Текст книги "Закон Долга. Вестница (СИ)"

Автор книги: Гюрза Левантская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Три-четыре круга над поляной, и снова падение с уходом в ещё одну – вторую стадию превращения, которая «слизала» с них лишние кости, сделав ещё меньше ростом, и последним этапом – крылья, почти у самой земли. Многократное сальто в воздухе, резкое приземление, и они стоят перед толпой в облике, который она с самого начала ожидала увидеть. Но как же он далёк от фантазии! Кто там, говорите, их создавал? Фирра? Владычице огня захотелось чего-то естественного?

Двое… эм… а как правильно? Мужчин? Или всё-таки самцов? И одна женщина. Самка? До чего красивые! Cложены, по человеческим меркам, так, что ни одному фанату фитнеса в мечте не привидится. Даром что ящерицы. Гуманоиды, да, но внешний осмотр приводил к единственному выводу – класс у них однозначно «рептилии». Чешуя, покрывающая всё тело, блестела на свету. Только на ладонях и лице чешуйки столь мелкие, что казались гладкой кожей. У самки полное отсутствие намёка на молочные железы, у самцов не видно сосков. Лица почти человеческие, особенно пока не начинал различать чешую, не замечал необычной формы уши и не обращал внимания на сильно выступающие надбровные дуги. Волосы жёсткие, видно даже отсюда, росли на половине головы и спускались по спине или груди. Самый крупный мужчина и женщина подвязывали их кусочком кожи. У второго мужчины они висели просто так. Глаза состояли из одной только радужки, у каждого ящера она была своего цвета. Такая же яркая, как цвета чешуи.

Самый крупный и, похоже, самый старший виверн в троице имел бордовую окраску с золотыми вкраплениями. Второй мужчина зелёный с коричневатыми полосками, а женщина напоминала по своему цвету одного из аспидов матушки Земли, которого Ира как-то видела в зоопарке: чёрная шкурка с непрерывными жёлтыми и бордовыми полосами через всё туловище.

Ира не могла перестать разглядывать их тела, любуясь рельефами и впадинами, хотя чувствовала, что щёки уже давно красные. Рада бы отвести взгляд куда в сторонку, но он как намагниченный возвращался обратно, против воли прилипая к ничем не прикрытым телам. Хорошо, что интимные места скрывали кожные выросты, издалека похожие на набедренную повязку, которые по косой начинались прямо от талии и спускались вниз. Ира не сразу поняла, что это тоже часть тела, а не одежда. Удивительное племя. Хвостатое. И хвосты, кстати, тоже не для красоты – двигаются эти создания удивительно ловко, в долю секунды меняя направление движения.

Ира знала, что выглядит как минимум забавно: челюсть в пол, в глазах восхищение, щёки что твой помидор. Для полноты картины не хватало ещё слюны по подбородку, но её она успевала нервно сглатывать. «Какие потрясающие создания!»

Ящеры меж тем плавно оглядели толпу. Ни единой эмоции не промелькнуло на их лицах, потому Ира испугалась, когда самый крупный из них в два движения оказался у неё перед носом. Она вздрогнула всем телом.

«Вожак» – слово, написанное на лбу. Перед ней стояло существо, утверждавшее самим своим видом: «Я – тот Акела , что ни разу не промахнулся». Громадный! На полторы головы выше Иры.

Сил не находилось даже на слово. Взгляда не отвести. Существо резко протянуло руку и, подняв за подбородок её лицо, заглянуло в глаза.

– Какое неприкрытое восхищение, – проговорил он рокочущим голосом на всеобщем языке. Язык явно был ему не родным, он слишком сильно тянул букву «р», а звонкие согласные прямо взрывались, срываясь с языка. – Дочь деревьев, не хочешь ли ты…

– Убери от неё лапы, ящер! – раздался рядом окрик барона, выведший Иру из ступора. Она обернулась и в ужасе увидела меч в его руках. Остальные люди тоже держали руки на рукоятях.

Существо только покосилось в его сторону, не двигая лапу ни на миллиметр.

– Эта женщина под твоей рукой?

– Хватит! – вмешался герцог, перехватив руку барона за запястье. – Вы на священной земле, забыли?!

Он с силой нажал и заставил Каю опустить меч.

– Вожак, женщина перед вами не дочь деревьев народа амелуту! Она вестница Изнанки. И сейчас находится под нашей защитой. Я Свет Леллы Альтариэн, а это молочный брат и ближайший советник короля Варина Раслинга Каю Бирет. Я прошу вас отпустить её. Она до сегодняшнего дня никогда не видела никого из числа вашей семьи и сейчас в смятении. Мы дожидались вашего прилёта, поскольку сама Карающая поведала, что знакомство с вами может быть ей полезно. Потому прошу, смените ваше отношение.

Ящер медленно опустил руку.

– Вестница Изнанки? Уходящая в небо?

– Да, – сказал барон, – и если ты только посмеешь…

Альтариэн снова сжал его запястье, и он замолчал, скрипнув напоследок зубами.

Ирe, наконец, удалось справиться с эмоциями. Ситуация выходила за рамки, если даже сдержавшийся при виде дайна-ви барон хватается за оружие. Она сглотнула, кашлянула, чтобы убедиться, что снова способна полноценно владеть голосом.

– Светлого дня… эм… вожак. Простите, не знаю, как к вам обращаться. Не видела никогда раньше подобных вам. Меня зовут Ирина. А вы…

– Рах-на-Варн, – ответил ящер, медленно наклоняя голову. Нет, не поклон. Скорее шаг вниз с высоты своего роста. Поближе к собеседнику.

– Я вожак семьи нир-за-хар. Однако ты можешь звать по имени – Варн, – Ира обратила внимание, что создание не утруждалось «выканьем». – Не думал, что когда-нибудь доведётся встретить уходящую в небо. Ты так похожа на амелутку, что я принял тебя за одну из них. Да ещё без покрывала… А твои мысли были столь сладки…

– Мысли?

По шкуре виверна пробежала рябь из разноцветных бликов.

– Ты не знаешь?

Внезапно Ира почувствовала, что тонет. Судорожный вздох и явное ощущение погружения головы в воду. Нет, дышать можно, но уши заложило.

«Мы читаем мысли», – прозвучало у неё в голове.

Ира ахнула, и словно предсмертные воспоминания, пролетели последние минуты с того момента как увидела виверн в небе. Похолодевшие пальцы, и краска на лице стала ещё гуще.

«Хм… приятно. Не волнуйся. Я не скажу об этом твоим спутникам. Удивительно… Оказывается, у уходящих в небо шкура, как у нас – меняет цвет в зависимости от эмоций».

«Это смущение. Свойство всех людей. Шкура меняет цвет от эмоций?» – это не был полноценный вопрос. Просто Ира не контролировала процесс мышления, продолжая думать обо всём подряд. Скорее всего, ящеру это показалось неудобным, потому он прервал «трансляцию в мозг». Заложенность ушей пропала, мир снова обрёл привычные краски.

– Мы не выражаем эмоций так, как это привычно амелуту и другим бесхвостым, – корча морду. Наши эмоции – это смена цвета шкуры. Язык понятный лишь нам и тем, кто долго общается с семьёй. Ты и твой отряд в Каро-Эль-Тане по долгу вестника?

– Я только пару дней назад узнала, что таковым являюсь, – сказала Ира. – И это не мой отряд. Скорее я тут в роли груза.

– Недавно узнала? И прибыла недавно?

– Если бы! Я в Рахидэтели уже больше года.

– Что ж, рад знакомству. Редко можно увидеть амелутку, которая не шарахается при нашем появлении. Мы пробудем в Каро-Эль-Тане несколько дней, надеюсь, у нас ещё будет время пообщаться.

Вожак ещё ниже наклонил голову, рассматривая её. Ира чувствовала себя странно, глядя в зелёные глаза без зрачков. Нет, они не казались пустыми и мёртвыми – в их глубине плыла дымка, иногда меняя оттенки. Но так же непривычно не видеть чёрного шарика в центре, который мог бы бегать, прятаться, расширяться и сужаться, показывая эмоции обладателя! Изменение этой странной дымки воспринималось ею как ещё один иностранный язык. И языка этого она не знала.

Ящер быстро пресытился осмотром новой знакомой и собрался уходить в сторону Храма. Ира, повинуясь порыву, схватила его за руку. Запястье оказалось прохладным и чуть влажным.

– Эм… вожак… Варн. Простите, но… дело в том, что я совсем мало знаю об этой стране и её жителях, хотя провела тут год. В моём мире волшебства нет, и я впервые вижу существ, подобных вам. Не откажите в просьбе – я хотела бы узнать ваш народ поближе, если не возражаете…

Виверн не сводил взгляда со своей руки в человеческой ладони, а его шкура пошла фиолетовыми пятнами.

– Нет, я и не думал возражать, – сказал он, наконец. – Буду рад поведать о семье, уходящей в небо. И завитушки этикета оставь для бесхвостых. Мы, нир-за-хар, вообще не придаём этому значения.

Он снова склонил голову, и его взгляд помутнел.

– Ирина, тебе не противно прикасаться ко мне?

Ира рефлекторно дёрнулась, поняв, что всё ещё держит его за запястье, и медленно отняла руку.

– Простите. Нет. Не противно. А должно?

Вожак надолго замолчал, а потом снова, на сей раз деликатно, поднял её подбородок и вгляделся в глаза.

– Наверное… нет, – произнёс он тихо, – увидимся позже.

Он отпустил её и, кивнув своим соплеменникам, направился к Храму. Другие виверны уходя полоснули её взглядами, прежде чем последовать за вожаком.

«Брат моего мужа, ты взволнован. Что ты увидел в разуме уходящей в небо?» – ворвалось в мозг Варна обеспокоенное вещание сопровождавшей его самки.

«Надежду», – ответил он, прибавляя шаг.

Едва ящеры ушли, барон резко развернулся и направился между домами в сторону деревьев, а оставшись один, прислонился лбом к ближайшему.

Долго в одиночестве ему побыть не дали.

– Уже жалеете? – спросил подошедший герцог.

– Вожак, – зло ответил барон. – Хуже и быть не может!

– Я предлагал.

– Знаю, – он развернулся к собеседнику.

– Надо рассказать. Или вы всё ещё считаете, что она должна общаться с ними в одиночку?

Барон опустил голову и провёл ладонью по волосам.

– Не считаю. Мне противна сама мысль, что она будет с ними общаться! Но я не смогу.

Герцог внимательно посмотрел на него.

– Ваши традиции, да? Мне казалось, что у вас не должно быть таких проблем. Четыре старших сестры всё-таки.

– При чём тут это? У нас подобными вопросами ведают женщины! Даже одинокие отцы всегда приводят дочерей к хозяйкам Домов, повитухам или на худой конец деревенским знахаркам или соседкам! У меня язык не повернётся рассказать ей о том, что могут хотеть от неё эти…

– Создания Сестёр. Как и каждый из нас. И вряд ли Карающая простит кровь её детей на святой земле. Я знаю, что вас мучает проклятье, но возьмите себя в руки! Сёстры не спустят с рук битвы на пороге Колыбели!

Барон ответил злобным взглядом из-под бровей.

– Её надо предупредить, – сказал Альтариэн. – Открытое противостояние, как сегодня, может плохо кончиться. Семья нир-за-хар ещё никогда не оставляла своих неотомщёнными.

– О чём предупредить?

Ира стояла позади них взъерошенная от бега и со следами ещё не до конца сошедшего румянца на щеках.

Мужчины переглянулись.

– Ящерицы, что б их! Ирина, с вами всё в порядке? Общаться с этими бесчувственными…

Ира удивлённо посмотрела на него.

– О чём вы, Каю? По-моему, замечательные существа.

– Замечательные? – он прищурился.

– Ириан, я правильно понимаю, что эти создания не вызвали у вас отторжения? – спросил герцог.

– Нет, конечно. А почему вы спрашиваете? И вожак говорил подобное. Что случилось? Я чего-то не знаю?

Герцог подошёл, положил руки ей на плечи и, выверяя каждое слово, сказал:

– Ириан, послушайте. Мы в растерянности. Рассказать вам сейчас обо всём, что связано с нир-за-хар, – означает испугать вас и, возможно, помешать вашему диалогу, на котором настаивала Карающая. Мы считаем, что правильнее было бы, чтобы вы сами составили своё мнение о них. Однако… есть кое-что, что вам стоит знать. Очень давно нир-за-хар совершили страшное преступление перед народом харасса. В отместку их прокляли. Наказание затронуло отношения между ящерами и амелуту. Люди испытывают неконтролируемую брезгливость по отношению к ящерицам. И то, что вы способны не испытать отвращения, прикасаясь к одному из них, – огромная надежда для этого народа. Большего не скажу. Я не хочу пугать вас ни в коем случае! Просто запомните то, что я сказал. И если, не приведи Сёстры, ящеры сделают что-то, что вас оскорбит и заставит их бояться, помните, что у вас есть мы. Вы можете не доверять нам после всего, что произошло в дороге, но вы – вестница. Для нас это многое значит. Очень многое. Потому не бойтесь просить совета или защиты. Хорошо?

Ира уставилась на него выпученными глазами. Ну ничего себе! Что же такое скрывают виверны?

– Брезгливость?

– Да, – сказал Каю выдохнув. – Мы их не любим. Хорошо, что они живут в горах и редко показываются в Низинах. В принципе, если посмотреть отрешённо, то они вполне разумные существа, разве что титулов не разбирают. Что у них не отнять – прямые и честные. Как все звери. Если бы не то проклятье…– барон скрипнул зубами от переизбытка эмоций.

Странно. Очень странно. У Иры эти существа не вызвали ничего кроме восхищения.

– Каю, а вы можете предупредить своих людей? Чтобы не ссорились с ними? Если даже вы за оружие хватаетесь… А мне надо познакомиться с ними ближе, чтобы понять, что они могут предложить.

– Сделаю, – сказал барон с неохотой. – Вы правы. Наша неприязнь – это наша неприязнь. Я прослежу, чтобы мои люди держали язык за зубами и не лезли в драку. Можете быть спокойны на этот счёт.

Ира кивнула.

– Спасибо вам. И кажется, мы хотели узнать, кто поедет в Руин-Ло. Там солдаты до сих пор у костра дожидаются. Я собственно за этим и пришла.

– Мы сейчас подойдём.

– Хорошо.

– Вы не сказали ей всего, – сказал барон, когда Ира отошла достаточно далеко.

– У меня тоже язык не повернулся.

Встреча прошла не так, как хотелось бы. Условие, поставленное Ирой, действительно многих отвратило от поездки. Причём находились такие люди, что в открытую говорили, что «за творца – хоть сейчас, но сражаться на одной стороне с дайна-ви – увольте». Многих отваживало её желание общаться с народом ящеров. Ещё, не дай Сёстры, кто-то за ними увяжется!

И всё же людей, согласных ехать, оказалось больше. Барон, одарённые, к большой радости Иры – Рикан, с которым они уже успели заново наладить диалог. Старый солдат не собирался возвращаться домой, получив надежду встретить дочь. Ведь «встретить» можно только в дороге, а не отсиживаясь в четырёх стенах. Именно так он воспринял наказ богини и, полный воодушевления, собирался пренебречь приближающейся увольнительной, которая полагалась ему осенью. Что дорога лежала через весьма небезопасные места, его нисколько не смущало. Он готов был рассказать множество историй своей жизни, о том, как находился на пороге Чертога Маяры. Какими-то сквирри старика было не напугать.

Ещё со стороны людей вызвалось ехать двое солдат, основной мотивацией которых была служба барону Бирету. Им было абсолютно без разницы, куда на сей раз и с кем несёт фаворита короля, их связывала круговая обязанность друг другу жизнью.

Что касается подданных тану, то пропасть между ними и теми, кто когда-то был с ними одним народом, оказалась куда глубже, чем выглядела на первый взгляд. Тогда, у костра, эйуна отказались все. Ира даже удивилась такому повороту. Неужели у герцога, брата короля, пусть и двоюродного, нет последователей, как у барона? Неужели нет настолько верных, чтобы наплевать на незнакомую проблемную женщину и проштрафившихся перед законом сородичей в отряде? Герцог стойко принял решение соотечественников, не подавая вида, что его это как-то расстраивает или угнетает.

Зато чуть позже её окликнул Изаниэн. Долго молчал, собираясь со словами.

– Ириан, я бы хотел поехать с вами. Но выполнять условие не смогу.

Вот от кого не ожидала, так это от него. Достаточный повод, чтобы затормозить и не отмахнуться с ходу.

– Зачем? – спросила она.

– Представьте себе, что вы солдат. Выполняете приказ, режете глотки врагов. Год за годом. И вдруг приходит тот, кому вы не можете не верить, и говорит, что война окончена. Что уже не надо. И нужно не убить, а поздороваться.

Он сделал паузу, давая Ириному воображению в красках изобразить описанную картину.

– Я не могу не верить словам Великочтимой. А не верю. В моей семье четверо меченых. Не успокоюсь, пока не увижу своими глазами. Клятву биться с дайна-ви в одном строю я вам не дам. Однако… Всё, что у меня есть, – доброе имя моего рода. И я готов им поклясться, что не подниму оружия на врагов своей семьи, пока не получу подтверждения, что они таковыми остались. Не буду защищать их, но и против них не пойду. Могу я поехать?

Ира ответила «да», почти не думая. Не могла пройти мимо просьбы, высказанной подобным образом.

Примерно через час после этого разговора Альтариэн подвёл к ней помощницу тёти, которая вопреки своим должностным обязанностям тоже собиралась составить им компанию в поездке. Эта кандидатура Иру царапнула по нервам. Мрат после совместной прогулки по библиотеке у неё характеризовалась только одним словом – «личная». Не вещь, конечно, но отдельно от королевы-матери она не воспринималась. Её отпустили или послали? А если послали, то для чего? Она была тенью, которая отделяется от хозяйки только по приказу. Голос, глаза и уши. Даже такой далёкой от дворцовой жизни, как Ира, это было понятно. С другой стороны… Чем более глубокую оценку того, что происходит на Мрекском болоте, получат король и тану, тем лучше. А женщина, возможно, отнесётся с большим сочувствием к происходящему там.

Видя её колебания, Альтариэн добавил:

– Мритнерилии уже приходилось иметь дело со сквирри. Она знакома с их обычаями.

Это поставило точку в Ириных метаниях.

Ещё оставалась надежда, что кто-то присоединится к их походу из тех, кто остался снаружи Заповедного леса, но вестей от них пока не было. Маленький отряд получался.

Погрузившись в размышления о будущей поездке, Ира не сразу заметила, что уже некоторое время наворачивает круги вокруг Храма. А когда заметила – села на поваленное дерево и стала ждать.

Она не врала себе – виверны поразили её воображение и смутили чувства. Даже оборотень не производил такого впечатления. Волк – это волк, а человек – человек. Ну да, есть ещё кратковременная стадия посередине. Эйуна и дайна-ви – те же люди, но с ушами. Авери – маленькие люди. Здесь же на расстоянии протянутой руки была сказка. То, чего не может быть. Странный облик. Не человек. Она пальцами помнила чешую на руке, которая была так похожа на людскую, с когтями вместо ногтей. Ей не терпелось пообщаться. Как долго пробудут в Храме виверны? Ведь уже прошло столько времени…

Словно откликаясь на её мысли, подёрнулась пелена, и ящеры показались наружу. Замерев на секунду, они разделились. Вожак направился прямиком к ней, а двое других – в селение. Самка постоянно оглядывалась. Всё-таки Ира именно так определила для себя это слово. В них было слишком много от зверя. Вспомнилось, что нир-за-хар читают мысли, потому она постаралась «раздумать» свою последнюю обратно, пока ящер приближался, но, естественно, из этого ничего не вышло.

– В нас действительно много от зверя. На правду не обижаемся. Можешь говорить про нас «самка» и «самец» – это правильно, – сказал вожак без предисловий и вступлений.

Ира никак не могла понять, нравится ли ей такое общение без формальностей. В принципе удобно, но всё же этикетного перехода с «вы» на «ты» ей не хватало. Пришлось заталкивать внутрь человеческие понятия о вежливости. Ведь перед ней не человек. И хотя он сказал, что они не смотрят на статус, но, по сути, он – вожак. Лидер. А она простая смертная.

– Если я предложу сразу перейти на “ты”, будет тебе удобнее, перестанешь беспокоиться из-за пустяка?

Ира покраснела и улыбнулась.

– Да, пожалуй.

Своё отношение к чтению мыслей она ещё тоже не успела сформировать. В принципе скрывать ей нечего, никаких каверз строить не планирует. Но от вмешательства постороннего в мышление становилось неуютно. Мысли – это сокровенное, не предназначенное для чужих глаз или слуха… А вот нир-за-хар про личное пространство, видимо, не слышали. Но у них это, похоже, на уровне рефлекса, и обижаться глупо. Да и когда тебя понимают с полуслова, это тоже не так уж и плохо.

– Я рад что наша способность не вызывает у тебя неприязни, – сказал вожак. – И мы не читаем мысли постоянно. Только имея желание. Было бы неудобно, слышь мы ежеминутно тот гвалт, что творится у вас в головах.

«Понятно. Ну надо же! – думала Ира. – Они это ещё и контролируют! А в книжках писали, что телепатия – головная боль для самих телепатов. Вроде цены за необычную способность. Стоп! Но он же читал её мысли в самом начале знакомства! Ещё до того как они обменялись парой слов. Значит, имел желание».

– Мордочка у тебя была необычная. Самки бесхвостых так на побрякушки из камней работы влари смотрят. Я ещё ни разу не видел, чтобы на нас смотрели, кривя пасть таким образом. Стало любопытно с чего бы, вот и прочёл.

– Эм… простите… то есть прости. Правильно говорить «лицо», а не мордочка. Если, конечно, мне можно сделать вам… тебе замечание.

– Можно. Почему нет? Всё время забываю, что бесхвостые стараются отрицать животную суть, что в них есть. И слова придумали, чтобы даже в этом не быть похожими на зверей.

– Мне просто так привычнее. Кстати, а зачем ты меня топил?

– Я не кидал тебя в воду, – по шкуре ящера прошла жёлтая волна. Ира проследила её взглядом, чувствуя себя туристом, попавшим на другой конец планеты и не способным спросить «Как пройти в библиотеку». Виверны меняют цвет шкуры, выражая эмоции. Интересно, а что значила вот эта вот, жёлтенькая? Научившись читать мимику на болоте у дайна-ви, ей не нравилось снова чувствовать себя беспомощной и не способной понять, чего ждать от собеседника. Если только попытаться расшифровать логически. Что бы она сама почувствовала, если б её обвинили в утоплении кого-либо, когда сама этого не делала? Чувство оскорблённого достоинства, чуть приправить обидой. Наверное, так.

– Нет, я не про воду говорю, – пояснила Ира. – Ты что-то сделал с моей головой. Я слышала твой голос внутри, и дышать стало трудно.

– Ты ощутила вещание. Испугалась?

– Поначалу да. Вещание? А что это такое?

– Мы можем не только читать мысли, но и разговаривать мыслями. Вещать. С себе подобными и теми, кто владеет этим навыком, например, с Сёстрами, дополнительных усилий прикладывать не приходится. Хочешь, раскрывай пасть, хочешь – нет. Но вы, бесхвостые, вещанием не владеете, и вас приходится погружать в разговор. Значит, это ощущается как попытка утопить? Досадно. Мы разговариваем с тобой сейчас. Я могу читать твои мысли, могу перестать это делать. Если перестану, то услышу тебя, только если ты произнесёшь слова пастью. Пока не оборвано вещание, мы слышим друг друга, даже не читая мысли специально.

«Спокойно. Рот и пасть. Он не имеет желания обидеть. Просто разные слова. Ему тоже так привычнее».

– Получается, что с не вивернами связь всегда односторонняя? Зависит от вашего желания? Читать или вещать? А разговор всё равно обрываете вы?

– Да. Почему ты называешь нас «виверны». Что означает это слово?

– Так в легендах у меня дома зовутся существа, подобные вам. Только не так, как ты выглядишь сейчас, а когда вы летали. Ящеры. Крылья, хвост и пара задних конечностей. В наших легендах таких существ зовут вивернами.

– Моя семья есть в легендах уходящих в небо?

– Есть. А почему ты так меня зовёшь?

– Мы знаем о вестниках Изнанки, что вы имеете привычку исчезать, выполнив свою задачу. Наши крылья знают всю Рахидэтель. И за её границей, пока хватает сил на полёт. И мы знаем, что у неба тоже есть предел, выше которого не взлететь. Куда бы ни уходили вестники, это явно дальше силы наших крыльев. Потому и говорим «уходящие в небо». Те, кто способен улететь ещё дальше.

– Вестница Изнанки мне нравится больше. У нас называют ушедшими на небо тех, кого у вас – оказавшимися на Той стороне. Умерших.

– Значит, вы боитесь небес?

– Нет. Просто долгое время считали их недостижимыми. А летать хотелось многим. Пока не изобрели механизмы, способные поднять на высоту, считали Небеса – обителью избранных и богов.

– Механизмы для полёта? Интересно. Таких нет даже у влари, насколько мне известно. Даже вообразить трудно. Но почему-то кажется, что это никак не сравнится с живым полётом.

– У меня крыльев нет, чтобы судить, а летать на самолёте не приходилось.

– А хотела бы почувствовать, каково это?

– Если ты предлагаешь поднять меня повыше и уронить, то ничего, кроме визга, скорее всего, не…

– Нет! Я могу иначе. Если, конечно, позволишь прикоснуться к своей голове. Ты мечтала узнать мою семью получше, но этого невозможно сделать, не ощутив этих эмоций хоть однажды. Если не испугаешься снова испытать вещание и дашь прикоснуться, я покажу.

– Почему бы и нет. Покажи. А что мне делать?

– Закрой глаза.

Ира послушалась и через мгновенье ощутила еле заметное и очень бережное касание в районе висков. Кожу головы чуть царапнули когти, но даже они трогали, словно котята, топчущие лапками мамкино пузико. Деликатно. Почти нежно. Задевая острым краем лишь случайно. Чешуя ощущалась едва заметно, да и то лишь потому, что чувства были обострены предвкушением. До носа донёсся запах солёного бриза. Этот аромат источала влага, которой было покрыто тело ящера. Очень неожиданный здесь, вдали от моря. Уже знакомое ощущение погружения головы в воду, на сей раз испугавшее не так сильно, хотя желание задержать дыхание возникло.

А потом Ира провалилась. Тело окутала невесомость, и сразу вниз. Она рефлекторно попыталась открыть глаза, но на них легла широкая ладонь, а когтистая лапа сжала плечо, принуждая не дёргаться. Перед закрытыми веками блеснуло голубое полотно с белыми пятнами. Чем-то напоминало небо с облаками в ясный день, только весьма размытое. Она старалась сфокусироваться, чтобы разглядеть детали. Резко зачесались лопатки, и вот ощущение падения нарастает, пугает до аритмии и холодного пота. Рука на плече привязывает к пространству и даёт ощущение неодиночества. Так легче. Вниз, вниз, вниз… пока она не смиряется с этим состоянием. Пока оно не перерастает в привычку. Вдох. Выдох. И ощущение преображается, становясь приятным, вызывая по всему телу щекочущую пузырьками шампанского радость, сменяемую восторгом от свободы. Ещё! Лапа с плеча исчезла и снова легла на голову. Захотелось расправить руки, подвигаться, управлять. Прочувствовать на полную катушку, как падение окутывает со всех сторон.

«Выныривание на поверхность» сопровождалось резким обрывом всех ощущений.

Ира часто дышала открытым ртом, не в силах прийти в себя. Никогда в жизни ей не доводилось испытать чего-то подобного! Интересно, а прыжок с парашютом даст хоть половину этих впечатлений? Кажется, у неё появится новое хобби по возвращении домой. Мама с папой будут в шоке. Глаза не сразу привыкли к чёткости вокруг.

– Понравилось? – спросил ящер.

– Варн, это… Сейчас, только сердце из желудка вернётся. Секунду… Это невероятно! Что это было?

– Полёт.

Ира даже мысленно с трудом облекала впечатления в слова. Непередаваемый набор эмоций, который с трудом заменялся на подходящие по смыслу наречия. Сильно. Страшно. Потрясающе!

– А как… ты это сделал? – спросила она, наконец.

– Вещание может передавать не только слова, но и эмоции. Не всегда. Только при очень близком контакте. Я показал тебе, что мы испытываем, находясь в небе.

– Жаль, я не умею передавать эмоции. Слов подобрать не могу, что чувствую!

– Разве это проблема? Дай мне руку.

Ящер протянул лапу, и она вложила в неё ладонь, снова ощутив вещание, но более мягкое, чем прежде. Через минуту оно оборвалось.

– Ты много потеряла, родившись бескрылой. Хотя воздушная пустота сильно тебя пугает.

– Ещё бы! Любой бы испугался. Это как шагнуть с многоэтажного дома!

– Нам этого не понять. Пустота нам – родной дом. Мы не знаем страха высоты, знакомого бесхвостым.

Ира положила руку на сердце, всё ещё стараясь унять его бешеный ритм. Хуже наркотика. И привыкнуть недолго.

– Да, тут ты права. Пустота подобна траве-дурманке. От неё невозможно отказаться.

Ира в очередной раз задумалась о странностях перевода. Вряд ли в лексиконе местных жителей есть слово «наркотик». И поди ж ты, виверн понял её абсолютно правильно, подобрав наиболее близкий аналог.

– Для владеющих вещанием нет языковых преград. Только время нужно, чтобы привыкнуть. Для нас это так естественно, что я не сразу обратил внимание, что ты мыслишь не на том же языке, на котором говоришь. А когда сказали, что ты вестница, всё встало на свои места. Мысли твои – на родном тебе языке с примесью наших слов. Год – достаточный срок, чтобы отвыкнуть думать на своём языке, если живёшь среди другой речи. А вот слова – чистый всеобщий. Кстати, для той, что пробыла в Рахидэтели всего год, ты довольно бегло говоришь по-нашему.

– Как у вас тут говорят, милостью Сестёр, – вздохнула Ира, откровенно завидуя способности виверн. – Не владею я языком. Это всё Илаэра. Стоит покинуть барьер Каро-Эль-Тана, и снова превращусь в «твоя моя не понимаку». А тут ещё задач неподъёмных понавешали. И как буду всё это разгребать, не умея толком общаться, не представляю. Герцог Альтариэн и барон Бирет взялись учить, но сколько времени это займёт, чёрт его знает. У меня уже голова от значков в учебнике кругом! И это пока понять могу. А уедем, опять всё по новой…

– Язык, говоришь…

– Ой! Что у тебя с глазами?! – Ира не удержалась от возгласа, разглядев внутри непроницаемой радужки чёрную вертикальную полосу.

– Наша способность видеть при смене облика не поспевает за превращениями. После смены обличия требуется время, чтобы привыкнуть видеть мир в той или иной форме. Кажется, отсутствие чёрного пятна на моих глазах при нашей прошлой встрече беспокоило тебя не менее сильно, чем наша привычка общаться прямо и мыслями.

– Да. Я привыкла судить о собеседнике по выражению глаз. А тут как в стену стукнулась. Привыкнуть надо. Вы… другие.

– Другие. Скажи, уходящая в небо…

– Ирина. Ириан. По имени.

– Ириан. Скажи, а куда лежит твой путь дальше?

– Руин-Ло.

По шкуре ящера молниями пробежало несколько полос.

– Я знаю, что опасно, – сказала Ира. После всего услышанного ранее она понимала, что жители Рахидэтели воспринимают тот лес как полный неприятностей, потому эти переливы, скорее всего, отражение этих эмоций. – Но выхода нет.

– Расскажешь?

Вожак грациозно, как способны только звери, сел на землю у её ног. Их глаза теперь были на одном уровне, и Ира в очередной раз подумала, какой же он крупный. Лицо ящера осталось непроницаемым, но сама поза выражала желание внимательно слушать. И Ира рассказала. Мельком. Росчерками. Почему. Куда. Зачем. Посетовала на то, что путь будет долгим. Вспомнила родной дом, где чтобы попасть из одной точки в другую, достаточно было вызвать такси, «у которого механизм, дающий силу и скорость, как сотня архи». Рассказала об обещании богинь помочь достигнуть цели. Под конец, сорвавшись на эмоции, поделилась опасением, что выбрала неверную дорогу, а новая может занять множество времени. Она невольно глядела на цветные всполохи, то тут, то там пробегавшие по шкуре собеседника. В основном преобладали рыжие с золотом. Вертикальная полоса в глазах то расширялась, то резко сужалась.