Текст книги "Ловушка"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Полагаете, там он и встретил эту девушку?

– Да.

Эстер кивнула. А потом сказала:

– Пожалуйста, отпустите моего клиента.

– Забавная шутка.

– Сейчас же.

– Ваш клиент уничтожил единственный ключ к разгадке!

– Ошибаетесь! – рявкнула Эстер так, что в комнате загудело. – Если все сказанное правда, Эд Грейсон не уничтожил, а дал единственный ключ.

– Вы что несете-то?

– А когда вы, криворукие идиоты, нашли телефон?

Никто не ответил.

– Когда обыскали номер Дэна Мерсера. А почему обыскали? Потому что думали, что Мерсера убил мой клиент. Иначе ничего бы у вас не было. Три месяца расследования, а результатов ноль. До этого самого дня, до того как мой клиент всучил вам единственную подсказку.

Все молчали, но Эстер еще не закончила.

– И раз уж об этом зашла речь, Фрэнк, я знаю, кто вы. Следователь округа Эссекс Тремонт, запоровший пару лет назад громкое дело об убийстве и с треском выгнанный за лень и некомпетентность, так? И вот оно – ваше последнее дело. Но разве мы видим попытку спасти себя и свою жалкую репутацию? Нет. Вы даже не почесались обратить внимание на известного педофила, который очевидно пересекался с жертвой. Как такое вообще можно проглядеть? – Теперь побледнел Фрэнк Тремонт. – И как у настолько ленивого копа хватает наглости обвинять моего клиента в пособничестве? Да ему спасибо надо сказать! За несколько месяцев не нашли ничего, а теперь как никогда продвинулись в поисках бедной девочки благодаря именно тому, в чем обвиняете моего клиента!

Фрэнк оседал у них на глазах.

Эстер кивнула Грейсону, они встали.

– Куда это вы собрались? – спросил Уокер.

– Мы уходим.

Шериф взглянул на Тремонта, ожидая возражений, но тот все еще пораженно молчал. Тогда Уокер решил действовать сам:

– Ни черта вы не уходите. Ваш клиент арестован.

– Послушайте, – произнесла Эстер спокойным, почти извиняющимся голосом, – вы тратите свое же время.

– С чего бы?

Она впилась в него взглядом:

– Знай мы хоть что-то, что помогло бы этой девочке, – сказали бы.

Молчание.

Уокер попытался говорить напористо, но уже не нашел в себе сил.

– Давайте мы сами решим, что ей поможет, а что – нет.

– Угу. – Эстер встала, посмотрела на Тремонта, потом на Уокера. – Вы оба своими действиями пока особой веры не внушаете. Лучше бы искали бедную девочку, чем пытались засадить, похоже, единственного героя во всей этой истории.

В дверь постучали. В комнату заглянул молодой полицейский.

– В чем дело, Стэнтон?

– Нашел кое-что в ее телефоне. Вам стоит взглянуть.

ГЛАВА 19

Фрэнк Тремонт и Микки Уокер вышли за Стэнтоном в коридор.

– Эстер Кримстайн – хищница. От ее моральных принципов даже уличная девка покраснела бы, – сказал Уокер. – А вся эта чушь про некомпетентность – лишь бы выбить нас из седла.

– Угу.

– Да ты из кожи вон лез, пока вел расследование. Никто бы не сделал больше.

– Верно.

– И ФБР, и другие профи, и весь твой отдел тоже старались. Такие вещи нельзя предвидеть.

– Микки…

– Да?

– Если я захочу, чтобы меня пожалели, найду кого-нибудь посимпатичнее и, желательно, женского пола, ладно?

– Ладно.

Стэнтон отвел их к спецам по технике в угловую комнату цокольного этажа и показал на экран компьютера, к которому был подключен айфон Хейли Макуэйд.

– Вот ее телефон, только выведенный на большой монитор для удобства.

– Ясно. Ну и?.. – спросил Фрэнк Тремонт.

– Я нашел кое-что интересное в одном приложении.

– Где?

– В приложении. В программе.

Тремонт подтянул брюки.

– Представь, что я ископаемый ящер, который до сих пор не умеет программировать свой видеомагнитофон на запись.

Стэнтон нажал клавишу – на почерневшем экране возникли три аккуратных ряда маленьких иконок.

– Это приложения для айфона. Тут календарь с расписанием – домашние задания, лакросс. Тетрис – игра, мотогонки – тоже. Сафари – веб-браузер. Ай-тюнс – скачивать песни, Хейли любит музыку. Вот еще одна похожая программа – Шазам, для…

– Ясно, суть мы уловили, – перебил Уокер.

– Да, извините.

Фрэнк глядел на айфон и думал: какую песню она слушала последней, любила больше энергичный рок или слезоточивые баллады? Как и положено старикану, Фрэнк посмеивался над подобными аппаратами и над детишками, которые пишут эс-эм-эс, электронные письма и расхаживают в наушниках, но этот телефон в каком-то смысле был жизнью Хейли: в адресной книге – друзья, в календаре – школьное расписание, в плейлисте – любимые песни, в папке с фотографиями – снимки (вроде того с Микки-Маусом), которые ее радовали.

Вот в чем его обвиняла Эстер Кримстайн. Да, за Дэном Мерсером не числилось ни жестоких выходок, ни изнасилований; предпочитал он вроде бы девочек помладше, ну а то, что его бывшая и Хейли жили в одном – большом – городе, едва ли могло насторожить. Но слова о некомпетентности язвили Фрэнка, в них ему слышались отголоски правды.

Он должен был заметить все сам.

– В общем, – говорил Стэнтон, – в дебри не полезу, а странность вот в чем: Хейли, как любой подросток, скачивала уйму песен, но после исчезновения – ни одной. То же и с Интернетом. Мы знаем каждую страницу, куда она ходила с айфона, – все это есть на сервере. Я поглядел в истории браузера – интересного мало: смотрела кое-что о Виргинском университете. Злилась, наверное, раз туда не попала, да?

– Да.

– Еще искала некую Линн Жаловски из Уэст Оринджа – та тоже играет в лакросс, но ее в университет приняли. Хейли, похоже, хотела навести справки о конкурентке.

– Все это нам известно, – заметил Фрэнк.

– Так вот, сервер… Про мгновенные сообщения и тому подобное вы знаете – кстати, Хейли переписывалась гораздо меньше, чем большинство ее друзей. И нашлось тут одно приложение (мы не сразу поняли, к чему оно) для «Гугл-Земли» – вы, наверное, в курсе, что это.

– Уж растолкуй, – попросил Фрэнк.

– Смотрите. В общем, это встроенный джи-пи-эс. – Стэнтон взял айфон и нажал на иконку Земли. Огромный шар крутанулся, камера со спутника увеличила картинку, планета стала приближаться – сперва США, потом восточное побережье, Нью-Джерси – пока все не замерло ярдах в ста над их зданием. Возникла надпись: «Вест-Маркет-стрит, 50, Ньюарк, Нью-Джерси».

Фрэнк так и раскрыл рот.

– То есть можно выяснить все места, где был этот айфон?

– Хорошо бы. Увы, эту функцию надо включать, а Хейли не включала. Зато можно задать любое место и посмотреть на карте его снимок из космоса. В общем, я озадачил пару экспертов, но, похоже, «Гугл Земля» – самостоятельная программа, и на сервере запросы Хейли не найти. В истории тоже нельзя узнать, когда сделан запрос, но что именно искала – можно.

– А она вводила какие-то адреса?

– Всего два с тех пор, как загрузила программу.

– И?

– Первый – ее дом. Видимо, скачала, запустила и решила посмотреть, где находится. Так что это не в счет.

– А второй?

Стэнтон нажал на иконку. Огромный шар «Гугл Земли» снова завертелся, показал Нью-Джерси и замер над лесом с единственным строением посередине.

– Парк «Рингвуд-стейт», – объявил Стэнтон. – Милях в сорока отсюда. Самый центр гор Рамапо. А здание – усадьба «Скайлэндз». Вокруг него тысяч пять акров леса, не меньше.

На секунду-другую наступила тишина. Фрэнк, почувствовав, как колотится сердце, посмотрел на Уокера. Им все стало ясно. Ясно без слов. Когда узнаешь такое, то понимаешь сразу. В этом довольно крупном парке – Фрэнк помнил, как пару лет назад там больше месяца скрывался один выживальщик, [17]17
  Имеется в виду сурвивалист – человек, активно готовящий себя к ожидаемым им стихийным бедствиям и техногенным катастрофам.


[Закрыть]– не составило бы труда построить маленькое, незаметное за деревьями и кустами жилище и держать кого-нибудь взаперти.

Или закопать, где никто не найдет.

Первым на часы посмотрел Тремонт. Полночь. До рассвета далеко. Он быстро набрал номер Дженны Уилер. Не поднимает трубку – въедет к ней в дом прямо на машине и получит ответ.

– Алло?

– Дэну нравились пешие походы, да?

– Да.

– Любимые места?..

– Одно время был маршрут в Вотчанге.

– А парк «Рингвуд-стейт»?

Молчание.

– Дженна?

– Да… – проговорила она тихо. – Давно – еще жили вместе – мы постоянно ходили по тропе вдоль ручья Капсо.

– Одевайтесь. Машину высылаю. – Фрэнк Тремонт повесил трубку и посмотрел на остальных. – Вертолеты, собаки, бульдозеры, прожектора, лопаты, отряды спасателей, смотрители парка, все, кто не занят, местные добровольцы. Выдвигаемся.

Уокер и Стэнтон кивнули.

Тремонт снова открыл телефон, сделал глубокий вдох, припомнил досадные слова Эстер Кримстайн и набрал домашний номер Макуэйдов.

Пронзительный звонок разбудил Уэнди в пять утра. Она уснула всего пару часов назад – бродила по Интернету, понемногу увязывая факты. О Кельвине Тилфере ничего не нашлось, и пока было не ясно, служил ли он тем самым исключением, подтверждающим правило. Но чем больше Уэнди узнавала об остальных, чем подробнее выясняла их истории, тем более странным выглядели скандалы с этими однокурсниками по Принстону.

Она на ощупь взяла телефон и выдавила хриплое «алло».

– Парк «Рингвуд-стейт» знаешь? – без лишних церемоний спросил Вик.

– Нет.

– Это в Рингвуде.

– Тебя в свое время, наверное, ценили как потрясающе толкового репортера.

– Езжай туда.

– Зачем?

– Копы ищут тело известной тебе девушки.

Она села.

– Хейли Макуэйд?

– Да. Думают, Мерсер закопал ее в лесу.

– А почему они так считают?

– Мой источник говорил что-то о «Гугл-Земле» в ее айфоне. Съемочную бригаду пришлю.

– Вик!

– Что?

Она запустила руку в волосы, собираясь с мыслями.

– Жутковато мне на такое ехать.

– Ой-ой, страсти-мордасти… Вперед!

Уэнди встала с кровати, приняла душ, накинула одежду и начала наносить телевизионную косметику, кейс с которой всегда держала под рукой, – нездоровое занятие, учитывая место, куда предстояло ехать. Добро пожаловать в мир теленовостей. Как поэтично заметил Вик, страсти-мордасти.

Она прошла мимо комнаты Чарли. Бардак: вчерашние шорты с рубашкой – кучей на полу. Когда теряешь мужа, приучаешь себя не обращать внимания на такую ерунду. Уэнди посмотрела на спящего сына, подумала о Марше Макуэйд, которая точно так же проснулась, точно так же заглянула в комнату к ребенку и увидела пустую кровать. А теперь, спустя три месяца, Марша Макуэйд ждала новостей от полиции, прочесывающей парк в поисках тела пропавшей девочки.

Вот чего не понимали люди вроде Арианы Насбро – хрупкости жизни, волн, которые могут пойти всего от одного кошмарного эпизода; того, как беспечный поступок способен бросить тебя в колодец отчаяния; непоправимости не понимали.

В который раз Уэнди прочла безмолвную молитву всех родителей: пусть беда его не тронет, пусть опасности пройдут стороной.

Потом она села в машину и поехала в парк, где полиция разыскивала девушку – ту, которой утром не оказалось в своей постели.

ГЛАВА 20

Солнце встало в пять сорок пять.

Патрисия Макуэйд, младшая сестра Хейли, неподвижно стояла посреди бушевавшей вокруг поисковой операции. Полиция нашла айфон, и словно вернулось оцепенение первых дней, когда развешивали объявления, обзванивали друзей Хейли, заходили в ее любимые места, обновляли сайт о пропавшей, раздавали фотографии в торговых центрах.

Следователь Тремонт, всегда такой обходительный с их семьей, а за последние несколько дней будто постаревший лет на десять, вымучил улыбку и спросил:

– Как дела?

– Хорошо, спасибо.

Он похлопал ее по плечу и зашагал дальше. Так поступали многие. Патрисия ничем не выделялась, но из-за этого не переживала. Большинство людей тоже не особенные, хотя и думают иначе. Ее свое положение устраивало, по крайней мере прежде. Она скучала по Хейли, и внезапное внимание девочку не радовало, поскольку в отличие от старшей сестры Патрисия ненавидела соревноваться и служить центром внимания. Теперь же она стала в школе главным объектом сострадания – популярные девочки беседовали с ней, держались поближе, чтобы потом на вечеринках говорить: «Та пропавшая-то? А я дружу с ее сестрой!»

Мать Патрисии помогала организовывать поисковые отряды. Она, как и Хейли, была воплощением силы. Во время походов обе своей тигриной энергией заряжали остальных. Хейли вела. Всегда. Патрисия шла следом. Некоторые думали, что ее это беспокоит – неправда. Мать иногда упрекала: «Будь решительнее», – но Патрисия не видела смысла – не любила принимать решения. Она с удовольствием смотрела фильмы, которые нравились Хейли, ее не заботило, ели они китайскую или итальянскую пищу – какая разница? Если подумать, что хорошего в решительности?

Полицейские загоняли фургоны с телевизионщиками на огороженную лентой площадку, как ковбои в фильмах скот. Она заметила ту женщину с кабельного канала – мелированные волосы, визгливый голос. Один журналист проскользнул за ограждение и окликнул Патрисию по имени, сверкнул улыбкой и показал микрофон – будто конфету, которой хотел заманить к себе в машину. Тремонт подошел к нему и велел идти… обратно.

Возле еще одного фургона, где выставляли камеру, Патрисия увидела ту красивую журналистку, с чьим сыном, Чарли Тайнсом, она ходила в одну школу. Отца Чарли, когда тот был еще маленьким, сбил насмерть пьяный водитель – это мама как-то рассказала. Всякий раз, когда миссис Тайнс встречалась им на игре или в супермаркете, Макуэйды немного притихали то ли от уважения, то ли от страха – видимо, думали, каково было бы жить, если бы такое произошло с их отцом.

Подъехали еще полицейские. Ее папа встречал их, через силу улыбался и пожимал руки, как кандидат во время предвыборной. Патрисия больше походила на него – плыла, куда нес поток. Но отец изменился. Изменились, пожалуй, все, только в нем произошел какой-то надлом, и кто знает, стал бы он прежним, даже если бы Хейли нашли. Выглядел как раньше, улыбался как раньше, пробовал шутить, дурачиться… остались и те мелочи, что делали его самим собой, но вел себя отец так, словно опустел, словно его выскребли изнутри или превратили в персонажа тех фильмов, где инопланетяне подменяют людей их бездушными клонами.

Патрисия заметила служебных собак – немецких догов – и подошла поближе.

– Можно погладить?

Полицейский, чуть помешкав, разрешил.

Она почесала пса за ухом, и тот благодарно высунул язык.

Говорят, личность формируют родители, но для Патрисии главным человеком служила сестра. Когда во втором классе Патрисию стали задирать девчонки, Хейли поколотила одну в острастку остальным. Когда в «Мэдисон-Сквер-Гарден» (старшая взяла младшую на концерт популярной исполнительницы кантри) какие-то парни при виде их присвистнули, Хейли, загородив сестру, приказала им заткнуться. Как-то вечером в «Дисней уорлде» родители отпустили дочерей одних, те повстречали мальчиков постарше себя и отправились выпить с ними в спортивный отель. Хорошей девочке это ничем бы не грозило. И не то чтобы Патрисия не была хорошей девочкой. Была. Но оставалась при этом подростком. После первой в жизни порции пива она стала целоваться с каким-то Паркером, а Хейли следила, как бы тот не позволил себе лишнего.

– Начнем из глубины парка, – услышала Патрисия следователя Тремонта, обращавшегося к кинологу.

– Почему? – спросил тот.

– Если она жива, если этот ублюдок построил что-то вроде лачуги и спрятал ее там, то наверняка подальше от троп, иначе бы уже нашли. Но если девочка рядом с дорогой…

Тут Тремонт замолчал – заметил слишком близко стоявшую Патрисию. Она, продолжая гладить пса, посмотрела в сторону леса и сделала вид, что ничего не слышала – все три последних месяца не впускала страшные мысли. Хейли сильная, Хейли выживет; просто уехала в сумасшедшее путешествие и уже скоро вернется домой.

Но теперь, глядя на лес и почесывая собаку, Патрисия представила до этого невообразимое: брошенную, напуганную, раненую, плачущую сестру – и зажмурилась. Подошел Фрэнк Тремонт, встал рядом, кашлянул, стал ждать, пока она откроет глаза. Наконец открыла, готовая услышать слова утешения. Но тот молчал, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Тогда Патрисия снова зажмурилась, не переставая гладить пса.

ГЛАВА 21

Уэнди стояла перед оградительной лентой и говорила в микрофон с логотипом «Эн-ти-си», стараясь придать словам вес, при этом избегая излишней телевизионной драматичности:

– Итак, мы ждем известий. Из парка «Рингвуд-стейт» на севере Нью-Джерси Уэнди Тайнс, новости «Эн-ти-си».

Она опустила микрофон.

– Наверное, надо переснять, – сказал оператор Сэм.

– Зачем?

– У тебя хвост растрепался.

– Ничего.

– Да брось, затяни потуже, дел на две минуты. Вик захочет другой дубль.

– К черту Вика.

Сэм закатил глаза:

– Ты серьезно?

Она не ответила.

– Не ты ли была готова порвать за кадр со смазанным макияжем? С чего вдруг принципы поменяла? Идем снимем еще раз.

Уэнди отдала ему микрофон и пошла прочь. Сэм, конечно, прав. Она тележурналист. Все, кто думает, что внешний вид тут не важен, или простаки, или идиоты. Важен. Она приводила себя в порядок для камеры, снимала дубль за дублем и при не менее мрачных обстоятельствах.

Одним словом, в ее растущий список недостатков можно добавлять лицемерие.

– Ты куда? – спросил Сэм.

– Если что – мобильник у меня с собой. – Уэнди зашагала к машине.

Она собиралась звонить Филу Тернболу, но вспомнила слова его жены Шерри: Фил по утрам в одиночестве листает объявления в «Пригородном кафе» на семнадцатом шоссе. Ехать туда минут двадцать.

У классических стародавних кафе Нью-Джерси были чудесные полированные стены из алюминия; у тех, что поновее (года шестьдесят восьмого), – фасады искусственного камня, вызывавшие у Уэнди тоску по тому самому алюминию. Впрочем, интерьеры изменений почти не претерпели: все те же маленькие музыкальные автоматы у каждого столика, вертящиеся стулья у стойки, пончики под стеклянным колпаком (под таким Бэтмен держал телефон), выгоревшие на солнце фотографии с автографами местных знаменитостей, о которых никто никогда не слышал, и угрюмый парень с мохнатыми ушами за кассой.

В автомате звучал хит восьмидесятых «Правда» группы «Спандау балет» – странный выбор для шести утра. Фил Тернбол сидел в угловой кабинке – серый костюм в тонкую полоску и желтый галстук (такие называли «галстук власть имущих»). Газету он не читал, а вглядывался в чашку с кофе, будто та скрывала ответ.

Уэнди подошла и стала ждать, когда на нее посмотрят. Не дождалась.

Не поднимая глаз, Фил спросил:

– Как вы меня нашли?

– Ваша жена упомянула это место.

– Выходит, знает? – Он грустно улыбнулся.

Уэнди промолчала.

– А что именно она сказала? Наверное, «разнесчастный Фил каждое утро сидит в кафе и жалеет себя»?

– Совсем не это.

– Ну да, ну да.

Уэнди интересовали совсем другие подробности.

– Не против, если я присяду?

– Мне нечего вам сказать.

Газета была открыта на статье об айфоне Хейли, найденном в номере Мерсера.

– Читаете о Дэне?

– Угу. По-прежнему его защищаете? Или с самого начала дурили мне голову?

– Не поняла.

– Вдруг вы и до вчерашнего дня знали, что Дэн похитил эту девушку? Вдруг решили – раскроете свои планы и я не стану говорить, поэтому притворились, будто хотите восстановить его репутацию.

Уэнди села напротив.

– Такого я никогда не говорила. Я хочу выяснить правду.

– Очень благородно.

– Почему вы так враждебно настроены?

– Видел вчера, как вы разговаривали с Шерри.

– Ну и что?

Фил Тернбол взял чашку обеими ладонями: один палец – на ручку, другим придерживал.

– Просили убедить меня пойти вам навстречу?

– Тот же вопрос: ну и что?

Он отпил, осторожно поставил кофе на место.

– Я растерялся. То есть вы говорили – Дэна подставили, и это было похоже на правду. Но теперь-то… – он подбородком указал на статью, – о чем нам говорить?

– А вдруг вы поможете найти девушку.

Фил помотал головой и закрыл глаза.

– В чем дело?

Официантка (отец Уэнди называл таких подстилками) – дородная блондинка с грушевидным телом и карандашом за ухом – спросила:

– Что закажете?

– Ничего, спасибо.

Дама неторопливо отошла. Тернбол так и сидел с закрытыми глазами.

– Фил?

– Только между нами, хорошо?

– Да.

– Как бы так объяснить, чтобы вы не поняли неправильно…

Уэнди не стала подгонять.

– В общем, Дэн и вся эта ерунда с сексом…

Она чуть не вспылила – «ерунда с сексом»? Вот так просто назвать «ерундой» попытки устроить встречу с одной несовершеннолетней и, возможно, похитить другую? Однако ситуация не подходила для чтения морали, и Уэнди вновь промолчала.

– Поймите правильно – я не хочу сказать, что Дэн был педофилом, совсем нет. – Фил опять умолк, но теперь она сомневалась, заговорит ли сам, если не подтолкнуть.

– Тогда кем?

– Ну… Дэн не возражал подцепить девчонку, пока та еще молоденькая.

Уэнди похолодела.

– Подцепить, пока молоденькая?..

– Одно время – не забывайте, прошло уже двадцать лет – он предпочитал девушек значительно моложе себя. Нездорового за ним не замечали. Просто любил ходить на вечеринки к старшеклассницам, приглашал их в кампус на разные мероприятия. Вот как-то так.

У Уэнди пересохло во рту.

– Насколько моложе?

– Не знаю. Документов не спрашивал.

– Насколько, Фил?

– Я же говорю: не знаю. – Он заерзал. – Мы-то были первокурсниками, лет по восемнадцать-девятнадцать, а те девчонки, наверное, старшеклассницами. Разница небольшая. Дэну где-то восемнадцать, им – где-то на три-четыре года меньше.

– Четыре? Выходит, лет по четырнадцать?

– Не знаю, это я к примеру. Как будто сами не в курсе, что некоторые четырнадцатилетние выглядят гораздо старше. Видите же, как одеваются и все такое – привлекают внимание взрослых парней.

– Даже не начинайте.

– Вы правы. – Фил потер лицо обеими ладонями. – Господи, моей дочке столько же. Я его не защищаю, я хочу объяснить. Дэн не извращенец и не насильник. Конечно, засматриваться на молоденьких – да. Но схватить, выкрасть, причинить боль? Нет, такого даже представить не могу.

Фил замолчал и откинулся на спинку. Уэнди вспоминала все, что знала об исчезновении Хейли Макуэйд: ни вторжения, ни насилия, ни звонков, ни сообщений, ни электронных писем, ни признаков похищения. Даже кровать осталась неразобранной.

Возможно, все ошибались с самого начала.

В голове начала складываться гипотеза – пусть разрозненная и основанная на массе допущений, но ее было необходимо проверить. Следующий шаг – поехать в лес и разыскать шерифа Уокера.

– Мне пора.

Фил поднял глаза:

– Думаете, девочку похитил Дэн?

– Теперь даже понятия не имею. Ни малейшего.