Текст книги "Девушка по имени Судьба"

Автор книги: Гуиллермо Гланк

Соавторы: Мария Менис,Хуан Марин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Он выстрелил в Августо, но револьвер дал осечку, а подоспевший к этому моменту Катриэль ловко выхватил оружие у Анибала.

– Уходите немедленно и ждите меня вечером на площади, – бросила Милагрос Августо.

– Но я не могу так уйти, – заупрямился он, не обращая внимания на Анибала, которого с трудом удерживали Катриэль и Россо.

– Я отвечаю вам: «Да», – совсем отчаявшись, выпалила Милагрос. – Только уйдите, пожалуйста.

Ее «да», адресованное Августо, заставило Анибала разом отрезветь.

– Отпустите меня, ребята, – сказал он Катриэлю и Россо. – Обещаю, что пальцем не трону Милагрос. Но мне просто необходимо поговорить с ней спокойно, без свидетелей.

Оставшись с ним наедине, Милагрос подтвердила, что покидает цирк и выходит замуж за Августо.

– Ты… его любишь? – упавшим голосом спросил Анибал.

– Нет, – честно призналась Милагрос. – Я делаю это ради нас с тобой. Ты сам толкаешь меня в его объятия.

Анибал был потрясен услышанным.

– Я понял бы тебя, если б ты была влюблена в этого офицеришку. И, наверное, смирился бы со своим поражением. Но так, без любви!.. Ничего не понимаю. Если ты способна отдаться мужчине которого не любишь, то почему выбрала не меня?

– Потому что я люблю тебя как брата и слишком дорожу этой любовью, не хочу ее потерять У меня ведь нет родных. Только ты и Хуансито-!. мои братья.

Анибал подавленно молчал; У него уже не осталось сил, чтобы спорить с Милагрос.

Направляясь в свой фургон, он попросил Каньете принести туда побольше виски и пил до тех пор, пока не забылся в пьяном тяжелом сне.

А Катриэль угрюмо побрел по улице, ничего не видя перед собой и думая лишь о том, зачем ему теперь жить на этом жестоком и обманчивом белом свете

Зато Августо торжествовал.

Отправляясь на свидание с Милагрос, он попросил Фунеса снять хорошую комнату в номерах, подальше от центра.

– Таки добился своего? Она согласилась? – не мог поверить Фунес.

– Да! Да! Понимаешь, она сказала мне «да»!

Милагрос действительно пришла на площадь, как обещала. Попросила прощения за брата, за¬тем перешла к делу:

– Я согласна соединить свою жизнь с вашей, но при одном условии…

Готов выполнить любое ваше условие! – заверил ее Августо.

– Я не могу оставить своего братика. Хочу, чтобы он жил с нами, – пояснила Милагрос.

– Не скажу, что я этому рад, – признался Августо, – но, видимо, придется устраивать и твоего брата. Я ведь обещал сделать тебя счастливой. И прошу: не говори мне это холодное «вы».

– Хорошо, Августо. Я уже счастлива. И буду благодарна тебе всю жизнь.

– Мне нужна от тебя не благодарность, а любовь, – улыбнулся он. – Сейчас я живу в казарме… И, пока не найду для нас приличный дом, давай снимем комнату в каком-нибудь пансионе.

– Я на все согласна! После цирковой повозки любая комната покажется мне дворцом.

Растрогавшись, Милагрос заплакала, приведя в замешательство Августо.

– Я думал, ты обрадуешься… Ты несчастлива?

– Я буду счастлива, буду! – клятвенно заверила его Милагрос. – Когда мы пойдем с тобой к алтарю, то, прежде чем сказать «да», я помолюсь Господу, чтоб Он сделал нас обоих счастливыми.

Она осеклась, увидев, как переменился в лице Августо.

– Я что-то не так сказала? Говори! Ведь мы скоро станем мужем и женой, а потому должны быть откровенны друг с другом.

– Дело в том… – запинаясь, пустился в объяснение Августо, – в том, что я не говорил тебе о браке.

Милагрос смотрела на него недоуменно, и он продолжил:

– Вспомни, я никогда не предлагал тебе руку… Всегда был честен с тобой. Говорил только о нашем счастье, о том, что мы всю жизнь будем вместе… Но это не значит, что мы должны пожениться. Я не могу себе этого позволить. Не могу поставить под удар свою карьеру.

– Не пойму, как женитьба может помешать твоей карьере.

– Ну… Как тебе это объяснить? Я ведь пользуюсь уважением в определенных кругах…

– А женитьба на циркачке в тех кругах считается недопустимой! – дошло наконец до Милагрос.

– Не обижайся. Я люблю тебя! И дам тебе намного больше, чем кто-либо другой. Почему тебя так волнует пустяковая формальность?

– Формальность? – возмутилась Милагрос. – Это обыкновенная подлость! Ты думал, что я, подобно гулящей девке, буду делить с тобой постель только в благодарность за комнату в пансионе? Не за ту принял! Я презираю тебя!

Она повернулась, чтобы уйти, но Августо ухватил ее за руки:

– Постой! Не уходи. Я люблю тебя!

– Отпусти меня, или я закричу на всю улицу, – предупредила его Милагрос. – Надеюсь больше никогда тебя не увидеть.

– Ты в этом горько раскаешься! – сказал, отпустив ее, Августо. – Сама придешь ко мне! Да, Милагрос, запомни, ты все равно будешь моей!

Глава 8

Анибал проспался лишь к вечеру и, вспомнив, что произошло накануне, велел труппе немедленно собираться в дорогу.

– На ночь глядя? Ты с ума сошел! – загалдели цирка но Анибал был тверд в своем решении.

Хуана и Каньете побежали в город – искать Милагрос, но не нашли ее.

И тогда Хуансито сказал брату:

– Хоть ты и не очень любил меня, но я не в обиде и всегда– буду помнить тебя. Даже, наверное, буду скучать по тебе.

– Что это значит? – не понял Анибал.

– Я прощаюсь с тобой, – пояснил Хуансито – Милагрос сказала, что не уйдет из цирка без меня. И я ее здесь подожду.

Бедный мальчик не мог и предположить, какой козырь дал в руки Анибалу. Тот сразу же вцепился в Хуансито, сказав, что никуда его не отпустит.

Мальчик заплакал, циркачи принялись укорять Анибала в бездушии, но он уже понял, что только так, взяв в заложники брата, может еще вернуть Милагрос.

– Кончайте этот балаган! – прикрикнул он на циркачей. – Быстро садитесь в повозки. Мы отправляемся!

Хуана утешала плачущего Хуансито, говоря, что Милагрос обязательно их найдет, и все время повторяла про себя: «Только бы с ней ничего не случилось!»

А Милагрос тем временем находилась в церкви, куда она вошла, исполненная отчаяния, после объяснения с Августо.

Ты заставила свое сердце подчиниться разуму, – сказал, выслушав ее, отец Орестес, – но в этом нет большой вины. Ведь ты отважилась на такую жертву ради ребенка. Помолись, дочь моя, и Господь осенит тебя своим светом, вернет веру в добро.

Пока Милагрос молилась в храме, Катриэль сам не ведая почему, разговорился с нищим, сидящим на паперти:

– По сути, я такой же, как и ты, потому что все потерял.

– Не говори так, – ответил ему старик. Ты молод, здоров. У тебя все еще впереди. А мир так устроен, что в нем на каждом шагу можно встретить чудо. Вот хотя бы взять тебя… Разве не диво что индеец с распятием бродит ночью по городу! Ты христианин?

– Нет. И, честно говоря, я даже не знаю зачем ношу этот крест много лет.

– А ты зайди в церковь, – посоветовал старик. – Может, там найдешь ответ.

Катриэль не смог бы объяснить, почему он тогда послушался нищего старца и вошел в церковь. Впервые в жизни вошел. И – увидел там Милагрос!

– Наверное, тебя послал мне сам Господь сказала она. – Может, ты подскажешь, что мне делать. Я не могу вернуться в цирк: Анибал не оставит меня в покое. И не могу бросить Хуансито. Я совсем запуталась, Катриэль!..

– Ты забыла, что у тебя еще есть я, – напомнил ей он. – Не отчаивайся, постепенно все уладится. Хуансито будет с тобой. А жить вы сможете в моем доме. Я тоже одинок…

– Нет! – испугалась Милагрос, вспомнив недавний разговор с Августо, и Катриэль, поняв, что ее смущает, поспешил добавить:

– Не бойся! Я ничего не потребую взамен. Поверь! Ты ничем мне не обязана. Просто я хочу тебе помочь. Поживешь у нас, пока страсти утихнут. Клотильда будет заботиться о Хуансито, а у меня для него есть на примете хорошая учительница. Когда жизнь наладится, ты сможешь найти себе работу. Не отказывайся Милагрос! Пусть этот пустой дом, в котором я умираю от одиночества, оживет и станет нашим общим очагом.

– Спасибо тебе, Катриэль, – сказала она, – Пожалуй, у меня и нет другого выхода. Но… Поклянись, что не обманешь… Я не выдержу, если придется разувериться и в тебе.

– Обещаю, – твердо произнес он. – Я не дам тебе даже малейшего повода усомниться в моей честности.

Августо никак не мог смириться с потерей Милагрос, но еще больше с тем, что она – обыкновенная циркачка – отказала ему в такой резкой форме. Ему – преуспевающему офицеру, гвардейцу губернатора!

– Она еще приползет ко мне на коленях! – в сердцах заявил он Фунесу. – Донесу на мерзавца Анибала, что он заговорщик, и Милагрос будет валятся у меня в ногах, только бы я отпустил ее братца.

– Но, насколько я понял, она бежит именно от брата и вряд ли станет его защищать, – заметил Фунес.

– Ты не знаешь Милагрос! – возразил Августо, – Это жертвенная натура. Как только над Анибалом нависнет опасность, она тотчас же все простит ему и бросится на помощь.

– А он что, и вправду заговорщик? – спросил Фунес.

– Нет, конечно. Он просто мелкий негодяй. Но с его помощью я заполучу Милагрос, клянусь тебе!

Таким образом, приговор Анибалу был сен, а он, не подозревая об этом, как безумный гнал лошадей, стараясь уехать подальше от Санта-Марии, чтоб доставить Милагрос побольше мучений, пока она будет разыскивать Хуансито А в том, что Милагрос пустится в вдогонку за цирком, – Анибал не сомневался.

И был, разумеется, прав: Милагрос и Катриэльэль с рассветом поскакали на лошадях туда, куда вел их зыбкий след цирковых повозок.

Так ехали они до позднего вечера, пока ночная мгла не поглотила все вокруг. Затем сделали привал и вновь, как совсем недавно, стали дожидаться утра под звездным небом.

Милагрос рассказала Катриэлю, что ожидала от поездки в Санта-Марию чего-то необычного– возможно, встречи со своими настоящими родителями.

– Они бросили меня, только что родившуюся, посреди степи, а Мигель и Хосефина – подобрали. Если б не они, я умерла бы от голода и холода!..

– Невероятно! Наши судьбы так похожи, Милагрос! – изумился Катриэль. – Это распятие дала мне мать перед смертью, тяжело раненная. И я так и не узнал зачем. Понимаешь, она ведь была индианкой, и вдруг – крест с распятием… А потом мне встретилась Айлен, которая воспитала меня как сына. Но я и ее потерял…

– Да, мы оба родились, меченные бедой, но на нашем пути встретились добрые люди. Мы не можем сетовать на судьбу, – взволнованно произнесла Милагрос. – Вчера, когда я разуверилась во всем на свете, когда мне не хотелось жить, Господь послал тебя. И я словно прозрела. Душой прозрела, понимаешь? Я поняла, почему мне всегда так хорошо и спокойно рядом с тобой… Да, я понял а, что люблю тебя, Катриэль! Звездное небо закружилось, засверкало в глазах Катриэля праздничным фейерверком, обещая радость и счастье на долгие годы..

С рассветом, оглядевшись вокруг, они увидели перекрестье двух дорог и остановились в растерянности, не зная, какую из них выбрал Анибал. до внезапно Милагрос вскрикнула, приметив в траве тетрадку Хуансито, которую тот выбросил из повозки сразу же за поворотом.

– Я знаю, это Хуана ему подсказала! – радовалась Милагрос. – Теперь мы точно их найдем!

Цирк двигался практически без остановок уже вторые сутки, и, оказавшись в тех памятных местах близ «Эсперансы», где однажды увязли лошади, Анибал решил переждать здесь до утра, чтобы вновь не сбиться с дороги.

Хуана же надумала использовать эту возможность для побега с Хуансито. Но Анибал сам повел брата в имение, где попросил Марию покормить и напоить мальчика.

– Нам пришлось быстро сниматься с места, – пояснил он, – поэтому мы не успели запастись провизией и водой.

– У вас какие-то непонятности? Мальчик, похоже, чем-то напуган, – заметила Мария. – Он тоскует по сестре, которая бросила его, сироту, и вышла замуж за офицера, – нехотя ответил Анибал.

– Я тоже скоро выйду замуж за офицера! – не преминула вставить Лусия. А затем спросила, не та ли это девушка, что работала со слонами.

Камила же, услышав подтверждение изумилась:

– На вид она такая милая и добрая. Не верится, что она могла так безжалостно поступить с маленьким братом.

Хуансито уже открыл рот, намереваясь защитить Милагрос от несправедливых нападок но Анибал взглядом пригрозил ему, и мальчик вынужден

был промолчать.

Однако вскоре в имении появилась Хуана, нарушив запрет Анибала, и тот в присутствии гостеприимных хозяев не стал ее отчитывать за непослушание.

Когда же Мария позвала Анибала на кухню, чтобы дать ему в дорогу запас продуктов, Хуана быстро увела мальчика и спряталась с ним в зарослях кустарника. Анибал заподозрил неладное, но не стал об этом говорить Марии. Вежливо попрощавшись с хозяевами, он ушел, намереваясь разобраться с Хуаной потом. А не найдя ее и Хуансито в цирковых фургонах, бросил всю труппу на поиски беглецов. Он, разумеется, не знал, что циркачи были в сговоре с Хуаной и не столько искали ее, сколько помогали уйти подальше от «Эсперансы».

В имении же тем временем обсуждали возможную участь ребенка, брошенного на произвол судьбы.

– Какие они все дикие, эти циркачи! – презрительно бросила Лусия, которую со дня отъезда из Санта-Марии не покидало дурное настроение.

Камила по-прежнему не верила в бессердечие Милагрос, и она принялась защищать незнакомую девушку, предположив, что у той могли быть какие-то сложные обстоятельства. Лусия пренебрежительно фыркнула, а находящийся здесь Мариано поддержал Камилу. Луия и не ожидала от него иной реакции: с тех пор как Мария изгнала из имения грубияна Бенито и на его место приехал деликатный Мариано, он как правило, всегда принимал сторону Камилы Лусию, и без того пребывавшую в постоянном раздражении, это особенно бесило. Она не могла простить матери, что та навязала ей общество чуждых людей, увезя от любимого отца и возлюбленного Августо.

Последнему Лусия написала весьма откровенное письмо, в котором просила хоть ненадолго приехать в имение, иначе она тут погибнет от тоски.

И, когда в темноте к дому подъехали всадники, бросилась им навстречу, полагая, что это примчался Августо. Однако служанка Ресуррексьон, первой узнав Катриэля, радостно воскликнула: «Хозяин!»

– Папа? – удивилась Лусия, но, разглядев Катриэля, тут же отчитала служанку, объяснив ей, кто здесь истинный хозяин.

– Не бойтесь, я у вас ничего не отниму, – сказал Катриэль.

– Все равно вам нечего здесь делать. Убирайтесь отсюда немедленно! – потребовала Лусия, но ее одернула вышедшая на крыльцо Мария.

– Катриэль! Не ожидала тебя увидеть. Что– нибудь случилось? – спросила она.

– Я тоже не знал, что вы здесь. Но очень рад нашей встрече.

Он пожал Марии руку, а Лусия и Виктория при этом поморщились от отвращения.

– Вы можете говорить покороче? Что вам тут надо? – не сдержалась Виктория.

Ее враждебный тон заставил Милагрос объяснить что привело их в «Эсперансу»:

– Катриэль только помогает мне отыскать брата. Моего маленького братишку похитили. Вы не видели тут поблизости цирковые повозки?

– Они совсем недавно отсюда уехали. Сначала хотели заночевать, а потом почему-то передумали – пояснил Мариано. – Возможно, потому что мальчика увела бородатая женщина, а хозяин цирка остался этим недоволен.

– Вы видели моего Хуансито?! – воскликнула Милагрос. – И его увела Хуана? Так, может, они прячутся где-то здесь, вблизи имения? Надо их найти!

– Вряд ли Анибал уехал бы без Хуансито, – рассудил Катриэль. – Сама подумай: мальчик ведь нужен ему как заложник. Нет, видимо, нам опять придется догонять цирк. Утром выясним по следу, в какую сторону они направились. А пока… Вы позволите нам сделать привал на ваших землях? – обратился он к Марии.

– Вы будете ночевать в нашем доме, как и подобает гостям, – ответила она.

– Папе не пришлось бы по вкусу ваше гостеприимство, – процедила сквозь зубы Лусия.

– Не волнуйтесь, нам будет даже удобнее разбить лагерь в степи, – твердо произнес Катриэль, давая понять, что никакая сила не заставит его войти в дом, который у него отобрали.

Поняв это, Мария больше не настаивала, но попросила Катриэля и Милагрос хотя бы поужинать вместе со всем семейством.

– Сделайте это, прошу вас. В память об Асунсьон… О тех счастливых временах, когда мы были тут вместе с ней.

Катриэль не мог ничего возразить против такого довода и, пересилив себя, ступил на порог некогда родного дома.

Виктория демонстративно отказалась от ужина, заявив, что у нее пропал аппетит. Ее примеру последовала и Лусия:

– Я не сяду с индейцем за один стол!

Милагрос испуганно взглянула на Катриэля, затем на Марию:

– Из-за меня в вашей семье начались раздоры. Может, мы все же уйдем?

– Нет, оставайтесь, – проявила твердость Мария. – Вы для меня – желанные гости. Надеюсь, Катриэль в этом не сомневается. Что же до моей сестры – то она много страдала, поэтому ожесточилась. А Лусия… Иногда просто не верится, что она – моя дочь…

Последнюю фразу Мария вымолвила с такой печалью, что у Милагрос больно сжалось сердце.

Камила, желая поддержать Марию, завела с гостями разговор на другую тему – о Хуансито и о том, что она с самого начала не поверила Анибалу.

– Конечно, разве я могла бросить Хуансито! – сказала Милагрос. – Я люблю его, как собственного ребенка, несмотря на то что он мне даже не брат по крови.

– Люди связаны не единственно кровным родством, – заметила на это Мария. – Есть кое– что посильнее: сердце.

– Спасибо, сеньора. Вы так добры к нам, – благодарно взглянула на нее Милагрос. – Я не знала родной матери, но у женщины, которая меня воспитала, были такие же глаза, как у вас…

Ресуррексьон принесла десерт, но Катриэль от него отказался:

– Пойду, пока не очень поздно, расспрошу людей. Может, кто-то из них видел, в какую сторону поехал цирк.

– Я провожу вас– тотчас же встала из-за стола Камила.

– Не стоит. Я ведь тут всех знаю, – напомнил ей, смутившись, Катриэль.

– Но вдвоем мы сможем опросить всех значительно быстрее, – ответила Камила.

– А втроем – еще быстрее, – добавил Мариано. – Я иду с вами!

Милагрос тоже поднялась с места, но Мария остановила ее, предложив еще немного побеседовать.

– Я вижу, у тебя душа болит не только из-за малыша, – сказала она, оставшись наедине с Милагрос. – Твоя печаль намного глубже. Так мне кажется. Что тебя мучает, дочка? Доверься мне, как матери, которой тебе так не хватает.

И Милагрос рассказала ей всю горькую историю своей жизни – начиная с того, как ее, подкидыша, подобрали в степи и кончая тем чудовищным оскорблением, которое нанес ей Августо.

– Моя жизнь очень похожа на твою, – выслушав ее, грустно молвила Мария. – Я тоже не помню своих родителей – их заменили чужие люди, ставшие мне родными. У меня была сестра не по крови, а по сердцу. Подобно тебе, я надеялась вернуть мир и счастье в семью, выйдя замуж без любви. Но тебе, слава Богу, повезло больше: ты не вышла замуж за того военного. И – нашла настоящую любовь!

– Как вы узнали? – смущенно и радостно воскликнула Милагрос.

– По глазам. По тем влюбленным взглядам, которыми вы обмениваетесь с Катриэлем. И пока вы будете вместе, никакому злу вас не одолеть, поверь мне. Вы найдете Хуансито и заживете счастливо. Только берегите друг друга, берегите свою любовь.

– Спасибо, сеньора. Вы – сама доброта, – растроганно произнесла Милагрос, и Мария неясно, по-матерински обняла ее.

В этот момент к ним вошла Лусия и, захлебываясь от возмущения, язвительно бросила матери:

– Какая идиллия! Может, ты нашла наконец дочь, которая тебе по душе, а мне стоит переселиться в цирк?

Опросив местных жителей, Катриэль и Мариано пришли к выводу, что цирк, вероятнее всего, направился в Арройо-Секо.

– Значит, с рассветом и мы туда поедем, – сказал Катриэль, – А вам – большое спасибо. Честно говоря, я не ожидал помощи от человека, который работает на Гонсало Линча.

– Я только работаю на него, но не принадлежу ему, – уточнил Мариано. – И более того могу сказать, что вы мне симпатичны и, как адвокат, я не погрешу против истины, если закон окажется на вашей стороне.

– В этом вы сможете легко убедиться, как только поглубже изучите дело.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Мариано о чем-то заговорил с Камилой, а Катриэль у входа в столкнулся с Викторией.

Она к тому времени уже тайком отхлебнула графинчика, который завела и здесь, в «Эсперансе». Но унять раздражение все равно не удалось и Виктория решила перед сном прогуляться по саду. Увидев перед собою Катриэля, она не стала сдерживать гнева:

– Вы нарочно меня преследуете? Я не выношу вашего присутствия и сейчас же прикажу вышвырнуть вас отсюда!

– Не беспокойтесь, я сам уйду, – ответил Катриэль. – Это место навевает на меня слишком много воспоминаний…

– Ну, если вы так цените все, что дала вам Асунсьон, то хотя бы в знак признательности должны уйти отсюда навсегда и жить в грязи, где для вас самое подходящее место!

– Сеньора, вы уже отобрали у нас имение. Зачем же вам еще и оскорблять меня? – спокойным тоном произнес Катриэль, и это совсем вы¬вело из равновесия Викторию.

– А затем, что я ненавижу вас и все ваше кровожадное дикарское племя! Вы убили самых дорогих мне людей. Убили моего сына, моего маленького Адальберто!..

В глазах Виктории стояли слезы, а все тело ее содрогалось от бессильной, истеричной ярости. Катриэлю внезапно стало жаль эту по-своему несчастную женщину, и он молвил с печалью в голосе:

– Я сочувствую вам, сеньора. Но не в моей власти вернуть вам сына… Так же как и вы не можете вернуть мне мать…

Викторию, однако, не тронуло его искреннее сочувствие.

– Вы еще смеете рассуждать о моем сыне?! – истерично выкрикнула она. – Вы, грязный дикарь! Вам никогда не понять, что дети могут рождаться от чистой, настоящей любви! Вы – чудовища, способные убить новорожденного младенца!.. Да если бы мой мальчик остался жив, то вырос бы в замечательного человека и был бы сейчас рядом со мной. И мне бы не пришлось одной терпеть вас – омерзительное животное, у которого хватает наглости требовать уважения к себе!

– Дай Бог, чтоб, накричав на меня, вы избавились от ненависти в своей душе, – ответил на это Катриэль.

– Я всегда буду ненавидеть вас! Всегда!

– Очень жаль, – развел он руками. – Ваша озлобленность не принесет успокоения душам умерших. И, унижая других, вы не вернете себе честь и достоинство, которые у вас кто-то отнял.

– Что вы можете знать о чести, о достоинстве?! – возмутилась Виктория, но, заметив приближающихся Мариано и Камилу, умолкла. Затем, резко повернувшись, пошла обратно в дом.

Ночь в «Эсперансе» прошла относительно спокойно, хотя многим из ее обитателей так и не удалось уснуть.

Мария думала о Милагрос – девочке, которую она полюбила сразу и всею душой, думала о незабвенной Асунсьон, которая не может порадоваться счастью сына…

Катриэль тоже вспоминал свою дорогую Айлен, рассказывая о ней Милагрос. Здесь, в родном имении, в благословенных землях «Эсперансы»,

он не смог скрывать от Милагрос, что уже нет в живых.

– Вот, значит, откуда в твоих глазах боль. Я видела ее, но не распознала, не догадалась… Прости меня, – сказала Милагрос.

– Он нежно обнял ее, и они еще долго молчали глядя в звездную даль и вдыхая терпкий аромат вольных степных трав.

Потом Милагрос заговорила вновь:

– У меня никогда не было дома… Не было родного города, родной земли, по которой можно скучать. Только теперь я поняла, как горько было тебе терять имение. Эти земли, этот дом… В них сразу же влюбляешься… Почти так же, как – в Марию…

Над «Эсперансой» уже забрезжил рассвет, когда к дому подъехал небольшой отряд всадников в военной форме.

– Это Августо! – похолодев от ужаса, вымолвила Милагрос. – Он зачем-то вздумал меня преследовать.

– Идем отсюда побыстрее, пока ему не сказали, что мы здесь, – мгновенно сориентировался Катриэль и на всякий случай прихватил свой старый охотничий мушкет.

А Лусия, всю ночь грезившая об Августо, наконец увидела его воочию.

– Вы получили мое письмо?! – бросилась она навстречу своему возлюбленному.

– Письмо?.. Нет, – с холодной рассеянностью ответил Августо. – Я выполняю важное задание. Ищу заговорщиков. Вы не видели тут цирковые повозки?

– Ну, что я говорила? – победоносно уставилась Лусия на мать – Эти циркачи – бандиты! – и обернувшись к Августо, с огромным удовольствием

Сообщила – Здесь скрывается их дрессировщица, Милагрос. Идемте, я покажу вам, где она! От волнения у Августо перехватило дыхание.

– Да-да, я должен ее увидеть! – промолвил он но вовремя спохватился, добавив – Потом… сейчас меня интересует, где находится весь обоз Мне нужно расспросить ваших людей.

Лусию разочаровало такое решение Августо, а у Марии, наоборот, несколько отлегло от сердца К тому же она увидела, как незаметно выскользнула за дверь Камила, и поняла, что та собирается предупредить Милагрос и Катриэля. Лусия тоже, не вытерпев, пошла искать место их ночевки и, встретившись во дворе с Камилой, ревностно спросила:

– А ты что тут делаешь? Хочешь первой услужить моему жениху?

– Ну что ты? Зачем мне это? – ответила Камила. – Тем более что наши гости, кажется, и не стали тут ночевать, а ушли еще с вечера.

Затем она отозвала в сторону Мариано и попросила его:

– Вы не могли бы предложить свою помощь гвардейцам? Поехать с ними на поиски цирка но куда-нибудь… подальше от Арройо-Секо?

– Я уже и сам об этом подумал, – улыбнулся ей в ответ Мариано. – Будьте спокойны: как минимум день они с моей помощью потеряют!