверх по грудной клетке, пока не обхватывают мою грудь. Жар его рта заставляет меня хныкать, и когда он сосет мои соски, один за другим, я громко ругаюсь.

Не сводя с меня глаз, Генри отстраняется от меня, чтобы лечь обратно на кровать, и я следую за ним. Мне нравится быть на нем верхом, нравится проводить пальцами по его горячей, гладкой коже, нравится ощущать твердые, подтянутые мышцы, которые придают его телосложению такие удивительные очертания. Я собираюсь оседлать его колени, когда он останавливает меня.

– Сюда, Л.

Я не – о. Я вижу, о чем он думает, и снова начинаю нервничать. Я не уверена, что смогу это сделать.

– Генри, я не…

– Если тебе это не понравится, мы можем остановиться, – просто говорит он, улыбаясь мне.

Мой взгляд путешествует по его телу, сосредотачиваясь на том, насколько он внушителен. Генри сжимает свой член в кулаке, и я невольно хнычу.

– Мы можем сделать и то, и другое.

У меня пересыхает во рту, и я могу только прошептать его имя.

– Иди сюда, – он ухмыляется, и я позволяю ему направлять меня, располагая свое тело так, как он задумал.

Он всё ещё лежит, но теперь я сверху, на четвереньках. Мои колени у его плеч, по обе стороны от его головы. Мои руки лежат у него на бедрах, что на самом деле идеально подходит для того, что я хотела бы сделать.

– Позволь мне попробовать тебя на вкус, Лу.

О…Я…чёрт. Хотела бы я видеть его лицо, когда он это сказал, но, может, и к лучшему, что я не видела. Почему у него такой сексуальный голос и сексуальный акцент, и теперь я нервничаю, потому что я не могу…

Когда будильник на моем телефоне снова звенит, я слезаю с него, чтобы выключить его.

– Давай попробуем что-нибудь ещё? – предлагаю я, боясь задеть его чувства или разозлить, но Генри просто игриво сжимает моё бедро, прежде чем потянуться к верхнему ящику за презервативом.

Затем он оказывается сверху, целует меня, его руки везде, где я хочу, чтобы они были.

– Ты будешь присутствовать на чтении? – спрашивает он, его горячее дыхание на моей шее сводит меня с ума.

Звук, вырвавшийся из моего горла, заставляет его пальцы собственнически сомкнуться на моих бедрах.

– Да, – выдыхаю я.

На выходных доктор Харрис настояла, чтобы я присутствовала.

Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и я глажу его по лицу.

– Хорошо, – он ухмыляется, целуя меня в последний раз с таким неистовым желанием, что это заставляет меня пошатнуться наилучшим из возможных способов. – Я не смогу сидеть с тобой, но я хочу, чтобы ты думала обо мне и этом, пока ты там.

Прежде чем я успеваю спросить, я снова оказываюсь на четвереньках. На этот раз Генри стоит у меня за спиной и хватает меня за волосы. Он туго натягивает мне волосы, пока я не встречаюсь с его взглядом, отражающимся в зеркале в полный рост, которое я не заметила прошлой ночью.

– Вот так, Лу. Смотри на меня, – на его лице хищная ухмылка.

Когда он быстро шлепает меня по заднице, она подрагивает, и он стонет. Затем Генри сжимает свой член в кулаке, задевая им мой набухший клитор, эта глубокая боль у меня между ног усиливается, и я всхлипываю, отчаянно желая его.

– Ты промокла насквозь, – низкое рычание вырывается из его груди, когда он скользит внутрь, глубоко, так восхитительно глубоко. – Чёрт, Луна, эта киска, – стонет он, и я зачарованно смотрю на его лицо.

Всё, чего я хочу, – доставить ему удовольствие, заставить его чувствовать себя так же хорошо, как он заставляет чувствовать меня, поэтому я толкаюсь назад, но он держит меня за бедра.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

Он знает.

– Я хочу это услышать, – его голос хриплый. Я сжимаюсь вокруг его члена.

– Трахни меня, Генри, – умоляю я, и тогда он делает это, чертовски хорошо.

Если бы кто-нибудь спросил моё имя, я бы не смогла его назвать.

Охрана останавливает меня у двери, спрашивая моё имя. Я вспоминаю Генри, которого видела всего несколько часов назад, и густой румянец заливает моё лицо. Я прихожу в себя, когда мне говорят, что меня нет в списке.

– Что значит “я не могу войти”? – спрашиваю я.

Майя и Хейзел со мной. Мы все трое отходим в сторону, чтобы не загораживать вход.

– Это могла быть Билли, – бормочет Хейзел, набирая что-то на своем телефоне.

– Что? – я в замешательстве. Билли – личная ассистентка доктора Харрис. Майя тоже выглядит растерянной. – Причем тут Билли?

– Она думает, что мы спим вместе, – коротко отвечает Хейзел.

Я моргаю.

– Что? И почему она так думает?

– Не важно.

– О, я думаю, это важно, – настаиваю я.

Хейзел убирает телефон.

– Она бы не поверила, что я переспала с Яей.

– Почему она должна была поверить, что ты с кем-то переспала?

– Бро, не пытайся понять сумасшедшего, – таков совет Хейзел.

– Она сумасшедшая или ты? – спрашиваю я, раздражаясь с каждой минутой всё больше.

– Может быть, она просто забыла? – предполагает Майя, всегда готовая дать кому-то презумпцию невиновности.

– Идите вперёд, – говорю я им, улыбаясь самой беззаботной и радостной улыбкой, на которую только способна, когда краем глаза замечаю, что Билли смотрит в нашу сторону.

Что бы ни происходило между Хейзел и ассистенткой доктора Харрис, я не доставлю последней такого удовольствия, даже если первая солгала ей.

– Увидимся позже, ребята.

– Ты не зайдешь внутрь?

Наслаждаясь звуком его голоса, я поворачиваюсь и вижу красивое лицо Генри, полное беспокойства.

– Только что приехал?

– Я был на парковке, общался с командой. Ты не пойдешь на чтение? – повторяет он свой вопрос.

На нем серая толстовка и спортивные штаны, которыми мы делились у него дома. Но на нем также белая футболка и белые джорданы. Одна бровь высоко приподнята, а губы сжаты в тонкую линию, пока он ждет моего ответа.

– Похоже, что нет.

На долю секунды его глаза сужаются, но затем уголок рта приподнимается, и моё сердце начинает раздражающе трепетать, как это обычно бывает рядом с ним.

Генри наклоняется и шепчет мне на ухо.

– Мне нравятся твои волосы.

Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Не может быть, что он говорит серьезно. Мои волосы распущены свободными волнами, и я такая дурочка, потому что не могу перестать улыбаться ему. Почему он решил, что это хорошая идея – сделать мне комплимент в присутствии других людей?

– Нравится?

И почему я поощряю его?

– Очень сильно, – он ухмыляется.

Как ему удается выглядеть таким очаровательным и таким чертовски сексуальным одновременно? Как будто это даже не должно быть возможно.

– И рубашка тоже, – добавляет он, подмигивая.

Его парадная рубашка. Темно-синяя, которую он оставил в моей комнате после вечеринки у Авы. Я знала, что не должна была её надевать.

– Я вижу, ты забыла того неудачника из Нью-Йорка, – перебивает Хейзел, переводя взгляд с Генри на меня.

– Я тебе не мешаю? – огрызаюсь я.

– Нет, вовсе нет, – Хейзел одаривает нас широкой зубастой улыбкой. – Продолжайте.

Сжалившись надо мной, Майя бросается на помощь.

– Привет, Генри! Увидимся внутри, – шепчет она, а затем берет Хейзел за руку.

Вместе они исчезают в отдельной комнате, где состоится чтение, оставляя нас одних снаружи.

– Уже скоро! – слышим мы, как Хейзел объявляет изнутри.

– Я не могу пропустить это, – извиняется Генри с глубоким вздохом.

– Я знаю. Я бы не просила тебя об этом.

– Но у меня есть идея. Нам разрешено приглашать гостей.

Карие глаза сверкают, когда он наблюдает за мной. Когда он облизывает губы, мои ноги двигаются вперед сами по себе, ближе к нему. Почему он с самого начала был так далеко? Интересно.

– Пойдешь со мной?

Жар заливает мои щеки. От собственнических ноток в его тоне у меня по спине бегут мурашки. Это напоминает мне о прошлой ночи. В кабинете. На столе. То, как он сжимал мои бедра, пожирал мою грудь и трахал меня до тех пор, пока я не увидела звезды. И этим утром. Генри стоит на коленях позади меня, я на четвереньках, его руки на изгибе моей талии.

– Люблю трахать эту маленькую тугую киску, – простонал он мне на ухо, когда очередной оргазм пронзил меня.

Сосредоточься, Луна.

Я прочищаю горло, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не потянуться к нему. Всё, чего я хочу, – это завладеть этим ртом, провести руками по этим соблазнительным мышцам и почувствовать его тело рядом со своим.

Прежде чем я успеваю ответить, Наталья выбегает из комнаты. Почему эта девушка всегда бегает?

– Эй, Луна! – Наталья резко останавливается. – Прости, я пыталась застать тебя до того, как ты уйдешь, – её взгляд перемещается между мной и Генри, вероятно, удивляясь увиденному. К счастью, мне удалось уберечь от него свои грязные лапы. – Кстати, Генри, они собираются начать.

– Уже? – он смотрит на часы. – Тогда мне пора, – он улыбается Наталье, затем поворачивается ко мне. – Ты уверена, что я не смогу тебя убедить?

Меня не нужно убеждать, но я практически вижу всё вопросы, возникающие в голове Натальи. У всех остальных было бы то же самое, если бы я вошла с ним. Я предпочту избежать всего этого.

– Как насчет того, чтобы я сообщил охране, что ты зайдешь? – он одаривает меня своей великолепной, ослепительной улыбкой, от которой у меня подгибаются колени. – Просто на случай, если ты передумаешь.

Когда он наклоняет голову и отдает честь двумя пальцами, прежде чем войти в комнату, моя маска спадает. Наталья прочищает горло. Резкий звук помогает мне успокоиться. Хотя мои ноги всё ещё дрожат.

– Что случилось? – спросила я. Я заговариваю раньше, чем Наталья, всё это время сопротивляясь желанию посмотреть на симпатичную попку Генри, когда он уходит. Наталья ухмыляется.

– Я могла бы спросить, что у тебя происходит с этим красивым мужчиной, pero tengo algo más importante. Mira, nena, мне нужна твоя помощь. (с испанского: Но у меня есть кое-что более важное. Послушай, детка, мне нужна твоя помощь.)

Четыре длинных стола расставлены в форме квадрата, и кажется, что здесь собрались все. Актерский состав, продюсерская команда и часть съемочной группы. Я сижу на западном конце площади, между Майей и Натальей. Я чувствую себя так же, как в детстве, в канун Рождества, ожидая полуночи, чтобы открыть подарки.

Доктор Харрис приветствует всех, Ава объясняет своё видение фильма, а Билли метает в меня кинжалы, но мне всё равно. Это так чертовски круто!

Наблюдая за Генри, наблюдая за всем актерским составом, за тем, как они в основном исполняют свои роли, придавая им индивидуальность, а не просто читая слова на странице – именно это, как я думала, и должно было произойти, вся ситуация в фильме кажется реальной, чего не было раньше. На самом деле я немного задыхаюсь. В конце концов, они читают мои реплики. Слова, которые я написала. Воплощают в жизнь персонажей, которых я создала.

Генри замечает. Я не должна удивляться, но это так. В его глазах нежность. Это, наряду с сочувственной улыбкой, которую он мне дарит, оказывает успокаивающее действие.

Минуты идут, и я вижу, как люди что-то записывают. Майя и Хейзел вносят свои предложения в диалог, а у Тадаши возникают проблемы с темпом. Мы обмениваемся конструктивной критикой и отзывами, и в конечном итоге в результате получается новый, обновленный сценарий.

Чтение сценария заканчивается только через несколько часов. Все взволнованно хлопают, а некоторые задерживаются. Генри – один из них. Майя и Хейзел тоже. Наталья тащит меня на улицу.

Поскольку Сири, актриса, играющая Вивиану, сильно похудела, все её наряды нужно переделать. Все. В фильмах с огромным бюджетом костюмерный отдел может состоять из десятков, а иногда и сотен человек, но это у этого фильма небольшой бюджет, а это значит, что Наталья составляет весь гардероб целиком. Однако, поскольку основные съемки начнутся позже на этой неделе, она должна быть на съемочной площадке. Поскольку я упомянула, что моя абуэлита научила меня, как и всех моих братьев и сестер, шить, когда мы были моложе, Наталья принимает моё предложение помочь.