Текст книги "К третьему полюсу"

Автор книги: Гюнтер Оскар Диренфурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

VIII. МАНАСЛУ

1952 г.Японский альпийский клуб начал подготовку ко второй японской экспедиции в Гималаи [100]100
  Первая японская гималайская экспедиция, состоящая из членов Академического альпийского клуба Риккио, совершила первовосхождение на Нанда-Кот (6861 м) в 1936 г. ― Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Перед экспедицией ставилась задача совершить первую попытку восхождения на Манаслу.

5 сентября экспедиция прибыла в Катманду. В нее входили: К. Иманиси, руководитель (50 лет), И. Тагути (39 лет), Такаги (39 лет), К. Хаяси, врач (26 лет), С. Накао (35 лет) и С. Такебуси, журналист (45 лет). Их сопровождали шерпы Гиальцен II – руководитель, Панзи, Сарки, Анг Тзеринг IV, Дако и Анно. В Катманду они наняли 70 носильщиков. Переводчиком был студент Дилли Бахадур Верма.

С 14 сентября по 20 октября члены экспедиции совершали безуспешные попытки восхождения на Аннапурну IV (7524 м), чтобы одновременно провести акклиматизацию и разведать пути восхождения на Манаслу с запада. В связи с непогодой и недостаточной акклиматизацией им не удалось достигнуть даже места второго бивака Тилмена [101]101
  См. стр. 152. ― Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Но время прошло не зря: они получили опыт высотных восхождений и прошли хорошую тренировку. Альпинисты поднялись на вершины, которые местные жители называют Кхулу, отсюда открывались виды на цепь вершин Аннапурна и на западные склоны массива Манаслу. Подъем на северное седло Манаслу с западной стороны казался очень трудным.

29 октября все группы вернулись в Тхонже, чтобы готовиться к разведке пути восхождения. Экспедиция разделилась на две группы. Иманиси, Такебуси и Такаги должны были подняться на перевал Намум Бханианг (5784 м), чтобы просмотреть вблизи западные склоны Манаслу, но из-за сильного снегопада группа поднялась только до 5400 м. Вторая группа – Хаяси и Накао с носильщиками – прошла в Бимтакхоти (3650 м) под перевал Ларкиа Бханианг и осмотрела северо-западный склон Манаслу, который также оказался неприступным. 7 ноября все члены экспедиции собрались в Бимтакхоти и через два дня перешли перевал Ларкиа Бханианг (5213 м). Из лагеря (4200 м) у языка ледника Ларкиа, стекающего е северных склонов Манаслу, открылся вид на северо-восточную сторону массива. Было установлено, что с этой стороны есть путь, по которому возможно восхождение. Три члена экспедиции и два шерпа поднялись на боковой гребень до высоты 4800 м и увидели, что отсюда легко достигается седловина Наике, с которой траверсом с набором высоты возможен выход на северное седло. Ключевым местом всего восхождения являлось прохождение ледопада над седловиной Наике и выход на северное седло, откуда по некрутым снежным склонам уже можно было выйти на вершинное плато.

Хотя путь для будущего восхождения был уже найден, альпинисты все же решили разведать восточную сторону Манаслу. 14 ноября Такаги, Такебуси и два шерпа поднялись из селения Сама на ледник Манаслу и установили лагерь на высоте 4600 м. На следующий день они поднялись до 5200 м и установили, что отсюда по снежным склонам можно легко подняться на седловину Наике. 21 ноября Иманиси, Накао и Такебуси со всеми шерпами вышли на разведку восточного гребня и южной стороны Манаслу. Им удалось подняться по восточному гребню до высоты 5200 м; здесь они увидели, что с этой стороны восхождение на Манаслу невозможно. Разведка была закончена; было решено в 1953 г. попытаться подняться на Манаслу через седловину Наике и северное седло.

1953 г.В японскую экспедицию 1953 г. были включены: Мита, руководитель (52 года), Такаги, руководитель штурмовой группы (40 лет), Тагути (40 лет), Н. Като (41 год), К. Като (31 год), Тацунума, врач (37 лет), Ямадзаки (28 лет), Мураяма (34 года), Ямада (30 лет), Myраки (29 лет), Утидзака (24 года), Такебуси (46 лет) и Ёда, фотограф (36 лет). На этот раз экспедиция была хорошо оснащена, все основное снаряжение было выписано из Швейцарии.

24 марта экспедиция с шеститонным грузом прибыла в Катманду и разделилась на две группы. 26 марта вышла первая группа (7 членов экспедиции, 8 шерпов и 190 носильщиков); вторая группа (6 членов экспедиции, 7 шерпов и 90 носильщиков) последовала за ней днем позже. Пройдя ущелье Бури Гандаки, 7 апреля экспедиция прибыла в Нгиак, а 12 апреля был разбит базовый лагерь (3850 м) у языка ледника Манаслу в часе ходьбы от селения Сама. Погода была неустойчива, временами шел снег, было холодно и ветрено. Только 21 апреля началась подготовка к штурму.

В этот день Такаги, Тагути и Такебуси вышли из базового лагеря; на третий день они на лыжах поднялись на седловину Наике (5600 м) и установили, там лагерь. На следующий день к ним поднялась вторая группа – К. Като, Мураки, Ямада и несколько шерпов. Промаркировав путь красными флажками, 25 апреля все вернулись в базовый лагерь. Между седлом Наике и базовым лагерем планировалось установить 4 лагеря: лагерь 1 (4600 м) на северной морене, лагерь 2 (5000 м), лагерь 3 (5400 м) на леднике и лагерь 4 на самом седле. Лагерь 4 предполагалось оборудовать как верхний базовый лагерь, исходную базу для всех следующих штурмовых лагерей.

30 апреля первая группа с грузом поднялась к лагерю 2 и 3 мая достигла лагеря 4. Устройство всех четырех лагерей, организация страховки пути для носильщиков и прокладка семи километров телефонного кабеля [102]102
  Экспедиции располагала двумя видами связи: коротковолновыми радиостанциями и телефоном: рации вскоре перестали работать, телефон действовал безотказно. ― Прим. переводчиков.


[Закрыть](от базового лагеря до седла) заняла шесть дней, с 3 по 8 мая проводилась разведка и обработка пути через ледопад.

8 мая во время сильной снежной пурги был установлен лагерь 5 (5900 м); 9 мая в середине ледопада под ледовой стеной в защищенном от ветра месте – лагерь 6 (6200 м). 11 мая был найден путь к северному седлу (7100 м) и под ним установили лагерь 7(6600 м). Здесь альпинисты задержались на четыре дня, чтобы расширить и оборудовать лагерь (две ледовые пещеры и одна палатка) и подготовить путь к северному седлу. Погода в это время была посредственная, ежедневно во второй половине дня шел снег.

15 мая на северном седле был установлен лагерь 8. На следующий день Тагути и К. Като поднялись выше, но были вынуждены вернуться из-за непогоды во второй половине дня. 17 мая начался штурм плато. К. Като, Ямада и Такаги в сопровождении шерпов Сарки, Гунти, Анг Темба и Мингма Ситара в 7 часов утра вышли из лагеря и в 2 часа дня остановились на высоте 7400 м. Здесь была вырыта снежная пещера, в которой К. Като и Ямада остались на ночлег, а остальные спустились в лагерь 8. Всю ночь бушевала пурга и ночевавшая в пещере двойка провела не совсем приятную ночь.

На следующий день погода улучшилась, но шерпы за предыдущие дни слишком устали и не могли нести грузы для оборудования лагеря 9, поэтому К. Като и Ямада были вынуждены вернуться в лагерь 8. Погода снова испортилась. В лагере 8 стал ощущаться недостаток горючего и продуктов. В связи с этим всем пришлось спуститься в лагерь 4.

После шестидневного отдыха 26 мая была предпринята вторая попытка штурма. Погода изменилась к лучшему, ветры и снегопады прекратились. За сравнительно короткое время альпинисты достигли лагеря 7, а 28 мая – лагеря 8. 30 мая К. Като, Ямада и Утидзака в сопровождении пяти шерпов поднялись на вершинное плато и установили лагерь 9 (7500 м). В лагере 8 в это время находилась вспомогательная группа в количестве шести человек. 31 мая стояла прекрасная безветренная погода. В 7 часов утра К. Като, Ямада и Утидзака вышли на штурм вершины. В 12 часов они достигли высоты 7750 м и увидели вершинную башню, находившуюся от них еще на значительном расстоянии. Стало ясно, что требуется еще один промежуточный лагерь, но организовать его не представлялось возможным и от восхождения пришлось отказаться. 2 июня все были уже в лагере 4, а на следующий день благополучно спустились в базовый лагерь.

Японские восходители еще не располагали опытом, необходимым для покорения столь грандиозной вершины. Они не имели достаточно ясного представления об истинных масштабах Манаслу и не смогли сосредоточить под вершиной необходимого количества горючего и продуктов.

1954 г.Японский гималайский комитет вновь организовал экспедицию на Манаслу. В марте очередная японская экспедиция (13 человек, из которых 8 имели гималайский опыт) вылетела в Непал. Руководителем был Я. Хотта.

19 марта, наняв 22 шерпа и 450 носильщиков, экспедиция с четырнадцатитонным грузом вышла из Катманду по уже известному пути. Но когда 1 апреля первая группа прибыла в Нгиак, жители Сама, категорически возражая против восхождения на Манаслу, почти насильно задержали экспедицию. Они считали, что осквернение священной горы вызвало гнев богов, которые прошлой зимой ниспослали со склонов Манаслу большую лавину, разрушившую трехсотлетний монастырь. Кроме того, после ухода экспедиции 1953 г. была большая засуха и вспыхнула эпидемия оспы.

Экспедиция была вынуждена вернуться и довольствоваться попытками восхождения на вершины, расположенные в хребте Ганеш Химал.

Маршрут попытки восхождения на Манаслу (японская экспедиция 1953 г.)

1956 г.Только весной этого года благодаря вмешательству непальского правительства старейшины селения Сама согласились пропустить к Манаслу очередную японскую экспедицию. Ее руководителем был назначен ветеран японского альпинизма шестидесятилетний Аритсуне Маки.

Когда экспедиция подошла к Сама, жители снова пытались задержать ее. Но Маки объявил, что он принес им вакцину от оспы и деньги на восстановление разрушенного лавиной монастыря. Он убедил их в том, что как верующий буддист совершает паломничество на вершину и восхождение не будет кощунством. После того как Маки раздал многочисленные подарки и нанял в носильщики несколько местных жителей, экспедиция получила от старейшин селения благословение на дальнейший путь.

Маршрут подъема в основном совпадал с путем экспедиции 1953 г. 7 мая 1956 г. восходители достигли высоты 7250 м. На следующий день японец Т. Иманиси и шерп Гиальцен вышли на решающий штурм. Обойдя последнее серьезное препятствие, северный «жандарм», штурмовая двойка за шесть часов непрерывного подъема с рубкой ступеней преодолела последние 875 м и достигла вершины.

IX. НАНГА-ПАРБАТ

1953 г.Прошло немногим больше месяца со дня, когда была покорена величайшая из вершин Земли, и на западе горной системы Гималаев пала еще одна крепость. Усилиями объединенной немецко-австрийской экспедиции была взята Нанга-Парбат.

Инициатором и руководителем немецко-австрийской экспедиции 1953 г. был врач Карл Херрлигкоффер, сводный брат Вилли Меркля, возглавлявшего экспедиции 1932 г. и 1934 г.

Экспедиция, посвященная памяти Меркля, первоначально ставила своей целью не только достижение вершины, но и научные исследования в горах.

С самого же начала, как указывает в своей выпущенной в 1954 г. книге [103]103
  См. список источников на стр. 353.― Прим. ред.


[Закрыть]Херрлигкоффер, научные и альпинистские организации Германской Федеральной Республики, в первую очередь Немецкий альпенферейн и Немецкое гималайское общество, не только отказали ему в своей поддержке, но и побудили «серьезно поставить под вопрос осуществление всей экспедиции».

Лишь поддержка мюнхенской секции позволила организовать кураториум, попечительский совет, который и должен был помочь собрать необходимые средства – 300 тыс. марок.

Совету удалось наполовину сократить сумму расходов за счет снаряжения, которое было предоставлено безвозмездно не только немецкими и австрийскими, но также шведскими и даже испанскими фирмами в обмен на возможность широкой рекламы своих изделий. Внушительную сумму дало предоставление издательствам и киностудиям монопольного права на информацию, а 25% всех необходимых средств дали сборы среди населения.

«Кроме этой секции (речь идет о мюнхенской секции. – Ред.) и Австрийского альпийского союза, ни одно объединение и ни одно правительственное учреждение до отъезда экспедиции не участвовало в финансировании первой немецкой послевоенной экспедиции в Гималаи, – не без горечи указывает Херрлигкоффер. – Часто я с грустью думал об англичанах, которые имели возможность готовить свою экспедицию в полном спокойствии и со всякой мыслимой поддержкой».

Финансовые затруднения ограничили состав экспедиции десятью участниками, заставив отказаться от участия в ней геолога и геодезиста. Возглавлявший альпинистскую группу Петер Ашенбреннер дважды (1932 и 1934 гг.) участвовал в экспедициях на Нанга-Парбат и в последней из них достиг высоты 7800 м. По своей профессии Ашенбреннер горный проводник и владелец отеля в Австрийских Альпах. Заместителем начальника экспедиции был судья австрийского города Сант-Иоганн Вальтер Фрауенбергер (45 лет).

Штурмовую группу составили молодые альпинисты Западной Германии и Австрии. Продавец спортивного магазина в Мюнхене Герман Буль (29 лет) прославился своими маршрутами по скальным стенам альпийских массивов, ряд которых пройден им без спутников. Восхождение на Нанга-Парбат было для него первым высотным предприятием.

Немало маршрутов высшей категории трудности имели в своем активе и 27-летний торговец Отто Кемптер, его сверстник слесарь Герман Келленшпергер, каменщик и проводник Куно Райнер (36 лет). Метеорологические наблюдения были поручены 42-летнему альпийскому проводнику Альберту Биттерлингу. Радиосвязью и деятельностью базового лагеря ведал Фриц Ауманн (36 лет). Кинооператор Ганс Эртль должен был заснять цветной видовой фильм для «Дейтче Лондон фильм».

Для доставки грузов общим весом в 9 т предстояло нанять до 300 носильщиков. Грузы для высотных лагерей должны были доставить носильщики хунза, уроженцы одного из племен Кашмира.

Экспедиция пользовалась кожаными ботинками с профилированной резиновой подошвой «вибром». Там, где это было необходимо, к ботинкам подвязывались сделанные по форме подошвы металлические пластинки с укрепленными на них триконями. В этом случае металл только по краям, узкой полосой в 1,5-2 мм прикасался к профилированной резиновой подошве, уменьшая возможности отморожения. Каждый участник был снабжен для утепления обуви войлочными вкладышами.

В длинные до колен штормовые куртки были вшиты на спине своего рода рюкзаки, в которых умещались небольшая палатка-мешок и запас продовольствия. Для сна пользовались комбинацией из двух пуховых мешков: слой воздуха между ними сохранял тепло; положив здесь на ночь ботинки и белье, альпинисты подсушивали их к утру. Не оправдали себя во время дождей и снегопада палатки из перлона.

В начале мая по усыпанной свежим снегом боковой морене Ракхиотского ледника альпинисты вышли к краю ледника, где на высоте 4000 м был разбит базовый лагерь.

Носильщики получили расчет, кроме 30 хунза, снабженных для высотных работ теплой одеждой и альпинистским снаряжением. Приготовления к заброске высотных лагерей были завершены к концу мая. Весь месяц не прекращались обильные снегопады. Памятуя печальный опыт экспедиции Меркля, застигнутой в июле ужасающей снежной бурей (см. стр. 170), альпинисты решили подготовить штурм не позднее конца июня. К этому времени предстояло достаточно высоко продвинуть линию лагерей, чтобы в первый же погожий день выйти на штурм. «Между 15 июня и началом июля погода обычно вполне хорошая, – указывает Херрлигкоффер, – в течение этих трех недель завещание моего брата Вилли Меркля должно быть выполнено».

По плану Ашенбреннера «решающей задачей будет соорудить на этот раз третий полностью оборудованный главный (?!) лагерь между вершиной пика Ракхиот и Серебряным седлом, чтобы обратный путь ни в коем случае не оказался для нас отрезанным».

Путь восхождения на Нанга-Парбат немецко-австрийская экспедиция 1953 г.)

Предполагалось, что носильщики доставят снаряжение в лагерь 1 и оттуда вместе с альпинистами будут продвигаться все выше. Вторым базовым лагерем будет 4 (6700 м), пункт, откуда начнется борьба за вершину. Здесь, по плану Ашенбреннера, предстояло сосредоточить б человек, годных для дальнейших действий. «Четверо из них доберутся до последней ступени «Трона богов» (Одно из кашмирских названий горы. – Ред.) и, наконец, двое должны будут окончательно покорить Нанга-Парбат. Оба эти смельчака будут снабжены одним спальным мешком, так что они смогут провести ночь на вершине (?). Кроме того, они возьмут с собой на два-три дня продовольствия».

Дата выхода из базового лагеря ознаменовалась забастовкой носильщиков, требовавших снижения груза с 28 кг до 18 кг и выдачи им теплой одежды и необходимого продовольствия. Требования были удовлетворены, 26 мая участники начали заброску лагерей.

В этот же день в 3 часах пути от базы, у подножья северо-восточной стены массива, был оборудован лагерь 1 (4559 м). Значительно больших усилий потребовала организация лагеря 2 (5300 м), путь к которому пришлось прокладывать по Ракхиотскому ледопаду, разорванному многочисленными трещинами, с нависшими там и сям сераками. Миновав лавинный желоб, альпинисты проложили между сверкавшими ледовыми башнями 13 витков тропы к небольшому плато. Наведя деревянные мостки и натянув перила, альпинисты перебрались через несколько трещин и установили в центре ледопада палатки.

После этого завязалась дискуссия: нельзя ли, используя хорошую погоду, форсировать установку лагерей. Ашенбреннер предлагал, не дожидаясь пока подтянутся тылы, выслать к восточному гребню авангард из сильнейших альпинистов и наиболее работоспособных носильщиков. В целях экономии времени руководитель альпинистской группы предлагал отказаться от организации веревочной страховки на ледяной стене пика Ракхиот. Он пошел на сокращение числа высотных лагерей с восьми до пяти и переместил верхний базовый (он же акклиматизационный) лагерь с четвертого на третий.

К 11 июня на обширной верхней террасе фирнового поля Ракхиотского ледника Буль с Фрауенбергером установили лагерь 3 (6150 м). Воспользовавшись благоприятной погодой, они совершили отсюда восхождение на южную вершину массива Чонгра (6448 м), занявшее у них 2,5 часа.

День спустя они двинулись по направлению к ложбине, темневшей под оледенелой стеной пика Ракхиот. Здесь на месте расположения лагеря 5 прежних экспедиций планировалось установить лагерь 4. Отчет экспедиции отмечает: «В это раннее время года прокладывание следа через крутые, покрытые глубоким порошкообразным снегом северо-западные склоны ледника, разделенные изломами льда на отдельные террасы, требует большой затраты сил».

Неожиданно ухудшилась погода Температура с 0° упала по ночам до – 20°; началась снежная буря; восстановление пути между лагерями 1 и 2 в глубоком по грудь снегу заняло 10 часов.

В эти же дни было получено известие: английские альпинисты взошли на Эверест. «Все честно радовались этому успеху друзей, – указывал отчет экспедиции. – Одновременно все едины в том, что эта победа налагает на нас двойное обязательство».

Непогода бушевала четверо суток, и лишь 18 июня альпинисты достигли высоты 6800 м, где была установлена палатка и вырыта снежная пещера для лагеря 4. В эти дни выбыл из строя Райнер, которому пришлось спуститься в базовый лагерь, где он и вынужден был оставаться до конца экспедиции.

Путь к вершине преграждал теперь пик Ракхиот, каменный страж Нанга-Парбат.

Штурм стены и организацию веревочной страховки возложили на Буля и Кемптера. Добравшись до плеча пика Ракхиот, они траверсировали здесь 16-метровый участок плотного льда, в котором Буль с трудом вырубал надежные ступени. Крутой фирновый склон вывел их левее поднимавшейся в стороне вершины пика Ракхиот (7070 м), склоны которого они траверсировали с востока на запад.

Непродолжительный отдых на макушке пика и, спустившись на северо-восточный гребень, альпинисты двигаются по нему к «Голове мавра» («Моренкопф»), так участники предыдущих экспедиций прозвали темный скальный выступ на гребне. Навесив веревки, они спустились в лагерь 4.

Путь к пятому лагерю был разведан, оснащен; предсто-Ишло поднять грузы к лагерю 4. На 29 июня была намечена щпервая попытка штурма и отчет экспедиции сообщал: «Сегодня же (28 июня) мы хотим занести наверх вещи Германа (Буля. – Ред.). Отто (Кемптера. – Ред.) и выкопать им снежную пещеру около Моренкопфа. На следующий день оба попытаются штурмовать вершину».

Лишь около полудня альпинисты (им не помогали носильщики) смогли начать подъем по ледовой стене пика Ракхиот, пользуясь заранее выбитыми ступенями и навешанными веревками. Тяжелая ноша замедляла продвижение, но к трем часам дня четверка – Буль, Кемптер, Фрауенбергер и Келленшпергер – начала траверс западного склона пика Ракхиот.

Они вступают на крутой фирновый выступ, где альпинисты натянули веревку, укрепленную на ледорубах. Неосторожное движение Келленшпергера, и он катится вниз, вырвав из фирна закрепленный в нем ледоруб. Сорвавшийся пролетел около десятка метров, но Булю удается задержать товарища.

День близится к закату, начинается снегопад. В шестом часу восходители решили вернуться в лагерь. Впрочем, если судить по отчету экспедиции, «непосредственная причина того, что эта первая попытка продвинуться к вершине потерпела неудачу, несомненно заключается в изменении погоды, вызванном приходом муссонов».

Весь день 29 июня падал снег. Опасаясь затяжной непогоды, Ашенбреннер с Херрлигкоффером решают отозвать в базовый лагерь альпинистов, дать им необходимый отдых. В этом их убеждало и письмо Эртля из лагеря 3, где находились участники штурма: «Несмотря на приход муссона, я еще не считаю положение безвыходным, – сообщал Эртль. – Мы должны еще потерпеть несколько дней... Несмотря на муссон, мы должны пробиться как раз теперь, чего бы это ни стоило. Дело наладится, если это даже будет длиться несколько дольше, чем было предусмотрено... Следовательно, нужно переключиться: никакого молниеносного предприятия, а чистая, солидарная и целеустремленная работа от лагеря к лагерю».

Тем не менее руководители считали положение «весьма критическим». Были ли для этого у них основания? Несомненно были! Наступление муссонов угрожало длительной непогодой. Альпинисты были утомлены после установки высотных лагерей, нуждались в отдыхе и носильщики. Все резче выступали разногласия между участниками в этой экспедиции, которая, по-видимому, не представляла собой такого слаженного, дружного в своих устремлениях коллектива, который должен выступать в горах.

30 июня, когда наступило улучшение погоды, руководители экспедиции, к удивлению находившихся в лагере 3 участников, отдали по радио приказ: спуститься на отдых! По рассказу Буля, приказ застиг их врасплох: «Его выполнение означало отказ от победы над вершиной». Начались переговоры Эртля с шефами, не увенчавшиеся успехом, хотя Эртль и принял всю ответственность на себя. Последовал новый приказ: альпинисты должны провести не меньше недели в базовом лагере.

Восходители отказались выполнить приказ. Они не хотели упускать последнего шанса: улучшения погоды, акклиматизации после нескольких недель жизни на высоте 6-7 тыс. м.

Вместе с четырьмя носильщиками альпинисты 1 июля, двигаясь по свежему снегу, поднялись в лагерь 4. Полностью засыпанными снегом оказались и палатки.

День спустя 2 июля солнце по-прежнему сияло на чистом небе. Утром в лагерь 4 поднялся Кемптер, чтобы вместе с Булем, Фрауенбергером и Эртлем и сопровождавшими их 4 носильщиками продолжать подъем. К общему удовлетворению, отважные горцы-хунза согласились нести по крутым и опасным склонам пика Ракхиот снаряжение и продовольствие, чем экономили время и силы альпинистам.

Восходители поднялись на гребень, тянущийся от пика Ракхиот через Серебряное седло к вершине, чтобы установить палатку-гималайку лагеря 5 (6900 м) в понижении гребня. Здесь остались Буль и Кемптер, остальным предстояло вернуться в лагерь 4.

(Все дальнейшее восхождение, хотя и закончившееся победой, представляло собой сплетение различных недоразумений и несогласованных действий, завершившихся после возвращения домой взаимными обвинениями, которых мы не будем касаться.)

С вечера Кемптер долго кипятил чай и наполнял им термосы, Буль уже к 9 часам забрался в мешок, но, как поведал он читателям немецких газет, мысль о штурме не давала ему заснуть. Порывы ветра заставили Буля около 10 часов вечера покинуть спальный мешок, чтобы закрепить палатку, но к полуночи ветер утих, а часом позже Буль поднялся и разбудил Кемптера.

Последний отказался встать, ссылаясь сначала на то, что он де проделал днем двойной переход (от лагеря 3 к 4 и без отдыха к их новому лагерю на гребне), потом на то, что они же уславливались подняться не раньше 3 часов и кто-то из них жертва явного непонимания.

Буль не принял его доводов. Он не желал терять утренние часы на сборы, так как будет дорога каждая минута. Если Кемптер не будет готов к 2 часам, то Буль отправляется один.

С трудом проснувшись, Кемптер приступил к сборам. Буль не стал дожидаться: он будет прокладывать путь, а Кемптер сможет догнать его, пользуясь свежими следами. Исходя из этого, он уложил большую часть продуктов, в том числе шпиг, в рюкзак Кемптера, оставив себе сухие фрукты, вафли и термос с чаем. Кроме того, он запасся медикаментами: глюкозой и первитином.

Взяв в руки лыжные палки, Буль вышел в путь. Часом спустя последовал за ним и Кемптер.

Вопреки планам, последний лагерь (напоминаем, что их было не восемь, а всего лишь пять!) был расположен от вершины на расстоянии 1225 м по высоте и 6000 м по протяженности. Для последнего этапа высотного восхождения на высоте, превышающей 8 тыс. м, идти на такое расстояние весьма рискованно, тем более что на пути не было ни одного промежуточного лагеря или хотя бы склада продовольствия. К тому же вспомогательная группа покинула место действий.

Красноречиво характеризовал эту тактику Эртль на пресс-конференции, состоявшейся 3 августа в Мюнхене: «Наша точка зрения была такова, что при подобном мероприятии следовало считаться с возможными несчастными случаями. Для нас было ясно, что без победы над вершиной мы не смеем возвращаться домой» [104]104
  «Зюддейче Цейтунг», Мюнхен, 4 августа 1953 г.


[Закрыть].

Можно добавить к этому, что Ашенбреннер, напутствуя по радио участников штурмовой группы, советовал каждому «соблюдать индивидуальный темп движения»; он же заранее примирился с тем, что они могут двигаться по отдельности, не считаясь друг с другом, лишь бы один из них («тот, кто первым достигнет Серебряного седла») взошел на вершину.

От лагеря 5 гребень поднимается к Серебряному седлу, а за ним на протяжении около 3 км тянется сравнительное ровное Серебряное плато. Дальше на месте Бацинской впадины гребень понижается почти на 100 м, и после нового подъема альпинист выходит на снежный гребень, чтобы, миновав предвершинное плечо, вступить на главную вершину всего массива и Западных Гималаев.

Буль не раз совершал одиночные восхождения, многочисленные горнолыжные переходы или зимние восхождения по таким предельно сложным даже в летних условиях маршрутам, как восточная стена Ватцмана или юго-западная стена Мармолаты, что в какой-то мере подготовило его к испытаниям на Нанга-Парбат.

Подвязав кошки, он уверенно продвигался по твердому, уплотненному ветрами фирну, оглядываясь на лежавшие внизу долины, подернутые легкой дымкой, на солнце, озарившее первыми лучами хребты Каракорума. Уже к 7 часам утра Буль вышел на фирновое плато Серебряного седла (7451 м). Поднимаясь без кислородного аппарата, он не чувствовал пагубного влияния высоты.

Высота «7500» оказалась для Буля границей нормальной акклиматизации. Выше, по словам восходителя, «тело стало как-бы парализованным, легким не хватало воздуха, и каждый шаг требовал большой затраты энергии. Остановки для отдыха участились, ходьба была затруднена, и я ясно почувствовал разреженность воздуха».

Отдыхая, Буль видел, как ему казалось, в часе ходьбы от себя своего товарища, который двигался все медленнее, а затем и вовсе отстал. По рассказу самого Кемптера, он» вышел на Серебряное седло, но, ориентируясь на Буля, видел лишь движущуюся темную точку где-то в конце Серебряного плато. Остановившись на отдых, он заснул и проспал больше часа, а проснувшись увидел, что Буль уже скрылся за предвершиной. Кемптер решил ждать Германа и «в снах и грезах» провел остаток дня, а затем, так и не дождавшись Буля, спустился в лагерь 5. Кемптер не позаботился о том, чтобы оставить для товарища продукты. Быть может, действие высоты сказалось в этот момент на его памяти. Если бы альпинисты пользовались кислородом и заранее заброшенными к месту штурма запасами, опрометчивые действия Кемптера безусловно не угрожали бы Булю. Кемптер уверял, что он боялся оставить продукты – ведь Буль-де не отыщет их на плато (хотя один двигался точно по следу другого). Сам Буль рассказывал, что с пересохшим горлом и урчащим желудком он мучительно мечтал о шпиге, который покоился в рюкзаке Кемптера. Как выяснилось позже, Кемптер решил почему-то, что у его партнера вполне достаточно продуктов.

Уставшему Булю в штилевой атмосфере закрытого от ветров Серебряного плато было особенно трудно заставить себя продолжать подъем: жарко грело солнце, отражаясь от безбрежных снегов, трудно дышалось в сухом и раскаленном воздухе. Буль видел, что хотя уже много часов маячит перед ним крутой взлет, который выведет к вершине, он все же остается вдали от него. Расчет вступить на вершину к полудню не оправдался, усаживаясь для короткого отдыха, Буль каждый раз должен был напрягать все силы только для того, чтобы подняться и сделать первый шаг. Вскоре он почувствовал, что не в силах больше нести рюкзак. Бросив его у порога крутого взлета к предвершине, Буль потуже стянул шнуровку своей анораки и уложил в нагрудный карман государственный флаг Пакистана, фотоаппарат, термос с чаем и, подумав, добавил туда первитин, а для предохранения от обмораживания падутин.

Это помогло: теперь он останавливался реже, шел быстрее. Прощупывая ледорубом плотный фирн, Буль направлялся к ложбине между предвершиной (7910 м) и Диамирской впадиной. Он остановился здесь около 2 часов дня, чтобы оглядеть дальнейший путь.

К подножью скального гребня уходил крутой фирновый гребешок. Основной скальный гребень, ведущий к плечу, перегораживали многочисленные остроконечные «жандармы». «Путь будет здесь нелегким», – решил Буль, оглядывая гранитные отвесы и крутые фирновые склоны. Двинувшись, он не раз вглядывается в расщелины, которые образовались между фирном и каменной породой, и невольно отмечает, что ни в родных горах Австрии, ни в Альпах нет таких пропастей. Все искусство скалолаза пригодилось ему на этом маршруте, где на высоте 8 тыс. м над уровнем моря приходится то взбираться на нависшую под отрицательном углом скальную стенку, то перебираться по узким полочкам.

В конце гребня высился еще один отвесный каменный столб. Буль не рискнул брать его «в лоб», ведь в отличие от Хиллари и Тенсинга здесь некому было даже подстраховать его веревкой. Буль начал обход, но и это оказалось не так-то легко: ветры и смена температур разрушили монолитные скалы, то и дело камень, на который он хотел ступить или взяться рукой, оказывался «живым» и надо было успеть быстро сменить точку опоры.