Текст книги "Ложный след"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

35

Валландер перевернул фотографию Луизы белой стороной вверх и положил на стол.

Элизабет Карлен взглядом следила за его движениями. На ней было белое платье, похоже, очень дорогое. Они расположились в кабинете у Шёстена: Валландер занял место за письменным столом, сам Шёстен стоял в сторонке, облокотившись о косяк двери. Элизабет Карлен сидела на стуле для посетителей. Было десять минут первого. Через открытое окно в комнату ветром задувало летнее тепло. Валландер заметил, что начинает потеть.

– Я покажу вам фотографию, – сказал он. – Ваша задача – ответить на простой вопрос: знаете ли вы человека, который изображен на этом снимке.

– Вы не можете обойтись без этого пустого драматизма? – поморщилась Элизабет Карлен.

Ее надменно-равнодушный тон не нравился Валландеру, но он смолчал.

– Мы разыскиваем человека, который совершил четыре убийства, – терпеливо пояснил он. – У всех убитых сняты скальпы. Одному убийца выжег глаза кислотой. Другого засунул головой в духовку.

– Он псих, и ему нечего разгуливать на свободе. Это ясно, – спокойно сказала она. – Может быть, посмотрим на фотографию?

Валландер пододвинул к ней карточку и приглашающе кивнул. Элизабет Карлен перевернула снимок. Ей широко улыбнулась Луиза Фредман.

Валландер наблюдал за лицом женщины, сидевшей напротив. Она взяла фотографию в руки и задумалась. Прошло почти полминуты. Наконец она покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Раньше я никогда ее не встречала. По крайней мере, я ее не помню.

– Подумайте еще. Это очень важно, – сказал Валландер, чувствуя подступающее разочарование.

– У меня хорошая память на лица. Я впервые вижу это лицо. А кто она такая?

– Не имеет значения. Вспомните как следует.

– Где я должна была ее видеть? В доме Оке Лильегрена?

– Да.

– Но мы могли с ней разминуться.

– Вы бывали не на всех вечеринках?

– В последние годы – почти на всех.

– Что значит «в последние годы»?

– Может быть, года четыре.

– Но она могла там бывать?

– В общем, да. Есть категория мужчин, которые предпочитают молоденьких девочек. Бедалаги.

– Кто бедалаги?

– Да эти мужчины: только и мечтают, как бы переспать с собственной дочерью.

Валландер снова почувствовал, что начинает сердиться. Элизабет Карлен прямо ответила на его вопрос. Но равнодушие этой женщины его раздражало. Она была одной из тех, кто вовлекал в преступный бизнес все новых несмышленых девочек, тем самым разрушая их жизнь.

– Если вы не можете сказать, бывала ли она на вечеринках Лильегрена, то кто может это сделать?

– Никто.

– Отвечайте как положено. Кто может это сделать? Мне нужны имя и адрес.

– Все происходило анонимно, – пояснила она. – Таково было правило, установленное Лильегреном. Мы знали друг друга в лицо. Но визитными карточками не обменивались.

– Откуда брались девушки?

– Из разных мест. Дания, Стокгольм, Бельгия, Россия.

– Их доставляли для участия в какой-нибудь вечеринке и потом они исчезали?

– В общем, да.

– Но ведь вы живете здесь, в Хельсингборге?

– Из Хельсингборга я была единственной.

Валландер взглянул на Шёстена, будто желая убедиться, что разговор движется в нужном русле. После этого он продолжил.

– Девушку на фотографии зовут Луиза Фредман, – сказал он. – Это имя вам что-нибудь говорит?

Она насупила брови.

– А разве его не так же звали? Того убитого? Разве его фамилия не Фредман?

Валландер кивнул. Она снова взглянула на фотографию. Казалось, это обстоятельство на мгновение взволновало ее.

– Так это его дочь?

– Да.

Она вновь покачала головой.

– Я никогда ее не видела.

Валландер знал, что Элизабет Карлен его не обманывает. Ей незачем было врать. Разве только у нее были какие-то скрытые, неизвестные ему причины? Валландер пододвинул фотографию к себе и стал вертеть в руках, будто желая, чтобы Луиза Фредман оставалась участницей их разговора.

– Вы бывали у человека по имени Густав Веттерстедт? – спросил он. – В Истаде?

– Что мне там делать?

– То же, что и обычно. Он был вашим клиентом?

– Нет.

– Вы уверены?

– Да.

– Вы совершенно уверены?

– Да.

– Случалось ли вам бывать в доме Арне Карлмана? Он торговал предметами искусства.

– Нет, не случалось.

Валландеру пришла в голову мысль. Может быть, она просто не знала их по именам?

– Сейчас вам покажут еще несколько фотографий, – сказал он, вставая. Они с Шёстеном вышли за дверь.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Валландер.

Тот пожал плечами.

– Думаю, она не врет, – сказал он.

– Нам нужны фотографии Веттерстедта и Карлмана. И Фредмана тоже. Они есть в деле.

– Которое лежит у Биргерсона, – подхватил Шёстен. – Я принесу их.

Валландер снова вернулся в комнату и предложил ей кофе.

– Предпочитаю джин с тоником.

– Бар еще не открылся.

Элизабет Карлен улыбнулась. Ответ ей понравился. Валландер снова вышел в коридор. Элизабет Карлен была очень красивой женщиной. Очертания ее тела угадывались под тонкой материей платья. Валландер вспомнил о Байбе: должно быть, теперь она в ярости, оттого что он до сих пор ей не позвонил. Показался Шёстен с пластиковой папкой в руках, и они вместе вернулись в кабинет. Элизабет Карлен курила. Валландер положил перед ней фотографию Веттерстедта.

– Лицо мне знакомо, – сказала она. – Я видела его по телевизору. Это не он резвился с проститутками в Стокгольме?

– Может, не только в Стокгольме?

– Может. Но не со мной, – сказала она все тем же безразличным тоном.

– И вы никогда не бывали в его доме в Истаде?

– Никогда.

– Вы знаете кого-нибудь, кто там бывал?

– Нет, не знаю.

Валландер поменял фотографию. Теперь перед ней был Карлман. Он стоял рядом с каким-то произведением современного искусства. Если Веттерстедт на фотографии был серьезен, то Карлман улыбался во весь рот. На этот раз ей не пришлось качать головой.

– Я его видела, – уверенно сказала она.

– У Лильегрена?

– Да.

– Когда это было?

Валландер заметил, что Шёстен полез в карман за записной книжкой. Элизабет Карлен задумалась. Валландер исподтишка разглядывал ее тело.

– Примерно год назад, – сказала она.

– Точно?

– Да.

Валландер кивнул. Становится горячо. Еще один встал на свое место, подумал он. Теперь остается только найти нишу, в которую мы поместим Бьёрна Фредмана.

Он показал его фотографию Элизабет Карлен. Фредман играл на гитаре. Снимок был сделан в тюрьме, видимо, довольно давно: у Фредмана были длинные волосы и брюки-клеш. Фотография уже успела выцвести.

Элизабет Карлен покачала головой: она никогда его не встречала.

Валландер с досадой шлепнул руками по столу.

– На сегодня у меня к вам больше нет вопросов, – сказал он. – Передаю вас моему коллеге, инспектору Шёстену.

Они поменялись местами.

– Черт возьми, никак не пойму, как можно вести подобный образ жизни? – неожиданно сказал Шёстен. Вопрос был задан с широкой улыбкой и почти по-приятельски. Элизабет Карлен ничуть не смутилась.

– А вам какое дело?

– Никакого. Так, чистое любопытство. Интересно, каково тебе каждое утро на себя в зеркало смотреть?

– А сам ты о чем думаешь, когда себя в зеркале видишь?

– А вот что: как бы там ни было, но я не заваливаюсь на спину перед кем ни попадя за несколько крон. А кредитные карточки ты берешь?

– Да пошел ты, знаешь куда!..

Она вскочила, собираясь уйти. Валландер не на шутку рассердился. Кого черта Шёстену вздумалось ее дразнить? Она им еще может понадобиться.

– Прошу прощения, – сказал Шёстен все с той же улыбкой. – Оставим вашу личную жизнь. Ханс Логорд. Это имя вам что-нибудь говорит?

Она глядела на него, ничего не отвечая. Затем повернулась к Валландеру и посмотрела ему в глаза.

– Я задал вопрос, – сказал Шёстен.

Валландер понял ее взгляд. Она будет разговаривать только с ним. Он вышел в коридор и позвал Шёстена за собой. Прикрыв дверь кабинета, Валландер заявил, что тот все испортил: Элизабет Карлен больше не будет им помогать.

– В таком случае, мы ее задержим, – сказал Шёстен. – Какая-то шлюха еще будет диктовать мне условия!

– За что мы ее задержим? – прошипел Валландер. – Жди здесь, а я пойду к ней и буду разговаривать. И успокойся, черт бы тебя побрал!

Шёстен пожал плечами. Валландер вернулся в кабинет и занял прежнее место за столом.

– Ханс Логорд общался с Лильегреном, – сказала она.

– Вы знаете, где он живет?

– Где-то за городом.

– А точнее?

– Не знаю.

– Чем он занимается?

– Не имею понятия.

– Он участвовал в вечеринках?

– Да.

– Как гость или как хозяин?

– Как хозяин. И как гость.

– Вы знаете, где его можно найти?

– Нет.

Валландеру по-прежнему казалось, что Элизабет Карлен не врет. Похоже, через нее им на Логорда не выйти.

– Какие у них были отношения? У Лильегрена с Логордом?

– Ханс Логорд всегда был при деньгах. Какие услуги он оказывал Лильегрену – не знаю, но зарабатывал он неплохо.

Элизабет Карлен затушила сигарету в пепельнице. Валландер чувствовал себя так, будто не он вызвал ее на допрос, а она удостоила его аудиенции.

– Ну что ж, мне пора, – сказала Элизабет Карлен и поднялась.

– Я провожу вас.

В коридоре они столкнулись с Шёстеном. Элизабет Карлен прошила его невидящим взглядом. Валландер посмотрел, как она садится в «ниссан-кабриолет». Машина тронулась с места, но он оставался стоять на ступеньках, пока следом не двинулась другая машина. Значит, она все еще под наблюдением, подумал Валландер и вернулся в кабинет.

– Зачем тебе понадобилось ее дразнить? – спросил он у Шёстена.

– Она ответственна за то, что мне ненавистно. И тебе, я думаю, тоже.

– Сейчас она нам нужна. А потом можешь ненавидеть ее, сколько угодно.

Они принесли кофе и решили подвести итог. В качестве стороннего наблюдателя Шёстен пригласил интенданта Биргерсона.

– Наша проблема – это Бьёрн Фредман, – начал Валландер. – Он по-прежнему стоит особняком. Что до остальных, то, похоже, нам удалось нащупать кое-какие связующие нити. Легкие точки соприкосновения.

– Что ж, возможно, так оно и должно быть, – медленно проговорил Шёстен.

Валландер невольно насторожился. Он понял, что у Шёстена есть что-то на уме, и ждал продолжения. Но никакого продолжения не последовало.

– Ты чего-то недоговариваешь, – сказал Валландер.

Шёстен задумчиво смотрел в окно.

– Почему бы не предположить, что Фредман действительно не связан с остальными жертвами? – сказал он. – Да, Фредмана убил тот же человек. Но мотив у него мог быть совсем иным.

– Ну, это маловероятно, – сказал Биргерсон.

– А что вообще в этой истории кажется тебе вероятным?

– Значит, ты предлагаешь искать два разных мотива, – уточнил Валландер. – Так?

– Да. Но я ни на чем не настаиваю. Просто мне в голову пришла такая мысль. Вот и все.

Валландер кивнул.

– Может быть, ты и прав, – сказал он. – Мы учтем твою версию.

– Это – ложный след. Тупик, глухой переулок! Это просто невозможно! – воскликнул Биргерсон.

– Мы не забываем и об этой опасности, – сказал Валландер. – Мы вообще ни о чем не должны забывать. Но сейчас наша задача – найти Ханса Логорда. Это – самое главное.

– У Оке Лильегрена очень необычное жилье, – проговорил Шёстен. – Мы не нашли там ни единого документа. Никаких адресных книг. Ничего. Тело обнаружили рано утром, и с этого времени особняк находился под охраной, так что никто не мог туда проникнуть и, тем более, что-то вынести.

– А это значит, что мы просто плохо искали, – сказал Валландер. – Без Ханса Логорда нам с места не сдвинуться.

Шёстен и Валландер наскоро пообедали в ресторанчике, который находился в том же доме, что и полицейское управление. В начале третьего их машина остановилась перед особняком Лильегрена. Сад по-прежнему был обнесен заградительной лентой. Калитку им открыл полицейский. Сквозь листву деревьев просачивался солнечный свет. У Валландера вдруг возникло ощущение полной нереальности происходящего. Удел чудовища – темнота и холод. Но никак не лето, жарче которого никто не мог припомнить. Валландеру вспомнилось одно ироничное замечание Рюдберга: «На маньяков сезон открывается осенью. А летом лучшая охота – на старичков-медвежатников». Валландер улыбнулся этой шутке. Шёстен бросил на него удивленный взгляд, но ничего не сказал. Они вошли в дом. Криминалисты уже сделали свое дело. Валландер с неохотой заглянул в кухню: дверца духовки была закрыта. Он мысленно вернулся к тому, что говорил Шёстен. Бьёрн Фредман не вписывается в общую схему. Возможно, этим и определяется его истинное место в расследовании. Похожие преступления и разные мотивы. Неужели такое бывает? Валландер бросил взгляд на телефон, стоявший на одном из столиков. Снял трубку. Телефон пока не отключили. Он позвонил в Истад и попросил Эббу разыскать Экхольма. Ждать пришлось почти пять минут. Валландер наблюдал, как Шёстен обходит нижний этаж, комнату за комнатой, и отдергивает гардины на окнах.

В дом ворвался яркий солнечный свет. В воздухе еще чувствовался невыветрившийся запах химикалий, которыми пользовались криминалисты. В трубке раздался голос Экхольма. Валландер начал с главного. Его вопрос касался данных, которые Экхольм заложил в компьютер. А что если развернуть дело несколько иначе? Серия убийств с разными мотивами. Какие наработки есть в этой области? Что говорит по этому поводу мировая бихевиористика? Экхольм, как всегда, отнесся к версии Валландера с большим интересом. Валландер даже начал сомневаться, не шутка ли это. Неужели Экхольм и вправду готов восхищаться всем, что бы он ни сказал? Валландеру вспомнились издевательские песенки, в которых некомпетентность шведской полиции доводилась до абсурда. За последние годы у них заметно прибавилось специалистов по самым разным вопросам. Но почему-то никто из них не мог ничего объяснить.

Впрочем, Валландер не хотел быть к Экхольму несправедливым. За несколько дней тот успел проявить себя как хороший слушатель. Он усвоил главное правило полицейского: умение слушать не менее важно, чем умение задавать вопросы. Полицейский должен слушать всегда. Улавливать скрытый смысл слов, чувствовать возможные мотивы преступления, даже если они не лежат на поверхности. И еще он должен слышать невидимое присутствие преступника. Как в этом доме. На месте преступления всегда остается нечто такое, чего нельзя увидеть глазом, чего не выявит никакой эксперт-криминалист. Не помогут ни кисточки, ни порошки. Но опытный полицейский, обладающий чутким ухом, услышит, что произошло. Возможно, преступник не оставил на месте преступления свои ботинки. Но там несомненно остались его мысли.

Валландер повесил трубку и присоединился к Шёстену. Оба молчали. К этому располагал сам особняк: душа Лильегрена – если она у него была – беспокойно витала у них над головами. Валландер поднялся на верхний этаж. Открывая двери, он неспешно переходил из комнаты в комнату. Нигде не было никаких бумаг. Лильегрен жил в доме, где заметнее всего была пустота. Мысли Валландера снова вернулись к тому, чем был известен Оке Лильегрен, вернее – печально известен. Аферы с липовыми акционерными обществами, увод активов, перекачивание денег за рубеж. Но что это говорит о его личных качествах? У него были дома в разных уголках мира, и этот особняк – только один из множества.

Валландер остановился перед дверью, которая, очевидно, вела на чердак. В детстве он сам устраивал убежища на чердаке дома, в котором жила их семья. Валландер открыл дверь. Лестница была крутой и узкой. Он повернул старый выключатель. Комната под крышей, с выступающими балками, оказалась почти пустой. Там было только несколько пар лыж, старые сумки и кое-что из мебели. На чердаке чувствовался тот же запах, что и внизу, в доме. Значит, криминалисты побывали и здесь. Валландер огляделся по сторонам: никаких потайных дверей и помещений. От листов кровельного железа исходило тепло.

Валландер спустился вниз и повел поиск с еще большим усердием. Он вытащил из шкафов всю одежду Лильегрена. По-прежнему ничего интересного. Валландер сел на край кровати и попробовал сосредоточиться. Не может быть, чтобы Лильегрен все держал в голове. По крайней мере книжка с адресами у него должна была быть. Но ее не было. Больше того. В доме не хватало еще чего-то. Поначалу Валландер не мог понять, чего именно. Он снова задумался над вопросом: кем был Оке Лильегрен? Главой ревизионной службы. Значит, он много ездил. Сумки. Вот чего недоставало в доме. Здесь не было даже портфеля для документов. Валландер встал и спустился к Шёстену.

– У Лильегрена должен быть еще один дом, – сказал Валландер. – Или, по крайней мере, кабинет.

– У него дома по всему свету, – проговорил Шёстен, не отрываясь от своих мыслей.

– Я имею в виду дом в Хельсингборге: этот особняк противоестественно пуст.

– Вряд ли, – сказал Шёстен. – Будь у него еще один дом, мы бы об этом знали.

Валландер кивнул. Последнюю реплику он оставил без ответа, хотя не сомневался в своей правоте. Он продолжил осмотр в подвале. В одном из помещений он обнаружил гимнастическую скамью и несколько гантелей. Там же стоял гардероб со спортивной формой и дождевиками. Валландер в задумчивости разглядывал одежду. Затем поднялся к Шёстену.

– У Лильегрена была лодка?

– А как же! Точно была. Только не здесь. Иначе бы я об этом знал.

Валландер молча кивнул.

– Может быть, она была записана на чужое имя? – спросил он, чуть погодя.

– Что?

– Лодка. Она могла быть зарегистрирована на чужое имя. Например, на Ханса Логорда.

Шёстен понял, куда клонит Валландер.

– Почему ты считаешь, что Лильегрен пользовался лодкой?

– В подвале висит одежда. Насколько я могу судить, именно в такой одежде ходят под парусом.

Они спустились в подвал.

– Возможно, ты и прав, – сказал Шёстен, когда они оказались перед открытым гардеробом.

– В любом случае, было бы нелишним это выяснить, – сказал Валландер. – Дом кажется слишком пустым. Здесь что-то не так.

Снова поднявшись наверх, Валландер распахнул балконные двери и вышел на солнце. Он вспомнил о Байбе, и у него сразу засосало под ложечкой. Почему он ей не позвонил? Неужели он до сих пор верит в то, что в субботу утром будет встречать ее в Каструпе? Меньше, чем через двое суток? Просить Мартинсона, чтобы он врал ради него по телефону, – очень неудобно. Но теперь этого не избежать. Дело зашло слишком далеко. С чувством крайнего презрения к самому себе Валландер вернулся в тень комнаты. Шёстен разговаривал по телефону. Когда нам ждать следующего убийства? – мелькнуло в голове у Валландера. Шёстен простился со своим собеседником и сразу набрал новый номер. Валландер отправился на кухню выпить воды. На плиту он старался не смотреть.

Он вернулся в комнату как раз в ту минуту, когда Шёстен с грохотом бросил трубку на рычажки.

– Ты был прав, – сказал он. – На имя Логорда записана парусная лодка. Он состоит членом в том же яхт-клубе, что и я.

– Надо ехать в клуб, – сказал Валландер, чувствуя, как напряжение у него внутри растет.

В порту их встретил лодочник. Он отвел их туда, где была пришвартована лодка Логорда. Лодка оказалась красивой и ухоженной: корпус был пластиковый, но зато палуба – из натурального тика.

– «Комфортина», – с удовольствием отметил Шёстен. – Очень красивая. И хозяин у нее заботливый.

Он привычно перемахнул на палубу и сообщил, что вход в рубку закрыт.

– Вы, конечно, знакомы с Хансом Логордом? – спросил Валландер у лодочника, который стоял рядом на мостках. Лицо у него было обветренное, а на футболке красовалась реклама норвежских тефтелей.

– Вообще-то он не очень разговорчив. Но мы здороваемся, когда он здесь бывает.

– Когда он приходил в последний раз?

Лодочник задумался.

– На прошлой неделе. Впрочем, сейчас разгар лета, легко ошибиться.

Шёстену удалось вскрыть люк рубки и, проникнув внутрь, открыть двухстворчатую дверь. Валландер неловко вскарабкался на борт. На палубе он чувствовал себя, как на только что залитом льду. Он сполз на сиденья и по ним кое-как переместился к рубке. Шёстен проявил предусмотрительность, захватив с собой карманный фонарик. Они быстро обыскали рубку, но ничего не нашли.

– Не понимаю, – сказал Валландер, когда они снова оказались на мостках. – Должна же быть у Лильегрена штаб-квартира, откуда он проворачивал свои аферы.

– Мы проверяем его сотовые, – сказал Шёстен. – Может быть, это что-то даст.

Они двинулись обратно к берегу. Лодочник в футболке с тефтелями шел рядом.

– Вы, наверно, и другую лодку хотите посмотреть, – сказал он, когда длинные мостки остались позади. Валландер и Шёстен встрепенулись.

– У Логорда есть еще одна лодка? – спросил Валландер.

Лодочник показал в сторону дальнего пирса.

– Белая, во-он там. С краю. Называется «Розмарин».

– Конечно, мы посмотрим, – сказал Валландер.

Перед ними была длинная, мощная, но в то же время маневренная моторная яхта.

– Да-а, дорогая штука, – присвистнул Шёстен. – Хороших денег стоит, очень хороших.

Они шагнули на палубу. Дверь в каюту была заперта. Лодочник наблюдал за ними с мостков.

– Он знает, что я из полиции, – сказал Шёстен.

– Мы не можем ждать. Выламывай дверь. Только аккуратно.

Шёстену удалось высадить дверь так, что только в одном месте отскочил кусочек планки. Они вошли в каюту. Валландер сразу понял, что они нашли то, что искали. Вдоль одной из стен тянулась полка, уставленная многочисленными папками.

– Сейчас самое главное – найти адрес Логорда, – сказал Валландер. – Остальным можно заняться позже.

Через десять минут поисков они нашли членскую карточку гольф-клуба под Энгельхольмом, на которой значилось имя и адрес Ханса Логорда.

– Он живет в Бьюве, – сказал Шёстен. – Это недалеко отсюда.

Они уже собирались уходить, когда Валландер, движимый интуицией, открыл платяной шкаф. К его удивлению, там оказались женские платья.

– Может быть, они и здесь устраивали оргии, на борту? – сказал Шёстен.

– Может, – задумчиво проговорил Валландер. – Но я в этом не уверен.

Они вылезли из лодки и снова двинулись по мосткам.

– Не могли бы вы позвонить мне, когда объявится Ханс Логорд? – сказал Шёстен, протягивая лодочнику карточку с номером телефона.

– Насколько я понимаю, все должно остаться между нами? – спросил тот.

Шёстен улыбнулся.

– Совершенно верно, – сказал он. – Ведите себя, как ни в чем не бывало. А потом позвоните мне. В любое время дня и ночи.

– Ночью здесь никого не бывает.

– Тогда будем надеяться, что он объявится днем.

– Можно спросить, что он сделал?

– Спросить можно. Но ответа не будет.

Они вышли с территории яхт-клуба. Было три часа.

– Вызовем людей? – спросил Шёстен.

– Еще не время, – ответил Валландер. – Сначала нужно найти его дом и узнать, там ли он сейчас.

Они выехали из Хельсингборга и направились в Бьюв. Этой части Сконе Валландер не знал. Становилось душно. Валландер подумал, что вечером будет гроза.

– Когда в последний раз шел дождь? – спросил он.

– В июне, на Праздник середины лета или около того. Да и то не дождь, а так, морось.

Они как раз въехали в Бьюв, когда у Шёстена зажужжал мобильник. Он слегка притормозил.

– Это тебя, – сказал он, передавая трубку Валландеру.

Звонила Анн-Бритт Хёглунд.

– Луиза Фредман сбежала из больницы, – выпалила она.

Валландер не сразу понял, о чем она говорит.

– Можешь повторить, что ты сейчас сказала?

– Луиза Фредман сбежала из больницы.

– Когда это произошло?

– Несколько часов назад.

– Как ты об этом узнала?

– Кто-то связался с Пером Окесоном. А он позвонил мне.

Валландер задумался.

– Как это случилось?

– Кто-то приехал и забрал ее.

– Кто?

– Не знаю. Никто ничего не видел. Она просто испарилась.

– Вот черт!

Шёстен понял, что случилось что-то серьезное, и сбросил скорость.

– Я перезвоню позже, – сказал Валландер. – Пока попробуй разузнать все, что там произошло. И прежде всего, кто ее забрал.

Анн-Бритт Хёглунд обещала все сделать. Валландер нажал на «No».

– Луиза Фредман сбежала из больницы, – сказал он.

– Зачем?

Валландер ответил не сразу.

– Не знаю, – проговорил он. – Но я уверен, что в этом замешан наш убийца.

– И что теперь? Разворачиваемся?

– Нет. Едем дальше. Нам необходимо разыскать Ханса Логорда. Теперь или никогда.

Они въехали в город и остановились. Шёстен опустил стекло и спросил, как проехать к улице, указанной на карточке гольф-клуба.

Они спросили у трех человек, но все отвечали им одно и то же.

Никто даже не слышал об улице, которую они разыскивали.