Текст книги "Ложный след"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

24

На следующий день, едва рассвело, Валландер, еще не успев как следует проснуться, спустился в прачечную и, к своему удивлению, обнаружил, что до него там уже кто-то побывал. Стиральную машину уже заняли, и ему пришлось довольствоваться тем, чтобы записаться на вторую половину дня. Валландер изо всех сил старался удержать в сознании сон, который видел той ночью. Сон был эротический: Валландер наблюдал со стороны, как участвует в драме, которая никогда бы не разыгралась в реальной жизни. Он видел женщину так явно, словно она вошла в двери его спальни. Но это была не Байба. Только на лестнице, возвращаясь из прачечной, он понял, что она походила на Гуннель Нильсон из Смедсторпа. Сначала это его удивило, и он даже слегка устыдился своего сна. Но пока Валландер поднимался в квартиру, сон успел занять подобающее ему место – место фантазии, которая появляется и исчезает по своим, никому неведомым законам. Валландер сидел на кухне и пил кофе. Он чувствовал, как через окно, открытое наполовину, в комнату проникает тепло. Возможно, бабушка Анн-Бритт права, и им предстоит по-настоящему жаркое лето. На часах было шесть с минутами. Он пил кофе и думал об отце. Часто, особенно по утрам, он мысленно возвращался в прошлое, во времена Благородных Меценатов, когда они с отцом так хорошо ладили друг с другом и он каждое утро просыпался с чувством ребенка, который любим своим папой. Но сейчас, с расстояния более чем сорока лет, ему уже трудно было разглядеть, каким был его отец в молодости. Уже тогда его картины ничем не отличались от нынешних, уже тогда он писал свои пейзажи – с глухарем или без – с твердым намерением в каждой последующей работе повторить предыдущую. Можно было с полным правом сказать, что за всю жизнь отец написал одну-единственную картину. Его устраивал тот уровень мастерства, которого он достиг в самом начале. Он никогда не пытался что-то улучшить. Совершенство далось ему с первой попытки. Валландер допил остатки кофе и попробовал представить, какой будет его жизнь, когда отца не станет. Оказалось, что это не так уж легко. Сейчас Валландера беспрестанно мучили угрызения совести. Но что он будет делать с пустотой, которая возникнет на их месте? Возможно, сентябрьская поездка в Италию – их последний шанс понять и помириться друг с другом, связать воедино счастливые времена Благородных Меценатов и все, что они пережили с тех пор. Валландер не хотел, чтобы прошлое стерлось из памяти в тот день, когда он вынесет из дома последние картины и уложит их в роскошное авто какого-нибудь скупщика, а затем они с отцом будут махать ему вслед, глядя, как тот исчезает в облаке пыли, мчась навстречу покупателю, который выложит за картины втрое, а то и вчетверо против той суммы, которую скупщик отсчитает отцу.

В половине седьмого, справившись с воспоминаниями, Валландер снова превратился в комиссара полиции. Одеваясь, он пытался сообразить, в каком порядке будет заниматься сегодняшними делами. В семь часов Валландер прибыл в управление. В дверях он столкнулся с Нуреном и задержался, чтобы перекинуться с ним парой слов. Тому оставался всего день до отпуска, но теперь с отдыхом приходилось повременить.

– Вот увидишь, как только мы поймаем этого маньяка, зарядит дождь, – сказал он. – Станет кто-то на небе заботиться о простом полицейском! Конечно, сейчас для маньяка-убийцы самое время!

Валландер пробормотал в ответ что-то невразумительное. Но в глубине души он сознавал, что в словах Нурена есть доля истины.

Первым делом Валландер отправился к Хансону. Казалось, тот вообще не отлучался из управления – настолько его угнетало это запутанное расследование и ответственность, которая лежала на нем как на исполняющем обязанности шефа районной полиции. Лицо у Хансона посерело и приобрело цвет асфальта. Когда вошел Валландер, он как раз орудовал допотопной электробритвой. Рубашка у Хансона измялась, в белках глаз проступили кровеносные сосуды.

– Ты бы ложился все-таки, хоть ненадолго, хоть на часок, – сказал Валландер. – Ответственности на тебе, в конце концов, не больше, чем на всех остальных.

Хансон выключил электробритву и мрачно посмотрел на себя в карманное зеркальце.

– Я вчера даже снотворное принял, – сказал он. – Все равно не заснул. Только голова разболелась.

Валландер молча смотрел на Хансона. Он ему искренне сочувствовал. Хансон никогда не рвался в начальники. По крайней мере, Валландеру так казалось.

– Я опять еду в Мальмё, – сказал он. – Хочу еще раз побеседовать с семьей Бьёрна Фредмана. В первую очередь, с теми, кого я не застал вчера.

Хансон взглянул на него с недоумением.

– Ты собираешься допрашивать четырехлетнего мальчика? Но ты не имеешь на это права.

– Меня больше интересует дочь. Ей уже исполнилось семнадцать. И, кроме того, я не собираюсь никого допрашивать.

Хансон кивнул и тяжело поднялся из-за стола, на котором лежала открытая книга.

– Вот, Экхольм дал почитать, – сказал он. – Бихевиористский подход применительно к нашумевшим серийным убийцам. Просто невозможно поверить, чего только люди не вытворяют, когда у них проблемы с головой.

– А про скальпирование там что-нибудь есть? – спросил Валландер.

– Угу, классифицируется как легкая форма собирания трофеев. Если бы ты знал, что у людей дома находят! Тебе бы дурно стало!

– Мне и так дурно, – буркнул Валландер. – Воображаю, чего там только не понаписано.

– Вроде обычные люди, – обреченно сказал Хансон. – Внешне совершенно нормальные. А внутри – безумцы, настоящие хищники. Во Франции один заведующий угольным складом вырезал у своих жертв желудки и засовывал туда голову: хотел задохнуться. Это тебе так, для примера.

– Им и ограничимся, – поспешно сказал Валландер.

– Экхольм хочет, чтобы я, когда прочитаю, передал книгу тебе.

– Конечно, хочет. Только вот не думаю, чтобы у меня было время ее читать. Да и желание тоже.

Прежде чем выйти из управления, Валландер зашел в столовую и сделал себе бутерброд. Он съел его в машине, пока раздумывал, можно ли сейчас звонить Линде. В итоге он решил подождать. Для Линды было еще слишком рано.

Валландер приехал в Мальмё около половины девятого. Летняя неподвижность уже начала расползаться над землей. Поток машин на въезде в город, где пересекалось сразу несколько шоссе, был реже обычного. Валландер свернул к Розенгорду и остановился перед домом, в котором побывал накануне. Заглушил мотор. Некоторое время он просто сидел в машине, пытаясь понять, что же заставило его приехать сюда снова. На оперативке они договорились сосредоточиться на жизни Бьёрна Фредмана. Это – главная причина. Кроме того, ему необходимо повидать девушку, которая вчера отсутствовала. Мальчик четырех лет был ему менее интересен. Валландер порылся в бардачке, выудил оттуда грязную квитанцию на бензин, достал ручку. С раздражением обнаружил, что ручка протекла и вокруг нагрудного кармана образовалось чернильное пятно. Величиной в пол-ладони. Впечатление создавалось такое, будто ему выстрелили прямо в сердце. Рубашка была почти новой. Байба купила ее в июле: тогда она хорошенько перетряхнула его гардероб и выбросила всё старое и поношенное.

В первую минуту Валландер с досады готов был вернуться в Истад и завалиться спать. Он уже сбился со счета, сколько рубашек он перепортил за год из-за того, что забывал убрать стержень, прежде чем положить ручку в карман.

Он прикинул, стоит ли ехать за новой рубашкой в город. Тогда бы пришлось ждать по меньшей мере час, пока откроются магазины. Эта идея ему не понравилась. Он выбросил перепачканную ручку в окно и извлек из бардачка, забитого всяким хламом, другую. На обратной стороне квитанции записал несколько ключевых слов. Друзья Б.Ф. Старые и новые. Необычные происшествия. Кое-как сложив листок, Валландер уже собирался сунуть его в нагрудный карман, но передумал, вылез из машины и снял куртку. До подкладки чернила не добрались. Некоторое время Валландер стоял, мрачно разглядывая пятно на рубашке. Затем вошел в подъезд, толкнул дверцы лифта. Там по-прежнему валялись осколки стекла. Валландер поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь. Из квартиры не доносилось ни звука. Возможно, они еще спали. Валландер подождал с минуту. Затем позвонил снова. На сей раз дверь открылась. На пороге стоял мальчик, Стефан. Казалось, приход Валландера его озадачил. Стефан улыбнулся. Но в его глазах читалась настороженность.

– Надеюсь, я не слишком рано, – сказал Валландер. – Мне, конечно, следовало сначала позвонить. Но я приезжал в Мальмё по другому делу. И решил зайти.

Вранье, конечно, так себе, не слишком убедительное. Но зато – всегда под рукой, подумал Валландер.

Стефан впустил его в коридор. Он был босиком, в поношенной майке и джинсах.

– Я один дома, – сказал он. – Мама с братом уехали. В Копенгаген.

– Да, хороший день для поездки, погода как на заказ, – сказал Валландер, желая расположить к себе мальчика.

– Маме в Копенгагене лучше. Можно отвлечься от всего этого.

В прихожей слова звучали как-то сиротливо. Валландер заметил, что мальчик на удивление спокойно говорит о смерти отца. Они прошли в гостиную. Валландер положил куртку на стул и показал на пятно:

– Со мной всегда так.

– А со мной – никогда, – ответил Стефан и улыбнулся. – Если хотите, я приготовлю кофе.

– Нет, спасибо.

Они сели за стол, друг против друга. На диване лежало одеяло и подушка – значит, ночью там кто-то спал. Под стулом Валландер краем глаза увидел пустую бутылку из-под вина. Мальчик сразу перехватил его взгляд.

Валландер сомневался: имеет ли он право поступать таким образом? Ведь он собирался говорить с мальчиком о смерти его отца, да еще в отсутствии родственников, пренебрегая правилами. Но ему не хотелось упускать случай. К тому же мальчик казался гораздо взрослее своих лет. Валландера не покидало чувство, что он разговаривает с ровесником. Даже Линда, которая была значительно старше Стефана, в сравнении с ним казалась ребенком.

– Какие у тебя планы на лето? – спросил Валландер. – С погодой нам повезло.

Стефан улыбнулся.

– Мне есть чем заняться, – ответил он.

Валландер ждал продолжения, но мальчик замолчал.

– В какой класс ты идешь осенью?

– В восьмой.

– Учишься хорошо?

– Да.

– И что, по-твоему, самое интересное?

– Интересного ничего. Но самое простое – математика. Мы даже организовали клуб, занимаемся мистикой чисел.

– Честно говоря, я даже толком не знаю, что это такое.

– Святая троица. Семь бед – один ответ. Предсказание будущего по комбинациям цифр, которые встречаются в нашей жизни.

– Звучит увлекательно.

– Да.

Валландер заметил, что мальчик, сидящий напротив, занимает его все больше и больше. Его рослое тело сильно контрастировало с ребяческим выражением лица. Но сразу было видно, что Стефан очень умен.

Валландер вынул из куртки скомканную квитанцию на бензин. Из кармана выпали ключи от дома. Он засунул их обратно и снова сел.

– У меня есть к тебе несколько вопросов, – начал он. – Но это не допрос. Если хочешь подождать возвращения мамы – только скажи.

– Не надо. Отвечу, если смогу.

– Когда возвращается твоя сестра? – спросил Валландер.

– Не знаю.

Мальчик смотрел ему прямо в глаза. Казалось, вопрос нисколько не затруднил его. Он дал ответ не колеблясь. Валландер начал сомневаться: уж не ошибся ли он вчера?

– Я думаю, вы с ней общаетесь? Знаете, где она находится? – продолжал Валландер.

– Она просто уехала. Это уже не в первый раз. Вернется, когда сама захочет.

– Но мне это кажется довольно странным.

– А нам – нет.

По-видимому, смутить мальчика было невозможно. Валландер не сомневался, что Стефан знает, где его сестра. Но ответа он от него не добьется. Впрочем, нельзя исключать и того, что девушка действительно сбежала из дома.

– А она не в Копенгагене? – осторожно спросил Валландер. – Твоя мама, случаем, не к ней поехала?

– Она поехала за ботинками.

Валландер кивнул.

– Давай поговорим о другом, – сказал он. – У тебя было время подумать. Ты можешь предположить, кто убил твоего отца?

– Нет.

– Ведь вы с мамой говорили, что многие были бы не прочь это сделать?

– Да, многие.

– Почему?

Тут неизменная вежливость и доброжелательность мальчика как будто впервые дала трещину.

– Мой отец был злым человеком, – жестко сказал Стефан. – И он уже давно потерял право на жизнь.

Эти слова, как гром, поразили Валландера. Откуда в четырнадцать лет взяться такой ненависти?

– Как же ты можешь говорить такое? – возмутился он. – Говорить, что человек потерял право на жизнь? Что бы он там ни натворил!

Мальчик снова обрел невозмутимость.

– Чем же он так провинился? – продолжал Валландер. – Многие люди воруют. Многие торгуют краденым. Но от этого они не становятся чудовищами.

– Из-за него мы жили в постоянном страхе.

– То есть?

– Его все боялись.

– Даже ты?

– Да. Вплоть до прошлого года.

– Почему именно до прошлого?

– Потом страх исчез.

– Ну, а мама?

– И мама боялась.

– А брат?

– Он даже прятался, когда думал, что идет отец.

– А сестра?

– Сестра боялась больше всех.

Валландер заметил едва заметную перемену в его голосе. Стефан на мгновение заколебался, в этом не было никаких сомнений.

– Почему? – осторожно спросил Валландер.

– Она была самой чувствительной.

Тогда Валландер решил рискнуть.

– Твой папа дотрагивался до нее?

– Как это?

– Я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Понимаю. Но он никогда до нее не дотрагивался.

Вот оно, подумал Валландер, стараясь скрыть свои эмоции. Возможно, он насиловал собственную дочь. А может быть, и младшего сына. И того, с которым я сейчас разговариваю.

Дальше Валландер идти не хотел. Он не хотел в одиночку расспрашивать о сестре, о том, где она теперь находится и что с ней случилось в прошлом. Перед глазами у него все время маячили слова «превышение полномочий».

– У твоего отца был близкий друг? – спросил он.

– Он со многими общался. Но был ли кто-то из них его другом, я не знаю.

– А если бы я спросил тебя, кто хорошо знал твоего папу? Как ты думаешь, с кем бы мне следовало поговорить?

Губы мальчика растянулись в невольной улыбке, но он сразу же взял себя в руки.

– С Петером Йельмом, – сказал он.

Валландер записал имя.

– Почему ты улыбнулся?

– Не знаю.

– Ты знаком с Петером Йельмом?

– Разумеется, я его встречал.

– Как мне его найти?

– Он есть в телефонном справочнике, в рубрике «разнорабочие». Живет на Кюнгсгатан.

– В чем состояло их общение?

– Они пили вместе. Это я знаю. А чем они еще занимались, сказать не могу.

Валландер оглядел комнату.

– В квартире осталось что-нибудь из вещей твоего отца?

– Нет.

– Совсем ничего?

– Ни единой вещицы.

Валландер засунул бумажку в карман брюк. Сказать ему больше было нечего.

– А каково это, быть полицейским? – вдруг спросил мальчик.

Валландер почувствовал, что Стефан искренне заинтересован. В его настороженных глазах появился блеск.

– Есть хорошее, есть и плохое, – ответил Валландер в некотором замешательстве, потому что неожиданно понял, что толком и не знает, какого же он мнения о собственной профессии.

– А что вы чувствуете, когда поймаете убийцу?

– Холод и еще жалость, – ответил он и вспомнил отвратительные, насквозь лживые сериалы, которых, видимо, насмотрелся Стефан.

– А что вы станете делать, когда поймаете убийцу моего папы?

– Не знаю, – ответил Валландер. – Смотря по обстоятельствам.

– Должно быть, это опасный тип. Ведь он и многих других людей убил?

Любознательность мальчика тяготила Валландера.

– Мы его поймаем, – уверенно сказал он, чтобы закончить неприятный разговор. – Рано или поздно – поймаем.

Валландер поднялся со стула и спросил, где туалет. Стефан указал на дверь в коридоре. Заперевшись, Валландер принялся разглядывать свое лицо в зеркале. Да, немного солнца бы ему не помешало. Помочившись, он осторожно открыл туалетный шкафчик. Там стояло несколько пузырьков с таблетками. На одном из них было написано имя Луизы Фредман и дата ее рождения – девятое ноября. Он запомнил название лекарства и имя врача, который его выписал. Саротен. Раньше он о таком лекарстве никогда не слышал. Приедет в Истад – посмотрит в фармакологическом справочнике.

Когда Валландер вернулся в гостиную, Стефан сидел на диване все в той же позе. У Валландера вдруг промелькнуло сомнение в его нормальности: было что-то странное в его ранней взрослости и безупречном контроле над собой.

Мальчик повернул голову и улыбнулся. На мгновение настороженность в его глазах как будто исчезла. Валландер отогнал закравшиеся сомнения и взял куртку.

– Я еще дам о себе знать, – сказал он. – Не забудь сказать маме, что я заходил. И было бы здорово, если б ты передал ей все, о чем мы говорили.

– Можно я как-нибудь зайду к вам на работу? – спросил Стефан.

Вопрос застал Валландера врасплох. Как будто ему бросили мяч, а он его не поймал.

– Ты хочешь побывать в полицейском управлении Истада?

– Да.

– Что ж, пожалуйста, приходи. Только позвони сначала. Меня часто не бывает на месте. Но иногда меня там все-таки можно застать.

Валландер вышел на лестничную площадку и вызвал лифт. Стефан кивнул ему на прощание и закрыл дверь. Вскоре Валландер снова очутился на солнце. С минуту он не двигался, наслаждаясь теплом. Не теряя времени даром, пытался сообразить, что ему делать дальше. Решение далось без труда. Он поехал в мальмёское полицейское управление.

Форсфельт был у себя. Валландер пересказал ему свой разговор со Стефаном и попросил как можно скорее связаться с врачом по имени Гуннар Бергдаль. Он также поделился с Форсфельтом подозрениями о том, что Бьёрн Фредман имел связь с собственной дочерью, а возможно, и с обоими мальчиками. Форсфельт точно помнил, что Фредман ни в чем подобном раньше не подозревался, но обещал все перепроверить в кратчайший срок. Затем Валландер перешел к Петеру Йельму. Форсфельт знал его и мог о нем кое-что порассказать. Йельм во многом походил на Фредмана и успел побывать во многих тюрьмах. Они вместе проходили по делу о сбыте краденого. Форсфельт полагал, что Йельм и Фредман часто работали в паре: Йельм поставлял краденые вещи, а Фредман занимался их сбытом. Валландер спросил, можно ли ему побеседовать с Йельмом наедине.

– Я буду только рад не участвовать в этом, – сказал Форсфельт.

– Ты у меня будешь в резерве.

Валландер взял телефонный справочник, разыскал адрес Йельма и записал Форсфельту номер своего мобильника. Они договорились пообедать вместе. Форсфельт рассчитывал, что к этому времени у него уже будут копии всех материалов, которые накопились у мальмёской полиции за годы знакомства с Бьёрном Фредманом.

Валландер оставил машину возле управления, а сам отправился на Кюнгсгатан пешком. Он зашел в магазин одежды, купил рубашку и тут же ее надел. Старую, испорченную чернилами, после некоторых раздумий все-таки выбросил. Как-никак, подарок Байбы. Выйдя из магазина, Валландер несколько минут посидел на скамейке, жмурясь от солнечного света. Затем двинулся дальше в направлении дома, где жил Йельм. На подъездной двери оказался кодовый замок. Но Валландеру повезло. Всего через несколько минут из подъезда вышел пожилой мужчина с собакой. Валландер приветливо ему кивнул и вошел внутрь. Из списка жильцов он узнал, что Йельм живет на третьем этаже. Когда Валландер уже собирался открыть дверцу лифта, у него зазвонил мобильник. Это был Форсфельт.

– Ты где? – спросил он.

– Я в доме Йельма, стою перед лифтом.

– На это я и рассчитывал. Что ты туда еще не добрался.

– Что-нибудь случилось?

– Я связался с врачом. Оказалось, мы с ним знакомы. А я и забыл.

– Что сказал врач?

– Что он, вообще-то, не должен разглашать врачебные тайны. Но я обещал на него не ссылаться. Так что тебе тоже придется этого не делать.

– Хорошо, обещаю не ссылаться.

– Он сказал, что та особа, о которой мы говорим, но имени которой не называем, потому что разговор происходит по мобильному, содержалась в психиатрической больнице.

Валландер затаил дыхание.

– Этим и объясняется ее «отъезд», – наконец произнес он.

– Нет, – сказал Форсфельт. – Не объясняется. Она лежала в больнице три года назад.

Валландер ничего не ответил. Кто-то вызвал лифт, и тот с дребезжанием уехал наверх.

– Поговорим позднее, – сказал Валландер.

– Желаю удачи с Йельмом.

Разговор оборвался.

Валландер долго стоял, обдумывая слова Форсфельта, а затем стал подниматься по лестнице на третий этаж.

25

Из квартиры Йельма доносилась музыка, которую Валландеру уже доводилось слышать. Он прижался ухом к двери и прислушался. Наконец вспомнил, что какое-то время назад ее слушала Линда. В памяти смутно всплыло название группы – «Grateful Dead». Он позвонил в дверь. Музыка играла очень громко. Он позвонил еще раз – никакой реакции. Валландер принялся с силой колотить в дверь, и только тогда музыку выключили. Послышались шаги, дверь открылась. Валландер почему-то был уверен, что дверь лишь слегка приоткроют, но она распахнулась настежь. Не отшатнись он назад – обязательно получил бы по лбу. Дверь открыл совершенно голый мужчина. На нем не было абсолютно ничего. Валландер почувствовал, что тот был под кайфом. По его большому телу гуляла едва заметная дрожь. Валландер представился и показал удостоверение. На документы мужчина даже не взглянул. Он продолжал стоять, уставившись на Валландера.

– Я тебя видел, – произнес он. – По телеку. И в газетах. Впрочем, газет я никогда не читаю. Значит, я видел тебя на первой странице. Или в новостных афишах. Разыскивается коп. Стреляет в людей, не спросив разрешения. Как, говоришь, тебя зовут? Вальгрен?

– Валландер. Это ты Петер Йельм?

– Yes.

– У меня к тебе разговор.

Голый мужчина многозначительно указал в глубь квартиры. Валландер подумал, что тот был с дамой.

– Ничем помочь не могу, – сказал он. – Возможно, я не отниму много времени.

Йельм нехотя впустил его в прихожую.

– Надень что-нибудь, – внушительно сказал Валландер.

Йельм пожал плечами, сдернул с вешалки пальто и натянул на себя. Потом нахлобучил до самых ушей старую шляпу, как будто его об этом просили. Валландер шел за ним по длинному коридору. Квартира у Йельма была просторной, старой постройки. Валландер сам мечтал найти такую в Истаде. Как-то при случае он навел справки о большой квартире в красном доме возле рынка, с книжным магазином внизу, но размер месячной аренды сразил его наповал. Когда они вошли в гостиную, Валландер с удивлением обнаружил там другого голого мужчину, укутанного в простыню. Такого поворота событий он не ожидал. Он, со своим примитивным, полным предрассудков мировоззрением, полагал, что если голый мужчина открывает дверь и делает многозначительный жест, то это значит, что у него в квартире находится голая женщина, но никак не голый мужчина. Чтобы скрыть замешательство, Валландер, вспомнив, что он представитель власти, принял решительный вид. Он уселся на стул и жестом приказал Йельму сесть напротив.

– Вы кто? – обратился он ко второму мужчине, который был заметно моложе Йельма.

– Геерт не понимает по-шведски, – сказал Йельм. – Он из Амстердама. Можно сказать, случайно в гости зашел.

– Скажи ему, что я должен посмотреть его документы. Немедленно.

Йельм говорил по-английски очень плохо, существенно хуже Валландера. Мужчина в простыне исчез и вернулся с голландскими водительскими правами. Писать Валландеру, как всегда, было нечем. Он запомнил фамилию мужчины – ван Лоенен – и вернул ему права. Затем задал несколько коротких вопросов по-английски. Ван Лоенен утверждал, что работает официантом в одном из амстердамских кафе и что именно там он познакомился с Петером Йельмом. В Мальмё он в третий раз. Через два дня должен поездом вернуться в Амстердам. Выслушав все это, Валландер попросил его покинуть комнату. Тем временем Йельм – как был, в пальто и шляпе, надвинутой на лоб, – уже успел расположиться на полу. Но тут уж Валландер рассердился.

– А ну, сними шляпу! – прорычал он. – И сядь на стул. А то вызову машину и заберу в управление.

Йельм спорить не стал. Он отшвырнул шляпу в сторону, и та, описав широкую дугу, приземлилась в оконной нише, между двумя цветочными горшками. Приступая к разговору по существу, Валландер все еще сердился на Йельма. Он даже вспотел от злости.

– Бьёрн Фредман мертв, – резко сказал он. – Впрочем, для тебя это, может быть, не новость?

Йельм замер. Валландер понял, что тот ничего не знал.

– Его убили, – продолжал он. – Кроме того, ему в глаза накапали кислоту. И срезали часть кожного покрова головы. Это произошло три дня назад. И теперь мы разыскиваем преступника. До этого он убил еще двух человек. Сначала политика по имени Веттерстедт. А потом Арне Карлмана, который торговал предметами искусства. Пока тебе все ясно?

Йельм медленно кивнул. Валландер безуспешно пытался понять, что тот сейчас чувствует.

– Так вот почему Бьёрн не отвечает по телефону, – чуть погодя проговорил Йельм. – Я ему вчера весь день звонил. И сегодня утром тоже.

– И чего ты от него хотел?

– Думал пригласить его на обед.

Врет, ясное дело, подумал Валландер. Он все еще сердился на Йельма за его наглые выходки, и проявить жесткость не составило бы ему труда. За много лет работы в полиции Валландеру лишь дважды случалось потерять самообладание на допросе и ударить человека. Он знал, что, как правило, он в состоянии контролировать свои эмоции.

– Не ври, – сказал Валландер. – Если тебе не терпится увидеть, как я ухожу отсюда вон через ту дверь, то ты сейчас четко, внятно и, главное, правдиво ответишь на мои вопросы. Иначе я тебе такое устрою, что мало не покажется. Мы имеем дело с сумасшедшим серийным убийцей. И это дает полиции особые полномочия.

Последнее, разумеется, было ложью. Но Валландер видел, что его слова произвели на Йельма должное впечатление.

– Я звонил насчет одного пакета, который принадлежит нам обоим.

– Что за пакет?

– Так, экспорт-импорт. Бьёрн задолжал мне незначительную сумму.

– Незначительную – это какую?

– Незначительную. Тысяч сто. Не больше.

Валландер подсчитал, что эта «незначительная сумма» составляет несколько его месячных окладов. Это рассердило его еще больше.

– Ладно, мы еще вернемся к твоим делам с Фредманом, – сказал он. – Об этом позаботится мальмёская полиция. А мне ты скажешь, кто, по-твоему, мог убить Фредмана.

– Да уж во всяком случае не я.

– Ну, это мы еще посмотрим. Есть другие версии?

Валландер видел, что Йельм действительно старается.

– Не знаю, – наконец сказал тот.

– Похоже, ты сомневаешься.

– У Бьёрна были дела, о которых я ничего не знал.

– Например?

– Я не знаю.

– Отвечай как следует!

– Послушайте, какого черта! Я не знаю! Какие-то дела у нас с ним были общие. А чем Фредман занимался в остальное время, я понятия не имею. У нас и не принято слишком любопытствовать. Чем меньше знаешь, тем лучше. Впрочем, это уже другой разговор.

– У тебя есть хотя бы какое-нибудь предположение, чем мог заниматься Фредман?

– Ну, например, долги вышибать.

– Гангстер, значит?

– Что-то вроде того.

– А кто был его заказчиком?

– Не знаю.

– Не ври.

– Я не вру. Я правда не знаю.

Валландер ему почти поверил.

– Что еще?

– Он был очень скрытен. Много ездил. Возвращался загорелым. И сувениры привозил.

– Куда он ездил?

– Он никогда не рассказывал. Но после поездок у него всегда водились деньги.

Валландер подумал о паспорте Фредмана. Ведь паспорта они так и не нашли.

– Кто, кроме тебя, знал Бьёрна Фредмана?

– Да уж, наверно, многие.

– А кто был знаком с ним так же хорошо, как ты?

– Никто.

– У него была женщина?

– Что за вопрос? Естественно, у него были женщины.

– А постоянная подруга?

– Он часто их менял.

– Почему?

– А почему вообще меняют? Почему я меняю? Почему сегодня у меня парень из Амстердама, а завтра из Бьярреда?

– Из Бьярреда?

– Это я для примера, черт возьми! Пожалуйста, можно из Хальмстада, если вам больше нравится.

Валландер встал. Он наморщил лоб и разглядывал Йельма, испытывая к нему инстинктивное отвращение. Отвращение к вору, для которого сто тысяч – незначительная сумма.

– Густав Веттерстедт и Арне Карлман, – проговорил Валландер, выдержав паузу. – По твоему лицу я понял, что ты знал об этих убийствах.

– Газет я не читаю. Но телевизор смотрю.

– Ты не помнишь, чтобы Бьёрн Фредман упоминал их имена?

– Нет.

– Может, ты просто забыл? Может быть, Фредман все-таки знал их?

Йельм молчал больше минуты. Валландер ждал.

– Я совершенно уверен, что ничего не забыл, – наконец сказал тот. – Но я мог просто не знать об их знакомстве.

– Сейчас на свободе разгуливает опасный тип, – сказал Валландер. – Он хладнокровен и расчетлив. И он сумасшедший. Он влил кислоту в глаза Фредмана. Это было очень и очень больно. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да.

– Я хочу, чтобы ты немного поработал для меня ногами. Будешь везде рассказывать, что полиция ищет связь между этими тремя людьми. Я полагаю, ты согласен с тем, что нам необходимо остановить этого парня. Того, кто влил кислоту в глаза твоему приятелю?

Йельм поморщился.

– Да уж ясное дело.

Валландер поднялся.

– Позвонишь комиссару Форсфельту. Или дашь знать мне. В Истад. Для нас важно все, что тебе удастся выяснить.

– У Бьёрна была телка, Марианна, – сказал Йельм. – Она живет у Триангеля.[5]5
  Крупный торговый центр.


[Закрыть]

– Как ее фамилия?

– Кажется, Эриксон.

– Кем она работает?

– Не знаю.

– У тебя есть ее телефон?

– Могу найти.

– Поищи прямо сейчас.

Йельм вышел из комнаты, а Валландер остался ждать. До него доносилось перешептывание, и по крайней мере один голос казался слегка раздраженным. Вернувшись, Йельм протянул Валландеру листок бумаги и вышел вслед за ним в прихожую.

Казалось, кайф уже успел немного выветриться. Однако смерть друга, казалось, совершенно не взволновала Йельма. Его равнодушие неприятно действовало на Валландера. Он просто не мог этого понять.

– А этот сумасшедший… – начал было Йельм, но не закончил фразу. Однако Валландер угадал смысл незаданного вопроса.

– Он охотится за определенной группой людей. И если ты не видишь никакой связи между собой, Веттерстедтом, Карлманом и Фредманом, тебе вряд ли стоит беспокоиться.

– Что же вы его до сих пор не поймаете?

Валландер уставился на Йельма. Он чувствовал, что злоба возвращается.

– В частности, потому, что такие типы, как ты, никак не хотят отвечать на вопросы, – сказал он.

Дожидаться лифта Валландер не стал. Оказавшись на улице, он опять остановился, подставив лицо солнцу, и закрыл глаза. Он заново прокручивал в голове разговор с Йельмом, и у него снова возникло чувство, что они идут по ложному следу. Валландер открыл глаза и направился к стене дома, которая находилась в тени. Его никак не покидало ощущение, что он ведет следствие в тупик. К тому же внутренний голос подсказывал Валландеру, что однажды кем-то были произнесены очень значимые слова. Чего-то я не замечаю в этом деле, думал он. Между Веттерстедтом, Карлманом и Фредманом есть связь, и я все время натыкаюсь на нее, сам того не замечая. У Валландера неприятно засосало под ложечкой. Человек, за которым они охотятся, может совершить новое убийство, а между тем, у них нет ни малейшего понятия ни о личности преступника, ни о том, где его искать. Валландер вышел из тени и махнул таксисту, который как раз проезжал мимо.