Текст книги "Ложный след"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

32

Увидев мост, Валландер сразу понял, что они на верном пути. Именно так он представлял себе здешние места – побережье в миле к западу от Истада. Они ехали вдоль берега, пока не увидели мужчину, одетого в штаны до колена и футболку, которая рекламировала гольф-клуб города Мальмберга. Мужчина стоял у обочины и махал рукой. Он показал им неприметный съезд с шоссе, и они почти сразу увидели мост, который с главной дороги заметить было невозможно. Они затормозили, чтобы не уничтожить прежние следы колес. Лаборант Эрик Виберг, лет пятидесяти, рассказал им, что летом живет на даче, к северу от дороги, и частенько приходит к мосту, чтобы почитать утреннюю газету. Он поступил так и двадцать девятого июня. Тогда он обратил внимание на свежие следы колес и бурые пятна на досках, но не придал этому значения. В тот же день он вместе с семьей уехал в Германию и только по возвращении узнал из газет, что полиция ищет место, где было совершено убийство. Предположительно, на побережье. Тут он и вспомнил о бурых пятнах на мосту. Он работает в лаборатории и часто делает анализ крови крупного рогатого скота, и потому вполне уверен, что пятна, по крайней мере, похожи на кровь. Нюберг приехал сразу вслед за Валландером и теперь вместе с другими оперативниками, опустившись на колени, изучал следы колес. У Нюберга болел зуб. Он был не в духе и разговаривал только с Валландером.

– Не исключено, что на этом месте стоял «форд» Фредмана, – сказал он. – Но нам нужно все как следует осмотреть.

Валландер поднялся вместе с ним на мост. Он понимал, что им повезло. Сухое лето оказалось на руку. Пройди с тех пор дождь – и никаких следов бы они не обнаружили. Валландер обратился за справкой к Мартинсону, у которого была самая лучшая память на погоду.

– Ты не помнишь, после двадцать восьмого июня шел дождь? – спросил он.

Мартинсон ответил не раздумывая.

– Моросило только на Праздник середины лета, с утра, – сказал он. – С тех пор – никаких дождей.

– Тогда нужно ставить оцепление, – сказал Валландер, обращаясь к Анн-Бритт. Та сразу же отправилась вызывать людей, чтобы перекрыть район вокруг моста.

– И смотрите, куда ноги ставите, – добавил Валландер.

Он спустился вниз и посмотрел на мост с земли. Около четырех метров в длину, пятна примерно посередине. Валландер обернулся и смерил взглядом расстояние до шоссе. Оттуда доносился шум проезжающих машин, но их самих видно не было. Только быстро промелькнул верх грузовика. Валландеру пришла в голову мысль. Анн-Бритт Хёглунд все еще говорила с Истадом по телефону.

– Скажи, чтобы они захватили с собой карту, – крикнул Валландер. – Мне нужен район Истада, Мальмё и Хельсингборга.

Он опять поднялся на мост и посмотрел в воду. Дно было каменистым. Эрик Виберг стоял на берегу в нескольких метрах от него.

– Где находится ближайший дом? – спросил Валландер.

– В паре сотен метров отсюда. По другую сторону дороги. Направо.

К Валландеру подошел Нюберг.

– Что, будем нырять? – спросил он.

– Да. Для начала в радиусе двадцати пяти метров вокруг моста.

Валландер показал на кольца, вбитые в доски.

– На них могли остаться отпечатки пальцев, – сказал комиссар. – Если он убил Бьёрна Фредмана здесь, то наверняка сначала привязал его. И, как всегда, был босиком и без перчаток.

– Что будут искать водолазы?

Валландер задумался.

– Не знаю, – сказал он. – Посмотрим, что они выловят. Но думаю, на склоне – между мостом и тем местом, где кончаются следы колес, – вы найдете те же водоросли, что и на пиджаке Фредмана.

– Кстати, машина здесь не ждала, – сказал Нюберг. – Он сдал назад к шоссе. При этом сам он никак не мог видеть, есть ли кто-то на трассе. Значит, возможны два варианта. Если только он не совсем спятил.

Валландер вскинул брови.

– Но он сумасшедший, – сказал он.

– Я не это имел в виду.

Валландер понял его. Первый вариант: прежде чем сдать назад к главной дороге, преступник получил от сообщника сигнал, что на трассе никого нет. Второй вариант: если дело происходило ночью, преступник мог ориентироваться по свету автомобильных фар.

– Сообщника у него нет, – сказал Валландер. – И мы знаем, что убийство произошло ночью. Вопрос в том, зачем ему понадобилось подбрасывать труп Фредмана в яму у железнодорожной станции.

– Но ведь он сумасшедший. Ты сам сказал.

Через несколько минут появилась машина, привезли карту. Валландер одолжил у Мартинсона ручку и расположился на камне у моста. Перво-наперво он обвел в кружок Истад, Бьярешё и Хельсингборг. Затем отметил мост у съезда на Шарлоттенлунд. Все пронумеровал и подозвал Анн-Бритт Хёглунд, Мартинсона и Сведберга, который приехал последним. Теперь кепку на его голове сменила замызганная панама. Валландер указал на карту, разложенную у него на коленях.

– Я обозначил здесь все его перемещения, – пояснил он. – И места, где были совершены убийства. Как и все в этом деле, они должны укладываться в определенную схему.

– Получается улица, – сказал Сведберг. – Истад и Хельсингборг – крайние точки. Подумать только, охотник за скальпами на Южном склоне![7]7
  Южным склоном шведы называют территорию, которая лежит к югу от шоссе, соединяющего Мальмё и Истад.


[Закрыть]

– Не вижу повода для шуток, – заметил Мартинсон.

– А я и не шучу. Говорю как есть.

– По большому счету, Сведберг прав, – сказал Валландер. – Преступник действует на ограниченной территории. Одно убийство совершено в самом Истаде. Другое, возможно, здесь, – пока мы этого не знаем – и тело доставлено в Истад. Третье убийство происходит под самым Истадом, в Бьярешё. Тело найдено там же. И наконец, Хельсингборг.

– Выходит, бо́льшая часть убийств сконцентрирована вокруг Истада. Значит ли это, что человек, которого мы разыскиваем, живет в этом городе? – спросила Анн-Бритт.

– За исключением Бьёрна Фредмана, все жертвы были найдены или дома, или где-то неподалеку, – продолжал размышлять Валландер. – Поэтому можно считать, что перед нами в то же время – карта проживания жертв.

– В таком случае, Мальмё тоже нужно отметить, – сказал Сведберг. – Там жил Бьёрн Фредман.

Валландер обвел Мальмё в кружок. Ветер трепал карту у него на коленях.

– Тогда картина меняется, – сказала Анн-Бритт. – Получается не улица, а угол. С вершиной в Мальмё.

– И Бьёрн Фредман снова выпадает из общего ряда, – проговорил Валландер.

– По-моему, нам следует нарисовать еще один кружок, – сказал Мартинсон. – Вокруг аэропорта. Что мы тогда имеем?

– Круговое движение, – сказал Валландер. – Круговое движение вокруг убийства Фредмана.

Валландер чувствовал, что они подходят к важнейшему выводу.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказал он. – Бьёрн Фредман живет в Мальмё. Вместе со своим убийцей – держал тот его в плену или нет, неизвестно – он едет на восток. Машина – «форд». Они приезжают сюда. Здесь Фредман умирает. Дальше путь убийцы лежит в истадском направлении. Потом машина сворачивает на запад. Убийца припарковывает ее у аэропорта, примерно на одинаковом расстоянии от Мальмё и Истада. После этого все следы теряются.

– Из Стурупа можно уехать на чем угодно, возможностей – море, – сказал Сведберг. – Такси, аэропортовские автобусы, машины напрокат. Наконец, у него там могла быть заранее оставлена вторая машина.

– Иными словами, все это вряд ли указывает на то, что убийца живет в Истаде, – сказал Валландер. – Данные скорее говорят в пользу Мальмё. Но он с таким же успехом может жить и в Лунде. Или в Хельсингборге. Или в Копенгагене, почему бы нет?

– Все это так, но он может намеренно вести нас по ложному следу, – сказала Анн-Бритт Хёглунд. – Возможно, он на самом деле живет в Истаде и просто очень не хочет, чтобы мы об этом догадались.

– Мы не должны исключать такую возможность, – неуверенно сказал Валландер. – Но мне трудно в это поверить.

– Иначе говоря, мы должны сконцентрировать наши усилия на Стурупе, как и делали до сих пор, – резюмировал Мартинсон.

Валландер кивнул.

– Я полагаю, что наш преступник перемещается на мотоцикле, – сказал он. – Нам с вами уже приходилось говорить об этом. Какой-то мотоцикл был замечен в Хельсингборге, у того самого дома, в котором умер Лильегрен. Возможно, его видели и в других местах. Шёстен как раз занимается поиском свидетелей. Во второй половине дня мы получим подкрепление, и тогда сможем как следует разобраться, как он покинул аэропорт. Будем искать человека, который в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое июня припарковал в Стурупе машину марки «форд». И каким-то образом оттуда уехал. Если только он не сотрудник аэропорта.

– Ну, этого нам никак не проверить, – сказал Сведберг. – Известно, как выглядит это чудовище?

– О лице мы не знаем ничего, – сказал Валландер. – Но, во-первых, нам известно, что преступник обладает большой физической силой. Во-вторых, в Хельсингборге он смог пролезть в подвальное окошко. Значит, он довольно худой. Вместе два эти факта говорят о том, что мы имеем дело с хорошо тренированным человеком. Который к тому же привык ходить босиком.

– Ты только что упомянул Копенгаген, – сказал Мартинсон. – Думаешь, преступник может оказаться иностранцем?

– Вряд ли. Скорее всего, мы имеем дело с нашим, шведским маньяком.

– Да, зацепок не много, – произнес Сведберг. – Неужели мы не нашли ни одного его волоса? Он блондин или брюнет?

– Неизвестно. Экхольм считает, что наш убийца вряд ли бы стал намеренно привлекать к себе внимание. Как он одевается, собираясь на дело, мы пока тоже не знаем.

– А что насчет возраста? – спросила Анн-Бритт.

– Тоже ничего, – сказал Валландер. – Все его жертвы – пожилые мужчины. За исключением Бьёрна Фредмана. Если учесть, что преступник хорошо тренирован, ходит босиком и ездит на мотоцикле, то у нас вряд ли получится портрет пожилого человека. Впрочем, тут гадать сложно.

– По крайней мере, он старше восемнадцати, – сказал Сведберг. – Если уж он ездит на мотоцикле.

– Или шестнадцати, – поправил Мартинсон. – Если мотоцикл легкий.

– Может быть, нам стоит двигаться со стороны Бьёрна Фредмана? – спросила Анн-Бритт. – Он выделяется на фоне остальных: все они были существенно старше его. Может быть, между ним и убийцей есть возрастное соответствие? В таком случае, мы имеем дело с мужчиной лет пятидесяти. Среди них встречаются хорошо тренированные.

Валландер мрачно оглядел своих коллег. Всем им было к пятидесяти, Мартинсону, самому молодому, – тридцать с лишним. Но особой тренированностью никто из них похвастаться не мог.

– Экхольм сейчас набрасывает психологический портрет преступника, – сказал Валландер, вставая. – Для нас всех было бы не лишним перечитывать его заметки каждый день. Может быть, они натолкнут нас на свежую мысль.

Нурен подошел к Валландеру с телефоном в руке. Валландер присел на корточки, подставив ветру спину. Звонил Шёстен.

– Похоже, я для тебя кое-кого нашел, – сказал он. – Женщина, которая трижды была на вечеринках в доме Лильегрена.

– Отлично. Когда я могу с ней встретиться?

– Когда захочешь.

Валландер посмотрел на часы. Двадцать минут первого.

– Я буду у тебя не позднее трех, – сказал он. – Кстати, мы нашли место, где был убит Бьёрн Фредман.

– Слышал, – отозвался Шёстен. – А еще я слышал, что к вам из Стокгольма едут Людвигсон и Хамрен. Хорошие ребята. Оба.

– Как там свидетели? Те, что видели мужчину на мотоцикле?

– Никакого мужчины они не видели. Только мотоцикл. Сейчас мы пытаемся установить марку. Но тут дела идут туго. Оба свидетеля – люди пожилые. К тому же страстные приверженцы здорового образа жизни: ненавидят весь транспорт, который ездит на бензине. Так что может оказаться, что они видели обыкновенную садовую тачку.

В телефоне затрещало. Разговор затерялся в порывах ветра.

Нюберг стоял у моста, поглаживая воспаленную щеку.

– Ну, как дела? – бодро спросил Валландер.

– Жду водолазов, – ответил Нюберг.

– Очень болит?

– Зуб мудрости, будь он неладен.

– Ну так вырви его.

– Вырву. Только пусть сначала водолазы приедут.

– На мосту – кровь?

– Скорее всего. Не позднее сегодняшнего вечера ты узнаешь, текла ли она когда-то в жилах Фредмана.

Валландер предупредил всех, что едет в Хельсингборг. Он уже направлялся к машине, когда вспомнил, что забыл спросить о Луизе. Пришлось вернуться. Сведберг не знал, удалось ли Окесону выяснить о ней что-то новое, но обещал с ним связаться.

Валландер выехал на шоссе у Шарлоттенлунда. Расчет убийцы был точен: ближайший дом находится достаточно далеко, чтобы там не услышали криков. Сначала Валландер ехал по Е65, затем свернул на Мальмё. В окно задувал ветер, но на небе по-прежнему не было ни облачка. Валландер перебирал в памяти разговор о карте. Многое указывало на то, что преступник живет в Мальмё. Во всяком случае, не в Истаде. Но зачем ему понадобилось оставлять труп у станции? К чему такие сложности? И действительно ли преступник хотел бросить им вызов, уродуя тело Лильегрена? Не ошибся ли Экхольм? Теперь Валландер ехал в стурупском направлении. Он подумал, что мог бы заехать в аэропорт, но все же отказался от этой мысли. Сейчас важнее разговор, который ждет его в Хельсингборге. Валландер повернул на Лунд. Интересно, что за женщину откопал Шёстен?

Ее звали Элизабет Карлен. Было четыре часа, и ее только что доставили в полицейское управление города Хельсингборга, в кабинет инспектора Шёстена. Валландер пожал ей руку и подумал, что Элизабет Карлен, лет тридцати с небольшим, чем-то напоминает ему пасторшу из Смедсторпа. Может быть, дело в черном платье и макияже? Валландер предложил ей сесть. Шёстен описал ее очень точно. По его словам, привлекательность Элизабет Карлен была в холодном и неприязненном выражении, которое никогда не сходило с ее лица. Валландеру показалось, что она словно бросает вызов всем мужчинам, которые случайно оказываются поблизости. И еще он подумал, что ни у кого раньше не видел такого взгляда – заинтересованного и презрительного одновременно. Пока Элизабет Карлен раскуривала сигарету, он еще раз вспомнил всю ее историю. Шёстен рассказал ее с образцовой точностью и лаконизмом.

– Элизабет Карлен – шлюха, – без обиняков сказал он. – Не знаю, занималась ли она чем-нибудь еще с тех пор, как ей исполнилось двадцать. Она закончила начальную школу[8]8
  Начальная школа в Швеции является обязательной и включает девять классов.


[Закрыть] и некоторое время работала официанткой на пароме, плавала по Эресунну. Потом ей это надоело, и они с подругой решили открыть собственный магазин. Не получилось. Между тем, в магазин она вложила деньги, взятые в долг под поручительство родителей. С родителями вышла ссора, и с тех пор она вела довольно беспорядочный образ жизни. Одно время – в Копенгагене, потом в Амстердаме. В семнадцать лет она ездила туда курьером за партией амфетамина. Она и сама употребляла наркотики, но, кажется, зависимости не приобрела. Именно тогда я и встретил ее в первый раз. Потом она исчезла на несколько лет – белое пятно, о котором я ничего толком не знаю. И вдруг Элизабет Карлен объявляется в Мальмё, в ловко замаскированном борделе.

В этом месте Валландер его перебил.

– Разве бордели еще существуют? – спросил он.

– Бордели, публичные дома – называй, как хочешь. Но, конечно, они существуют. А у вас в Истаде, неужели нет? Не волнуйся. Еще появятся.

Валландер больше не стал ни о чем спрашивать, и Шёстен продолжил прерванный рассказ.

– Элизабет Карлен никогда не околачивалась на улице. Она обустроила под свое дело целый дом. Составился кружок эксклюзивных клиентов. По всей вероятности, в ней была какая-то необычная привлекательность, потому что ее рыночная стоимость сразу взлетела до небес. Ты не найдешь упоминаний о ней ни в мелких рекламных объявлениях, ни в порногазетах. Может, спросишь у нее, что делает ее такой особенной? Интересно было бы узнать. В последние годы она время от времени появлялась в тех кругах, где вращался Оке Лильегрен. Ее видели в ресторанах с некоторыми из его директоров. Я связывался со Стокгольмом, и мне сказали, что Элизабет Карлен несколько раз, довольно некстати и, конечно, по чистой случайности, оказывалась под руку с тем или иным мужчиной, который очень интересовал полицию. Вот, собственно, и вся ее история. История преуспевающей шведской проститутки.

– Почему ты выбрал именно ее?

– С ней можно поладить. Мне много раз доводилось говорить с ней. Она не из пугливых, и если я скажу, что ее ни в чем не подозревают, она мне поверит. К тому же, мне кажется, что у нее, как и у любой проститутки, особо развит инстинкт самосохранения. Она многое замечает. И не любит полицейских. А как известно, лучший способ избежать общения с полицией – это с ней не ссориться.

Валландер снял куртку, повесил на стул и освободил от бумаг часть стола. Элизабет Карлен курила, следя за каждым его движением. Как настороженная птица, подумал Валландер.

– Вы уже знаете, что ни в чем не подозреваетесь, – начал он.

– Лильегрена зажарили в собственной кухне, – проговорила Элизабет Карлен. – Я видела его плиту. Дорогая штучка. Но я ее не включала.

– Мы так и не считаем, – сказал Валландер. – Нам нужна информация. У меня есть пустая рама, и я хочу вставить в нее фотографию, сделанную на вечеринке в доме Лильегрена. На его вилле. Я хочу, чтобы вы назвали мне его гостей.

– Неправда. Вы хотите совсем другого. Вы хотите, чтобы я рассказала вам, кто его убил. Ничем не могу помочь.

– Что вы подумали, когда узнали, что Лильегрен мертв?

– Ничего. Просто рассмеялась.

– Почему? Смех – весьма необычная реакция на смерть человека.

– Вы, должно быть, не знаете, что собственная кончина представлялась ему несколько иначе? Вы не слышали про мавзолей на кладбище под Мадридом? Лильегрен хотел, чтобы его похоронили там. «Сканска»[9]9
  «Сканска» – крупнейшее строительное предприятие Швеции.


[Закрыть] строила мавзолей по его собственным эскизам. Из итальянского мрамора. А он умер в собственной духовке. Думаю, ему бы самому стало смешно.

– Давайте вернемся к вечеринкам, – сказал Валландер. – Говорят, там занимались сексом.

– Не без этого.

– Как именно все происходило?

– По-разному.

– Нельзя ли чуть подробнее?

Она сделала несколько глубоких затяжек, что-то взвешивая. Все это время она неотрывно смотрела Валландеру в глаза.

– Оке Лильегрен любил собирать людей, которые могли позволить себе жить на полную катушку, – наконец проговорила она. – Людей, ненасытных во всем – во власти, в деньгах, в сексе. К тому же Лильегрена окружал ореол надежности. Он создавал вокруг своих гостей безопасную зону. Никаких скрытых камер, никаких шпионов. Никакая информация не могла просочиться за стены его дома. И еще он знал толк в женщинах, знал, кого приглашать.

– Например, вас?

– Например.

– А еще?

Казалось, она не сразу поняла вопрос.

– Какие еще женщины приглашались на вечеринки?

– Это зависело от пожеланий.

– Чьих пожеланий?

– Гостей. Мужчин.

– Какого рода были эти пожелания?

– Кое-кто хотел переспать со мной.

– Это я понял. А кто еще туда приходил?

– Имен я не назову.

– Как они выглядели?

– Молодые. Совсем молодые. Блондинки, брюнетки. Черные. Иногда был кое-то постарше, были женщины спортивного склада. В общем, разные.

– Вы их знали?

– Не всех. Только некоторых.

– Как он их находил?

Она медлила с ответом. Потушила сигарету, зажгла новую. Она по-прежнему не спускала с Валландера глаз.

– Вы спрашиваете, как такой человек, как Лильегрен, находил то, что хотел? – проговорила она. – Лильегрен был не ограничен в деньгах. У него были помощники. Связи. Ради одной вечеринки ему могли доставить девушку из Флориды. Ей, может, никогда и в голову не приходило, что однажды она окажется в Швеции. А уж тем более в Хельсингборге.

– Вы сказали, что у Лильегрена были помощники. Кто они?

– Шоферы. Ассистент. Потом, Лильегрен обычно нанимал в дом мажордома. Разумеется, англичанина. Но они часто менялись.

– Как звали мажордома?

– Никаких имен.

– Но мы в любом случае до них доберемся.

– Не сомневаюсь. Но это не значит, что их имена вы получите от меня.

– А если вы назовете мне несколько имен, что тогда будет?

– Я могу умереть, – так же спокойно сказала она. – Может быть, в духовке не запекут. Но приятного все равно будет мало.

На какое-то время Валландер задумался. Он понял, что ему в самом деле не вытянуть из Элизабет Карлен ни одного имени.

– Среди гостей Лильегрена было много известных людей?

– Да.

– Политики?

– Да.

– Бывший министр юстиции Густав Веттерстедт?

– Я сказала, что вы не получите никаких имен.

Вдруг он заметил, что она подала ему знак. В ее словах был подтекст. Она знала, кто такой Густав Веттерстедт. Но он никогда не участвовал в вечеринках.

– Там бывали бизнесмены?

– Да.

– Арне Карлман? Он торговал предметами искусства.

– У него почти такая же фамилия, как у меня?

– Да.

– Никаких имен. Больше повторять не буду. Встану и уйду.

Тоже мимо, подумал Валландер. Ее намеки были очень прозрачны.

– Как насчет артистов? Так называемых «звезд»?

– Приходили пару раз. Очень редко. Думаю, Оке им не доверял. И, наверно, не без причины.

– Вы упомянули о черных девушках. Если я правильно понял, вы имели в виду цвет кожи, а не волос?

– Да.

– Вы не помните девушку по имени Долорес Мария?

– Нет.

– Она приехала из Доминиканской Республики.

– Я даже не знаю, где такая находится.

– А Луизу Фредман? Семнадцати лет. Может быть, моложе. Светловолосая.

– Нет, не помню.

Валландер сменил тему. Пока разговор ее не утомлял.

– На вечеринках занимались сексом?

– Да.

– Расскажете?

– Вы хотите деталей?

– Охотно.

– Описания голых тел?

– Не обязательно.

– Это были оргии. Остальное можете представить себе сами.

– Могу ли? Я в этом не уверен.

– Если бы я сейчас разделась и легла на этот стол? Неожиданный поворот, правда? Примерно так все и происходило.

– Значит, неожиданности?

– А разве может быть иначе, когда вместе сходятся ненасытные мужчины?

– Ненасытные мужчины?

– Именно.

Валландер быстро подвел итоги. Копнуть поглубже ему пока не удавалось.

– У меня есть к вам одна просьба, – сказал он. – И один вопрос.

– Я пока еще не ушла.

– Просьба моя такая: давайте мы с вами встретимся еще раз. Скажем, в течение нескольких дней.

Она кивнула. У Валландера возникло неприятное ощущение, что в их договоренности был подтекст. Смутно вспомнилось, как несколько лет назад он ездил в Вест-Индию. Ужасная поездка.

– А вопрос мой очень простой, – продолжил он. – Вы упомянули о шоферах Лильегрена. О сменяющемся штате прислуги. Но вы сказали, что у него был ассистент. Ведь вы употребили единственное число. Верно?

Он уловил легкое изменение в ее лице. Она поняла, что проговорилась, хотя не выдала ни одного имени.

– Этот разговор фиксируется только в мои личных записях, – сказал Валландер. – Так я правильно расслышал?

– Нет, неправильно, – резко сказала она. – Разумеется, у Лильегрена было несколько ассистентов.

Значит, я не ослышался, подумал Валландер.

– На сегодня достаточно, – сказал он вслух и поднялся.

– Дайте мне докурить.

При этих словах Элизабет Карлен впервые отвела от него взгляд.

Валландер выглянул в коридор и кивнул Шёстену, который все это время читал газету для яхтсменов. Элизабет Карлен поднялась, пожала Валландеру руку и в сопровождении Шёстена направилась к выходу. Вернувшись, Шёстен застал Валландера стоящим у окна: он наблюдал, как Элизабет Карлен садится в машину.

– Ну как, хорошо поговорили? – спросил Шёстен.

– В общем, да, – рассеянно ответил комиссар. – Она согласилась встретиться еще раз.

– Что она сказала?

– По большому счету, ничего.

– И это ты называешь «хорошо»?

– Она не знает того, что меня интересует. У дома Лильегрена необходимо установить круглосуточное дежурство. И, пожалуйста, приставь людей к Элизабет Карлен. Рано или поздно нужный человек объявится.

– Для установления наружки звучит не слишком убедительно, – заметил Шёстен.

– Это я улажу. – Валландер улыбнулся. – Меня ведь единогласно выбрали руководителем расследования.

– Если честно, я тебе не завидую. Ты останешься на ночь?

– Нет, поеду домой.

Они спустились на первый этаж.

– Ты читал о девушке, которая сожгла себя в рапсовом поле? – спросил Валландер, когда они уже прощались.

– Читал. Жуткая история.

– Она ловила машину под Хельсингборгом, – продолжал Валландер. – И была чем-то напугана. Вот я и думаю: а не имеет ли она отношения к нашим убийствам? Хотя в это почти невозможно поверить.

– Ходили слухи, что Лильегрен связан с торговлей девушками, – сказал Шёстен. – Впрочем, о нем много чего болтали.

Валландер насторожился.

– Торговля девушками?

– Поговаривают, что Швеция служит перевалочным пунктом для бедных латиноамериканских девушек, которых потом отправляют в бордели южной Европы и страны бывшего соцлагеря. Несколько раз к нам попадали те, которым удалось бежать. Но до организаторов мы пока добраться не можем. И доказать ничего нельзя. Полагаемся на интуицию.

Валландер уставился на Шёстена.

– И ты только теперь мне об этом говоришь?

Шёстен недоуменно покачал головой.

– Но ты об этом раньше и не спрашивал.

Валландер замер на месте. Горящая девушка снова замаячила у него перед глазами.

– Я передумал, – сказал он. – Я останусь здесь на ночь.

Было пять часов вечера. Среда, шестое июля.

Они снова поднялись к Шёстену в кабинет.