Текст книги "Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников"

Автор книги: Христиан Вульпиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Ты так думаешь?

– И наверняка не ошибаюсь. Спроси сам свое сердце.

– Сердцу моему, и вправду, тяжело!

– Полгода назад и я пережила подобное, – сказала Фьорилла.

– Полгода назад? – удивился Ринальдо.

– Да. Но теперь, надо думать, все прошло. Я, дуреха, влюбилась в тебя тогда… – Она опустила голову.

– В меня? – воскликнул Ринальдо. Глаза его блестели.

– Мне казалось, что ты это заметишь… – Фьорилла с силой швырнула на землю пистолет и поднялась. – Я верила, что могу стать возлюбленной атамана, – добавила она и поспешно ушла.

Ринальдо долго смотрел ей вслед. Потом рывком поднялся со своего жесткого ложа и подал знак, по которому все его люди тотчас собрались вокруг него.

– У меня есть план, – сказал Ринальдо. – Мы отправляемся в горы Альбониго. Выходим немедля. Снимайте часовых. Вечером устройте привал в долине часовни Сан Джакомо, а завтра к полудню вы уже будете на равнине четырех гор Ла Чера. Я разработал для вас одну отчаянную вылазку! Только бы удался мой замысел…

Все, громко возликовав, стали собирать свои пожитки. Часовые были сняты, и вот уже Джироламо выступил с застрельщиками. За ним следовал Альтаверде с основной командой, а Чинтио замыкал тыл.

Ринальдо же, взяв гитару и ружье, направился в сопровождении двух псов в ту сторону, куда в прошлую ночь ушел отшельник.

Вскоре он обнаружил тропинку и заметил, когда тени уже стали длиннее, среди кустов, вблизи одного из горных хребтов, крышу небольшой хижины. Он зашагал к ней и, не дойдя еще до жилища, увидел отшельника, выкапывающего корешки.

Они поприветствовали друг друга, но оба выглядели несколько смущенными. Наконец старец спросил:

– Ты все еще не нашел проселочной дороги?

– Я ее еще не искал, – ответил Ринальдо. – Я искал тебя, чтобы попросить у тебя ночлега. Если моя просьба тебе не по душе, так я останусь ночевать, как и в прошлую ночь, под открытым небом.

– Переночевать у меня ты можешь, но… удобств у меня, признаться, никаких.

– Я всегда сумею устроиться как надо, – возразил Ринальдо, – особых удобств мне не требуется.

– Ложе из сена…

– Я не неженка. Ты же видел, что в прошлую ночь я лежал на еще более жесткой постели. Моя судьба…

– Что гонит тебя в эту глушь? – спросил отшельник.

– Позволь мне не отвечать на твой вопрос.

– Ну что ж. Коли ты удовольствуешься тем, что найдешь в хижине, так ступай за мной.

Ринальдо молча последовал за отшельником в его скит. Чистой и милой была тесная та горница. Два-три столика и несколько стульев – вот и вся ее обстановка. На одном из столов – латинская Библия и распятие. На другом – вязанье со спицами. Старец убрал его, заметив, что гость внимательно разглядывает работу. А потом на некоторое время вышел из горницы.

Когда он вернулся с зажженной лампой, Ринальдо вынул из принесенных сумок несколько бутылок вина, поставил их на стол и сказал:

– За стаканом вина мы познакомимся ближе.

– Знакомство двух-трех честных людей за бутылкой вина нередко становится очень и очень сердечным, – ответил старец. – Вино – это драгоценный напиток, который Небеса подарили людям. Оно украсит наш скромный ужин. Ведь я не могу предложить моему гостю ничего особенного, только сыр и хлеб, немного масла… Да еще дыня, которую я срезал только сегодня.

– С лихвой хватит для двоих. Хватило бы даже и для третьего, пожелай он отужинать с нами, – сказал Ринальдо.

Старец быстро переспросил:

– Для третьего? Есть еще кто-то, кто следует за тобой?

– Нет, никого. Но если здесь…

– Здесь, кроме меня, никого, ни единой души. Если не считать моей собачки и двух-трех горлиц.

Ринальдо молчал. Старец, однако, не унимался:

– Отчего пришла тебе в голову мысль, будто здесь кроме меня есть еще кто-то?

Ринальдо усмехнулся, выдвинул ящик стола и показал на вязанье.

– Ах, это! – Старец улыбнулся. – Да, это вязанье и вправду принадлежит одной особе, которая, однако, не живет у меня. Она забыла его здесь на столе сегодня утром.

Старец оставил гостя, чтобы принести свое простое угощение.

Ринальдо же тем временем осмотрелся внимательнее. Он открыл дверь, ведущую в маленькую каморку. Здесь было ночное ложе старца. Над ним меж двух картин, писанных масляными красками, висели несколько пистолетов. Ринальдо взял лампу, осветил картины и отпрянул, пораженный; с полотен на него глянули уже знакомые ему монахиня и офицер! Разительно схожи были эти картины с теми маленькими портретами из медальона, что передали ему утром как добычу. Ринальдо вышел из каморки и в задумчивости вернулся в горницу.

Старец, назвавший себя Донато, внес кушанья и, сотворив краткую молитву, сел со своим гостем к столу.

Они с аппетитом поели. Когда первая бутылка была выпита и вторая уже почата, завязался оживленный разговор.

– А теперь, – предложил Ринальдо, – поднимем бокал за здоровье третьей особы, живет она здесь или нет!

– За ее здоровье! – подтвердил Донато. – Но здесь она не живет. Примерно в часе пути отсюда, под горами, расположена мыза. Там и живет девушка, оставившая здесь свое вязанье. Она время от времени навещает меня.

– Она дочь мызника? – с интересом спросил Ринальдо.

– Его приемная дочь. Очень доброе, веселое создание. Я люблю ее отцовской любовью. Да, за ее здоровье!

Они чокнулись и выпили. Наступила пауза. Но в конце концов старцу вино вновь развязало язык, и он поинтересовался:

– Могу ли я спросить, откуда ты?

– Я – римлянин.

– Римлянин? Родился в самом Риме?

– Нет, родился я в деревне.

– Руку, земляк! Я тоже уроженец Рима. Но я не горжусь своей родиной. Неблагодарная это земля, – сказал сердито отшельник.

– Ты познал ее неблагодарность на собственном опыте? – Ринальдо испытующе посмотрел на него.

– Да, со мной там обошлись ужасно… Довольно! Я живу тут спокойно и простил своих врагов. В Риме не может больше быть истинных мужчин. Ценить их он не умеет. Римляне стали заносчивым, жестоким и несправедливым народом. А как они с тобой обходились?

Ринальдо не торопился с ответом.

– Мое несчастье породила моя собственная вина.

– Мне было бы легче, если бы я мог сказать то же самое. Но я страдал безвинно.

Ринальдо уже хотел было ему ответить, как вдруг они совершенно отчетливо услышали голоса. Голоса приближались. И вот уже в дверь застучали.

– Кто там? – крикнул Ринальдо не без замешательства.

Донато открыл окно.

– Отпирай! – закричали извне.

– У дверей стоят вооруженные люди, – сказал Донато. – Это могут быть полицейские стражники или солдаты. Если ты опасаешься их, так ступай в соседнюю каморку. Ты легко выберешься оттуда через окно в сад. А перелезешь через изгородь и свернешь направо – доберешься до скалы. Там, по левую руку, есть грот, в нем можешь спрятаться. Я же открою им дверь, чтобы они ничего не заподозрили.

Ринальдо подозвал к себе псов и шагнул в соседнюю комнату. Донато пошел открывать дверь скита.

В горницу ввалились шестеро вооруженных. Ринальдо слышал весь разговор, что происходил в горнице.

– Кто ты?

– Я – отшельник Донато.

– Есть здесь кто-нибудь еще?

– Я живу здесь один.

– Ты нас знаешь?

– Откуда мне знать вас?

– Ты нас боишься?

– Если вы слуги законности, так человеку невинному вас нечего бояться.

– Ты ошибаешься. Мы не ищейки беззубой юстиции. Где твои деньги?

– В этом кошельке. Вот он.

– Пошел к черту со своими грошами! Выкладывай остальное!

– Мое богатство все тут.

– Мы этому не верим.

– Но это правда.

– Старый хрыч! Вот стоит вино. Ты вовсе не нищий. Давай сюда еще вина.

– Это вино – подарок. У меня больше нет.

– Черт побери! Здесь ужинали двое. Убейте подлеца, он нам солгал.

– У меня был гость…

– Свяжите старого обманщика! Пусть исповедуется!

– Помилосердствуйте…

– Деньги!

– Берите все, что найдете. Денег у меня нет.

– Плут закоренелый! Все еще не хочешь исповедоваться?

И разбойники набросились на Донато. Он громко воззвал о помощи. Ринальдо рывком распахнул дверь. Выхватил пистолет и крикнул громовым голосом:

– Что вам здесь надо?

– Силы небесные! Черт побери! Атаман!.. – крикнул один из разбойников.

Все сняли шляпы. И отпустили дрожащего отшельника.

Донато, шатаясь, подошел к стулу, сел и повторил срывающимся голосом:

– Атаман?

– И это ваши героические подвиги?! – продолжал Ринальдо. – Разве не позорите вы мое имя подобными поступками? Хороши товарищи Ринальдини! Неужели вы до того обнищали, что отбираете последний грош у бедняка? И хороша доблесть – связать беззащитного человека! Кто тот негодяй, кто первым поднял руку на немощного старца?

Глубокое молчание сковало языки. Ринальдо возмущенно повторил:

– Кто тот негодяй? Назовите его, или я пристрелю первого, кто стоит передо мной.

– Это был Паоло, – пробормотал кто-то.

Не сказав ни единого слова, Ринальдо выстрелил. Пуля размозжила Паоло руку. Он упал, но товарищи его стояли не двигаясь.

– Почему вы оставили ваш отряд? – грозно задал вопрос Ринальдо.

– Мы искали тебя, атаман, – сказал один из разбойников.

– Вам что, приказано выслеживать меня? Вон отсюда! Вы наши законы знаете; и знаете, что совершили и что заслужили. Возьмите этого человека с собой, но к людям Ринальдини он более не принадлежит. Ждите меня и заслуженное вами наказание завтра.

Разбойники вышли, неся на руках Паоло, Донато сидел, дрожа, на стуле.

Ринальдо подошел к нему и взял его руку. Пожав ее, он сказал:

– Успокойся, добрый старец!

– Открой тот шкафчик, – пробормотал Донато, – дай мне круглый флакончик с красными каплями.

Ринальдо сделал так, как просил старец, налил по его указанию полную ложку из флакона и подал ему. Проглотив капли, Донато вроде бы пришел в себя. Он тихо переспросил:

– Так ты, значит, сам Ринальдини?

– Да, я Ринальдини.

– Я обязан тебе жизнью, и все же я не рад знакомству с тобой.

– Почему?

– Одно твое имя внушает страх, и ты сам страшен. А то, что ты совершил тут у меня на глазах, наполняет мое сердце трепетом и ужасом.

– А мое – горестью… О, если б только я мог избавить тебя и себя от совершившегося. Но ты не знаешь этих мерзких людей. Только страх и ужас могут держать их в повиновении и узде.

– А сам ты не боишься этих нелюдей?

– Даже если бы я их боялся, они не должны были бы об этом догадываться.

– Несчастный, в какую же компанию ты попал!

Ринальдо помолчал немного. Потом сказал:

– Друг мой! К тебе влечет меня мое сердце, тебе я могу довериться. И рассказать свою историю. Но только не сейчас, она потрясла бы тебя. А тебе необходим покой. Позволь мне проводить тебя до твоего ложа. Я же дождусь утра на этом стуле.

Он отвел Донато к его постели, а сам завернулся в плащ и уселся на стул. Но задремать ему удалось только далеко за полночь. И уже с первым лучом солнца он проснулся.

– Мне очень плохо! – вздохнул Донато, когда Ринальдо подошел к нему и осведомился о его самочувствии.

– Могу я тебе помочь? – спросил Ринальдо.

Отшельник опять попросил его достать из шкафчика пузырьки с лекарствами. Ринальдо принес что требовалось, Донато растолковал ему, как сделать нужную смесь. Едва он проглотил ложку этой смеси, как тихий сон смежил его веки.

Ринальдо вышел из хижины и прошелся по саду, вбирая сердцем и глазами великолепие восходящего солнца. Величественно, озаряя все вокруг, поднималось царственное светило над клубящимися туманом вершинами гор и направляло теплые лучи свои в маленькую долину, где стоял скит Донато. Птицы прославляли блистательное появление светила гимном, но Ринальдо печально закрыл руками лицо.

– И мне светит оно, златое солнце! – вздохнул он. – И мне тоже, равно как всем добрым и злым. Ах! Его лучи – это молнии, направленные в мое виновное сердце. Они разят без промаха!

Вдруг Ринальдо уловил поблизости от себя легкий шорох. Он открыл глаза. И что же?! Перед ним стояла прекрасная девушка, та самая, которую он встретил несколько дней назад, с которой беседовал так непринужденно-бесхитростно и которую с тех пор не надеялся увидеть.

Смущенно стояли они несколько мгновений друг против друга. В конце концов заговорил Ринальдо:

– Ты живешь на соседней мызе и порой навещаешь отшельника Донато?

– Да…

– Как зовут тебя?

– Аурелия мое имя. А вы, видимо, тот господин, который несколько дней назад говорил со мной, когда я собирала землянику?

– Да. И я тоже друг твоего друга Донато.

– А где он?

– Он спит, – ответил Ринальдо.

– Он еще спит? Так, значит, он болен.

– Он и правда чувствует себя плохо. Небольшая слабость. Если сон подкрепит его, он поправится. Не будем его будить.

– А кто вы?

– Путешественник, – сказал Ринальдо.

– И вы так долго оставались в этих местах?

– Мне нравится здесь, в горах, где живут такие прекрасные девушки.

– Вы меня имеете в виду? Вы, верно, не знаете, что я живу не в горах.

– О да! Донато сказал мне, где вы живете.

– Вы говорили с ним обо мне? Что напомнило вам обо мне?

– Твое вязанье.

– Ах, значит, вязанье! Да, вязанье все еще у Донато. Я его забыла.

Тут у изгороди раздался легкий шорох. Ринальдо посмотрел туда и увидел Чинтио, который подавал ему знаки. Аурелия бросилась в скит.

– Атаман, – сказал Чинтио, – тебе всенепременно надобно быть у нас. Наши люди подняли великий шум.

– Жди меня здесь, – бросил ему Ринальдо и пошел в скит.

– Милая девушка, – обратился он к Аурелии, – побудь с Донато. А когда он проснется, скажи, что я вскорости вернусь. Мой слуга зовет меня. Что-то неладно с моим багажом. Какой-то непорядок. Всего тебе доброго!

Ринальдо пожал Аурелии руку и поспешно вышел.

В сопровождении Чинтио он добрался до места, где расположились его люди.

– Хорошо, что ты пришел, атаман! – закричали, перебивая друг друга, разбойники. – Мы хотим знать, почему ты стрелял в Паоло!

– Тихо! – зычным голосом крикнул Ринальдо. – Джироламо! Зачитай громко пятый и шестой пункты нашего Закона!

Джироламо так и сделал, после чего Ринальдо рассказал о том, что произошло в ските. И, закончив, воскликнул:

– Так пусть это дело решает наш Закон!

– Пощады! Пощады! Пощады для Паоло! – закричали многие.

Ринальдо молчал.

Паоло лежал на земле. Ему только что сменили повязку. Он тоже слабым голосом молил о пощаде.

Ринальдо молчал.

Джироламо подошел к нему и стал просить за Паоло.

Ринальдо не промолвил ни слова.

Тогда к нему приблизилась Фьорилла, она сказала:

– Атаман! Ради тех страданий, что испытало мое сердце из-за тебя, прошу тебя пощадить Паоло. Ведь я полюбила его, дабы подавить мою любовь к тебе.

– Я, как и вы, подчиняюсь Закону, – ответил Ринальдо, – и потому не вправе пощадить его.

– Не подчиняйся Закону, – закричали все. – Будь сам законодателем, чтоб самому щадить и миловать!

– Если вы этого хотите…

– Мы заклинаем тебя!

– Так объявляю Паоло помилование, и его сотоварищам тоже. Но при одном-единственном условии.

– Говори!

– Чтобы случай сей был первым и последним, когда я при подобных поступках объявляю помилование.

– Да будет так!

– Кстати… Паоло и его сотоварищам, которые столь жестоко обошлись с бедным старцем, следует передать ему двух коз, две бочки вина и десяток домашней птицы…

– Браво! Браво! Да здравствует атаман!

Под бурное ликование, под музыку и радостные возгласы завтракал теперь Ринальдо у своей палатки. Минуту-другую наблюдал он за суетой в лагере. Потом написал несколько приказов, запечатал их в конверты и приказал созвать всех. Разбойники с напряженным вниманием и интересом приготовились слушать своего атамана. Ринальдо, оставаясь на своем месте, обратился к ним со следующими словами:

– Джироламо! Передаю тебе приказ, который ты распечатаешь в Борго. По обстановке решишь, идти тебе в Ареццо или нет. Дело, тебя туда ведущее, требует осторожности.

Тебя, Фьорилла, я посылаю в Бибиену. Послушай, что там говорят о нас.

Николо и Себастьяно прочешут лесной массив у Бозины.

Тебе, Амадео, я поручаю леса у Анчьярто.

Альтаверде берет шесть, а то и восемь человек и попытается захватить председателя суда в Бранколино.

Ближе к вечеру Матео с двадцатью молодцами отправится в южные горные районы и займет Козью тропу.

Альзотто с тридцатью храбрецами остается здесь, ожидая приказа.

Чинтио отберет себе двенадцать человек и, пройдя по Тополиной долине слева от Ориоло, выйдет там к ущелью.

Все остальные расположатся лагерем в западной равнине перед Марчанским лесом. Вот вам пароль, – и он назвал его.

Все тотчас принялись исполнять приказания.

Ринальдо же погрузил на двух своих огромных псов разные лекарства и продукты и направился вновь к скиту Донато…

Аурелии там уже не было, но крестьянский паренек, сын другого мызника, стоял у постели Донато.

Донато поручил своему юному стражу насобирать дров. Ринальдо тем временем дал старцу несколько ложек подкрепляющих лекарств, из тех, что принес с собой.

– Надеюсь, что очень скоро буду опять на ногах, – сказал Донато. – Может, ты пришел, чтобы проститься со мной?

– Ты считаешь, так будет лучше?

– Я хочу этого. Теперь я знаю, кто ты. Мне не хотелось бы разговоров, будто я с тобой подружился. Тебе ведь известно, как это бывает. Людские пересуды – не такой пустяк… Я благодарен тебе за спасение моей жизни и буду молчать. Никто не узнает от меня, что внушающий всем страх Ринальдини, за голову которого дают высокую награду, был у меня… Аурелия доверилась мне.

– А если я скажу тебе, что люблю ее?

– Смеешь ли ты любить ее? Можешь ли надеяться на взаимную любовь, если Аурелия узнает, кто ты, Ринальдини?

– А надо ли ей это знать?

– Хочешь обмануть ее?

– Я скажу Аурелии…

– Ты не будешь больше говорить с ней, Ринальдини!

– Правда?.. Ну, так жди моих ответных действий.

– Не затевай никаких мерзких дел, Ринальдини!.. Если ты взаправду любишь Аурелию, как можешь ты желать, чтобы она стала несчастна? Ты любишь ее не той чистой любовью, какую заслуживает эта девушка. Или ты хочешь ввести ее в свою шайку? Тогда рано или поздно правосудие покарает и ее, как твою сообщницу. Для тебя самого уже несчастье быть тем, кто ты есть, но ее оставь жить и умереть всеми уважаемой… Надеюсь, ты скоро оставишь меня, чему я буду весьма рад, ибо жду гостя.

– Не из страха, которого не ведаю, а токмо из любезности ухожу, Донато. Но до того еще один вопрос: кто те особы, чьи портреты висят над твоей кроватью? Она – в одежде монахини, он – в форме?

– Мои друзья. Этого человека, портрет которого ты тут видишь, я сейчас жду. Он направляется во Флоренцию. В горах у него отобрали – видимо, твои люди – мулов с багажом. Погонщиков пристрелили. Только один парнишка удрал. Он спасся, убежав к приемному отцу Аурелии, там сейчас находится и мой друг, чей портрет ты здесь видишь.

– Если он твой друг, так верни ему эту вещь, об утере которой он, быть может, сожалеет.

Ринальдо передал Донато медальон с портретами, который он получил из багажа ограбленных мулов. Донато взял медальон, открыл его и, едва увидев портреты, стал их целовать.

– Ты сделал мне весьма ценный подарок, и он опять попадет в руки своего истинного хозяина, – сказал отшельник.

– Не назовешь ли ты мне его имя? – спросил Ринальдо. – Быть может, благодаря тебе я когда-нибудь смогу быть ему полезен.

Донато уже хотел было ответить, как в комнату влетел крестьянский парнишка с криком:

– Они идут!

Сразу же вслед за ним в горницу вошел тот самый человек, о котором говорили Ринальдини и Донато. В мундире, с мальтийским крестом. Вместе с ним вошли два местных жителя: уже не раз упоминавшийся мызник и его брат.

Мальтиец было пристально вгляделся в Ринальдо, но тотчас отвел свой взгляд, заметив ответное неудовольствие.

Ринальдо подал Донато руку и со словами: «Скорейшего выздоровления!» – быстро покинул скит.

Мальтиец не мешкая последовал за ним. Ринальдо обернулся.

– Милостивый государь! – сказал мальтиец, медленно приближаясь к нему. – Мы с вами уже где-то встречались.

– Вполне возможно, – согласился Ринальдо.

– Вы тот человек, который назвал себя другом Донато и этим утром разговаривал с девушкой, которую зовут Аурелия?

– Да, это я.

– Позвольте узнать ваше имя?

– Вы узнаете его, если прежде назовете ваше.

– Я князь делла Рочелла.

Как раз в это время несколько разбойников доставили коз, птицу и вино, все, что Паоло должен был отдать отшельнику во искупление своей вины. Ринальдо передал что было привезено крестьянскому пареньку и сказал:

– Это принадлежит моему другу Донато. Он знает, почему и за что… Можешь позже сказать ему, что все прибыло.

Затем опять повернулся к князю.

– Вы пришли из усадьбы, где живет Аурелия, так скажите: она еще там?

– Не понимаю, почему…

– Почему я задаю этот вопрос, хотя вы ждали услышать мое имя?

– Верно! Я это хотел сказать!

– Если возможно, позвольте мне не называть его. Чужим именем я не хочу называться, а мое истинное…

– Не может быть, чтобы я ошибся! Я встречал вас под именем маркиза Пеполи примерно полгода назад во Флоренции. Не помните? Мы беседовали, и вы еще очень разгорячились, когда кто-то рассказал о пресловутом Ринальдини историю, свидетельствовавшую в его пользу…

Один из людей Ринальдини подал ему знак. Ринальдо понял его, приблизился к князю почти вплотную и громко прошептал ему на ухо:

– Так вот, я – Ринальдини!

После чего поспешно ушел.

Можете представить себе изумление князя!

Чуть позже Ринальдо расспросил у своих товарищей, как идут их дела. В ответ услышал: у Чинтио возникли сомнения, стоит ли идти к Тополиной долине у Ориоло, поскольку там расположилась лагерем изрядная группа путешественников.

Услышав это, Ринальдо поспешил к Чинтио и нашел его с командой в кустах на одном из холмов. И уже от него самого узнал все то, что недавно услышал. Поразмыслив немного, Ринальдо отдал ему следующий приказ:

– Иди сейчас с нашими людьми направо, к проселку, займи его и не выпускай из виду дорогу из Ориоло в женский монастырь Сан-Бенедетто. А если вам повстречается карета, в которой будет сидеть юная прекрасная дама, так задержите карету и выкрадите без всяких церемоний девицу. С наступлением ночи мы встретимся здесь, на этом месте.

Затем он выкрасил себе лицо коричневой краской, переоделся в костюм охотника и призвал к себе одного из своих людей, по имени Северо. Вооружившись двуствольным карабином, несколькими, хорошо спрятанными карманными пистолетами и охотничьим ножом, Ринальдо, в сопровождении Северо и догов, зашагал к Тополиной долине.

Вот и холм. Они окинули взглядом долину. Палатка, возле которой пасутся мулы… Несколько человек прохаживаются туда-сюда. Горит большой костер, на котором, видимо, готовится ужин.

Ринальдо и Северо наблюдали какое-то время за происходящим. В палатке они заметили несколько дам. Чуть поодаль лежал багаж. Рядом с ним отдыхали погонщики мулов.

Лагерь разбили недалеко от ручья. К ручью, с пустым кувшином, направился из лагеря паренек. К нему и вышел Ринальдо. Водонос испугался и хотел уже бежать. Но Ринальдо окликнул его:

– Постой, приятель! Кто эти дамы в палатке?

– Моя всемилостивая госпожа, маркиза Альтанаре, и ее сестра… Мы едем из Сан-Лео во Флоренцию.

Ринальдо сделал знак своему спутнику, Северо, и вместе с ним направился к палатке. Люди маркизы, поздоровавшись с неожиданными гостями, смотрели на них во все глаза. Конюший маркизы вышел навстречу Ринальдо и Северо; дамы, стоя у входа в палатку, прислушивались к разговору между ними.

Ринальдо заговорил:

– Я лесник из Сорсины и возвращаюсь домой со своим помощником. Тут я увидел ваше общество и подумал: надо глянуть, кто эти господа. Заодно хочу дать вам деликатный совет. Будьте начеку! В этих горах орудует шайка Ринальдини.

– О Боже! – воскликнула одна из дам. – Это меня пугает.

– Почему? – удивился конюший. – Нас достаточно, чтобы на насилие ответить насилием.

– Хм! – усмехнулся Ринальдо. – Это вам вряд ли удастся, у людей Ринальдини дьявольский нрав.

– Какова же численность этой шайки? – поинтересовался конюший.

– Кто может это знать! Ринальдини объявлен вне закона. За его голову назначена награда, которой не следует пренебрегать. Между нами говоря: я уже восемь дней брожу по этой местности и охотно заработал бы немного денег. Попадись только он мне в руки, так конечно же не сбежит, – Ринальдо опять усмехнулся.

– Разве он вам знаком?

– Его приметы описаны достаточно подробно.

– Так вы, значит, считаете, – уточнил конюший, – что он и вправду здесь, поблизости?

– Я знаю это наверняка. Нас здесь восемнадцать человек, все охотники и хорошие стрелки. Поймаем его, надеюсь, и разделим вознаграждение.

– Сколько же вы получите, если передадите этого висельника в руки правосудия? – спросила та же дама.

– В Венеции, Генуе, Лукке и Флоренции, – ответил ей Ринальдо, – заплатят за его голову большие деньги. Все вместе это составит, видимо, кругленькую сумму – в три, а то и четыре тысячи цехинов. От такого богатства мы, конечно, не откажемся. Времена нынче тяжелые. Но конечно же мы рискуем при этом жизнью. Кое-кто из наших может и жизни лишиться…

– Надо было выслать войска против этого лиходея, – опять сказала дама.

– Это уже было сделано, уважаемая! Но не дало плодотворных результатов. У хитреца много пристанищ, да он еще и сопротивляется. Волонтеры города Лукки знают об этом по собственному опыту. Триста волонтеров опрометью бежали от восьмидесяти молодцов под командованием Ринальдини. Семьдесят человек потеряли они и никогда больше не пытались выступать против разбойников.

С трудом удалось Ринальдо, рассказывая об этом, не выказать свою гордость.

– Ужасно, что этакий бродяга может переходить всякие границы, – высказала свою мысль маркиза.

– Совершенно верно! – согласился Ринальдо. – Он, говорят, человек бесстрашный и часто даже в одиночку учиняет проказы, от которых со смеху умрешь.

– Такое я охотно увидела бы хоть раз, – сказала маркиза. – У нас подобные проказы ему наверняка не удались бы…

– Представьте себе, будто вы стоите здесь, ничего не подозревая, рядом с вами господин конюший, а все ваши люди собрались вокруг вашей палатки. Ринальдо левой рукой направляет пистолет в вашу грудь, правой – в грудь господина конюшего, в то время как его сопровождающий прицеливается в окружающих, и говорит: прошу выложить мне ваши кольца, ваши часы и сто цехинов, я – Ринальдини…

И тут он все только что рассказанное воспроизвел в действительности! Маркиза громко закричала. Конюший, отпрянув, воскликнул:

– Господин лесничий! Прошу так не шутить!

– Это не шутка, я говорю совершенно серьезно, господин конюший!

– Как так? – не поверил конюший.

– Боже мой! – зарыдала маркиза.

– Вы хотели увидеть проказу Ринальдини, от которой со смеху умрешь. Что ж, извольте!

– Так правда, что вы…

– Да, я – Ринальдини! Я выполнил ваше пожелание, а вы теперь выполните мое. За это я выдам вам охранную грамоту. До самой Флоренции, когда вы будете ее предъявлять, мои люди вас и пальцем не тронут.

Дрожа всем телом, маркиза стянула с пальцев кольца и передала атаману часы и еще кошелек.

– Ну как, познакомились со знаменитым разбойником? – бросил Ринальдо и пошел прочь; ни одна живая душа не посмела следовать за ним…

Наступила ночь, люди Ринальдо собрались в условленном месте, так и не встретив на всем пути карету. Ринальдо помрачнел и улегся после весьма скромного ужина на землю под тополем. Укрывшись плащом, он скоро уснул.

Его товарищи развели костры, выставили часовых и после рассказа Северо о том, как Ринальдо подшутил над маркизой, тоже легли отдыхать.

Под утро они проснулись, разбуженные выстрелами. Они схватились за ружья и услышали крики часовых:

– Мы окружены!

– Окружены? – воскликнул Ринальдо.

Часовые показали на соседние горные хребты и на долины, откуда со всех сторон сверкали в их направлении ружья.

– Атаман! Что же нам теперь делать? – спросил Северо.

– Сражаться!

– Это уж конечно. Но нас всего горстка, и…

– Надо собрать сюда всех, кого только можно! Альсетто с тридцатью молодцами все еще стоит лагерем на нашем прежнем месте, и нас здесь двенадцать человек. Трубите тревогу и заряжайте ружья двойными зарядами.

Долины огласились трубными звуками, тем более громкими, что эхо возвращало их обратно.

Внезапно совсем близко раздался ответный звук трубы, и они вскоре увидели, что к ним приближается Альтаверде с пятью товарищами.

– Друзья! – кричали они. – Мы окружены! Против нас выступили отряды волонтеров и войска. Тонетто и Рисперо уже у них в руках.

Вскоре после этого до отряда Ринальдо донеслись отдаленные звуки труб. Вот они все ближе и ближе, и наконец разбойники увидели Альсетто с его отрядом.

Теперь их было уже сорок девять человек. И все в один голос закричали:

– Атаман! Прикажи наступать!

– Да будет так, – сказал Ринальдо. – Только прежде я хотел бы знать, где стоят волонтеры. Там нам легче всего пробиться.

Через мгновение-другое Ринальдо отдал приказ своим молодцам держаться левее и стал вместе с ними спускаться в долину.

Не прошагали они и нескольких сот метров, как увидели на земле какой-то листок бумаги. Альтаверде поднял его и передал Ринальдо. Тот развернул листок и прочел:

«От имени правительства сим объявляется прощенье и свобода каждому из шайки Ринальдини, кто добровольно перейдет к войскам и оставит своего предводителя. Кто принесет голову Ринальдини, получит еще кроме свободы вознаграждение в пятьсот цехинов».

Усмехнувшись, Ринальдо сунул бумагу в карман, затем сказал:

– Друзья! Считаю, что нам следует идти к границе Папской области и пробиться сквозь отряды волонтеров в Марлейские леса.

– Давай! Выступаем! – закричали все.

Они пересекли долину и пробирались теперь мимо горы, к границе. И уже едва не обошли гору, как наткнулись на отряд волонтеров. Те молниеносно атаковали шайку и отбросили ее назад. Тут разбойники столкнулись с отрядом особого назначения, численностью более чем в сто пятьдесят человек, который также немедля вступил с ними в бой.

– Друзья! – воскликнул Ринальдини. – Теперь защищайтесь как отважные мужи. Нам осталось всего ничего, чтобы перейти границу, а лес от нас менее чем в ста шагах. Захватят они нас живыми, так жизнь свою мы потеряем либо на скамье пыток, либо от руки палача. Лучше уж умрем с саблей в руках. Смело в бой! Мы конечно же прорвемся! Итак, вперед!

С последним словом Ринальдо выстрелом подал сигнал и ринулся на солдат, увлекая за собой товарищей. Ярость, с какой они предприняли эту атаку, поначалу ошеломила солдат. Они и правда начали отступать, пока один из их офицеров, пристыдив их за трусость, не встал во главе отряда и не повел их в атаку на неистового противника.

И началась ужасающая битва. Альсетто рухнул подле Ринальдо, и три его товарища вместе с ним.

Альтаверде, Чинтио, Северо и Ринальдо сражались как львы. Пули низвергались на них, словно потоки дождя, удары сыпались градом. С раскроенным надвое черепом упал Северо, рядом с ним еще дюжина разбойников, сраженных пулями и сабельными ударами.

Ринальдо, в тесном окружении своих, пробился к флангам отряда и счастливо добрался до границы, но остался при этом один. Тут на него напали два драгуна. Одного он выстрелом сбил с коня, второй умчался прочь.