Текст книги "Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников"

Автор книги: Христиан Вульпиус

– Ценное? – переспросил Ринальдо.

– Он хочет продать вам находку. Потому что вы наверняка знаете, кому она принадлежит.

– Мечтаю…

– Вы говорите о себе как о чужом на этом острове?

– Да, я чужой.

– Но, видимо, не совсем. Кто носил этот портрет?

Она протянула ему его маленький портрет, который ему показала Фортуната. Ринальдо быстро взял себя в руки.

– Этот портрет никто не носил. Он мой. Я его потерял. Мою благодарность нашедший получит.

– Этот медальон не носила дама? И этому мы должны верить? – вопросила кузина.

– Да! – продолжила графиня. – Это еще не самое удивительное, более удивительное вы сейчас услышите. Егерем овладела какая-то странная иллюзия, он утверждает и клянется, что этот портрет… Извините, господин рыцарь!.. Что это изображение атамана разбойников Ринальдини.

– Это интересно! – усмехнулся Ринальдо. – Если это его портрет, то я – восставший из гроба, вселяющий ужас человек, которого вы должны тотчас передать властям.

Графиня смущенно смотрела на него. А кузина шепнула ей:

– Удивительный случай!

– Я хотел бы поговорить с егерем, – сказал Ринальдо.

Егерь пришел.

– Ты знал атамана разбойников Ринальдини? – спросил его Ринальдо. – Ты его сам видел?

– Да, по дороге из Сан-Лео во Флоренцию. Я служил тогда у маркиза Альтанаро. Ринальдини подъехал к нам, одетый егерем, стал насмехаться над моими господами, а потом потребовал у них кольца, часы и сто цехинов, а им дал охранную грамоту.

– И он похож на этот портрет?

– Как две капли воды.

– Но этот портрет принадлежит мне, это мое изображение. Значит, я похож на атамана разбойников?

– Как брат похож на брата.

– Хорошо, что Ринальдини нет в живых! – сказал Ринальдо. – Но я ведь был в Сицилии и в Неаполе, и ни один человек не заподозрил меня из-за моего лица. Это и в самом деле могло бы поставить меня в затруднительное положение, если бы я не был уверен – кто я. Вот, сын мой, тебе на чай за находку.

Егерь ответил:

– Я осрамился и не знаю, что сказать, что и подумать. Прошу прощения, что я…

– Хорошо, хорошо! Мое лицо не может оживить мертвеца. Пусть почиет в мире!

Егерь ушел. Когда ужин кончился, Ринальдо попрощался, поблагодарил за предоставленный ему приют, сел на коня и ускакал.

Он еще не очень далеко отъехал, как вдруг конь его испуганно метнулся в сторону.

Из кустов выполз человек. Это был Фабио, камердинер графини Олимпии.

– Что такое? Фабио? Ты… здесь? – с удивлением спросил Ринальдо.

– Укрылся, спасаясь. Все дамы задержаны!

– Все дамы?

– Моя графиня, синьора Фортуната, ее компаньонка, другие дамы и все господа, приехавшие с Корсики.

– Где же их арестовали?

– На вилле. Ночью ее захватили солдаты. Всю прислугу тоже посадили под арест. Мне удалось сбежать. Князя у нас не было, думаю, его арестовали бы тоже.

– Недоразумение, которое скоро разрешится, – сказал Ринальдо.

– Дай-то Бог! Если бы только знать, куда мне теперь податься.

– В Салонетте у меня есть квартира. Ее легко найти. А пока вот тебе немного денег на пропитание. Если ты поторопишься, то к вечеру доберешься до места.

Едва слуга исчез из виду, как Ринальдо свернул направо и поехал по другой дороге. Он долго размышлял, взвешивал, прикидывал и так и эдак, но не мог ничего придумать, что обеспечило бы ему безопасность. Мрачный, сошел он с коня у горного перехода и лег под деревом.

Однако так он пролежал недолго. К нему приблизились трое вооруженных, о ремесле которых он сразу же догадался по их виду. Он вспомнил своих товарищей и быстро принял решение сделать Сардинию новой ареной своих былых деяний и вывести себя самого из создавшегося положения, которое не сулило ему ничего хорошего. Вооруженные люди еще стояли, советуясь, в отдалении. Он призывно помахал им. Один из них спросил неохотно:

– Господин желает, чтобы мы подошли?

– Хочу с вами поговорить.

– Господин сбился с дороги?

– Направляясь к вам.

– К нам? Вы разве нас знаете?

– Мы узнаем друг друга.

– А вы уверены, что нас это волнует?

– Меня это несколько волнует.

– Вас? Но по всему же видно, что вы нас впервые видите.

– Твое имя?

– Это допрос?

– Твое имя? – повторил Ринальдо.

– Меня зовут Санардо.

– Как зовут твоего атамана?

– Моего атамана?

– Ну же! Атаман у вас, черт побери, еще есть?.. Ведите же меня к вашему атаману!

– Что? Господин вынужден нас разыскивать? Он скрывается от правосудия? Или что-то еще привело его к нам?

– Старое знакомство с вашим достохвальным ремеслом.

– Где же вы изучали его?

– В Апеннинах, в Калабрии, у известного мастера Ринальдини.

– Значит, господин кое-что умеет! Ринальдини, говорят, знал свое ремесло. Мы часто говорим о нем. Среди нас есть два бедовых парня, Джордано и Филиппо, они тоже учились у мастера Ринальдини. Они часто говорят о нем. Стало быть, они и тебя тоже знают.

– Вполне возможно! Мы, впрочем, всегда делились на отряды. А вас сколько?

– Месяц назад наш отряд был большой. Но мы понесли значительные потери. У Сан-Микеле висят восемнадцать наших, а двенадцать голов насажены на колеса; голова моего брата – в середке. Теперь мы все уместились в одной пещере. Нас не больше восемнадцати – двадцати человек.

– Всего ничего!

– То-то и оно! Но виселицы нашпигованы до отказа. А это и самых смелых отвадит.

– А разве не пользуется ваш атаман доброй славой?

– Наш атаман лежит в Таборго в цепях. Теперь у нас временный командир. Мы меняем их каждый месяц.

– Это никуда не годится! И вообще, сдается мне, вы не великие герои.

– В грязь лицом мы не ударим. Но что верно, то верно: мы стали немножко опасливы, суды дали нам здорово по носу.

– У Ринальдини случались бои, когда он терял от пятидесяти до шестидесяти человек. Но у оставшихся не убавлялось мужество, ибо сам Ринальдини не ведал страха.

Тут один из разбойников заметил всадников. Те подъехали ближе. Это был патруль из трех драгун.

Санардо посоветовал как можно скорее скрыться. Но Ринальдо крикнул:

– А теперь останьтесь здесь и докажите, что вы действительно в грязь лицом не ударите. Меня вы теперь тоже узнаете.

Он вскочил на коня, а Санардо воскликнул:

– Мы докажем!

Драгуны подъехали ближе и еще издалека приказали разбойникам сложить оружие.

– Скачите обратно и доложите, что Ринальдини никогда еще не сдавался, – сказал Ринальдо.

Всадники остолбенели.

– Ринальдини? – пробормотали они.

Ринальдо вытащил пистолет.

Всадники развернули лошадей и ускакали. Ринальдо обратился к разбойникам и спросил:

– Ну как, вы мной довольны?

– Но ты же не Ринальдини? – спросил Санардо.

– Я и есть Ринальдини.

Все трое сложили оружие, поцеловали ему руку, и Санардо сказал:

– Мы просим тебя быть нашим атаманом!

– И я этого хочу, – ответил Ринальдо. – Хочу опять приняться за старое свое ремесло и жизнь свою окончу так, как должен ее кончить. Прочь, дивные мечты!.. Вперед! Я следую за вами.

Джордано и Филиппо вскочили, когда увидели своего атамана. Они целовали ему руки, плакали. Другие разбойники стояли с непокрытыми головами и подходили к нему только по его знаку. Он распорядился собрать всех. И сказал:

– Отныне я беру вас всех в свои товарищи, а вы поклянетесь мне как вашему атаману в верности, послушании и повиновении моим законам, кои вскоре получите от меня. Вы этим довольны?

Прогремело дружное «Да!».

Ринальдо продолжал:

– Кто хочет разделить мою участь, должен сражаться вместе со мной и, если понадобится, умереть. Что ждет вас, если вас схватят живыми, вы знаете, и любой суд строже и убедительней докажет вам это, чем самые красноречивые уста. Горстка отважных мне дороже, чем сотни, не обладающие мужеством, умеющие только грабить, но не сражаться. Помните, бедняк и без того несчастен. И еще я советую вам бережно относиться к женщинам, детям и старикам. Мы должны действовать как истинные мужчины и сообщать нашему ремеслу столько благородства, сколько возможно ему сообщить. Вот что я советую вам и что от вас требую. Будете выполнять это?

– Будем! – вскричали все.

– Ну что ж! Тогда я готов править вами.

– Да здравствует наш атаман!

И Ринальдо со всем сообществом отправился в горы, в самые укромные уголки…

Ринальдо лежал на походной кровати, под соломенной крышей хижины в горах. Уютным его пристанище не было, но он пытался сам себя обмануть.

Он огласил законы разбойников и повелел им присягнуть. Вскоре к ним присоединились еще несколько бродяг, и через несколько дней его отряд уже насчитывал тридцать два человека. Всех учили обращению с оружием, в чем особенно преуспели Джордано и Филиппо, заслужив самое высокое признание.

На вершине одной из гор, среди которых обитали люди Ринальдо, стояли, почти совсем скрытые от глаз высокими елями, развалины небольшого бастиона разбойников. Некогда там устроил себе гнездо пресловутый Бранколино, жестоко притеснявший жителей окрестных долин. Он пал в сражении с испанскими солдатами, и жилье его было разрушено. Время тоже сделало свое дело, а поскольку место пустовало, то страх деревенских жителей населил его привидениями, о действиях и нравах которых они могли многое порассказать. Любой из них мог говорить о развалинах, но никто даже не осмеливался к ним подойти близко.

Ринальдо же был настолько храбр, что избрал эти развалины своей резиденцией. Что можно было восстановить, было восстановлено, и он получил среди мусора и обломков три помещения, которые опять могли называться тем, чем служили некогда: комнатами.

Он внимательно обследовал остатки бастиона, и, к великому своему удовольствию, нашел подземный ход, который у подножия горы вел на волю и к соседнему лесу. Выход зарос кустарником и терновником, а далеко в проходе в узкой расселине, через которую мог протиснуться только один человек, его запирала крепкая, двойная железная дверь. Совы и летучие мыши были изгнаны, и люди завладели их бывшей резиденцией.

У входа в развалины был сооружен маленький подъемный мост; так, обеспечив себе безопасность, зажил Ринальдо в своей крепости.

Довольно много пещер в горах разбойники приспособили под жилье; они прятались как можно надежнее и выходили только тогда, когда сами того хотели. Все это было результатом напряженной двухмесячной работы, уже заканчивая ее, разбойники обнаружили вблизи развалин подвал, полный изысканных вин, видимо, он принадлежал некогда благородному Бранколино. А теперь подвал стал добычей такой компании, которая осушила за его здоровье не один бокал.

Рядом с погребом они облицевали камнем небольшую часовню, унесли из соседней монастырской церкви икону с изображением Ареги и сделали ее своей Святой. Это организовал Ринальдо, к вящей радости товарищей, сардинцев, у которых теперь все было под боком: и жилище, и вино, и храм Божий.

Монахи монастыря, откуда похитили Арегу, возмутились столь дерзким поступком. Тем более бывшие ее владельцы обнаружили, что вместе со святой украдены были и лучшие золотые и серебряные предметы из церковной утвари. Прелат призвал крестьян из соседних деревень отыскать грабителей. Но искали их не там где надо, а потому и не нашли…

Было прекрасное утро; небо и земля в обновленном великолепии сияли улыбкой. В бриллиантовом море чистой утренней росы отражался лик величественного, светозарного солнца, и тысячи голосов посылали ему утренний привет.

Ринальдо, в охотничьем костюме истинного сардинца, взял охотничье ружье, вышел из своего пристанища и спустился в долину.

Скоро он встретил девушку, собиравшую на поле травы в корзину.

– Доброго утра, веселого дня и прекрасной ночи желаю я тебе, рачительная дева!

– Не слишком ли много разом?

– Утро такое ясное, а ты видишь его словно бы грустными глазами?

– Уже давно. Я несчастная девушка, и горе меня одолело.

– Влюблена?

– Отрицать не стану. В этом все мое несчастье! Самый прекрасный парень в нашей деревне любит меня. Но владелец замка с этим не согласен.

– Какое до этого дело владельцу замка?

– Мы его подданные, он наш господин.

– Но разве властен он распоряжаться сердцами? Что говорят твои родители об этом?

– Они говорят то же, что и господин. И наш священник говорит то же самое, и все в деревне говорят, что мы не смеем любить друг друга.

– Странно! Как зовут владельца замка?

– Маркиз Реали. Он, говорят, добр ко всем девушкам, но не ко мне. В нашей деревне он выдает замуж девушек едва ли не как сам того хочет, а потом щедро одаривает.

– Он и тебя должен одарить. Как тебя зовут?

– Мария. Мой отец Альдонцо, у него есть земля. Братьев и сестер у меня нет, я не бедна, но… несчастна.

Корзину она уже наполнила. Вскинула ее на плечо, вытерла глаза и направилась в деревню. Ринальдо пошел за ней следом. Она вопросительно поглядела на него.

– А маркиз Реали женат?

– Нет, – ответила Мария.

– Он старый?

– Тридцатилетний.

– Красивый?

– Довольно-таки, но все же не такой красивый, как мой Николо.

– Он богат?

– Да. Но, скажите, почему вы меня так выспрашиваете?

– Потому что хочу видеть тебя счастливой.

– Могут ли ваши вопросы и мои ответы этому пособить? Смотрите! Там идут люди, я дальше пойду одна, чтоб злые языки не стали обо мне сплетничать.

Ринальдо пожелал ей счастливого пути и быстро повернул к своему жилью.

Едва он туда пришел, как к нему подвели рекрута. Ринальдо сам расспросил его обо всем. Ответы новичка звучали так:

– Я дезертировал из полка, расположенного в Кальяри. Я сбежал и мечтаю заняться ремеслом, которое, хоть и на другой манер, мне давным-давно по душе. Одним словом, грабеж уже был моей работенкой. Я вообще-то печатник, работал у хозяина в типографии, но быстро обрел самостоятельность, стал перепечатником. Дельце это очень простое. Нужно только следить, какая книга привлекла внимание и обещает хороший сбыт. Тут же хватаешь ее, перепечатываешь на промокашке притупленными литерами, рассылаешь по всему свету и гребешь денежки. Живешь при этом припеваючи и спокойненько. А наказанья не боишься, потому что его и бояться нечего, и только хохочешь над тем, что авторы называют нас ворами, пиратами, мошенниками, негодяями и дурными людьми. Конечно, ты и сам знаешь, что ты такой, но печатать продолжаешь.

– Почему же ты решил оставить свое столь благородное ремесло?

Рекрут провел ладонью по лицу, пожал плечами и сказал:

– Да так уж в жизни случается. Я заработал деньги и решил навестить своих коллег. Мы встретились, вели долгие беседы и жили в свое удовольствие. Потом назначили день созыва конгресса перепечатников, и все съехались в Спа. Здесь, видно, сам дьявол заманил меня в казино, и все, что я наворовал, за три вечера улетучилось. Коллеги были великодушны и оплатили мой счет. Они покидали курорт в каретах, я же – пешком. Небольшую свою наличность я быстро истратил и завербовался в солдаты. Меня послали в Милан. Я перебежал к пьемонтцам, и меня вместе с ними отправили в Кальяри. А теперь я пришел к вам, ибо хочу наконец кончить жизнь на виселице.

– Там ты ее и кончишь, – сказал Ринальдо и отошел вместе с Санардо в сторону.

Потом Санардо вернулся, и Ринальдо едва успел дойти до своего жилья, как перепечатник уже висел на дереве…

На следующий день Ринальдо сел на коня и быстро доскакал до замка маркиза Реали. Маркиз вышел к нему во двор и очень вежливо пригласил, с истинно сардинским гостеприимством, в замок.

Там он показал Ринальдо свой монетный музей и повел на галерею, где висел длинный ряд девичьих портретов.

– Это, – сказал маркиз, – головки крестьянских дочерей, мне подвластных, которых я обеспечил приданым и выдал замуж. Из этого мало-помалу получилось что-то вроде достойного внимания дела.

– Которое, видимо, приносит доходы?

– Порой! Но, между нами говоря, женщины вообще-то – что закоренелые должники: с ними часто теряешь одновременно и проценты и капитал. Однако же мне доставляет удовольствие увеличивать коллекцию этих портретов! Места для этого достаточно.

– Но, надо думать, только до вашего обручения.

– Я никогда не женюсь. Это один из моих принципов.

– Как часто, однако, принципы бывали побеждены прекрасными глазами!

– Я, как вы видите, живу с недурной коллекцией прекрасных глаз!

– Но не живых.

– Фантазия может все оживить. Мои предки, имевшие крепостных, вовсю пользовались правом первой ночи. Но мой отец был философ, он считал это право неправедным и, кроме того, исключительно нежно любил мою мать. Он отменил это право. Его крепостные поставили ему памятник, который вы видите во дворе замка. У меня, таким образом, больше этого права нет, и лишь по временам я договариваюсь о любезности. При этом все свершается без какой-либо неприязни.

– Вы сами выбираете мужей тем девушкам, которых хотите обеспечить приданым?

– Да.

– А не доставляли ли вы себе хоть раз удовольствие, а девушке радость, обеспечить ее приданым, притом что она сама выберет себе мужа?

– Такого, насколько мне известно, еще не случалось. Но девушки меня обманывают. Что представляется мне моим выбором, часто бывает их выбором. Это они умеют очень ловко устраивать.

– Одна девица просила меня походатайствовать за нее.

– А что она хочет?

– Мария Альдонца мечтает выйти замуж за своего Николо.

– А как она попалась вам на глаза?

– Я увидел ее на поле всю в слезах. Поговорил с ней и узнал причину ее слез.

– Просьба моего гостя, да еще первая такого рода! Мария выйдет замуж за своего Николо.

– А попадет ли ее портрет тоже в этот ряд?

– Только если я обеспечу ее приданым.

– Но вы же это сделаете?

– Этого я не обещаю. Но… все зависит от Марии. Я не поступаюсь своими принципами.

– Как человек у вас чужой, я не смею вас упредить. Девушка меня глубоко тронула…

– Вы хотите обеспечить ее приданым?

– Если позволите…

– Ну хорошо! Но не ранее того, как я сам решу, что не выделю ей приданого. А теперь приглашаю вас отобедать.

Настало время послеобеденного отдыха. Ринальдо спал дольше маркиза. Когда Ринальдо вошел в комнату, там сидела Мария, позируя художнику, который писал ее портрет.

Маркиз повел гостя в другую комнату и сказал улыбаясь:

– Марию я обеспечу приданым, и Николо будет ее мужем.

Разговор перешел на другую тему. Они коснулись событий в Кальяри, и наконец-то Ринальдо узнал то, что его очень интересовало.

– По приказу из Франции, – сказал маркиз, – в Кальяри арестовано большое число недовольных корсиканцев и их друзей. Говорят о посягательстве на Корсику, о высадке отрядов под предводительством Ринальдини и тому подобное. Думаю, просто раздувают что-то пустяковое, быть может, из политических соображений.

– А разве Ринальдини еще жив?

– Так говорят.

– Он, стало быть, тоже арестован?

– Его не застали. И еще будто бы ускользнул какой-то князь, который, как говорят, был главой корсиканского союза.

– И арестованные все еще в Кальяри?

– Нет. Их передали в руки французского комиссара. Говорят, однако, что его корабль захватили. Но слухи какие-то неопределенные. Мне это неинтересно. А вот жив ли еще Ринальдини и не на этом ли он острове, об этом хотел бы я знать.

– Это и я хотел бы знать.

– А если он жив, так я охотно взглянул бы на него.

В комнату вошла Мария, поцеловала маркизу руку и попросила оставаться ее милостивым господином.

Вошел слуга и что-то доложил маркизу, который вышел с ним из комнаты.

– Это вас, – сказала Мария, – должна я конечно же благодарить!

– Себя саму, дитя мое, – ответил Ринальдо, – должна ты благодарить за приданое.

– Но не за то, что мне разрешили выйти замуж за Николо. Приданое я могла бы давно получить, но не Николо.

Ринальдо сунул ей в руку несколько золотых монет.

Мария спросила:

– Вы тоже хотите обеспечить меня приданым?

– Я ведь не богатый маркиз.

– Но вы мне изрядно дали!

– По крайней мере, бескорыстно.

– Господин маркиз думает иначе, чем вы. Я благодарю вас!

– Иди поздравь своего Николо!

– Вот уж он будет рад!

Она выскочила из комнаты. Маркиз вернулся. Извинившись, что оставил его одного, он сообщил:

– Только что прискакал посланец и привез мне письма, которые извещают меня о прибытии гостей, они прибудут сегодня вечером. Осмелюсь вас просить ожидать их вместе со мной. Приедут четыре дамы: тетя и три кузины. Оставшись один, я буду чувствовать себя среди четырех дам весьма одиноко. Я, стало быть, повторяю свою просьбу!

– Я остаюсь.

Ринальдо был представлен дамам как граф Марлиани. Все сидели в большом зале замка. Тетушка была весьма живая дама сорока лет, говорливая и очень веселая. Кузины маркиза, обе еще очень юные и тихие, держались скромно. Третья же была бойкая, остроумная и разговорчивая. С ней и беседовал Ринальдо. Маркиз шутил с тетушкой. Она поддразнивала его картинной галереей.

Беседа за столом велась достаточно оживленно. Все шутили, смеялись, а позже и пели. Маркиз и бойкая кузина Ориана взяли гитары. И запели попеременно:

 
Он:Отдай мне венок,
Подари мне цветы —
Со мной поутру
Танцевать будешь ты.
 
 
Она:Оставь мне венок
И оставь мне цветы:
С другой поутру
Танцевать будешь ты.
 
 
Он:Мне не заменит тебя
Ни одна.
Выйти на танец
Со мной ты должна.
 
 
Она:Если я в танце
С тобой закружусь,
Вдруг опозоренной
Я окажусь?
 
 
Он:Вечно тебя
Обещаю любить!
В танце позволь лишь
Тебя закружить.
 
 
Она:Ах, коли так,
Я согласна пойти.
Вот и венок
Я согласна сплести.
 
 
Он:Сердце отдай мне
С венком заодно.
Я не шучу —
Так решил я давно
 
 
Она:Вот мое сердце,
Венок и цветы.
Что же мне спорить,
Коль искренен ты?
 

– А кто поверит маркизу? – воскликнула, смеясь, тетушка.

– Только не я! – откликнулась Ориана.

– Но тогда все осталось бы в семье, – живо откликнулся маркиз.

– И стало бы шедевром в домашнем музее, – продолжала тетушка.

– Только не шедевром в общедоступном музее, – добавила Ориана.

– Обычно коллекционируют для ценителей, – заметил маркиз.

– А любят ценительниц, – отозвалась Ориана.

– Верно! Но можно ли в этом случае переусердствовать? – спросил маркиз.

Тетушка пригрозила:

– Часто, сколь ни усердствуй, все мало. Так называемые ценители нередко до того увлекаются предметом своего изучения, что буквально теряют голову.

– Человек рожден для потерь, – сказал смиренно маркиз.

– И все-таки всегда хочет оказаться в выигрыше, – подхватила тетушка.

– Одно то, что он – человек, дает ему право на надежду, – высказал свое мнение маркиз.

– Разумеется! Кому же не хочется, чтобы ему снились приятные сны, – сказала тетушка.

– Но пробуждение? – спросил Ринальдо.

– Конечно же не всегда приятно. Однако наш маркиз, полагаю я, редко видит сны, – сказала тетушка.

– Я живу. А что наша жизнь, как не сон? – маркиз усмехнулся.

– Спокойной ночи! – сказала тетушка.

Она поднялась. Маркиз запротестовал. Он подал знак. Вошла красивая девушка и статный юноша. Они станцевали фанданго.

Им горячо аплодировали, и, когда танцоры ушли, все встали из-за стола.

На другое утро они выехали на прогулку. Вернулись в замок к вечеру.

Случайно карета маркиза далеко обогнала карету, в которой сидели Ринальдо, Ориана и одна из сестер. Они ехали по ущелью, когда внезапно неподалеку от кареты раздался выстрел.

– Остановитесь! – прокричали несколько голосов.

Дрожа, глянули дамы на своего спутника, который тихо смотрел куда-то в одну точку и бормотал проклятья.

Карета остановилась.

Два замаскированных человека подошли к дверцам кареты. Они заглянули в нее и потребовали кошельки.

– Что? – удивленно вопросил Ринальдо.

В ответ замаскированные отпрыгнули от кареты и закричали:

– Кучер, езжай! Доброй ночи, прекрасные дамы!

Карета покатила.

Они приехали в замок.

Ориана рассказала о том, что с ними приключилось. Маркиз и тетушка уставились на чужака. Ринальдо, усмехнувшись, сказал:

– Я вижу, милые дамы, какую власть имеет красота даже над разбойниками. Мужчины конечно же так дешево не отделались бы. Но едва эти грубияны увидели дам, как выскочили из кареты с пожеланием: «Доброй ночи!», а я сохранил свой кошелек.

Ориана поинтересовалась:

– Граф Марлиани, а что, если я припишу наше счастье только вашему удивленному «что?», в ответ на которое замаскированные столь быстро убрались?

– Так вы должны предположить, что я волшебник. Как могло одно только «что?» испугать вооруженных людей? Как могло оно спасти даже кошелек? Нет! Мое «что?» не способно на это. Но ваша красота, милые дамы…

– Случай весьма странный! – вставила тетушка.

– Несомненно! – подтвердил маркиз.

– Тогда остается предположить, что это – волшебство! – сказал Ринальдо.

Все засмеялись и больше о том не говорили…

Ринальдо вышел в сад, где они должны были обедать в одном из павильонов.

Он прогуливался возле кустарника, из которого внезапно вышел Джордано.

– Атаман! Я лежал здесь в засаде и слышал, как владелец замка говорил со своим дворецким. Он посылает сейчас конного посланца в Перону и просит, чтобы завтра рано утром сюда прибыла команда драгун. Это, видимо, для тебя?

– На меня напали.

– Мне известна эта глупая история! Она может тебя подвести. Лучше уж было, раз дело зашло так далеко, отнять у тебя кошелек.

– Я как раз хотел его вытащить, но тут у меня вырвалось это «что?».

– Посланец не доскачет до Пероны. Его поджидают четверо, все в разных местах. Об этом я уже распорядился, но…

– И все-таки нельзя быть уверенным, считаешь ты?

– А ты хочешь рискнуть?

– Я должен исчезнуть!

– Так и я считаю.

– Но я хотел бы это благородное общество…

– Чуть припугнуть?

– Не то чтоб, но все-таки…

– Самую малость?

– Я и сам еще не знаю, что предприму! Во всяком случае, будь со своими людьми наготове. Когда я подам наш обычный сигнал, так быстро ко мне… А сейчас… мы обедаем там, в том павильоне.