Текст книги "Убийство Принца Теней (ЛП)"
Автор книги: Хелен Шойерер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
При повороте крана медовуха потекла свободно, и Талемир почувствовал знакомый запах. Когда оба сосуда были почти переполнены пенящейся медовухой, Дрю перебросила один из них Талемиру через стойку.
Тот поднял свой и направил его к ней.
– За крепкую прудовую траву и находчивых рейнджеров.
– Я выпью за это. – Она улыбнулась и приложила свою кружку к его.
Талемир сделал глубокий глоток, и прохладная медовуха, омывшая его язык, отозвалась в горле глубоким благодарным гулом. Это было желанное облегчение, отвлечение от всего, что произошло за последние несколько дней. Правда о стальном источнике все еще была свежа в его памяти: он не был испорчен, а рейфы становились все сильнее сами по себе. Бывший любовник Дрю, Колтан, солгал. А Мастер Гильдии не стал ничего допрашивать, прежде чем отдать приказ Талемиру. Один вопрос беспокоил Талемира больше, чем все остальные… Что, если бы он, как и предполагалось, ворвался в Кираун и убил ее только по этому приказу? Эта мысль приводила его в ужас.
– Куда ты только что ходил? – спросила Дрю, с довольным вздохом смахнув пену с губ.
Талемир подмигнул ей, ложь вертелась у него на языке. Но он понял, что не хочет лгать ей, не хочет, чтобы между ними была какая-то нечестность. Он осушил остатки своего танка.
– Я на минуту погрузился в прошлое…
– О.
– Но давай сделаем так, чтобы в ближайшее время этого не случилось ни с кем из нас. Что скажешь?
– А как ты предлагаешь это сделать?
Талемир обвел взглядом таверну в поисках вдохновения. Он нашел его на стене в виде доски для игры в дартс. Боги, как давно он не играл.
– Дартс, – сказал он ей, кивнув на круглую мишень у горстки портретов.
– А каковы ставки? – спросила Дрю, наполняя их напитки, а затем вскочила и перекинула ноги через барную стойку. Она сидела, свесив ноги через бортик, и ждала.
Талемир задумался, почесывая щетину на подбородке.
– В конце каждого раунда победитель может потребовать у проигравшего приз.
Дрю скептически подняла бровь.
– О? И что за призы мы требуем друг от друга, Боевой Меч?
Талемир усмехнулся.
– Это может быть что угодно. Правда, смелость, вопрос. Предмет одежды…
– Правда?
– Только если ты захочешь, – ответил он с ноткой вызова.
– Я готова увидеть, как ты проиграешь. – Дрю спрыгнула вниз и достала дротики из доски.
Талемир сложил руки на груди, внутри него зажглась радость.
– Ты, конечно, можешь попробовать.
– Сколько раундов?
– Три.
– Пять, – возразила Дрю.
– Как пожелаешь. Может, сыграем в обычную игру среднеземья? Чем ближе к центральной мишени, тем больше очков?
– Мне подходит. Три броска за раз?
Кивнув, Талемир принял трио дротиков, которые она ему вручила, и направился к доске.
– Сначала дамы.
Он стоял у барной стойки, пил свежую медовуху и наблюдал, как она выстраивается перед мишенью и зажимает первый дротик между большим и указательным пальцами, слегка покачиваясь взад-вперед на носках. Для человека, который пьет медовуху и бросает дротики в заброшенной таверне, она держалась почти царственно.
– Не промахнись, – поддразнил ее Талемир.
– О, я и не собираюсь… – Дрю бросала дротики быстрой чередой, каждый из которых приземлялся все ближе и ближе к точке попадания. Она повернулась на каблуке и с самодовольным выражением лица уставилась на него. – Беспокоишься?
– Как хочешь, – ответил Талемир, занимая свое место.
Не теряя времени, он метнул дротики, но они попали не в цель, а один даже полностью промахнулся, вонзившись в стену рядом с ней.
Дрю издала ликующий смешок, и Талемир сдержал улыбку.
– Ну что ж, пусть будет так. Что ты требуешь от меня за свою первую победу?
Дрю нагло оглядела его, а затем сложила руки и выпятила подбородок.
– Сними рубашку, – дерзко приказала она.
Ответный смех Талемира пронзил всю его грудь до костей. Значит, она играет в нападение. С этим я справлюсь. Ему было любопытно посмотреть, по какому пути она поведет их, одержав первую победу. Не сводя с нее глаз, он потянулся к задней части рубашки и стянул ее через голову, обнажив голый торс.
– Интересный выбор приза, Дикий Огонь, – произнес он низким голосом, наблюдая за тем, как ее взгляд из-под капюшона скользит по его груди и животу, а губы слегка приоткрываются. – Тебе нравится?
Несмотря на первоначальную браваду, щеки Дрю окрасились в розовый цвет, и, хотя это могло быть из-за медовухи, Талемир подозревал, что дело не только в этом. Он напрягся, ожидая ее ответа, его тело покалывало от ее внимания, но она проигнорировала его вопрос, выдернула маленькие дротики из доски и встала в стойку.
Она снова бросила, и на этот раз, когда Талемиру пришла очередь, он действительно попытался.
Дрю, нахмурившись, смотрела на его идеально приземленные дротики.
– Ты позволил мне выиграть первый раунд.
– Джентльмен никогда не говорит об этом, – подмигнул он.
Она издала звук разочарования и отпила глоток.
– Только не говори, что ты обиженно проигрываешь?
Дрю закатила глаза и положила руку на бедро.
– Тогда продолжай. Какой у тебя приз?
Талемир получал от этого огромное удовольствие. Он облокотился на табурет и долго, неторопливо отхлебывал из своего танка, словно ему нужно было время, чтобы обдумать, чего он хочет. Он лениво скользил по ней взглядом, отмечая, как раскраснелись ее щеки, как сбилось дыхание в груди. Она реагировала не только на медовуху, это было совершенно точно.
Но вместо того чтобы попросить что-нибудь из одежды, он решил спросить о другом, о том, что не давало ему покоя с тех пор, как они впервые вместе переночевали в палатке по дороге из Кирауна.
– Что означает твоя татуировка? – тихо спросил он.
Дрю заметно вздрогнула, явно не ожидая такого личного вопроса среди их флирта. Но Талемир понял, что ему нужно нечто большее, чем флирт. Он хотел узнать свирепого рейнджера, выдержавшего столько бурь…
На мгновение показалось, что Дрю может возразить, но после того как она несколько раз открыла и закрыла рот, ее рука опустилась на плечо.
– Это любимый цветок моей матери. – Пальцы медленно оттянули горловину рубашки в сторону, обнажив испещренную чернилами кожу. – Голубой жасмин. Есть цветок для нее и по одному для каждого из моих умерших братьев…
По ее молчаливому приглашению Талемир сделал шаг к ней и склонил голову, чтобы поближе рассмотреть ее татуировку. Жасмин с нежными лепестками и замысловатыми листьями был нарисован искусными тонкими линиями, создавая изящный рисунок по лопатке Дрю.
Не задумываясь, Талемир провел кончиками пальцев по татуировке и обнаружил, что Дрю становится горячей от его прикосновений.
– Оно прекрасно, – пробормотал он.
Время замедлилось: они стояли так близко, что Талемир мог видеть, как мурашки бегут по коже Дрю.
– Я получила его сразу после их смерти, – сказала она, натягивая рубашку на плечо.
– Твоей матери это понравилось бы?
Дрю рассмеялась.
– Боги, нет. Она думала, что татуировки – это для солдат и моряков. Но, думаю, отчасти именно поэтому я и сделала ее. Когда я не могу вспомнить мелкие детали ее лица или то, как она двигалась по саду, я всегда вспоминаю, как она могла бы отругать меня за то, что я сделала себе такую неизгладимую отметину на теле. – В глазах рейнджер заблестело серебро, но она смахнула слезы и снова расправила плечи. – Ну вот, теперь ты получил свой ответ, Боевой Меч. Готовься к поражению.
– Сделай все, что в твоих силах, Дикий Огонь.
Она так и сделала, победив его честно и без лишней скромности.
– Ну как? – спросил он.
Взгляд Дрю снова прошелся по его обнаженной груди.
– Я могу заставить тебя играть до конца игры голым…
– Можешь, – Талемир бросил вызов, одарив ее ленивой улыбкой, которая, как он знал, выводила ее из себя.
– Но я этого не сделаю.
– Нет?
– Не в этот раз… – Дрю зажала нижнюю губу между зубами. – Расскажи мне о лучшей книге, которую вы прочитали. О своей любимой книге всех времен.
Настал черед Талемира удивляться. Этого он никак не ожидал. Он подошел к своей сумке, стоявшей у двери, и достал из внутреннего кармана полуночно-синий том. Он отличался от того тома, которым он позволял другим дразнить его по пути к сторожевой башне. Эта книга была особенной. Он протянул ее Дрю, внезапно почувствовав себя уязвимым.
Она повертела ее в руках, проводя пальцами по тисненому названию.
– О чем она?
Он встретил ее взгляд.
– О деве, которая влюбилась в чудовище.
Ее горло перехватило, когда она осторожно перелистала страницы.
– Принимаешь желаемое за действительное?
Талемир не шелохнулся.
– Ты мне скажи.
– Я не дева, – тихо сказала она. – Но наверняка в тебя влюблялись многие.
– Меня не волнуют другие.
Ее взгляд метнулся к нему.
Талемир не вздрогнул, не отвел взгляд. Он позволил ей увидеть себя и все, чего он желал.
– Я не хочу больше играть…
– Правила есть правила, – пробормотала Дрю. – Но, может быть… может быть, внезапная смерть?
Напрягшись всем телом, Талемир метнул все оставшиеся дротики, замкнув внешнее кольцо средней мишени.
– Твоя очередь, – пробормотал он.
Дрю не разрывала зрительного контакта. Вместо этого она метнула все три дротика сразу, даже не взглянув на доску.
Раздался тихий звук удара, и Талемир в недоумении уставился на него.
Все дротики Дрю попали во внутреннее кольцо.
Она победила.
Талемир едва дышал.
– Ну что ж, победитель… Чего ты хочешь?
Дрю прижала мозолистую ладонь к обнаженной груди. Сердце его нещадно колотилось под ее прикосновениями, когда она подняла на него глаза.
– Поцелуй меня, – сказала она.
13. ДРЮ
Как только эти слова покинули губы Дрю, Талемир прильнул к ее рту. Он подался вперед, его рука обхватила ее затылок, пальцы запутались в ее волосах, а его огромная фигура обхватила ее.
Ее дыхание сбилось, когда его язык коснулся ее языка, вызвав стон из глубины ее души.
Этот звук, раздавшийся между ними, стал гибелью Талемира, и все представления о сдержанности были разрушены, когда он поднял ее с земли, ее ноги раздвинулись вокруг него, его руки прошлись по ее спине, прежде чем он пересадил ее на барную стойку. Он толкнул ее в спину и устроился между ее бедер, его твердый член упирался в брюки и давил на нее.
Он был жаден, как будто после горячих источников собрал в бутылку все капли сдерживаемой энергии и теперь выплескивал их на нее. Дрю чувствовала то же самое, и она отвечала на его требовательные поцелуи яростными поцелуями, прижимаясь губами к его губам, а языком исследуя его рот в отчаянном бешенстве.
Больше – она хотела большего. Она хотела больше его.
Она провела руками по его мускулистой груди, обводя шрамы вокруг сердца, и кожа его запылала от ее прикосновений. Его соски затвердели от прикосновений ее пальцев, и он застонал, когда она провела ладонью по его выпревающему члену.
– Дикий Огонь, – прошептал он, и это прозвище зазвучало на ее губах, пронеслось по ее костям, вызвав пульсацию желания в самом центре ее тела. Он схватил ее за волосы, крепко сжал, и среди удовольствия расцвела восхитительно острая боль.
Его поцелуй был обжигающим, след, который теперь никогда не исчезнет. Дрожащими руками она продолжала исследовать силу его мощного торса, наслаждаясь мускулами, опоясывающими все его тело, и тем, как они двигались, когда он наклонялся и прижимался к ней.
Она задыхалась от этого прикосновения, встречая каждое его движение своим собственным, раскаленная добела потребность пылала в ней, требуя большего трения, большего прикосновения. Она выгнулась в его сторону с разочарованным криком, ее груди болели, нижнее белье намокло, и она задрожала от желания.
– Талемир, – пробормотала она ему в губы, настойчиво прижимаясь к нему. Кроме рубашки Боевого Меча, они оба были полностью одеты. Так не пойдет. Дрю потянулась к поясу, но он поймал ее за запястье.
– Пока еще нет, – сказал он.
Дрю отпрянула, задыхаясь.
– Что? Почему?
– Я хочу увидеть тебя, прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус…
Дрю оперлась на ладони, раздвинув его ноги, верхушки ее грудей покраснели и вздымались.
– Чего же ты ждешь, Боевой Меч?
Он одарил ее мрачной, злобной улыбкой, а его руки потянулись к завязкам ее рубашки. Одной за другой он раздвигал их, его теплое дыхание щекотало место между шеей и плечом. Тело Дрю напряглось, когда ткань распахнулась, обнажив круглую полную грудь и твердые соски, просящие прикосновения. Он провел большим пальцем по нижней губе и провел пальцами по горлу, по ключицам, по одной груди, по другой, дразня соски легкими прикосновениями.
Задыхаясь, она выгнула спину, пытаясь направить его к более твердым прикосновениям, но он продолжал дразнить, да так сильно, что она соскочила с поверхности барной стойки, извиваясь от разочарования. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься на него. Но он хотел видеть ее, прикасаться к ней, пробовать ее на вкус – такова была его просьба, и кто она такая, чтобы отказать ему? Она могла быть терпеливой.
Он сомкнул рот на ее соске, сильно посасывая, царапая зубами, вырывая стон из ее горла, и она откинула голову назад, извиваясь.
Его пальцы нащупали пуговицы ее брюк, и каждая из них была расстегнута. Она приподняла бедра, позволяя стянуть штаны с ног. Нижнее белье быстро последовало за ними, оставив ее полностью обнаженной на барной стойки, ее бедра были раздвинуты, обнажая влажность, которую он извлек из нее.
Щеки Дрю разгорелись, но Талемир смотрел на нее своими ореховыми глазами, как человек на грани голода, его тело напряглось, и он затаил дыхание при виде ее.
– Фурии хранят меня, Дрю… – пробормотал он, обхватывая ее бедра и раздвигая их шире. – Ты совершенна.
Дрю почти хныкала, когда прохладный воздух ласкал ее влажную, чувствительную кожу. Талемир опустился перед ней на колени и приник к ее рту.
Первое же касание его языка едва не прикончила ее.
Он провел им вверх по ее центру, расплавленный и опьяняющий.
Дрю привалилась спиной к барной стойке, и ее стон эхом разнесся по таверне. Ей было все равно. Существовал только Талемир и его язык, который кружил по чувствительному месту, вызывая у нее неистовые крики наслаждения.
Она схватила его за волосы и обнаружила, что они мягкие, как шелк.
Он застонал, проведя пальцем по ее мокрому входу, а затем скользнул внутрь, входя и выходя из нее.
Ее дрожащие ноги обхватили Талемира, когда он обрабатывал ее, его язык и пальцы теперь двигались в унисон, вызывая в ней пульсацию желания.
– Черт… – закричала она, все мысли испарились, когда гребень экстаза начал набирать силу.
Она качалась на нем, пока он трахал ее пальцами и дразнил языком, посылая нежные, дразнящие легкие удары по ее клитору.
Ритм нарастал, и наконец Дрю отпустила его, задрожав и закричав, когда волна кульминации накатила на нее до предела. Талемир выжал из нее все до последней капли удовольствия, прежде чем убрать рот и пальцы.
Обнаженная, вялая и задыхаясь, Дрю не двигалась.
Она содрогалась от того, что Талемир сделал с ней, от того, что он создал в ней. И все ради нее – он не искал и не находил своего освобождения.
Дрю медленно села, ее кожа раскраснелась, а внутренняя поверхность бедер стала скользкой.
По обе стороны от нее лежали мускулистые руки Талемира, его волосы рассыпались по блестящим от вожделения глазам. Опустив взгляд, Дрю увидела, что в штанах у него уже набухают следы возбуждения.
Она потянулась к нему, отчаянно желая узнать, как он ощущается в ее руке, прежде чем направить его в свое тело.
Теплые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, останавливая ее.
– Это было для тебя, – сказал он, его голос охрип, дыхание стало неровным.
– Я хочу чувствовать тебя, всего тебя, внутри себя, – сказала ему Дрю, не отрывая взгляда от внушительной длины, напрягшейся под тканью, и от боли, которая уже нарастала внутри нее.
– Пока нет, Дикий огонь. – Он приблизил ее лицо к своему и глубоко поцеловал. – Пока нет.
Талемир достал из сумки одеяло и бережно обернул его вокруг нее, а затем подхватил ее на свои сильные руки и отнес в одну из угловых кабинок. Ее глаза вдруг стали тяжелыми.
Он прижал ее к себе, усадил на старые подушки и уложил на колени.
– С тобой все в порядке? – спросил он, и его глубокий голос зазвенел в ее груди, вызывая дрожь в костях.
– Более чем в порядке. – Она чувствовала себя как никогда расслабленной, невесомой от его воздействия на разум.
– Хорошо, – пробормотал он, нежно поглаживая ее по волосам.
Она хотела возразить, хотела оседлать его и сделать все, чтобы получить от него такое же удовольствие, какое он получил от нее, услышать его крики страсти и покончить с собой.
Но мягкие, ритмичные поглаживания его руки по ее локонам заставили ее вздохнуть с другим чувством удовлетворения.
И этот маленький голосок разума прошептал лишь одно:
Как этот мужчина может быть чудовищем?
14. ТАЛЕМИР
Пока Фурии будут жить, Талемир Старлинг будет вечно помнить ее вкус. До самой смерти он будет вспоминать звуки, которые она издавала в момент кульминации, и то, как ее рот раскрывался в экстазе.
Она была яростной и прекрасной.
Она была всем.
Вмешавшийся рейнджер, которого ему приказали убить.
Наарвианка, пробившая себе путь из тьмы павшего королевства.
Мерцание дикого огня в глубокой ночи.
А теперь она крепко спала у него на коленях, прижавшись к нему со всем доверием, какое только есть в королевствах, несмотря на то, кем он был, несмотря на то, кем он стал на ее глазах.
Как такое могло случиться? Талемир провел большим пальцем по губам: воспоминание о ее губах запечатлелось в его сознании и было достаточно сильным, чтобы продержаться тысячу жизней. Что бы ни произошло между ними теперь, он был привязан к ней, и ее след на нем останется.
Осторожно выскользнув из-под нее, он плотно подоткнул одеяло и укрыл ее голую ногу. Он знал, что она плохо спала в дороге, беспокоилась о своем друге Гусе и мучилась кошмарами, когда заходило солнце. Какое-то время он просто наблюдал за ней, отмечая, как ее ресницы касаются верхушек раскрасневшихся щек и как она сворачивается калачиком. Он понял, что может смотреть на нее часами. Но не поэтому он отстранился от нее. Давно пора было присмотреть за Дрю, и он был более чем счастлив взять на себя эту обязанность.
Пока его Дикий Огонь спал, Талемир собрал ее разбросанную одежду и снял свою. Надев лишь последние чистые трусы, он обследовал остальную часть таверны. Набрав воды из колодца на задворках, он нашел ванну и доску для мытья. Там он оттирал их грязную одежду с мылом, пока вода не стала серой. Сочтя, что огонь в давно остывшем очаге достаточно безопасен, он развел его, раздувая пламя над собранным хворостом, а затем развесил их одежду сушиться на стульях. Продовольственные запасы Танцующего Барсука подверглись набегу, но это не имело значения. Талемир взял лук и колчан и отправился на охоту.
Он знал, что выглядит нелепо в своих сапогах и трусах, со стрелами на голой спине, как какой-то пещерный человек, но его никто не видел, а сумерки – лучшее время для охоты на дичь. Луга вокруг ручья были усеяны зайцами, и ему не потребовалось много времени, чтобы подстрелить нескольких. На мгновение он пожалел, что рядом нет Уайлдера, чтобы поддразнить его: его юный протеже всегда был слишком нетерпелив при стрельбе из лука. Но со временем он научится. Талемир поискал в небе Терренса, но потом вспомнил, что ястреб направляется в Кираун, чтобы позвать им помощь против налетчиков. За последние несколько недель время пролетело так странно. В мгновение ока Талемир оказался на корабле в Наарве, на острие клинка рейнджера, а теперь… теперь он был совсем в другом месте.
Он вернулся в Танцующий Барсук, понимая, как сильно ему нужен свежий сумеречный воздух, чтобы утихомирить бушующий внутри огонь. Огонь, который зажгла в нем Дрю Эммерсон и с тех пор раздувала в пылающий ад. Он тихо вошел в таверну, стараясь не разбудить ее. Он не был уверен, что готов встретиться с ней лицом к лицу; он не верил, что сможет встретиться с ней взглядом и не выплеснуть все эмоции, которые бурлили в нем сейчас.
Талемир Старлинг никогда не был обычным человеком. Он был легендарным Боевым Мечом Тезмарра, а затем теневым монстром, живущим полуживой жизнью, но сейчас… это было не самое сильное, что было в нем.
Он выкинул эту мысль из головы и отнес зайцев на кухню, где мастерски снял с них шкуру своим клинком. Когда-то давно отец научил его, как лучше снять шкуру и выпотрошить животное, и этот урок закрепился в нем так глубоко, что теперь он мог делать это практически с закрытыми глазами. Талемир научил тому же Уайлдера, который поначалу был до смешного брезглив. Улыбаясь про себя, он занялся приготовлением еды – тушеной зайчатины по рецепту Малика, которому он научился во время одного из их многочисленных приключений. К счастью, сушеные травы и специи расхитителей были ни к чему, поэтому Талемир щедро насыпал их в тяжелый котелок, который повесил над очагом, и приготовил для мяса великолепный бульон, от ароматов которого у него заныло во рту. Все это время он думал о Дрю, гадая, какой она будет, когда проснется, и не пожалеет ли о том, что между ними произошло…
У Талемира болезненно сжалась грудь при этой мысли, ведь он жаждал сделать то, что делал снова и снова. Его член дернулся под свободной тканью от одной мысли о том, чтобы устроиться между ее ног и…
– Держи себя в руках, Старлинг, – пробормотал он про себя, тряхнув головой и ущипнув себя за переносицу. Он выпил еще немного тоника Фарисса, надеясь, что это поможет ему сдержать низменные инстинкты. Но в нем вдруг проснулась решимость подростка – или отсутствие таковой, и его мысли каждые несколько секунд устремлялись к сексу. Образ ее обнаженной на барной стойке, извивающейся под его прикосновениями, был пьянящим. Как он мог не думать об этом? Как он мог не представить себя глубоко внутри нее?
– Ради всего святого. – Он занялся тушеным мясом и развесил их одежду на импровизированной веревке, чтобы она быстрее высохла.
Он сходил к колодцу, чтобы наполнить их фляги. Когда он вернулся, Дрю уже проснулась и сидела в кабине, ее волосы были взъерошены, а лицо раскраснелось от сна.
– Что-то невероятно пахнет, – сказала она в знак приветствия.
– Я подумал, что мы заслужили достойную еду, – ответил Талемир, протягивая ей одну из фляг.
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно увидела его впервые.
– Спасибо.
Талемир хотел спросить, как она себя чувствует, и ему отчаянно хотелось продолжить разговор с того места, на котором они остановились, но он ничего не сделал. Вместо этого он вернулся на свое место у огня и стал помешивать рагу. Он не станет перегружать ее. Он предоставит ей все необходимое пространство и время…
Дрю направилась к нему, все еще завернутая в одеяло, но совершенно голая.
– Ты и нашу одежду постирал?
– Угу.
Глаза Дрю заблестели серебром, и она пожевала нижнюю губу.
– Никто не стирал мою одежду уже очень давно, – тихо сказала она.
Талемир отмахнулся от нее.
– Ничего страшного.
– Нет, не пустяки.
– Полагаю, я не стираю нижнее белье всех подряд.
На лице Дрю появилась медленная улыбка, и она подняла бровь.
– Даже Уайлдера?
– Фурии, нет.
Она придвинулась ближе к огню, одеяло соскользнуло с ее плеча, вновь обнажив изящно выведенную татуировку. Талемиру пришлось сдержать себя, чтобы не пересечь расстояние между ними и не нанести серию нежных поцелуев по цветкам. Он бы взял пример с нее.
– Одежда еще не совсем высохла, – сказал он вместо этого. – Но у меня есть запасная рубашка, если хочешь?
Дрю снова прикусила нижнюю губу и кивнула.
Талемир достал рубашку и протянул ей с глупым чувством гордого удовлетворения от того, что она будет завернута во что-то его. Почувствовав себя снова глупым юнцом, он отвернулся, чтобы оставить ее наедине с собой, но это не остановило пульсацию возбуждения, пронзившую его, когда он услышал, как одеяло упало на пол.
Его рубашка была ей велика и доходила до колен. Дрю рассмеялась, глядя на себя снизу вверх.
– Как я выгляжу?
– Идеально, – не задумываясь, ответил Талемир, и его щеки запылали. Она околдовала его, теперь в этом не было никаких сомнений.
Улыбаясь, Дрю принялась расстилать одеяло на каменном полу и доставать горсть подушек из освободившейся кабинки.
– Мы должны поесть перед огнем.
– И пополнить коллекцию вин Палмера, – добавил Талемир, отправляясь на кухню за мисками и столовыми приборами.
– Согласна, – отозвалась Дрю. Вскоре послышался звон бокалов.
Когда он вышел с посудой, то обнаружил, что Дрю устроила пикник: последние лепешки, два бокала с длинными ножками и бутылка чего-то невероятно старого и дорогого. И вот она сидит, обнажив ноги под рубашкой, и улыбается ему. Это было идеальное сочетание всего.
Он наполнил их миски дымящимся рагу из кастрюли и протянул ей, а потом замешкался, раздумывая, как бы сесть так, чтобы трусы не задрались и не обнажились…
– Не то чтобы я возражала против вида, но здесь. – Дрю протянула ему второе одеяло.
Он со смехом обернул его вокруг своей талии, а затем присоединился к ней на полу.
– Значит, ты не против вида, да?
– О, заткнись, – ответила она, протягивая ему миску.
Ухмыляясь про себя, Талемир принялся за еду. Стоны удовлетворения, доносившиеся из уст Дрю, говорили о том, что она думает, что это так же вкусно, как и он, не говоря уже о том, что он был благодарен за одеяло. Ее звуки возбуждали его.
– Это потрясающе, – сказала она между приступами. – Спасибо.
– Не за что. – Он сделал глоток вина. – Это тоже неплохо…
– Неплохо? Это потрясающе. Кажется, на этикетке написано, что оно из-за Завесы?
Талемир взял бутылку и наклонил ее к огню, чтобы можно было прочитать надпись на пергаменте. Он издал низкий свист.
– Будь я проклят, – пробормотал он. – Это из Валии…
– Где?
– Валия, в Верхнем Царстве. Помнишь ту первую книгу, о которой я тебе рассказывал? Про общество женщин-воинов?
– Ммм?
– Это род Валиан. Они славятся своими бесстрашными воинами и вином.
Дрю рассмеялась.
– Территория, известная любовными историями, воинами и вином, звучит как место для тебя.
– Ты можешь придумать лучшее сочетание?
Глаза Дрю встретились с его глазами.
– Нет, не думаю, что могу.
Талемир пригубил свой бокал и подмигнул.
– Рад, что мы с тобой согласны, Дикий Огонь.
Он услышал, как она вздохнула, услышав это прозвище, и, когда бокалы звякнули между ними, ее совершенное тело словно напряглось.
– Все в порядке? – спросил он, стараясь сдержать лукавую улыбку.
– Нет, – ответила она.
Талемир замер. Неужели он так плохо понял ситуацию?
Но Дрю поставила бокал на пол и опустилась на колени, устремив на него прищуренным взглядом.
– Между нами есть незаконченное дело, Боевой Меч.
– А? – Вид ее на раздвинутых коленях, в его рубашке, накинутой на обнаженное тело, был более чем достаточен, чтобы разжечь желание, которое уже кипело под поверхностью.
– Я хочу увидеть, как ты разденешься. – Ее горло клокотало, когда она придвигалась к нему. – Как ты расстегиваешь меня…
При этих словах Талемир расплавился.
– Ты можешь получить от меня все, что захочешь, – неожиданно хрипло сказал он, его дыхание перехватило.
Подойдя к нему, она отставила в сторону чашку с напитком и опустила его на колени, стянув одеяло на талии, и тяжелая ткань отлетела в сторону, обнажив облегающие шорты, под которыми почти болезненно пульсировал член.
Боги, он хотел ее. Хотел ее с того самого момента, как она пригрозила вырезать его сердце на северном периметре. Теперь в этом не было нужды – она уже держала его в своих руках. Оно принадлежало ей.
Дрю смотрела на него, ее голубые глаза пылали вожделением, блуждая по его груди и вздувшемуся животу. Ее язык провел по нижней губе, когда взгляд опустился к V-образной впадине сухожилий и дальше…
– Видишь, что ты со мной делаешь? – пробормотал он, наблюдая за тем, как она любуется его напряженной эрекцией.
Он вздрогнул, когда она провела ладонью по его твердой длине через материал, и выругался под нос от вспышки удовольствия, пронзившей его при первом же прикосновении. Не отпуская его руку, Дрю наклонила к нему лицо и поцеловала.
Талемир застонал от сочного изгиба ее губ, и кровь его застыла в жилах, когда ее рот открылся для него, а язык коснулся его губ. Он обхватил ее лицо, удерживая на месте, и стал целовать, наслаждаясь ее вкусом и тем, как ее тело отвечает ему.
Он чувствовал, как ткань трусов становится влажной на кончике его члена, когда она обхватила его через материал, надавливая раз, два, вызывая стон из глубины его горла.
Затем пояс оттянулся от его пылающей кожи, и он вырвался на свободу, пьянящий и тяжелый, потребность в ней, как бушующий поток, сметающий все на своем пути. Она потащила шорты вниз по его мускулистым бедрам, оставив их сбитыми у коленей. Ему было все равно; он разорвет их, если понадобится.
Талемир опустил руки к пуговицам ее рубашки, едва не застонав при виде каждого дюйма ее тела. Она была самой великолепной из всех, что он когда-либо видел. Ткань разошлась по центру, обнажив золотистую кожу, а затем упала с плеч и собралась на руках.
Ее грудь была идеальной. Круглая и полная, с плотными розовыми сосками, которые затвердели под его взглядом. Когда он обхватил ее обеими руками, его мозоли заскрежетали по нежной коже, Дрю задохнулась, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в ложбинку на шее, чувствуя, как ее пульс трепещет под его губами.
Она смотрела на его член, и на его кончике собиралась влага, когда она крепко обхватила его и стала поглаживать его вверх и вниз, заставляя все его тело напрягаться от удовольствия. Боги, он должен был прикоснуться к ней, должен был…
Дрю оттолкнула его, прижав ладонь к грудине.
– Это касается тебя. – Она повторила его предыдущие слова, ее голос был хриплым.
– Дрю, я…
Но он позволил ей повалить себя на пол. Фурии знали, что он принадлежит ей. Он сделает все, что она попросит. Лежа на спине, он смотрел на нее, когда она прижалась к нему грудью.
Он притянул ее к себе, прижимая ее тело к своему, и яростно поцеловал ее, желая ощутить каждый дюйм их соприкосновения, желая проникнуть глубоко внутрь нее. Она углубила поцелуй, встречая каждый взмах его языка своим, а ее руки исследовали плоскость его груди, дразня его соски, а затем слегка провели ногтями по его животу.
Он дернулся под ней, почувствовав, как его член скользнул в нее.
Затем она стала целовать его горло, спускаясь губами по телу. Он разрывался между изысканным, дразнящим удовольствием от этого и желанием перевернуть их, чтобы устроиться между ее бедер и…
– Черт!
Дрю сомкнула рот над головкой его члена, и все мысли вылетели из головы, когда его ствол вошел в нее еще глубже, пока не уперся в заднюю стенку ее горла – ощущение было теплым, пышным и восхитительно мучительным. Она отстранилась от него, слегка заскрежетав зубами, только для того, чтобы облизать его широкую головку, прежде чем снова проглотить его.
