Текст книги "Ловушка"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 22

Уэнди набрала номер Уокера из машины.

– Где вы? – спросила она.

– В лесу.

Пауза.

– Есть что-нибудь?

– Нет.

– Пять минут найдется?

– Я возвращаюсь в усадьбу. Там есть человек – ведет дело Хейли Макуэйд. Зовут Фрэнк Тремонт.

Она вспомнила это имя – когда-то снимала репортажи о его расследованиях. Всю жизнь в полиции, довольно умный, непомерно циничный.

– Знаю такого.

– Отлично. Там и встретимся.

Уэнди доехала до Рингвуда, оставила машину в зоне для прессы и подошла к копу, охранявшему проход на место преступления. Сэм схватил камеру, побежал следом и озадаченно замер, когда Уэнди его остановила. Назвала свое имя – пропустили. Остальным журналистам это не понравилось – подбежали, стали требовать доступа. Она даже не обернулась.

У палатки сказали:

– Шериф Уокер и следователь Тремонт просили вас ждать здесь.

Уэнди кивнула и стала ждать на складном матерчатом стуле – во время футбольных игр на таких вдоль поля сидят родители. Кругом как попало стояли десятки служебных машин с маркировкой и без, ходили полицейские в обычной и патрульной форме, некоторые щеголяли в стильных фэбээровских ветровках, многие держали в руках ноутбуки, слышался далекий треск вертолета.

У самой опушки Уэнди заметила девочку – Патрисию Макуэйд, младшую сестру Хейли. Решение пришло быстро – вспомнила принцип «Не упускай возможность» и пошла навстречу, уговаривая себя: это не ради сенсации, главное – выяснить, что на самом деле произошло с Дэном Мерсером.

В голове зудела новая идея, а Патрисия могла дать информацию, которая подтвердила бы ее или опровергла.

– Привет.

Девочка чуть не подпрыгнула от неожиданности и обернулась.

– Здравствуйте.

– Меня зовут Уэнди Тайнс.

– Знаю. Вы из нашего города, работаете на телевидении.

– Так и есть.

– А еще вы рассказывали о человеке, у которого нашли айфон Хейли.

– Да.

– Думаете, это он с ней что-то сделал?

Уэнди удивилась такой прямоте.

– Не знаю.

– А если бы пришлось предположить?

Уэнди немного поразмыслила.

– Наверное, ничего он с ней не делал.

– Почему?

– Мне так кажется. А думать иначе причин нет. Я же говорю – не знаю.

– Ну да, пожалуй, – кивнула Патрисия.

Уэнди прикидывала, с чего начать. С какой-нибудь мелочи вроде «Хорошие ли у вас были отношения?» – такое обычно помогало завязать любую беседу. Начинаешь со спокойных вопросов, даешь расслабиться, устанавливаешь контакт, вовлекаешь. Но даже если бы не поджимало время (Тремонт и Уокер могли прийти в любую минуту), такой путь казался неподходящим – девочка говорила прямо, следовало ответить тем же.

– Твоя сестра когда-нибудь упоминала Дэна Мерсера?

– Полицейские задавали такой вопрос.

– И?

– Нет, не упоминала.

– А был у Хейли парень?

– И такой задавали, в первый же день. Следователь Тремонт потом миллион раз спрашивал. Словно я скрывала.

– А ты скрывала?

– Нет.

– Так был парень?

– Похоже. Точно не знаю. Хейли вроде как секретничала.

Уэнди насторожилась:

– Секретничала? Это как?

– Иногда уходила тайком. Встречалась.

– А ты откуда знаешь?

– Сама мне сказала. Чтобы прикрыть ее, если родители спросят.

– Часто уходила?

– Раза два-три.

– А в ту ночь, когда пропала, тоже просила прикрыть?

– Нет. Последний раз – где-то за неделю.

Уэнди задумалась.

– Ты полиции рассказала?

– Конечно. В первый же день.

– Парня нашли?

– Наверное. Говорили – да.

– Можешь сказать, кто это?

– Керби Сеннет из нашей школы.

Пролетел вертолет. Патрисия сложила ладонь козырьком, подняла голову и напряженно, с трудом сглотнула.

– Все равно не верится. Словно ушла в поход и однажды утром постучит в дверь.

– Патрисия…

Девочка опустила глаза.

– Думаешь, Хейли сбежала?

– Нет.

Вот так просто.

– Ты в этом будто уверена.

– А с чего ей сбегать? Пусть она и выпивала иногда тайком и все такое, но она была счастливой, понимаете? Любила школу. Любила лакросс, друзей. Нас любила. Зачем ей сбегать?

Уэнди обдумала ее слова.

– Мисс Тайнс.

– Да?

– А вы как считаете?

Лгать девочке не хотелось, но и другое говорить – тоже. Уэнди молчала, глядя в сторону, и тут ее размышления довольно кстати прервали.

– Что здесь происходит?

Они повернули головы и увидели мрачное лицо следователя Фрэнка Тремонта – тот бросил быстрый взгляд на подошедшего вместе с ним шерифа Уокера, Уокер кивнул, пригласил Патрисию с собой и увел ее к полицейской палатке.

Тремонт наедине с Уэнди хмуро спросил:

– Очень надеюсь, это не уловка ради разговора с семьей.

– Нет.

– Так что у вас?

– Дэн Мерсер любил девушек помоложе.

Тремонт посмотрел на нее с кислым видом:

– Необычайно полезная информация.

– Меня с самого начала что-то смущало в деле Мерсера, – продолжила Уэнди. – Сейчас нет смысла вдаваться в детали, но представить его стопроцентным хищником я не могла. Только что говорила с его однокурсником по Принстону. Он не верит в способность Дэна кого-то похитить.

– Спасибо, это тоже очень помогло.

– Зато подтвердилось: Дэн любил девушек помоложе. Не самый приятный тип. Однако суть в другом: он действовал скорее с согласия, без принуждения, что ли.

Ее слова не произвели особого впечатления на Тремонта.

– И?

– А Патрисия говорит – Хейли тайно встречалась с парнем.

– Не так уж и тайно. С местным недохулиганом Керби Сеннетом.

– Уверены?

– В чем? – Тут Тремонт задумался. – Стоп. Как вы сказали?

– По словам Патрисии, Хейли, не говоря родителям, иногда уходила из дома – последний раз за неделю до исчезновения – и просила сестру прикрыть ее.

– Ну да.

– Вот вы думаете, она встречалась с Керби Сеннетом.

– Ну да.

– А Керби это подтвердил?

– Неявно. Послушайте, есть свидетельства их отношений: сообщения, электронные письма и тому подобное. Хейли нравилось держать их связь в тайне – видимо, из-за того, что парень – хулиган. Ничего странного. Тот спрятался за адвокатами – обычное дело, даже если человек невиновен. Богатые родители, испорченный ребенок – сами понимаете.

– Именно Сеннет – парень Хейли?

– Похоже. Но Керби заявил, что они расстались за неделю до исчезновения. Совпадает с ее последней тайной отлучкой.

– Вариант с ним вы, конечно, рассмотрели.

– Само собой. Увы, Керби – всего лишь мелкий придурок. Не поймите превратно – Сеннета изучали долго и тщательно, только он в то время уезжал в Кентукки. Алиби железное – сто раз перепроверили. Никакого отношения к похищению парень не имел, если вы об этом.

– Я совсем не об этом.

Тремонт подтянул брюки.

– А теперь расскажите всему классу.

– Дэн Мерсер встречается с молоденькой девушкой. Хейли сбегает из дома – никаких следов взлома или насилия. Я вот к чему: а вдруг ее загадочный парень – не Керби Сеннет, а Дэн Мерсер?

Тремонт стал размышлять, двигая челюстью так, будто жевал что-то гадкое на вкус.

– По-вашему, Хейли сбежала с этим извращенцем по собственной воле?

– На такой вывод я пока не решусь.

– Вот и ладно. – Голос Тремонта зазвучал жестко. – Потому что она хорошая девочка. В самом деле хорошая, и ее родители не должны выслушивать такую чушь – не заслужили.

– Я не хочу на нее наговаривать.

– Слава Богу.

– И все-таки в порядке обсуждения представим, что она сбежала с Мерсером. Это объяснило бы отсутствие следов насильственного похищения, а возможно, и айфон в номере.

– Каким образом?

– Хейли сбегает с Мерсером, а когда его убивают, покидает мотель, про все забыв. Вот подумайте: зачем Дэну, если он похитил и убил девушку, оставлять себе ее айфон?

– Как трофей.

Уэнди изогнула бровь:

– Сами-то верите?

Тремонт не ответил.

– Этот парк вы нашли по отметке в ее «Гугл-Земле», да?

– Да.

– Вообразите себя Хейли – стали бы вы искать то место, где похититель будет вас прятать, хоронить или не знаю еще что делать?

– …но она стала бы искать место, где намерена встретиться с парнем, с которым убежит, – закончил за нее Тремонт.

Уэнди кивнула.

– Хейли – хорошая девочка, – вздохнул Фрэнк.

– Мы сейчас не обсуждаем ее моральные качества.

– Разве?

Она пропустила эти слова мимо ушей.

– Допустим, вы правы, – продолжил Тремонт. – Тогда где Хейли сейчас?

– Понятия не имею.

– И почему оставила телефон в номере?

– Вдруг ей пришлось срочно сбежать? Вдруг по какой-то причине она не могла вернуться, а теперь испуганно затаилась, потому что Дэна убили?

– Срочно сбежала, – повторил Тремонт, склонив голову. – А телефон специально сунула под кровать?

Уэнди подумала, ответа не нашла, и он продолжил:

– Давайте по порядку: сначала я пошлю парней в мотель – во все клоповники, где Дэн останавливался, – и попрошу узнать, не видел ли кто с ним девочку-подростка.

– Хорошо. Однако есть еще кое-что.

– А именно?

– Я видела Мерсера перед убийством – его сильно поколотили.

Тремонт понял, куда она клонит.

– То есть если Хейли была с ним, то могла видеть, как Дэна избили, и потому сбежала.

Теперь, когда эти слова прозвучали, Уэнди засомневалась, почувствовала в них изъян. Всплыли еще вопросы – например, при чем тут скандалы с жильцами сто девятого номера «Стернса». Она хотела показать Тремонту и эту часть истории, но поняла: пока слишком рано, стоит покопать еще, то есть съездить к Филу и Шерри Тернбол, возможно, позвонить Фарли Парксу и Стивену Мичиано, попробовать найти Кельвина Тилфера.

– Не стоит ли вам разобраться с тем, кто избил Мерсера?

Тремонт чуть улыбнулся:

– По этому поводу у Эстер Кримстайн есть интересная теория.

– Кримстайн? Судья с телевидения?

– Та самая. Одновременно адвокат Эда Грейсона. Она допускает, что Мерсера избил как раз ее клиент.

– Это почему?

– В его машине мы нашли кровь Дэна и заявили: мол, эти следы плюс показания свидетеля (то есть ваши) ясно доказывают – Мерсера убил Грейсон.

– Понятно.

– А Кримстайн – молодец, все-таки! – говорит: свидетель, то есть вы, сказал, что Мерсера избили. А вдруг, спрашивает, Грейсон и Мерсер подрались за пару дней до того и кровь таким образом оказалась в машине?

– И вы верите?

Тремонт пожал плечами:

– Не особо, но суть в другом.

– Блестящее объяснение, – заметила Уэнди.

– Да. Кримстайн с Грейсоном придумали неплохой способ опровергнуть улики. Есть ДНК из образца крови, однако драка все объясняет. Есть следы пороха на руках Эда, но владелец стрельбища «Большие стволы» подтвердил: Грейсон практиковался в стрельбе через час после преступления – один из лучших снайперов. Вы видели, как Эд убил Мерсера, но нет ни тела, ни оружия, а стрелявший был в маске.

Какая-то мысль тревожила Уэнди – смутная и пока не осознанная.

– Догадываетесь, о чем я хочу попросить? – спросил Тремонт.

– Похоже, да.

– Макуэйды прошли через ад. С них достаточно. Ничего им не говорите.

Она промолчала. Фрэнк продолжил:

– Что мы можем предъявить, кроме пары бредовых идеек? Обещаю: как только что-то узнаю – вам расскажу первой. А пока – ради следствия и ради семьи Хейли – молчите. Уговор?

Беспокойная мысль не исчезла. Тремонт ждал.

– Уговор, – ответила Уэнди.

Она не очень удивилась, увидев за полицейской лентой облокотившегося о ее машину Эда Грейсона. Тот изображал непринужденность: вертел в пальцах сигарету, прикладывал к губам и глубоко втягивал дым, как водолаз воздух.

– Снова цепляете джи-пи-эс к бамперу?

– Понятия не имею, о чем вы.

– Ну конечно. Проверяете, не спустило ли колесо.

Грейсон жадно затянулся. Небритый (впрочем, как и половина мужчин, приехавших сюда в этот ранний час), с красными глазами, он ничем не напоминал человека, который еще накануне убежденно отстаивал перед ней идею самосуда. Уэнди припомнила вчерашний визит.

– Вы правда думали, что я помогу вам его убить?

– Честно?

– Уж окажите любезность.

– Возможно, вы согласились с тем предположением, которое я сделал. И упоминание Арианы Насбро, наверное, помогло. Но нет, на помощь не рассчитывал.

– То есть вы решили: попытка не пытка?

Он не ответил.

– Или на самом деле заезжали только поставить джи-пи-эс?

Эд Грейсон медленно покачал головой.

– Что такое? – спросила Уэнди.

– Вы и в самом деле ничего не понимаете?

Она подошла поближе к водительской двери.

– Зачем вы здесь, Эд?

Грейсон посмотрел в сторону леса:

– Хотел помочь в поисках.

– Не разрешили?

– А как по-вашему?

– По-моему, вас совесть гложет.

Эд затянулся.

– Сделайте одолжение – не анализируйте.

– Тогда чего вы от меня хотите?

– Мнение.

– О?..

Он поглядел на сигарету, которую держал двумя пальцами так, словно в ней крылась разгадка.

– Думаете, Дэн ее убил?

– Как вы поступили с его телом?

– Сперва вы. Дэн убил Хейли Макуэйд?

– Не знаю. Возможно, держал взаперти, а теперь из-за того, что вы сделали, она умирает с голоду.

– Ну-ну. – Эд поскреб щеку. – Копы уже давили мне на совесть.

– Не помогло?

– Не-а.

– Так скажете, что сделали с телом?

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

Беседа никуда не вела. А выяснить предстояло многое. Та ее беспокойная мысль каким-то образом касалась принстонцев. Дэн и Хейли сбежали вместе? Пусть так. Тогда при чем тут скандалы с его бывшими соседями? Возможно – и даже очень вероятно, – ни при чем. И все-таки Уэнди явно упускала огромную часть истории.

– Так чего же вы от меня хотите? – спросила она.

– Пытаюсь выяснить, действительно ли Дэн похитил эту девушку?

– Зачем?

– Помогаю следствию.

– Чтобы спать спокойней?

– Возможно.

– И какой именно ответ улучшит ваш сон?

– Не понял.

– Если бы Дэн убил Хейли, вам бы стало легче на душе за свой поступок? Сами же говорили: он обязательно сделает это еще раз. Вы его остановили, хотя и поздновато. А если не убивал, все равно уверены: нашел бы другую жертву, так? То есть убийство было единственным способом его остановить. А единственная причина вам терять сон – это если Хейли жива, то есть из-за вас подвергается еще большей опасности.

Эд Грейсон покачал головой, повернулся и бросил через плечо:

– Забудьте.

– Я чего-то не знаю?

– Как я уже сказал, – Грейсон на ходу отбросил сигарету, – вы даже не догадываетесь.

ГЛАВА 23

Что теперь?

Уэнди могла и дальше искать доказательства добровольных, хотя и сомнительных отношений Дэна и Хейли, но зачем? Она передала свою версию полиции – там проверят. Стоило зайти с другого бока.

Пятеро соседей из Принстона.

За последний год четверых подкосили скандалы. Возможно, и пятого, только в Сети об этом ничего не писали. Поэтому продолжать расследование Уэнди отправилась снова в инглвудский «Старбакс».

Она вошла и еще не успела заметить «Клуб отцов», как из динамиков под потолком громыхнул тенефлаевский рэп:

 
Люблю тебя, Харизма Плотник.
Не плотник о тебе мечтает,
И ты – не плоская доска,
Непросто болт в тебя всадить…
 

– Йоу, здорово.

Сам Тенефлай. Уэнди остановилась.

– Привет.

Рэппер был одет в модный голубой балахон с капюшоном, натянутым поверх красной бейсболки с настолько огромным козырьком, что даже дальнобойщик в семьдесят восьмом году постеснялся бы вести в таком переговоры по рации. За рэппером Уэнди разглядела бешено стучавшего по клавишам ноутбука парня в белом теннисном костюме, чуть дальше ходил из стороны в сторону со слингом и молодой папаша агукал.

Тенефлай тряхнул побрякушкой на запястье, напоминавшей украшение к Хэллоуину.

– Видел вас вчера на концерте.

– Да.

– Ништяк?

Уэнди кивнула:

– Клево… чувак.

Довольный таким ответом, Тенефлай приветственно выставил кулак, Уэнди послушно ответила тем же.

– Так вы тележурналистка?

– Верно.

– Хотите сделать обо мне репортаж?

– Давайте-давайте, – вставил Теннисный костюм и показал на экран. – У нас тут жизнь кипит.

Уэнди обогнула стол и взглянула на монитор.

– Это вы на «И-бэе»? [18]18
  Интернет-аукцион.


[Закрыть]

– Зарабатываю на жизнь, – ответил Теннисный костюм. – С тех пор как уволили…

– Дуг работал в «Леман бразерс», – встрял Тенефлай. – Видел, что наступают плохие времена, но его никто не слушал.

– Да не важно, – заскромничал Дуг, махнув рукой. – В общем, держусь на плаву с помощью «И-бэя». Сначала продал кучу своих вещей, потом стал ходить на гаражные распродажи, скупать разное, чинить и выкладывать на аукцион.

– И что – хватает?

Он пожал плечами:

– Да не очень. Но хоть какое-то занятие.

– Вроде тенниса?

– Нет, я не играю.

Уэнди молча посмотрела на Дуга.

– Играет жена. Вторая жена на самом деле. Про таких иногда говорят: «По статусу положено». Ноет, что бросила свою расчудесную карьеру ради детей, а сама постоянно на корте. Когда я потерял место и предложил ей выйти на работу, она сказала: «Уже поздно». С тех пор так и играет каждый день. Меня ненавидит. Вот и хожу, как она, в белом теннисном костюме.

– Зачем?

– Трудно сказать. В знак протеста, наверное. Прогнал хорошую женщину – столько причинил ей боли – ради секс-бомбы. А теперь она, первая, даже забыла на меня злиться. Видимо, получил по заслугам, да?

Уэнди, которую это мало интересовало, посмотрела на экран.

– А что продаете сейчас?

– Тенефлаевские сувениры. То есть его диски, конечно.

Несколько копий лежало на столе: Тенефлай, одетый как Снуп Дог, гнул пальцы в гангстерских знаках, правда те не столько устрашали, сколько заставляли думать о параличе. Диск назывался «Нетронутый пригородный афедрон».

– Афедрон? – переспросила Уэнди.

– Сленг жителей гетто, – пояснил Дуг-Теннисный костюм.

– Что означает?..

– Не стоит вам знать. В общем, продаем диски, футболки, бейсболки, брелоки, постеры. А сейчас выкладываю эксклюзив. Вот, например, бандана, в которой он вчера выступал.

Уэнди глазам своим не поверила.

– Шестьсот долларов?

– Уже шестьсот двадцать. Говорю – жизнь кипит. Трусики, которые фанатка бросила на сцену, – тоже популярная вещица.

Уэнди посмотрела на Флая:

– Разве это не ваша жена?

– Какая разница?

Хороший вопрос.

– Совершенно никакой. Фил здесь? – И тут же заметила того у стойки беседующим с баристой. Он улыбался, но едва повернул голову и увидел Уэнди, веселье как ветром сдуло. Оба зашагали навстречу друг другу.

– Вы зачем пришли?

– Надо поговорить.

– Уже разговаривали.

– Нужно еще.

– Я ничего не знаю.

Уэнди встала ближе.

– Вы что, не понимаете? Пропала девушка.

Фил закрыл глаза.

– Да понимаю. Просто… не знаю ничего.

– Пять минут. Ради Хейли.

Он кивнул.

Сели за угловой столик – прямоугольный, со значком инвалидной коляски и надписью «Предложите это место нашим клиентам с ограниченными возможностями».

– Кто еще жил с вами и Дэном в одном номере на первом курсе Принстона?

– Это здесь при чем? – нахмурился Фил.

– Просто ответьте.

– Нас было пятеро: я, Дэн, Фарли Паркс, Кельвин Тилфер и Стив Мичиано.

– В остальные годы тоже квартировали вместе?

– Вы серьезно?

– Прошу вас.

– Ну да. На втором курсе… или на третьем?.. Стив на семестр уехал в Испанию – то ли в Мадрид, то ли в Барселону. А Фарли вроде бы на третьем поселился в общежитии студенческого братства.

– Вы в братство не вступали?

– Нет. А, вот еще: первый семестр четвертого курса я провел в Лондоне по программе обмена. Довольны?

– Вы общаетесь?

– Не очень.

– А как дела у Кельвина Тилфера?

– С самого выпуска ничего о нем не слышал.

– Знаете, где он живет?

Фил помотал головой. Бариста принес и поставил перед ним чашку кофе.

– Кельвин из Бронкса. Может, туда и вернулся.

– А остальные? Связь поддерживаете?

– С Фарли – иногда. Хотя уже давно не было вестей. Мы с Шерри собирали для него средства в прошлом году – избирался в конгресс, но не вышло.

– В этом-то все и дело.

– В чем?

– Не вышло – ни у кого из вас.

Он обхватил чашку обеими руками, но поднимать не стал.

– Не понял.

Из желтого конверта Уэнди достала и выложила на стол распечатки.

– Это что? – спросил Фил.

– Начнем с вас.

– С меня?

– Год назад вас увольняют за растрату двух с лишним миллионов долларов.

У него глаза полезли на лоб.

– Откуда вы знаете сумму?

– Есть источники.

– Обвинения – полная ерунда. Я этого не делал.

– А я и не утверждаю. Вы пока послушайте, хорошо? Итак, увольняют за растрату. – Она открыла другую папку. – Через два месяца из-за скандала с проституткой рушится политическая карьера Фарли. – Следующая папка. – Примерно через месяц на моем шоу хватают Дэна Мерсера. Проходит еще два месяца, и за незаконное хранение рецептурных лекарств арестовывают доктора Стива Мичиано.

Фил, не отрывая ладоней от стола, разглядывал разложенные перед ним распечатки интернет-страниц.

– Ничего себе совпаденьице, а? – подытожила Уэнди.

– А что с Кельвином?

– Пока не знаю.

– Вы выяснили все это за один день?

– Много времени не потребовалось – просто набрала фамилии в поиске.

Из-за спины раздался голос Тенефлая:

– Можно, я посмотрю?

Уэнди повернула голову. Весь «Клуб отцов» был тут.

– Вы что, подслушивали?

– Не сердитесь, – сказал Дуг. – У нас даже самые личные дела обсуждают во весь голос – думают, вокруг купол тишины. Привыкаешь прислушиваться. Фил, так тебя выкинули из-за выдуманного обвинения в растрате?

– Нет. Обвинение – только повод. А уволили так же, как и всех вас.

Тенефлай взял один листок, нацепил очки, вчитался.

– Все равно не понимаю, при чем тут пропавшая девушка, – сказал Фил.

– Может, и ни при чем, – ответила Уэнди. – Но давайте по очереди. Вас подловили на скандале. Не виноваты?

– Не виноват. Иначе почему я на свободе? Будь у моей компании доказательства, сидел бы за решеткой. Ведь понимают: дело шито белыми нитками.

– Это же подтверждение! Возьмите Дэна – до суда не дошло. И насколько мне известно, Стив Мичиано с Фарли Парксом тоже не в тюрьме. Ни одно обвинение против вас, ребята, не доказано, однако их как раз хватило разрушить карьеры.

– Ну и?..

– Фил, да ты что? – удивился Дуг.

Уэнди кивнула.

– Четверо парней с одного курса в Принстоне, жили в одном номере; в течение года с каждым – по скандалу.

Фил задумался.

– Но не с Кельвином.

– Это пока неясно, – заметила Уэнди. – Надо его найти, тогда узнаем.

Оуэн, молодой папаша, так и расхаживавший с ребенком, предположил:

– А вдруг Кельвин-то все и устроил?

– Устроил что? – спросил Фил, потом посмотрел на Уэнди: – Шутите? С чего бы ему нам вредить?

– Погоди! – воскликнул Дуг. – Я видел такое в кино. Вы не вступали в какое-нибудь тайное общество типа «Черепа и костей»? [19]19
  Это общество основано в Йельском университете в 1832 г. В него приглашают самых выдающихся студентов.


[Закрыть]

– Куда?.. Нет, – ответил ему Фил.

– А вдруг вы убили девушку, похоронили, а теперь она вам мстит – прямо как в том фильме…

– Хватит, Дуг.

– А почему нет? – вставила Уэнди. – Если отбросить всю эту киноерунду, разве не могло тогда, в Принстоне, произойти что-то похожее?

– Например?

– То, что заставило бы кого-нибудь мстить вам спустя годы?

– Нет.

Ответил он слишком быстро.

Тенефлай, который разглядывал документы сквозь полукруглые очки для чтения (дикий вид для рэппера), окликнул парня со слингом:

– Оуэн!

Тот подошел. Флай вырвал из папки страницу.

– Это видеоблог. Посмотри в онлайне – вдруг найдешь интересное.

– Хорошо.

– Так что вы скажете? – спросила Уэнди Тенефлая, но тот продолжал копаться в бумагах. Тогда она снова посмотрела на глядевшего в пол Фила: – Вспомните.

– Ничего не было.

– Врагами там не обзавелись?

– Какие враги у простых ребят из колледжа? – удивился Фил.

– Тем не менее. Вдруг с кем-то крепко поссорились, или один из вас увел чью-то девушку?

– Нет.

– Не припоминаете?

– Нечего припоминать, уж поверьте. Не там вы роете.

– А что насчет Кельвина Тилфера?

– При чем тут Тилфер?

– Он не чувствовал себя обиженным в вашей компании?

– Нет.

– Все-таки единственный темнокожий.

– И?..

– Просто перебираю версии. Может, с ним что-то тогда случилось?

– В университете? Нет. Кельвин был чудиком, математическим гением.

– Что значит «чудиком»?

– Повернутым, не от мира сего. Жил непонятно по какому графику. Гулять любил ночью, когда думал над задачами, разговаривал сам с собой вслух. Чудик, безумный математический гений. Обычное дело в Принстоне.

– То есть во время учебы никаких происшествий с ним не припомните?

– Таких, из-за которых он устроил бы подобное? Нет.

– Может, позже что-то случилось?

– Я же говорил: не общался с ним с самого выпуска.

– А почему?

Фил ответил встречным вопросом:

– Сами вы в какой колледж ходили?

– В Тафтс.

– Сейчас держите связь?

– Нет.

– Вот и я тоже. Сначала дружили, потом каждый пошел своей дорогой – как и девяносто девять процентов других приятелей по колледжу.

– А на встречи выпускников и прочие собрания хоть раз приходил?

– Нет.

Уэнди задумалась, не стоит ли обратиться в отдел выпускников Принстона – вдруг помогут.

– Есть кое-что, – произнес Тенефлай.

Он по-прежнему сидел в нелепом наряде – мешковатых джинсах, бейсболке с козырьком размером с канализационный люк и футболке от Эда Харди, – однако нельзя было не поразиться тому, насколько человека определяет его отношение к делу: рэппер исчез, возник Норм.

– И что же?

– До увольнения я работал маркетологом, занимался раскруткой фирм. Нам ставили задачу: создать компаниям хорошую репутацию, поднять шумиху, особенно в Интернете. Поэтому мы постоянно занимались вирусным маркетингом. Знаете, что это такое?

– Нет, – ответила Уэнди.

– Это гнать большую волну, за которой не видно, что ее вызвало. Метод до сих пор работает – даже применяем его к моему рэп-персонажу. Например, выходит фильм – и тут же появляются положительные обзоры или комментарии к трейлерам на «Ю-тьюбе», форумах, в блогах. Говорят, отличное, мол, кино и тому подобное. Самые первые отзывы – ненастоящие, их пишут маркетинговые группы, нанятые киностудией.

– Ясно. А при чем здесь наша история?

– Если вкратце, тут устроили то же самое, только наоборот. Кто-то создал подставные аккаунты в блогах и «Твиттере», проплатил поисковым системам, и теперь на запрос в первую очередь выдаются вирусные сообщения. Тот самый маркетинг, только разрушающий.

– Выходит, если я, например, задаю «доктор Стив Мичиано»…

– …на вас вываливают кучу негативных упоминаний – десятки страниц. Это не считая твитов, постов в соцсетях, анонимных писем…

– Что-то похожее было в «Лемане», – вставил Дуг. – Некоторые писали на форумах хорошие отзывы о первичном размещении акций – анонимно или под придуманным именем, но обязательно те, кто имел свой интерес. Ну и наоборот, само собой, – например, слухи о банкротстве сильного конкурента. А еще такое было: один сетевой обозреватель сообщил, что у «Лемана» дела плохи. И знаете? Тут же в блогах его стали оговаривать налево и направо.

– То есть все эти обвинения – вымышленные? Мичиано не арестовывали? – спросила Уэнди.

– Нет, – ответил Флай. – Тут все по-настоящему – информация из официальной газеты, с официального сайта. Но остальное… Посмотрите на сообщение про наркодилера, на блог проститутки из дела Фарли Паркса – самые обычные страницы из «Блоггера», причем в журналах только эти записи с компроматом и больше ничего.

– Всего лишь поклеп, – сказала Уэнди.

Тенефлай пожал плечами:

– Я никого не оправдываю. Возможно, они и в самом деле виновны. Кроме тебя, Фил, – уж мы-то знаем. Я говорю: кто-то хотел, чтобы о скандалах стало известно.

А это, насколько понимала Уэнди, соответствовало ее теории заговора, по которой скандал вел к краху.

Тенефлай вытянул шею:

– Оуэн, есть что-нибудь?

Не отрываясь от ноутбука, тот ответил:

– Возможно. Подождите.

Тенефлай снова погрузился в чтение распечаток. Один бариста выкрикнул замысловатый заказ (что-то насчет габаритного полубезкофеинового однопроцентного), другой черкнул пометку на чашке. Кофемашина издала паровозный свист, заглушивший «Афедрон».

– А что насчет того педофила, которого вы поймали? – спросил Тенефлай.

– В смысле?

– Против него тоже использовали вирусный маркетинг?

– Я об этом не задумывалась.

– Оуэн?..

– Уже смотрю. Дэн Мерсер, говорите? – Получив утвердительный ответ, он нажал несколько клавиш. – Немного, только пара постов. Да и ни к чему – про парня рассказывали во всех новостях.

– Верно, – согласился Тенефлай. – А как вы вообще о нем узнали?

Она уже сама думала над этим вопросом, и выводы совсем не радовали.

– Пришло анонимное письмо по электронной почте.

Фил медленно покачал головой, остальные молча уставились на Уэнди.

– И что в нем?

Она достала свой блэкберри, открыла сохраненное сообщение и протянула аппарат Тенефлаю.

Привет. Я видела вашу программу. Думаю, вам стоит знать про одного парня, которого я встретила в онлайне. Мне тринадцать, и я была в чате на «Соушл тин». [20]20
  Подростковый интернет-сайт.


[Закрыть]Он вел себя как будто сам такого же возраста, но оказалось, что старше. Лет сорок. Рост как у моего папы, то есть шесть футов, зеленые глаза и курчавые волосы. Такой милый, когда мы встретились в кино, а потом заставил пойти к нему. Это было ужасно. Я боюсь, что он сделает больно другим детям, потому что работает с детьми. Пожалуйста помогите, пусть он больше никого не обидит.

Эшли (не настоящее имя, извините!)

P.S. Вот ссылка на чат в «Соушл тин». Его имя «Люблюбарабаны17».

Письмо читали молча, по очереди. Уэнди стояла как громом пораженная.

Наконец Тенефлай протянул телефон и спросил:

– Вы ей написали?

– Никто не ответил. Пробовали выяснить, откуда прислали – ничего не нашли. Но я полагалась не только на письмо, – прибавила Уэнди. – То есть с него начали, отреагировали. Мы всегда так поступаем: идем в чат, изображаем молоденьких девочек и смотрим, что за извращенцы вылезут на свет. В тот раз, как обычно, зашли на «Соушл тин» – там был «Люблюбарабаны17», прикидывался семнадцатилетним барабанщиком. Договорились о встрече. Пришел Дэн Мерсер.

Тенефлай кивнул:

– Помню, читал. Мерсер, с его слов, ждал встретить там другую девочку?

– Да. Дэн работал в приюте для бездомных. Потом говорил, что в наш подставной дом его вызвала девушка, которой он помогал. Только не забывайте, у нас есть надежные улики: логи «Люблюбарабаны17» и письма на откровенно сексуальные темы нашим вымышленным тринадцати-четырнадцатилетним были найдены на ноутбуке в доме Мерсера.

Никто не отвечал. Дуг помахивал ракеткой. Фил имел такой вид, будто его огрели доской. Не успокаивался один Тенефлай, который взглянул на Оуэна и спросил:

– Ну что там?

– Нормально проанализировать видео смогу только на стационарном компьютере.

Она решилась сменить тему:

– А что вы ищете?

Ребенок на груди Оуэна спал, так запрокинув голову, что Уэнди стало неспокойно. А потом в памяти всплыл Чарли, которого в слинге нес Джон. Подумала, каким бы муж воспитал сына – уже почти мужчину, и захотелось плакать при мысли о том, чего Джон лишился. Сильнее всего ранило (в день рождения, на родительском собрании после каникул, просто вечером вдвоем перед телевизором – не важно когда) не то, сколько забрала у них Ариана Насбро, а то, без чего по ее вине остался Джон.

– Оуэн работал техспециалистом на дневном телешоу, – пояснил Фил.

– Попробую рассказать так понятно, как умею, – сказал Оуэн. – В цифровых камерах есть параметр «мегапиксели», знаете?

– Да.

– Скажем, вы сделали снимок и выложили его в Сеть. Допустим, четыре на шесть. Чем больше мегапикселей, тем больше файл. В большинстве случаев два пятимегапиксельных кадра одинакового размера будут, грубо, одного и того же «веса», особенно если сняты одной камерой.