Текст книги "К третьему полюсу"
Автор книги: Гюнтер Оскар Диренфурт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
18 марта экспедиция вылетела из Калькутты в непальский город Биратнагар. Оттуда на старинных, дымящих, как паровозы, грузовиках отправились по каменистой дороге в Дхаран, в 50 км от Биратнагара. В Дхаране был разбит первый базовый лагерь, и началась переброска грузов в верховья долины Барун.
Шерпы прибыли из Дарджилинга. Их старшиной, как и в прошлом году, был Гиальцен Норбу. Айла и Панзи участвовали в экспедиции на Аннапурну, Мингма Тенсинг дважды поднимался на южный склон Эвереста, Анг Тзеринг участвовал в трех попытках штурма Эвереста с севера, Анг Бао работал еще в экспедиции Бауэра на Канченджангу. В этой сравнительно небольшой группе была представлена почти вся история борьбы за покорение высочайших вершин Гималаев.
Приехав в Индию, альпинисты выяснили, что кислород еще не доставлен. Поэтому Купе и Кузи с двумя шерпами и четырьмя носильщиками были вынуждены задержаться, чтобы разыскать драгоценные баллоны и организовать их доставку в Барун, а остальной караван отправился вверх по долине Аруна. Для транспортировки багажа экспедиции потребовалось 260 носильщиков. В Седоа, последнем селении по пути к Макалу, они были заменены носильщиками-горцами.
4 апреля экспедиция прибыла к месту базового лагеря у подножья Макалу (4700 м). Здесь еще царила зима. Бурный поток, текущий рядом с лагерем, был наполовину скован льдом. По утрам стояла хорошая погода, но к полудню поднимался резкий холодный ветер и начинался снегопад. Носильщики были отпущены, остались лишь 25 шерпов и 20 носильщиков, которые были предназначены для мелких переносок и снабжения лагеря дровами (лес находился в двух днях пути от базового лагеря. Кроме того, 6 скороходов должны были обеспечить связь с ближайшей индийской железнодорожной станцией Джогбани, находящейся в 350 км от базового лагеря. Они проходили этот путь в оба конца за 20 дней, причем один из них совершил такой переход четыре раза.
6 апреля Кузи и Купе с пятьюдесятью носильщиками пришли в базовый лагерь. Долгожданный кислород был доставлен вовремя – на следующий день снежная буря закрыла дорогу. Из-за непогоды все выходы были отложены, и экспедиция занялась устройством базового лагеря. Для участников экспедиции было установлено более двадцати палаток, носильщики довольствовались примитивными убежищами. П. Леруа и Ж. Бювье, по профессии архитекторы, руководили постройкой специального помещения для кухни, сложенного из камней. Это сооружение с наполовину погруженном в землю очагом, служившее одновременно «гостиницей» и «клубом», получило громкое название «отель Макалу».
Для тренировки и акклиматизации альпинисты разделились на несколько групп и, когда погода улучшилась, совершили восхождения на некоторые вершины, окружавшие ущелье, высотой до 6400 м. За это время шерпы под руководством Гиальцена перебазировали лагерь на большую каменистую морену.
Высотные лагери намечалось расположить там же, где и в 1954 г. 23 апреля экспедиция перешла в лагерь 1 (5300 м) на скальном выступе у подножья гигантской стены Макалу. Отсюда открывался прекрасный вид на Лхоцзе и Эверест. Купе и Терре чувствовали себя не совсем хорошо (у них болело горло), но остальные продолжали тренировку. Они поднялись на небольшую вершину (6200 м) над самим лагерем, сделали два выхода (до высоты 6500 м) на два взлета западной гряды, которые были названы «Жюмо» (Близнецы), и дважды пересекли ребро вершины. М. Латрельи А. Виалатт совершили восхождение на Пехтангцзе (6730 м) в глубине ущелья Барун.
Ж. Бювье и П. Леруа, а затем Ж. Кузи и Л. Терре поднялись до того места, где намечалось оборудовать лагерь 3 (6300 м). Они подготовили большую площадку для установки палаток и вырыли снежную пещеру – предыдущая экспедиция показала, что к организации высотных лагерей надо относиться с предельной серьезностью.
На переброску грузов в лагерь 3 (шерпы ежедневно переносили по 25 кг) потребовалось около двух недель. 7 мая оборудование лагеря 3 было закончено; в нем было сосредоточено около 3 т снаряжения и продуктов.
Тем временем весна вступила в свои права. Метеорологические сводки, передаваемые индийским радио для экспедиции, становились все благоприятнее. Снег постепенно сходил со склонов. Перевалы, осенью 1954 г. закрытые глубокими снегами, теперь были открыты. Освобождалась от снежного покрова и поверхность ледника. Альпинисты прокладывали и подготовляли путь по леднику и ледопаду для шерпов, переносивших тяжелые грузы. Весь путь между лагерями был промаркирован, в отдельных местах укреплены веревочные перила, через трещины наведены мосты.
Работа по подготовке пути проводилась отдельными группами. Каждая из них – два альпиниста и несколько шерпов – поднималась до определенной высоты и уступала место ведущей следующей группе. Бювье и Леруа поднялись до бергшрунда в кулуаре (6750 м), а на следующий день Кузи и Терре проложили путь по крутому оледенелому склону над бергшрундом и укрепили на нем веревочные перила. На следующий день Маньон установил палатки лагеря 4 (7000 м) у подножья трудного скального склона. Ни одна группа не оставалась долго на высоте более 7000 м – она спускалась в лагерь 3 или даже в лагерь 1, где можно было хорошо отдохнуть, чтобы затем со свежими силами приняться за дальнейшую работу. Надежная радиосвязь позволяла координировать действия всех групп.
9 мая Бювье и Леруа поднялись на северное седло Макалу и закончили навеску примерно 800 м веревочных перил, которые на этих крутых склонах использовались не только на подъеме, но и на спуске. Для этого им пришлось забить более сотни ледовых и скальных крючьев (скальные крючья были изготовлены из дюралюминия). 10 мая Виалатт и Купе с 25 шерпами, которые в течение двух дней находились в лагере 3. начали переброску сосредоточенных там грузов в лагерь 4.
Вид на южный ледник Гашербрум и окружающие его вершины с ледника Абруццкого
Гашербрум IV из верхнего бассейна южного ледника Гашербрум
Гашербрум III (в облаках) и Гашербрум II с юга
Массив Эвереста (слева) и пики Лхоцзе (правее) и Нупцзе (справа, над облаками)
Сборная металлическая лестница используется как постоянная переправа через трещины ледника Кхумбу
Группа участников английской экспедиции 1953 г. на Эверест в Западном цирке. В середине на заднем плане вершина Лхоцзе
Участник английской экспедиции 1953 г. Джордж Лоу с кислородным аппаратом. Слева руководитель экспедиции Джон Хант
Победители Эвереста – Тенсинг (слева) и Эдмунд Хиллари. На древке ледоруба шерпа флаги Англии, Индии, Непала, Организации Объединенных Наций
В этот же вечер в лагере 1 был разработан окончательный план штурма вершины из лагеря 5, расположенного на северном седле Макалу (7 410 м). Первая штурмовая двойка – Кузи и Терре – должна была установить на гребне среди сераков лагерь 6 (7800 м) и выйти из него на вершину. Вторая двойка – Франко и Маньон – следует за первой из лагеря в лагерь с суточным интервалом и в случае необходимости оборудует лагерь 7. Если обе эти попытки окажутся безуспешными, то резервная четверка через несколько дней снова выйдет на штурм Макалу. Запасы кислорода, снаряжения и продуктов были достаточны для четырех попыток. Кислородом пользовались не только днем, но и ночью, французы – с 7000 м, шерпы – с 7400 м. 12 мая в середине дня Франко и Маньон, сопровождаемые пятью шерпами, поднялись к палаткам лагеря 5 на седле. Терре и Кузи оставили здесь двух шерпов, не выдержавших большой нагрузки и испытывавших недомогание. У них началась рвота – явный признак горной болезни. Особенно плохо чувствовал себя Намгиал, совершенно не реагировавший на все окружающее. Только большая доза кислорода несколько улучшила его состояние.
Франко и Маньон внимательно рассматривали ведущий к вершине склон, надеясь увидеть движение первой штурмовой двойки, но на неровном склоне, покрытом сераками и впадинами, было почти невозможно рассмотреть на большом расстоянии группу из пяти человек. Внезапно на гребне над лагерем показались три черные точки. Это были шерпы Айла, Гиальцен младший и Анг Футар, сопровождавшие Кузи и Терре до высоты 7800 м и доставившие тяжелые грузы в лагерь 6. Они спускались очень медленно, шатаясь и волоча за собой веревку. Возвращаясь в лагерь 5, на одном из крутых участков вся тройка сорвалась и пролетела довольно большое расстояние по склону. Однако шерпы не жаловались на свою участь и просили только разрешения остаться на ночь в лагере 5 – они были слишком утомлены и подъемом с грузом и технически трудным спуском. Но в лагере было недостаточно места; их покормили, дали кислорода и помогли спуститься по крутому склону под седловиной; дальнейший путь до лагеря 4 был уже легче.
Терре и Кузи сумели установить лагерь 6. С отправленными вниз шерпами Кузи прислал записку: «Прошли сераки на высоте 7650 м и к 15.00 достигли высоты 7800 м. Здесь разместились под ледяной стеной, защищающей лагерную площадку от ветра и лавин. Несколько устали из-за тяжелого груза, но находимся в хорошей форме. Готовимся к штурму вершины. При подъеме мы отметили вехами маршрут, но не следуйте первым отметкам, а идите несколько ниже...»
14 мая во время вечерней радиосвязи Виалатт, оставшийся внизу с ослабшими шерпами, передал метеорологический прогноз на ближайшие 24 часа. Ожидалась хорошая погода, впервые сводка давалась безоговорочно. Маньон и Франко собирались в свою очередь начать штурм в случае успеха первой связки.
15 мая с утра стояла ясная безветренная погода. Ночь была очень холодной – в двойной палатке лагеря 6 было 32° мороза. В 7 часов утра, когда солнечные лучи осветили склон, Терре и Кузи вышли на восхождение. Каждый нес два баллона с кислородом; расход газа был установлен в 2 литра в минуту – восходители не знали, какие трудности встретятся им на верхней части маршрута и решили на всякий случай экономить кислород.
Они начали подъем по снежному кулуару рядом с гребнем. Крутизна кулуара не превышала 35°, но местами альпинисты с трудом прокладывали путь в рыхлом порошкообразном снегу, а в других местах то и дело проваливались в непрочной корке наста. Лишь изредка им попадались участки с твердым надежным снежным покровом. Ведущий – Терре – идет с трудом, его мучает одышка. Он уступает место Кузи, и темп подъема несколько возрастает. В кулуаре, скрытом в глубине громадной вогнутости склона, воздух совершенно неподвижен. Вскоре становится жарко, и альпинисты снимают пуховые куртки.
За час восходители набрали 300 м по вертикали – скорость вполне удовлетворительная. На коротком привале Терре решил проверить клапаны кислородных аппаратов и с ужасом обнаружил, что его аппарат подавал только литр газа в минуту. Этим и объяснялась одышка. Исправить повреждение было невозможно, но, к счастью, у Терре был с собой запасной клапан. После замены клапана аппарат стал работать нормально, и скорость движения группы увеличилась.
Вскоре альпинисты достигли верховьев кулуара – снежной мульды. Отсюда были возможны два варианта дальнейшего подъема. Справа от них к вершине тянулся снежный гребень с огромными карнизами. Слева громадная гранитная стена одним взлетом поднималась к восточному (тибетскому) гребню, который далее шел почти горизонтально.
При предварительном обсуждении маршрута был намечен подъем по скальной стене, но из мульды она выглядела весьма неприятно, казалась крутой, заглаженной; на отдельных ее участках предстояло трудное лазание. Однако с другой стороны подъем по снежному гребню был хотя и возможен, но труден и опасен.
После нескольких минут колебания альпинисты избрали путь по стене. Оставив частично использованные баллоны с кислородом (для второй группы), они по крутому снежному склону направились к подножью первых скал. Вскоре становится ясно, что стена не является непреодолимо трудной. Скалы круты, но на них много уступов и зацепок, можно быстро набирать высоту. Чувствуя близкую победу, альпинисты поднимаются одновременно, без страховки. Предельно быстрый темп движения нарушается только на коротких отвесных участках, после которых трудно восстановить дыхание.
Поднявшись по стене, восходители вышли на сравнительно несложный гребень. Последним препятствием на пути к вершине оказался острый скально-ледовый взлет. Преодолев его, Терре и Кузи увидели менее чем в 100 м впереди остроконечную вершину Макалу.
Макалу – единственная в своем роде вершина, «заостренная, как хорошо отточенный карандаш», по словам восходителей. Ни пологого вершинного купола, ни площадки – именно острие, где сливаются узкие ребра.
Пока Кузи преодолевает последние метры подъема, Терре отстает, чтобы сфотографировать товарища на вершине. Вскоре на фоне синего неба на вершине появляется силуэт альпиниста – еще один восьмитысячник побежден!
В этот день Маньон и Франко в сопровождении пяти шерпов поднимались из лагеря 5 в лагерь 6. В 10 часов утра, траверсируя крутой оледенелый склон, ведущий к серакам, они увидели вверху в снежном кулуаре на высоте около 8 200 м две черные точки – их товарищи поднимались к вершине.
В 14.30 Маньон и Франко были уже в лагере 6. Снимая рюкзаки, они услышали многократно повторенные крики, возвещавшие о победе над Макалу. Все были охвачены радостью, шерпы громко скандировали три слога «Макалу».
Франко сообщил Гиальцену, что на следующий день он и Маньон тоже собираются штурмовать вершину и предложил ему принять участие в восхождении. Гиальцен немедленно и с радостью согласился. Кроме Гиальцена, в лагере 6 остался Да Норбу; Кинджок, Пемба Тенсинг и Гунден спустились вниз.
Обитатели лагеря 6 с нетерпением ожидали возвращения первой двойки. Наконец, они услышали скрип снега и бросились к террасе – Кузи и Терре возвращались с победой.
На высоте 7800 м приходится экономить не только движение, но и слова, однако все радостно обнимали и поздравляли покорителей Макалу. Шерпы помогли им снять рюкзаки и кошки, дали теплое питье. Обе группы провели вместе около часа, делясь впечатлениями и обсуждая возможность повторного восхождения. Терре и Кузи подробно рассказали товарищам о пути к вершине. Франко и Маньон были уверены в своем успехе. Пожелав им счастливого пути, Терре и Кузи спустились в лагерь 5.
Вечером в лагере б вторая штурмовая группа занималась последними приготовлениями к выходу. Шерпы готовили горячее питье; потребовалось несколько часов, чтобы получить его в достаточном количестве. Маньон снова оценивал вес всех грузов, которые нужно было взять с собой на следующий день; он стремился предельно уменьшить тяжесть рюкзаков.
Занимаясь сборами, альпинисты периодически снимали кислородные маски, которые сначала мешали им работать. Но вскоре они настолько привыкли к маскам, что те перестали быть помехой; все убедились, насколько удобны были маски даже в тесноте палаток.
Солнце скрылось за гигантской пирамидой Эвереста и сразу температура резко упала. Ночью в палатках снова было 32° мороза, но одежда восходителей хорошо защищала их от холода.
Ночь была холодной и безветренной, утро, когда Франко, Маньон и Гиальцен покинули лагерь 6, – ясным. Море облаков скрывало долины и подножья вершин. Погода была настолько хороша, что под вершиной группа остановилась на длительный отдых, любуясь великолепной панорамой. Через несколько минут они достигли высшей точки массива. Франко оставил там французский флаг, Гиальцен – флаг Непала.
17 мая Бювье, Леруа, Купе и Виалатт тоже взошли на вершину. Перед этим они за один день поднялись из лагеря 3 в лагерь 6, что было своего рода рекордом. Через несколько дней облака, предшественники муссона, затянули небо, но все члены экспедиций уже благополучно спустились в базовый лагерь.
VI. ЧО-ОЙЮ
1951 г.Английская экспедиция под руководством Э. Шиптона, проводившая разведку пути на Эверест с юга, установила возможность выхода на Южное седло через ледопад Кхумбу. После этого участники экспедиции Меррей и Бурдиллон в середине ноября вышли из Намче-Базара с целью разведки пути подхода и восхождения на Чо-Ойю. Несмотря на то что эта вершина считалась одним из наиболее «легких» восьмитысячников, ни одной попытки восхождейия на нее не было.
18 ноября Бурдиллон и Меррей с тремя шерпами прошли долину Бхоте-Коси и поднялись на перевал Нангпала (5806 м). С перевала не было видно Чо-Ойю, и им пришлось спуститься на север до места слияния ледников, спускающихся с перевала Нангпала и с безыменной вершины 6300 м. Отсюда уже открывался вид на Чо-Ойю, и Меррей установил, что существуют два варианта подъема на эту вершину – по северо-западному гребню и по северо-западному склону.
1952 г.На основе разведки Меррея Английский альпийский клуб организовал экспедицию на Чо-Ойю. Были поставлены и другие задачи – тренировка кандидатов для экспедиции на Эвересте 1953 г. и проверка новых образцов обмундирования, снаряжения и в особенности кислородной аппаратуры.
Экспедицией руководил Э. Шиптон, в ее состав были включены Кэмпбелл Секорд, А. Грегори, Том Бурдиллон, Р. Колледж, Ч.Р. Эванс, Гриффит Паф и три новозеландца – Э. Хиллари, Д. Лоу и Э. Риддифорд.
31 марта экспедиция вышла из Джайнагара и через 17 дней достигла Намче-Базара, где был организован продовольственный склад. После дня отдыха экспедиция прошла длинную долину реки Бхоте-Коси через селения Тхами и Чхули (4875 м). Здесь из-за сильного снегопада пришлось задержаться на несколько дней.
После улучшения погоды экспедиция поднялась до Лунака, нежилых и полуразрушенных хижин, расположенных на высоте 5180 м. 22 апреля, несмотря на еще глубокий снежный покров, две группы отправились на разведку. Первая группа (Грегори и Эванс) должна была исследовать подходы к Чо-Ойю с юга и возможности восхождения по южному склону, вторая (Хиллари и Лоу) – проверить возможности подъема по западному склону.
Грегори и Эванс в сопровождении четырех шерпов поднялись на безыменный перевал высотой в 5 800 м в гребне между долинами Бхоте-Коси и Нгоджамба. Восточнее этого перевала альпинисты нашли хорошее место для наблюдения за южным склоном Чо-Ойю и пришли к заключению, что с этой стороны восхождение невозможно. На следующий день они вернулись в Лунак.
Хиллари и Лоу вернулись только 28 апреля и были настроены более оптимистично: подъем с запада казался им возможным. Тогда Секорд, Грегори и Эванс установили лагерь на Зазамбе (5 485 м) у языка ледника, спускающегося на юг с перевала Нангпала, и совершили восхождения на две безыменные вершины (6100 и 6430 м), откуда открывался превосходный вид на западный склон Чо-Ойю и подходы к нему. Эванс констатировал, что восхождение возможно, но будет связано с организацией ряда промежуточных лагерей и длительными забросками грузов, на что экспедиция не располагала временем. Тем не менее было решено штурмовать вершину, и 6 мая Секорд, Грегори, Бурдиллон, Хиллари, Лоу и Эванс перешли перевал Нангпала и установили лагерь в лощине ледника под западным склоном Чо-Ойю на высоте 5 950 м. На следующий день, несмотря на непогоду, они поднялись по осыпям, снежным и ледовым склонам на западный гребень и установили лагерь на высоте 6 450 м. 10 мая к ним присоединились Риддифорд и Шиптон, и 11 мая они вместе отправились вверх. Поднявшись по гребню примерно на 150 м, они издали увидели ледяной сброс высотой, как им показалось, около 300 м, преграждавший дальнейший путь.
Не считая нужным разведывать пути обхода этого барьера, Шиптон решил, что восхождение на Чо-Ойю с этой стороны невозможно или потребуется по меньшей мере две недели на то, чтобы проложить путь через сброс. Экспедиция отправилась в обратный путь. Следует отметить, что через два года шерп Пазанг Дава Лама преодолел эту в действительности далеко не трехсотметровую стену всего за час.
По всей вероятности, англичане при известней настойчивости поднялись бы уже в 1952 г. на Чо-Ойю, но они, по-видимому, не считали это своей главной задачей. Их больше интересовала тренировка будущего состава экспедиции на Эверест и испытание снаряжения и кислородной аппаратуры.
1954 г.Известный гималайский путешественник австриец Герберт Тихий с помощью Австрийского альпийского клуба и частично правительственной дотации организовал экспедицию на Чо-Ойю. Это была самая маленькая экспедиция, вышедшая на штурм восьмитысячника. В нее входило всего три европейца – Герберт Тихий, Иозеф Йохлер, Гельмут Хойбергер – и семь шерпов под руководством одного из сильнейших альпинистов Индии Пазанга Дава Ламы.
Интересно отметить, что инициатива восхождения на Чо-Ойю принадлежала в основном Пазангу. Осенью 1953 г. Тихий с Пазангом и еще тремя шерпами совершил четырехмесячное путешествие через весь западный Непал и поднялся на несколько шести– и пятитысячников. В один из последних вечеров Пазанг предложил Тихому: «Приезжайте снова, я знаю одну очень высокую гору, Чо-Ойю, на которую мы могли бы подняться вместе». Так появилась мысль об этой экспедиции. В январе 1954 г. Тихий подал правительству Непала заявку на восхождение на Чо-Ойю осенью 1954 г., а в апреле получил положительный ответ. Тихий избрал послемуссонный период, основываясь на опыте своего путешествия 1953 г., когда даже в декабре стояла совершенно ясная и не слишком холодная погода с умеренными ветрами. Он предполагал, что именно осенью, когда сильные ветры сдувают со склонов и гребней глубокий снег, во время непродолжительного затишья может создаться идеальная обстановка для восхождения на Чо-Ойю. Это мнение разделял и Э. Шиптон.
Малочисленность состава экспедиции объяснялась не только материальными затруднениями. Тихий не сторонник больших экспедиций. Он был убежден, что и небольшая группа со скромными средствами может достичь вершины одной из высочайших гор, и хотел доказать это восхождением на Чо-Ойю.
Альпинистская часть экспедиции была поручена Йохлеру, одному из сильнейших восходителей Австрии. Научные наблюдения возложили на Хойбергера. Тихий был начальником экспедиции, но при этом отнюдь не злоупотреблял своими правами. «...когда нужно было что-либо решить, мы усаживались вместе и обсуждали этот вопрос. В большинстве случаев решающим оказывалось мнение Пазанга как наиболее опытного из всех нас», – пишет он.
Австрийская экспедиция на Чо-Ойю была не только самой малочисленной, но и самой «легкой» гималайской экспедицией – весь ее груз составлял всего 960 кг, причем Тихий предусмотрел полный комплект альпинистского снаряжения и обмундирования для всех шерпов.
Экспедиция пользовалась снаряжением и обмундированием, принятыми в настоящее время всеми гималайскими экспедициями, за исключением кислородной аппаратуры. Она имела всего два баллона кислорода для медицинских целей.
В августе австрийцы высадились в Бомбее и отправились в Дели, где их встретил Пазанг. Весной он руководил группой шерпов аргентинской экспедиции на Дхаулагири и после двухнедельного отдыха в Дарджилинге снова был готов отправиться в путь. Остальные шерпы – Аджиба, Анг Ньима, Гиальцен, Ками Лама, Пурбу Гиальцен и Пемба Бхутар – присоединились к экспедиции на границе Непала в Раксауле. Здесь произошла задержка – дороги размыло муссонными ливнями и наводнениями, а самолеты на Катманду отправлялись нерегулярно.
28 августа экспедиция прибыла в Катманду и 2 сентября в сопровождении 45 носильщиков тронулась в путь. Переход от Катманду до Намче-Базара занял 17 дней. В Намче-Базаре была оставлена часть продуктов (на обратный путь), носильщики из Катманду были заменены местными, и экспедиция направилась к перевалу Нангпала.
Из последнего населенного пункта, селения Марлунг, Тихий, Йохлер, Гиальцен и местный носильщик, знавший путь через перевал Нангпала, вышли вперед. Переночевав на Зазамбе, они на следующий день перешли Нангпала, спустились на восток и перед ними открылся величественный массив Чо-Ойю. Вернувшись на Зазамбу, они встретили там подошедший караван носильщиков.
На следующий день все грузы экспедиции были переброшены через перевал Нангпала и установлен базовый лагерь (5500 м). Это было 27 сентября. 28 сентября было выбрано место для лагеря 1 – на скальном острове у подножья западного гребня Чо-Ойю (5800 м). 30 сентября был установлен лагерь 2 (6200 м) на стыке северо-западного и юго-западного гребней вершины.
Путь от лагеря 1 до лагеря 2 проходил по крутым смерзшимся осыпям и не менее крутому фирновому склону. Заночевав в лагере 2, Тихий, Йохлер, Пазанг и еще двое шерпов 1 октября произвели разведку пути до того места, где предполагалось установить лагерь 3 у подножья ледового барьера (6 600 м). Снежный гребень с большими карнизами технически был не труден, альпинисты шли не связываясь, но из-за больших перепадов высот и рыхлого снега, в котором они местами проваливались по пояс, подъем был весьма утомителен. До подножья сброса оставалось немного, но у разведывательной группы не было ни сил, ни времени для дальнейшего подъема. Во всяком случае сброс не показался им непреодолимым.
В этот день они спустились в лагерь 2 – у них не было ни снаряжения, ни продуктов для оборудования лагеря 3. Йохлер, не поднимавшийся до этого на большие высоты, чувствовал себя плохо и решил спуститься вниз.
Утром 2 октября свирепствовала буря и пришлось отсиживаться в палатках. В середине дня ветер несколько стих, Йохлер отправился в лагерь 1, шерпы принесли снизу недостающие палатки и продукты.
На следующий день Тихий, Пазанг и пять шерпов поднялись с грузом по проложенным следам. В середине дня они достигли того места, где предполагалось установить лагерь 3. Все были утомлены, но Пазанг, едва сбросив рюкзак, начал доставать ледовые крючья и карабины – он хотел в тот же день выйти на разведку сброса.
Пазанг, Тихий и Аджиба поднялись по двухсотметровому крутому снежному склону и вплотную подошли к основанию ледового барьера, который высился перед ними шестидесятиметровой стеной, прорезанной глубокими трещинами. Поиски обхода не увенчались успехом, и Пазанг решил подниматься «в лоб», используя трещины.
Он поднялся на 15 м прямо вверх и исчез в глубокой расселине, которая как бы делила стену на две неравные части. Только по медленному движению веревки можно было угадать, что он продолжает подниматься. Глухо, как бы издалека, звучит его голос: «Здесь пути нет».
Пазанг выходит из трещины и по крутому ледяному склону траверсирует влево к другой расселине. Тихий поднимается к нему. Затем Пазанг забивает еще два крюка для страховки и поднимается по трещине, как по камину, прямо вверх. Снова медленно скользит веревка и вдруг сверху раздается радостный крик: «Дорога есть!»
Остальные быстро поднялись по веревке и увидели перед собой некрутой склон, ведущий к следующему взлету. Пазанг прошел дальше, преодолел еще одну двадцатиметровую стенку – и перед ним открылся свободный путь к вершине. Альпинисты едва могли поверить своему счастью: этот участок был ключом к победе. Пророчество Шиптона не оправдалось – для преодоления ледового барьера, к тому же без всякой предварительной подготовки, потребовалось не более часа. Убедившись, что дальнейший подъем уже не представит серьезных технических трудностей, они спустились обратно в лагерь 3, навесив на сложных местах веревочные перила и вырубив ступени.
5 октября погода была сравнительно хорошей, небо безоблачным, хотя дул сильный ветер. Тем не менее Тихий, Пазанг и шерпы вышли с грузом из лагеря 3. Двигаясь по подготовленному накануне пути, они сравнительно быстро преодолели ледовый барьер и поднялись по склону, ведущему к подножью вершинного купола. Подъем был очень утомительным, они часто проваливались по пояс в снег, к тому же каждый нес до 22 кг груза. В 16 часов они достигли ровной площадки на высоте около 7000 м и установили лагерь 4. Двое шерпов вернулись в лагерь 3, Тихий, Пазанг, Аджиба и Анг Ньима остались в лагере 4.
Маршрут восхождения на Чо-Ойю
Пока Аджиба и Анг Ньима готовили пищу, Пазанг и Тихий разрабатывали план штурма. Они собирались вдвоем рано утром почти без груза выйти на восхождение, Аджиба и Анг Ньима должны были двинуться следом с палаткой, спальными мешками и продуктами и установить на высоте около 7500 м палатку, которой в случае необходимости могла бы воспользоваться при спуске штурмовая двойка.
Все были уверены в том, что следующий день будет ознаменован покорением Чо-Ойю. Однако ночью Тихий был разбужен диким воем и свистом ветра. Стойки палатки были сломаны, оттяжки сорваны. Впрочем, оснований для особого беспокойства пока еще не было: часто за ночной бурей следовал ясный безветренный день.
Когда же дневной свет проник через стенку палатки, буря усилилась. Чтобы выяснить обстановку и принять решение – отсиживаться ли в лагере или спускаться вниз – Тихий и Пазанг с трудом выбрались из палатки. Их глазам представилось удивительное зрелище: на синем безоблачном небе сияло солнце, взошедшее часа два назад, но иногда все скрывалось за пеленой снега, срываемого ураганом со склона. Не только Тихий, но и Пазанг ни разу не видел такой бури. Хойбергер, поднявшийся в этот день из лагеря 1 в лагерь 2 и измерявший скорость ветра, оценивает ее в 120 км/час. Было 30—35° мороза.
Палатка Аджибы и Анг Ньимы также была опрокинута, и они едва выползли из нее. Все четверо скорчились на склоне, не зная что же предпринять.
Вылезая из палатки, Тихий не обратил внимания на то, что у него соскользнули рукавицы. Пока он держал руки в карманах, пальцы не ощущали холода. Но внезапно порыв урагана подхватил палатку шерпов, грозя окончательно ее унести. Тихий бросился на нее, пытаясь ее удержать; его руки попали в снег. Двух-трех минут оказалось достаточно для того, чтобы он сильно обморозил руки. Его спутники пытались их оттереть, но было уже поздно.
Вопрос о спуске был теперь решен окончательно. Быстро уложив рюкзаки, все четверо связались одной веревкой (шерпы надели Тихому кошки и взяли его в середину связки) и отправились вниз. При спуске особенно сказалась предусмотрительность Пазанга, который подготовил такую «дорогу» через ледовый барьер, что даже при ураганном ветре был возможен безопасный спуск.
В лагере 3 спускавшуюся четверку встретил Йохлер, поднявшийся туда накануне. За это утро он неоднократно пытался подняться через барьер, чтобы прийти на помощь группе в лагере 4, но каждый раз ветер сбрасывал его вниз. Увидев обмороженные руки Тихого, он настоял на немедленном спуске; лагерь 3 был эвакуирован и все без отдыха прошли до лагеря 2. Здесь находился Хойбергер, который немедленно сделал Тихому несколько уколов для восстановления кровообращения. Несмотря на то что Хойбергер доктор не медицины, а географических наук, его умелое врачевание спасло Тихому руки.
