Текст книги "К третьему полюсу"

Автор книги: Гюнтер Оскар Диренфурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

III. К2 (ЧОГОРИ)

НАЗВАНИЕ

Название К2 представляет собой лишь топографическое обозначение и расшифровывается просто: «Каракорум [30]30
  Каракорум – тюркское слово, означающее «черную осыпь» и им названа одна из высочайших горных цепей мира, сияющая вечными снегами, покрытая мощным оледенением! Это название происходит от перевала Каракорум, который действительно покрыт черным щебнем, и, к сожалению, перенесено на всю горную систему. Перевал Каракорум, через который проходит большой караванный путь из Леха в Восточный. Туркестан (Синьцзян), расположен значительно восточнее, между хребтом Агхил и плато Депсанг, т.е. совсем не в горах Каракорума. Но как бы неудачно ни было это название, теперь его уже не изменишь.
  Английские литераторы предпочитают транскрипцию Каракорам; в наших предыдущих работах Марсель Курц и я тоже придерживались этого написания. Но теперь мы от него отказались. Гораздо правильнее, писать это двойное слово так, как оно пишется в подлиннике по-тюркски, т. е. Каракорум с ударением на последнем слоге. – Прим. авт.


[Закрыть]– вершина № 2». Когда этот номер присваивался вершине, было еще неизвестно, что это вторая по высоте гора Земли. Чисто случайно порядковый номер вершины в списке восьмитысячников совпадает с ее обозначением при съемке. К сожалению, у нее нет общеупотребительного местного названия, хотя и выдвигались различные предложения:

«Гора Boy» в честь начальника топографической службы Индии сэра Эндрью Boy. Было бы в точности так, как получилось с Эверестом, но, к счастью, это название не привилось.

«Гора Монтгомери» – по имени полковника Монтгомери, который в 1856 г. открыл эту гору и сделал на нее засечки с Харамоша в Кашмире, уже тогда установив ее выдающуюся высоту. Но и это название было предано забвению.

«Гора Годуин Остен» – по имени полковника Г.Г. Годуин Остен, который в 1861 г. руководил первой экспедицией к Балторо и снял первую обзорную карту этой области. Ему мы обязаны и первым описанием ледника Балторо и несравненного горного мира, окружающего этот ледник. Он наверняка имел большее право на название Шторы его именем, чем сэр Джордж Эверест по отношению к Чомолунгме, но индийская топографическая служба принципиально не признает присвоения горам имен людей – за единственным исключением Эвереста. Поэтому название «гора Годуин Остен» постепенно исчезло и лишь изредка встречается на тех картах, которые со временем не изменились.

Совершенно неприемлемо название «Депсанг», или «гора Депсанг», которое все еще не изжито окончательно. Существует только одно плато Депсанг, которое расположено примерно на 150 км юго-восточнее К2.

«Акбар» – обозначает большую гору, но на месте это название совершенно неизвестно. Не употребляется широко и кашмирское наименование «Ламба Пахар», имеющее такое же значение. В Балтистане можно местами слышать Чогори (Большая гора).

Язык балти, один из тибетских диалектов, имеет больше всего прав на присвоение названия, так как К2 расположен именно в Балтистане. Ничего нельзя возразить ни против смысла (Чого означает большая, ри – гора), ни против звучания; Чогори произносится с ударением на последнем слоге. Это название – наилучшее, если оно было бы общепринятым. Но весь мир мало-помалу привык к английскому обозначению и произношению: «Кей-ту» [31]31
  Наши альпинисты читают обычно это обозначение по-русски «Ка-два».
  На наших картах принято двойное название: Чогори (Годуин-Остен). – Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Зачастую так называют гору и носильщики, которые часто слышали это название от своих сагибов, и жители Асколи. Так то, что было сначала геодезической отметкой, в конце концов вошло в качестве географического названия даже в тибетский литературный язык. Оно уже более не воспринимается как нечто прозаическое и рассудочное, а кажется в своей краткости оригинальным, веским и выразительным. Тому, кто предпочитает «истинное» название, лучше всего говорить «Чогори». Таким образом, для второй по высоте горы Земли также существуют два названия: К2 или Чогори.

ВЫСОТА

К2 был измерен с девяти станций, расположенных на высоте от 4705 до 5343 м. Поэтому преломление света не создавало заметных помех для измерения высот в сравнении с Эверестом или Дхаулагири, которые приходилось пеленговать с гораздо ниже расположенных станций. Значения высоты К2, даваемые этими девятью станциями, не слишком сильно отличаются одно от другого. Среднее значение равно 8611 м и в течение десятилетий не подвергалось сомнению. К2 примерно на 275 м ниже Эвереста.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР

Если мы здесь откажемся от описания экспедиций в Каракорум вообще и в район Балторо в частности и ограничимся собственно экспедициями к К2, мы должны начать прямо с 1902 г.

1902 г.В экспедиции принимали участие шесть альпинистов без проводников, что для того времени было несколько необычно. Это было трое англичан: руководитель экспедиции Оскар Эккенштейн, чье имя известно каждому восходителю прежде всего благодаря сконструированным им кошкам и его ледорубам, А.Э. Кроули и Г. Ноулс; два австрийца: Г. Пфаннль и В. Вессели и швейцарец Жюль Жако-Гилльярмо. Своей целью они ставили сразу... восхождение на К2, который считали сравнительно легкой вершиной. Тогда еще не знали, что на самом деле представляет собой восьмитысячник и именно К2. Но уже тогда организация группы Эккенштейна имела характер современной большой экспедиции.

28 апреля альпинисты покинули столицу Кашмира Сринагар и 25 мая прибыли в Асколи обычным путем через Зоджила и Скардо. Задержанные всякими трудностями, они только 7 июня достигли Пайджу возле оконечности ледника Балторо и использовали сначала в качестве базы этот маленький оазис. Наступление велось четырьмя эшелонами: в авангарде Кроули с 20 носильщиками, днем позже – Пфаннль и Вессели с 80 кули, ЖакоТилльярмо и Ноулс с третьей группой, Эккенштейн со своей колонной в арьергарде. В двухдневных переходах от Пайджу находится Урдокас (4057 м), чудесно расположенное урочище на Нижнем Балторо, с хорошей водой, травой и последним участком пути, где можно было заготовить дрова. Преимущества этого места были очевидны, и нижний постоянный лагерь был перенесен сюда; с тех пор также поступали почти все экспедиции в район Балторо.

От Урдокаса экспедиция перешла на северный берег ледника и останавливалась на бивак последовательно у Лунгка, Бианге, Горе и Докзама. Свернув на север у подножья пика Марбл, четыре эшелона экспедиции направились вверх по леднику Годуин-Остен. Лагерь 9 находился на высоте 5290 м у подножья южного склона К2, лагерь 10, установленный 20 июня – на высоте 5715 м над фирновым сбросом примерно посередине между К2 и пиком Броуд (8047 м). По первоначальному плану атака К2 должна была производиться прямо по крутому юго-восточному отрогу (который позже был окрещен «ребром Абруццкого»), но затем альпинисты пришли к заключению, что северо-восточный гребень «легче». Поэтому они разбили лагерь 11 у подножья этого гребня на высоте 5928 м.

В северо-восточном гребне К2 поднимается безыменная предвершина, пик 6821 м, с подъема на который начинается восхождение. Подняться на него можно двумя путями:

а) с северо-востока через впадину между Скианг Кангри (ранее «пик Стэркейз» 7544 м) и пиком 6821 м. Разведка этого пути, произведенная Пфаннлем и Вессели, прошла неудачно: из-за постоянных камнепадов они вынуждены были повернуть назад, не дойдя до впадины;

б) по юго-восточному гребню пика 6821 м. Этот путь был разведан Жако-Гилльярмо и Вессели, которые здесь достигли высоты около 6600 м. Но и здесь подъем оказался слишком трудным для носильщиков из племени балти.

Тогда два австрийца предложили сначала подняться на бесспорно доступную тогда еще безыменную вершину – Скианг Кангри (7544 м) через Скиангла (седловину, ранее называвшуюся Уиндигэп, 6233 м.) Они во время разведки как-то раз поднялись на этот перевал, названный ими «пограничным седлом» и считали, что с него легко подняться на Скианг Кангри. Но, к сожалению, этот план не был принят.

После этого Пфаннль, который еще не совсем оправился от сильного бронхита, и Вессели хотели еще раз подняться до впадины между Скианг Кангри и пиком 6821 м, чтобы, наконец, выяснить программу действий, и разбили палатку (лагерь 12) у крутого склона этого перевала. Из-за перенапряжения состояние Пфаннля ухудшилось, начался отек легких, пришлось вызвать на помощь экспедиционного врача. Доктор Жако-Гилльярмо поднялся в лагерь 12 и распорядился об ускоренной транспортировке Пфаннля вниз. Он сопровождал больного до лагеря 9, откуда вернулся в лагерь 11, в то время как Вессели с Пфаннлем спустились на Урдокас. Четверо членов экспедиции, оставшиеся в лагере 11, также были не в состоянии продолжать подъем. Очень плохая погода, сильные снегопады и небольшая эпидемия гриппа принудили экспедицию отступить. 4 августа они сняли лагерь 11 и 19 августа снова прибыли в Асколи. Таким образом, результаты экспедиции Эккенштейна ограничиваются по существу разведкой верховьев ледника Годуин-Остен. Некоторое значение имеют также и подъем на Скиангла и разведка возможностей восхождения на Скианг Кангри и пик 6821 м. Несмотря на это, результаты вызывают известное разочарование, если подумать, что это была хорошо организованная экспедиция, включавшая шесть работоспособных европейских альпинистов. Основная причина неудачи заключается в том, что из-за недостаточного знакомства с Гималаями экспедиция поставила перед собой слишком трудную задачу. Взаимоотношения участников оставляли желать лучшего. Если бы руководитель экспедиции принял предложение Пфаннля и Вессели, которые входили в число лучших восходителей того времени, своевременно и со всей энергией переключиться на Скианг Кангри, он мог бы достигнуть серьезного успеха. В 1902 г. покорение вершины высотой 7544 м было бы настоящей сенсацией для всего мира. Атаковать К2 в то время было еще слишком рано. Весьма жаль, что Эккенштейн тогда настаивал на этом.

Погода, которая в 1902 г. в Каракоруме была, кажется, особенно плохой, заболевания участников, значительные трения внутри экспедиции – всего этого было более чем достаточно для неудачи.

1909 г.был важным годом в истории исследования ледника Балторо, а также в разведке К2, благодаря большой экспедиции герцога Абруццкого. В экспедиции участвовали: Луиджи Амедео ди Савойя, герцог Абруццкий, его адъютант и топограф Ф. Негротто, известный географ доктор Филиппо де Филиппи, выдающийся фотограф и восходитель Витторио Селла и его ассистент Э. Ботта, три проводника из Курмайера, Джузеппе Петигакс, Алессео и Энрико Брокерель, четверо носильщиков тоже из Курмайера и, наконец, англичанин Бейнс из Кашмира, который должен был производить вычисления высот. Европейцев, следовательно, было 13, носильщиков в среднем около 360.

Путь от Сринагара через Зоджила – Драс – Скардо – Асколи – Урдокас был пройден в полном соответствии с планом и с удивительной быстротой – с 24 апреля до 25 мая 1909 г. Сразу же после организации постоянного лагеря (лагерь 3, 5033 м) у подножья южного склона К2 началась разведка массива. После того как южная и западная стороны были признаны практически непроходимыми, было решено идти по юго-восточному гребню, и 30 мая был разбит лагерь 4 на высоте 5560 м. Это скальное юго-восточное ребро, которое, как нам теперь известно, действительно представляет лучший путь к вершине, оказалось, однако, слишком трудным для носилыциков-балти, а ведь тогда еще не было прекрасных носильщиков-шерпов, «тигров» Эвереста. Поэтому герцог отказался от продолжения этой попытки и 2 июня вернулся в базовый лагерь.

Он хотел теперь систематически изучить К2 по возможности со всех сторон и поэтому 4 июня выдвинул свой лагерь 5 (5540 м) на середину ледника Савойя, т. е. к юго-западной стороне массива. 7 июня он с проводниками поднялся оттуда на труднодоступное и небезопасное седло Савойя (6666 м) в начале северо-западного гребня К2. С седла открылся вид на исполинскую северную стену массива. О спуске в сторону Шаксгама не могло быть и речи. После такой разведки северо-западной, западной и юго-западной сторон К2 все участники экспедиции вернулись в стационарный лагерь.

Уже в известной мере исследованный северо-восточный отрог с пиком 6821 м, правда, не был слишком многообещающим, но его нужно было еще раз детально осмотреть и сфотографировать. Кроме того, значительный интерес представлял Скианг Кангри, который назывался тогда еще «пик Стэркэйз». Поэтому были разбиты лагерь 6 в верховьях ледника Годуин-Остен на высоте 5670 и лагерь 7 на высоте 6233 м под самым Скиангла. Непогода с сильными снегопадами и возросшей лавинной опасностью заставила прервать это предприятие, и только 24 июня оказалось возможным выдвинуть лагерь 8 выше Скиангла. Однако огромная трещина, тянувшаяся поперек всего склона, преградила дальнейший путь: обойти ее было невозможно. Все усилия проводников преодолеть эту неожиданную трудность остались тщетными, и на высоте 6601 м герцог был вынужден принять решение о возвращении. Известным утешением являлись лишь уникальные фотографии и уточнения, внесенные в карты. Скианг Кангри (7544 м) оказался во всяком случае значительно труднее, чем предполагали Пфаннль и Вессели. Впрочем, при быстрых изменениях состояния фирнового покрова возможно, что в другие годы эта трещина проходима.

Так был детально изучен и запечатлен поистине великолепными, доныне непревзойденными фотографиями массив «Большой горы», Чогори, почти со всех сторон – от северо-запада через юг до северо-востока. Возможность восхождения на К2 тогда еще не назрела.

На Скианг Кангри и позже на Чоголиза (еще называвшейся тогда пик Брайд, 7654 м) при более благоприятном стечении обстоятельств герцог мог бы добиться полного успеха. Никто не заслужил бы его более, чем этот выдающийся исследователь и восходитель. Однако даже частичный успех на Чоголиза – достижение высоты 7498 м – уже представлял собой альпинистский мировой рекорд высоты, превзойденный только через 13 лет на Эвересте.

Карта масштаба 1 : 100000, составленная на основании фотограмметрических съемок Негротто, означала огромный прогресс и явилась основой всех позднейших работ по изучению Балторо. Научные результаты экспедиции также были весьма разносторонни и значительны, а насколько прекрасны фотографии Витторио Селла, достаточно хорошо знает каждый восходитель. Увесистая книга с картой на вкладке, написанная де Филиппи об экспедиции герцога Абруццкого, представляет собой действительно классический труд гималайской литературы всех времен.

1929 г.После длительного перерыва снова состоялась большая итальянская экспедиция. Руководителем был Эймон ди Савойя-Аоста, герцог фон Сполето, племянник герцога Абруццкого. Первоначально намеревались поставить главной задачей экспедиции штурм К2, но по здравому размышлению организационный комитет отклонил этот план. Центр тяжести был перенесен на научно-исследовательскую работу, непосредственным содержанием которой являлось детальное изучение всего района Балторо, его новая фотограмметрическая съемка и изучение Шаксгама. Разносторонность и значительность научных наблюдений были в первую очередь заслугой проф. Ардито Дезио, географа и геолога экспедиции [32]32
  Проф. Ардито Дезио в 1954 г. руководил итальянской экспедицией на К2, закончившейся покорением вершины. – Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Однако о самом К2 было получено не слишком много новых данных и отдельная карта К2, несмотря на масштаб 1 : 25000, оставляет желать лучшего. Фотографии вообще не выдерживают сравнения с мастерскими работами Витторио Селла и герцога Абруццкого; репродукции, помещенные в отчете экспедиции, явно несовершенны. Особенно достойно сожаления то, что нет ни одного хорошего снимка гигантской северной стены К2. 1934 г. Организованная и руководимая Г.О. Диренфуртом «Интернациональная гималайская экспедиция 1934 г.» также не ставила своей целью К2; наоборот, районом ее работы был юго-восточный исток ледника Балторо, в первую очередь «седло Конвея» и расположенные по обе стороны от него массивы Сиа Кангри (прежде пик «Куин Мэри», около 7500 м) и Балторо Кангри (прежде «Голден трон», 7312 м). Там были совершены первые восхождения на семитысяч-ники Каракорума, до сих пор остающиеся единственными покоренными семитысячниками района (см. таблицы в приложении). «Интернациональная гималайская экспедиция 1934 г.» привезла несколько снимков К2, сделанных в районе Конкордиа.

1936 г.Первая французская гималайская экспедиция прошла мимо К2 к пику Хидден (8068 м), за покорение которого она вела отважную, но безуспешную борьбу.

1937 г.Здесь следует кратко упомянуть о Шаксгамской экспедиции, руководимой Эриком Э. Шиптоном, так как трудолюбивый молодой топограф Майкл Спендер произвел картографическую съемку северной стороны группы К2 и сделал много фотографий, так что все хребты, окружающие ледник Балторо, изучены теперь и с внешней стороны. Альпинистские результаты этого чисто научного мероприятия были невелики; с самого начала было ясно, что в альпинистском плане об устрашающей северной стене К2 не может быть и речи.

1938 г.В этом году Чогори, «Большая гора», впервые подверглась решительной атаке. Это была «Каракорумская экспедиция Американского альпийского клуба». В ней участвовали: Чарльз С. Хаустон – член успешно закончившейся экспедиции f936 г. на Нанда-Деви, руководитель; Ричард Л. Бердселл – участник восхождения на Миньяк-Ганкар в 1932 г.; Роберт Г. Бейтс, Уилльям П. Хаус и американец немецкого происхождения Пауль К. Петцольд. К ним присоединились еще английский руководитель транспорта экспедиции капитан Н.Р. Стретфилд и шесть первоклассных высотных носильщиков-шерпов. Это была легкая подвижная экспедиция, весь багаж которой составлял 25 ящиков для пони, т.е. для 75 носильщиков.

Экспедиция вышла из Сринагара 13 мая и прибыла к подножью К2 уже 12 июня 1938 г. Базовый лагерь был устроен точно на том же месте, где стоял лагерь 3 (5033 м) герцога Абруццкого. Все 90 носилыциков-балти были вскоре отосланы назад в Асколи. В лагере оставались только шесть альпинистов с шестью носильщиками-шерпами и тремя кашмирцами для службы в лагере (повар и слуги). Они были обеспечены продовольствием на семь недель.

К сожалению, много драгоценного времени было потеряно напрасно, так как американцы, по-видимому, не вполне доверяли выводам экспедиции 1909 г. и хотели сами все осмотреть. Сначала была разведана западная сторона К2, так как скальный северо-западный гребень выглядел неплохо. Однако крутой ледяной склон под седлом Савойя был в таком неблагоприятном состоянии, что потребовалось бы очень много времени как для того, чтобы подготовить его к подъему носильщиков, так и для сохранения пути в исправности.

Не поднимаясь на самый перевал, Хаустон и Хаус вернулись в базовый лагерь. Затем была обследована восточная сторона. Хаустон, Бейтс и Бердселл вышли по направлению к Скиангла, Петцольд и Хаус – на скалистый склон северного подножья северной вершины пика Броуд, напротив юго-восточного гребня К2. Обе группы пришли к единому мнению: северо-восточное ребро выглядело не слишком многообещающим. Особенно устрашающее впечатление производил почти горизонтальный участок гребня между пиком 6821 м и собственно К2 – узкий зазубренный нож, усеянный ледяными башнями.

Было решено провести более серьезную разведку «ребра Абруццкого», т.е. того пути, который еще в 1909 г. рассматривался герцогом Абруццким и его проводниками из Курмайера как наилучший вариант подъема по крутому, большей частью скальному ребру, обозначенному на нашей орографической схеме звездочкой.

Макалу с юго-запада. Самолет, с которого сделан снимок, летел над ущельем Барун на высоте около 9000 м

Над ущельем Кама, по которому теснятся облака, вздымаются крутые стены Чомо-Лонзо, справа – Макалу. Вид с северо-запада

Вид от лагеря 6 (7100 м) на склонах К2 на ледники Годуин-Остен, Конкордиа, Средний Балторо, Винье. В левом углу величественная трапеция вершины Чоголиза

«Гора гор» – Чогори – вторая по высоте вершина мира с северо-востока. Снимок сделан с высоты 6600 м. На переднем плане – юго-восточный гребень предвершины (6821 м)

Этот огромный отрог, который ведет вверх к пику 7740 м (плечу К2), оказался в свое время слишком трудным для носилыциков-балти. Но ведь теперь были высотные носильщики-шерпы, лучших из которых американцы включили в свою группу. Их сирдар (старшина) Пазанг Кикули, например, уже четырежды побывал в экспедициях на Канченджангу, по разу на Эвересте, Нанда-Деви, Чомо-Лхари и Нанга-Парбат, где в 1934 г. он оказался в числе тех немногих, которым удалось спуститься из верхних лагерей [33]33
  См. гл. VIII. – Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Таким образом, Пазанг Кикули имел больший опыт гималайских восхождений, чем многие европейские или американские альпинисты.

Ледник Балторо

С такими носильщиками уже можно было начинать! Да и альпинистская техника за последние 30 лет шагнула далеко вперед. Можно было, следовательно, решиться на штурм по маршруту, от которого в 1909 г. был вынужден отказаться такой выдающийся восходитель и руководитель экспедиции, как герцог Абруццкий.

«Генеральная разведка» юго-восточного гребня была проведена Хаустоном и Хаусом; они прошли первые 400 м, обнаружив при этом ясные следы экспедиции герцога Абруццкого. Лазание в нижней части ребра было не очень трудным, но не удалось найти ни одного места для установки лагеря. К тому же было ясно, что выше трудность пути значительно возрастает. Было решено еще раз тщательно проверить остальные возможности, северо-западный и северо-восточный гребни, прежде чем окончательно остановиться на «ребре Абруццкого». Снова экспедиция разделилась на две группы: одна вышла на ледник Савойя, другая – по направлению к пику 6821 м, но обе так и не добились успеха.

Так как прямой путь на седло Савойя выглядел весьма неприветливо, Хаустон и Бейтс пытались выйти на водораздельный гребень правее (юго-западнее) перевала в том месте, где тянулся вниз боковой скальный отрог. Но подъем оказался трудным и опасным, а сам гребень практически непроходимым. К тому же непродолжительные снегопады сделали весь верхний цирк ледника Савойя весьма лавиноопасным и непригодным для организации необходимого планомерного снабжения. Поэтому путь: ледник Савойя – седло Савойя – северо-западный гребень был окончательно забракован.

Одновременно вторая группа подтянула лагерь к подножью отрога (см. схему) и сделала оттуда пробный выход в направлении пика 6821 м. Но обстановка была в высшей степени неблагоприятной: на крутом ледяном склоне лежал мягкий ненадежный снег. К тому же была и еще одна причина для отказа от продолжения этой попытки: упомянутый уже гребень с ледяными жандармами выше, между пиком 6821 м и основным массивом, делал этот путь весьма проблематичным.

Таким образом, экспедиция окончательно удостоверилась в том, что лучшего пути, чем «ребро Абруццкого», нет... «hie Rhodus, hie salta!» [34]34
  «Здесь Родос, здесь и прыгай» – выражение из басни Эзопа (VI в. до н.э.) «Хвастун». Употребляется в значении: вместо того, чтобы хвастаться чем-нибудь на словах, покажи это на деле. – Прим. переводчиков.


[Закрыть]. Но тем временем уже прошел весь июнь.

Теперь нужно было сосредоточить все снаряжение у подножья юго-восточного гребня. Это пришлось делать без носилыциков-балти. Пятнадцать человек были вынуждены «челноком» перетаскивать все грузы. При этом случилось неприятное происшествие: большой ледниковый стол потерял равновесие и обрушился на груз с керосином; четверть всего экспедиционного запаса горючего была утрачена. Капитан Стретфилд вызвался совершить с двумя носильщиками длинный и утомительный путь к месту, где был расположен базовый лагерь французской каракорумской экспедиции 1936 г. Именно он был тогда начальником транспорта и знал, что там остался значительный склад горючего. К сожалению, поиски остались безрезультатными. За это время жители Асколи, также знавшие место этого лагеря, растащили все без остатка.

1 июля 1938 г. был установлен лагерь 1 (5400 м) у подножья «ребра Абруццкого». В то время как три альпиниста с четырьмя шерпами подтаскивали последние грузы из прежнего стационарного лагеря. Хаус и Петцольд вышли на поиски места для первого высотного лагеря. Поднимаясь по юго-западной стороне гребня, они в середине дня нашли, наконец, над крутым ледяным кулуаром небольшую снежную мульду, представляющую собой хорошую площадку для лагеря 2 (около 5880 м). На пути от лагеря 1 к лагерю 2 было только два трудных места: на них были подвешены веревочные перила.

5 июля был занят лагерь 2, и Хаус с Петцольдсм занялись разведкой следующего этапа, но смогли найти лишь одну довольно убогую маленькую, покатую и открытую ветрам площадку для лагеря 3 (около 6310 м). Путь от лагеря 2 до лагеря 3 был уже явно трудным и опасным: так как сам гребень был непроходим, пришлось выйти на крутые оледенелые плиты и ледяные кручи склона справа. Чтобы сделать этот рискованный участок доступным для носильщиков, пришлось в течение нескольких дней усердно трудиться на «строительстве дороги». Были забиты многочисленные крючья и навешено более 300 м веревочных перил. С большим трудом была выложена небольшая площадка для лагеря. Тем временем наступила двухдневная непогода, так что лагерь 3 был занят только 10 июля. Для такой местности штурмовая группа была бы слишком велика и не маневренна. Теперь только четыре сагиба и трое шерпов остались на гребне, а именно двое американцев впереди, двое американцев и трое «тигров» лагерем ниже. Это было пределом, появление еще одного сагиба в сопровождении шерпа вело к установке еще двух палаток для них: со всем необходимым. Пятый американец (Бердселл) и капитан Стретфилд с тремя шерпами и с тремя кашмирцами составляли резервную группу в лагере 1, Они занимались топографическими и фотографическими съемками и обеспечивали снабжение на нижних этапах.

Прямо над лагерем 3 поднимались вверх очень крутые и ломкие скалы. Этот участок, на котором первыми шли Петцольд и Хаустон, был не только труден технически; самое неприятное заключалось в том, что камни, срывавшиеся при лазании, простреливали весь путь выше лагеря 2 и самый лагерь 3, расположенный на открытой площадке. Как явствует из честного признания самих американцев, лишь благодаря счастливой случайности здесь не произошло серьезной аварии. Обе палатки лагеря 3 были, как решето, продырявлены ударами камней. Поэтому, в то время когда кто-нибудь лазил наверху, лагерь 3 не занимался, его палатки снимались, укладывались и прикрывались камнями. 13 июля выше 20-метрового жандарма на гребне был организован лагерь 4 (около 6550 м).

Следующий этап, на котором первыми шли Хаус и Бейтс, был очень напряженным и особенно трудным. Стена желтых скал пересекала весь гребень и ее предстояло брать «в лоб». Самым сложным местом был почти отвесный камин высотой в 45 м, с гладкими, расходящимися наружу боковыми стенами и покрытый льдом задней стеной. Прохождение только одного этого «камина Хауса» занимало четыре часа. Поэтому дневной выигрыш высоты был невелик: лагерь 5 был устроен на высоте около 6700 м. В лагере 2 лежал теперь запас продовольствия на 5 дней, лагерь 3 был из-за камнепадов совершенно пуст, лагерь 4 имел продукты почти на три недели, между лагерем 4 и 5 через «камин Хауса» все грузы приходилось вытаскивать на веревках. Весь штурм осуществлялся, следовательно, планомерно, с достаточно солидной базой.

Выше лагеря 5 вперед снова вышли Хаустон и Петцольд. Преодолев многочисленные скальные уступы и три ледяных кулуара, они достигли на высоте 7100 м площадки, на которой кое-как можно было устроить лагерь 6. Эта площадка лежала у подножья заканчивавшего гребень мощного темного контрфорса, который был увенчан сверкающим фирном плеча вершины. 17 июня из-за непогоды и сильного ветра пришлось остаться в лагере 5, но 18 июля погода снова улучшилась; Хаустон и Петцольд могли предпринять разведку вверх от лагеря 6, в то время как остальные занимались устройством этого лагеря с тем чтобы самим спуститься на ночь в лагерь 5. Хаустон и Петцольд провели эту ночь уже в лагере 6 и 19 июля продолжили оттуда штурм большого контрфорса, который оказался проходимым, хотя и весьма трудным. К трем часам дня они достигли высшей точки самого «ребра Абруццкого», находящейся примерно на 200 м ниже пика 7740 м, плеча вершины.

Траверс крутого северо-восточного склона, покрытого льдом, потребовал часовой рубки ступеней и двух ледовых крючьев для веревочных перил. После этого уже без особых трудностей альпинисты вышли по глубокому снегу на плечо (7740 м).

Взгляд на пик Броуд, на труппу Гашербрум и на далекий призрачный силуэт Нанга-Парбат – и они спешат вниз в лагерь 6, где тем временем уже устроились все остальные.

Здесь состоялся большой «военный совет»: продуктов в лагере 6 было едва на 10 дней. Правда, значительные запасы находились еще в лагерях 5, 4 и 2, но было ясно, что такой длинный и трудный путь, как «ребро Абруццкого», проходим только при хорошей погоде. В случае снежной бури, столь обычной в области Балторо, нужно было, очевидно, выжидать улучшения погоды, чтобы иметь возможность спуститься. Весь участок выше лагеря 2 нужно было идти с взаимной страховкой. Спуск должен был проходить, таким образом, тоже очень медленно; при морозе и ветре были бы неизбежны тяжкие обморожения. Сколько времени продержится хорошая погода? Это был очень важный вопрос. Американцы считали, что период хорошей погоды должен скоро кончиться. Двигаться вперед, «не считаясь с потерями»? Или довольствоваться уже достигнутым и повернуть назад? После долгого обсуждения американцы сошлись на промежуточном решении: оборудовать еще лагерь 7, но только на двух человек с двухдневным обеспечением, что практически означало отказ от вершины. Из этого верхнего лагеря одна связка должна была продвинуться вверх настолько, насколько это можно сделать за один день и вернуться назад в лагерь 7. Большего нельзя было бы сделать, не отказываясь от классических «правил игры» планомерного, полностью обеспеченного восхождения.

Бейтс и Хаус вызвались оборудовать лагерь 7 для своих двух товарищей и спуститься снова в лагерь 6. Считаясь с большой технической трудностью этого участка, решили из трех шерпов взять только Пазанга Кикули, что было принято двумя другими с обидой и огорчением (и на самом деле это было излишней предосторожностью). Это лучше всего показывает, что в жилах «тигров» течет кровь истинных восходителей.

Хотя грузы были не слишком тяжелы, только по 11-12 кг, они все же настолько замедлили темп движения, что вершина «ребра Абруццкого», с траверсом ледяного склона была достигнута только во второй половине дня. Бейтс, Хаус и Пазанг сложили здесь свои грузы и поспешили вниз, чтобы до наступления темноты спуститься в лагерь 6. Хаустон и Петцольд «челноком» перетащили все вверх и выкопали на высоте около 7530 м прекрасную площадку для своей палатки. В этом самом высоком лагере американской каракорумской экспедиции 1938 г. они провели спокойную приятную ночь и спали так хорошо, что проснулись 21 июля только в 8 часов утра.

Они шли на кошках, так как, хотя иногда наст ломался и они проваливались в снег по бедра, в других местах кора была достаточно твердой. Ненадежный крутой снежный мостик дал возможность перебраться через большую трещину с нависающим верхним краем. В полдень они были на вершине пика 7740 м, где впервые побывали еще вечером 19 июля. Отсюда вверх к вершинной пирамиде вел широкий снежный хребет, усеянный ледяными обломками. Нависающие под самой вершиной ледяные массы простреливали своими обвалами, очевидно, большую часть «плеча». То что даже на такой высоте все еще приходилось считаться с ледяными обвалами, было весьма странным явлением. Оба американца поспешили скорее пройти через эту опасную зону под защиту скал, образующих характерный пояс вершинной пирамиды. На этих скалах на высоте около 7900 м Петцольд нашел прекрасное место для лагеря 8, к которому, к сожалению, тогда уже не собирались возвращаться.