Текст книги "Рождество с тобой (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Хайди Маклафлин

Соавторы: Эми Бриггс,Р. Дж. Прескотт,Л.П. Довер,Синди Мэдсен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Ничего, – ответила Лорен, закрывая рот, явно слишком вежливая для того, чтобы обвинить меня в обжорстве.

Впервые мы сидели в неловком молчании. Мы оба не знали, что сказать. Я думал, что горячая еда вызовет улыбку на ее лице, но, к моему удивлению, девушка выглядела так, будто собиралась заплакать.

– Знаешь, Лорен, мы можем пойти и купить где-нибудь лекарство по рецепту, если боль начала усиливаться, – предложил я, чувствуя себя ужасно при мысли о том, что девушка будет сидеть и молчать, даже если ей больно.

– Откуда ты знаешь мое имя? – спросила она, шмыгая носом и смахивая слезы.

– Лорен Мэтьюс… больничный бланк, – Я знал, что мое имя она тоже запомнила.

Она кивнула и снова посмотрела на свои сложенные руки. Наконец она глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза.

– Если честно, то я украла его. Твой бумажник. Я знаю, что говорила тебе другое, но я сделала это. Мне очень, очень жаль, и я обещаю, что никогда больше не повторю ничего подобного. Честно говоря, он должен был стать моим последним делом. Но это я взяла его, – сказала она, выпалив свое признание так быстро, что мне потребовалось мгновение или два, чтобы понять, что она говорит. Когда она закончила, ее взгляд вернулся к рукам, и она нервно переплела пальцы.

– Я в курсе, – сказал я наконец, заставив ее поднять голову и замереть. – Не заметил, как бумажник выпал, но когда понял, что он исчез, то сразу сообразил, что произошло.

– Тогда почему мы сидим здесь, а не в офисе шерифа? – тихо спросила Лорен.

– Потому что что-то подсказывает мне, что тебе нужен перерыв. По тому, как ловко ты залезла в мой карман, я понимаю, что ты делала это неоднократно. Но ты не профессиональный преступник или, по крайней мере, не хочешь им быть. Только тот, кто действительно и по-настоящему голоден, глотает еду, как ты. Я предполагаю, что ты украла его из отчаяния. Я получил его обратно в целости и сохранности, так что никакого вреда, никакой вины, – сказал я.

Вместо благодарного взгляда, которого я ожидал, Лорен уставилась на меня, как на душевнобольного.

– Я чувствую, здесь есть какой-то подвох. Как будто в любую минуту шериф Хейвуд выскочит и удивит меня парой наручников, – сказала она.

– Похоже, ты неплохо изучила местные законы, – ответил я, и мои подозрения насчет того, что она регулярно таскает бумажники, подтвердились.

– Это маленький городок. Мы здесь всего пару недель, но у отца уже была одна или две пьяные стычки с шерифом. Это немного затрудняет продвижение вперед, когда фамилия отца бросает на тебя тень.

– Но ты же сказала, что шла с работы. Так у тебя есть работа?

– Сегодня я устроилась в кафе на Четвертой улице. Это только на праздники, но, по крайней мере, хоть что-то. Я получила честную работу и бесплатный горячий ужин. Сегодняшний день не так уж плох, – сказала она с неохотной улыбкой.

– Ты забыла эпизод, где отскочила от моего грузовика, – напомнил я.

– Перестань моросить дождем в день моего парада, – ответила она, улыбаясь шире.

Глава 5

Лорен

– Так что привело тебя во Френдшип? – поинтересовалась я. – Далековато от Англии. Судя по акценту, ты оттуда. – Это был скорее Джейсон Стэтхэм, чем Бенедикт Камбербэтч, но все же он мог растопить шоколад своим горячим, глубоким голосом.

– Я из Восточного Лондона, но уже не часто там бываю. Сюда приехал на похороны старого друга, – ответил Дженсен. Он выглядел таким печальным и полным сожаления, что захотелось подойти и просто его обнять. Чтобы вернуть хоть малую толику утешения и доброты, которые он мне дал. Но я осталась на месте, не зная, как он отнесется к жесту внимания от той, что обокрала его.

– Должно быть, он был действительно хорошим другом, раз ты проделал такой путь.

– Самым лучшим. Во всяком случае, он был для меня лучшим другом, чем я для него.

– Что произошло? – спросила я и тут же поморщилась, осознав, насколько любопытной и бестактной выгляжу.

Словно почувствовав мой дискомфорт, он отмахнулся от моих опасений и продолжил:

– Не знаю, следишь ли ты за автогонками, но я гонщик «Формулы-1». Я вырос не в самых приятных местах, но с самого детства знал, что единственное место, где хотел бы быть, – это за рулем. Мне нравилось абсолютно все, связанное с треком. Острые ощущения, скорость, конкуренция. Все. Но у меня не было ни денег, ни реальных навыков, ни образования, поэтому я сделал то, что делала половина детей района, – начал угонять машины. Мне было все равно, что это такое и кому принадлежит, если у него было четыре колеса, я брал его.

Может быть, мне не следовало находить располагающим то, как он делился со мной своим криминальным прошлым, но я не могла устоять. Если только он не собирался сказать мне, что шикарный внедорожник, в котором он меня привез, был угнан. Тогда Дженсен явно преуспел в этом, так что, возможно, у меня все-таки была надежда.

– Пожалуйста, только не говори, что эта история заканчивается тем, что ты сбил кого-то, – произнесла я.

– К счастью, нет. Ты была моей первой, – ответил он.

– Это большая честь для меня, – с сарказмом проговорила я. Диана подошла к нашему столику и принялась выгружать блюда, от которых у любого потекли бы слюнки.

– Наслаждайтесь! – сказала она и еще раз подмигнула мне, направляясь обратно на кухню. Все выглядело восхитительно, и я была почти уверена, что впаду в углеводную кому только от одного запаха.

– Не падай в обморок от голода из-за стеснения. Я никогда не съем столько еды в одиночку, – сказал Дженсен, протягивая мне вилку. Последний раз я добывала еду из мусорного контейнера, поэтому не смогла заставить себя отказаться и, взяв вилку, не стала терять времени и принялась за блины.

– Так что же произошло? Тебя поймали? Арестовали? – спрашивала я между кусочками, изо всех сил стараясь сохранить хоть какое-то чувство собственного достоинства, вместо того чтобы набрасываться на еду.

– В некотором роде. Мы с товарищами накопили на билеты в британскую серию «Формула-Рено». Места на галерке, но нам было все равно. После окончания гонки большинство людей покинули стадион, но мы с ребятами остались до самого конца. Все машины уехали с трассы, но я не мог уйти. Я был глупым ребенком, взвинченным и полным адреналина, поэтому перепрыгнул барьер и нашел незапертую машину безопасности, ну, знаешь, специальные авто, которые используются в случае аварий или плохой погоды для контроля на трассе – объяснил он.

– А ты не боялся, что тебя поймают?

– Я знал, что меня поймают, но это была единственная в жизни возможность для такого мелкого хулигана, как я. Я решил, что стоит рискнуть. Я вдавил газ в пол и сделал один круг, прежде чем другие машины безопасности вышли на трассу и забаррикадировали меня. Не думаю, что я дышал на протяжении всего круга, но какой это был круг, – произнес он задумчиво.

– И что было дальше? – спросила я, переходя к шоколадному пирогу с помадкой, пока Дженсен перебирал оставшиеся блины. Он съел блинчик с вилки, затем после паузы слизнул кленовый сироп с губ, и меня поразило, насколько это было интимно – разделить трапезу с почти незнакомым человеком.

– Один из пит-боссов дал мне проскочить и сделать еще круг, потом вызвали полицию, и меня отпустили с предупреждением. Три дня спустя Ронни постучал в мою дверь. Оказывается, он был на трибунах, болтал со старым другом, и видел мой заезд. Он тут же предложил мне место в программе младших водителей. Команда должна была покрыть мои расходы на проживание и авиабилеты, но это означало оставить все позади и присоединиться к учебному лагерю для молодых водителей. Нарушите правила – и вас отправят паковать вещи, пропустите занятия или тренировки хоть раз – и вас отправят паковать вещи. Но вы не только будете водить одни из самых быстрых автомобилей в мире, но и научитесь как, – ответил он.

– Твои родители поддерживали тебя?

– Мой отец бросил нас, когда я был совсем маленьким, так что я не знаю его по-настоящему, и мама не смогла забрать меня из неблагополучного района достаточно быстро. Она использовала возможность вытащить меня из беды и покинуть округ, по крайней мере, до тех пор, пока я не стану достаточно взрослым, чтобы начать принимать правильные решения.

– Она все еще живет там? Я имею в виду твою маму, – спросила я, улыбнувшись, когда Дженсен пододвинул ко мне яблочный пирог.

– Нет. Я использовал бонус за участие в «Формуле-1», чтобы купить ей в деревне прекрасный домик с верандой. Моя тетя переехала к ней, и они подружились с приятными соседями, так что она счастлива там, – ответил он.

– А ты сам счастлив? – спросила я, не понимая, насколько это личный вопрос, пока не произнесла его.

– Сегодня – да, – ответил он, поддев вилкой внушительный кусок пирога. Мы разделались с десертом в уютном молчании, и к концу я была так сыта, что едва могла двигаться. Дженсен заплатил по счету, и очень скоро мы снова оказались в его машине. Я объяснила дорогу и съежилась, когда он подъехал к мотелю.

– Знаю, что мотель – не лучшее место для жизни, но когда-нибудь у меня будет собственное жилье, – сказала я, защищаясь.

– Неважно, где ты живешь, главное, чтобы это был твой дом, – сказал он.

– Мой дом был бы украшен таким количеством рождественских огней, что его было бы видно за квартал. В кухне бы пахло свежеиспеченными пряниками, и повсюду висели бы вечнозеленые гирлянды, – сказала я задумчиво.

– Ты бы видела дом моей мамы в это время года. К тому времени, как она закончит украшать его, это место будет похоже на грот Санты, – пошутил он.

– Ты будешь здесь на Рождество? – спросила я, боясь услышать ответ.

– Я уезжаю в канун Рождества, – ответил он, и я постаралась скрыть, насколько грустно мне стало. Последние несколько часов отличались от всей моей жизни до этого. Возможность свободно беседовать, без какого-либо осуждения, окрыляла, но знание, что Дженсен меньше, чем через две недели, уедет, расстраивало меня. Слишком долгое прощание не принесет мне ничего хорошего.

– Я в городе всего на пару недель. Как ты думаешь, мы могли бы…? – начал было Дженсен, но я прервала, не дав ему возможности сказать то, что было и так понятно.

– Я бы удовольствием. Но, видишь ли, я в некотором роде клептоманка. Я умею ловить хорошие вещи. И не люблю отдавать их. А у меня такое чувство, что заполучить тебя было бы восхитительно. Если я еще больше привяжусь к тебе, то есть реальный риск, что придется тебя похитить и вечно держать в своем шкафу, чтобы не дать уйти. Так что ради твоего же блага мы попрощаемся сейчас, – сказала я ему.

– Ты странная девушка, Лорен Мэтьюс, но я рад, что встретил тебя, – ответил он.

– Страннее не бывает, – согласилась я с улыбкой. Выскочив из машины, чтобы не дать Дженсену шанс на другую попытку, я закрыла за собой дверь и обернулась.

– Прости, что украла твой бумажник, и я тоже рада, что встретила тебя. И за ужин тоже спасибо. Это было лучшее, что со мной случалось за долгое время.

– Ну что ж, Счастливого Рождества, – сказал он, выглядя таким же «радостным», как и я при мысли об его отъезде.

– Счастливого Рождества, Дженсен. Надеюсь, Санта принесет тебе что-нибудь по душе, – ответила я. Махнув рукой, я ушла, возвращаясь к жизни, где рождественские желания были такими же реальными, как Санта-Клаус.

Глава 6

Дженсен

Дом Ронни и Нэнси Адлер оказался красивым, каким его и описывал Ронни. Сделанный из крепкого бруса, украшенный тысячами рождественских огней, мерцающих, как звезды, вечнозеленые гирлянды натянуты по всему периметру дубового крыльца, а огромный венок на входной двери выглядел нарядно и словно приглашал заглянуть в гости. Лорен пришла бы в восторг от этого места. Мне захотелось, чтобы она была сейчас со мной.

Ронни столько раз приглашал меня сюда, но я всегда находил причину для отказа. В свободное от гонок время мне было на что посмотреть. Слишком много мест мне хотелось посетить. И теперь у меня никогда не будет шанса увидеть, чем он хотел поделиться. По крайней мере, никогда не будет возможности увидеть все его глазами.

Вчерашний разговор с Лорен был словно очищение. Жизнь раньше билась в ритме бесконечной, бессмысленной вечеринки. Я просто не понимал, насколько бессмысленной, пока не позвонила Нэнси. Но одна ночь с Лорен подарила мне волшебство и волнение, которые я искал в абсолютно неверных местах, и меньше чем через две недели мы будем на полмира друг от друга.

Эта мысль была почти такой же удручающей, как и мысль о том, что придется встретиться с Нэнси. Осознание того, что она прекрасно осведомлена, как сильно я подвел Ронни, наполнило меня стыдом. Но это был не тот позор, от которого я стал бы прятаться. Быть человеком, которого Ронни пытался воспитать во мне, означало смотреть в лицо своим ошибкам и признавать их. Тем не менее я сидел, вцепившись руками в руль, готовя себя морально, когда громкий стук в окно заставил меня подпрыгнуть.

– Ты сидишь в этом грузовике уже двадцать минут, Дженсен Колдуэлл. Боюсь, ты обморозишься, если не зайдешь внутрь в ближайшее время, – с улыбкой проговорила Нэнси через стекло.

– Привет, Нэнси, – сказал я, вылезая из машины и пытаясь скрыть виноватое выражение лица.

– Рада тебя видеть, Дженсен. Ронни был бы так счастлив, что ты здесь, – сказала она и чертовски удивила тем, что обняла и притянула к себе для теплых объятий.

Я обнял в ответ, прижав руки к ее спине. От Нэнси пахло теплым печеньем, корицей и всем тем, чем, как мне кажется, пахнут все настоящие бабушки.

Отстранившись, она достала из кармана носовой платок и промокнула глаза.

– Прошу прощения. В последние дни я стала такой глупой, сентиментальной старой дурой, – сказала она.

– Я думаю, ты имеешь на это право, не так ли? Как держатся девочки? – спросил я, имея в виду двух дочерей Ронни, которые были счастливы замужем и имели детей.

– Примерно так, как и следовало ожидать. После похорон я ненадолго останусь на ранчо Меган, пока не определюсь, стоит ли оставить дом или нет.

– У нее все то же ранчо в Вайоминге? – спросил я, вспомнив, как Ронни рассказывал мне, какое это спокойное место.

– Да, оно самое. Они принимают туристов с июня по сентябрь, так что я привыкла оставаться с ней летом для помощи. У меня есть свой собственный маленький коттедж на территории, и его гораздо легче содержать, чем этот большой дом. Ронни предпочитал, чтобы я не оставалась в одиночестве, когда он был на гонках и мне нравится, когда Меган рядом, в ее компании мне хорошо, – объяснила Нэнси.

Как только она упомянула имя Ронни, меня затопило чувство вины.

– Знаешь, это нормально – говорить о нем, – сказала она с грустной улыбкой.

– Ты ведь знаешь, что я должен был тебя утешать, верно? – сказал я, когда Нэнси взяла меня под руку и повела к дому. Как только я вошел в дверь, возникло чувство, что Ронни был там со мной. Черно-белые фотографии его и королевских гонок были развешаны вдоль коридора. Искреннее удовольствие от спорта было написано на его счастливом, улыбчивом лице. Мы бродили по гостиной, и я отметил, как различные спортивные трофеи перемешивались с более личными, семейными снимками. Я остановился как вкопанный, когда увидел свою фотографию.

– Почему он поставил ее здесь? – пробормотал я себе под нос. Это была не постановочная фотография с гонок. Черно-белый снимок, сделанный в естественной обстановке, полной беспечности, и он непринужденно сливался с остальными семейными воспоминаниями. Я отчетливо помнил тот момент. Мы вдвоем изучали двигатель «Формулы-1». Это был первый двигатель «Формулы-1», который мне довелось увидеть, и я был словно ребенок в канун Рождества, полный энергии и энтузиазма, засыпающий Ронни миллионом вопросов быстрее, чем он мог отвечать на них. На снимке я улыбнулся в камеру, а Ронни смотрел на меня, преисполненный гордости. Со стороны мы выглядели как отец и сын.

– А почему он не должен был? – с интересом спросила Нэнси.

– Потому что в конце концов он меня возненавидел. Он был так разочарован, что я погряз в развлечениях и не использовал свои возможности по максимуму, – сказал я.

– Садись, Дженсен, – приказала она, похлопав по сиденью рядом с собой. Я беспрекословно повиновался.

–Он никогда не разочаровывался в тебе. Он был разочарован в себе.

– Но… почему? – спросил я в полном шоке.

– Тебе было двадцать три, когда ты попал на трассу «Формулы-1». Дженсен, это почти беспрецедентно. В одну минуту ты перескочил от бедности к тому, что мир оказался у твоих ног. Какой молодой человек с твоими возможностями не сделал бы тот же выбор, что и ты? Если Ронни и был разочарован, то только потому, что ему казалось, будто он недостаточно подготовил тебя или недостаточно защитил от толпы, в которой каждый хотел заполучить частичку тебя. От людей, которые берут, берут и берут, пока ничего не останется. Он не хотел для тебя такой жизни. Но не смей даже думать, что он ненавидел тебя или был зол. Он любил тебя, Дженсен, и так тобой гордился. Его собственная глупая гордость удерживала его от звонка. На самом деле, если бы вы не помирились к Рождеству, мы с девочками планировали вмешаться и стукнуть вас обоих головами друг о друга, пока вы не поймете, в чем суть.

– Если бы я только взял трубку, – сказал я, с трудом сглотнув. – Но теперь уже слишком поздно.

– Если мы допускаем ошибки, это значит только то, что мы люди. Именно то, как мы справляемся с подобными вещами, определяет, кто мы есть. Мы можем либо принять свои ошибки и учиться на них, либо позволить им поглотить нас. Если мы хотим примириться со своим прошлым, то должны прийти в согласие с собой. Помни, чему Ронни тебя учил, помни, как он тебя любил, и живи хорошо. Будь счастлив. И я обещаю, что он будет улыбаться тебе, где бы он ни был, – сказала она.

– Как ему посчастливилось найти тебя, Нэнси? – спросил я, искренне пораженный сердечностью этой женщины и ее способностью проявлять столько сострадания в момент, когда ей самой, должно быть, так больно.

– О, я несколько раз говорила «нет», поверь мне. Мои родители хотели, чтобы я вышла замуж за порядочного врача, так что можешь себе представить, как они отнеслись к идее обо мне и Ронни. Не имело значения, что он продолжал руководить успешной командой «Формулы-1». До самой смерти мой отец считал его переоцененным механиком. Но, Господи, этот человек умел очаровывать птиц, спускавшихся к нему с деревьев. Он изматывал меня до тех пор, пока я не согласилась, и я ни разу не пожалела о своем решении. Я желаю тебе того же, мой мальчик.

– С той жизнью, которую я веду? Путешествуя по миру, от гонки к гонке. Случится чудо, если я смогу найти девушку, которая влюбится в такого парня, как я, – сказал я.

– Я верю, что все, что происходит во Вселенной, происходит по какой-то причине. Иногда тебе нужно столкнуться с плохим, чтобы распознать хорошее. Твое чудо придет, Дженсен. Просто подожди и увидишь. Рождество – время чудес и, если мы с тобой не заслужили хорошего, то я не знаю, кто заслужил, – ответила она. – А теперь давай-ка поставим чайник. Я знаю, как вы, британцы, любите выпить чашечку хорошего чая в критический момент.

– А что бы ты сказала на то, что я встретил кое-кого здесь, в вашем городе? – робко спросил я. Меня беспокоило, что Нэнси может счесть мой интерес к Лорен неуважением к памяти Ронни, учитывая, что единственной причиной приезда в этот город были его похороны.

– Дженсен, это замечательная новость! Кто эта девушка? Как вы познакомились? – с интересом спросила Нэнси.

– Ее зовут Лорен Мэтьюс, и она потрясающая, – сказал я, прислоняясь к кухонному столу, пока хозяйка занималась приготовлением чая.

– Дочь Стивена Мэтьюса? – спросила она, остановившись и повернувшись ко мне.

– Это имя ее отца? – спросил в ответ я.

– Дженсен, будь осторожен. Стивен Мэтьюс здесь всего пару недель, но уже успел сделать себе имя. От него одни неприятности, и если эта девушка сделана из того же теста, то это плохая новость, – строго сказала Нэнси.

– По правде говоря, она кажется очень милой, Нэнси. Но спасибо за предупреждение. Я буду иметь это в виду, – ответил я.

Мне так хотелось защитить честь Лорен. Доказать, что она хороший человек. Но Нэнси была вдовой единственного отца, который у меня когда-либо был. Ее мнение было важно для меня, и, что еще важнее, я не мог разочаровать ее так, как в свое время разочаровал Ронни.

– Уж будь добр, Дженсен. Она тот тип девушек, от которых Ронни хотел, чтобы ты держался подальше.

Глава 7

Лорен

После расставания с Дженсеном на душе скребли кошки, но я старалась не поддаваться унынию слишком долго. Еще недавно я ночевала на улице и ела из мусорки, а на следующий день – посмотрите на меня – наслаждаюсь отличной едой, любезно предложенной парнем, сексуальней которого не встречала. Что это, как не знак, что жизнь, наконец, налаживается.

– Ты отлично справлялась сегодня. Ты раньше работала официанткой? – спросила Джилл, и мои щеки порозовели от гордости. Я не останавливалась ни на минуту с самого прихода утром на работу. Даже когда заведение пустовало, – что случалось нечасто, учитывая непрерывный поток рождественских покупателей, – я протирала столы или полировала столовые приборы.

– Спасибо. Я старалась по возможности работать в разных городах, где жила, но мы часто переезжали, так что никогда не удавалось долго оставаться на одном месте, – объяснила я. К моему большому огорчению, именно по этой причине я не могла предоставить на новом месте никаких рекомендаций.

Хотя мне очень хотелось верить, что теперь все будет по-другому. Что моя жизнь в Френдшипе будет постоянной. Что я наконец-то смогу пустить корни в городе, где когда-нибудь у меня будет своя семья. Но жизнь редко дает выиграть, не бросив сначала крученый мяч. И я не могла избавиться от предчувствия, что мой крученый мяч приближается.

Мне было четырнадцать, когда мы в последний раз жили в настоящем доме. Последним воспоминанием об этом месте был поток оскорблений в мой адрес от разозленного соседа, невольной жертвы одного из мошенничеств отца. Конечно, папа никогда не называл их махинациями, просто серией неудачных инвестиций, от которых получал прибыль только он один.

Отец годами пытался вовлечь меня в свои делишки, но я не сдавалась, решив жить лучше, чем он мне предлагал. Но, в конце концов, жизнь и отец измотали меня. Несмотря на все старания быть хорошей девочкой, все, кто знал моего отца, смотрели на меня с подозрением и недоверием. Без моей помощи он, безусловно, попал бы в тюрьму, а я оказалась бы в приемной семье. Большинство из окружающих все равно вешали на меня ярлык преступницы, поэтому я стала делать то, что отец хотел.

Когда папа сказал мне, куда мы переезжаем, я подумала, что он сошел с ума. В больших городах легко затеряться, а маленькие города означали, что кто-то всегда мог отследить его. Теперь, когда мы действительно были здесь, я волновалась еще больше. Отец пил так, будто деньги росли на деревьях, словно находился в полной уверенности, что дела идут отлично, и я предположила, что у него зреет какой-то план. Это не предвещало ничего хорошего для будущей жизни, которую я планировала начать здесь. Но что бы ни случилось, я покончила с переездами. Моя жизнь принадлежала мне и только мне, и я собиралась извлечь из нее максимум пользы, нравилось это папе или нет.

– Ну, если ты продолжишь работать в том же темпе, то у тебя будет больше смен, чем ты можешь представить, – сказала Джилл.

– Звучит неплохо, – ответила я, улыбаясь в ответ.

– Послушай, могу ли я соблазнить тебя забрать кое-что из оставшейся еды домой? Каждое утро мы получаем свежую порцию тортов и печенья из пекарни, поэтому в конце дня разбираем остатки, – сказала она.

– Если вы предлагаете, то это было бы замечательно, спасибо. Сегодня все так вкусно пахло. Я бы с удовольствием попробовала, когда вернусь домой, – сказала я, изо всех сил стараясь не позволить нотке отчаяния просочиться в мой голос.

– Поверь мне, дорогая, здесь этого добра полно. Я оставлю тебе пакет на кухне. Просто забери его, когда будешь уходить.

– Спасибо, Джилл, – ответила я, проверяя свои столы, прежде чем закончить смену.

Уходя, я забрала бумажный пакет, на котором было написано мое имя, и, едва взглянув на его содержимое, буквально выбежала из кафе. Кексы, пирожные, чипсы, сэндвичи, булочки. Это был настоящий праздник еды, и этим вечером Гейб определенно не останется голодным.

Снежинки танцевали в холодном вечернем воздухе, и я поплотнее закуталась в пальто, беспокоясь о трудной ночи, которую Гейбу предстоит пережить в такую погоду. Когда я, наконец, добралась до кафе и поспешила в переулок за ним, к мусорным контейнерам, то не нашла там ничего, кроме разочарования. Коробки и одеяла исчезли, а на месте нашего убежища стоял еще один мусорный контейнер. Я надеялась, что ресторан не прогнал Гейба, потому что понятия не имела, где теперь его искать.

И тут я услышала, как меня окликают по имени. Подняв глаза, я увидела Гейба на другой стороне улицы. Он поеживался от холода, но все равно поднял руку, чтобы помахать мне, и на его лице появилась признательная улыбка. Я был так взволнована, увидев его, так жаждала поделиться своей добычей, что, не раздумывая, побежала через дорогу. Ужасающий визг тормозов предупредил меня о глупости, но было слишком поздно предпринимать какие-либо действия, кроме как вздрогнуть и приготовиться к удару. К тому времени, как я приоткрыла глаз, водитель уже вышел из машины и стоял передо мной.

– Знаешь, мы должны прекратить встречаться вот так, – сказал Дженсен, и его хриплый британский акцент заставил мой пульс учащенно забиться.

– Знаешь, я начинаю думать, что ты преследуешь меня, – ответила я, счастливо улыбаясь.

– Лорен, если в этом городе и есть кто-то, кого стоит преследовать, то это ты.

– Не знаю, радоваться мне или волноваться, – ответила я.

– И вообще, куда ты так неслась, словно на пожар? – спросил он.

– Я пыталась догнать…

Я повернулась, чтобы посмотреть на Гейба, но поняла, что он ушел. Мой взгляд метался туда-сюда между зданиями и вдоль улицы, полной людей, идущих к центру города.

– Кого? – неуверенно спросил Дженсен.

– Его зовут Гейб. Это старик, бездомный, мы познакомились пару дней назад, но я думаю, он ушел, испугавшись. Я принесла ему поесть, – объяснила я.

– Может быть, он вернется, когда толпа немного уменьшится?

– А почему там так много народу? – спросила я в замешательстве.

– Нэнси упоминала, что сегодня вечером состоится ежегодная Рождественская церемония зажжения огней на городской елке. Мне не сиделось дома, поэтому я решил посетить ее. Не хочешь присоединиться? – спросил он.

Я задумалась на мгновение, сама не зная почему. Мое решение было принято в ту же минуту, как Дженсен возник передо мной. Оказалось, настолько приятно снова увидеть его, что отказываться от возможности провести час или два вместе было бы бессмысленным. Я буду ужасно скучать по нему, когда он уедет, но больше не буду пытаться оттолкнуть его, пока он рядом.

– С удовольствием, – ответила я.

– А если ты еще не ела, можем мы снова поужинать вместе? – спросил Дженсен несколько застенчиво, словно испытывая судьбу и ожидая, что я ему откажу. На этот раз я нервно прикусила губу, обдумывая ответ. Конечно, я хотела согласиться, но мне казалось несправедливым, что Дженсен платит второй вечер подряд.

– Значит ли это, что ты хочешь мне отказать, но не знаешь, как это сделать повежливей? – спросил он.

– Это значит, что я хочу угостить тебя ужином, но моя первая зарплата будет только в субботу, – честно ответила я. – Нечестно еще раз ужинать за твой счет, когда ты оплатил посещение врача и ужин вчера вечером.

– Я вижу твою дилемму. Единственное, что будет справедливым – если ты заплатишь на нашем следующем свидании в субботу, – ответил он, и уголок его рта приподнялся в улыбке.

– О, так мы встречаемся в субботу? – поддразнила я его.

– Как здорово, что ты предложила, большое тебе спасибо. Я с удовольствием пойду с тобой на свидание. А теперь, почему бы тебе не запрыгнуть в машину, пока я попытаюсь найти место для парковки, и мы посмотрим, из-за чего вся эта суета с иллюминацией.

Глава 8

Лорен

Казалось, прошла вечность, пока мы, нарезая круг за кругом по окрестностям, не обнаружили свободное место для парковки. Будто весь город решил приехать сюда, ради этого события. Через десять минут мы добрались до лужайки и оказались на самом краю огромной толпы. Воздух был наполнен восхитительным ароматом пряного яблочного сидра, а когда до меня донесся запах горячего шоколада, я не смогла сдержать жалобный стон, что заставило Дженсена рассмеяться.

– Сейчас вернусь, – сказал он, исчезая в толпе и появляясь через несколько минут со стаканом, наполненным жидкой мечтой.

– Вот, держи, – сказал он, передавая горячий напиток.

– Я официально люблю тебя, – выдохнув, я ожидала, что он рассмеется над моей шуткой, но на его лице застыло странное выражение, которое я не могла понять.

– Леди и джентльмены, мальчики и девочки, большое вам спасибо за то, что пришли сегодня вечером, – начал мужчина, которого кто-то рядом в толпе упомянул как мэра города.

Я дрожала от холода, но, понемногу потягивая какао, постепенно стала согреваться. Когда Дженсен проскользнул и встал за мной, удерживая руки на моей талии, я почувствовала спиной тепло его тела, проходящее сквозь наши куртки. Я попыталась сосредоточиться на речи мэра, но это было невозможно. Все, о чем я могла думать, все, на чем я могла сосредоточиться, – большой палец Дженсена, неторопливо рисующий круги на моем бедре.

Вокруг нас пары, компании друзей и семьи с волнением наблюдали за волшебным моментом, знаменующим начало обратного отсчета до Рождества. Легко было раствориться во всем этом. И вдруг мне захотелось представить, словно этой ночью мы в другом мире. Словно любящая пара, наслаждающаяся флером волшебства в преддверии Рождества.

– Пять, четыре, три, два, один, – слышала я выкрики толпы, а затем завораживающее сияние, по меньшей мере, тысячи огней осветило городскую площадь. Как раз в этот момент ледяная снежинка упала мне на нос, и я подняла лицо вверх, чтобы посмотреть, как они кружатся, падая с неба, и отдалась умиротворению момента. Я даже не заметила, как оказалась в объятиях Дженсена. Это было так естественно – он и я рядом, его руки на мне.

– Красиво, правда? – спросила я.

– Точнее не скажешь, – ответил он тоном, заставившим меня поднять на него глаза. Я предполагала, что Дженсен увлечен созерцанием снега, как и я, но он смотрел не на снежинки и огни. Его глаза смотрели на меня, и так пристально, что я вздрогнула.

– Хочешь уйти отсюда? Мы можем отправиться на ужин, – наклонившись к моему уху, прошептал он.