Текст книги "К третьему полюсу"

Автор книги: Гюнтер Оскар Диренфурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Чтобы убедиться в том, что скалы легко проходимы, Петцольд поднялся немного вверх. Высшее достигнутое им вместо имело высоту около 7925 м.

Теплая, безветренная погода была изумительно хороша, видимость прекрасная до самого горизонта от Нанга-Парбат на юго-западе до Восточного Туркестана (Синьцзяна. – Ред.) на северо-востоке. До пика Броуд, который был немногим выше, казалось, было рукой подать. Царило торжественное молчание вечности.

Скрепя сердце, они повернулись спиной к вершине и направились обратно в лагерь 7. Вечером они еще раз всесторонне обдумали, что если бы им... Но было слишком поздно, решение уже принято, в лагере 6 ожидали товарищи... Итак, 22 июля они спустились в лагерь 6, пообедали вместе со всеми, и затем вся группа пошла дальше вниз к лагерю пять. Чтобы оставить за собой устрашающий «камин Хауса», они даже пошли дальше и вечером достигли лагеря 4, пройдя, таким образом, за один день путь от лагеря 7 до лагеря 4. 23 июля спуск был продолжен до лагеря 2; снова большая и напряженная работа, так как путь значительно изменился, ступени, конечно, обтаяли. К тому же рюкзаки были достаточно тяжелы. На следующее утро Бердселл с тремя шерпами поднялся в лагерь 2, чтобы помочь при эвакуации, и вечером 24 июля все снова собрались в базовом лагере. За это время капитан Стретфилд и Бердселл провели топографические работы и прошли вверх до Скиангла. Можно было гордиться успехами экспедиции и радоваться тому, что все прошло хорошо, но к общей радости все же примешивалось сожаление о том, что вершина К2 не была достигнута, и они повернули назад без существенной необходимости. Хотя погода постепенно ухудшалась, но настоящие (муссонные.– Ред.) снежные бури на Балторо так и не разразились.

Вечером 26 июля прибыли носильщики из Асколи. Утром следующего дня весь караван отправился в путь и уже через пять дней достиг Асколи, этого «Церматта Балтистана» [35]35
  Церматт – популярный горный курорт и исходный пункт альпинистских походов в Швейцарии. – Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Отсюда через Скардола они прошли в Шигар и из Скардо через плоскогорья Деосая опять в Сринагар. Резюмируя, нужно сказать следующее: жаль, что американцы так много времени потратили на повторную разведку уже достаточно хорошо изученной вершины, из-за чего в конце им и не хватило времени. Но после того как они окончательно остановили свой выбор на юго-восточном гребне («ребре Абруццкого»), весь стиль, в котором решалась эта трудная задача, заслуживает всяческой похвалы. Их продвижение до самой вершинной пирамиды выше плеча и достижение на К2 высоты 7925 м безусловно представляют собой выдающийся успех. Правда, предпосылкой этого была хорошая погода, что не может часто повторяться в районе Балторо. Начало лета, которое обычно считается лучшим временем года в Каракоруме, в 1938 г. было так неблагоприятно, как только можно себе представить, но с конца июня начался продолжавшийся неделями период хорошей погоды, нарушавшийся лишь немногими отдельными пасмурными днями. Это не только облегчило, но и сделало возможным прохождение юго-восточного ребра.

Одобрить ли решение американцев, принятое 19 июля, или отвергнуть его как «жалкий компромисс» – это в конце концов дело вкуса. Я лично считаю, что на высочайших горах мира невозможно соблюдать «классические альпинистские правила игры» и работать со строго ограниченным риском. Уже в 1939 г. я писал: «Разве именно здесь не было бы настоятельно необходимым решительное наступление без оглядки, без излишней рассудочности? Тот, кто на этом жертвенном пути думает об обеспеченном возвращении, недостоин приближаться к трону богов! Быть может, пройдет много времени до тех пор, когда Чогори, «Большая гора», снова окажется столь милостивой, когда снова альпинистская штурмовая группа в хорошей форме при идеальной погоде и прекрасной обстановке будет стоять на вершинном куполе К2 выше плеча вершины! Я не могу не вспомнить слов поэта: «То, что утрачено за одну минуту, нельзя вернуть целой вечностью...»

Если по меньшей мере лагерь 7 был бы как следует оборудован и к тому же еще один небольшой высотный лагерь 8 продвинут до 7900 м, то, возможно, восхождение удалось бы. А что это значило бы! Не только «рекорд», покорение первого восьмитысячника, но завоевание Чогори, «Горы гор», второй по высоте и прекраснейшей вершины, с которой не может сравниться ни одна гора в целом мире!»

1939 г.Уже на следующий год вторая американская экспедиция направилась к К2. Ее организатором и руководителем был отличный восходитель, американец немецкого происхождения Фриц Г. Висснер. Остальными участниками были: Чаппел Кренмер, Итон Кромвелл, Джек Дюрранс, Джордж Ч. Шелдон и Дадлей Ф. Уолф, начальник транспорта лейтенант Г.С.Ч. Тренч и девять «тигров» с их прославленным сирдаром Пазангом Кикули.

31 мая экспедиция прибыла к подножью южного склона К2, к 14 июня были организованы лагери 1 и 2. Неудобный камнеопадный лагерь 3 на этот раз с самого начала использовался только в качестве склада. Погода долгое время была гораздо хуже, чем в предыдущем году, снежные бури несколько раз прерывали работы и только 5 июля можно было выдвинуть лагерь 6 к подножью большого контрфорса.

У Кренмера было неважно с сердцем, Дюрранс тоже не выносил большой высоты, Шелдон должен был спуститься из-за обморожений; трое сагибов, таким образом, вышли из строя. Кромвелл и Тренч занимались снабжением лагеря 2 и лишь в самых исключительных случаях поднимались до лагеря 4. В решающие дни, когда Висснер с Уолфом и лучшими носильщиками-шерпами выходили на штурм вершины, на всем «ребре Абруццкого» выше лагеря 2 не было ни одного белого человека! Правда, руководитель экспедиции, который работал наверху во главе штурмовой группы, не имел об этом ни малейшего представления.

После того как лагерь 7 (7530 м) был как следует оборудован, 14 июля был организован новый лагерь 8, но вследствие неблагоприятной снежной обстановки его не удалось продвинуть так высоко, как предполагалось в 1938 г. Лагерь 8 находился на высоте 7711 м, поблизости от вершинного плеча (7740 м). После небольшого снегопада еще раз пришлось сделать двухдневный перерыв. 17 июля наступление было продолжено; оно было исключительно утомительным из-за очень глубокого снега.

Слишком тяжелый Уолф был вынужден вернуться в лагерь 8; у Висснера остался только один спутник – «тигр» Пазанг Дава Лама [36]36
  Пятнадцать лет спустя шерп Пазанг Дава Лама с австрийцами Г. Тихим и И. Йохлером совершил первовосхождение на вершину Чо-Ойю. Подробнее см. стр. 291-300.– Прим. переводчиков.


[Закрыть](не смешивать с Пазангом Кикули!). Они выдвинули маленький высотный лагерь 9 на нижние скалы вершинной пирамиды (7940 м).

19 июля 1939 г. Висснер и Пазанг Лама вышли на штурм вершины. По скалистому юго-восточному гребню они с трудом подошли к весьма характерной стенке крутых красноватых скал (на высоте около 8180 м). Здесь было две возможности: траверс вправо к крутому снежному кулуару, который выводил к подножью большого ледяного бугра на восточной стене, или подъем по очень крутой стене темных скал слева, западнее. Висснер, отличный скалолаз, тренировавшийся в молодости на стенах и башнях «Саксонской Швейцарии», избрал, к сожалению, путь слева. Скалы оказались исключительно трудными... по меньшей мере 5, возможно даже 6 баллов [37]37
  У западно-европейских альпинистов принята шестибалльная шкала оценки трудности скальных участков. Шестью баллами оцениваются предельно трудные маршруты, находящиеся почти на грани человеческих возможностей. – Прим. переводчиков.


[Закрыть]– на высоте более 8300 м! Кулуар, врезавшийся в склон за большим контрфорсом, образовывал местами нависающие скалы и не мог быть пройден «в лоб». Висснер хотел попытаться траверсировать налево и выйти на южный гребень вершины. Пятнадцатиметровый траверс был, по-видимому, невероятно труден; далее путь, по Висснеру, казалось, становился легче. Но было уже 18.30, и Пазанг Лама, который до этого, идя вторым в связке, держался очень храбро, здесь отказался идти дальше и предложил вернуться в лагерь 9, а на следующий день попытаться подняться правее по восточному склону. После нескольких попыток пройти в ту или иную сторону Висснер скрепя сердце уступил. Высшая достигнутая ими точка, по его оценке, имела высоту 8382 м. При сложном маневре в темноте веревка запуталась в кошках, которые были привязаны на рюкзаке Пазанга Ламы, и сорвала их. Кошки со звоном покатились вниз и были потеряны – несчастье, чреватое тяжелыми последствиями. В 2.30 ночи альпинисты пришли в лагерь 9.

20 июля было днем вынужденного, но вполне заслуженного отдыха; погода оставалась теплой и солнечной. 21 июля Висснер и Пазанг Лама вышли на второй штурм, на этот раз направо по восточному склону. Ледяных обвалов за последние дни не происходило. Стена ледяного бугра была, по-видимому, в хорошем состоянии. От крутых красноватых скал, где оба пути расходились, 120-метровый траверс по ломким трудным скалам вел к ледяному камину, позволявшему выйти в большой кулуар. Но и там фирн сильно оледенел, и так как у Ламы не было кошек, потребовалось бы 120-150 м напряженной рубки ступеней – на высоте около 8200 м над уровнем моря. Это невозможно было сделать за один день, а для того, чтобы еще раз проверить западный путь к южному ребру, было уже слишком поздно. Итак, они вынуждены были сдаться и вернуться в лагерь 9.

Так как продукты кончались, на следующий день они оставив почти все в лагере 9, спустились в лагерь 8, чтобы пополнить там запасы продовольствия. Уолф, ожидавший здесь, радостно их приветствовал, но сообщил весьма удивительную вещь: за все время, которое он провел здесь, из нижних лагерей никто не приходил. Поэтому и в лагере 8 запасы были столь скудны, что они вынуждены были принять решение продолжать спуск до лагеря 7, где 14 июля был оставлен большой продуктовый склад. При этом спуске произошел небольшой срыв, который, к счастью, был удачно ликвидирован Висснером, но стоил потери спального мешка Уолфа. Придя вечером в лагерь 7, они к своему смущению установили, что этот лагерь загадочным образом эвакуирован. Запасные спальные мешки, надувные матрацы, большая часть провианта – все было унесено. С одним спальным мешком и одним надувным матрацем на троих они провели в высшей степени неприятную ночь. Однако они все еще надеялись организовать третью попытку штурма. Поэтому Уолф остался в лагере 7, в то время как Висснер и Дава Лама спутались в лагерь 6, чтобы оттуда снова привести в действие весь механизм снабжения. Но тут-то и выяснились размеры катастрофы; лагерь 6 был эвакуирован, так же как и лагерь 5 и все остальные лагери до второго нижнего. Полумертвые, обмороженные, разбитые физически и морально, 24 июля Висснер и Пазанг достигли базового лагеря.

Что же произошло тем временем? Все участники экспедиции – в том числе и шерпы – точно знали, что лагери 2 (5880 м), 4 (6550 м), 6 (7100 м) и 7 (7530 м) обеспечены спальными мешками, продовольствием и кухнями. Особенно значительный склад находился в лагере 7. Руководитель экспедиции Фриц Висснер расположил все, следовательно, весьма предусмотрительно и очень заботился об обеспечении пути вниз. Связка, спускавшаяся с вершины (8611 м) или из лагерей 9 (7940 м) и 8 (7711 м), при задержке из-за усталости, болезни или непогоды, через каждые два часа Должна была проходить хорошо оборудованные лагери, где в случае необходимости можно было провести несколько дней.

Я располагаю графиком движения всех участников экспедиции с 1 июня до 8 августа и точной копией отчета Дюрранса, составленного им для Американского альпийского клуба и касающегося критического периода с 11 до 24 июля. По ним Висснер, Уолф и Дюрранс с семью шерпами 12 июля пришли из лагеря 4 в лагерь 6. 13 июля Висснер и Уолф с семью высотными носильщиками (Пазанг Кикули, Пазанг Дава Лама, Пазанг Китар, Норбу, Дава Тхондуп, Пинтзо и Тзе Тендруп) продолжали подъем до лагеря 7, лишь Дюрранс был вынужден вскоре у большого контрфорса повернуть назад и остаться в лагере 6. Кикули, Норбу, Дава и Пинтзо сложили свои грузы в лагере 7 и в тот же день спустились в лагерь 6. Передвижения 14 июля: Висснер и Уолф с Пазангом Ламой, Китаром и Тзе Тендрупом – из лагеря 7 в лагерь 8; Китар и Тзе Тендруп оставили там свою ношу и вернулись в лагерь 7; Дюрранс с Кикули и Дава – из лагеря 6 в лагерь 2; Норбу и Пинтзо – из лагеря 6 в лагерь 4, чтобы взять там груз и снова подняться в лагерь 6.

Нет необходимости здесь подробнее описывать движение между лагерем 2 и базовым лагерем. Однако весьма многозначительно то обстоятельство, что 18 июля Дюрранс послал Кикули и Дава из лагеря 2 в лагерь 4 с приказом принести вниз все спальные мешки, что и было выполнено. 19 июля Дюрранс и два шерпа спустились в базовый лагерь с 13 спальными мешками. В лагере 2 Дюрранс оставил для Висснера записку, где указывалось, что эвакуация нижних лагерей произведена по его (Дюрранса) распоряжению и что ниже лагеря 6 (7100 м) сейчас спальных мешков нет. Одновременно он приносил свои поздравления: он якобы был уверен в том, что головная группа в ее отличной форме при прекрасной погоде и хорошем оборудовании верхнего лагеря, достигла вершины.

Когда 18 июля Пазанг Кикули и Дава пришли в лагерь 4(6550 м), они встретили там Тендрупа и Китара. Оба эти шерпа должны были работать «челноком» между лагерями 7 (7530 м) и 8 (7711 м). Оставшись без всякого присмотра и контроля – поблизости не было ни одного сагиба и их сирдар Кикули тоже был в это время внизу – они самовольно покинули место, где должны были находиться (лагерь 7) и спустились в лагерь 4, где наткнулись на Кикули. Тот быстро прогнал их обоих снова наверх. Во время этой встречи Тендруп, конечно, узнал, что Кикули и Дава по приказу Дюрранса уносят все спальные мешки вниз.

19 июля Тзе Тендруп и Пазанг Китар поднялись в лагерь 6 (7100 м), утром 20 июля – в лагерь 7 (7530 м), чтобы восстановить свою работу по снабжению лагеря 8. Тендруп, который, по-видимому, был старшим, казалось, был не слишком воодушевлен этой задачей. Во всяком случае, он довольствовался тем, что 20 июля прошел немного выше лагеря 7 и кричал, вызывая находящихся наверху людей. К несчастью, никто ему не ответил. Может быть, расстояние было слишком велико... или ветер уносил его крики... или находившийся в лагере 8 Уолф как раз в это время уснул... Тогда этого носильщика охватил суеверный страх, и он внезапно уверовал, что божество Чогори погребло всю головную группу (Висснера, Уолфа и Пазанга Ламу) под ледяным обвалом. Это паническое настроение передалось остальным шерпам, находившимся в лагере 7. Никто из них не усомнился в словах Тендрупа, никто не осмелился хотя бы раз подняться в лагерь 8 и установить истинное положение вещей. Только один наверняка не дал бы себя запугать: сидар Пазанг Кикули, сознающий свою ответственность руководитель шерпов, пользующийся у своих людей большим авторитетом, трезвый ум, отличный восходитель и верный товарищ. Но в эти роковые дни Пазанг Кикули был внизу в базовом лагере по приказу Джека Дюрранса. На всем «ребре Абруццкого» не было ни одного сагиба, ни сирдара, никого, кто мог бы предотвратить катастрофу! Для шерпов, находившихся в лагере 7, было теперь важно только одно – спасти как можно больше экспедиционного снаряжения, особенно ценные спальные мешки. Кроме того, ведь Тендруп знал, что Дюрранс-сагиб приказал принести все спальные мешки из нижних лагерей в базовый лагерь. Поэтому они эвакуировали лагери 7 и 6 и с 21 по 23 июля тащили вниз все, что могли только унести.

Когда эти четверо носильщиков пришли с тяжелым грузом в базовый лагерь и когда Тендруп сделал свое сообщение, это серьезно обеспокоило только троих: индийского участника экспедиции, учителя из Сринагара, который еще 19 июля выражал против эвакуации нижних лагерей, мусульманина-повара и прежде всего Пазанга Кикули. Эти трое предложили сагибам (И. Кромвеллу, Д. Дюррансу и Г. Тренчу) послать снова как можно скорее спальные мешки наверх. Однако эта просьба была решительно отклонена, и им строго запретили дальнейшие разговоры на эту тему. Но все равно было слишком поздно – уже на следующий день 24 июля еле живые Висснер и Пазанг Лама пришли в базовый лагерь. Висснер и Пазанг Лама теперь совершенно вышли из строя. Уолф все еще лежал наверху один в лагере 7. Дюрранс с тремя шерпами сделал попытку выйти на спасательные работы, но дошел только до лагеря 4 (ведь он плохо переносил высоту) и 27 июля, больной, вернулся с шерпом Дава в базовый лагерь. Два других шерпа Пинтзо и Китар остались наверху. 28 июля Пазанг Кикули и Тзеринг, взяв с собой спальные мешки, совершили огромный переход – за один день поднялись в лагерь 6 – почти невероятное достижение. Тзеринг остался в лагере 6, в то время как Кикули, Пинтзо и Китар 29 июля поднялись в лагерь 7. Уолф уже впал в полную апатию и отказался спускаться, несмотря на полную готовность трех «тигров» помочь ему; он, по-видимому, был уже слишком слаб, его палатка была в ужасном состоянии. Он попросил Кикули снова прийти на следующий день, тогда он подготовится к спуску. Таким образом, трое шерпов спустились вечером в лагерь 6. Этот участок между лагерями 6 и 7, верхняя часть «ребра Абруццкого», в 1938 г. считался настолько трудным, что прохождение его доверялось только Кикули, страхуемому двумя американцами. Теперь трое шерпов несколько раз прошли его вверх и вниз одни, без белых.

30 июля разразилась непогода, так что пришлось выждать, но 31 июля трое верных парней еще раз отправились в лагерь 7, чтобы, если это будет возможно, заставить Уолфа спуститься вниз или в худшем случае получить от него письменное подтверждение отказа от спуска, что сняло бы с них всякую ответственность. Это – последнее, что известно о их судьбе.

2 августа Тзеринг, оставшийся в лагере 6, спустился в базовый лагерь и рассказал о случившемся. После этого Висснер, еще полубольной и очень слабый, вместе с Дава и Тзерингом сделал последнюю безнадежную попытку спасти Уолфа. Но они дошли только до лагеря 2, затем три дня свирепствовала снежная буря, вынудившая их спуститься. Это был конец. Дадлей Уолф и трое храбрейших шерпов – Пазанг Кикули, Пазанг Китар и Пинтзо – покоятся на Чогори.

Вполне понятно, что эта вторая американская экспедиция на К2, потерпевшая столь трагическое крушение, подверглась острой критике в альпинистских кругах, особенно в англо-саксонских клубах. Эта критика, конечно, была направлена в первую очередь против Висснера, который, к несчастью, первое время совершенно не мог обороняться, так как после возвращения в США он долгое время лежал в клинике, сломленный физически и душевно; ему потребовалось много времени и энергии, чтобы оправиться от этой катастрофы и вернуть себе работоспособность. Тем временем вокруг этого возникли всевозможные легенды. Наше довольно трудоемкое расследование ставит своей целью рассеять эти легенды и восстановить истину, не считаясь с возможными обидами. Тому, кто тщательно изучал эту историю, вскоре становится ясно, в какой мере переплетаются не только человеческие и альпинистские ошибки, но и несчастные случайности. Висснер не такой человек, который необдуманно идет на пролом, «не считаясь с потерями». Но, конечно, на «ребре Абруццкого» должны были бы находиться двое сагибов, организующих транспортировку грузов и командующих ее этапами. Это предусматривалось и Висснером, но, к сожалению, не было выполнено, потому что среди белых руководитель экспедиции Фриц Висснер был единственным действительно первоклассным альпинистом, всем остальным участникам, в том числе и Уолфу, трудности К2, а некоторым просто большие высоты, были не по плечу. Ситуация была такова: один блестящий альпинист с единственным спутником-шерпом во главе всего, а за ними – большой вакуум; при таком сложном предприятии это была почти игра ва-банк. Здесь не было согласованной совместной работы испытанной альпинистской группы. Если бы Висснер был руководителем штурмовой группы экспедиции 1938 г., то, по мнению знающих людей, К2 был бы покорен и все обошлось бы хорошо.

Чем объяснить столь неудачный подбор участников экспедиции 1939 г.? Это нетрудно понять. Все дело в неприятном денежном вопросе, основной проблеме всех частных гималайских путешествий. Существует немного хороших восходителей, которые могли бы сами финансировать столь дорогие экспедиции или хотя бы оплатить свою долю расходов. В принципе только организации, как, например, Английский эверестский комитет или Немецкое гималайское общество, имеют возможность составить список участников экспедиции, придерживаясь строго деловой точки зрения, не считаясь с материальными соображениями.

ДАЛЬНЕЙШИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

К2 изучен настолько подробно, что лучший путь к вершине сейчас бесспорно ясен. Северо-западный и северо-восточный гребни, о которых думали ранее, теперь уже практически не принимаются во внимание. Сегодня речь идет только об одном пути – «ребро Абруццкого» – пик 7740 – юго-восточный гребень вершинной пирамиды [38]38
  Восхождение на Чогори (К2) было совершено именно по этому пути. Подробнее см. стр. 250-261.– Прим. переводчиков.


[Закрыть]. В отличие от Эвереста, который в большей своей части является «легкой вершиной» и образует серьезные трудности лишь на верхних 350 м, К2 с самого начала является трудной горой с немногими довольно короткими легкими участками. Средняя крутизна пути составляет примерно 45°. Для такой огромной горы с перепадом высот круглым счетом в 3500 м это поразительно высокое среднее значение. При неблагоприятной метеорологической обстановке, которая столь обычна в области Балторо, всегда возникает опасность быть отрезанными от базы по меньшей мере на несколько дней. Поэтому, несмотря на все трудности транспортировки, верхние лагери должны быть очень хорошо обеспечены как продуктами, так и снаряжением.

Трудный маршрут всегда становится тем «легче», чем лучше он изучен. Это относится также и к «ребру Абруццкого», которое теперь не должно более считаться таким трудным, как в 1938 г. при первопрохождении; лучшие шерпы могли проходить его и без сагибов. Все еще является проблемой пояс крутых скал на вершинной пирамиде между 8100 и 8450 м. Технически наиболее приемлемым представляется подъем по восточной стороне, между скалистым юго-восточным гребнем и ледяным бугром. Конечно, при этом потребуются кошки; к тому же большой ледяной бугор восточной стены должен быть в хорошем состоянии. В некоторые периоды здесь чрезвычайно велика опасность обвалов льда, совсем без риска пройти здесь нельзя. Перепад высот между лагерем 9 экспедиции Висснера (7940 м) и вершиной (8611 м) все еще чересчур велик – 671 м. На такой высоте и со значительными трудностями это слишком много для одного дня. Однако сомнительно, можно ли найти подходящее место для лагеря 10. Может быть, при заключительном штурме следует пойти на риск ночного спуска. В ночь с 19 на 20 июля 1939 г. Висснер с Пазангом Ламой доказали, что ночной спуск возможен и там. Если ,взять с собой легкий пуховой мешок и лавинную лопату, можно наверняка выкопать снежную пещеру в вершинном фирне выше пояса крутых скал и вполне сносно провести в ней ночь.

Итак, восхождение на К2 возможно и уже назрело. Предпосылки успеха: хорошая организация и руководство, весьма трудоспособная группа, по возможности четыре альпиниста в верхнем лагере, примерно восемь первоклассных носильщиков-шерпов и... благоприятная обстановка.