Текст книги "Гордость и предубеждение-2"
Автор книги: Хелен Холстед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Хелен Холстед
Гордость и предубеждение-2
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Год 1813-й. Осень.
Какая отрада иметь достойную тему для беседы и по своему усмотрению использовать или не использовать дарованную тебе возможность удивить собеседника! Миссис Беннет обнаружила, что владеет новостью, которая дает ей эту особенную власть. Именно ей решать, поделиться ли с соседями знаниями, которые повергнут их в изумление, или отказать им в этом удовольствии. В тесном домашнем кругу, в ее доме в Лонгборне, она почти изнемогала от счастья. И все же щекотливость темы, разумеется, не позволяла ей ни с кем поделиться новостью в течение нескольких дней, прежде чем будет подписан брачный договор.
Когда вся семья собралась за завтраком, изучающий взгляд миссис Беннет по очереди останавливался на каждой из ее четырех дочерей. Она посмотрела с непривычной нежностью на свою вторую дочь, Элизабет.
– Вы знаете, мои дорогие, все графство только и говорит о помолвке Лиззи.
– Мама! Я предпочла бы, чтобы вы пока вовсе не говорили об этом, – откликнулась Элизабет.
– Вот уж вздор! Что я такого сказала? Самую малость! Вы знаете, девочки, наши соседи говорят, что мистер Дарси был обручен со своей кузиной. И отказался от огромного состояния, чтобы жениться на Лиззи!
– Он не был обручен с ней!
– Ох, я уверена, что нет, – миссис Беннет отмахнулась своим платочком, выражая пренебрежение к мелочам. – Но, Лиззи, разве ты не видишь, что такие рассказы только способствуют твоему успеху? Все только и говорят, что ты завоевала сердце мистера Дарси одним своим обаянием. Разве это не мило?
– Я бы предпочла, чтобы они вообще не обсуждали это, пока я совсем не уеду из графства.
– Пока ты не уедешь, дитя мое! – миссис Беннет была само изумление. – Да о чем еще говорить людям, когда они узнали новость, что ты собираешься выйти замуж за человека, имеющего столь высокое положение в обществе, и столь… богатого?
– Мне жаль, если наших соседей мало волнует чье-то счастье, а только материальное положение и богатство.
– Ты глупая девочка. Конечно, их волнует и твое счастье. – Даже когда миссис Беннет радовалась и довольно хихикала, неприятное волнение мутило воду и маленьком водоеме ее счастья. Ее дочери заметили, как она вдруг нахмурилась, и переглянулись.
Во внезапно возникшей тишине поднял голову отец, оглядел всех своих домочадцев и поморщился. Сестра миссис Беннет, которая заглянула к ним в неподобающе ранний час (было всего девять утра), редко когда делилась свежими новостями. Как выяснилось, она, оказывается, слышала, что вдова викария выражала надежду, чтобы новое положение «милой Элизабет в обществе не оказалось приобретенным слишком дорогой ценой», и высказывалась о мистере Дарси как о «тяжелом человеке, который ставит себя выше нас всех».
Миссис Беннет внезапно охватило раздражение. Она даже подумала, не прибегнуть ли ей к нюхательной соли, но передумала, когда обнаружила, что за столом воцарилась тишина, и вспомнила, как немодно были одеты племянницы вдовы. Лицо ее прояснилось.
– Искренне признаюсь, мне никогда даже в малой степени не нравилось это ничтожное создание, и я понятия не имею, удастся ли ей когда-нибудь найти мужей этим девочкам.
– Каким девочкам, мама? – спросила самая младшая из сестер. Но миссис Беннет не обратила на нее внимания.
– Мистер Дарси едва ли заметил бы неприглядную девицу, семья которой даже не держит собственного выезда! – Ее слушатели, не посвященные в ход ее мыслей, озадаченно молчали, пока Элизабет не сказала:
– Я-то думала, будто мистера Дарси покорило мое обаяние, но теперь выясняется, что приманкой для него послужила карета моего отца.
– Лиззи, у мистера Дарси столько карет!.. Любовь моя, у тебя будет свой собственный выезд. Мистер Дарси закажет тебе новую карету, тебе придется только выбрать цвет… я знаю, поскольку я расспрашивала его!
Элизабет вспыхнула, а ее сестры отреагировали каждая по-своему. Джейн смотрела кротко и с сочувствием, вторая сестра фыркнула носом, а третья громко рассмеялась.
Мистер Беннет вздернул седеющие брови и покашлял.
– Элизабет покидает нас ради восхитительного поместья мистера Дарси, а ее сестра Джейн ради своего мистера Бингли. В своем поубавившемся семействе я получу возможность больше наслаждаться компанией, предлагаемой двумя остающимися с нами дочерьми.
– Конечно, – отреагировала миссис Беннет. – Нам будет очень уютно и покойно.
– Что до меня, то мне придется обращаться к уюту моей библиотеки даже чаще, поскольку все разумное начало, которое можно отыскать в моих дочерях, в одночасье оставляет наш дом.
– Мистер Беннет, как вы можете быть настолько жестоким? – громко возмутилась его жена.
– Если называть вещи своими именами, то я не могу снять с себя ваше обвинение, миссис Беннет, – парировал мистер Беннет, продолжая завтракать. Миссис Беннет фыркнула и отвернулась, теребя кружевной платочек в руках.
Громкий стук эхом донесся из холла.
– Наверняка это посыльный, – заголосила миссис Беннет. – Мой брат, я знаю! Он умер! – С этими слонами она поднесла платок к глазам.
– Вы уверены, миссис Беннет? – спросил мистер Беннет. – Не слышал, что он был близок к смерти, чтобы вызвать у вас подобное предчувствие. – Он повернулся к Элизабет. Уголки его рта опустились в притворной печали. Девушке неудержимо захотелось смеяться.
Ее сестра, Джейн, погладила мать и попыталась успокоить ее.
– Мама, не тревожьте себя так. Только на прошлой неделе наш дядя, как сообщали, был в превосходном здравии.
Лакей подошел с подносом для писем к Элизабет. Она взяла конверт – бумага была великолепного качества – и стала изучать адрес, написанный женской рукой, но необычайно твердым и ровным почерком.
– От кого письмо, Лиззи? – уточнила миссис Беннет.
– Не знаю, – ответила Элизабет, пряча письмо в карман. – Кто-то из знакомых мистера Дарси, как я понимаю, шлет мне свои поздравления.
– Прежде чем подписан брачный договор? Что-то непохоже. Прочти его мне!
– Мама, умоляю, позволь мне сначала самой прочитать это письмо.
– Ерунда, девочка. Я хочу посмотреть на него сейчас же.
Элизабет повернулась к отцу, и он твердо вмешался.
– Миссис Беннет, полагаю нашей дочери можно доверять настолько, чтобы не сомневаться, что она ведет заслуживающую уважения переписку, – заметил он.
– Ох, ладно-ладно, мисс «Поступаю по-своему».
Элизабет прошла через лужайку в небольшую рощицу на восточной границе Лонгборна. Утренние надежды на погожий день оказались призрачными, поскольку серые облака наползали на солнце. Прежде чем вскрыть письмо, она какое-то время изучала его.
Леди Кэтрин де Бёр для мисс Элизабет Беннет.
Мисс Беннет!
Обращаюсь к Вам в обход всех правил учтивости, поскольку Вы не заслуживаете таковой. Я узнала, что Вы упрямо продолжаете воплощать Ваш план вознести себя и разрушить навсегда имя Дapcu. И прошлом апреле я снизошла до того, чmобы пригласить Вас в свой дом. Вы злоупотребили моей добротой и, соблазнив моего племянника, ввергли его в мезальянс, в чем он еще раскается, когда его безумное увлечение пройдет. Тогда он будет горько сокрушаться, что его лишили законной невесты, моей дочери, мисс Анны де Бёр.
Ни один из родственников мистера Дарси никогда не позволит себе заговорить с Вами. Из-за Вас мой племянник будет отвергнут всей своей семьей.
И более того, Вас не примет никто из персон значимых, ибо такова степень уважения и почитания, которыми пользуется семья де Бёр.
Да простит Бог Ваше преступление, поскольку я не прощаю Вас.
Леди Кэтрин де Бёр.
На миг Элизабет задохнулась от потрясения. Потом она побрела по рощице, едва понимая, в каком направлении движется.
– Чванливая женщина! Пользуется уважением и почитанием. Только не моим!
Само содержание письма не вызвало у нее никакого удивления и не явилось для нее неожиданностью, поскольку леди Кэтрин уже бросала ей подобные обвинения прямо в лицо всего несколько недель назад, но в написанном виде несправедливость ощущалась даже более жестоко.
Обвинение в заманивании Дарси в ловушку она нашла особенно оскорбительным. В начале их знакомства он совсем не пришелся ей по сердцу и не нравился до тех пор, пока она не узнала его ближе. Это Дарси боролся за нее и добился сначала ее уважения, а затем и ее привязанности.
«И все-таки, – размышляла девушка, – многие с неизбежной легкостью поверят в мои корыстные мотивы. Леди Кэтрин проявит свою низкую злобу в попытке отомстить ей, влияя на их положение в обществе. Как будто она может! Леди Кэтрин тешила себя своей властью над теми, кто нуждался в ее доброжелательности и благосклонности. Однако друзья ее жениха не слишком зависели от ее влияния, поэтому какой смысл им отворачиваться от них с Дарси только по прихоти его тети? Нет, они не могут быть настолько лишены здравого смысла. Или все же?..»
Она вышла из рощи через задние ворота, добралась до молочной фермы и скормила письмо козам.
Солнце светило сквозь облака, когда Элизабет вернулась в лес. За поворотом тропинки она увидела на фоне солнечных лучей высокую фигуру, одетую в серое. Дарси ждал ее в том месте, где тропинки расходились в разные стороны. Он стоял спиной к ней, глядя куда-то в лес. Она хмыкнула от неожиданности; Дарси повернулся, и в лесном полумраке его взгляд показался ей слишком невеселым. Он поклонился и направился к ней.
Элизабет кивнула в ответ.
– Вы сегодня пришли так рано.
– Не так рано, как хотелось бы.
Он поднес ее руку к губам, затем повернул и поцеловал крошечное место между рукавом и перчаткой.
– Я изложил суть дела моему поверенному, приезд которого с брачным контрактом жду с нетерпением.
Она улыбнулась и взяла его за руку. Они направились вглубь леса. Ветер ворошил опавшие листья под ногами. Какое-то время они шли молча.
– Миссис Беннет сказала мне сейчас, что вы получили письмо, которое, по вашему предположению, пришло от кого-то из моих близких, – наконец заговорил он.
– Мне помнится, я употребила слово «знакомых», хотя «близких», возможно, подходит более точно.
Дарси застыл.
– Леди Кэтрин осмелилась написать вам? – сдержанно уточнил он.
– Как правило, когда речь заходит о вашей уважаемой тете, не говорят «осмеливается» что-то сделать. Она просто сделала это.
– Вы позволите мне взглянуть на письмо?
– Нет, я не покажу его вам, даже если бы того и желала, хотя я и могу указать общее направление его местонахождения. Достаточно сказать, что леди Кэтрин была столь добра, что милостиво довела до моего сведения свое мнение. Она деликатно предупреждает меня о том холодном приеме, который ждет меня в обществе, случись мне когда-нибудь осмелиться высунуть нос из своего дома.
– Как жаль, что я не в силах воспринимать подобные оскорбления с такой легкостью, с какой это делаете вы, – рассмеялся он помимо своей воли.
– Я была предостаточно сердита с час назад, но вы уже знаете мой нрав.
– Действительно знаю. Ваше настроение улучшается при каждой попытке запугать вас. Ваш дух крепнет.
– Именно так.
Дарси вздрогнул при мысли о письме от графа, своего дяди, который называл безумием добиваться руки девицы «без роду, без племени» и которую племянник мог бы заполучить, даже не вступая с ней в брак. Он должен позаботиться, чтобы Элизабет никогда не открыла для себя содержание того письма.
Он коснулся завитка волос, выбившегося из-под ее шляпки.
– Когда я впервые осознал, что полюбил вас, я погрузился в… чувство, похожее на счастье. Но потом, после расставания с вами, мои чувства постоянно менялись, пока я не заболел от тоскливого желания увидеть ваше лицо, даже если это случится еще только один раз.
Лес наполнился шелестом опадающей листвы. Губы Элизабет зашевелились, словно готовые расплыться в улыбке, но ее взгляд привлек кружащийся в воздухе падающий лист. Как важно было не упустить ни малейшего мгновения его восхитительного падения.
Она хотела посмотреть на Дарси, но почему-то не сделала этого.
– Я узнал, каково это – тосковать, – продолжил он. – Я и представить себе не мог, как это больно.
Лес затих. Элизабет почувствовала, как он обнял ее за талию, как он прижимает ее к себе, ощутила колючую ткань его пальто на своей щеке. Как близки они были! Внезапный порыв ветра закружил листья в танце вокруг них. Его губы коснулись ее лба.
– Элизабет, моя нареченная невеста, вы даже не догадываетесь, как я люблю вас.
Она подняла к нему свое лицо, и в какой-то миг ему показалось, что он прочел в ее глазах никогда еще не произнесенные слова, глубоко скрытые за ее внешней сдержанностью. Она приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать. Ее губы оказались совсем-совсем близко.
– Умоляю, скажите мне о ваших чувствах.
Она откинула голову, потом снова посмотрела на него, и он увидел в ее темных глазах затаенное лукавство, которое покорило его с самого начала их знакомства.
Дарси выпустил ее из объятий и взял под руку. Сердце перестало дико колотиться в груди. Они пошли вперед сквозь искрящийся морозный воздух.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пока Элизабет переживала сомнения, вызванные письмом Кэтрин, а соседи тревожили себя мыслями о трудностях, ожидающих невесту на выбранном ею пути, а миссис Беннет, охваченная радостью, и не думала ни о чем подобном. Она имела только два серьезных повода для озабоченности, а именно: условия брачного контракта Элизабет и подготовка свадебных платьев для обеих дочерей.
Ей предстояло пережить волнение по поводу двойной свадьбы, намеченной на ноябрь. Джейн Беннет, старшая, была также помолвлена и выходила замуж за друга Дарси, Чарлза Бингли, и венчаться они собирались одновременно с Элизабет и Дарси.
Миссис Беннет не жалела ни трудов, ни расходов, когда дело касалось нарядов, этой важнейшей части подготовки ее девочек к замужней жизни. Она заказала всевозможные товары из городских магазинов и привела в ужас супруга, послав за портнихой из Лондона.
Что касается брачного контракта, тут миссис Беннет едва ли знала, чем восторгаться больше: расходами, выделенными на наряды Элизабет, каретой дочери или ее драгоценностями. Мистер Беннет в пику ей основательно перечитывал длинный перечень статей договора и нисколько не разделял ее восторгов. Он был больше обеспокоен положением Элизабет на случай, если она овдовеет, не успев произвести наследника Пемберли. Какая ерунда! Даже если мистер Дарси настолько опрометчив, чтобы умереть рано, Элизабет к тому времени уже будет иметь сына. Наконец мистер Беннет объявил, что вполне удовлетворен документом.
Элизабет позвали в комнату. Дарси стоял подле окна, пристально вглядываясь в серый полдень. Он повернулся к ней навстречу, когда она вошла. И его поза, и безукоризненность его одежды – все, казалось, свидетельствовало о его уверенности в себе. Она только начинала узнавать его.
Дядя Элизабет, и он же ее поверенный, приветливо улыбнулся всем и пригласил говорить поверенного Дарси.
– Мистер Дарси, мисс Беннет, – заговорил поверенный мистера Дарси, – я обязан удостовериться, что вы оба понимаете значение и законность обязательств, которые вы принимаете на себя, подписывая этот брачный договор.
Осеннее солнце пробилось сквозь серые облака, и его бледные лучи осветили собравшихся. Дарси пересек комнату, подошел к столу, взял перо и подписался. Аккуратным, четким почерком. Он протянул перо Элизабет. И вот ее пальцы задрожали, когда она взяла перо. Она почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. Она смотрела, как ее рука выводит имя под договором. Наблюдала, как перо нацарапало завитушки подписи ее матери, старомодные росчерки ее отца и привычную плавность имен обоих поверенных.
Все было сделано.
На следующее утро миссис Беннет могла вернуться к своим любимым занятиям. Она следила за примеркой платьев и шляпок, пальто и мантилий. Она суетилась, вмешивалась в работу закройщицы и беспокоила мастериц своей критикой.
Мистер Беннет закатил глаза:
– Полагаю, мне сегодня утром лучше забрать этих двух молодых людей снова на охоту.
– Да, забирайте их куда угодно, поскольку они постоянно путаются у меня под ногами, – ответила ему супруга.
– Отлично… Лиззи, – обратился к дочери мистер Беннет, озорно сверкнув серыми глазами, – ты когда-либо думала, что услышишь, как твоя мать говорит подобные слова о любых двух холостяках моложе семидесяти?
– Конечно нет, папа, – ответила Элизабет, направляясь к окну. – И все же мы сейчас выясним, окончательно ли ожесточилось мамино сердце к этому человеческому подвиду. – Она искоса лукаво взглянула на мать. – Сюда идут мистер Бингли и мистер Дарси теперь с тремя, нет, с четырьмя другими молодыми гостями.
– Что! – вскричала ее мать, поспешив к окну. – Где же? Какую ерунду ты говоришь, девочка. Они же одни, – и миссис Беннет раздраженно затеребила свой кружевной платочек.
Дочери прыснули со смеху.
– Какая жалость, миссис Беннет, – хмыкнул и мистер Беннет. – А то нам удалось бы в ноябре избавиться сразу от всех четырех девочек.
– Ох, ладно уж. У нас еще достаточно времени, чтобы заняться этим позже, – довольно улыбнувшись, миссис Беннет устроилась в своем кресле, расправляя кружево. – Я больше не испытываю страха насчет будущего, раз у Лиззи и Джейн все так хорошо сладилось. Они будут заботиться о младших сестрах, когда их родителей не станет. Я рассчитываю на них и в другом. Пусть подыскивают женихов для младших сестер, поскольку сама я исчерпала свои возможности.
Мистер Беннет встал:
– Миссис Беннет, вы изощренно вели охоту на мистера Дарси, чтобы заполучить его в зятья… – Он задержался у двери и добавил: —…Но, право, он и сам очень изощренный человек.
– Так оно и есть, – согласилась его жена.
Едва дверь за мистером Беннетом закрылась, как объявили о приходе женихов.
Чарлз Бингли был не столь высок, не столь красив и не так богат, как Фицуильям Дарси, но некоторые расценивали его как более желанного спутника жизни.
– Моя дорогая миссис Беннет! – он поклонился и, радостно приветствуя будущую тещу, направился к ней через всю комнату. – Надеюсь, вы пребываете в добром здравии?
– О, да, мистер Бингли, и вы очень любезны, что поинтересовались этим, учитывая, что все ваши мысли всецело заняты другой персоной! – Она повертела пальцем под его носом. Бингли рассмеялся, но Элизабет покраснела, увидев этот жест матери глазами Дарси: он, несомненно, счел бы его не совсем приличным.
– Мистер Дарси, доброе утро, – приветствовала его миссис Беннет, получив в ответ сдержанный поклон.
– Доброе утро, миссис Беннет. Рад слышать, что вы хорошо себя чувствуете.
– Благодарю вас, сэр.
Она не могла придумать, что бы такое еще сказать, и Дарси в той же мере недоставало вдохновения. К счастью, Бингли знал, как продолжить беседу. Он похвалил новое платье миссис Беннет, и Дарси удивился, как это его друг заметил перемену в наряде хозяйки дома. Чарлз отметил изменения, которые осень внесла в пейзаж за прошедшие несколько дней: ветер срывал с деревьев последние листья. Фицуильям и не подумал бы, что миссис Беннет может интересоваться этим, и был поражен, услышав ее комментарий об опустевшем парке. Взгляд Бингли все время останавливался на сидевшей справа от матери Джейн, которая так и просияла при его появлении. Дарси остро чувствовал присутствие Элизабет у себя за спиной, но не спускал глаз с хозяйки дома, пока та не сказала:
– А вот и мои дочери, господа, готовы поприветствовать вас. Полагаю, они сгорают от волнения, ожидая своей очереди пожелать вам доброго утра. – Она весело рассмеялась над собственной шуткой, вовсе не подозревая в себе вульгарности. Бингли тоже рассмеялся, и Джейн присоединилась к ним.
Дарси повернулся к Элизабет. От нервного напряжения она побледнела. Он с мрачной серьезностью приветствовал свою невесту, так же серьезно поклонился ее сестрам, которые присели в реверансе. Не прошло и нескольких минут, как миссис Беннет призвала молодежь выйти на прогулку, прежде чем мистер Беннет заберет мужчин на охоту.
Как только они вышли из дома, все поспешили разделиться на пары. Младшие дочери, получив от матери указание навестить тетю, свернули на дорогу. Бингли и Джейн лениво побрели по оголившемуся парку, шурша опавшей листвой. Элизабет и Дарси вскоре оказались одни.
Некоторое время они шли молча. Постепенно Элизабет почувствовала, как ее раздражение и неловкость из-за некорректного поведения матери уходят. Дарси стал говорить о планах на будущее, а Элизабет мечтать об элегантности и спокойном течении своей будущей жизни.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
До свадьбы оставалось три дня, когда Дарси поверг в трепет миссис Беннет известием о приезде своей сестры, мисс Джорджианы Дарси. И хотя девушке исполнилось всего лишь шестнадцать, миссис Беннет нервничала в ожидании этой встречи, будучи наслышана В гордыне молодой леди. Она успокоилась лишь тогда, когда Дарси представил ей не только Джорджиану, Но и своего кузена, полковника Генри Фицуильяма из благородного семейства Фицуильямов, в честь которого и нарекли когда-то самого Дарси.
Миссис Беннет всегда с восторгом знакомилась I новым молодым холостяком. После того как гости уехали, она все восклицала:
– Какой очаровательный молодой человек! Такие непринужденные манеры, такой бесподобный собеседник! Не слишком хорош собой, что верно, то верно, но кого это волнует?
– Полагаю, кого-то все же волнует, мама, – заметила Элизабет, возможно, вспоминая порывы восторга своей матери по поводу красоты ее будущих зятьев.
– Лиззи, какая же ты скрытная! Ни разу, ни словечком не обмолвилась о нем, когда вернулась домой после посещения Кента!
– Разве я забыла упомянуть о знакомстве с полковником Фицуильямом, мама?
– Забыла, именно забыла! Ты твердо уверена, Лиззи, что у него нет никакого постоянного дохода, кроме его армейского жалованья?
– Весьма твердо, мама. Полковник Фицуильям вынужден жениться на деньгах.
– Такая жалость, что младшие сыновья столь часто обладают личным обаянием, какого лишены прямые наследники.
Элизабет предпочла не относить реплику матери на счет своего жениха.
– Полковник имеет очень приятные манеры, мама.
– А мисс Дарси! – тут миссис Беннет в волнении воздела руки. – Такая изящная и такая очаровательная! Она не столь красива, как ее брат, но какая фигура, какие изысканные манеры!
К удовольствию дочерей, миссис Беннет с преувеличенным изяществом сделала несколько шагов по комнате, вращая свой носовой платок, потом погрузилась в любимое кресло и продолжила:
– Я боюсь, что мисс Дарси окажется несусветной гордячкой, она произнесла не больше двух слов. Хотя знаешь, Лиззи, думаю, она немного застенчива. Имей это в виду, когда станешь представлять ее обществу. Когда она начнет выезжать в свет?
– Очевидно, когда ей позволят.
Действительно, после церемонного представления ее брата Джорджиана Дарси едва ли, хоть единым звуком, ответила на поток слов миссис Беннет. Дарси, сам всегда чувствовавший себя неловко при общении с миссис Беннет, предоставил полковнику отдуваться за всю семью, поддерживая беседу.
Полковник Фицуильям устроился в кресле рядом с миссис Беннет и, повернувшись к Элизабет, сказал:
– Мисс Беннет, не могу выразить, как я восхищен возможностью снова видеть вас, да еще при таких обстоятельствах! Прошу вас, примите мои поздравления. /I поздравляю вас обоих. – Элизабет благосклонно кивнула ему, и он продолжал: – Когда мы расстались и Кенте, я думал, что вряд ли нам предстоит еще когда-нибудь встретиться. И вот мы с вами станем родственниками и, я надеюсь, лучшими друзьями.
– Лиззи все очень ловко скрывала, полковник. – Миссис Беннет с восторгом ухватилась за свою любимую тему. – Они были едва знакомы друг с другом, и нот уже они обручены, и вот-вот поженятся.
– Едва знакомы друг с другом, мэм? Да ведь в прошлом апреле мы с Дарси больше трех недель гостили у нашей тети в Кенте, и я слышал высшие похвалы в адрес мисс Элизабет Беннет еще задолго до этого.
Миссис Беннет от души рассмеялась.
– Мама, пожалуйста, – тихо попросила Элизабет, поднимаясь со своего места и направляясь к столу, где лежала ее незаконченная вышивка.
– Достаточно воспоминаний, кузен, – заметил Дарси.
Дверь открылась, и в комнату вошел мистер Беннет, и от его насмешливого взгляда ничто не укрылось. Он увидел свою супругу, вытирающую глаза от смеха: Элизабет, побледневшую от гнева; мистера Дарси, в котором, по всему видно, взыграла спесь; и двух незнакомых людей, которые, казалось, не знали, как им вест» себя.
– Ах, мистер Беннет! Вот и вы! – вскричала его супруга, вытирая глаза. – Входите и присоединяйтесь к нашему веселью.
Генри Фицуильям поднялся, подав руку Джорджиане. Мистер Беннет поклонился и пересек комнату, чтобы быть представленным гостям.
Элизабет успокоилась, когда появление ее отца побудило сменить тему разговора. К неудовольствию и досаде миссис Беннет, ее муж заговорил о брошюре, которую он намеревался когда-нибудь все же опубликовать.
– Я описываю все разновидности глупости и недомыслия, обнаруженные мною в работах солидных авторов, описывающих нравы прошлого столетия. Я постоянно натыкался при чтении на их перлы и потратил некоторое время на расширение и приведение в порядок моих мыслей.
– Чудесно, мистер Беннет, – откликнулся полковник. – Я с интересом буду ждать появления вашей работы.
– Долго придется ждать, сэр, – фыркнула миссис Беннет.
Воцарилось неловкое молчание.
Мистер Беннет вспыхнул, Элизабет отвела взгляд, а судя по лицу Джорджианы можно было подумать, что грянул гром и разверзлись небеса.
– Мадам, – сказал полковник, – я хорошо понимаю ваше нетерпение видеть признание таланта вашего мужа. Но порой требуются долгие годы упорного труда, чтобы представить столь оригинальную работу в отшлифованном виде.
«О, да, и сколько же долгих лет ушло на внимательное изучение людей, чтобы выработать манеры, столь отшлифованные, как ваши?» – подумала Элизабет.
– Я полагаю, – вступил в разговор Дарси, – что небрежность, снижающая качество выполняемой работы, попросту граничит с безнравственностью.
– Благодарю вас, сэр, за ваше благосклонное снисхождение к моей медлительности, – кивнул мистер Беннет с видом мудрого и маститого ученого и улыбнулся Элизабет, которой пришлось прикусить губу. Мистер Дарси поклонился:
– Стоит только обратиться к недавнему случаю, когда небрежная газетная статейка привела к… смерти предмета обсуждения.
– Ой, это вы о мистере Лаунде! – вскричала миссис Беннет. – Вы знаете, он покончил самоубийством.
– Это перевернуло бы мою жизнь, если бы мои старания привели кого-то к трагедии, – заметил мистер Беннет.
Джорджиана увидела, как Генри, на мгновение отвлекшись, позволил себе задержать нежный взгляд на лице Элизабет. Внезапная догадка озарила ум Джорджианы, и она едва не пропустила мимо ушей слова миссис Беннет, обращенные к ней.
– Лиззи никогда ни с кем не делится своими секретами, мисс Дарси. Я надеюсь, вам удастся вытянуть из нее хоть что-то, а иначе, зачем вообще нужны сестры?
– Миссис Беннет, мне всегда хотелось иметь сестру, я не желала бы лучшей сестры, – искренне призналась Джорджиана.
– Благодарю, – обрадовалась миссис Беннет. – Ты слышала, Лиззи? Ты когда-либо сталкивались с такой добротой?
Дверь снова открылась, Джорджиана не скрыла своего восхищения при виде красивой молодой женщины, которая вошла в комнату, очевидно, возвратившим, с прогулки. Холодный осенний воздух освежил цвет ее и без того безупречной кожи и углубил синеву глаз.
Это, сказала миссис Беннет, явно не скрывая от Джорджианы гордости, – Джейн, моя старшая дочь, и, поскольку за красавицей Джейн следовал молодой человек, добавила: – Возможно, вы знакомы с мистером Бингли, мисс Дарси.
– Мистер Бингли! Как! Вы? – обрадовалась Джорджиана и получила небольшой одобрительный кивок от брата. – Полагаю, вы знаете, мисс Дарси, что ваш брат и Лиззи разделят почести в свадебный день с мистером Бингли и Джейн, которых соединят на той же самой церковной церемонии.
– Да, я знаю, – рискнула ответить Джорджиана.
– Какая же я глупая! Знакомство вашей семьи с мистером Бингли предшествует нашему, – воскликнула хозяйка дома. Боюсь, вы немного рассердитесь на Лиззи, мисс Дарси, Ей взбрело в голову отослать обеих своих младших сестёр с поручением в деревню, поэтому сегодня вам не удастся познакомиться с ними. Я говорила ей, что так и получится!
– Едва ли стоит питать, надежду, что когда-нибудь наша дочь сравняется со своей матерью в мудрости, – заметил мистер Беннет. Пока остальные беседовали между собой, Элизабет спросила у Дарси:
– А Джорджиана планирует ехать в Пемберли с нами? Нет, их с компаньонкой сопроводит домой полковник Фицуильям, который сразу из Пемберли направится в свой полк.
– Он не дождётся нашего приезда? Долг призывает кузена время от времени наведываться в лагерь, – ответил Дарси, задумчиво посмотрев на неё, затем перевел взгляд за окно. – Да и леди Кэтрин требует его присутствия у нее в Лондоне после Рождества.
– Гнев ее милости не коснулся вашего кузена?
– Нет, конечно, и я поощрял его ехать. Он ее любимец. – Мистер Дарси бросил загадочный взгляд на свою невесту, прежде чем добавить: – Как, впрочем, и многих особ вашего пола.
Лукавая улыбка появилась на губах Элизабет.
– Он и в самом деле вызывает симпатии.
По пути к дому Бингли Джорджиана откинулась на подушки кареты. Она справилась со своей задачей. Сама не зная как, она сумела понравиться своим будущим родственникам, обитателям Лонгборна.
Девушку ошеломили словоохотливость матери семейства Беннет, красота сестры и едкое остроумие отца. Только в Элизабет все это уравновешивалось. Конечно же, ее брат не стал бы выбирать невесту, далекую от совершенства.
За скрипом упряжи и цокотом копыт лошадей по дороге она не могла расслышать разговор брата и кузена, ехавших верхом рядом с каретой.
Генри вспоминал, как в прошлом апреле впервые встретил Элизабет. Как он радостно и всей душой поддался ее обаянию, в то время как Дарси негодующе томился в своих оковах. Дарси понимал, что у Генри не рыло никакой возможности жениться на девушке, хотя сам Генри считал, что именно Дарси был неподходящей для Элизабет партией. Поэтому легкое соперничество между ними не приняло угрожающих размеров. Впрочем, оно вскоре было забыто, по крайней мере одним из них. Генри рассмеялся.
– Что с тобой? – удивился его кузен.
– Я смеюсь, вспоминая наше пребывание в Кенте, когда я часто искал твоего общества для прогулки верхом и обнаруживал, что ты уже куда-то подевался. Никто, кроме меня, и не знал, куда именно.
Дарси резко повернулся к нему:
– Надеюсь, я не проявил бестактность, обратившись к тебе с просьбой стать моим шафером?
– О господи, Дарси. Я думаю, у каждого своя роль, и я исполню свой долг по отношению к другу.
– Миссис Беннет так основательно собирается отпраздновать наш брак, – объяснил Дарси. – Я счел неразумным предъявить им одну только сестру.
