Текст книги "Неявный лабиринт (СИ)"

Автор книги: Григорий Данилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

   – После той встречи за завтраком вы ещё встречались?

   – Нет.

   – Тогда как ты поняла, что он от тебя вообще хочет?

   – Первым намёком было, когда он сказал, что встанет на колени лишь перед одним человеком в этом мире. Дело в том, что меньше месяца назад разговор на эту тему уже заходил, так вот тогда он не собирался преклоняться вообще ни перед кем. Ну а дальше... сопоставила всё и додумалась в общем.

   Вернулся Игорь, мы распрощались с Оксаной и отправились в дальнейший путь. Стоял ясный день, по бокам дороги начались красивые виды, настроение становилось всё лучше и лучше, но ненадолго.

   – Мне самому не очень хочется тебя оставлять, но всё-таки придётся, – сообщил Игорь. – Постарайся понять, когда тебя ищут такие люди, о комфорте нужно думать в последнюю очередь. Завтра доберемся ещё до одних моих знакомых. Я могу надеяться на твоё здравомыслие?

   Вопрос мгновенно вывел меня из себя.

   – Значит так, если ты забыл, что мы обсуждали позавчера, напоминаю, и буду напоминать регулярно, чтобы ты там себе ничего не придумывал. Я с тобой иду не потому, что мне это нравится, а потому что здесь оставаться – вообще не вариант, и как только мне подыщется удовлетворительный дом, действительно там останусь. Но решать, что мне подходит, а что нет, буду я.

   Игорь как-то странно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Его взгляд снова напомнил, о том страшном состоянии, в которое он иногда впадал.

______________

   – Так, похоже, мне пора, – неожиданно прервала рассказ Аня, глядя куда-то вдаль.

   Она встала и ушла быстрее, чем я успел опомниться. Я понял, что достаточно проветрился и уже начал подмерзать, стоило вернуться в комнату и попробовать ещё немного поспать.

   Утром за мной зашел Джон и попросил проехать с ним куда-то недалеко, чтобы потом куда-то телепортировать. Разумеется, я не отказал, мы погрузились в карету и поехали. Меня всё ещё немного знобило после вчерашнего, хоть сна уже не было, я всё равно пытался отключиться насколько возможно.

   – Вот это очень плохо, – вдруг сообщил майор. Через пару секунд карета остановилась. – Ригхас, ты можешь нас забрать прямо отсюда?

   – Куда?

   – Не важно.

   Я послушно взял Джона за руку и перенёс к себе в пещеру.

   – Где мы? – сразу спросил он.

   – Тут я временно живу. А что вообще случилось?

   – Засада.

   – Большая? – уточнил я, так как вспомнил, с какой лёгкостью Джон разделался с разбойниками Керса.

   – Приличная.

   – А кучер?

   – Он похоже с ними заодно, – отмахнулся майор Ламбер.

   – Ясно. Рас уж мы здесь, я, пожалуй, выпью чаю. Тебе налить?

   Гость согласился, я пошел кипятить воду, а он с интересом осматривал комнату.

   – Успел подумать, об исходе Хиарры? – спросил Джон, когда мы сели за стол.

   – Всё время думаю.

   – Я понимаю твоё состояние, но всё-таки ты же не вчера родился, наверное, не первый раз влюбляешься. Попробуй объективно сказать, если тебе не удастся её найти, действительно ли это такая большая потеря. Вообще, насколько хорошо ты её успел узнать?

   – Не знаю, не могу я ничего объективно сказать. Смогу ли без неё жить? Конечно, смогу. Вон коров на мясо в тесных стойлах выращивают, где они почти не двигаются, строго говоря, это тоже жизнь. Хорошо ли я её узнал? Ты не поверишь, до того, как мы с тобой пришли за ней в Лекрейм, нашего совместного времяпровождения, наверное, и часа не набиралось. В итоге мы даже не успели рассказать друг другу о том, что видели в Лабиринте. Блин, как бы я хотел узнать о ней всё.

   – Значит, ты настаиваешь, что это любовь?

   – Ой, вот как раз этим словом называют вообще всё, что ни попадя. И лицо у неё странное, никак не могу его запомнить.

   – В смысле?

   – Ну вот я могу закрыть глаза и представить твоё лицо, или ещё чьё-нибудь, а её не могу.

   – Хм. – Джон закрыл глаза, вероятно, проводя эксперимент. – Не знаю, представляю её не хуже, чем тебя. Бывают люди, которые даже простые геометрические фигуры не могут вообразить, вот и у тебя какой-то сбой с ней происходит. Кстати, ты не пробовал описать для себя словами то, что видишь, а потом собирать, так сказать, по частям: форма лица, потом рот, нос, глаза. Начнём с простого, какие у неё глаза?

   – Такие... красивые, – я замялся. – Не помню. А ведь хотел на это обратить внимание.

   – Ладно, а хотя бы волосы помнишь? Цвет, длина?

   – Тёмные какие-то... и длинные.

   – До куда?

   – Не помню.

   – Извини, конечно, Ригхас. Но это называется другим словом.

   – То есть? Не любовь?

   – Да, – Джон начал смеяться прежде, чем договорил. – Это называется болван. Ну как можно не запомнить такие вещи?!

   Я даже немного посмеялся вместе с ним, но продолжать разговор не стал.

   – А что с этими часами? – насторожился Джон.

   Я объяснил.

   – Вот этого я и боялся. – Майор снова посерьёзнел.

   – А что не так?

   – Сейчас вернёшь меня домой, и выходи уже из этого Неявного Лабиринта.

   – Да, пожалуй, пора, – согласился я, встал из-за стола, взял кружки и пошел к раковине.

   Когда я домывал вторую чашку, за спиной раздался странный долгий звон. Обернувшись, я увидел медленно падающие на пол стул и осколки стекла с песком. Джон разглядывал свою кисть, вероятно, всё-таки попавшую в зону замедления.

   – Это так на всякий случай, – пояснил он. – Чего-то я может и не понимаю, но то, что ты придумал, это какой-то болезненный бред.

   Надеясь, что ещё не всё потеряно, я стал судорожно вспоминать, сколько песка было в часах, когда мы вошли в комнату. В отличии от волшебного лица Хиарры, с этим проблем не возникло. Проблемы возникли с электронными часами, причём с обоими, отдельные палочки на циферблатах ещё горели, поэтому я не заметил неисправности сразу, но никакой информации они мне предоставить уже не могли. Причина оказалась предельно проста – дохлые батарейки. В целом, стоило признать, что Джон прав.

   – Помнишь деревню, где мы с Керсом последний раз ночевали, прежде чем я оставил его в лесу? – спросил он.

   – Да.

   – Сможешь меня туда доставить?

   – Пошли, – я взял майора за руку и сделал, как он просил.

   Похоже, здесь недавно прошёл какой-то бой. Оглядевшись, Джон побежал кого-то расспрашивать, потом устремился ещё куда-то. Я последовал за ним. Расталкивая людей, мы вошли в избу. Здесь на полу лежали раненные, среди них был Керс.

   – Привет, Джон. Боюсь я больше не смогу выполнять ваши поручения. – Керс с трудом выговаривал слова.

   – Бывает. Зачем вы вообще туда полезли, ясно же было, что нужно ждать подмоги?

   – Эти мародёры напали на храм.

   – И что? Там, как мне сообщили, вообще никого не оставалось, и всё ценное оттуда уже унесли. И вообще это не храм, а так молельня, архитектурной ценности тоже не представляющая. Такую построить с нуля можно за месяц без особых затрат. Что до самих разбойников, на деревню бы они тоже нападать побоялись, и в скорей всего эту шайку через пару дней так и так бы поймали. Так нафига вы положили там пятнадцать человек? За религию? Так ты же вообще сейчас с другим народом другим богам молишься.

   – Ты прав, Джон. Видишь этот знак на шее? Думаешь, я решил носить его, так как, взвесив все "за и против", выбрал для себя именно эту религию? Нет, его подарила мне Цесиринигация, для меня это просто знак заботы и принятия. Ты был прав, когда говорил о чувстве единения, которое религия дарит, со своим народом, с предками и со всеми, кто надеется на завтрашний день. Вот поэтому нельзя было поступить иначе. А конкретно эта религия мне действительно дважды чужая.

   – Я понял, – мой спутник коротко кивнул и отстранился.

   – Ригхас, – Керс позвал меня. – Ты ведь сильно из далека, да? Соответственно ты уже должен был привыкнуть принимать разные традиции без каких-то предрассудков.

   – Да, я вообще ими не очень отягощён. А что?

   – Меня скоро не станет, и похоже от меня совсем ничего не останется. Это прозвучит глупо, но я слышал у какого-то народа был обычай съедать сердце некоторых умерших, чтобы потом носить с собой частицу их души. Или печень ли, не помню. Так вот ты не мог бы?..

   – Не мог бы сожрать твоё сердце? – закончил я. – Или печень? А на выбор, на мой вкус, да? Ты совсем с ума сошел?

   – Пожалуйста, подумай.

   В это время какая-то женщина оттеснила меня и склонилась над умирающим. Сообразив, кто это, я поспешно отошел. Джон беседовал ещё с кем-то из раненных, а я ждал в сторонке. Разговора Керса и Цесиринигации я не слышал, но видел, как он вдруг поднял руку, положил на живот травницы и вопросительно посмотрел на неё, она кивнула. После этого разбойник нашел взглядом меня, я кивком показал, что тоже всё понял. Вопрос с сердцем и печенью был закрыт.

   – Пошли отсюда, Ригхас, – позвал Джон. – Похоже эта дурость заразна.

   – Твою мать, что за придурок! – уже громче продолжил он комментировать ситуацию, когда мы немного отошли. – Чувство единения со своим народом, усраться можно. Нет, единение дело хорошее, но халупа-то эта здесь причём? Без этого святого сруба прям сразу все врознь пойдут, так он важен. То-то никто из местных его защищать и не подумал.

   – Ну по-другому человек жизнь воспринимает, – попытался я успокоить майора.

   – Хреново он её воспринимает, скажу я тебе. Вот у некоторых людей восприятие реальности цельное, а у некоторых рваное. Что-то им запало, они в это верят, а что-то не запало, они и не верят, а как это всё соотносится их вообще не волнует. Но вернёмся к нашему барану. Помнишь, он плакался, что не видит будущего? Я как-то был в похожем состоянии, хотя ситуация была противоположная: чувства лились через край, но совершенно безответные. Так вот, были у меня тогда естественные мысли: "Раз жизнь не удалась, неплохо бы из неё красиво уйти!". По счастью, с головой у меня в целом всё было хорошо, плюс каждый день было "завтра рано вставать", в общем красиво уйти не сложилось. А вот нашему герою такая возможность представилась, и он ею воспользовался. Знаешь, если бы он один геройствовать пошел, флаг в руки, как жить с его прошлым, я тоже представляю смутно. Но товарищей-то на такие подвиги зачем подбивать?!

   – Плохо это, – согласился я.

   – Где ж плохо-то, – не унимался Джон. – Умер героем, подумаешь, что жил, как собака. Ещё и ребёнка заделать успел, кругом счастье. Как по мне, Цесиринигации теперь надо найти нормального мужика и вообще ребенку про этого папика не рассказывать.

   – Да, хорош, Джон. Всё-таки что-то он с отрядом этих лесных жителей защищал и до этого. И вообще, она-то чем провинилась, чтобы к её чувствам с таким неуважением относиться.

   – Да, ты прав. Что-то я разошёлся.

   Несколько минут мы сидели молча.

   – Сейчас будет продолжение. Ну что за день! – Джон кивнул на приближающегося к нам человека.

   – Майор Ламбер, я должен вам кое-что сказать, – безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе, сказал Василий. – Мне была очень нужна ваша помощь. Я был вынужден сказать вам неправду. Я не знаю, где искать вашего брата. Простите меня. Наверное, я не имею права просить чего-то ещё, но, пожалуйста, если будет возможность, вспомните о нашем вчерашнем разговоре.

   – Спасибо, что сказали. Я уважаю ваше решение и обещаю, что сделаю всё, что будет в моих силах. – ответил Джон.

   – У тебя есть брат? – спросил я, когда Василий скрылся.

   – У меня есть дурацкая привычка давить на жалость, даже когда в этом нет необходимости. Школа Её Превосходительства, не доводилось слыхать про Эрми? Я люблю рассказывать, как меня побила жизнь. В том числе о том, что в раннем детстве от моей семьи остался один брат, но и с ним меня разлучили в возрасте восьми лет. Так получилось, что эту печальную историю я успел рассказать сначала Керсу, потом Василию. Я и подумать не мог, что Керс, не моргнув глазом при случае расскажет то же самое, как свою историю. Василий – довольно мудрый человек, но слишком верит в людей, поэтому уязвим для лжи. Так вот, он решил, что это настоящее проведение, и мы с этим оболтусом братья, не знающие об этом. Когда ему было кое-что нужно, хотя на самом деле именно такого развития событий ожидала Сканта, он пообещал мне, что в обмен на мою помощь поможет мне найти потерянного брата. А теперь, увидев, что Керс мёртв, он решил таким вот образом уберечь меня от этой страшной новости.

   – Погоди, но ведь по правилам их ордена, совравший должен умереть?

   – Возможно, уже.

   – И ты его не попытаешься его остановить?

   – Ригхас, присядь. Василий тяжело болен, он терпит сильные боли почти непрерывно, из-за них он практически не может спать. Он не из тех, для кого это является достаточным основанием к самоубийству. А вот сейчас, он сможет уйти с уверенностью, что поступает правильно. В данной ситуации, мне кажется, это не плохо. Хотя сама ситуация меня, конечно, не радует.

   – Можно открыть тебе тайну? – спросил Джон ещё через несколько минут.

   – Да, если нужно. Но учти, я хоть и не из болтливых, но не так стоек к дознанию, как ты.

   – Да, это мне нужно. Никто меня с братом не разлучал, я прекрасно знаю, где живут мои трое братьев и две сестры. Мои родители живы и здоровы, более того, у меня по счастью живы оба дедушки и обе бабушки. А самому мне двадцать девять лет, да, сохранился я плоховато, работа такая, а что волосы рано седеть начали и вовсе наследственное. Самый длинный роман в моей жизни длился семь месяцев, потом мне всё наскучивает. Никаких детей у меня само собой никогда не было и не планируется.

   – Классно, хоть чему-то сегодня можно порадоваться, – прокомментировал я. – Пойду пройдусь немного.

   Либо я чего-то не понимал, либо в этой деревне вообще в туалет не ходили. Ни одного специального домика я так и не увидел. Пришлось искать просто укромное местечко, а для этого понадобилось уйти довольно далеко. Сделав свои дела, я пошел назад, и тут мне на плечо легла чья-то рука. Я приготовился услышать какую-нибудь тупую шутку или пьяное "подожди брат", но вместо этого вдруг почувствовал сильную боль в шее. Я успел понять, что мне перерезали горло, а потом в голове всё смешалось.

Последний путь

(некоторые пояснения).

   Джон нагнал уходящего колдуна.

   – Магистр, постойте. Можете заморозить ещё одно тело, ему предстоит дальняя дорога.

   – Сколько дней?

   – Не знаю точно. Дней на пять желательно.

   – Это куда вы его везти собрались?

   – В Лекрейм.

   – Там же сейчас никто не живёт, родом оттуда что ли?

   – Нет, долго рассказывать. Просто я считаю, что этого человека нужно похоронить именно там.

   Джон молча наблюдал, как колдун работает, потом, как тело грузят в повозку.

   – Что же ты, Ригхас. Вот от кого, от кого, а от тебя никак не ожидал. – проговорил он одними губами. – Может всё-таки не стоило вас разлучать раньше времени?

   Дорога до крепости заняла три дня. Здесь, как считал, Джон, произошло самое яркое событие в жизни Ригхаса. Конечно, он понимал, что блуждающий в Неявном Лабиринте где-то как-то жил и до этого, но ведь это была можно сказать другая жизнь. Сложно сказать, о чём майор Ламбер думал в эти дни. Он редко позволял себе показывать свои настоящие эмоции, а если и позволял, то только положительные, но чаще всё-таки играл. Даже те, кого он позвал помочь с погребением, подумали, что майор просто по чьей-то просьбе сопровождает чьё-то тело.

   – Почему нельзя подождать хотя бы пока он не вернётся от Лайлтиса? – спросила Хиарра, оказавшись в баре.

   – Потому что потом будет ещё сложнее, – ответил Джон Ламбер.

   – А если у него не получится, если с ним что-нибудь случится? – не унималась девушка.

   – Я уже объяснял, что даже, если он провалится, ничего страшного случиться не должно. Пленить его на длительное время Лайлтису тоже совершенно незачем. А вот если ты всё ещё будешь присутствовать в картине, он может попробовать манипулировать тобой через Ригхаса, или наоборот. – объяснил Крихон.

   – А если он его всё-таки убьёт?

   – Тогда ты тем более ничего не сделаешь, – рассудил Джон.

   – Знаешь, что! Кроме предположений, о том, как будет лучше, есть ещё ответственность за данные обещания! – Хиарра начинала злиться.

   – Справедливости ради, должен согласиться, данное слово порой значит невероятно много, – заметил Крихон. – А что именно ты ему обещала?

   – Да, может я сдержала не все обещания в своей жизни, но в данном случае это очень важно. – Хиарра задумалась, вспоминая разговоры с Ригхасом. – Насколько помню, я говорила, что он может на меня положиться.

   – Тогда ты тем более должна сделать то, что необходимо вам обоим, – настаивал Джон.

   – Неужели вы не понимаете, именно в этой ситуации можно было ничего не говорить, то, что я его дождусь, подразумевалось, само собой.

   – Я понимаю о чём ты, но это всё-таки немного другое, – рассудил Странник. – Подумай лучше, что ему передать.

   – Записку, на словах вы обязательно что-нибудь от себя добавите. Есть бумага и ручка?

   Крихон немедленно предоставил необходимые предметы. Пока Хиарра писала, Джон решил прояснить моменты, которые до сих пор казались ему непонятными.

   – Ригхас, рассказывал мне, как оказался в Неявном Лабиринте, в том числе, как познакомился с тобой. В общих чертах я даже понял. Единственное, что кажется мне странным даже на фоне всего остального, это то, что ты минимум трижды оказывалась за стойкой в каком-нибудь заведении, да ещё и объяснялась так, будто в курсе всего, что происходит. Кстати, отдельное спасибо за тёплый приём, когда мы Ригхасом уничтожили человечество.

   Началось всё с того, что я пришла в этот самый бар, как посетитель. Разумеется, я не помню, ничего, что было до. Я села за столик на улице, сделала заказ, а когда мне его принесли поступило странное предложение.

   – Извините, вы сильно торопитесь? – спросил хозяин.

   – Не очень, а что?

   – Наверное, это прозвучит глупо, но не могли бы вы немного постоять за стойкой?

   – Просто постоять или поработать?

   – У нас мало посетителей, скорей всего просто постоять. Но всё-таки они возможны, поэтому совсем без присмотра я оставить бар не могу. А мне совершенно необходимо отлучиться.

   – А просто закрыть двери на это время вы не можете?

   – Замок сломался, за ним и надо сбегать, пока магазин не закрылся.

   – Но я же не знаю, как и что у вас тут устроено.

   – Там нечего знать, ассортимент не велик и всё напечатано с обратной стороны стойки. Если попросят еду, просто примите заказ и дождетесь меня. Касса не закрывается. Если вы согласитесь, ваш заказ за счёт заведения.

   – Если вы готовы доверить всё это мне, с тем же успехом можно просто оставить табличку: "берите, что хотите, деньги кладите в кассу".

   – Так ведь я готов довериться именно вам, а не произвольному посетителю. Всё, я придумал, как вас заинтересовать. Если кто-то всё-таки придёт, развлеките себя наговорите ему какой-нибудь несусветной фантастической ерунды.

   – В смысле?

   – Просто откройте рот и скажите первое, что придёт на ум, например, про этот бар. А потом развейте мысль. Говорите одну глупость за другой, а между ними расскажите о чём-то сокровенном, но так, чтобы было не отделить одно от другого.

   В итоге я согласилась. Хозяин заведения провёл меня внутрь через заднюю дверь, оставив верхнюю одежду в подсобке, я встала за стойку. И, как вы уже догадались, пришёл Ригхас. Правда, тогда его ещё так не звали. Чёрт возьми, а ведь под конец я откуда-то узнала, как его зовут. Эх, вспомнить бы. Так вот, рас уж мне разрешили говорить ерунду, я, недолго думая, встретила его фразой "О, я знала, что сегодня будет посетитель!", а потом наговорила ещё другой ерунды, правда, под конец растерялась и спряталась в подсобку, перевести дух. Уже значительно позже я поняла, что в голову мне это пришло не с потолка, а было специально заброшено, по крайней мере частично. К тому времени, как Ригхас собрался уходить, вернулся мой "наниматель".

   – Признаюсь, я подошел сразу за этим господином, но решил не отказывать себе в удовольствии посмотреть, как вы справитесь. – обратился он ко мне, когда дверь за Ригхасом закрылась.

   – Ничего, мне даже понравилось. Я могу идти? – Не дожидаясь ответа я пошла за курткой.

   – Надеюсь, вы идёте гулять по Неявному Лабиринту?

   – Было бы здорово, – я решила поддержать шутку. – Но вероятность гибели девяносто семь процентов – это как-то слишком.

   – Давайте договоримся, вы ещё пару раз меня подмените, а я подстрахую вас в наиболее опасных моментах?

   – Договорились! – согласилась я и, соображая, как ещё развить шутку, направилась к выходу. Но шутки на этом практически кончились.

   Это был совсем простой мир. Он состоял только из воздуха и снега. Нога находила опору, проваливаясь в сугроб чуть выше колена. Это тоже был снег, просто слежавшийся, а под ним не было ничего. Снег шёл большую часть времени, но и когда он прекращался, небо сохраняло однотонный светло серый окрас. Ветер дул всегда, поднимая клубы снега, даже когда он не падал сверху.

   Было холодно. Особенно холод ощущался на шее, незакрытой ни шарфом, ни воротником, и на лодыжках, плотно облепленных постоянно засыпающимся в ботинки снегом. Когда-то я бы заволновался, что могу простыть, но теперь это не имело никакого значения, ведь я, вроде как, уже умер. Я не пробовал никуда переместиться, и так знал, что ничего не выйдет. Так же, как знал, что передо мной не темнота, а конец реальности, выглядывая за дверь в своей пещере, так же, как знал, что здесь нет ничего кроме снега. Так же, я знал, что нахожусь здесь лишь затем, чтобы обдумать свой путь сюда, а потом раствориться в бесконечной метели и исчезнуть вместе с этим миром.

   Конечно, я помнил, как вернулся к жизни Игорь, но у него была цель, определявшая саму его природу. А какая могла быть цель у меня? Вернуть в какой-то абстрактный свой дом? Найти Хиарру? Да, второе всё-таки имело для меня значение, но это тоже было не то. Во-первых, даже будь я живым, не было у меня никакого представления, как к этой цели идти. Она могла оказаться из другого мира, или просто из другой страны, да мы могли бы жить на одной улице и никогда не встречаться. Время в разных мирах шло по-разному, мне было обещано, что, уложившись в отведенное, я вернусь в тот же момент, из которого ушел. Если бы соотношение хода времени было постоянным, никакого смысла укладывать не было бы, соответственно, можно было ожидать, что, когда срок выйдет, соотношение изменится, возможно, спружинит в обратную сторону, возможно, пока я катался с Джоном и пьянствовал, Хиарра состарилась и умерла. Во-вторых, спасти и найти – вещи разные, спасти – цель самодостаточная, а ищут обычно зачем-то, а ведь Хиарра уже вышла из Лабиринта, то есть вернулась к своей основной жизни, вспомнила своё настоящее имя, могло оказаться, что мне вовсе незачем в этой жизни появляться. Начав сравнивать себя с Игорем, я заинтересовался вопросом, удалось бы ли мне учуять, что Хиарра в опасности и нуждается в моей помощи. Вопрос неожиданно привёл к страшной догадке. Джон Ламбер был не плохим человеком, но, как верно заметил Саша, любил решать за других, соврать во благо было для него обычным делом. Таким образом, я не мог быть уверен, что Хиарра вышла из Лабиринта, могло оказать, что она помогала с перемещение людей Сканты и, как и я, погибла где-то.

   Ветер загудел сильнее и хлестнул по щеке густым потоком снега. Небо, кажется, стало немного темнее. Я всё ещё куда-то шёл, не знаю зачем, наверное, просто по привычке. Пальцы ног в ботинках уже почти не чувствовались, но осознание, что здоровье мне больше не понадобится, позволяло не обращать на это внимания.

   На поверхности оказался вопрос, какого чёрта я не вышел из Лабиринта, пока мог? Хорошо, сначала я должен был рассказать Джону и Крихону о том, как прошла встреча с Лайлтисом. Потом я был не в форме – тоже ладно. Утром мне надо было прокатиться с Джоном и телепортировать его, тоже всё понятно. Но почему я потом-то не отправился домой? Неужели я не мог в другом месте в туалет сходить? Похоже я просто боялся той неопределённости, которая ждала меня за заветной дверью. А может, я, как и Керс, не знал, как жить со всем, что успел натворить, и также неосознанно искал смерти? Так или иначе, я её нашел, и теперь мне не оставалось ничего, кроме как до самого конца вспоминать и анализировать свой короткий путь, начавшийся в баре за бокалом пива.

   Слишком много было смертей на этом отрезке времени. Так много, что они затмили для меня всё остальное. А ведь в самом начале я был против. Моим первым осознанным решением был отказ от убийства Анса. Нет, вру, я не хотел участвовать в дуэли, так как мог погибнуть сам. Потом всё вышло так, что его смерть стала совершенно оправданной. Или мне так только казалось. Я же мог не использовать навыки, полученные от злого колдуна, и просто дальше наблюдать, что сделает Джон. Да нет, в том варианте событий, когда Страж Зеленого Каньона отстоять не удалось, вражеская армия уничтожала мирные города. Избежать таких событий однозначно было хорошим делом. Но стоп, убивать его на дуэли же всё равно было не обязательно. Да, он дезертир, но почему мы с Джоном стали судьёй и палачом в одном лице? Можно было просто отказаться брать его с собой, когда Её Превосходительство направила меня в Лекрейм.

   Следующим был Керс. Тут всё-таки я к себе особых претензий не имел. Даже если допустить, что планы суккубы можно было пресечь иным способом, ситуация вынуждала меня принимать спонтанные решения. Плюс ко всему, в итоге он остался жив. Ещё на некоторое время. Вера в то, что в этих двух случаях я поступил правильно, облегчила для меня принятие подобных решений дальнейшем.

   Потом некоторое время люди убивали друг друга тут и там без моего вмешательства, вплоть до того, как я попал в Земли Страха. Первый же встреченный там человек погиб при моём непосредственном участии. Казалось бы, тоже можно списать на спонтанность, и всё-таки я мог бы взять себя в руки и действовать более взвешено. Потом не стоит забывать о сектанте, которого я пырнул Последним Путём в ногу, по факту он тогда выжил, но у меня-то на тот момент были все основания думать, что я его убиваю. С другой стороны, я ведь тогда не мог позволить себя задерживаться ни на сколько. И всё же, само то, что я заранее не обдумал использование кинжала, уже очень плохо. Ещё несколько смертей являлись защитой, может быть и можно было сохранить кому-нибудь жизнь, но это был серьёзный риск, а рисковать ради тех, кто вообще-то без достаточных оснований хочет убить меня – немного странно. Следующими на тот свет отправились Госейн и Ройа, я тогда возложил всю ответственность на них самих, но на самом-то деле я же мог за ними более внимательно следить, и должен был заранее подумать о такой опасности.

   Последствия разрушения печати – это просто тихий ужас. Возможно, как выразился Игорь, эти люди сами зашли в тупик. Но бездумства моих действий это всё равно не оправдывает. И ведь я догадывался, что произойдёт что-то серьёзное, хоть и не знал, что именно.

   Не успел я вернуться из Земель Страха, как на пути моём встал Соломон. Его тоже вполне можно было оставить в живых. А правда ли, что единственным мотивом было желание спасти его от порабощения Голосом Страха? Может дело ещё и в том, что я всё-таки почувствовал в нём конкурента в отношении Хиарры? Теперь было уже и не вспомнить.

   Ну и в завершение списка я собирался расправиться с Лайлтисом, надо признать, даже немного гордился своим решением. Он был прав, мне стоило быть аккуратнее с некоторыми решениями. В Неявном Лабиринте не было стен, путь к выходу из него состоял именно из принятых решений. И ведь я почти пришёл к нему, почему я тогда не мог просто подумать обо всём, о чём подумал сейчас? И это тоже мне вскоре объяснили, хотя Джон общался, вроде как, с Керсом. М-да, очарованный круговоротом невероятных событий, я не понимал совсем простых вещей. Надо думать, Лайлтис тоже когда-то что-то делал не так, поэтому и застрял здесь на тысячи лет, и выход у него остался только такой. Может быть, объективно он и заслуживал смерти, меня это не оправдывало. Вот Хиарра – молодец, хоть неизвестно через, что именно она прошла, но всё, что я видел, делала правильно, и совсем не испачкала рук. Ну а я, похоже, оказался не достоин ни её, ни вообще какой-либо жизни.

   Всё-таки холод доставлял существенный дискомфорт. Я остановился и положил ладони на колени, надеясь их хоть немного отогреть. Правда неизвестно, что промёрзло больше. Теоретически я понимал, что нужно наоборот двигаться активнее чтобы согреться, но заставить себя что-то делать уже не мог. Я понял, что устал и не хочу больше никуда идти. В данных обстоятельствах это был очень весомый аргумент. Не то чтобы коленям стало лучше, но захотелось сжаться ещё плотнее. Я сел на корточки, обхватил ноги руками, сомкнул кисти в замок и уперся в них носом. Потом перенёс вес назад, усаживаясь в сугроб, чтобы ноги не затекали. От прикосновения снега не становилось холодней, я с интересом разглядывал падающие на запястья прямо перед глазами снежинки, соприкасаясь с кожей они не таяли и постепенно собирались в ложные конструкции. Снегопад и не думал прекращаться, наверное, стоило подождать, пока он засыплет меня целиком. Многие звери зимуют под снегом, а мне может и не стало бы теплее, но комфортнее уж точно.

   – Не часто встретишь кого-то настолько аппетитного, чтобы унюхать и заинтересоваться уже после смерти, – проговорил женский голос рядом. Я поднял глаза и увидел очень сексуальную демонессу. Конечно, я узнал её, именно она когда-то чуть не убила Керса, её руками я освободил Хиарру, пленённую его бандой.

   – Ты почти опоздала, – отметил я, поднимаясь. – Моя кровь уже начала застывать.

   – Ничего, я знаю, как её разогреть. – Суккуба взяла мои руки и положила их себе на талию, она казалась очень горячей. Демонесса от моего прикосновения наоборот вздрогнула, но убирать мои ладони не стала. – А-ай, ты, и правда, сильно замёрз.

   – Да, погодка так себе, – согласился я, опуская руки ниже. Несколько минут назад я и подумать не мог, что мне выпадет такая радость. Сложно было представить лучшее окончание моего печального пути. Нет, на нём были и светлые моменты, но они остались где-то далеко.

   – Давай-ка, сделаем поуютнее!

   Она подняла руки над головой, на кончиках пальцев замерцали красные искры, вокруг нас появился полупрозрачный купол того же цвета. Ветер перестал обдувать меня. Суккуба стала медленно поворачиваться, совершая какие-то жесты кистями, и воздух быстро теплел, при этом она сделала ещё шаг в мою сторону и уже прижималась всем телом. Я почувствовал, что ещё не совсем безнадёжно промёрз. Оказывавшись спиной ко мне, она откинула голову мне на плечо.