Текст книги "Гордость и предубеждение-2"
Автор книги: Хелен Холстед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
– Маркиза, я называю это своим первым творением, ибо до сих пор я просто забавлялся. И все же я не могу сесть за работу. Только она может помочь мне; она – мое вдохновение.
Она недовольно дернулась. Слишком явно он раскрывался перед ней в своей чувствительности. Негодующее выражение лица маркизы заставило замолчать даже его внутренний голос.
– Мистер Гловер, отвечайте прямо: вы влюблены в миссис Дарси?
– Если бы я был в нее влюблен, я бы бросился в реку.
– Будьте любезны сдерживать свои эмоции. Вы пишете с нее свою новую героиню?
– Ваша милость, я не могу одарить ее большим, чем увековечить ее образ, созданный мною на сцене.
– У нее есть муж, чтобы одаривать ее. Разве вы не знаете, что мистер Дарси не позволил, чтобы портрет его жены был представлен на выставке в прошлом году? И вы все-таки желаете выставить ее напоказ на театральных подмостках! Советую вам поостеречься, иначе вы заставите миссис Дарси пожелать, чтобы вы утопили себя.
– Маркиза, только благодаря вашей помощи я добился своих успехов. Без вас…
– Ну, ну, сэр я довольна вашим успехом. Я увижу вашу благодарность, если вы будете вести себя, как джентльмен, и не создавать затруднений и тем паче проблем для моих друзей.
Он молча кивнул:
– Что я должен сделать?
– Идите домой и работайте. Вы уже написали что-нибудь?
– В эту беспокойную ночь я исписал почти две страницы, мадам. Сегодня утром я надеялся показать их миссис Дарси.
Маркиза молчала. Раньше все свои опыты Гловер приносил ей первой. Неприятное чувство накатило на нее. Она постаралась отогнать его.
– Я боялся, что вам не понравится, – пробормотал он.
Маркиза смотрела на него пытливо, но не зло. Он сунул страницы ей в руки, поклонился и повернулся к двери.
– Мистер Гловер! Вы хотите, чтобы я показала это миссис Дарси?
– Да.
«Ох, хо-хо, он неисправим!» – пробормотала она про себя. Она подошла к окну и смотрела, как молодой человек вышел из парадной двери ее дома, резко повернулся и исчез в конце улицы.
«С него станется бродить по городу до темноты, не задумываясь, куда и зачем он идет», – подумала маркиза.
Она снова погрузилась в свое любимое кресло и принялась за чтение. После некоторого раздумья она написала записку, приложила ее к письму и позвонила лакею.
Днем маркиза послала за племянницей.
– Эмилия, дорогая моя, ты, без сомнения, знаешь ее ближе, чем я. Насколько это серьезная угроза для моей дружбы с ней?
Эмилия взяла письмо.
Моя дорогая маркиза!
Я благодарю Вас за Ваше милое послание мне и за приложенные к нему страницы рукописи мистера Гловера. Но этот джентльмен не имеет никаких разумных оснований для своего настойчивого желания полагаться в своем творчестве на мое о нем мнение. Возможно, я должна чувствовать себя польщенной подобным вниманием к своей особе, но оно мне вовсе не льстит. И хотя присланный мне отрывок из его будущего творения интригует, я очень обеспокоена своим подозрением, что автор создает мой идеализированный портрет. Я бы хотела думать, что это только простое тщеславие с моей стороны, но боюсь, что все обстоит хуже, учитывая эксцентричные знаки внимания, проявленные автором по отношению ко мне. Едва ли мне следует добавить, что подобное внимание мне слишком неприятно.
Ваша светлость, Вы просите меня простить мистера Гловера, но он больше виноват перед мистером Дарси.
Вы были добры ко мне, и я бы очень не хотела лишиться Вашего общества и дружбы. Но пока мистер Гловер не получит прощения от моего мужа, я чувствую себя не вправе встречаться с ним ни в Вашем доме, ни где бы то ни было еще.
Дорогая леди Инглбур, я ни за что на свете не хотела бы доставить Вам разочарование, но Ваша мечта превратить меня в «хозяйку одного из авангардных современных домов в Лондоне» или «патронессу искусств» является лишь отражением вашей щедрой переоценки моих талантов. Я не имею никаких видов на столь выдающуюся роль, которая в любом случае превратилась бы в катастрофу для того, перед кем я в первую очередь имею обязательство. Поверьте мне.
С искренним уважением, остаюсь к Вашим услугам,
Э. Дарси.
Эмилия так побледнела, что маркиза получила ответ на свой вопрос даже прежде, чем племянница заговорила.
Леди Инглбур проследила, чтобы мистер Гловер написал письмо с соответствующими извинениями, и Дарси выразил свое удовлетворение.
Маркиза чувствовала, что ее дружба с Элизабет не слишком пострадала. Элизабет продолжала посещать ее званые вечера, как и прежде, и обедала вместе с мужем в особняке на Парк-лейн.
Тем не менее на этот раз они решили пробыть в Лондоне не слишком долго и наметили отъезд в Дербишир на конец апреля. Леди Инглбур никак не могла понять, зачем им было уезжать из Лондона в самый разгар сезона, чтобы похоронить себя в деревне. Даже пылкая молодая любовь, если она когда-либо и испытывала подобное чувство к маркизу, не могла бы побудить ее заточить себя в компании с супругом и молчаливой родственницей в загородном доме. Она пригласила супругов Дарси к себе в Дипдин в августе.
Дарси не предвкушал особого удовольствия от этого посещения загородной резиденции ее светлости, но все же принял приглашение. Нельзя было недооценить чести, оказанной Элизабет. Другим доводом в пользу этой поездки было предполагаемое присутствие в гостях у маркизы лорда Брэдфорда, который, судя по всему, восхищался Джорджианой. Он часто выискивал повод вступить в разговор с сестрой Дарси, а на балах старался потанцевать с ней.
Репутация Брэдфорда была безупречна, он казался очень милым, к тому же был богат, и поэтому, по всей видимости, не мог быть причислен к числу охотников за приданым. Дополнительной рекомендацией служил его графский титул, а в будущем и титул маркиза. Дарси не планировал выдавать Джорджиану замуж еще года два, а то и больше, но подобная возможность превышала даже его строгие требования к мужу его сестры и была слишком хороша, чтобы пренебречь ею.
Он поделился с Элизабет своими мыслями.
– Фицуильям, надеюсь, ты не станешь пытаться сильно влиять на Джорджиану в ее выборе спутника жизни? Она весьма зависима от твоего суждения. Она может сделать выбор против своей истинной склонности, лишь бы угодить тебе.
– Она находит его общество достаточно приятным для себя.
– Но мне кажется, она еще очень юна для подобного шага.
– Я желаю ей счастья, Элизабет. Именно поэтому я одно время планировал, что они с Бингли поженятся.
– Но разве она не может сама создать свое счастье?
– Я знаю мир, Элизабет, а Джорджиана – нет. Я мог полностью полагаться на честь Бингли и щедрость его души. Леди Кэтрин вряд ли с радостью даст свое одобрение, но ее взгляды теперь несущественны для нас.
– Младшие отпрыски семьи явно до предела испытывают терпение вашей бедной тети. – Она оперлась на спинку его кресла, и, наклонившись, прижалась щекой к его щеке.
– Любовь моя, разве ты не можешь с легким сердцем думать о том, что произойдет, если вдруг леди Кэтрин суждено умереть без всякой попытки с твоей стороны примириться с ней?
– Ей не следовало бы писать того письма, которое она написала, если она не желала навеки разойтись со мной. Если сейчас она и сожалеет об этом, ее право сделать шаги к примирению, а мое право решать, идти ли ей навстречу.
Элизабет прикоснулась к его губам, и жесткая складка смягчилась под ее пальцами, когда он поцеловал их. Совершенно неожиданно ей захотелось сказать мужу, что на свете нет никого, кого она любила бы хотя бы в сотую долю так, как любила его.
– Поступай, как ты считаешь нужным, – только и сумела произнести Элизабет от волнения и улыбнулась. – Я и не надеялась, что ты поступишь иначе. И все же мне не нравится видеть вашу семью разделенной из-за меня.
– Ты предвкушаешь перспективу снова выслушивать леди Кэтрин?
– Может, мне и не улыбается подобная перспектива, но…
– Этого не произойдет.
– Ты никогда не сомневаешься в своей правоте.
И все же Дарси доказал, что его можно уговорить, и написал письмо тете. Но это письмо оказалось подобно семени, упавшему среди камней. Леди Кэтрин не ответила.
– В будущем, Элизабет, я надеюсь, ты будешь доверять мне и не станешь пытаться направить мои действия по своей прихоти! – решительно выговаривал он жене. Элизабет чуть было не расхохоталась над нелепостью его обвинения, но она понимала, каких усилий ему стоило сделать попытку примирения.
– Я очень горжусь тобой.
– Что?
– Я горжусь тобой, Фицуильям.
Насупившись и пожав плечами, он пошел прочь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
В конце апреля в Лондон вернулся Генри Фицуильям. Любопытно, но с тех пор как его перспективы на будущее улучшились, полковник больше не оставался невидимкой для молодых девушек с состоянием. Он заехал и на Бругхем-плейс, где возобновил свое знакомство с мисс Бингли. Кэролайн приехала вместе с сестрой, миссис Хёрст, чтобы провести утро в музыкальных занятиях с дорогой подругой Джорджианой.
Генри никогда и не подозревал, какой милой может быть мисс Бингли. Он сидел подле нее, пока она играла на пианино. Ее перья изящно наклонялись, когда ему пора было переворачивать страницу. Когда ее пальцы стремительно мелькали по клавишам, она слегка наклонялась к нему. Он глубокомысленно смотрел на ее красивый профиль, пока она листала ноты в поисках другой песни. Элизабет чуть было не расхохоталась.
Генри не забывал про свою кузину.
– Джорджиана, прошу тебя, сыграй и ты нам.
– Если ты хочешь, Генри, я сыграю.
Кэролайн заявила, что она умрет от разочарования, если ее дражайшая подруга не станет играть, и Джорджиана заняла свое место у инструмента. Она заиграла жалобную тихую мелодию. Мисс Бингли заметила, с какой любовью Генри смотрел на свою кузину. И тут Кэролайн настолько растрогала музыка, что она поднялась со своего места и медленно прошла через всю комнату к окну, где стала пристально разглядывать облака, плывущие по небу. Ее фигура удачно вырисовывалась на фоне тяжелых дорогих портьер. В конце концов полковнику не чуждо было ничто человеческое, и вскоре миссис Хёрст обратила внимание, как он перевел взгляд на красивую девушку.
– Я сгораю от нетерпения снова побывать в Воукс-холл-парке! – воскликнула миссис Хёрст. – Кто составит мне компанию? Прошу вас, вы все можете пойти туда со мной завтра, и мы чудесно проведем там время.
У Элизабет с Фицуильямом были другие планы, но все остальные согласились составить ей компанию.
Как прекрасно выглядел парк в прохладный и ясный весенний день! Джорджиана с удовольствием осталась бы с Генри наедине, но приходилось делить кузена с мисс Бингли. Так они и гуляли по парку: Генри под руку с девушками и чета Хёрстов сзади. Потом они зашли слегка перекусить и отдохнуть в павильоне. У Джорджианы создалось впечатление, что пол-Лондона собралось в парке. Увидев среди гулявших знакомую (как ей показалось) фигуру, она воскликнула:
– Смотрите! Тот джентльмен в синем пальто, это ведь лорд Брэдфорд? – Она поняла свою ошибку, еще не договорив фразы.
Кэролайн заливисто засмеялась, а у Джорджианы заполыхали щеки.
– Тот джентльмен чем-то напоминает его милость, но чертами лица он прискорбно не похож на графа. – Кэролайн понимающе усмехнулась, глядя в глаза полковнику, и повернулась к Джорджиане, которая не знала, куда себя деть от смущения.
– Я расстроила вас, милая моя мисс Дарси? Как непростительно с моей стороны! Я вовсе не хотела вас обидеть. Действительно, тот незнакомый нам джентльмен очень напоминает лорда Брэдфорда. Это вполне естественная ошибка. Я и сама в жизни часто совершала подобные.
Но Джорджиане казалось, что она выдала какой-то секрет, и она никак не могла успокоиться.
– Ты вся горишь, Джорджиана. Но почему? – удивился Генри.
Кэролайн наклонилась через полковника к своей подруге и взяла ее за руку.
– Если вы пообещаете не проронить ни слова об этом, я расскажу вам ужасную историю, которая приключилась со мной на ассамблее в Бате. Я прогуливалась по залу в поисках Луизы и наткнулась на джентльмена, которому я пообещала следующий танец, вернее, я в тот момент подумала, что наткнулась именно на него. «Мистер Грэй! – воскликнула я, протягивая ему руку, – как удачно мы с вами встретились!»
Джентльмен поклонился и сказал с неприятной насмешкой: «Мадам, встреча с вами для меня самая большая удача на свете, но, боюсь, мое имя вовсе не Грэй!» Вообразите мои чувства, милая моя мисс Дарси. Я никогда раньше не встречалась с этим человеком. Я думала, что там прямо и умру от унижения.
Джорджиана слушала рассказ мисс Бингли с благодарностью.
– И все же я не погибла для общества, – продолжала Кэролайн. – Никто не знает о моей ошибке, кроме меня, джентльмена, который оказался вовсе не Грэем, и теперь вас, дорогие мои друзья.
Она обвела всех взглядом, задержавшись на Генри:
– Теперь я в вашей власти. Генри поднес ее руку к губам:
– Вы можете рассчитывать на наше умение хранить тайны, хотя я не могу ручаться за благоразумие «Того, кто не Грэй».
– Я его не боюсь!
Хёрст проворчал нечто нечленораздельное. Он почти спал.
– Может, нам следует уже отправиться домой? – предложил он.
– Мистер Хёрст, вы слишком жестоки, – воскликнула Кэролайн. – Мы с мисс Дарси настроились дождаться танцев.
– Право, мистер Хёрст, – сказала его жена. – Здесь еще много интересного для нас, мы же приехали развлечься.
И они снова стали с любопытством оглядываться по сторонам. В толпе послышались возбужденные голоса. Генри увидел, как кто-то из офицеров его полка машет ему из толпы, образовавшейся у павильона. Он направился к сослуживцу и узнал, что всех офицеров немедленно вызывают в штаб. Он вернулся к столу, где его друзья ждали объяснения.
– Бонапарт убежал с Эльбы. Меня отзывают.
– Что это означает, полковник? – переспросила Луиза.
– Французы, несомненно, поднимутся на его поддержку. Нам придется снова воевать с Францией.
Джорджиана побледнела и покачнулась, но Генри успел подхватить ее.
– Пойдем, Джорджиана, тебе нездоровится. Я отвезу тебя домой, мне это по пути. – Поспешно распрощавшись со всеми, они ушли.
– Вряд ли покажется приличным со стороны, что Джорджиана поехала с ним в карете одна, – с досадой заметила Кэролайн.
– Милая моя, они кузены, и он ее опекун, почти отец, – ответила миссис Хёрст. – Можешь не беспокоиться, в этом нет ничего предосудительного.
В этом и не было ничего предосудительного. Генри крепко держал кузину за руки, а она сидела очень прямо, изо всех сил сжимая губы.
– Все еще может оказаться беспочвенным слухом, Джорджиана.
– Нет.
– Ну откуда ты знаешь? – нежно проговорил он.
Из глаз девушки хлынули горючие слезы. Она почувствовала, как Генри обнял ее и прикоснулся губами к ее мокрым от слез глазам.
Полковник был ограничен во времени, но выкроил несколько часов, чтобы заехать в Розингс, дабы выказать свое уважение леди Кэтрин.
– Я страшно возмущена, Генри. Ведь еще в прошлом ноябре моим жгучим желанием было, чтобы ты оставил свою службу.
– Простите меня, дорогая тетя. А вдруг я прославлю семью своими подвигами!
Она не заметила его кривой улыбки.
– Ты вернешься, отмеченный повышением в звании. Если ты не вернешься совсем, Генри Фицуильям, я буду очень сердита.
– Я буду стараться сделать вам приятное, мадам, поскольку мое возвращение связано с исполнением моего долга.
– Надеюсь, ты составил завещание так, как того хотела бы я. Розингс не должен перейти к твоему болвану брату. Это было бы оскорблением благородной памяти сэра Льюиса.
Она внимательно посмотрела на портрет своего покойного мужа. Генри улыбнулся. Подобные ссылки на репутацию его покойного дядюшки неизбежно напоминали ему о том времени, когда они с Дарси, приехав на каникулы из университета, по дороге остановились в таверне близлежащего городка. «Деда, кто эти молодые барины?», – спросил мальчик конюх, и его глуховатый дед громко ответил: «Да ведь это племянники того шалого олуха из Хансфорда».
Генри отвел взгляд от портрета и посмотрел на тетю.
– Джорджиана моя основная наследница по завещанию, сударыня.
– Я надеюсь, она выйдет замуж правильно. Думаю, девочка общается со всеми этими беспородными типами, представленными ей невесткой.
– Мы полагаем, тетя, что Джорджиана нашла поклонника в лице лорда Брэдфорда. Дарси рассказывал мне, что тот, похоже, влюблен в нее.
– Что сама Джорджиана говорит по этому поводу?
– Джорджиана слишком скромна, как я считаю, чтобы увидеть в его интересе к себе те чувства, которые стараемся замечать мы. Она тем не менее сильно расстроилась из-за ходивших слухов о помолвке Брэдфорда с его кузиной, мисс Уиттэйкер. Возможно, он сделает Джорджиане предложение по окончании траура.
– Поторопи его, Генри! Он, по всему, слишком хорош, чтобы рисковать потерять шанс из-за покойника. Он – наследник маркиза Инглбура! Моя племянница может стать маркизой! Превосходная партия.
Неожиданно она замолчала, тяжело задумавшись. Ее мысли перешли от радостных перспектив Джорджианы к роскошной, должно полагать, свадебной церемонии племянницы и к тому, что ее саму могут и не пригласить на торжества. Вслед за этим ее мысли перетекли на излюбленную тему предательства Дарси, а затем и на ужасных родственников жены племянника.
– А это позорище Уикхем тоже едет в Бельгию?
– Лейтенант Уикхем? На этом этапе его полк не отправляют туда.
– Какая жалость. Его могли бы там пристрелить. Как я полагаю» он поздравляет себя с тем, что не станет участвовать в военных действиях.
– Надо отдать ему должное, в каких бы грехах ни обвинять Уикхема, трусость не относится к их числу. Он старался перевестись, но безуспешно.
– В поступках этого человека всегда найдется какая-то дурная подоплека. Если ему удастся перевестись, постарайся что-нибудь сделать, чтобы его послали на передовую. Почему ты смеешься? Я не шучу.
Генри обедал у Дарси накануне своего отъезда. Кэролайн Бингли была среди гостей за столом.
– Я заявляю, что мы все должны ехать в Брюссель, – сказала Кэролайн. – Я не могу прохлаждаться здесь, тогда как мы можем поддержать нашу доблестную армию перед битвой.
– Речь идет о войне, мисс Бингли, а не об увеселительной прогулке, – заметил Дарси.
– Я не боюсь. Я готова рисковать, лишь бы прийти на помощь нашим отважным героям, – решительно ответила Кэролайн.
– Без сомнения, там будут бесконечные танцы и флирт, – продолжил Дарси. – Потом начнутся настоящие военные действия, и наши войска окажутся обременены еще и заботами о безопасности праздной толпы нахлебников, мечущихся в панике.
– Вы всегда слишком суровы к нам, женщинам, мистер Дарси. Не все же женщины настолько трусливы, как вы, похоже, думаете о нас.
– Я вовсе не имел в виду именно женщин, мадам. Я абсолютно точно уверен, что некоторые мужчины, из числа перемещающихся вслед за армией, много хуже любой женщины.
– Вы, мужчины, претендуете на все превосходные степени для своего пола: и самая большая храбрость, и самая большая трусость должны быть приписаны именно вам. Это крайне несправедливо, – засмеялась Элизабет.
– Я счастлив провозгласить тебя самой отважной из смертных, моя дорогая. Только ты не покинешь Англию в это время.
– Благодарю, сэр! – воскликнула она. – А я так боялась, что ты заставишь меня отправиться на войну.
Мисс Бингли заливисто засмеялась. Джорджиана тоже пыталась смеяться вместе со всеми. Генри взял ее руку:
– Я скорее вытерплю любую разлуку с тобой, кузина, нежели тревогу за тебя, когда ты рядом, но в большой опасности.
Возможно, Джорджиана и была не столь красива, как мисс Бингли, и не способна была похвастаться своей фигурой, но ее синие глаза смотрели на полковника с пронзительной нежностью. «Дорогая моя Джорджиана. Ее могут сосватать и даже выдать замуж, пока я буду вдали, – подумал он. – Не хочу и думать об этом. Какой же я эгоист».
– Я больше не могу таиться от вас! Я еду в Брюссель, – объявила Кэролайн. – Я уезжаю во вторник с миссис Бромптон и моей дражайшей подругой, мисс Дженнифер Бромптон. – Она оглядела всех, наслаждаясь их удивлением, и объяснила подробности. – Миссис Бромптон всегда сопровождает своего мужа, и, как я полагаю, таких, как она, сотни. Полковник Бромптон говорит, что на этот раз, в сравнении с другими военными кампаниями, вообще нет никакой опасности.
– Не могу понять, о чем Бингли думает, позволяя вам это?! – возмутился Дарси.
– Но как может Чарлз не понять меня?
Она не стала повторять слова мистера Бромптона: «Если вы, девочки, не будете обе обручены через месяц, тогда я – Горацио Нельсон». Кэролайн снова оглядела сидевших за столом:
– Мои дорогие друзья, может быть, это наша последняя встреча с вами, если, конечно, прав мистер Дарси. Надеюсь, что тогда полковнику удастся пробиться домой и принести вам последние слова, сорвавшиеся с моих губ перед смертью.
– Приготовьте что-нибудь поэтическое для нас, мисс Бингли, – попросила Элизабет.
– Я начну работать над этим сочинением уже сегодня ночью, – заверила ее Кэролайн, прижав руку к сердцу, и повернулась к Генри. – Вы знакомы с полковником Бромптоном?
– Да, и весьма близко.
Она знала это, поскольку успела заранее удостовериться в их знакомстве.
– Было бы утешением для нас регулярно получать известия от вас, мисс Бингли, – сказала Джорджиана. – Тогда у нас будут самые свежие новости о том, как поживает наша армия в Бельгии.
– Всенепременно! – воскликнула ее подруга. – Вы будете постоянно получать весточки от меня. Я смогу пересылать вам все, что полковник Фицуильям захочет написать вам.
Вскоре за ней прислали карету.
Чтобы полковник и Джорджиана могли спокойно поговорить друг с другом на прощание, Элизабет оставила их наедине и подошла к Дарси.
– Что такое, Элизабет?
– Мне хотелось дать Джорджиане несколько минут попрощаться с кузеном.
– Не вижу смысла. Она вполне могла попрощаться с ним при тебе, да и при всех остальных тоже.
– Ты так считаешь? Мне совсем не нравится эта поездка мисс Бингли.
– Она зарядила все свои орудия, но он военный человек, и не из робкого десятка.
– Эта последняя ее авантюра дает ей слишком много преимуществ.
– Ты же ее родственница, и в твои обязанности входит помочь ей устроиться в жизни.
– Пусть бы она устраивала свою жизнь, но с кем-нибудь другим.
– Я очень доверяю суждению моего кузена в выборе жены.
– Надеюсь, он оправдает твое доверие.
– Оправдает, не сомневайся, – твердо сказал он.
– Если Генри не вернется, это разобьет Джорджиане сердце. – Она осторожно коснулась его руки.
– Это было бы большим горем для всех нас.
– Конечно.
– Ты рада, что покидаешь Лондон, Элизабет? – спросил Дарси, когда они шли назад к гостиной.
– Я радуюсь, когда еду в Лондон, но я также радуюсь, когда уезжаю отсюда.
– Твой успех в этом сезоне даже превзошел прошлогодний. Ты не затоскуешь дома в обществе одного только своего скучного спутника жизни?
– Я могла бы задать тебе тот же самый вопрос.
– Задать могла бы, но не совсем искренне. – Он взял ее ладонь в свою. – Ты единственная, с кем вдвоем я с радостью проведу полгода. Но, боюсь, я поступаю слишком эгоистично, раньше времени уводя тебя за кулисы с подмостков твоего успеха.
– Может, да, а может, и нет, Фицуильям, – засмеялась Элизабет, своим ответом не до конца удовлетворив мистера Дарси, который, возможно, ожидал услышать от нее нечто другое.
