Текст книги "Убийство Принца Теней (ЛП)"
Автор книги: Хелен Шойерер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Опустить оружие, – рявкнул мужчина, угрожающе размахивая факелом.
Талемир оценил склад и все возможные варианты, и тьма затрещала внутри него от ощущения, что его загнали в угол и перехитрили.
Откуда этот человек знал, где ему быть и что делать? Ярость на секунду ослепила его, ярость от того, что расхитители намеревались сделать с этими невинными людьми – отдать их рейфам, чтобы те превратили их в таких же монстров, как он.
Тени корчились внутри Талемира, впиваясь когтями в его внутренности, умоляя освободить их, выпустить на свободу.
Хотя у человека в клетке было преимущество, он вздрогнул, взглянув на Талемира, как будто увидел за его лицом чудовище.
– Талемир… – Дрю опустила оружие.
Адриенна, Уайлдер и их войска сделали то же самое.
Талемир всеми фибрами души противился сдаче, но и он опустил свой меч рядом с мечом Дрю.
– Используй ее, – прошептала она. – Используй свою силу, чтобы спасти их…
На мгновение Талемир замер. Но, словно услышав ее, тьма снова позвала, и на этот раз Талемир без колебаний ответил ей.
Тени нахлынули, словно ночные вихри, и одна за другой погасили все свечи, все источники света. Весь склад погрузился в кромешную тьму, кроме факела, который держал налетчик, но и он погас.
Люди закричали.
Но Талемир стал единым целым с ночью. Невидимый для остальных, он влился в потоки ониксовой магии, перемещаясь во времени и пространстве по-другому, становясь частью теней, которые, как он чувствовал, клубились вокруг него.
Крики и испуганные вопли продолжались, клетка дребезжала, звук выхватываемых мечей эхом разносился по зданию, обитатели которого внезапно лишились зрения, если бы не Талемир.
В одно мгновение он стоял на коленях у северного выхода, в другое – перед налетчиком, черная сила пульсировала в каждой его части, песнь тьмы звала его по имени.
– Я плохо реагирую на угрозы, – пробормотал он, и ленты тени, извиваясь по его приказу, сжали запястья расхитителя, выбив бесполезный факел из его руки.
Талемир выплеснул достаточно силы, чтобы человек, и только он один, мог рассмотреть его лицо, зная, что вены вокруг его глаз стали черными, а взгляд отражает самое темное зло. Ему не нужны были мечи для того, что последует дальше. Он мог покончить с этим человеком с помощью плети тени.
– Ты один из них, – задыхается расхититель, и воздух наполнился запахом мочи. – Ты…
Последовал придушенный, булькающий звук, и в грудь Талемира ударила горячая струя крови.
И вдруг Талемир вернулся к себе и обнаружил рядом с собой Дрю, с ее кинжала капала кровь налетчика, его горло было перерезано от уха до уха.
Где-то вспыхнул свет факела.
А Талемир только и мог, что смотреть на рейнджера. Его убийство на ее клинке.
– Ты… – пролепетал он, опуская труп расхитителя на землю. – Как ты… Ты могла видеть?
Дрю присела и вытерла свой грязный кинжал о рубашку расхитителя, после чего убрала его в ножны у лодыжки.
– Нет, я не видела. Но я чувствовала тебя… Чувствовала тебя, каким-то образом…
– И ты убила его. Почему?
Дрю внимательно огляделась вокруг.
– Он собирался разболтать твой секрет.
– Но…
Дрю отмахнулась от него.
– Давай вытащим этих бедняг из этой проклятой клетки. – Она уже мчалась к связке цепей и тяжелому замку, висевшему на двери. – Кто-нибудь, найдите ключ от него! И пусть кто-нибудь приведет Фендрана. Возможно, у него найдется что-нибудь, чтобы открыть замок! – кричала она, оценивая устройство. Затем, уже более мягко обращаясь к людям внутри, она сказала: – Не волнуйтесь, теперь вы в безопасности. Мы вытащим вас оттуда, как только сможем.
Рейнджеры бросились исполнять ее приказ, и Талемир в очередной раз убедился, насколько уважаемой была Дрю – дворянка, ставшая охотницей на рейфов…
Пока они ждали, что произойдет раньше – Фендран или ключ, – Дрю оценивала захваченных.
– Гуса здесь нет, – тихо сказала она, когда Адриенна подошла к ней.
– Тогда мы найдем его.
Женщина в клетке протиснулась к решетке.
– Здесь не все, – прошептала она.
Талемир протянул ей флягу с водой и приказал остальным рейнджерам сделать то же самое.
Она сделала несколько благодарных глотков, прежде чем снова заговорить.
– Они забрали некоторых из нас в другое место, за пределы этой деревни.
– Кто? Зачем? – спросила Адриенна.
– Они спорили об этом, – слабо ответила она. – Кого забирать. Они говорили, что им нужен самый сильный среди нас, самый опытный. В чем именно, они не сказали. Они просто допрашивали нас, и каждый день забирали еще одного.
– Они сказали, куда? – спросила Дрю.
– В логово, – отозвался кто-то из задних рядов. – По крайней мере, я так слышал.
Талемир ухватился за прутья клетки.
– Они сказали, зачем?
Женщина лишь покачала головой.
Дрю похлопала рукой по ящику.
– Спасибо.
Изнутри послышался еще один голос.
– Что случилось? – спросил мальчик. – Как все потемнело? Как…
– Вы говорите, что расхитители давно работают с рейфами, да? – вмешался Дрю. – Логично, что монстры поделились с предателями частью своей магии… Похоже, расхититель вмешивался в то, что не мог контролировать.
В клетке послышался ропот согласия, но волосы на затылке Талемира встали дыбом. Дрю не только убила его, чтобы сохранить тайну, но и лгала собственному народу… Это было больше, чем он заслуживал. В его нутре шевельнулось недовольство, но он промолчал.
Подоспел Фендран и сумел открыть клетку. Пленники вырвались на свободу, крича от благодарности и облегчения, некоторые рухнули в объятия друг друга, некоторые просто упали.
Ночь была еще далека от завершения. Талемир и Уайлдер, обученные основам лечения на поле боя, помогали ухаживать за ранеными и пострадавшими, а Дрю и Адриенна занимались тем, что оставили после себя расхитители.
Прошло несколько часов, и Адриенна созвала всех в крепость. Клетка была снята, припасы расхитителей разграблены и разложены на нескольких столах.
– Победа за нами, – объявила она.
В ответ раздалось громовое ликование.
– Война еще не окончена, но битва выиграна, и сегодня мы пируем и празднуем, как короли!
Раздались еще более бурные аплодисменты, а где-то в углу зазвучали первые ноты мелодии. Судя по всему, расхитители жили хорошо. У них были припасы со всего Наарва и разные предметы роскоши, в том числе арфа, на которой, к удивлению Талемира, Баледор взял поиграть.
Видимо, наарвийцы отчаянно нуждались в чем-то хорошем, потому что вскоре пропитанный кровью склад наполнился музыкой, а бочки с вином и медовухой были вскрыты.
Талемир встретился взглядом с Дрю, и она улыбнулась. Она и не подозревала, как прекрасна, и при виде ее никакая победа не была так сладка. Несмотря на все, что его мучило, Талемир позволил себе оценить этот момент, насладиться тем, что хоть раз они вдвоем сражались с общим врагом, а не с чудовищами, которые были частью его самого. Он знал, что битва еще впереди, а пока…
К нему подошла Дрю, протягивая кубок с вином. Вместе они осмотрели праздник. Уайлдер танцевал с Адриенной в центре склада и выглядел немного более похожим на себя, чем после ранения Малика.
Грудь Талемира вздымалась. Он был счастлив за друга, за брата по оружию.
Почувствовав на себе взгляд Дрю, он повернулся к ней.
Она сияла.
И это сияние затронуло что-то глубоко внутри него. Его охватила волна ужаса. Он выронил вино и бросился к выходу.
Талемир выскочил из склада и увидел, что небо безлунно.
Боги – он и не заметил. Он был слишком поглощен всем происходящим.
Это была самая темная ночь месяца.
Тени внутри него снова зашевелились, требуя освобождения.
Заметив лестницу на крыше здания, Талемир бросился к ней, и сердце его болезненно забилось, пока он тащил себя на крышу, скрываясь из виду. Когда он добрался до вершины, то упал на колени, агония пронзила спину и кончики пальцев.
Он задыхался, глаза слезились, но, подняв голову, обнаружил, что за ним последовала Дрю. Она стояла и смотрела на него расширенными глазами.
Все это время он пытался убедить ее – убедить себя, – что не является этим существом, этим монстром.
Но он был им.
Когда проклятие звало, он отвечал.
И он ненавидел себя за это.
Он задыхался, не в силах отвести от нее взгляд, не в силах скрыть свой стыд, свою собственную тень.
– Прости меня, – вздохнул он, и тут же его поглотила тьма.
21. ДРЮ
Дрю отступила на шаг, прикрыв рот рукой, наблюдая, как Талемир преображается в свете факела. Она и раньше видела эти изменения мельком, но ничего подобного, ничего похожего на неконтролируемый сдвиг, происходивший прямо на ее глазах. Глаза Талемира потемнели, став почти черными, как и вены, проступившие на его висках. Его красивое лицо исказилось от боли, когда огромные перепончатые крылья вырвались из его мускулистой спины, разорвав рубашку, и она в клочья повисла на его грузном теле.
Острые когти вырвались из кончиков пальцев, на их остриях заплясали тени, а от боевого меча потянулись волны силы.
В беззвездной ночи Дрю не сводила с него глаз. Она застыла на месте, когда герой превратился в чудовище: между лопаток у него распахнулись крылья, которые протянулись на внушительное расстояние по обе стороны от него, ленты обсидиана обвились вокруг него и потянулись к ней…
Проклятие, лившееся из Талемира, усилилось. Оно пыталось полностью окутать его своей тьмой, клубящейся массой, которая боролась с ним, ища принятия, ища свободы. Он пел и для нее, но ни кошмары, ни видения прошлого не приходили.
Дрю видела, как его когти врезаются в ладони, когда он сопротивлялся объятиям силы, как сухожилия на шее вздуваются от силы воли.
И все же она не двигалась.
Ибо то, что она увидела в этих глазах, был не Боевой Меч, не рейфом, но очень близким человеком… Это был страх. Яркий, ничем не прикрытый ужас, когда Талемир боролся со своей внутренней природой.
Мужчина все еще был там.
Человек, которого она узнала, человек, которого она…
Словно узнав что-то в ее взгляде, Талемир замерцал, но в темноте новой луны он не мог контролировать его, как бы ни старался.
Тени наказывали его, а тьма требовала расплаты.
Сердце Дрю болело за него, он понимал, что не только физические муки смены заставляют страдать Боевого Меча, но и нечто гораздо более глубокое, гораздо более темное: ненависть к себе и к тому, кем он теперь является.
Именно это осознание заставило Дрю потянуться к нему, сокращая расстояние между ними, и ее рука мягко обхватила его черное предплечье, кожа была холодной на ощупь.
Но при этом прикосновении его форма снова стала мерцать между воином и рейфом.
– Дрю… – пробормотал он, с трудом переводя дыхание и глядя на нее так, словно видел впервые.
– Все в порядке, – сказала она ему.
Он покачал головой в недоумении.
– Как получилось, что в мире, лишенном красок, я вижу тебя ярче солнца?
– Что ты имеешь в виду?
Талемир вздрогнул всем телом, снова переключаясь с одной формы на другую.
– Когда я.… такой, – медленно произнес он. – Я вижу мир вокруг себя в черно-серых тонах… Нет цвета, только оттенки тьмы. Но ты…
Дрю сократила расстояние между ними.
– Скажи мне.
Талемир потянулся к ней, но отшатнулся при виде черных когтей, торчащих из кончиков его пальцев.
Дрю вздохнула и прикрыла когти рукой.
– Скажи мне, – повторила она.
Темный взгляд Талемира встретился с ее взглядом.
– Ты – цветовой спектр в тени. Ты тянешь меня обратно к свету…
Слова подвели ее.
На секунду сердце Дрю замерло, остановившись на середине пути, а затем начало колотиться без остановки. Кожу покалывало, а колени грозили подкоситься, когда она осознала, что тоже жила во тьме, а Талемир…
Медленно его облик исчезал.
Когти под ее рукой дематериализовались, и теперь ее рука встретилась с обычными, гладкими, обрезанными ногтями. Порыв холодного ветра овеял ее лицо, когда огромные крылья на его спине исчезли, и он повалился вперед, потеряв равновесие.
Дрю подхватила его и поддержала.
Полосы испорченной рубашки упали с его плеч, оставив золотистый торс обнаженным под звездами.
Лазурные глаза встретились с ее глазами, напряженные и пронзительные.
Последние ленты теней исчезли, растворившись в ночи, как клубы дыма на ветру.
В этот момент мир вокруг них снова ожил. До них доносилась музыка со склада, смех и веселье.
Талемир посмотрел вниз, где они прижались друг к другу.
– Мы могли бы потанцевать, – прошептал он.
Дрю проследила за его взглядом, не желая отпускать его.
– Я думала, ты не танцуешь…—
Боевой Меч положил руку ей на талию и сцепил пальцы, притягивая ее к себе, его тело оказалось вровень с ее телом, и он закружил ее в медленном вальсе.
– Есть много вещей, которые я не делаю, но которые я с радостью сделаю для тебя, – пробормотал он.
Он направил ее в поворот, и они поплыли в такт мелодии, льющейся из окон склада внизу. Даже такой большой, Талемир был изящным и выносливым, легко находил ритм и держал ее рядом.
Как ни скучала Дрю по мелодиям бальных залов и по размашистым шагам по танцплощадке, ей хотелось чего-то большего. Впервые после превращения Талемира она оглядела крышу. Повсюду были разбросаны штабеля поддонов и бочки – с чем именно, она не знала. В одном из дальних углов, очевидно, стояла стража, так как слабо горел факел, а груда мехов говорила о том, что они поспешно покинули свой пост.
– У меня сейчас есть дела поважнее танцев, – прошептала она.
Он приостановился, все его тело напряглось.
– Талемир, – сказала она. – Не будет момента прекраснее, чем этот…
Воин тяжело вздохнул.
– Ты уверена?
– Да.
Как только она произнесла это слово, он прижался к ее губам в обжигающем поцелуе.
Все стены, все барьеры между ними рухнули, и Талемир обнял ее и глубоко поцеловал, его рот был теплым, пышным и дразнящим. На вкус он был похож на ягоды можжевельника, и кровь Дрю разгорелась в ответ. Отчаянно желая прикоснуться к нему, она провела руками по его обнаженной груди, спине и широким плечам, желая запомнить каждый его дюйм.
Дрю приоткрыла рот, позволяя его языку коснуться ее языка, отчего по всему телу пронеслась волна удовольствия. Она прижалась к нему, ощущая жесткое давление его члена на живот, отчего сердце заколотилось.
В ответ на это между ее ног разлилось тепло.
– Я хочу тебя, – пробормотала она ему в губы.
Ее слова словно зажгли что-то в Боевом Мече, и он отпрянул назад, лишь на мгновение окинув ее пристальным взглядом.
– Я твой.
Темное безумие овладело ими обоими, и Талемир стал рвать ее рубашку, чтобы она упала на землю. Он освободил ее груди от тесьмы и тихо выругался, глядя на их соски, выпирающие в прохладную ночь, а затем провел зубами по ее шее, лаская грудь, и вызвал у нее стон. Она выгнулась дугой, внутри нее полыхала белая потребность, а нижнее белье становилось все более влажным с каждой секундой.
– Черт… – прошептал Талемир, когда Дрю исследовала его толстую и твердую длину сквозь ткань. Во рту у нее пересохло, а сердце бешено заколотилось при мысли о том, что он наконец-то окажется у нее между ног. К черту все эти слои. Он был нужен ей обнаженным, прямо сейчас.
Не в силах оторвать взгляд от его эрекции, напрягшейся под тканью, она принялась возиться с пуговицами, и руки ее дрожали.
– Так. – Талемир взял себя в руки.
Пальцы Дрю сжались от его глубокого голоса, когда каждая пуговица расстегнулась, и Талемир спустил штаны по мускулистым бедрам, высвобождая внушительный член. Сняв сапоги и одежду, он встал перед ней и провел по ней руками.
– Боги, – пробормотала она, медленно моргая при виде его.
Каждый его дюйм был замечательным и совершенно неприличным. Никто не имел права так выглядеть… Загорелая кожа, мощный, возвышающийся над землей каркас и мускулы, выточенные самой фурией. А его лицо – боги, его лицо не давало ей покоя. Эти жесткие углы, квадратная челюсть, такая прекрасная в свете факелов. Он наблюдал за ней, казалось, улавливая каждую мысль, мелькавшую в ее голове, и улыбался, глядя на нее яркими глазами.
Неважно, что они стояли посреди крыши под небом; неважно, что он только что превратился из Боевого Меча в рейфа, из рейфа в Боевого Меча. Все это не имело значения, кроме него и острой потребности ощутить его внутри себя.
Она обхватила рукой его член, с тоской поглаживая его.
– Скажи мне, как ты хочешь меня, Дикий Огонь, – сказал он, лаская ее грудь так, словно у него было все время в мире, ущипнул ее за сосок и скользнул другой рукой вниз по штанам.
Но слова не шли с языка, когда он яростно целовал ее, когда его пальцы скользили по ее центру, обхватывая жар, а большой палец обводил ее клитор.
Дрю вскрикнула, пульсации удовольствия мгновенно нарастали, прокатываясь по ее телу, разрушая любую унцию контроля, за которую она могла бы ухватиться. Она выгибалась под его прикосновениями, тихо умоляя о большем.
Талемир стянул с нее штаны и нижнее белье, оставив их на одной из лодыжек.
– Если подумать, – прорычал он, – я точно знаю, как ты хочешь меня.
Дрю не успела договорить, как его руки обхватили ее за обнаженную спину и подняли, понеся к одной из бочек, стоявших неподалеку от факела. Он усадил ее на нее, и древесина стала прохладной и шершавой под ее кожей.
Талемир приостановился и стал жадно ее разглядывать, словно хотел выучить наизусть каждый ее дюйм.
Она сделала то же самое, переведя взгляд с его рельефного живота на V-образное сухожилие, указывающее на его твердый член, кончик которого блестел.
Дрю облизнула губы. Ее тело жило от наслаждения, не похожего ни на что, что она когда-либо испытывала раньше. Она не знала, что на нее нашло, не узнавала знойную женщину, пыхтящую перед Боевым Мечом, но, затуманенный похотью разум, она раздвинула ноги и коснулась себя, приглашающе обводя влажную кожу.
Рот Талемира приоткрылся при виде ее, его член дернулся.
– Боги, ты прекрасна.
При этих словах последняя нить сдерживания между ними натянулась и оборвалась. Он обхватил ее своими мощными руками, запустив пальцы в ее волосы и вернув ее лицо к своему.
Поцелуй был клеймом, заявлением.
Я твой, сказал он, и теперь он показывал ей это, высвобождал себя. Он притянул ее к себе и прижал ее груди к своей груди, заставив ее вздохнуть и вызвав новый прилив страсти к чувствительным соскам между ног.
Его зубы зацепили ее нижнюю губу, вызвав пульсацию восхитительной боли, которая смешалась с ее удовольствием.
Дрю обвила дрожащими ногами его талию и выгнула бедра навстречу, требуя контакта, требуя его всего. На меньшее она сейчас не согласна.
– Трахни меня, Талемир, – пробормотала она между поцелуями.
– Мне кажется, я ждал сотни жизней, чтобы услышать от тебя эти слова… – Он прижал головку своего члена к ее влажному входу.
Прижавшись к нему, Дрю застонала, отчаянно желая почувствовать, как твердый член заполняет ее, представляя его глубоко внутри себя. Она заскрежетала зубами о крепкое его горло и забилась в нем, отчаянно нуждаясь.
Издав разочарованный звук, она потянулась вниз между ними, обхватила его яйца и нежно сжала, притягивая его к себе.
Он вошел в нее всего на дюйм, давая ей время привыкнуть к его размерам.
У Дрю перехватило дыхание при первом намеке на предстоящие ощущения. Его член был большим, настолько большим, что она чувствовала, как растягивается вокруг него.
Это ощущение было пьянящим. Талемир застонал, и этот звук отозвался в голосе Дрю, прошелестел по ее костям, еще больше раздвинув ноги.
Тем не менее он вошел в нее еще на дюйм.
– Талемир… – задыхаясь, прошептала она, впиваясь пальцами в его спину.
Наконец Талемир вошел в нее одним великолепным толчком.
Стон Дрю раздался в ночи, когда она осознала его силу.
Он растянул ее, заполнил полностью, слизкое, горячее соединение, которого ей никогда не хватало.
Он вышел из нее почти полностью, только чтобы снова войти в нее со стоном.
Талемир трахал ее медленно и глубоко, прижимая к поверхности ствола, и шероховатость дерева только усиливала восхитительные ощущения.
Каждый толчок был более пьянящим, чем предыдущий, отвечая на ее выгнутые бедра и усиливая давление внутри.
Тепло разлилось по груди Дрю, раскраснелось лицо и верхняя часть грудей, когда она двигалась вместе с Талемиром, когда он выжимал из нее каждую пульсацию удовольствия, снова и снова вгоняя в нее свою длину, погружаясь глубоко внутрь.
Талемир нежно вскрикивал, отдаваясь ощущениям, и чувствовал, как в основании позвоночника, в глубине души зарождаются первые всплески кульминации.
Талемир прильнул к ее рту, заглушая ее звуки и углубляя поцелуй, а затем протянул руку между ними и еще раз провел большим пальцем по самой чувствительной части ее тела.
– Закончи со мной, Дрю, – прошептал он ей в губы.
Сердце заколотилось, и Дрю напряглась: его слова и прикосновения вызвали в ней прилив сил. Фурии спасли ее, у нее и раньше были любовники, но ни один из них не был таким, как он. Словно сами боги создали его для нее и только для нее, а ее – для него. Он так идеально подходил ей, и только Талемир будил в ней самые глубокие, самые темные желания, уводя за грань…
– Тал…
Он вбивался в нее все сильнее и сильнее, опустошая ее, вытягивая из ее тела все нечестивые ощущения, воспламеняя ее так сильно, что мир вокруг перестал существовать. Дрю отдавалась наслаждению, крещендо, которое он выжимал из нее с каждым толчком, с каждым движением большого пальца. Дрю не могла дышать достаточно быстро, не могла набрать достаточно воздуха, чтобы не отстать от того, что происходило внутри нее.
Она издала полувсхлип.
– Талемир. – Ее тело затряслось, и она забилась в конвульсиях, доводя себя до беспамятства, притягивая его ближе, желая, чтобы он был глубже, чтобы ее внутренние стенки сжимались вокруг него.
– Черт, Дрю…
Секунды спустя Талемир извергся, погружаясь еще глубже, когда кончал, совершенно раскованно и дико.
Он рухнул на нее всем телом, содрогаясь, и его стон вибрировал в ней, когда он выплеснулся в нее.
Дрю прижалась к нему, покачиваясь на нем, желая получить от него столько же удовольствия, сколько он от нее, желая, чтобы он был так же развязан, как и она.
– Боги, – задыхался он, прижимаясь к ней.
Дрю все еще не могла перевести дыхание – последствия кульминации все еще бушевали в ней, а член Талемира все еще находился внутри нее. – Это было…
– Похоже ни на что другое, – закончил за нее Талемир, глядя вниз, на их мокрые от пота тела, на то место, где они все еще были соединены. Он прислонился лбом к ее лбу. – Как я нашел тебя? – пробормотал он. Как это произошло… – Он замолчал, слова не находились.
Дрю легонько провела пальцем по изгибу его плеч.
– Кажется, я пыталась убить тебя.
Талемир рассмеялся.
– Женщина по мою душу.
– Что-то вроде этого, – прошептала она. Тяжесть того, что они сделали, навалилась на нее, как тяжелое одеяло. То, что было между ними, усилилось, превратилось в нечто неузнаваемое, не поддающееся здравому смыслу.
Талемир осторожно вышел из нее, и следы его удовольствия потекли по бедрам Дрю.
Но ей было все равно. Вместо этого она наблюдала за его лицом, за жесткими чертами и сильной челюстью, на которых отражалась целая гамма эмоций, которые она не могла определить. Она обхватила пальцами его подбородок, как он делал это с ней, и снова поцеловала его.
22. ТАЛЕМИР
Всегда существовала магия, способная свести с ума самого здравомыслящего человека, и это были не тени и тьма, а любовь: глубокая, бесконечная любовь.
Когда Дрю целовала Талемира, медленно и тщательно, он понял это.
Он любил ее и все, чем она была.
А то, чем она была… было всем.
Она была светящимся маяком в обсидиановой гавани.
Она была мерцанием пламени, которое встречало его тени.
И он любил ее. Он и раньше подозревал это. Он танцевал на грани этого чувства, но теперь… теперь он знал.
Когда ее язык коснулся его языка, а руки нежно прошлись по его коже, слова забурлили на его губах, требуя, чтобы их произнесли.
Вместо этого он поцеловал ее в ответ, и его член уже снова возбудился, когда он осторожно поднял ее с бочки, отнес к куче мехов, оставленных каким-то сторожем, и положил на землю.
Талемир лежал рядом с ней, не в силах отпустить ее, и постепенно мир возвращался к нему. Мелодии и веселье с хранилища все еще доносились до них. Он не знал ни часа, ни того, сколько времени они провели вдали от остальных, и ему было все равно. Все, что его волновало, – это женщина в его объятиях, женщина, которая не боялась его тьмы, а принимала ее.
– Ты в порядке? – спросил он, не сводя глаз с ее раскрасневшихся щек и вздымающихся и опадающих грудей, словно она еще не оправилась от его прикосновения. Он надеялся, что она никогда не оправится.
Медленная улыбка расплылась по прекрасному лицу.
– Да. А ты?
Талемир чувствовал себя хрупким, словно она разбила его на миллион осколков и собрала заново. Он чувствовал себя сырым и живым, испуганным и эйфоричным одновременно.
– Я твой, – сказал он.
Я твой, сказал он ей. Он практически преподнес ей свое темное сердце на серебряном блюде.
Глядя на нее сейчас, все еще обнаженную среди мехов, он бы сделал это снова в одно мгновение. Он вообще многое сделал бы в одно мгновение.
Он приподнялся на локте, его вытекающий член уже был твердым и пульсировал для нее.
Ее глаза опустились туда, и на губах заиграла ухмылка.
– Готов снова так скоро?
– Ты явно никогда не трахалась с Боевым Мечом, – сказал он ей.
– Я буду рада просветиться.
– Спасибо Фуриям. – Он перекинул ее ногу через свои бедра и снова прижался к ней, их дыхание смешалось в хрустящей ночи.
Глаза Дрю расширились, и она вскрикнула, когда Талемир вошел в нее, а его руки впились в ее спину и притянули ее к себе.
Он смотрел на ее губы, раскрытые в наслаждении, когда он двигался внутри нее, и чувство ее тела было совершенно пьянящим. Поднеся рот к ее соску, он прикусил его, отчего она застонала и схватила его за волосы.
Боль пронзила кожу головы, но это лишь усилило шелковистое тепло ее тела.
Талемир застонал, увеличивая темп и снова и снова входя в нее.
Она задыхалась и сжималась, впиваясь когтями в его спину.
Отчаянный крик наслаждения вырвался у нее, и она неконтролируемо задрожала: освобождение явно накатывало на нее волна за волной. И Талемир отдал ей все, что у него было.
Бледные лучи рассвета разбудили Талемира, и он взглянул на женщину, прижавшуюся к нему, завернутую в его объятия. Боги, он бы все отдал за роскошь будить ее медленно, пальцами, языком, членом… Но их не было достаточно долго. Талемир удивился, что Уайлдер не послал за ним поисковый отряд – разве что Адриенна провела ночь, развлекая его.
Талемир глубоко вздохнул, вдыхая аромат Дрю, и еще секунду наслаждался моментом, прежде чем осторожно отстраниться от нее.
Она сонно потянулась к нему.
– Еще не утро, – пробормотала она.
В груди у него разлилось тепло, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в висок.
– Как бы мне ни было больно, но сейчас определенно утро.
Дрю натянула меха на голову.
В неярком свете рассвета Талемир собирал их одежду и обувь на крыше. Его рубашка была в полосках от того, что крылья пронзили и плоть, и ткань. Это будет интересное объяснение.
Когда Дрю поднялась, ее обнаженное тело позолотили пробивающиеся сквозь облака мягкие лучи, Талемир поспешно натянул штаны, чтобы не выпустить член.
Слишком поздно. Он уже был тверд для нее.
Тихо ругнувшись, он бросил одежду Дрю, и она оделась.
Закончив, они посмотрели друг на друга, и Талемир покачал головой. Волосы Дрю были взъерошены, наряд в беспорядке, выражение лица овечье, а по тому, как она двигалась, он понял, что ее кожа все еще липкая от него.
– Как я выгляжу? – спросила она, приподняв брови.
Талемир сдержал смех.
– Как всегда, прекрасно.
Дрю сложила руки на груди.
– Но?
Он усмехнулся.
– Но ты также выглядишь так, будто тебя трахнули на боку.
Дрю разразилась хохотом.
– Отлично. – Она провела пальцами по волосам. – Я никогда не услышу конца этого.
– Скорее всего, нет.
Ее взгляд блуждал по его обнаженному торсу, полный предложения, заставляя его член снова дергаться.
– Хорошо, – твердо сказал он, сжимая в руках испорченную рубашку. Ему нужно было двигаться, пока он снова не раздел ее догола и не перегнул через штабель поддонов.
– Я найду остальных и узнаю, каков план. А ты иди и…
– Приведи себя в порядок?
– Именно.
– Ты не совсем готов к дебатам…, – рискнула она.
– Я справлюсь.
Ухмыльнувшись и проведя кончиками пальцев по его груди, Дрю пересекла крышу и спустилась по ступенькам.
Талемир подождал несколько мгновений, вдыхая бодрое утро и надеясь утихомирить разгорающееся внутри него пламя.
Ему не повезло. Только одно могло успокоить его сейчас.
– Черт, – пробормотал он, поправляя штаны и натягивая изорванную рубашку, прежде чем спуститься по лестнице.
Талемир не был готов к тому, что, когда он вошел в склад, на лице Уайлдера появилась ехидная ухмылка, а рубашка была разорвана в клочья.
– Тяжелая ночка, Тал? – Уайлдер похлопал его по плечу, слишком самодовольный.
– Не твое…
– Звуки, которые я слышал с крыши, сделали это моим делом…
Талемир внутренне сокрушался, принимая запасную рубашку, которую Уайлдер достал откуда-то из своего рюкзака, и сбрасывая свою рваную, вызвавшую несколько взглядов со стороны.
Когда он закончил застегивать рубашку – она явно принадлежала Уайлдеру и была немного тесновата, – Уайлдер сжал его плечо.
– Я рад, что ты нашел утешение перед нашим возвращением в Тезмарр, – сказал он более серьезно. – Фурии знают, что мы в этом нуждаемся.
Это был один из первых случаев, когда Уайлдер заговорил о своих трудностях после последней битвы при Наарве, и Талемир почти попытался добиться от него большего, пока слова не задели его за живое.
Утешение? С Дрю это было гораздо больше, чем просто утешение. Невинное замечание было для Талемира как ведро холодной воды, вылитое на голову. Внезапно блаженство, в котором он пребывал, разрушилось, и реальность обрушилась на него.
Возвращение в Тезмарр… Конечно. Он был Боевым Мечом гильдии. У него были обязанности, ответственность… Он думал только о Дрю. Все остальное казалось таким незначительным на фоне того, что их объединяло.
Только десятилетия тренировок помогли ему сохранить нейтральное выражение лица.
– Каковы дальнейшие планы? – спросил он.
Уайлдер слегка нахмурил брови, словно хотел сказать что-то еще на эту тему, но не стал. Вместо этого он осмотрел комнату, и Талемир проследил за его взглядом до того места, где в дальнем конце были расставлены столы, а Адриенна изучала кучу карт.
– Адриенна ждала Дрю… – Уайлдер понимающе ухмыльнулся.
Сама Дрю вошла на склад, расправив плечи и высоко подняв подбородок. Она выглядела совершенно невозмутимой, как будто хорошо выспалась и готова к новому дню… Он явно не справился со своей работой.
– Полегче, брат… – Уайлдер усмехнулся рядом с ним. – Держу пари, что она только-только смогла…
– Даже не заканчивай это предложение, – оборвал его Талемир.
