Текст книги "Убийство Принца Теней (ЛП)"
Автор книги: Хелен Шойерер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
– Что? – озадаченно спросил Уайлдер.
– Он принимал это – тоник, приготовленный одним из ваших алхимиков в Тезмарре, – пояснила она, не отрывая взгляда от упавшего Боевого Меча. – Не знаю, сколько он должен был принять, но перед стычкой с расхитителями я заметила, что он пьет гораздо больше. Гораздо больше, чем казалось правильным. – Она указала на странные отметины на шее Талемира. – Это привело к этому.
Уайлдер закрыл лицо руками.
– Как я мог не знать? Как…
– Это не твоя вина, – сказала Дрю, усаживая Талемира в кресло и прижимая к себе. – Он так ненавидел то, кем был, что отравил себя этим проклятым тоником.
Уайлдер вскочил на ноги.
– Я найду целителя.
Дрю покачала головой и указала на палатку Адриенны.
– Позови Гуса.
– Гуса? Мальчика?
– Да.
К счастью, Уайлдер больше не задавал вопросов и скрылся.
Дрю прижалась лбом ко лбу Талемира.
– Ты проклятый дурак. – Она положила ладонь ему на грудь, отметив, что сердце бьется ужасающе медленно. – Однажды ты уже бросил меня. Боги, я сама убью тебя, если ты сделаешь это снова…
Но Талемир не подавал виду, что слышит ее.
Его глаза быстро двигались под веками, а рот разошелся в крике боли.
Все, с чем он сейчас столкнулся, были его собственными чудовищами.
Гус неуклюже подбежал к ней, почти комично хлопая крыльями. Уайлдер и Адриенна следовали за ним.
– Это он? Это Боевой Меч-рейф? – спросил Гус, полный благоговения.
– Да. – Дрю прижала Талемира к груди. – И мы призвали тебя на помощь.
– Как?
– Ты должен сказать мне, Гус… Как получилось, что ты – это ты? А остальные пали во тьму? Как…
Гус запаниковал.
– Я не знаю!
– Думай, – приказала она. – Что в них было другим? Но не в тебе?
– Я не…
– Попробуй, – умоляла она.
– Я был моложе большинства из них…?
– Что еще?
Кончики ушей Гуса стали розовыми.
– Я… я не дрался, – сказал он, смутившись.
– Почему?
– Я… они мне нравились.
– Кто понравился?
– Не кто. А что! Мои крылья. Они мне понравились. Я знаю, что они как у монстра, но… но они сильные! Возможно, я смогу летать. Разве это так плохо? – спросил он, взглядом умоляя ее понять.
– Нет… – вздохнула она, и маленький кусочек головоломки встал на место.
– Я позову целителя, – вмешалась Адриенна, ее голос охрип.
– Мы уже прошли через это. – Дрю наклонилась к Талемиру так, что ее нос коснулся его щеки. – Ты должен сменить форму, Боевой Меч, – прошептала она. – Я думаю, что единственный способ победить это… Единственный способ выжить, бороться с ядом… Это быть в своей самой сильной форме…
С губ Боевого Меча сорвался тихий стон боли.
Она крепче прижалась к нему.
– Талемир, – прошептала она ему на ухо. – Ты должен принять себя таким, какой ты есть, если хочешь жить. Возможно, это самая сильная часть тебя, но не единственная…
Дыхание перехватило, и Дрю опустила взгляд, обнаружив, что по коже Талемира расходятся нити теней.
Сначала легкие, как шепот, а потом усиливающиеся, распускающиеся, как цветы, вокруг нее, пульсирующие силой.
– Дрю… – предупредила Адриенна.
– Все в порядке, – сказала она, обнимая Боевого Меча. – С тобой все в порядке.
Тьма лилась из Талемира, из его когтистых пальцев, из груди, где жнец пронзил его сердце.
Но Дрю не боялась. Ни Боевого Меча, ни призрака, ни тьмы, которая клубилась вокруг нее черным туманом.
Тени трепетали на ее коже, мягкие, как вздох перед поцелуем.
Они танцевали по ее костям, нежно гудели в груди и играли с ее волосами, игривые и нежные, изящные и теплые.
А когда ленты тьмы рассеялись, перед ней опустился на колени крылатый Боевой Меч.
28. ТАЛЕМИР
Талемир Старлинг уничтожил больше врагов, чем мог сосчитать. Он сталкивался с воплощением кошмаров и становился самой тьмой, и все же, когда дело доходило до встречи с Дрю после того, что он сделал… Его сердце замирало.
Сердце Талемира Старлинга заколотилось.
Прекрасное лицо Дрю застыло.
И Талемир, несмотря на все, что произошло между ними только что, приготовился к другой битве.
Дрю сложила руки на груди, изображая гнев, несмотря на слезы, которые текли по ее щекам.
– Значит, ты вернулся.
Талемир поморщился от резкости ее слов, но не мог винить ее за это.
Он ушел.
Он оставил ее в одиночестве противостоять ужасам этого мира.
– Прости меня, – сказал он, все еще стоя на коленях.
К этому времени все наарвийцы вышли из палаток и уставились на него. Смотрели на крылья, сложенные у него за спиной, смотрели на крылатого Боевого Меча, стоящего на коленях перед рейнджером. Они собрались вокруг на безопасном расстоянии, переговариваясь между собой, но, похоже, понимая, что это бой Дрю.
– Я совершил ошибку, – сказал он.
– Несколько, – проворчала в ответ Дрю.
– Несколько, – согласился он. Ему хотелось протянуть руку и коснуться ее, заключить в объятия и заверить, что он больше никогда не сделает ничего подобного. Но это были действия, а его действия обожгли ее. Теперь, понял он, настало время для слов.
– Почему? – потребовала Дрю. – Почему ты вернулся?
– Потому что нет никого другого, с кем бы я хотел сражаться на своей стороне, чей дом я хотел бы защищать. Если ты идешь в глубины тьмы, я иду с тобой.
– Ты сделал это и ушел. Когда стало трудно, ты ушел. Почему я должна верить тебе сейчас? Почему…
– Потому что я люблю тебя. – Слова вырвались у него с легкостью, это был самый естественный ответ в мире, самая суровая правда, которую он мог ей предложить.
Дрю моргнула, и Талемир услышал, как у нее перехватило дыхание.
– Что…?
Разве она не знала? Он уже практически сказал ей об этом. Я твой, сказал он. Но шок на ее лице говорил об обратном, говорил о том, что он должен был признаться ей в любви сразу же, как только это всепоглощающее чувство расцвело в его разбитой груди.
Не обращая внимания на остальных, он сжал ее руки в своих.
– С того момента, как я встретил тебя, мне кажется, что я парил. С тобой под моими сапогами нет земли, нет рельсов, за которые можно было бы ухватиться, и какое-то время я боролся с этим всеми силами… Но не больше. Я отпустил тебя. И, Дикий огонь, это больше, чем я могла себе представить. С тобой я не влюбилась. Я поднялась среди нее, сильная, как никогда прежде. – Талемир трепетно вздохнул, обнажив душу, как никогда прежде. – Я люблю тебя вопреки всему.
Дрю уставилась на него, разжав пальцы.
– Если этого недостаточно, – проговорил он, отстегивая кинжал от сапога и опускаясь на одно колено, чтобы вложить его в ее руки, – вырежи мое сердце, Дикий Огонь. Оно твое.
29. ДРЮ
Крылатый Боевой Меч стоял перед ней на коленях, предлагая ей свое сердце.
На глазах у всех.
Его красивое лицо, освещенное тлеющими углями костра, было опустошено, а лесные глаза отливали серебром.
Словно почувствовав, что происходящее перед ними не столько угроза, сколько личный момент, толпа разошлась, оставив ее наедине с Талемиром.
Дрю хотела было разгневаться на него за то, что он бросил ее, разбил на миллион кусочков, но теперь он был здесь, и сомнений быть не могло – он ясно дал понять, что его сердце, кишащее тенями, принадлежит ей.
Она медленно выдохнула, осознав, что ее осенило.
Ее собственное сердце, наполненное тьмой, тоже принадлежало ему.
Дрю подняла Талемира на ноги. Воин снова возвышался над ней, склонив голову.
– Ты больше не будешь пить этот тоник, – сказала она ему, изучая его лицо.
– Нет, ни капли больше, – поклялся он.
– Тебе нужно принять каждую часть себя.
– Да, – пробормотал он.
То, что раньше приводило ее в ужас, теперь освободило ее: то, что было между ними, было реальным, и оно было таким же огромным и непостижимым, как море. И таким же грозным.
С Талемиром рядом она могла одолеть весь мир.
Дрю приблизила его лицо к своему и поцеловала: его губы, покрытые синяками, прижались к ее губам, его жаждущий рот раскрылся навстречу ей, позволяя ее языку проникать внутрь и касаться его языка, посылая через нее ток тоски.
Но она отстранилась, вглядываясь в его красивые, избитые черты.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она ему и только ему.
Талемир издал сдавленный вздох, а затем пошевелился. Внезапно его руки оказались в ее волосах, и он яростно поцеловал ее, прижимаясь к ней всем телом.
Слезы навернулись на глаза Дрю. Ее грудь вздымалась, переполненная всем, что она чувствовала к этому мужчине. Любовь не случается однажды, поняла она. Она случалась каждый день, в маленькие моменты, в тихих промежутках между великими словами, в томительных прикосновениях, в надежде, которую она обещала в темноте. Любовь – это то, что дышит и расширяется, что создается и переделывается, снова и снова, перерождаясь и становясь только сильнее.
Дрю прильнула к Талемиру, провела ладонями по его груди, по плечам, коснулась мягких перепонок крыльев.
Талемир ответил ей еще одним поцелуем, горячим и пьянящим, полным отчаянной потребности. Его руки скользнули к ее талии, к изгибу ее тела.
– Вы не против? – Резкий голос Адриенны расколол момент.
С неохотой они расстались.
Адриенна и Уайлдер стояли в нескольких футах от них, не обращая внимания на происходящее, оба скрестив руки на груди.
– Если вы забыли, – проворчала Адриенна, – нам нужно спланировать спасение и уничтожить логово…
– Да, с примирительным сексом придется подождать, – ворчливо добавил Уайлдер, его щеки окрасились в розовый цвет.
Талемир тихонько рассмеялся и прижался поцелуем к виску Дрю.
– Тогда позже, – пробормотал он.
– Позже, – согласилась она.
Прошло совсем немного времени, и Дрю оказалась на знакомой территории: вокруг стола толпились люди, излагая стратегии и планы, а рядом с ней – Талемир, Адриенна и Уайлдер. Здесь же находились ее отец и Баледор, а также Гас, который довольно мило назначил себя неофициальным представителем полукровок, все еще запертых в логове.
Дрю и Адриенна наблюдали за ним, не в силах подавить смех. Бедный мальчик был не слишком-то похож на представителя, поскольку большую часть времени он молчал, с благоговением глядя на Талемира.
В груди у Дрю разлилось тепло, когда она заметила розовый оттенок на щеках Талемира. Он был явно смущен таким вниманием.
– У нас есть только несколько вариантов, как мне кажется, – говорил Уайлдер. – Два, если быть до конца честным.
– И какие же? – спросила Дрю, возвращаясь к текущим вопросам.
– Мы можем напасть на логово напрямую, – медленно произнес младший Боевой Меч. – Или устроить диверсию, выманить их, а когда они покинут логово, послать туда отряд, чтобы спасти ваших людей.
– Атакуя логово напрямую, мы подвергаем риску тех, кто в нем находится, – возразил Талемир.
– Согласна, – поддержала Дрю.
Адриенна провела руками по карте острова.
– Значит, мы создадим отвлекающий маневр. Как мы можем их выманить?
– Используйте меня, – без колебаний ответил Талемир.
У Дрю замерло сердце. Она только что вернула его и не могла смириться с мыслью, что снова потеряет.
Но Талемир продолжал.
– Они ищут власти. У меня есть их сила и сила Боевого Меча… Я стану для них маяком.
– И что потом? Нас вырежут под открытым небом, пока кучка полукровок будет спасаться, а может, и нет? – потребовал Баледор, прежде чем скорчить запоздалую гримасу извинения в сторону Гуса.
Гус нахмурился, его крылья дернулись за спиной.
– Нет, – ответил Талемир. – Когда мы только вошли в логово, я почувствовал все связи между ними… – Он произнес это медленно, словно сам только-только собирал кусочки воедино. – Только сейчас я понял… Все рейфы происходят от жнеца. Так они были созданы. Судя по сети привязанностей, которую я ощущал в том логове, я подозреваю, что если убить жнеца, то погибнут и те рейфы, которых он породил.
У Дрю кровь стыла в жилах.
– Откуда нам знать, что, сделав что-то подобное, мы не убьем вас? Не убьет наш собственный народ?
Баледор снова заговорил, отмахнувшись от руки Фендрана, который хотел остановить его.
– Разве это имеет значение? Это ради высшего блага. – Старший мужчина повернулся к Гусу. – Прости, парень, но если бы ты был старше, ты бы понял.
– Мне не нужно быть старше. – Неприязнь Гуса была написана на его юном лице. Но, спрятав дрожащие руки за спину, он повернулся к Талемиру, расширив глаза при виде размаха и крыльев воина. – Делай, что должен, – мрачно сказал он.
Талемир ласково улыбнулся ему.
– Это очень смело с твоей стороны, Гус. Однако я полагаю, что такие люди, как ты и я, не пострадают, когда прародитель будет убит.
– Почему? – спросил Уайлдер.
– Потому что, хотя мы и принимаем тьму, мы, полурейфы, изо всех сил цепляемся за свою человечность. Мы больше люди, чем теневые монстры…
– Так ты считаешь, – вмешалась Адриенна.
Талемир кивнул.
– И я верю.
– Но это авантюра, – возразила Дрю, и сердце ее сжалось от паники.
– Но мы должны на нее пойти. – Пальцы Талемира впились в ее, нежно сжали, и он отпустил их, чтобы пройти через палатку к месту, где оставил свою седельную сумку.
– На нашей стороне есть еще кое-что. – Он надел перчатку для верховой езды и достал смятый букет цветов. Он положил их на стол перед ней. – Я знаю, что ты предпочла бы сердце рейфа, но я подумал, что они могут оказаться более полезными в нашей нынешней ситуации…
Ошеломленная, Дрю взяла цветы в руки. Казалось, они поют под ее прикосновением. Ее браслет тоже зажужжал в ответ.
– Но скоро я принесу тебе сердце жнеца, Дикий Огонь, – прошептал ей на ухо Талемир.
– Кто-нибудь объяснит мне, какое отношение имеют цветы? – потребовал Уайлдер, его терпение явно заканчивалось.
Дрю подавила улыбку, снимая браслет и передавая его младшему Боевому Мечу.
– Это очень редкий вид. Они так любят солнце, что темнота – их полная противоположность… Я обработала эту сталь их сущностью, и она распознает, когда они рядом…
– Так вот откуда ты узнала о нем, – недоверчиво пробормотал Уайлдер, глядя то на нее, то на Талемира.
Она кивнула.
– Да. И когда я наконец рассказала ему об этом, мы обнаружили, что он не может к нему прикоснуться…
– Я бы не хотел повторять этот неприятный опыт, – добавил Талемир. – Но он обжигает на ощупь… Оружие против них. Здесь целое поле этих цветов.
– Как далеко это поле? – спросил Фендран.
– Несколько часов езды на восток.
Адриенна насмешливо хмыкнула.
– Ты не так уж далеко ушел, когда бежал.
– Достаточно далеко для того, кто никогда раньше не проводил трех человек тенью до безопасного места, – ответил Талемир и повернулся ко Дрю. – Мы можем вложить сущность этих орхидей в наши клинки? Чтобы ослабить рейфов? Чтобы победить жнецов?
Дрю изучила цветки в своих руках, прежде чем передать их отцу.
– Что скажешь? – спросила она кузнечного мастера.
Он долго молчал.
– Мне нужен огонь, – сказал он наконец.
Дрю заметила, как Талемир и Уайлдер обменялись взглядами.
– Что?
Заговорил Уайлдер.
– Только наарвийская сталь может убить рейфа или жнеца…
– Это значит, что мы обработаем как можно больше обычных клинков и стрел тем запасом цветов, который принес Талемир, и соберем еще, прежде чем начать атаку, – сказала Адриенна. – Наши силы будут направлены на то, чтобы отбить рейфов, занять их, чтобы вы двое…
– И я, – вклинилась Дрю, вынимая меч.
Все уставились на нее и на ее клинок из наарвийской стали. Уайлдер выглядел так, словно собирался начать новую ссору, но Адриенна подняла руку.
– И Дрю, – сказала она. – Боевые Мечи и Дрю будут нацелены на жнецов. Если теория Талемира верна, этого будет достаточно.
– А если он не прав? – спросил Баледор, окинув Талемира оценивающим взглядом.
– Тогда Наарва чуть раньше падет перед надвигающейся тьмой, – холодно ответила Дрю.
Дрю попрощалась с Адриенной в уединении своей палатки. Ее подруга возглавит спасательную операцию с небольшим отрядом, подобранным ею собственноручно, а Дрю – диверсию с Талемиром.
Адриенна крепко обняла ее.
– Я уже говорила, что рада за тебя, подруга?
Дрю сжала ее в ответ и рассмеялась.
– Даже несмотря на все это?
– Мы обретаем счастье, когда и где можем. Я рада, что ты нашла свое, пусть даже посреди бушующей тьмы.
Дрю пыталась сглотнуть комок в горле.
– Удачи тебе, сестра… – пробормотала она.
Адриенна усмехнулась.
– Нет, если она сначала была с тобой.
Несмотря на то что план был готов, Дрю не в первый раз пришлось защищать Талемира и его намерения. Наарвийцы относились к нему настороженно, даже больше, чем к Гусу, который был еще совсем ребенком. Но Талемир… Талемир проявил истинную тьму, развязал ее в их лагере. Они боялись его, и она их не винила. Он был тем, кого они боялись всю свою жизнь. Для них он олицетворял зло, которое украло их земли и забрало их близких.
Пока они пробирались через лагерь, Дрю встречала их взгляды с жестким вызовом в глазах. Он не чудовище, хотелось ей крикнуть им.
Талемир стойко переносил внимание и настороженность, но она видела, что это глубоко ранит его, что это подтверждает страхи, которые он так долго носил в себе.
– Ты не обязана защищать меня, – тихо сказал он ей, когда они седлали лошадей. – Я понимаю их сомнения.
– Я всегда буду защищать тебя, – упрямо сказала Дрю.
– И я люблю тебя за это.
Эти слова вызвали в ней трепет.
– Но это высвечивает некоторые проблемы, с которыми мы можем столкнуться, если переживем это… – заметил он.
Дрю закрыла между ними щель и крепко поцеловала его.
– Одна битва за другой, Боевой Меч.
Он улыбнулся ей в губы.
– Я твой командир, Дикий Огонь.
Вместе они выехали из лагеря во главе армии.
Когда наступит рассвет, они будут готовы.
30. ТАЛЕМИР
Они ехали сквозь ночь, на ходу готовя костры вдоль побережья, готовые зажечься по сигналу и направить рейфов прямо к ним.
Талемир и Дрю возглавляли группу, настроение было напряженным от предвкушения, страха и неуверенности. Талемир знал, что силы пойдут за Дрю и Адриенной до конца, но то, что он, полурейф, претендовал на роль лидера, не нравилось им. Тем не менее они терпели его, понимая, что без него их шансы ничтожны.
Отсутствие признания со стороны наарвийцев не давало Талемиру покоя, и он понимал, что после окончания конфликта ему не будет места ни среди них, ни в Тезмарре. Но рядом с ним была Дрю, и, как она сказала, одна битва за раз.
Дрю и Уайлдер разрабатывали стратегию, пока ехали, придумывая ловушки для рейфов, чтобы обезвредить их, пока Боевые Мечи разбираются со жнецами. Уайлдер на удивление спокойно рассказывала о том, что у нее за спиной висит клинок из наарвийской стали.
Талемир слушал их, понимая, насколько наарвийцы приспособились к жизни после падения их королевства, насколько изобретательными они стали. Это было неудивительно, ведь Дрю была одним из главных людей. При этой мысли в его груди раздулась гордость.
Часы шли быстро, и вскоре они вышли к полю солнечных орхидей. Первые лучи рассвета пробились в небо, осветив море золотых цветов перед ними.
Дрю остановила свою лошадь рядом с Талемиром, и он услышал ее тихий вздох.
– Фендран! – позвала она отца.
Кузнечный мастер вышел вперед, и выражение его лица было таким же страдальческим, когда он смотрел на цветы.
Рот Дрю принял жесткую форму, и Талемир понял ее решимость. Как бы ей ни хотелось любоваться цветами, напоминавшими о матери и брате, предстояло выполнить важную работу.
Она повернулась к отцу.
– Собери сотню или около того цветов и измельчи их в пасту, как сможешь. Остальные ингредиенты и инструкции ты найдешь в этом списке. – Она достала из кармана кусок пергамента и маленькую баночку. – Это то, что осталось от моих собственных запасов.
Фендран взял их оба, кивнув.
– Нагрей клинки и обмакни их в смесь, – объяснила она. – Кузницы у нас нет, но огонь подойдет. Именно так я обрабатывала свой браслет последние несколько месяцев. Покрой как можно больше оружия.
Кузнец не задавал вопросов. Он отправился выполнять поручение дочери, и Талемиру пришлось восхититься его верой.
– Что еще? – спросил Талемир, его желудок трепетал в предвкушении.
– Мы с Уайлдером позаботимся о том, чтобы ловушки тоже были покрыты этим составом.
Неподалеку от него Уайлдер начал действовать, оставив Талемира чувствовать себя бесполезным.
– Твоя роль скоро придет, – сказала ему Дрю, похлопав его по руке, прежде чем спрыгнуть с кобылы.
Талемир кивнул и отправился на поиски Гуса и Баледора.
Вернувшись и проинструктировав их о зажигании сигнальных костров, Талемир обнаружил, что в море орхидей проложена тропа, а в центре поля образовалась поляна, призванная заманить чудовищ прямо в сердце того, что их ослабляет. Нужно было только следить за тем, чтобы не задеть и цветы.
Несколько ловушек, похожих на те, что он видел для медведей, были замаскированы орляком среди цветов, создавая ложные очаги безопасности, куда могли бы приземлиться рейфы, пытаясь спастись от жгучих солнечных орхидей вокруг.
Умно, жестоко и стратегически верно, как и Дрю.
Наарвийские войска работали быстро и эффективно по ее приказу, ожидая от нее уверенности. Она давала им ее, никогда не дрогнув и не показав слабости, и за это Талемир любил ее еще больше. Она была маяком надежды не только для него, но и для своего народа.
Словно почувствовав его взгляд, она подняла глаза с места, где беседовала с отцом и Уайлдером. Ее взгляд встретился с его взглядом, и она кивнула.
Они были готовы.
Талемир сглотнул комок в горле. Пришло время и ему внести свою лепту.
Он поднял руку в сторону Гуса, ожидавшего у незажженного костра. Юноша отсалютовал ему, а затем прикоснулся факелом к хворосту, и огонь запылал с новой силой. Мгновение спустя запылал еще один костер, и еще, и еще, породив цепочку сигнальных огней по всему побережью, вплоть до скалы у логова.
Затем Талемир позволил тьме воцариться.
Его когти разжались, крылья вспыхнули, Талемир наклонил голову к кроваво-красному небу и открыл себя силе оникса. Из его когтей, из груди полились нити магии. Он вызвал ее из глубин своего проклятого сердца и послал вширь, на запад, туда, где ждали рейфы.
Через мгновение он почувствовал, как потустороннее внимание притягивается к нему, и понял, что это сработало.
Они приближались.
– Приготовьтесь, наарвийцы, – позвал он, и его голос эхом разнесся по равнине.
Дрю и Уайлдер встали на свои места рядом с Талемиром.
Вокруг него по-прежнему клубилась тьма, но он повернулся лицом к войскам – людям Наарвы, которых Тезмарр подвел раньше, и к тем, кого он был полон решимости не подвести снова.
– Я знаю, что я не тот, кого бы вы выбрали для сражения на своей стороне, – воззвал он к ним, проецируя свои слова на дальние пределы их строя. – Я знаю, что вы слишком долго жили в тенях рейфов, что вы доблестно и неустанно сражались с тьмой. Я не могу обещать вам побед, но могу поклясться, что мы встретим тьму с тьмой, что мои тени – ваш щит, и я обрушу их на врага с тем же гневом, который вы чувствуете в своих жилах, ибо я тоже его чувствую.
Наступило молчание, колебания, а затем сталь зазвенела, выходя из ножен.
Сердце Талемира сжалось, когда Дрю обнажила свой меч и подняла его над головой.
– Сегодня, – воззвала она, – мы как один восстанем против тьмы. Сегодня мы загоним этих чудовищ обратно в гнойную дыру, из которой они появились. Кто со мной?
По полю цветов разнеслось громовое ликование.
Народ Наарвы объединился раз и навсегда, когда тьма заволокла небо.
31. ДРЮ
Рейфы пришли первыми.
– Уайлдер! Лучники! – крикнула Дрю, не отрывая взгляда от надвигающегося роя, ее сердце бешено колотилось.
– Натягивайте тетиву! – скомандовал Уайлдер. – Тяните. Стреляй!
В воздух взметнулся залп стрел, обработанных эссенцией орхидей, и толпа монстров ринулась на них.
По полю разнеслись пронзительные крики, и с неба посыпались кожистые твари, которые с воплями падали на землю, соприкасаясь с цветами. Стрелы кромсали их крылья, пронзали их жилистую плоть, обрушивая их вниз.
– Стоп! – снова закричал Уайлдер.
Дрю вскочила на ноги, ее пылающий клинок уже замахнулся. Она переходила от одного павшего рейфа к другому, следуя примеру Талемира, который быстро вырезал их черные сердца. Уайлдер передал командование лучниками другим, а сам занялся тем же, пока рой множился на горизонте, и холод, вместе с отвратительным запахом паленых волос, проникал к ним.
Ленты теней пронзали их строй, разбрасывая войска, и крики агонии пронзали воздух.
– Перестроить ряды! – прорычала Дрю в безумие. – Перестроить чертовы ряды!
Те, кто был в состоянии, перегруппировались, обращаясь к ней за дальнейшими указаниями.
Отбросив мимолетную мысль о том, что это работа Адриенны, Дрю расправила плечи и взмахнула мечом.
– Держать строй! – рявкнула она. – Держать!
Сверху стрелы и рейфы все еще перекрывали свет, и новая волна нападения теней обрушилась на них.
– В атаку! – крикнула Дрю.
Вокруг нее наарвийцы сражались изо всех сил, делая все возможное, чтобы вывести монстров из строя: стрелы, копья, мечи – все они вонзались в отвлеченных и ослабевших тварей.
Дрю бешено анализировала хаос, в котором, словно гнездо злобных гадюк, свирепствовала сила.
– Тал, справа от тебя! – крикнула она, испытывая страх перед разразившейся битвой.
Могучий Боевой Меч без колебаний отразил удар, и рейф закричал, отсекая руку от тела, а другим клинком пригвоздил его к земле. Дрю рванулась вперед и без раздумий распотрошила монстра, пробив ему грудь и вырвав сердце из полости. Она задыхалась, не ожидая, что тяжелая текучая масса вызовет у нее рвотный рефлекс.
Захлебываясь желчью, она продолжала сражаться, кровь ревела в ушах, пока она пробиралась сквозь толпу. Эта битва не походила ни на одну из тех, в которых она участвовала прежде; она была более напряженной и хаотичной, чем те, что происходили раньше. Дрю размахивала клинком почти в маневрах, рассекая врага с неистовой яростью. Каждое вонзание в плоть было посвящено ее матери, каждый выпад меча – братьям. Она потеряла себя в песне войны, в ритме мести.
Штурм превратился в сплошное движение, вокруг них кружились тени, над полем разносились крики людей, некоторые кричали от боли. Раздался лязг стали и металлический треск ловушек, зажавших монстров в своих шипастых челюстях. Железный запах крови смешивался с запахом жженых волос, обжигая ноздри Дрю, когда она снова и снова крутила клинком.
Рейфы и наарвийцы сеяли хаос, и от перенапряженного разбора битвы она задыхалась, поминутно ища выход из столпотворения. Насилие и кровавая бойня были сокрушительны и давили со всех сторон.
Но она не поддалась панике. Адриенна учила ее не этому. Остановись, подумай, оцени.
Несмотря на зловоние, Дрю глубоко вздохнула и продолжила движение. Она сражалась, опираясь лишь на мышечную память, выискивая в небе жнецов. И она, и Талемир предполагали, что короли рейфов будут ждать, пока их силы не ослабнут, чтобы напасть, но они не ожидали, что это продлится так долго…
Она парировала и блокировала, рубила и резала, уклонялась и атаковала, но этого было недостаточно.
Рейфы продолжали наступать.
А жнецов все не было видно.
Кровь стекала по руке Дрю. Она не знала, когда ее порезали. Она ничего не чувствовала.
Только шок.
Вокруг нее сражались и умирали наарвийцы.
Талемир и Уайлдер сражались сразу с несколькими рейфами.
Ее сердце сжалось от сожаления, когда она встретила взгляд Талемира на кровавую бойню – не из-за конца, а из-за времени, которое она потратила впустую, отрицая то, что знала в глубине души.
Дрю разрубила еще одного монстра и ринулась в бой.
Если это конец, то так тому и быть.
Она будет защищать свое королевство до смерти.
32. ТАЛЕМИР
Дрю была видением пропитанной кровью славы, и сердце Талемира заколотилось от тоски при виде ее среди войны теней.
Он двигался по тропинкам, проложенным наарвийцами сквозь орхидеи, и шипел от боли, когда цветки касались его голой кожи. Он сражался с силой боевого меча и рейфа вместе взятых, а слабых существ поражал силой своего оникса.
В нескольких футах от него Уайлдер атаковал сразу двух монстров: его сталь превратилась в серебристо-огненное пятно, и он орудовал двумя мечами, как учил его Талемир, и учил хорошо. Младший воин сразил сразу двух рейфов, перерезав им горло и пригвоздив каждого к земле клинком за крылья. Он выхватил кинжал из сапога, чтобы вырезать им сердца.
По другую сторону от Талемира кружилась Дрю, как Боевой Меч, – сила, с которой нужно считаться, сила, отточенная необходимостью и яростью. Она зарубила рейфа в тот же миг.
Она повернулась на каблуке лицом к Талемиру.
– Где жнецы? – крикнула она, ее лицо было залито черно-красной кровью. – Они нам нужны, если все получится!
– Они придут, – отозвался Талемир, разрезая еще более кожистую плоть и оставляя Уайлдера вырезать сердце.
– Мы не можем продолжать так долго, – предупредила Дрю, зарубив еще одну тварь.
Она была права. Силы наарвийцев слабели.
Талемир вздохнул и отдался второму инстинкту – тому, с которым он так долго боролся и который теперь стал его неотъемлемой частью. Он послал в небо еще один луч обсидиановой силы. Он пульсировал над ними, точно темная визитная карточка.
Все на поле боя усилилось: крики, кровопролитие, ужас, и вдруг Талемир понял, почему…
Вдалеке показался первый регульд жнец, переходя из одного участка неба в другой и скрываясь в черном тумане. Земля завибрировала, когда он приземлился на поляну с цветами, злобно шипя, его тени вырвались наружу, разметав наарвианские силы и поглотив их крики агонии.
Талемир и Уайлдер бросились на него, потрясая клинками, уворачиваясь от его жестоких атак. Он замахнулся на них своими когтями, встретив их сталь со столкновением жестокости и отчаяния.
Тени Талемира сражались с тенями жнеца, яростно скрещиваясь. С каждым ударом Талемир понимал, что это не тот, кто породил его, не король темных королей. Это чудовище еще не осчастливило их своим присутствием.
Уайлдер с криком нанес яростный удар по туловищу существа, из которого хлынула черная кровь, и оно со злобным шипением попятилось назад. Талемир поднял меч, защищаясь, но Уайлдер наступал, заставляя чудовище броситься в море цветов, и от его обтянутой кожей кожи поднимался дым, когда золотые лепестки испепеляли ее.
Тварь закричала в агонии, и Талемир заметил почти маниакальную11 ухмылку на лице Уайлдера, когда тот погружал меч в грудь чудовища. Он знал, что его протеже сражается не просто с рейфами, а с теми рейфами, которые так сильно ранили его брата.
Когда клинок Уайлдера вырезал сердце первого жнеца, раздалась вспышка леденящих кровь криков. Уайлдер отбросил сердце в сторону, и дюжина жнецов упала замертво, их плоть отслаивалась от костей, поднимаясь в воздух.
– Работает! – крикнул Уайлдер. – Убийство жнеца привело к гибели его сородичей!
Наарвийцы взорвались ликованием, их решимость возросла перед лицом такой надежды.
Талемир с таким же воодушевлением выпустил наружу еще один импульс силы, и ониксовая магия запульсировала в его существе, требуя, чтобы ее увидели, услышали, почувствовали.
Внезапно он почувствовал запах дыма.
