Текст книги "Убийство Принца Теней (ЛП)"
Автор книги: Хелен Шойерер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
А через несколько секунд поле солнечных орхидей было объято пламенем.
Группа рейфов направила против них свои горящие стрелы.
Вокруг ревел огонь. Невообразимый жар испепелил их всех, пламя было таким жарким, таким яростным, что прокатилось по земле огромной волной.
– Нет! – крикнула Дрю, когда ад забушевал, поглощая их преимущество, пожирая их надежду на выживание. – Нет!
Но огонь не знал хозяина, он уничтожал культуру, солнечные орхидеи чернели и увядали, земля под ними была выжжена.
В мире за пределами досягаемости Талемира что-то дрогнуло.
С горящего поля вокруг него донесся хор испуганных криков.
Три жнеца появились на горизонте, почти полностью закрыв солнце.
– Талемир! – воскликнула Дрю, на ее лице отразилась паника.
Жнецы настигли их в считанные секунды, витки тьмы хлестали их силы, отбивая их от тех мест, где они зажали и поймали в ловушку рейфов. На дымящейся земле они кричали, пытаясь освободиться и отправиться к своим хозяевам.
Жестокая магия обрушилась на наарвийцев сверху, и жнецы закружились вокруг.
Тот, кто был в центре атаки… Талемир узнал его. Его сир. Чудовище, наложившее на него проклятие, жнец, сделавший его тем, кем он был сейчас. И теперь Талемир покажет ему, что он создал.
Борясь со страхом, подавляя внутренние протесты, Талемир поднялся и расправил крылья. Если он хотел встретиться со жнецами в поединке, то должен был лететь. Он должен был встретиться с ними в облаках.
Возле его уха раздалось решительное карканье, и Терренс, взмахнув крыльями, появился из ниоткуда.
Это было все, что нужно было увидеть Талемиру.
Он отдался своей внутренней природе, той темной силе, что бурлила внутри. Он чувствовал, как она бурлит во всем его существе, и когда она потребовала признания, высвобождения, он подчинился.
Боевой Меч собрался с силами и, следуя инстинкту, взмыл в небо. Воздух хлестал его по коже, спутывал волосы, застилал глаза, и Терренс летел рядом с ним. Его собственные крылья мощно били ему в спину.
Темная сила не поглотила его, а наоборот, освободила.
Он был рожден для того, чтобы ветер был под ним, а тени сгибались по его воле. Не было ничего более естественного, ничего более правильного. Он нырнул, наслаждаясь поцелуем облаков на его коже и простором неба. Его крылья были такой же частью его самого, как и конечности, как разум, как сердце, и с их помощью он уничтожит чудовищ, стремящихся разорвать срединные миры.
Талемир, под которым горел весь мир, устремился прямо на жнецов, размахивая в полете своими огненными мечами.
Терренс издал еще один крик и прицелился в глаза самого крупного из них.
Снизу взлетели стрелы, пронзили крылья двух меньших жнецов, отправив их по спирали на выжженное поле, а Талемир нырнул за своим сыном.
Он взмахнул мечами, обнаружив, что без земли под ногами движение заставило его покачнуться. Находясь высоко над наарвианскими войсками, он должен был полностью принять сторону рейфа в себе, если хотел выжить и победить.
Если он хотел заполучить жнеца в свои руки.
Талемир погрузился в свою новую форму, позволяя крыльям биться без раздумий, позволяя себе подчиняться инстинкту, отклоняться, когда того требовало тело, поддаваться каждому падению.
Он еще далеко не овладел мастерством полета, но он был и всегда будет боевым мечом насквозь. Десятилетия тренировок выбили из него страх, оставили дисциплину настолько отточенной, что он мог взмахнуть клинком почти где угодно. С этой мыслью Талемир Старлинг атаковал.
Сначала он ударил правым клинком, затем левым, отбивая смертоносные когти жнеца и нанося удары по его уязвимым крыльям.
Тварь шипела, посылая в его сторону тени, бьющие, как гадюки. Талемир позволил собственной тьме поглотить их, приказал своим теням рассечь их надвое. Взмахнув клинками, он вонзил их в обнаженную середину чудовища, вызвав приступ боли.
Внизу раздался единый крик, и Талемир бросил взгляд вниз, чтобы увидеть, как Дрю и Уайлдер расправляются с одним из павших жнецов, а дюжина рейфов умирает рядом с ним, их кожа превращается в пепел на ветру.
Боль пронзила руку Талемира, и он отшатнулся назад, проклиная себя за то, что потерял ориентацию.
Кровь лилась из раны на бицепсе и предплечье – красная, а не черная, отстраненно подумал он, прежде чем сделать выпад.
В вихре крыльев и стали он нанес удар, его клинки рассекали плоть и кости, а последующие крики говорили о том, что он нанес значительный урон. Он не опустил руки. Вместо этого он нанес высокий удар с левой стороны по правой, где у жнеца было открыто крыло.
Брызнула кровь.
Задыхаясь от усилий, его собственные крылья все еще бились с силой, Талемир ударил другим мечом вверх, рассекая эту тощую плоть, эту гротескную иссохшую кожу.
Стрела, пущенная снизу, попала ему в плечо, другая – в бедро.
Помутневшие голубые глаза существа расширились от шока, магия бесконтрольно вырывалась из его тела.
Сила Талемира заставила его отступить и обрушилась на него резкими, неумолимыми ударами.
Копье пронзило небо, едва не промахнувшись мимо головы жнеца.
Талемир не останавливался. Из него вырвались тени и обвились вокруг горла жнеца, сжимая и разжимая его.
Крылья чудовища затрепетали, и он забился в воздухе, отчаянно хватаясь когтями за тени Талемира.
Рот существа открылся. С его отравленных губ сорвались слова, которые Талемир знал как давно забытый древний язык, но все же каким-то образом понимал… Они вырвались с шипением, покрытым ядом.
– Нас больше, чем ты думаешь, – прохрипело оно. – Каждый день через Завесу приходит все больше. Регульд жнецы и наша армия рейфов будут продолжать распространяться. Тьма восторжествует. Вы все умрете…
Раздался ужасающий булькающий звук.
Талемир воткнул меч ему под подбородок и пробил голову.
Талемир подавил вздох, почувствовав, как внутри него оборвалась пуповина, – ощущение было неожиданным и ледяным. Только инстинкт удержал его в воздухе.
Черная кровь залила Талемира и тех, кто находился внизу.
Он выдернул клинок из тела твари и бросил его вниз. Жнец рухнул на выжженную землю внизу.
И тут же бесчисленные рейфы начали исчезать, их кожа отслаивалась хлопьями, подхваченная ветром.
Все еще не приходя в себя от разрыва связи, Талемир глубоко вдохнул свежий воздух, ища в себе хоть какие-то последствия того, что он сделал. Но, кроме первоначального толчка, ничего не было. Он был цел.
Он ловко приземлился возле тела жнеца и кинжалом вырезал его отравленное сердце. Его сир был мертв. Задыхаясь и сжимая в руке раскаленную массу, он огляделся вокруг, ошеломленный и дезориентированный, и увидел, как оставшиеся рейфы бегут через моря к Завесе.
А потом перед ним появилась Дрю, вся в синяках и крови, с сажей на щеке, прекраснее ее он никогда не видел.
Талемир бросил сердце жнеца на обгоревшую землю и заключил свирепую рейнджер в объятия.
Забыв обо всем на свете, он поцеловал ее.
Это был поцелуй, от которого мир начал заново.
33. ДРЮ
Талемир Старлинг, крылатый Боевой Меч, поцеловал ее среди пепла. Дрю отчаянно цеплялась за него, прижимаясь всем телом к его телу, словно запоминая каждый изгиб и кривые, которые так идеально подходили друг другу.
Они сделали это.
Вместе они победили рейфов и жнецов.
Она яростно целовала его в ответ, пока окружающая тьма ослабевала, исчезая, растворяясь в ветре.
Когда они наконец перестали, Дрю подняла голову и посмотрела на Талемира: его ореховые глаза были яркими, несмотря на кровь, заливавшую кожу. Полуденное солнце пробилось сквозь облака, осветив красные крылья.
Он снова провел губами по ее губам.
– Ты в порядке? – вздохнул он.
Она жаждала большего прикосновения, но понимала, что сначала ему нужно успокоиться.
– Да. А ты?
Боевой Меч кивнул, прижавшись лбом к ее лбу, и на мгновение показалось, что он вдыхает ее воздух.
Сжав его руку, Дрю наконец отступила назад, чтобы осмотреть последствия битвы. Земля была выжжена под их сапогами, в золе не осталось ни одного цветка. У Дрю перехватило горло.
Но огонь был и очищающим, потому что не было видно ни одного рейфа, кроме того, что был рядом с ней, и мальчика-рейфа вдалеке.
Уайлдер присоединился к ним в самом центре обугленного поля.
– Восемь погибших, – сообщил он им мрачным голосом. – Две дюжины или больше раненых…
Грудь Дрю сжалась, и большой палец Талемира погладил тыльную сторону ее руки.
– Есть новости от Адриенны?
Младший Боевой Меч кивнул.
– Синий дым на западе появился совсем недавно. Они добрались.
Дрю почувствовала, как все ее тело обмякло от облегчения. Адриенна спасла остальных и подожгла ужасное логово.
Слава Фуриям, подумала она.
Но предстояло еще многое сделать.
– Известно, сколько рейфов сбежало? – спросила она.
Уайлдер вздохнул.
– Трудно сказать, когда целая орда их просто испарилась…
– А что насчет жнецов? – потребовал Талемир, его речь была грубой.
– По крайней мере, один жнец сбежал обратно в Завесу, – признал Уайлдер. – Мы сделали все, что могли, но…
Дрю подняла руку, чтобы заставить его замолчать, и поняла, что некоторые наарвийцы прекратили свои занятия, чтобы послушать.
– Мы победили, – сказала она, проецируя свой голос так, чтобы все могли слышать. – Мы воспользовались ужасными шансами и обратили их в свою пользу. Мы упорствовали, мы храбро сражались, и теперь от этого поганого логова осталась лишь пыль, а его обитатели больше не проклинают наши земли.
Раздались одобрительные возгласы.
Талемир наклонился, его слова были слышны только ей и Уайлдеру.
– Боюсь, это еще не конец тьмы, – тихо сказал он.
Дрю пропустила его предупреждение мимо ушей, но оно не ослабило ее духа. Ведь она знала, что, хотя его слова – правда, то, чего они добились сегодня, – беспрецедентная победа, и она навсегда останется с ней.
Измученная, но живая, Дрю и остальные помогали ухаживать за ранеными и заворачивать в саваны тела павших. Ее сердце обливалось кровью за их семьи, за тех, кого они оставили позади. Баледор был одним из погибших. Ее отец сидел у его тела и пил из маленькой фляжки.
– Отец. – У нее заслезились глаза, а грудь сжалась, когда она посмотрела на Баледора, человека, которого знала всю свою жизнь. – Мне очень жаль, – сказала она отцу.
– Не проливай слез по Балу, Дрю, – печально ответил он. – Он был бы рад… Знать, что благодаря ему королевство стало немного светлее.
Она кивнула, не веря, что сможет говорить.
– Ты должна гордиться, дочь. – Голос Фендрана надломился, когда он встал и заключил ее в свои объятия. – Ты вела наш народ к победе. Ты видела, как отомстили за твою мать и братьев.
Дрю не могла вспомнить, когда отец в последний раз обнимал ее, но приняла его объятия без колебаний.
– Спасибо, – пробормотала она.
Тут раздался знакомый крик, и она перевела взгляд на Терренса, который кружил неподалеку.
Оторвавшись от отца, Дрю протянула руку, ожидая, что Терренс на нее навалится. Вскоре его когти мягко обхватили ее предплечье, и он подогнул крылья, предлагая ей свою лапу.
Там был завязан свиток.
Дрю сразу узнала неровный почерк Адриенны и дрожащими руками развернула пергамент.
Мы все в безопасности. Миссия прошла успешно.
Перегруппируйтесь на полпути между лагерем и полем.
Да пребудет с вами удача. (Хотя сначала он здорово повеселился со мной).
Дрю вздохнула с облегчением и отправила приказ Адриенны по цепочке. Все устали, но никто не хотел больше оставаться среди руин.
Через час, позаботившись о раненых и укутав мертвых в саваны, они выехали навстречу своему генералу.
Адриенна не зря выбрала место встречи на полпути. В предвкушении битвы Дрю не замечала домиков по дороге к полю, но теперь она заметила несколько, разбросанных по лесному массиву. Это была не совсем деревня, а крошечный хутор, возможно, когда-то занятый несколькими семьями, а теперь пустующий.
Дрю спрыгнула с лошади, и через мгновение ее чуть не сшибла с ног Адриенна.
– Ты сделала это, – воскликнула ее подруга, едва не выжав из нее все силы. – Ты, черт возьми, сделала это.
– Мы все сделали, – ответила Др., не в силах сдержать ухмылку, расплывающуюся по ее лицу, когда она взглянула на Талемира, который одним быстрым движением сошел с коня. Он улыбался, и от этого зрелища у нее заныли колени.
Но она снова повернулась к Адриенне.
– А ты? Все хорошо?
Адриенна похлопала ее по плечу, подталкивая Дрю к небольшой группе, собравшейся вокруг костра.
– Лучше, чем хорошо.
В группе было около дюжины человек, может, больше, и некоторых из них Дрю узнала еще в крепости в Кирауне. У некоторых из них были крылья, как у Талемира и Гуса, а от других исходили слабые тени. Они выглядели усталыми, но целыми.
– Приятно, что ты наконец-то присоединилась к нам, Дрю Эммерсон, – произнес знакомый голос.
– Дратос, – вздохнула Дрю, шагнул вперед и пожал рейнджеру руку. – Рада тебя видеть.
Черные крылья были убраны за спину, но он по-волчьи ухмылялся, целуя ее костяшки.
– Спасибо тебе за то, что ты сделала в логове, за то, что сражалась за нас. – В его словах прозвучало неожиданное почтение. – Мы в большом долгу перед тобой.
Тепло разлилось по телу Дрю, когда Талемир приблизился.
Дратос поднял голову, его глаза сузились при виде Боевого Меча.
– Ты… – произнес он с рычанием в голосе. – Ты тот, кого называют Принцем Сердец… Ты убил бы моего младшего кузена. Ты убил бы всех нас.
Талемир не покраснел, но с сожалением склонил голову.
– Я бы убил, и за это мне жаль.
Крылатый рейнджер поднял бровь и отпил глоток чего-то из фляги.
– Может, в следующий раз проверить все более тщательно…?
– Я думал, вы потерялись во тьме.
– Состояние фуги12, Боевой Меч. Какое-то время не могли ни черта делать. Разве ты не испытал то же самое, когда…
Талемир застыл рядом с Дрю.
– Я… я сожалею.
Дратос, казалось, раздумывал, стоит ли ему продолжать ругать человека, который только что помог победить теневых рейфов.
В конце концов он отсалютовал Талемиру, осушив остатки фляги и критически оглядев его.
– Знаешь… мне кажется, что мои крылья больше твоих…
Талемир рассмеялся.
– Чертовски маловероятно.
Но Дрю уже оттаскивал его.
После воссоединения войск началось празднование, которое продолжалось до самой ночи. Быстро умывшись в ближайшем ручье, Дрю подняла тост за фурий вместе со своими людьми. Она пела и танцевала вместе с ними у костров и наедалась до отвала олениной, которую Уайлдер убил для них в лесу. Но проходили часы, и она поняла, что больше не может себе отказывать. На протяжении всего праздника что-то еще звало ее, игривая тьма, лента силы, связывающая ее с Боевым мечом, который терпеливо стоял на окраине лагеря.
Талемир ждал.
Дрю вложила свою руку в его и потянула его за собой, в сад, который она обнаружила ранее у одного из домиков.
– Я хочу показать тебе кое-что. – Сердце ее уже забилось сильнее.
Она повела его по заросшей тропинке во двор, огороженный забором, безмолвно держа наготове боевой меч.
Перед розовым кустом она остановилась и указала на цветок, распустившийся среди колючек.
Роза, черная как ночь.
– Моя мать всегда предпочитала голубой жасмин и солнечные орхидеи, – тихо сказала она.
Талемир уставился на нее.
– Но эти всегда были моими любимыми. Их называют полуночными розами. У них самые темные лепестки во всех срединных мирах.
– Неужели…? – вздохнул Талемир.
Дрю прижалась к нему всем телом, наконец-то задав мучивший ее вопрос.
– Вернешься ли ты в Тезмарр после того, как эта битва будет выиграна? – Страх затаился в ее груди, ведь она знала, что он – человек чести, человек долга, Боевой Меч гильдии до конца, независимо от крыльев и темной магии в его жилах.
Но Талемир покачал головой.
– Нет, – прошептал он ей в губы. – Мое место – рядом с тобой. Сейчас и всегда.
На глаза Дрю навернулись слезы, и она глубоко поцеловала его.
– Тогда люби меня, – приказала она ему. – Люби меня в своей теневой форме.
Талемир моргнул, словно только что осознав, о чем она его просит.
– Ты уверена? Я могу сделать так, что крылья исчезнут…
– Нет. – Никогда еще Дрю не была так уверена в чем-либо. Она провела руками по его груди, и его кожа потеплела от ее прикосновений. – Я хочу знать и любить каждую твою сторону, светлую и темную.
Грудь Талемира вздымалась, когда он делал вдох.
– Тогда тебе лучше держаться, Дикий Огонь.
Он подхватил ее на руки и пинком распахнул дверь коттеджа.
Когда они вошли в дом, она первым делом поняла, что он был здесь раньше. Она отметила отсутствие пыли и опрятность маленького помещения. Здесь не было того разграбленного хаоса, который она ожидала увидеть. Дрю повернулась к нему с вопросом на устах.
Редкий румянец залил щеки Талемира.
– Я подумал, что мы заслуживаем большего, чем какая-то старая обветшалая хижина… И что дворянка в тебе может оценить свежие простыни…
Потрясенная до глубины души, Дрю поцеловала его.
Поцеловав ее в ответ, Талемир захлопнул за ними дверь и прижал ее к ближайшей стене, обхватив ногами за талию, бережно держась за крылья.
– Ты не хочешь воспользоваться кроватью, после того как так заботился о ней? – прошептала она ему в губы.
– Всему свое время, – ответил он, отстраняясь, чтобы оставить дорожку поцелуев на ее шее.
Желание и без того бурлило в ней, но когда Талемир обнажил когти и рассек переднюю часть ее рубашки и бандо, она воспламенилась.
Талемир прочертил линию от горла, между грудей и до пупка. Соски Дрю затвердели, дыхание участилось, когда крылатый Боевой меч впился в нее взглядом, пьянящим и завораживающим.
Талемир наклонил голову и взял в рот один из ее сосков, сильно посасывая и прикусывая, чтобы смешать удовольствие и боль.
Ее голова откинулась назад и ударилась о стену. Она уже была мокрой, уже так сильно хотела его. Ей нужно было снять штаны; ей нужно было снять его штаны. Извиваясь, она попыталась спуститься, но Талемир крепко держал ее, не закончив исследовать ее торс зубами, языком и руками. Она выгибалась в каждой точке соприкосновения, в каждой унции трения между ними, предвкушая и страстно желая его.
Рубашка свисала полосами с плеч, и Дрю погрузила пальцы в мягкие волосы Талемира, пока он сжимал ее груди и щипал ноющие соски.
Она задыхалась. Этого было и слишком много, и недостаточно.
Наконец он отпустил ее, но не отнес на кровать. Он повернул ее так, что ее спина прижалась к его груди. Он стянул с нее остатки рубашки и грубо сорвал штаны, вызвав у нее возглас удивления.
– Боже, как ты прекрасна, – пробормотал он, одной рукой держа ее за горло, а другой обводя ее изгибы. Зайдя сзади, он раздвинул ее ноги, и хрустящий воздух потянулся именно туда, куда она хотела.
Дрю застонала от разочарования. Ее руки вслепую принялись за его брюки, поглаживая толстую выпуклость, упирающуюся ей в спину.
Ей удалось расстегнуть пуговицы, просунуть руку…
Глубокий стон вырвался у нее, и она забыла о том, что делает, когда пальцы Талемира заскользили по ее центру, скользя по влажной коже.
Его хватка на ее горле усилилась, и он легкими круговыми движениями стал дразнить ее клитор.
Дрю затрясла бедрами, требуя большего.
Медленно его пальцы погрузились в нее.
– Черт, – закричала она, раздвигая себя шире, уже отчаянно желая освободиться.
– Мы сделаем это… – пробормотал он во влажную ложбинку ее шеи, неторопливо вынимая пальцы из нее, а затем снова вводя их в нее. Темп был ужасающе медленным, каждый удар – долгим и смакующим.
– Тал… – задыхалась она, потянувшись сзади, чтобы освободить его член из брюк. Его разгоряченная длина уперлась в изгиб ее спины. Она боролась с ним, пытаясь наклониться, чтобы выровнять его.
– Кто-то сегодня нетерпелив. – Он издал злобный смешок, загибая пальцы, вызвав у нее отчаянный стон, а его зубы впились в ее горло. – Я собирался не торопиться… Медленно изучить каждый твой дюйм… Но, как я вижу, тебе это не нравится…
Она снова задвигала бедрами, желая – нет, нуждаясь в том, чтобы почувствовать его внутри себя.
Талемир стянул с себя штаны, сбившиеся на лодыжках, и подтолкнул ее к кровати.
Она повернулась к нему лицом, изучая яркое зеленое кольцо вокруг лесных глаз, его волосы, прилипшие к влажному затылку… Когда задние части ее бедер коснулись матраса, ее взгляд скользнул по его резному телу, открывая великолепный вид на его член, толстый, длинный и готовый для нее.
Талемир одарил ее темной, восхитительной улыбкой, а затем толкнул на кровать.
Матрас опустился вокруг нее, и он забрался между ее ног, его крылья мощно развевались за спиной при виде ее обнаженной и мокрой.
На мгновение он приостановился, словно ему нравилось мучить ее, словно он хотел оставить ее задыхающейся и жаждущей. Но затем он обхватил ее бедра и раздвинул их еще шире, чтобы обдуть прохладным потоком воздуха ее ноющую сердцевину. Он безжалостно дразнил ее, надавливая, но не до конца проникая пальцами внутрь.
– Талемир, – крикнула она, и в ней зародилась тоска.
– Не знаю, что мне нравится больше, – пробормотал он, опускаясь перед ней на колени и приникая к ее губам. – Когда ты произносишь мое имя как проклятие… – Он сомкнул губы над ее губами, нежно посасывая ее клитор, дразня, только чтобы отстраниться. – Или когда ты произносишь его как молитву…
– Талемир… – Ее голос был низким и хриплым, полным предупреждения.
Злобно ухмыляясь, Боевой Меч оглядел ее в дымке похоти и, наконец, обхватил свой член и пристроил его к ней.
Внутри Дрю вспыхнула потребность, нацелившись на то место, которое жаждало его.
– Я люблю тебя, – почти беззвучно сказала она ему.
От Талемира исходили тени, ленты оникса обвились вокруг ее запястий и скрепили их над головой. Ее спина выгнулась дугой, груди вздымались и просили прикосновения.
– Я тоже тебя люблю. – Он приподнял ее бедра и одним толчком вошел в нее.
Ее руки все еще были зажаты под его тенью, и Дрю выгнулась дугой, когда наслаждение взорвалось в ней, а все ее тело внезапно расплавилось.
Талемир погрузился в нее, и она потеряла всякое чувство сдержанности и приличия. Он освободил ее запястья, и она застонала, сжимая груди почти до боли, а затем впилась ногтями в его мускулистую спину.
Талемир трахал ее долго, жестко и глубоко, и каждое движение вызывало у нее отчаянные крики. С каждым его ударом внутри нее нарастало все более и более пьянящее давление, а вместе с ним и прилив эмоций.
Боги, этот мужчина…
Тени плясали по ее извивающемуся телу, пока он трахал ее, пока она ощущала каждый его дюйм.
Дрю качалась на нем, требуя все больше и больше, пока их тела не покрылись испариной, а Талемир не навис над ней, впиваясь в ее рот диким поцелуем.
– Кончи, Дикий Огонь, – приказал он, его голос был густым от желания.
На кончиках его пальцев появились когти, и он провел ими по ее чувствительной груди, движения его становились все жестче, грубее.
Внезапно наступила кульминация, и Дрю вскочила на ноги, испытывая почти невыносимое наслаждение. Она громко вскрикнула, вцепилась в простыни, выгнулась дугой и вцепилась в Талемира, сжимая его в объятиях.
Талемир застонал и рухнул на нее сверху, содрогаясь от собственного оргазма, разливающегося внутри нее.
На мгновение они так и остались, задыхаясь.
– Боги, – пробормотал Талемир, целуя ее разбитые губы и выходя из нее.
Дрю не позволила ему уйти далеко, переплетя ноги с его ногами – потребность быть рядом все еще была такой грубой и первобытной.
Он перекатился на бок, закрывая их своими крыльями. Она залюбовалась ими: красно-черные перепонки были такими мягкими и в то же время прочными.
Талемир рассмеялся, слегка проведя по ней пальцем.
– Кто бы мог подумать, что это проклятие принесет такую пользу?
– Ты не проклят, – сказала ему Дрю, ее голос был тихим и серьезным. Она уже некоторое время размышляла над этим вопросом. – Ты тронут тенью…
Талемир замер рядом с ней.
– Тьма забрала у меня многое… – Дрю крепко поцеловала его, желание уже пробуждалось внутри. – Но она же подарила мне тебя.
34. ТАЛЕМИР
Талемир не мог насытиться ею. Он брал Дрю еще дважды за ночь и еще раз утром, его потребность в ней была неутолимой, а любовь к ней – непередаваемой. В постели с ней, в лучах раннего солнца, проникающих сквозь разбитые окна, он чувствовал себя невесомым. Единственное, к чему он был привязан, – это она.
Они пометили друг друга зубами, ногтями, а в его случае – когтями. Но истинные метки были гораздо глубже. Дрю пометила саму его душу.
Прижимая ее к груди и обхватив крыльями, он не хотел двигаться, не хотел замечать окружающий мир. Но вдалеке слышался шум оживающего после празднеств лагеря, и он знал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем кто-нибудь придет их искать.
Талемир поцеловал макушку Дрю, вдыхая ее сиренево-огненный аромат. И тут он понял, что она пахнет полями Делмира, домом. Она придвинулась ближе, ее рука уже уплывала на юг.
Он осторожно поймал ее за запястье.
– Как бы я ни хотел снова трахнуть тебя, Дикий Огонь, боюсь, время уже не на нашей стороне.
– Мы можем поторопиться, – прошептала она, прижимаясь к его горячей коже, и эти слова возбудили его член.
– Я оскорблен тем, что ты так думаешь, – проворчал Талемир, беря ее за подбородок и поднимая ее лицо к своему.
Дрю рассмеялась и поцеловала его, а ее рука вырвалась из его хватки и обвилась вокруг его эрекции.
Не зная, что сможет ей отказать, Талемир с радостью согласился, закинул руку за голову и лениво улыбнулся.
– Тогда делай все, что в твоих силах.
Дрю покорно согласилась, накрыв его ладонь своей и вызвав у него стон.
Как могло случиться, что она так сильно контролировала его? Как он мог так скоро снова захотеть ее?
Но обнаженная лисица лишь улыбнулась и переместила свой вес так, чтобы оказаться на нем. Она опустилась на него одним мучительно медленным движением.
– Черт, – простонал он. Ее скользкое тепло опьяняло.
Она приподнялась, нависая над головкой его члена так, что он едва не выскользнул из нее целиком, и снова опустилась на него, насаживаясь на него жестко и быстро.
Удовольствие пронеслось по всему телу, поднимаясь от яиц и перекатываясь по стволу.
– Фурии, спасите меня, – пробормотал он, наблюдая за ее движениями и подпрыгивающими грудями. Каждое движение посылало пьянящий импульс желания по его члену, каждое движение омрачало все его тело вожделением к ней.
Дрю выглядела злобно самодовольной, когда он пытался войти в нее, а она прижимала его к себе, медленно насаживаясь на него.
В эту игру могут играть двое. Талемир легко вывернулся из ее хватки и прижал большой палец к чувствительному месту, обводя ее клитор с таким давлением, которое, как он знал, ей нравилось, вызывая стон из глубины ее души.
Она выгнулась навстречу ему, ее внутренние стенки сжались вокруг него в ответ, и он поклялся, смутно задаваясь вопросом, кто из них первым сдастся.
Она. Это должна быть она.
Одним быстрым, сильным движением он перевернул их так, что оказался сверху, а затем перекатил ее на живот, целуя вдоль позвоночника и обводя кончиками пальцев контур ее спины.
– На четвереньки, – приказал он ей.
Задыхаясь, Дрю выполнила его просьбу. Встав перед ним на четвереньки, она предстала перед ним раскрасневшаяся, влажная и великолепная. Он никогда не видел более прекрасного зрелища.
А когда он вошел в нее, то увидел звезды.
Он, как развязанный мужчина, ворвался в нее и потянулся, чтобы ущипнуть ее затвердевшие соски, все еще чувствительные после прошедшей ночи. Дрю оттолкнулась от него, выгнув спину, позволяя ему проникнуть глубже.
Талемир едва не кончил.
Но он отпрянул от края пропасти. Он еще не закончил с ней. Он притянул ее к себе так, что ее позвоночник оказался вровень с его грудью, и его пальцы снова нашли ее клитор, кружась вокруг него, пока ее дыхание не стало прерывистым, и она вырвала руку, обхватив его за шею, требуя большего.
– Тал, – вскрикнула она.
Все ее тело задрожало в его руках, и она снова застонала, на этот раз отпустив весь контроль, встречая каждый его толчок обратным толчком.
И только когда он выжал из нее последнюю каплю желания, только когда она полувсхлипывала от удовольствия в его объятиях, он позволил своей собственной кульминации прорваться через него.
Он кончил с прерывистым криком, крепко прижимая к себе Дрю и кончая в нее с рваным вздохом.
– Черт, – пробормотал он, прижимаясь к ее покрытой потом спине, и в глазах у него поплыли пятна.
Они рухнули на кровать, спутав конечности.
– Ты что-то говорил о том, что у нас недостаточно времени? – пробормотала Дрю.
– Я рад, что ты доказала, что я ошибался, – пропыхтел Талемир.
Некоторое время они лежали, переводя дыхание, и Дрю нежно поглаживала внешнюю сторону одного из его крыльев. В конце концов, когда пульс стал относительно ровным, Талемир приподнялся на локте и посмотрел на нее.
Ее кожа все еще была раскрасневшейся, пики грудей вздымались и опускались, а взгляд был прикрыт от удовольствия.
– Да, Боевой Меч?
Талемир улыбнулся.
– Прежде чем ты набросилась на меня, я хотел спросить, какие у нас теперь планы. Остальные уже собирают вещи… Что ты собираешься делать?
На лице Дрю появилось серьезное выражение, и она со стоном поднялась с кровати, обшаривая коттедж в поисках своей испорченной одежды.
– Я принес твою сумку. – Талемир указал на угол комнаты. – Я убедился, что у тебя там есть запасная одежда.
Дрю взяла сумку и порылась в ней.
– Спасибо. – Найдя рубашку, она стянула ее через голову, хотя та ничуть не скрывала ни сосков, ни прекрасных голых ног.
– Вчера поле было полностью уничтожено… – медленно произнесла она, проведя рукой по волосам. – Единственное наше оружие против рейфов…
Талемир кивнул.
– Я знаю.
– Значит, нам нужно пересадить. Собери все остатки корней и семян с места происшествия, а также орхидеи, которые ты нам привез, и пересади их в разных местах Наарвы, отправь их в надежные места по всем королевствам. Пусть пока что рейфы ушли, но они вернутся. И когда они вернутся, нам и всему остальному среднеземью нужно быть готовыми.
– Согласен.
Он наблюдал, как Дрю натягивает одежду и заплетает волосы в косу.
– Кроме того, есть еще двадцать тронутых тенью людей, которым понадобится защита и помощь…
– Гус и остальные… – тихо сказал Талемир. – Их ведь не примут в оплоте в Кирауне, верно?
Дрю печально покачала головой.
– Нет.
– Так куда же мы их отвезем? – Он ясно дал понять, что последует за ней куда угодно.
– На восточном острове Наарва есть старый университет. Он может стать подходящим местом для нас, пока мы знакомимся с другими людьми, тронутыми тенью, пока мы перестраиваемся для того, что нас ждет впереди.
Наконец Талемир спустил ноги с кровати и встал.
Дрю оценивающе посмотрела на него.
– Не смотри на меня так, иначе мы никогда не покинем этот домик.
– Принято к сведению, – усмехнулась она и бросила ему одежду.
Талемир натянул штаны и, пряча крылья, натянул рубашку, стараясь привести себя в приличный вид. Как бы ему ни хотелось уезжать, перед отъездом нужно было переговорить с несколькими людьми.
