Текст книги "Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников"

Автор книги: Христиан Вульпиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Они помчались с возможной быстротой и через пять часов подъехали к замку барона.

– А теперь, господин рыцарь, – сказал барон, – я хочу просить вас, спасителя моей жизни, быть моим гостем.

Ринальдо сам не знал, на что ему решиться, но тут заговорила Лаура:

– Вы же не откажете нам?

Он соскочил с коня и остался. Лодовико это тоже было кстати.

– Господин рыцарь! – сказал он. – Мы опять попали в добрые руки. Все, значит, хорошо!

– Но мы погостим у барона недолго, – предупредил Ринальдо.

– Были б у меня деньги, чтоб спорить, так я, глазом не моргнув, поспорил бы, что мы тут подзадержимся.

– И ты проиграл бы.

– Деньги – наверняка нет. Я знаю вас лучше. Пара таких черных глаз, как у этой барышни, способна удержать вас под этой крышей. И я на вашем месте не посетовал бы на такую задержку.

– Отнеси багаж в комнату, которую тебе укажут для меня, – сказал Ринальдо.

– Раз уж вы соскочили с коня, я знаю, что мне делать. Обо всем позабочусь наилучшим образом. А теперь идите к старику и… к барышне.

Владелец замка, старый барон, был человек веселого нрава. Хоть и в возрасте, мучимый многими недугами, он все-таки не был ворчуном. Напротив, оказался щедрым, разговорчивым, доброжелательным. Чтобы наградить храбрость Лодовико, он легко нашел средство: подарил тому кошелек с дукатами. Но над тем, как вознаградить гостя, которого он знал только как рыцаря де ла Чинтра, он немало ломал себе голову. И решил посоветоваться с дочерью.

Ринальдо чувствовал себя у барона не так непринужденно, как в замке графини. Он размышлял о своем положении и нашел достаточно причин, чтобы сократить тут свое пребывание. Что и дал понять дочери барона. Она же сказала:

– В Мессине все считали, что вы, после того кровавого происшествия, оставили остров. Но, как я вижу, есть что-то, что удерживает вас и что портит вам пребывание у нас, и вы из-за этого страдаете.

– Что же это такое, по-вашему?

– Видимо, желание быть в обществе того, кто вас интересует больше, чем… мой отец.

– О, что вы, я глубоко его уважаю!

– Величайшее его затруднение сейчас в том, что он не знает, как выразить благодарность спасителю своей жизни. Что же касается меня… Вы поссорились с графиней Мартаньо?

– Почему вы вспомнили графиню, милая барышня?

– Не делайте вид, что не понимаете. Я знаю, что говорю.

Разговор прервал барон, он вошел в комнату, держа в руке письмо, и сказал:

– Послушайте-ка! Меня из Мессины оповестили об удивительной новости. Там будто бы совершенно точно известно, что пресловутый Ринальдини не умер, а жив-здоров и обитает на нашем острове. Так вполне возможно, что мошенники, из рук которых нас спас храбрый рыцарь, люди из его шайки. Вот уж было бы поистине ужасно, если бы сей непрошенный гость здесь и впрямь объявился. Я вооружу всех моих людей, ведь он нападает и на замки и на крепости.

– Не могу поверить, – сказал Ринальдо, – что Ринальдини находится в Сицилии. Было б так, мы бы уж, конечно, о нем услышали, ведь говорят, он не любит подолгу сидеть без дела.

– Это уж конечно! – подтвердил барон. – Он живет только тем, что причиняет людям беспокойство и несчастья.

– Именно так! Причиняя и испытывая беспокойство и несчастья, – согласился Ринальдо.

– Даже в Мессине люди замирают от страха. Вице-король хочет выставить вооруженных волонтеров и назначить награду за голову этого короля мошенников.

– Я не вправе рассчитывать на награду. Однажды я был в руках Ринальдини, он обращался со мной очень благородно, и я обещал ему никогда не выступать против него, – объявил Ринальдо.

– В самом деле? Опасаюсь за кошельки наших баронов, а также за свою толику денег. Я старый, потерявший силы человек. Двенадцать слуг в замке – что они против такого сорвиголовы, как Ринальдини во главе своих отчаянных молодцов? Рыцарь! Из дружбы ко мне останьтесь у нас еще на какое-то время. Вы – человек мужественный и решительный, а ваш Лодовико – парень бедовый. Да, правда, не будь он вашим слугой, можно было бы подумать, что он – сам Ринальдини…

– К тому же и вид у него лихой! Полагаю, однако, что нам с его стороны опасаться нечего, – поддержал барона Ринальдо.

В комнату вошел дворецкий барона, который был по делам в соседнем городке, он доложил о сделанном и одновременно рассказал, что грабители нападают на многих проезжих и обирают их неподалеку от замка.

– Ну вот вам! – сказал барон. – Гроза приближается.

Дворецкий вышел из комнаты, а барон еще долго и многословно говорил о том, что его тревожит. Ринальдо напрасно старался избавить его от страхов. И тут Лаура, опасавшаяся, что Ринальдо и вправду настоит на отъезде, вступила в разговор:

– Ведь одна из главных обязанностей рыцаря – охранять и защищать дам, поэтому я прошу вас, рыцарь, не забывать о ваших обязанностях и остаться, по крайней мере, чтобы защитить меня.

– Но вы же знаете, что защита учтивейшего рыцаря была всегда немного своекорыстной? – лукаво спросил Ринальдо.

– Очень хорошо, рыцарь, что вы ей о том напомнили. А то она могла бы, возможно, потребовать защиты безвозмездно, – заметил барон.

– Вот пусть мой отец и заплатит за меня.

– Это невозможно. Я и сам должник и должен заплатить за себя.

– Ах, так! Тогда я заплачу как настоящая романтичная благородная дама. Возьмите эти ленты, рыцарь! Это мои цвета. Носите их, преисполняйтесь воодушевлением на подвиги и будьте достойны этого подарка. А будете держаться как подобает мужчине, как подобает рыцарю, так получите от меня то, что под этими лентами…

– Лаура! Там же – твое сердце! – встревожился барон.

– Нет, дорогой отец! Всего-навсего – мой портрет.

Теперь уж Ринальдо заспорил с самим собой и со своими намерениями.

– Во имя чего, – бормотал он про себя, – оставаться тебе дольше в замке? Руку Лауры ты никогда не получишь. Но допустим, ты добьешься ее как рыцарь, так разве ее у тебя как у атамана разбойников не отнимут?

Он прилег на берегу реки, текущей по цветущим лугам в сторону горных долин, под благоухающие алоэ; ему хотелось подумать о себе и своем положении и принять определенное решение. Но не удалось ни то, ни другое; одурманенный сильным животворным ароматом, он задремал.

Когда он проснулся, то увидел в нескольких шагах от себя, под пинией, какого-то странно одетого человека, тот сидел на камне и читал книгу. Яркий цвет его лица как-то не вязался с его седыми волосами и бородой. Старец был в длинном, просторном одеянии небесной голубизны, подхваченном ярко-красным поясом, с подобранным подолом. На ногах – сандалии с красными ремнями.

Этот странно одетый человек привлек к себе внимание Ринальдо. Он долго молча наблюдал за ним, потом встал и поздоровался.

Старец глянул на него и сказал:

– Почему ты так неосторожен, что беспечно вкушаешь сон в краю, где все кишит ядовитым зверьем?

– Так здесь действительно есть чего бояться?

– Оглядись вокруг, – сказал спокойно старец.

Ринальдо огляделся и увидел в траве неподалеку от места, где спал, мертвую змею. Он вздрогнул и вопросительно взглянул на старца. Тот понял его вопрошающий взгляд и сказал:

– Эта змея приближалась к тебе, пока ты спал. Я как раз подошел, когда змея собиралась на тебя броситься, и вот – она мертва.

– Ты ее убил? – удивился Ринальдо. – Каким же оружием? Я вижу, что ты не вооружен.

– Есть такие слова, которые заменяют силу оружия.

– Слова? – удивился Ринальдо.

– Да, слова! А потом я сел напротив тебя, чтобы с тобой, пока ты спишь, не случилось вновь подобной беды.

– Прими мою благодарность и подари свое имя моей благодарной памяти.

– Имена не делают людей примечательней или лучше, чем они есть, – сказал старец. – Вспоминай мой облик, так я буду жить в твоей памяти и без имени.

– Еще раз! Кто ты?

– Кем ты можешь быть с тем же успехом, что и я: друг мудрости…

– Разве мудрость водит дружбу со всеми?

Старец медленно ответил:

– Мудрость – наше общее достояние, как и солнце. Ее лучи согревают каждое восприимчивое сердце. Но, чтоб испытать блаженство от этого тепла, нужно такое внутреннее устройство, каким обладают далеко не все люди. Злой человек не достоин знать тропы к храму мудрости, ибо что для человека благочестивого – дар природы, то для человека злого может стать истинным проклятьем. У кого нет чувства обоняния, для того напрасно благоухают эти цветущие горные луга.

– Здесь всем правят неземные тайны, – сказал Ринальдо, исполненный благоговения.

– Храм мудрости – это храм природы, а то, что обычно называют тайнами природы, это законы, которые запечатлены на скрижалях мирозданья. Читай в этой книге! Читай оком твоей души! Око сие есть наблюдательность. И оно должно быть ясным. Только в чистом источнике ты увидишь отражение все оживляющего солнца. Мутные ручьи не станут зеркалами. Точно так же обстоит дело с мудростью. Природа подобна красавице, что иной раз небрежно являет свои мельчайшие и самые незаметные прелести, а остальные старательно прикрывает. Тот, кто в состоянии думать, чувствовать, испытывать, замечать и предвидеть, тот достоин снять с нее все покрывала. Природа говорит только с тем, кто способен услышать ее голос. Утонченность чувств – это и есть приближение к ее тайнам. Кто подходит к ней с чистым сердцем и острым взглядом, того она, великая жрица, приветствует как любезная хозяйка, и вводит в храм своих святынь. Там с его глаз спадет повязка. Все непознанное познается.

– И эта сила заложена в каждой человеческой душе? – спросил Ринальдо.

– В каждой. Но ее надобно разбудить.

– Наше земное бытие столь ограниченно, что у человека удобный случай познать самого себя часто появляется только тогда, когда его время уже истекло.

– Бытие человека подобно бытию солнца. Пробуждение человека – это утро, полдень – его земная повседневная жизнь, вечер – его смерть. Солнце оставляет горизонт, и тогда его свет обращается у нас в глазах в сумерки, и все-таки этот свет еще долго видят те, кто живет в более высоких краях. Так и человек: исчезая с лица земли, он все-таки воздействует на нее. И хотя воздействие это слабее, оно для некоторых вполне ощутимо.

– Ты полагаешь, – спросил Ринальдо, – что есть некое обратное воздействие усопших на живущих?

– А что мешает тебе так думать? Существует столь много вещей, каковых мы даже не представляем себе, и тем не менее они наличествуют. Если твое око открывает порой неведомые тебе доселе вещи, чего только не могло бы открыть тебе око твоей души!

Старец сунул книгу за пазуху и поднялся. Ринальдо смотрел на него испытующим взглядом.

– Будь здоров, сын мой! Не давай больше силам, заключенным в тебе, дремать. Разбуди их. Достаточно одного дуновения, и искорка превратится в пламя. Прощай!

– Куда ж ты идешь?

– Откуда пришел. Обратно в горные долины.

– Можно мне навестить тебя?

– Всегда тебе рад.

– Как мне найти тебя?

– Пойдешь по течению реки. Там, в горах, погрузившись в изучение природы, ходят мои ученики. Они покажут тебе мое жилище. И еще одно. Вскрой голову этой змеи. В ее мозгу найдешь маленький зеленый камень. Возьми его себе. Он оберегает от отравления. Да хранит тебя Господь!

Старец ушел. Ринальдо смотрел вслед ему, пока холмы не скрыли его из виду. Потом он впрямь нашел в голове змеи зеленый камень – талисман и зашагал обратно в замок.

Окружающие заметили, что Ринальдо стал еще задумчивее, чем был обычно. После ужина, едва барон отошел ко сну, Лаура попросила гостя зайти к ней в комнату и уделить ей несколько минут внимания.

Лаура была одна и очень смущена. Ринальдо, казалось, этого не замечал. И Лауре это бросилось в глаза. Она начала:

– Рыцарь! Вы уже несколько дней необычно рассеянны, а нынче больше прежнего. Вы даже не заметили, что я в сильном смущении. Я уединяюсь с вами без всякого страха. Мне нужно вам кое в чем открыться. Скажу сразу, что хочу воспользоваться вашим великодушием и просить вас извинить меня за мое сообщение, даже если оно поразит вас в самое сердце. Я люблю… Отец намерен выдать меня замуж, это я знаю наверняка. За кого, мне неизвестно. Но пусть это будет кто угодно, избранника отца я не смогу любить. Тот, кого я люблю, человек более низкого, чем я, сословия. Он не аристократ.

– Если он благородно мыслит и заслужил любовь благородного сердца, тем самым он дважды посвящен в рыцари. Могу я знать, кто это?

– О да! Я не боюсь назвать вам его. Это секретарь отца.

– Насколько я его знаю, он человек порядочный. Я не осуждаю вашу любовь.

– Нет? Правда нет? Даже если…

– Даже если я тот, кому ваш отец предназначил вашу руку…

Боковая дверь распахнулась, вбежал секретарь, схватил руку Ринальдо, прижал к сердцу и хотел уже заговорить, как Ринальдо подтолкнул ему в объятья Лауру, а сам тотчас покинул комнату…

В эту ночь Ринальдо спал мало и с наступлением дня вышел из замка, дабы навестить таинственного старца. Вниз по течению реки он дошел до узкой долины между горными хребтами. Она переходила в равнину, окруженную крутыми холмами. Перед ним простиралась оливковая рощица, через которую дорога вела прямо к трем мраморным колоннам, покрытым иероглифами. За колоннами стоял алтарь, украшенный прекрасным рельефом.

Ринальдо еще созерцал это творение, когда увидел, что к нему подходит человек в белой одежде, худой, с оливковым венком на голове и с обвитым двумя змеями магическим жезлом, жезлом Гермеса в руке.

– Привет тебе, достойный чужанин, тебе, что беседовал вчера с нашим учителем.

Ринальдо кивком поблагодарил. И только хотел спросить о старце, как тот сам явился, дружески приветствовал Ринальдо, пожал ему руку и сказал:

– Вот и хорошо, сын мой! Умеешь держать слово.

Старец повел Ринальдо с собой по цветущим лугам.

– Вот та долина, – сказал он, – где я живу. У нее все еще старинное название, и меня в этом краю зовут так же: старец из Фронтейи. К этому имени я так привык, что часто и сам себя так называю.

Как поразили эти слова Ринальдо, можно легко себе представить, если вспомнить письмо Олимпии и сведения, полученные им от маркиза Романо об этом человеке, с которым Ринальдо так неожиданно познакомился и сейчас беседовал. В эту же минуту Олимпия, маркиз и капитан встали перед его глазами. И Ринальдо засомневался, идти ли ему дальше со старцем или тотчас вернуться. Он боялся, что встретит названных людей, и решил, что вся троица в сговоре, а мудреца счел предателем. Но пока что Ринальдо оставил свои сомнения при себе.

Они подошли как раз к небольшому алтарю, тут старец отломал две ветки от розового куста и, возложив розы на алтарь, поднял глаза к небу и громко возгласил:

– Вечно сущее! Тебе жертва дружбы!

Потом обернулся к Ринальдо и сказал;

– Чужанин! Здесь ты в безопасности!

– А чего мне бояться? – удивился Ринальдо.

– Людей! – спокойно ответил старец и пошел дальше.

– Но люди есть везде и всюду, – сказал Ринальдо, – и мне нечего бояться, кроме того, чего боятся они все.

– У нас ты среди друзей, – молвил старец.

Ринальдо, не говоря ни слова, пошел дальше со своим провожатым. Тот показал ему свое жилище, построенное в весьма благородном, античном стиле. Вокруг на горах стояли скиты, в которых, как сказал старец, жили его ученики, посвятившие себя особым наблюдениям и изысканиям.

– Велико ли число твоих учеников? – поинтересовался Ринальдо.

– Трижды семь, – был ответ старца.

Они вошли в дом. В среднем зале старец угостил гостя обильным завтраком. Сам он съел две-три ложки меда и несколько кусочков тонко нарезанного хлеба. Вина он не пил, только молоко.

– Ты давно живешь здесь? – спросил Ринальдо.

– Не очень, – ответил старец. – Но дольше, чем жизнь человеческая.

Ринальдо посмотрел на него с сомнением и спросил:

– Так ты перешагнул, значит, обычный человеческий возраст?

– Дважды, – последовал ответ.

Ринальдо еще недоверчивей глянул на него. Но тот держался все так же непосредственно, когда же Ринальдо хотел спросить его еще кое о чем, то услышал поющие голоса и увидел несколько женщин под покрывалами, что шли рука об руку мимо них.

– Кто это? – удивился Ринальдо.

– Мои ученицы.

– Значит, здесь и женщины живут?

– Ученицы мудрости. Жрицы в храме природы и истины.

Ринальдо молчал, а старец пригласил его следовать за ним. Они вошли в просто обставленную комнату и сели.

– Друг! Почему ты ушел из замка, никому ничего не сказав? Там весьма обеспокоены твоим уходом.

– Кто? – быстро спросил Ринальдо.

Старец показал на большое широкое зеркало, висевшее в комнате, сработанное из сверкающей металлической пластины. Ринальдо посмотрел в зеркало и, к великому удивлению, увидел перед собой как живых Лауру и Лодовико. Движения их рук и выражение их лиц показывали, что они разговаривают.

– Я слышу их беседу, – сказал старец. – Я слышу их слухом души.

– О чем они говорят?

– Дама напугана твоим исчезновением. Твой слуга полагает, что ты вышел на прогулку. Но она не удовлетворена этим объяснением.

Ринальдо помолчал минуту-другую, старец не мешал его раздумью. А когда Ринальдо опять посмотрел в зеркало, он увидел Лауру в ее комнате и секретаря в ее объятиях. Он отвернул лицо от этой сцены и сказал:

– Друг, ты великий человек!

– И ты можешь стать тем же, что и я, – ответил старец. – Я не единственный человек подобного рода на земле.

Ринальдо с глубоким вздохом спросил:

– Ты меня знаешь?

– Почему бы мне тебя не знать, – ответил старец и показал на зеркало.

Ринальдо увидел себя в одежде разбойника, в Апеннинах, перед скитом Донато. Он внутренне весь содрогнулся и спросил:

– Ты и Донато знаешь?

– Почему бы нет? – вопросом на вопрос ответил старец и показал опять на зеркало.

Там стоял Донато, работавший в своем садике.

– Я покажу тебе еще кое-кого, – продолжал старец, – кого ты тоже знаешь. Смотри в зеркало, они пройдут мимо.

Ринальдо посмотрел в зеркало и увидел князя делла Рочелла, отца кроткой Аурелии. Он, читая книгу, ходил взад-вперед по комнате. Сцена в зеркале преобразилась, и Ринальдо увидел монастырскую келью, в которой на кровати спала Аурелия. Ринальдо вздохнул и опустил глаза. Когда же он их снова поднял, то увидел графиню Мартаньо. Она сидела в беседке и плакала. Ринальдо вздохнул сильнее. Сцена в зеркале опять преобразилась. По пустынному краю брела паломница. Это была Роза.

– Она жива? – спросил Ринальдо.

– Она жива, – ответил старец.

– Увижу ли я ее?

Старец подумал и сказал:

– Сегодня я еще не могу ответить тебе на это с уверенностью.

Ринальдо промолчал.

Старец спросил его:

– Хочешь видеть и других твоих знакомых?

– Нет, – ответил Ринальдо.

На зеркало спустился голубой шелковый занавес и закрыл его.

Ринальдо повторил:

– Друг, ты великий человек!

Старец усмехнулся и сказал:

– Ты узнаешь, сколь глубоко проник я в ночную темь мистерий. Я покажу тебе все то, что скрывало святыню Египта. Я раскрыл их тайну. Мои ученики и ученицы сыграют спектакль, он послужит тебе развлечением и даст пищу для размышления.

Сказав это, старец поднялся, взял Ринальдо за руку и повел в прекрасный зал, стены которого были разрисованы символами богов всех народов.

В одной из боковых комнат послышалась тихая музыка, сопровождаемая женскими голосами. Старец с Ринальдо ходили молча взад-вперед по залу.

Когда музыка умолкла, старец сказал:

– Человек слагается из тела и души. И как тело, так и душа хотят получать удовольствие и наслаждение. Я желаю каждому в границах дозволенного того, к чему он стремится. Гармония есть череда всех творений, становление вселенной. Я люблю музыку и пение. И то и другое заложено в человеке. Мы даем и берем, мы дарим и получаем.

Пока он это говорил, в зал внесли стол, уставленный всевозможными кушаньями и напитками, старец пригласил Ринальдо угоститься. Сам он, как и в прошлый раз, съел только несколько тонких кусочков белого хлеба, две-три ложки меда и ананас, выпил молока.

Когда стол вынесли, старец взял гостя за руку и повел во второй зал.

– Здесь, – сказал он, – ты увидишь обещанное тебе действо.

Поначалу Ринальдо услышал от старца рассказ о тайнах египетских мистерий, а потом увидел столь же удивительное, сколь и блистательное действо, в котором посвящаемый с огромной торжественностью проходил все семь стадий. Ринальдо видел, как тот под грохотанье грома и вспышки молний поднимался по семи ступеням святой лестницы, слышал речь верховного жреца, видел затем Врата людейи Черную Палату, сцену обольщения посвящаемого прекрасными жрицами, перед которыми тот устоял, Водное действои Змеиную палату, грифа и столбы. На глазах Ринальдо посвящаемый прошел через Врата смерти, наотрез отказался от короны и попал в подземный мир, где ему давались разные назидания. Перед Ринальдо предстала Битва теней, Логово врага людейи убиенная женщина. Он видел, как посвящаемый сражается с Ором и Тифоном, видел, как тот прошел испытание огнем. Перед ним мелькали картины: вот ищущий перед Вратами богов, вот танец жрецов, знаменующий собой ход небесных светил, а вот посвящаемому подали напиток Оймелы… Под занавес – конец испытаний и торжественный прием в Святая святых. [8]8
  Ритуал описан согласно «Крата Репоа» ( прим. верстальщика).


[Закрыть]

Исполнялось это действо очень долго. И Ринальдо опять угостили вином и всевозможными яствами, а когда он всем этим насладился, старец сказал:

– Теперь, друг мой, возвращайся в замок. В эту ночь твое присутствие там необходимо. Помни о твоем друге во Фронтейе и сердцем пойми все, что ты видел и слышал здесь.

Ринальдо вернулся в замок, уняв своим появлением все тревоги, вызванные его отсутствием.

Время близилось к полуночи, сон еще не коснулся очей Ринальдо, как внезапно в замке поднялась жуткая суматоха. Он услышал звон мечей, лай собак, громкий крик во дворе, выстрелы.

Ринальдо вскочил со своего ложа, набросил плащ, сунул за пояс пистолет, взял шпагу и поспешил в зал.

Здесь же стояли Лаура и ее отец, бледные, дрожащие; горничные держали в трясущихся руках светильники; снизу до них доносилось бряцанье оружия, выстрелы стали громче и чаще.

– Что случилось? – спросил Ринальдо.

– На замок напали разбойники! – пробормотал раненый слуга. – У нас слишком мало сил, чтобы оказать сопротивление. Кое-кто из моих товарищей уже убит.

Тут в зал вбежал Лодовико с обнаженной саблей и закричал:

– Будем защищать вход в зал!

Ринальдо подлетел к двери. Разбойники толпой валили наверх по широкой мраморной лестнице.

– Стой! – гаркнул на них громовым голосом Ринальдо. – Кто вы и что вы тут хотите?

– А кто тут смеет нам приказывать? – крикнул кто-то из толпы.

– Я, – ответил Ринальдо. – И попытайтесь устоять перед именем моим и не пасть на колени!

Разбойники громко расхохотались. А один из них объявил:

– Храбрецы, что не боятся ваших мечей, потешаются над вашими именами.

– Над моим – наверняка нет. Я – Ринальдини!

Толпа застыла. Наконец один из толпы спросил:

– Кто называет себя здесь Ринальдини?

– Я, – ответил Ринальдо.

– Э, малый, не оскверняй знаменитое имя! Я служил у Ринальдини и знаю его.

– Если ты его знаешь, так подойди!

Ринальдо прошел от двери в центр зала и взял у одной из горничных светильник. Лодовико по его знаку подскочил к другой, взял у той светильник и зажег свечи в лампах на стене.

Весь зал осветился. Ринальдо стоял в центре зала. Барон и Лаура, дрожа, ждали, что произойдет.

Один из бандитов, который имел дерзость сказать, что знает Ринальдини, призвал товарищей сохранять спокойствие. А сам как-то нерешительно подошел к Ринальдо, остановился, пристально посмотрел на него, сложил саблю к его ногам и сказал:

– Великий атаман! Я склоняюсь перед тобой. Это ты – Ринальдини, мой знаменитый атаман.

– Да здравствует Ринальдини! – вскричали те, что стояли на лестнице.

– Я не приму, – сказал Ринальдо, – ваше радостное приветствие, прежде чем не уверюсь в вашей покорности.

– Приказывай! – вскричали разбойники в один голос.

– Так вот, – начал Ринальдо, – я требую, чтобы вы сейчас же покинули замок.

Такое требование заставило всех замолчать, но потом послышался невнятный говор, из толпы вышел один из разбойников и сказал:

– У нас нет денег и слишком мало продуктов. Поэтому мы и решились на этот отчаянный шаг. Ты и сам знаешь, великий атаман, до чего может довести нужда. Но, дабы показать тебе, сколь велико уважение, какое мы к тебе испытываем, мы покинем замок, если ты пообещаешь приехать к нам и пожить у нас как друг среди друзей. Откажешь нам, так мы отсюда не уйдем. Как ты ни храбр и ни знаменит, но не можешь не признать, что сила нас отсюда не изгонит. Посчитай сам. Нас восемьдесят человек. Смерти мы не боимся, а решительность – наша соратница по оружию. Тридцать наших товарищей стоят перед замком.

– Так ты, – спросил Ринальдо, – предводитель этих храбрецов?

– Да, это я.

– Твое имя?

– Луиджино.

– Хорошо! Выходи и готовься к бою. Тебе оказана честь сразиться с Ринальдини. Победишь меня, так действуй здесь по своему соизволенью, одно только советую тебе – проявляй человечность. А если проиграешь бой – тотчас уйдешь со своими людьми из замка.

Луиджино посмотрел на Ринальдо, широко открыв глаза:

– Я не буду с тобой биться.

– Так я назову тебя перед лицом твоих людей трусливым карманным вором! – выкрикнул Ринальдо.

– Бог мой, атаман, я не таков. И не позволю даже тебе говорить обо мне подобное, – ответил Луиджино и обнажил шпагу.

Мгновенно, словно подхваченная бурей, вскочила Лаура, бросилась к Ринальдо и сказала:

– Ты не должен биться. Мы дадим этим людям все, что им надобно, чего они требуют. Разве не достаточно уже того, что мы обязаны тебе своими жизнями? Надо ли нам еще видеть нашего благодетеля раненым?

– Иди, Луиджино! – сказал Ринальдо. – Иди и скажи своим, что юная дева лишила тебя чести помериться силами с Ринальдини.

– Мы уходим, – сказал Луиджино.

– Нет! – сказал тут барон и принес шкатулку. – Возьмите эти дорожные деньги и купите себе все, что вам нужно.

Ринальдо снял с пальца кольцо и сказал:

– Луиджино! Носи это кольцо в память обо мне.

Луиджино взял кольцо и едва ли не просительно осведомился:

– А ты нас навестить не хочешь?

– Хочу, – ответил Ринальдо. – Оставь у меня вот этого молодца, он сражался со мной в Апеннинах. Он и проведет меня к вам.

Луиджино обратился к указанному разбойнику, пожал ему руку и сказал:

– Славный Неро, оставайся у твоего атамана и приведи его поскорее к нам.

Потом взял руку Ринальдо, прижал к своему сердцу и молвил:

– Этот миг я в жизни не забуду!

После чего повернулся, подал знак своим товарищам, и те в один миг слетели вниз по лестнице и оставили замок. Луиджино вместе с ними.

Ринальдо подал знак Лодовико и Неро – уйти. А сам остался с бароном и Лаурой.

– Вот, – начал Ринальдо, – вы узнали одну из моих величайших тайн, с вами ее узнали многие люди. Объявленный вне закона атаман разбойников не может более являться членом вашего семейства, не вправе более быть предметом вашего сердечного гостеприимства. Ночь, которая многое укрывает, скроет и меня от ваших глаз. Прощайте!

– Ваше великодушие, – сказал барон, – вырвало у вас вашу тайну и спасло нас от смерти. Эта ночь навсегда останется в моей памяти. Я ни о чем больше не жалею, а только о том, что нам приходится расстаться. Вы дважды спасли мне жизнь, я ваш двойной должник. Как следует мне поступить, чем могу я вас отблагодарить?

– Исполните одну мою просьбу. Дайте Лауре в мужья того, кого она любит.

– Ваш должник платит. Я держу слово. Она получит того человека.

– Лаура! Я расстаюсь с вами успокоенный. Знаю, что вы будете счастливы, – сказал Ринальдо.

Лаура бросилась ему на шею. Ринальдо вышел из зала, послал секретаря наверх, приказал седлать коня и вместе с Лодовико и Неро покинул замок.

Наступил день, и солнце взошло во всей своей красе. Замок барона остался уже далеко позади всадников, его больше не было видно. Ринальдо соскочил с коня, передал поводья Лодовико, а сам лег под дерево.

Лодовико и Неро присели в некотором отдалении. Кони паслись поблизости от них.

Ринальдо глубоко вздохнул и заговорил, как имел обыкновение делать, когда сердце его было преисполнено тревог, сам с собой:

– То, за что другие благодарят мои кулаки и мое имя, для меня оборачивается проклятьем. Я изгнан, объявлен вне закона, меня преследуют, и тем не менее я уже предотвратил не одну беду. Однако кровь я проливал, и с моим именем грабили и мародерствовали. Горе мне! Сколько же людей погибло? Скольких я послал на смерть? Ах! Разве о том пели мне у колыбели? Что заставило меня покинуть мою тихую долину, тот ручей в мирной глуши, что освежал меня и поил моих коз?

– Атаман по-прежнему говорит сам с собой? – спросил Неро.

Лодовико утвердительно кивнул головой и сделал ему рукой знак молчать. Ринальдо продолжал:

– Неужто я нигде не найду покоя? Шкипер рад бывает, войдя после бури в надежную гавань, и забывает об опасности волн, взлетающих вокруг него, мне же не светит никакая приветливая гавань.

После долгой паузы Ринальдо спросил:

– Неро, как ты попал в Сицилию?

Неро подошел к нему и ответил:

– Когда ты, атаман, послал меня в Рим, меня и Николо отыскал там Чинтио. Он взял нас с собой в Калабрию. Там я крупно поговорил с одним из моих товарищей и раскроил ему череп. А Чинтио этого человека очень любил, я не посмел попасться ему на глаза, вот и отправился в Сицилию. Здесь мне не на что было жить, и я взялся за старое ремесло.

– Как долго ты уже у Луиджино?

– Шесть месяцев.

– Тебе у него хорошо?

– Более или менее. Но все-таки не так, как было у тебя.

– А где квартирует Луиджино?

– В Черонских холмах.

– Далеко отсюда?

– К вечеру доберемся.

– Веди меня туда.

Они сели на коней и поскакали. В какой-то бедной деревушке они пообедали и еще до захода солнца подошли к Черонским холмам.

Там они и ста шагов не проскакали, как услышали сигнал рожка, за ним второй, а потом и третий. Эти сигналы подавали караульные, выставленные Луиджино.

Вскоре Ринальдо и его товарищи достигли одной из долин. Здесь уже Неро подал сигнал. Около двадцати разбойников окружили их, разразились отчаянными криками радости и под ликующие возгласы: – «Viva valoroso Rinaldini! Valorissimo Capitano del mondo!» [9]9
  Да здравствует славный Ринальдини! Славнейший атаман в целом свете! (ит.)


[Закрыть]– повели его к Луиджино. Тот выскочил навстречу Ринальдо и снял его с коня. Шум разбойники подняли великий: как же – у них в гостях знаменитый Ринальдини! Сам Луиджино чувствовал себя польщенным: прославленный атаман разбойников спал у него в палатке, на его ложе.

Наступило утро, и Луиджино, увидев, что его гость проснулся, подошел к нему, чтобы кое-что предложить. Он всю ночь не спал, обдумывая некий план. А заключался он в том, чтобы Ринальдини стал атаманом его шайки. Зачем? Ни более ни менее, чтоб «обессмертить ее», – как выразился Луиджино.

– Друг! – ответил Ринальдо. – Я сердечно признателен тебе за твое самоотверженное предложение. Однако же не могу им воспользоваться, ибо твердо решил покинуть Сицилию и отправиться в другую страну, где в тиши буду ждать конца своих дней.