Текст книги "Рождество с тобой (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Хайди Маклафлин

Соавторы: Эми Бриггс,Р. Дж. Прескотт,Л.П. Довер,Синди Мэдсен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Лишь одно я позволила себе сделать вне плана – пригласить Дженсена на полноценное свидание за свой счет. Это самое малое, что я могу сделать в благодарность за всю его заботу. Как бы то ни было, пройдет еще одна неделя, и он уедет, а мне придется всю оставшуюся жизнь считать каждый пенни и быть очень бережливой.

До приезда сюда я была реалисткой. Я знала, каково это – бродить в темноте за кулисами, и наблюдать, как другие любуются зрелищем на сцене со своих удобных мест. Но встреча с Дженсеном изменила мой взгляд на жизнь. Теперь я видела лучик надежды там, где раньше был только мрак отчаяния. Теперь мне хотелось большего, чем просто поиск горячей еды и безопасного место для ночлега. Я хотела нормальное будущее. Я не была настолько наивна, чтобы мечтать о ком-то столь же удивительном, как Дженсен, но я знала, что мне нужна уверенность. Постоянный дом, который я смогу назвать своим собственным. Работа, где меня любят и уважают мои коллеги. И однажды, я верю в это, появится шанс закончить школу.

Я встала перед зеркалом и разгладила подол красного платья. Тот факт, что папа однажды купил его мне на барахолке для очередной аферы, мог бы омрачить настроение, но только не сегодня. Я мысленно поблагодарила Всевышнего за то, что в моем гардеробе есть хотя бы один предмет одежды, подходящий для свидания, и надеялась, что Дженсен не сочтет мой наряд слишком поношенным. Так легко засомневаться в себе, когда думаешь обо всех очаровательных дамах, с которыми он, вероятно, ужинал и пил вино во время чемпионата «Формулы-1», но знаете, в чем дело? Он мог бы провести свой субботний вечер с любым количеством девушек, но выбрал меня. Именно эта мысль вызвала улыбку и залила теплым румянцем щеки. Косметики у меня мало, я лишь нанесла немного туши и блеска для губ, и как раз в этот момент раздался звонок в дверь комнаты. Папа всхрапнул и перевернулся, но, к моему счастью, продолжил спать.

– Ты прекрасна, – промолвил Дженсен, когда я вышла к нему.

Он оглядел меня с головы до ног с приоткрытым от удивления ртом.

– Спасибо. Ты и сам выглядишь потрясающе, – улыбнулась в ответ я. Пах он тоже невероятно хорошо, и мне приходилось бороться с желанием закрыть глаза и медленно вдыхать его аромат.

– Позволь мне помочь с этим, – сказал Дженсен.

Взяв куртку из моих рук, он распахнул ее, чтобы помочь надеть, и затем галантно подставил мне локоть.

– Не очень сочетается с моим платьем, но, по крайней мере, в ней тепло, – проговорила я, смущенная тем, что моя куртка, также купленная на распродаже, была единственным, что я носила изо дня в день. В ней же я спала на земле, всего неделю назад.

Дженсен остановился и развернул меня лицом к себе.

– Не надо. Для меня не важна стоимость твоего платья или сколько одежды у тебя в гардеробе. Ты прекрасна. Твоя душа и твое лицо.

– Жизнь так несправедлива. Дать мне встретить кого-то настолько душевного, очаровательного и чудесного, а потом позволить ему уехать жить на другой край света, – прошептала я, смахивая слезу.

Дженсен поднял руки, обхватив мое лицо, и осторожно смахнул большим пальцем очередную слезу.

– Что ты задумал? – спросила я, пока мы шли.

– Есть одна традиция, – сказал он, кивая головой в сторону крыши крыльца у входа в мотель, где на красиво перевязанной красной ленте висела ярко-зеленая веточка свежей омелы.

– Клянусь, когда я пришла домой, ее тут не было.

– Может жизнь не так уж и жестока, – ответил он и, шагнув вперед, мягкими губами прижался к моим.

И все случилось. Магия. Взрыв. Фейерверк. Все мои рождественские желания слились в одно. Оно было чистым и целомудренным, но с нотками отчаяния. Как будто одним поцелуем мы могли отпечатать память друг о друге в наших душах. Я навсегда запомню ощущение мягкой полноты его губ и как он обнимал меня, словно не хотел, чтобы поцелуй заканчивался. А когда все закончилось, Дженсен прижался лбом к моему, и мы оба затаили дыхание.

– Лучший. Поцелуй. В жизни, – выдохнул он.

– Мы можем и лучше, – поддразнила я.

– Согласен. Хотя нам определенно нужно больше практиковаться.

– Безусловно! Практика рождает совершенство, – согласилась я.

Каждый раз, когда мы виделись, я была готова поклясться, что это был лучший день в моей жизни, но каждое новое созданное нами воспоминание всегда превосходило предыдущее. Я влюблялась в Дженсена и не могла остановиться. И даже не пыталась.

Бар «Ворчуны» не был гламурным рестораном высокого класса, к которым, я уверена, привык Дженсен, но я не могла представить себе более подходящего для нашего свидания места. Может, мое впечатление было испорчено тем фактом, что здесь постоянно ошивался отец, но сейчас он крепко спал на диване дома, так что я была уверена, что вечер пройдет без драм.

Единственный напряженный момент возник, когда мы начали спорить, кто будет платить. Я настаивала на том, чтобы оплатить счет, а Дженсен, раскрасневшись от досады, объяснял, что мог бы при желании скупить весь бар, и глупо с моей стороны тратить свои первые, с трудом заработанные деньги, в то время как ему бы доставило удовольствие потратить свои. Я напомнила, что это нужно для сохранения моей гордости, и он неохотно уступил, несколько раз повторив, что настоящий джентльмен не может позволить леди платить. Вероятно, по той же причине он заказал самое дешевое блюдо в меню. Поев, мы отправились танцевать, затем играли в бильярд; за этот вечер мы насмеялись так, как никогда в жизни не доводилось смеяться, и, наконец, рука об руку пошли домой, оставив внедорожник Дженсена у бара.

– Посидим немного? – предложила я, направляясь к старым расшатанным качелям на крыльце отеля.

– А они выдержат нас? – неуверенно спросил Дженсен.

– Обещать этого не могу, – с улыбкой ответила я. Он решил испытать судьбу и с осторожностью сел.

– Омелы больше нет, – заметила я, глядя на то место, где она висела.

– Не переживай об этом, – сказал он, пряча улыбку. – Нам она больше не нужна. Мы придвинулись друг к другу, и под покрывалом из звезд, с легким покалыванием мороза в воздухе, мы поцеловались, и я отдала Дженсену Колдуэллу еще одну крошечную частичку своего сердца.

Глава 14

Дженсен

Я проснулся с улыбкой и долго не открывал глаза. После удивительного свидания следующие полчаса мы целовались, сидя на качелях на крыльце, потом пожелали друг другу спокойной ночи. С того дня я приезжал за Лорен каждый вечер после окончания ее смены и подвозил домой. Расставаться каждый раз было невыносимо, но момент, когда девушка расцветала в улыбке, видя меня, ждущего в машине, был бесценен. Каждый вечер мы устраивали посиделки на крыльце, и не имело значения, насколько мы устали за день, и какой морозной оказывалась погода. Небывалое умиротворение охватывало нас, обнявшихся и покачивающихся на этих ветхих, рассыпающихся от старости качелях.

То, что я чувствовал к Лорен, намного больше, чем простое влечение. Я не мог понять, в какой момент она начала становиться моим лучшим другом. Первым человеком, с которым я хотел всем делиться. К кому хотелось возвращаться домой каждый вечер. Я витал в облаках, растворившись в счастье, пока вдруг не осознал, что сегодня день похорон Ронни. Я вспомнил причину, по которой приехал сюда, и эйфория улетучилась. Встреть меня Лорен несколько месяцев назад и определи мое отношение к близким людям, словно они не ценнее одноразовой посуды, второй раз в мою сторону она даже не взглянула бы. Прошлый я никогда не стал бы мужчиной, которого Лорен заслуживает, но сейчас я мог сделать попытку. Свое прошлое я не в силах стереть из памяти, равно как и искупить свое поведение, но я чертовски уверен, что этот урок усвоен на «отлично». Я в долгу перед Лорен и Нэнси. Я в долгу перед Ронни и, что еще важнее, перед самим собой.

Дом Нэнси Адлер был полон людей, пришедших выразить сочувствие. Казалось, у каждого человека, с которым я общался, была своя история, связанная с Ронни, и я начинал понимать, что был не единственным, чью жизнь он изменил к лучшему. Ронни был поистине вдохновляющим человеком, и теперь, вместо того чтобы спрятать голову в песок и постараться забыть о том, что произошло между нами, я хотел почтить его память. Итак, я провел весь день, общаясь с его друзьями и семьей, с людьми, живущими по соседству, которые искренне восхищались им. Я слушал их рассказы о Ронни и делился своими, и, несмотря на опасения, что это будет болезненно, на самом деле я словно отпустил все и обрел гармонию.

От начала и до конца Нэнси стоически держалась, была источником силы и сострадания и, казалось, ставила чужое горе выше своего собственного. Нетрудно было понять, почему Ронни влюбился в нее по уши. Она проявила ко мне доброту и всепрощение в то время, когда у нее были все основания плеснуть мне в лицо гневом и яростью, тем самым подтверждая, насколько замечательной она была.

Сама церемония была прекрасна, торжество во имя жизнелюбия, и среди фотографий, которые проецировались на протяжении всей памятной речи в честь Ронни, я находил свое лицо, что невероятно растрогало. Когда появилась свадебная фотография Ронни и Нэнси, Нэнси всхлипнула, и мое сердце сжалось. От души выплакавшись, она вытерла слезы и продолжала слушать с прежним достоинством, и тогда я понял, что могу прожить целую жизнь и никогда не встретить кого-то с подобной душевной силой.

Я старался всегда быть поблизости, если вдруг Нэнси могла понадобиться помощь, и вот, когда последний гость ушел, посуда вымыта и убрана, мы, наконец, остались с Нэнси наедине. Она сидела на скамейке в саду, и я принес ей чашку чая.

– Меган подсказала мне, какой ты любишь, – сказал я. – И в этом мире нет ничего, что нельзя улучшить с помощью чашки отличного чая.

– Благослови тебя Господь, Дженсен, – сказала Нэнси, принимая чашку.

– Так когда ты уезжаешь? – поинтересовался я. Я думал, что она останется на Рождество, но видел, как ее дочери паковали чемоданы.

– Наверное, как только допью чай, – сказала она, задумчиво уставившись вдаль.

– Так скоро? – удивился я.

– Я просто не могу провести Рождество здесь. По правде говоря, я даже не уверена, что когда-либо вернусь. Где бы Ронни ни был, он всегда находил возможность вернуться на каникулы домой, чтобы провести их со мной. Все здесь будет напоминать мне о нем и о том, как сильно я по нему скучала, так что постараюсь уехать на ранчо поскорее, чтобы успеть посмотреть, как мои внуки выкладывают свои праздничные чулки для подарков Санты. Я одолжу немного их праздничного настроения и сохраню его в своей душе. А что насчет тебя? Есть какие-то планы?

– Я иду завтра вечером на танцы в городском зале, а канун Рождества улетаю утром домой, – поделился я.

Нэнси ничего не сказала, только прищурилась, пристально глядя мне в глаза.

– Что? – спросил я, ерзая под тяжестью ее взгляда.

– Ты богаче Креза, так что мы оба знаем, что ты в любой момент можешь заказать билет на самолет, чтобы вернуться домой уже завтра. Черт возьми, да твоя команда, вероятно, вышлет частный самолет, если ты только заикнешься об этом. Полет на коммерческом рейсе в сочельник означает, что ты, скорее всего, пропустишь Рождество с мамой. Ты откладываешь отъезд, чтобы пойти на танцы с Лорен, не так ли?

– Она мне небезразлична, Нэнси. Быть с ней – все равно, что найти свой дом. Я не знаю, как еще объяснить. Все становится более красочным и особенным, когда я с ней, – объяснил я.

– Черт возьми, Дженсен. Ее отец отравляет все вокруг себя. Он потащит ее вниз, и тебя заодно. Подумай обо всем, чего Ронни хотел для тебя, и сделай разумный выбор.

Ее выпад насчет Ронни попал в цель, но в глубине души я знал, как он поступил бы на моем месте.

– Последнее, что я хотел бы сделать – это разочаровать тебя. Но где бы я был, если бы люди судили меня только по тому, что сделал мой никчемный отец? У Лорен выпал самый плохой расклад, какой только можно получить от жизни, и она делает все, что может. И более того, у меня был Ронни, который помог мне поднять голову над водой. У Лорен никого нет. Иногда ты просто знаешь, что делаешь все правильно. Ронни тоже это знал. Иначе он не пошел бы за тобой, когда твоя семья не одобряла этого, – возразил я.

Молчание между нами было неловким. Это был, наверное, самый трудный день в жизни Нэнси, и я сожалел, что на мгновение расстроил ее, но то, что я сказал, должно было прозвучать. Если между нами и возник раскол, я понятия не имел, как теперь его перешагнуть. В конце концов Нэнси сделала это за меня.

– О, Дженсен, ты, должно быть, считаешь меня назойливой старушенцией. Надеюсь, ты понимаешь, что все, что я говорила и делала, было только из желания защитить тебя. Но ты прав. Ронни сказал бы тебе, чтобы ты шел за своей девушкой. Так что отныне я буду заниматься своими делами и позволю тебе слушать свое сердце, – сказала она, и я почувствовал, что по крайней мере один груз свалился с моих плеч.

– Я вовсе так не думаю. Знаю, что ты заботишься обо мне, и очень это ценю. Но это работает в обоих направлениях, ты же в курсе. Ронни хотел бы, чтобы мы присматривали друг за другом. Так что, если тебе что-то понадобится, если я когда-нибудь смогу помочь, все, что тебе нужно сделать, – это позвонить, – сказал я.

– Спасибо, Дженсен. Ты хороший человек, – поблагодарила Нэнси. – Понятия не имею, как вы двое собираетесь все уладить, но если Ронни и научил меня чему-то, так это тому, что любовь всегда найдет выход.

Глава 15

Лорен

Все это он уже видел менее недели назад: скромный макияж недорогой косметикой, платье с барахолки – единственное в моем шкафу, подходящее для свидания, – видел, но по-прежнему смотрел так, словно я была бокалом кристально чистой прохладной воды, а он умирал от жажды. Я разглаживала ладонями край платья, пока Дженсен, не отрываясь, смотрел на меня, и изо всех сил сдерживала себя от жалких попыток оправдаться, почему второй раз подряд надела одно и то же. В этом не было необходимости. Он знал почему, и то, как он смотрел, укрепляло в уверенности, что для него это не имело значения. Что никто не взглянет на меня, стоящую рядом с этим выдающимся человеком, и сочтет неподходящей.

– От твоего вида просто дух захватывает, – пробормотал Дженсен, говоря это по большей мере самому себе.

Я слабо улыбнулась в ответ, стараясь держать себя в руках. Мой первоначальный план – справиться с его отъездом с достоинством, преисполненной жизненной мудрости, а затем, как только Дженсен уйдет, разрыдаться в подушку, – трещал по швам. Меня не волновало, что завтра канун Рождества. Дженсен скоро уезжает, сегодня мы попрощаемся, и к этому я не готова.

– Я пока не могу отпустить тебя, Дженсен. Пусть сегодняшняя ночь станет лучшей, а с завтрашним днем мы разберемся, когда он настанет, – предложила я.

– Лорен Мэтьюс, я подарю тебе настолько прекрасную ночь, что ты никогда не захочешь меня отпускать, – ответил он и, взяв меня за руку, повел в искрящуюся морозом ночь.

Когда мы подошли к городскому центру, магия вечера опустила на мои плечи свои чары. Все в этом вечере – от рождественских песен, которые вызывали у меня желание танцевать, до легкого снега на земле и восхитительных ароматов глинтвейна и пряных яблок, пронизывающих воздух, – сплетало картину Рождества, которого у меня никогда не было, но которого я так сильно жаждала.

Войдя внутрь, Дженсен принял мое пальто и повесил его на крючок у двери.

– Сначала потанцуем или выпьем? – спросил он.

– Конечно же, сначала мы должны потанцевать, – ответила я с усмешкой. Сегодня я собиралась использовать любую возможность прижаться к нему.

– Я опасался, что именно так ты и скажешь, – поддразнил он, взяв меня за руку и потянув к танцполу. В помещении уже было полно людей – от перевозбужденных детей, восторженно подпрыгивающих тут и там, до пожилых пар, вальсирующих по залу.

При мысли о том, что здесь, судя по всему, собралась добрая половина города, я на мгновение запаниковала. Я похолодела от страха получить неодобрение и осуждение местных жителей, настолько дружных, что казались одной семьей. Но насмешки и подозрения, которых я ожидала, так и не появились. Когда мы присоединились к вечеринке, люди улыбались и были счастливы, здороваясь или одобрительно кивая, когда мы разделяли их моменты радости.

Последние сомнения улетучились, когда я осознала две вещи. Во-первых, Дженсену было все равно, что о нем думают другие. Он жил своей жизнью так, как хотел, и не искал одобрения других, чтобы утвердиться в своем выборе. Он был хорошим человеком, самым лучшим, и, находясь рядом с ним, я становилась сильнее. Во-вторых, он был ужасным, просто безнадежным танцором.

– Что? – спросил он, заметив смущение на моем лице.

– Что ты пытаешься сейчас сделать? – осторожно спросила я.

– Танцевать, – пояснил он, нахмурившись, как будто это было совершенно очевидно.

– О, – ответила я, выражая полнейшую серьезность, – я просто на минуту испугалась, что у тебя случился какой-то припадок.

– Ха! Ты все еще можешь разговаривать! Да старички на этом танцполе двигаются энергичнее тебя. Давай-ка, детка, покажем им, на что мы способны. – Он притянул меня в свои объятия и закружил по танцполу, к огромному удовольствию всех вокруг.

Когда я больше не могла терпеть пытку его стараниями, мы укрылись в спокойном углу, где потягивали напитки и делились секретами. Дженсен рассказывал мне о своих друзьях в команде, и я делилась в ответ историями о некоторых местах, где бывала прежде, и местах, которые хотела бы увидеть.

– Если бы ты могла отправиться путешествовать по всему миру, куда бы ты поехала в первую очередь?

– В Рим, – ответила я, не задумываясь.

– Рим – прекрасный город, но почему именно туда?

– Моей маме там очень понравилось. Бабушка брала ее туда, когда мама была маленькой, – рассказала я. Вытянув маленький золотой крестик из-под ворота платья, я показала его Дженсену. – Она купила этот крестик во время той поездки. Это единственное, что у меня осталось от мамы. Папа продал все ценное и бросил часть вещей, когда мы сбегали от одного из его подельников.

– А что случилось с твоей мамой и бабушкой? – спросил он мягко, сочувствие в его тоне говорило о проницательности.

– Моя бабушка умерла от рака примерно через год после той поездки в Рим. Деньги находились под присмотром суда, пока мама не достигла совершеннолетия, и поскольку у нее не было других родственников, до того момента она оказалась в приемной семье. Я никогда не слышала полной истории, как именно они с папой познакомились, но думаю, что мама искала кого-то, кого можно было бы полюбить, и он сказал ей то, что она хотела услышать, чтобы заполучить ее деньги. К тому времени, как деньги закончились, у папы уже были жена и ребенок, в которых он не нуждался. Я думаю, он бы ушел, если бы маму не сбила машина. После этого он как бы застрял со мной.

Говоря это, я действительно думала о своем прошлом. У меня было много лет, чтобы оплакать маму, чтобы задаться вопросами, как бы мы жили, если б она не умерла. Теперь, когда я думала о ней, ко мне приходили лишь любовь и счастье, а не грусть.

– В любом случае. Лучшие мамины воспоминания были о той поездке, которую они с бабушкой совершили в Рим. Она сказала мне, что однажды мы поедем туда вместе. Поесть пиццу перед Колизеем и постоять под потолком Сикстинской капеллы. Вот туда я и поеду.

– Ты попадешь туда, – уверенно сказал Дженсен. – Мечтай масштабно, Лорен, и никогда не останавливайся. Размах мечты ограничен лишь твоими мыслями.

Заправив прядь волос мне за ухо, он нежно провел большим пальцем по моей щеке, прежде чем наклониться и поцеловать меня, и в этом моменте все было идеально.

Глава 16

Дженсен

Пакуя последние вещи в чемодан, я то и дело поглядывал в сторону Лорен. Когда вечер танцев подошел к концу, мы приехали в «Снежную аллею». Это была наша последняя ночь вместе, и у меня не хватило духу расстаться с девушкой у дверей ее мотеля. Даже если я уговорю ее дать нам шанс, мама все равно ждет моего приезда домой на Рождество. Поэтому я заказал для Лорен номер в своей гостинице, чтобы она побыла рядом со мной еще немного. Как я и ожидал, она воспротивилась лишним тратам с моей стороны, но мои поцелуи заставили ее притихнуть.

В конце концов, мы оба знали, что наши последние часы вместе были ценнее золота. Она даже не увидела ту комнату. Мы лежали, обнявшись, на моей кровати и разговаривали всю ночь, пока Лорен не задремала пару часов назад. Я запоминал все, что мог, пока наблюдал за ней спящей. Либо это будет последний день, который я проведу с этой красавицей, либо начало новой совместной жизни. Все, что мне сейчас нужно, – это решимость выбрать, что именно.

– Лорен, милая, мне пора идти, – сказала я, осторожно будя ее. Ее глаза растерянно моргнули, а потом наполнились слезами, когда она поняла, что происходит. Метнувшись в мои объятия, она обняла меня так крепко, что я с трудом удержался, чтобы не упасть с кровати.

– Я не умею прощаться, и не знаю, как это сделать, так что тебе нужно уходить поскорей, Дженсен. Делай все быстро, словно срываешь пластырь. Просто иди и не оглядывайся, хорошо? Ты самый лучший человек из всех, кого я знала, и я никогда тебя не забуду.

Я отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, и вытер тихую слезу, упавшую с ее ресниц.

– Мне нужно улететь, но я не хочу, чтобы мы расстались навсегда. Я не смогу вернуться к прежней жизни, как будто никогда не встречал тебя. Поедем вместе. Я закажу тебе билет, и мы все устроим, когда будем в Англии. Тебя здесь ничто не держит, – выпалил я.

– У меня нет паспорта, Дженсен. А даже если бы и был, я все равно не поехала бы. Мы знакомы всего пару недель, – ответила она с сожалением в глазах.

– Тогда обещай, что будешь поддерживать со мной связь. Я куплю тебе телефон и пришлю на твой адрес. Мы можем переписываться и разговаривать каждый день. Я вернусь, как только смогу, – взмолился я.

Она закрыла глаза, как будто ей действительно было больно, прежде чем открыть их и ответить:

– Нет, Дженсен. Полный разрыв – это лучшее решение. Ты же знаешь, что расстояние между нами сделает все невозможным. Я всегда буду хранить воспоминания о тебе как сокровище, но это единственно правильное решение для нас обоих.

– Я знаю, что расстояние все усложняет, но у моей команды есть самолет, который позволить легко путешествовать, и без всяких трудностей мы сможем оформить тебе паспорт, чтобы ты поехала со мной, – возразил я. Мысль о том, что я никогда больше не увижу Лорен, разрывала меня на части, но то, что она сдалась без боя, опустошило меня.

– Пожалуйста, не делай этого, Дженсен. Не усложняй ситуацию больше, чем нужно, – сказала она.

Ее решительный тон разбил мне сердце. Я хотел быть с Лорен больше всего на свете, но не мог заставить ее бороться за нас, если она не хотела того же.

– Тогда желаю тебе всех благ, Лорен Мэтьюс. Пусть твоя жизнь будет полной мечтаний и приключений, и знай, что я тоже никогда тебя не забуду. Будь счастлива. Ради меня, – ответил я.

Нежно поцеловав девушку в лоб, я взял свою сумку и сделал, как Лорен просила. Я ушел, не оглядываясь. Закрыв за собой дверь, я услышал сдавленный всхлип, который Лорен не смогла сдержать, и понял, что мое сердце – это единственное, что я не возьму с собой. Оно принадлежало Лорен с того самого момента, как мы встретились.

Примерно в часе езды от Френдшипа, недалеко от города Сомерхэвен, я затормозил, увидев знакомые черты в человеке, голосующем на обочине дороги. Сдав назад, я остановился рядом с ним и опустил стекло.

– Габриэль, что вы здесь делаете? – поинтересовался я.

– Жду тебя, сынок, – ответил старик, улыбаясь. Я предположил, что он что ждет кого-то, кто предложит подвезти его.

– Здесь холодно. Может, сядете в машину, и я подброшу вас до города? – предложил я.

– Очень любезно с твоей стороны, – ответил он, забираясь на пассажирское сиденье. – Итак, где же сейчас наша девочка?

– Лорен все еще во Френдшипе. Сегодня я улетаю обратно в Англию, так что наши пути расходятся, – поведал я, хотя мне и было больно это признавать.

– Что ж, досадно до чертиков. Если и существуют истинные пары, то вы двое – одна из них, – ответил он.

– Именно Лорен захотела этого. Я упрашивал ее поехать со мной или поддерживать связь, но она считает, что полный разрыв – лучшее решение, – печально сказал я.

– Конечно же, она сказала это. Как еще она смогла бы защитить тебя от своего отца? – усмехнулся Гейб.

– Что вы имеете в виду?

– Сынок, эта девочка по уши влюблена в тебя. Она нуждается в тебе. У нее нет никого и ничего. Если она порвала с тобой все связи, поверь мне, это только для твоей пользы, а не для ее, – ответил он.

Я снова ударил по тормозам, на этот раз на меня снизошло озарение. Я понял, что был полным идиотом. Всего несколько часов назад в моих руках была женщина моей мечты, а я позволил ей убедить себя, что нам нужно расстаться, и не оказал никакого реального сопротивления. Я оставил ее без гроша в кармане, совершенно одну и с разбитым сердцем.

Как я мог поверить, что разрыв был хоть в какой-то мере выходом для нас обоих? Ну и что с того, что шансы на успешные отношения на расстоянии невелики? Шансов найти Лорен вообще практически не было, но это случилось. Мне было вручено чудо, а я бездарно растерял его, оставив после себя трагедию.

– Габриэль, мне очень жаль, но я должен вернуться, – сообщил я.

– И это правильно. А обо мне не беспокойся. Я уже там, где мне нужно быть. Ты же знаешь в душе, чтобы тебе нужно было вернуться, – сказал он и, к моему удивлению, отстегнул ремень безопасности и вышел из грузовика.

– Счастливого Рождества и счастливого пути, – сказал он с улыбкой, прежде чем захлопнуть дверь.

Как раз в этот момент зазвонил мой телефон.

– Дженсен, ты уже в аэропорту? – спешно спросила Нэнси, как только я поднял трубку.

– Нет. Вообще-то, я возвращаюсь во Френдшип, – объяснил я.

– Слава Богу. Джилл только что позвонила мне и сказала, что Лорен в тюрьме. Я не знаю, что случилось, но думаю, понадобится твоя помощь.

– Я отправляюсь прямо туда. Что бы это ни было, я разберусь, – сказал я, забеспокоившись, во что Лорен мог втянуть отец.

– Если я могу что-то сделать, просто дай мне знать, – сказала Нэнси.

– Ну, в одном деле мне как раз понадобится одолжение с твоей стороны, – ответил я. Мы поговорили несколько минут, прежде чем повесить трубку. Развернув грузовик, я взглянул назад на пустынное шоссе в поисках Габриэля, не желая оставлять его на холоде… и понял, что тот исчез.

Не тратя время на раздумья, я вдавил педаль в пол и, нарушая правила, помчался обратно к своей девушке.

Глава 17

Лорен

Пятью часами ранее я стояла у двери номера мотеля, с разбитым от горя сердцем, и в последний раз наблюдала, как отец бросает свою одежду в сумку. Дженсен предлагал мне все, о чем я всегда мечтала. И я оттолкнула его. Когда он полностью раскрылся передо мной, я вспоминала каждое слово Нэнси и понимала, что именно этого момента она и боялась. Момента, когда Дженсен решит поставить под удар свою мечту или, что еще хуже, откажется от нее ради меня. Так что я солгала, совершив аферу всей своей жизни, и убедила его, что оставить меня – это к лучшему.

Теперь я столкнулась с той самой реальностью, от которой защищала его.

– Что ты натворил? – задала вопрос я, понимая, что скорость отцовских сборов говорит о том, что все действительно плохо.

– Вовремя ты притащилась домой. Я не видел тебя несколько дней, а сегодня узнал, что ты крутишь с каким-то богатеньким лохом. Ну, я надеюсь, у этого парня глубокие карманы, потому что его денежки нам понадобятся, если нас поймают. А теперь пакуйся, да побыстрее, – потребовал отец.

– Что ты натворил? – повторила я вопрос, стараясь сохранять спокойствие.

– Один мой знакомый продал мне копию базы данных клуба пенсионеров из городского центра. Имена, адреса, контактные телефоны и тому подобное. Ну, я позвонил нескольким и сказал, что я из банка, звоню, чтобы провести проверку безопасности. Предупредил, что их карты могут быть заморожены, и уговорил выдать свои банковские реквизиты, чтобы проверить безопасность счетов. Я открыл счет на электронном кошельке, и перевел средства с их счетов для снятия налички. – Нотка гордости в его голосе вызвала у меня отвращение. Он намеренно выбрал слабых и беззащитных и гордился этим.

– Сколько ты взял? – спросила я, с ужасом думая о том, что будет при встрече с кем-то в этом городе после того, что сделал отец.

– Нечего смотреть с таким лицом. Это ставит еду на наш стол. А теперь собирай свои вещи. Мы уходим. Один из тупых пенсионеров взбесился и пошел к шерифу.

– Я не иду с тобой, – ответила я. Это было в первый раз, когда я сказала подобное, и от неверия он замолчал.

– Что значит, ты не пойдешь со мной? Я столько лет заботился о тебе, а теперь ты кидаешь меня? Как раз тогда, когда мы начали зарабатывать реальные деньги? – наконец выдавил он.

– Это не настоящая жизнь. Бегая с места на место, обманывая стариков и вытягивая их сбережения. Это неправильно, папа. Это не способ жить, и все заканчивается прямо сейчас, – возразила я.

– Мне кажется, ты не понимаешь, девочка. Вывод средств осуществляется на твое имя. Какой-то дурацкий сберегательный счет, который тебе открыла бабушка. Я знал, что когда-нибудь это пригодится. Так что, видишь ли, во всем этом виновата ты, а не я.

– Я не имею к этому никакого отношения. Зачем ты сделал это от моего имени?

– Перестань изображать мисс «Я не такая». Ты ничем не отличаешься от меня. Мы оба сделаны из одного теста. Тебе наплевать на этих людей. Теперь я не спрашиваю тебя, я приказываю тебе. Собирай свои вещи и двигай, – крикнул он.

– Ты ошибаешься! Во мне нет ни капли от тебя! Сегодня сочельник, и ты обокрал пожилых людей, которые, вероятно, не протянут без этих денег. Я признаю, что совершала поступки, которых буду стыдиться всю оставшуюся жизнь, но я делала это лишь ради пропитания. Чтобы выжить. Ты делаешь это, чтобы бухать и кутить, ставя на кон свою жизнь. И знаешь, что? С меня довольно. Все прекратится прямо сейчас. Убегай, если хочешь, но я остаюсь. Я встречусь лицом к лицу со всем, чем придется, а потом пойду прямо, своим путем. Советую бежать быстрее, чем шериф. Потому что если ты тронешь хоть один цент денег на этих счетах, то я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ему найти тебя, – прошипела я.

Я не заметила, как отец с размаху ударил меня, пока не оказалась на полу.

– Ты такая же неблагодарная, как и твоя мать. Удачи тебе, – с ненавистью сказал он и, схватив свою сумку, выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

Я не позволила себе заплакать. Плакать стоило над потерей Дженсена в своей жизни, уход же отца стоило отпраздновать. Как-нибудь позже, а сейчас у меня разбито лицо, и я буду арестована за преступление, которое не совершала. В общем, сегодня не лучший мой день. Хоть в груди и зияла пустота от вырванного с уходом Дженсена сердца, я не согласилась бы отказаться даже от секунды проведенного с ним времени. Знал он об этом или нет, но встреча с ним изменила меня. Он увидел во мне те стороны, которые никто другой не потрудился разглядеть, и заставлял меня чувствовать, что я чего-то сто́ю. Ему нравился человек, которым я была, и, что более важно, он заставил меня поверить в саму себя. Я не была дочерью своего отца. Я была собой. И сейчас я поднимала свою задницу с пола и брала жизнь за яйца вместо того, чтобы убегать.