Текст книги "Неявный лабиринт (СИ)"

Автор книги: Григорий Данилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

   Путь занял не один час, растительности редела, и свет становился всё слабей. Довольно долго мы шли молча, лишь когда вдали появились огни, я снова попробовал начать беседу:

   – Давно ты здесь?

   – Дней двести, – снова спокойно ответила Ройа. – Пришельцы из разных мест группируют дни, обзывая это различными именами, но в этом нет смысла, погода не меняется, и вообще ничего не происходит, только люди немного стареют, но чаще умирают от болезней или их кто-нибудь убивает.

   – А "новенькие" часто появляются?

   – На моей памяти было десять человек, выжили восемь.

   – Кстати, а почему здесь никто не рождается?

   – Потому что рожать нельзя.

   – Ясно, а если все-таки... ты знаешь, как это бывает.

   – При мне такого не было, но говорят, – она замялась, – по-разному.

   – Да, чудесное место, – пробормотал я себе под нос.

   – Ты ещё не понимаешь куда попал, ещё ничего не видел. Если выживешь, научишься слушать старейшин, не будешь сомневаться в их требованиях.

   – Не кипятись, я и так верю тебе, верю, что это необходимо. Просто не готов к такому. Идем, мы же уже близко?

   – Да.

   Наконец мы подошли к скалам, видимо, они и были тем самым единственным пригодным для жизни местом. Пожалуй, днем в сухую погоду, я забрался бы на такую скалу с любой стороны без помощи рук, но вот в впотьмах по мокрым от росы камням даже следом за Ройей карабкаться было довольно неудобно. Незначительно пострадали мизинец левой ноги и правое колено, в добавок я чем-то испачкал руки и немного подавил собранный урожай.

   – Быстро ты вернулась, – голос звучал совсем рядом, но увидеть говорившего не удавалось. – А так ты не одна?

   В свете факела появился мужчина неопределенного возраста, как и Ройа, он имел светлые волосы и был одет в светлую одежду, но явно из совсем другого материала.

   – Ага, он только сегодня сюда попал, ещё даже испугаться не успел. Возьми мой мешок, я отведу его сразу.

   Мужчина принял мешок и без лишних слов удалился. Ещё несколько минут мы куда-то шли и немного карабкались. По пути встречались другие люди, но больше никто не начинал разговора. Все они также имели очень светлые волосы и не разнообразили облачение цветными вещами. На глаза попадалось множество куч крупных камней вперемешку с бревнами, поначалу я подумал, что планируется какое-то большое строительство, но, когда мы проходили мимо одной из "куч", из неё, пригибаясь вышли двое, выходило, как раз это и есть жилые строения. Мы направлялись крупному прямоугольному зданию, оно выглядело солиднее, даже из далека было очевидно, что построившие его не стали бы марать руки с остальными домиками. Когда мы начали обходить здание, от стены отделилась тень и двинулась в нашу сторону.

   – Ройа, – окликнул человек мою спутницу. Она слегка вздрогнула, видимо не заменив, приближавшуюся фигуру заранее.

   – Здравствуйте, отец! – она поклонилась. – Я пришла к вам, потому что встретила сегодня этого человека. Он только сегодня попал в Земли Страха.

   – Хорошо, ты можешь идти, – судя по голосу "отец" был далеко не молод, – Как тебя зовут, дитя?

   – Ригхас.

   Вместо того, чтобы представиться в ответ, старик задал следующий вопрос:

   – Скажи Ригхас, ты боишься?

   – Да не сильно, – пожал я плечами, – Живут здесь люди как-то, значит и я не помру.

   – Идем со мной, – он коснулся рукой моего предплечья, увлекая за собой.

   Мы вошли вовнутрь. У входа горел факел, хотя его одного было явно мало, на большое помещение. Старик повел меня по коридору и остановил напротив низкого прохода.

   – Проходи.

   Несколько шагов предстояло пройти наугад, но дальше комната немного освещалась снаружи. Стараясь скрыть волнение, я двинулся вперед быстрым шагом. За спиной раздался скрип двери и лязг закрывающейся задвижки, я мгновенно понял, что произошло, но было поздно.

   – Извини, я не могу спасти тебя, пока ты не готов. Лишь страх даст тебе силы, которые нужны, чтобы идти вместе с нами.

   Послышались удаляющиеся шаги нескольких пар ног. Надо понимать, сообрази я чуть раньше, что к чему, меня бы просто затолкали в камеру силой. И все равно мне было обидно, так глупо попасться. Дедок не понравился мне уже по одному обращению "дитя", какие бы великие тайны и мудрости он не постиг, меня он видел первый раз в жизни, и то, что я был моложе не делало меня тупее. И то, как послушно я дал себя запереть, было не более чем вежливостью из уважения к местным устоям.

   На улице быстро светлело, уже через несколько минут я мог хорошо рассмотреть свои апартаменты. Это была комната "три на три", в углу лежали два бревна с набросанными поперек ветками, на внешней стене располагалось небольшое зарешеченное окно, последним из удобств была дырка в полу. Я обреченно опустился на лежак и погрузился в раздумья о своем положении. Оставалось надеяться, что мое положение – нормальный этап для любого новичка, хотя мне предстояло ощутить некий страх, способный придать силы, этот момент меня тоже очень тревожил. Итак, мне предстояло стать членом толи секты, толи религиозной общины, с недружелюбным, но, возможно, вынужденным внешними факторами, уставом. В любом случае, нужно было изображать хорошего ученика, сказали бояться, значит буду бояться, дело не хитрое, лишь бы не перестараться, а то могли или не поверить, или опять же сочтут непригодным идти вместе с ними.

   Тем временем разгорался рассвет. Хоть собственно светила я не видел, косые лучи, проникающие в окно, были настолько яркими, что заставили сначала просто жмуриться, потом отвернуться, а потом и вовсе закрыть глаза руками. Я вдруг ощутил непреодолимое желание поспать, поза была вполне подходящей, поэтому я даже не успел подумать, а стоит ли засыпать.

   Я проснулся не потому, что выспался, а потому, что в гробовой тишине появились звуки, которых я ждал. Кто-то, сильно шаркая одной ногой, быстро приближался. Эхо шагов усилилось, я понял, что человек вышел в зал. Подумать всё это я успел прежде, чем окончательно проснулся, и вспомнил, где нахожусь.

   Итак, я снова обнаружил себя в темных подземных туннелях, точно в том месте, где и ложился спать. Сколь бы не благоприятным не казалось мне это место, я был рад оказаться здесь сейчас: тут я всё ещё был свободным человеком. Разумеется, мне не хотелось этого менять, и возникал вопрос: "стоит ли вообще взаимодействовать с местными жителями, даже если они ведут себя дружелюбно?". Ответил на него желудок, урчанием напоминая, что в него уже длительное время ничего не складывали, съеденные в другом мире светящиеся плоды похоже не считались.

   Я встал, оправил одежду и поздоровался. Звук шагов тут же стих, но ответа не было. Выждав несколько секунд, я заговорил снова:

   – Э-эй! Отзовись! Я знаю, что ты здесь. Не бойся, я предельно дружелюбен.

   Незнакомец по-прежнему молчал, но сопение подсказало, что он приближается ко мне.

   – И не надо пытаться ко мне подкрасться. Это может плохо кончится, я дружелюбен, но не беззащитен. – Договорив, я на всякий случай сделал несколько шагов в сторону.

   Раздался стук деревяшки по камню, незнакомец "нашел" мой посох, причем как-то особенно неудачно.

   – Твою мать! – Мужчина, видимо, осознав бессмысленность дальнейшей скрытности, наконец продемонстрировал способность разговаривать. – Кто ты?

   – Я – Ригхас, и мне не нравится твой вариант приветствия.

   – Хорошо, Ригхас, что ты хочешь? – человек в темноте проигнорировал мой намек.

   "Что за тупой вопрос?!" – начинал злиться я.

   – Мир во всем мире, стейк средней прожарки и бутылку коньяка в личное пользование, а ещё чтобы ты наконец представился и сказал, какого хрена пытался ко мне подкрадываться.

   – Меня зовут Госейн, я не собирался причинять тебе вреда, просто... Ты ведь явно не из наших и тебя нужно... – он окончательно замялся.

   – Договаривай, что со мной нужно сделать? – надо было выжать из него как можно больше прежде, чем он собрался с мыслями.

   – Связать и отвести к мастеру, – обреченно закончил Госейн, – Нет, не... то есть потом бы тебя отпустили, просто любой незнакомец в этих туннелях может быть очень опасен первое время.

   – Я опасен, и становлюсь ещё более опасен, когда меня пытаются связывать.

   – Да нет, ты всё ещё не напал на меня, хотя мог. То есть ты вроде нормальный... – Не знаю, кого и в чём он убеждал. – Или может ты просто напуган?

   – Значит так, если будешь вести себя хорошо, то я тебя не убью и не съем, иначе ничего не обещаю. Ты голоден?

   – Ну так.

   – Когда и что ты ел?

   – Грибы ел, когда проснулся, как обычно.

   "Питаться здесь можно грибами" – отметил я про себя. Грибы – ребята опасные, поэтому сразу нужно было уточнить ещё один момент:

   – Отравиться-то не боишься?

   – А чего ими травиться-то, никто ж не травится.

   – Вот и славно, куда ты идешь?

   – Жрунов давить и грибы собирать, как обычно. Только теперь нужно отвести тебя к мастеру.

   – Там меня тоже нужно будет связать или куда-нибудь запереть?

   – Да.

   – Отлично! – Очень хотелось похлопать Госейна по плечу. – И когда бы меня отпустили?

   – После ритуала Охотника, когда ты перестанешь видеть плохие сны.

   – Чем дальше, тем интересней. А до этого счастья-то все доживают?

   – Нет, конечно, поэтому и приходится держать новеньких в ямах. Это для твоего же блага, иначе никак не выжить. – Вторая фраза, была явно заученной.

   – Вот что, Госейн. К мастеру мы сходим немного позже, а пока пошли за грибами, ну и на жрунов давление постараемся оказать.

   Он не сопротивлялся. Конечно, на его месте обвести меня вокруг пальца было легче легкого, но похоже мой спутник был из тех, кому проще считать себя жертвой обстоятельств и полностью им подчиниться, чем попытаться что-то сделать.

   Я продолжал расспрашивать Госейна о пещерах и жизни в них. Оказалось, что жруны – это и есть комки слизи, один из которых меня пытался сожрать, а живущие здесь люди следят, чтобы в обжитых пещерах и ближайших окрестностях их не было, вытаптывая жрунов, пока они маленькие. Благодаря этому можно было ходить не проверяя место перед каждым шагом, и выжить могли даже такие растяпы, как Госейн. Охотники, как я правильно догадался, были теми самыми тенями, которые собственного тела не имели, но легко и быстро расправлялись со всяким, кто отбрасывал тень, попав в лучи света. Охотников очень боялись, но считали самыми сильными существами этого мира, поэтому им же и поклонялись. Он вновь пытался уговорить меня пойти к мастеру и рассказал, как оказался здесь сам.

   – Я встретил жену с работы. По дороге домой мы решили заглянуть в недавно построенный торгово-развлекательный центр, уже не помню, как он назывался. – Госейн успокоился и его речь стала вполне внятной. – Среди стандартных развлечений обнаружилась некая Комната Страха, мы решили, что это что-то новенькое и решили зайти. Поначалу, ничего особо страшного там не было, страшилки уровня детского сада и только. Потом внезапно погас свет, мы подумали, что выключили электричество, но ещё заметили, что стало очень тихо. Некоторое время мы просто ждали, но никто нас не искал. Мы решили выходить сами, Ройа нашла в сумке фонарик, но как только включила его на неё набросилась летучая мышь, мы, конечно, справились с ней, но эта тварь сильно расцарапала Ройе лицо. Поблуждав какое-то время по пещерам и отчаявшись найти выход, мы легли спать. Мне снился плохой сон, это я теперь понимаю, Ройа тоже была там. Она не понимала, что это сон и не хотела просыпаться, увидев в луже отражение своего изуродованного лица, она долго плакала. Когда я проснулся, её не было рядом, вскоре меня нашли и отвели к мастеру. Поначалу было тяжело, очень тяжело, но я по крайней мере жив, а Ройю так и не нашли.

   – Раз не нашли, значит она тоже может быть жива.

   – Нет, в этих пещерах не выжить в одиночку. И давай не будем об этом, мастер говорил, что, если часто звать мертвых, они могут вернуться, но не по-настоящему, а в плохих снах.

   "Да, мозги тебе промыли хорошо" – подытожил я про себя. Хорошо, что я начал издалека, а не сказал сходу, что видел его Ройю, был бы немедленно обвинен в ереси.

   Весьма актуален для меня оставался вопрос ориентации в пространстве, Госейн прояснил мне и его. Никаких универсальных методов не существовало, люди просто со временем запоминали взаиморасположение пещер, в которых жили. Новички соответственно по одному не ходили. Ещё в распоряжении жителей было нечто среднее между картой и макетом, выбитое в камне и изучаемое на ощупь. Охватывала карта далеко не все пещеры и в некоторых местах была повреждена, дополнить её то ли не смогли, то ли не пытались. Существовала карта в единственном экземпляре и откуда взялась, никто не знал.

   Госейну стало пора домой, он ещё раз предложил пойти с ним, но я опять отказался. Мы расстались в месте, где, по собственным словам, он регулярно бывал, поэтому чтобы не утратить единственную связь с местными жителями и не сгинуть, мне было рекомендовано оставаться там или запоминать все повороты, чтобы суметь вернуться. Госейн, прощаясь, явно не считал меня врагом, но вернувшись наверняка рассказал бы о нашей встрече своему мастеру, искренне считая, что делает, как лучше. А это значило, что за непослушным пациентом направят санитаров.

   Я направился туда, где по словам моего нового знакомого, начинались малопосещаемые и вовсе неисследованные пещеры. Правильность направления подтвердили несколько крупных жрунов. Грибов в непосещаемых пещерах было значительно больше, поэтому я прекратил пытаться делать запасы. Наткнувшись на сильный поток, я решил не пренебрегать возможностью помыться. Шагах в трехстах от воды оказала очередная развилка, сразу за ней воздух был ощутимо суше, я расположился на ночлег, пользуясь тряпьём, предусмотрительно захваченным с предыдущего. Перед сном я несколько раз повторил последовательность пройденных развилок.

   Проснулся я там, где и ожидал, на страшно неудобной, наполовину развалившейся за время сна лежанке. Вскоре мне принесли еду и воду, разговаривать правда при этом отказались. Питание здесь надо сказать было разнообразнее, чем в темных пещерах: вместо сочных фруктов, которые мы собирали с Ройей, мне было предложено что-то вроде сырой картошки, сырые грибы были и то лучше. К счастью сладкие плоды у меня тоже остались, к тому времени, как мы пришли в деревню они перестали светиться, и сверток с ними в темноте просто не заметили.

   – Эй, приятель! – донеслось из-за стены. Я навострил слух, чтобы точнее установить источник звука. – Дружище! – тут же прозвучал голос снова.

   Я приблизился к тому месту откуда доносились слова. Один из камней перегородки не плотно прилегал к наружной стене.

   – Здравствуй, здравствуй, – ответил я.

   – Это тебя вчера привели? – поинтересовался невидимый собеседник.

   – Меня, – подтвердил я очевидное. – А ты давно тут?

   – Вообще-то не очень, но моё время уже вышло. Я должен стать одним из них или произойдёт непоправимое. Ну да неважно. Моё имя Юннэк.

   – Ригхас, – я попытался просунуть руку в щель, но не смог.

   – Мне тоже приятно, но рука не пролезет, уже пробовал. Откуда ты, Ригхас?

   "Что за привычка у людей начинать знакомство с вопросов, на которые у меня нет ответа?"

   – Из Лекрейма, – ответил я первое, что пришло на ум, и, не дожидаясь, пока дружище Юннэк поведает мне о своей чудесной родине, вернулся к вопросу, который считал важным. – Что значит непоправимое?

   – Не знаю точно, но, если правильно понял, этого не пережить. Я сам не видел, мне рассказывали те, кто сидел тут раньше, но у них всё кончилось хорошо.

   – То есть дается ограниченный срок, чтобы сделать что-то, чтобы тебя признали полноправным членом секты?

   – Не совсем, сначала они как-то определяют, что ты готов морально, периодически приходит старейшина и задает дурацкие вопросы. Этот этап я прошел. Второй этап, он же последний, – ритуал. Ритуал проходит в лучших традиция детских страшилок: рисунки на песке, череп какой-то твари и говно летучей мыши, но это ерунда, ещё нужно выпить кубок какой-то пакости, и вот с этим у меня проблема. На вкус этот напиток похож на тухлую кровь и на машинное масло, возможно, именно из этих ингредиентов его и делают. Само собой, в такой ситуации не до жиру, все как-то пьют и терпят, а вот я не могу. Просто физически не могу, только сделаю глоток и меня выворачивает.

   – А без этой ерунды никак обойтись нельзя? А если кто-нибудь от этого зелья помрет?

   – Мне кажется, их это не сильно волнует.

   – Да, замечательные люди, с какой стороны ни взгляни. Ладно, а как у тебя обстоят дела во сне? Ты же тоже оказываешься в темных пещерах, всякий раз, когда засыпаешь здесь?

   – Об этом нельзя говорить. – Юннэк произнес это так спокойно, как будто рассказывал о правилах сервировки стола.

   – Почему нельзя? Вот почему?

   – Хрен его знает, сказали нельзя и всё.

   – Откуда такое уважение к бессмысленным правилам?

   – Прошлого говоруна казнили.

   – Это существенный аргумент, но тебе-то не всё ли равно? И вообще, рассказывай тихо и никто не узнает.

   – Ну не знаю. А ты сам, когда тебя примут?

   – Когда меня примут, если примут, тебя уже и так убьют, просто за непригодность.

   – Вот не факт, шанс у меня ещё есть.

   – Хорошо, давай я расскажу, что знаю, а ты потом решишь.

   – Как хочешь, но я тебя не просил. – Меланхоличность Юннэка поражала.

   Я вкратце изложил то, что видел сам, и то, что узнал от Госейна, поделился некоторыми предположениями об устройстве этого мира. Конечно, это было рискованно, и всё же я не думал, что Юннэк меня сдаст, ему это было просто не за чем.

   Пока я рассказывал, к моим запасам еды пробрался вор. Сначала я услышал чавканье и скребущие по камню коготки, а обернувшись увидел мерцающий голубоватым светом пушистый комочек. Резким движением руги я схватил воришку и стал рассматривать. Это был енот, или что-то похожее, рассмотреть вырывающегося зверька было довольно сложно.

   – Успокойся, я тебя не обижу! – шептал я еноту, но он не успокаивался.

   – Мышь поймал что ли? – спросил Юннэк.

   – Не это зверь побольше.

   – Повезло тебе, мяса пожуешь, хотя там его немного.

   – А ты что таких ел?

   – Да, а что?

   – Ну как, сырой... да и вообще. – Зверек к этому моменту перестал пытаться вывернуться и спокойно подставлял пузико.

   – Дело твое, я б съел.

   – Как раз, когда нужно избежать рвоты, лучше наоборот не есть, можно даже пару дней.

   – Я думал об это, но тут так мало кормят, что пропускать обед тоже не хочется. – Юннэк замолчал, а я был поражен его расстановкой приоритетов. – Насчет снов, всё как ты рассказываешь, только я знаю куда меньше твоего. Людей там не встречал, свет тоже не зажигал – просто нечем. Один раз наткнулся на жруна, как ты эту мразь называешь, и остался без двух пальцев, наяву их кстати тоже не стало. Я нашел пещеру где растет очень много грибов, больше, чем я успеваю есть, вот там и сижу, зачем мне лишние проблемы.

   – Подозреваю, что живущие в пещерах люди не лучше здешних, а значит твое положение там – не самое худшее, что может случиться.

   – Да хоть какое, я в любом случае не готов что-либо искать наощупь. Твой предшественник, я имею ввиду того, кого казнили за разговоры, рассказывал про встреченного во сне старика. Старик тот, рассказал ему, что живет так довольно давно, тоже встречал каких-то людей под землей, но вовремя понял, что они сумасшедшие и сбежал, благо они там тоже ничего не видят. Наяву же он в поселение не приходил вовсе, поселился на горе, достаточно далеко, чтобы местные не смогли за ночь туда сходить и вернуться.

   – А точнее, как найти старика, он тебе не передал? – не надеясь на положительный ответ, уточнил.

   – Да, похоже старик и сам хотел, чтобы его нашли, странно, почему тогда сам не пришел. Двигаясь на юг отсюда обязательно пересечешь большой ручей, вот если пойти вверх по течению, найдешь эту гору.

   В коридоре послышались шаги, скрипнула дверь.

   – Ты готов, дитя моё? – донесся шепот старейшины.

   – Да, – быстро ответил Юннэк. Потом, судя по звукам, все удалились. Я перестал гладить енота, он спрыгнул с коленей и тоже убежал.

   Я откинулся на лежанку и, рассматривая потолок, начал размышлять об абсурдности устройства здешнего общества. Через несколько минут я заметил, что неяркий свет попадает в комнату не только через окно, недолго озираясь я обнаружил, что слабый голубоватый свет источает моя рука, которой я несколько минут гладил пушистого зверька. Сперва я подумал, что на руке осталась светящаяся шерсть, но нет, свет исходил именно из глубины пальцев.

   Юннэк так и не вернулся, может быть таки прошел посвящение, а может не прошел и был казнен или изгнан. В темных пещерах ничего интересного не произошло, я проверил, что помню путь к месту, где расстался с Госейном, обследовал ещё несколько путей, обзавелся парой запасных палок и вернулся к месту прошлого ночлега.

   У меня появилась идея. Чтобы стать уязвимым для охотников, нужно отбрасывать тень, отбрасывают тени все объекты, кроме собственно источника света. Дальше возникал вопрос, оказываюсь ли я в опасности, когда светятся мои глаза? Проверять без необходимости не хотелось. И рука, которая начала светиться в открытом мире здесь это свойство утратила. Вообще какие-то несправедливые законы природы здесь действовали: есть надо было и там, и там, зато лишиться пальца достаточно было только в одном месте, надо думать, откушенная голова в параллельном мире тоже незамедлительно должна была отвалиться.

   Проснувшись взаперти в мире под открытым небом, я обнаружил пригревшегося на бедре вчерашнего гостя. Стоило мне начать шевелиться, пугливый зверек убежал, поэтому поиграться с ним не удалось. Зато я обнаружил, что теперь еле заметное свечение появилось по всему телу. Ничего подобного я не видел ни у одного из встреченных здесь людей, соответственно отреагировать они могли на это тоже не вполне адекватно.

   Вскоре мне принесли еду, а ещё через пару часов явился старейшина. Дверь открылась, и он вошел, вместе с ним вошел человек с факелом, ещё кто-то оставался в коридоре.

   – Здравствуй, дитя.

   – Добрый вечер.

   – Как ты, возможно тебе снятся кошмары?

   – Да, мне снится один и тот же довольно странный сон, в нем есть опасность, но я бы не сказал, что он меня очень пугает.

   – Ты слышал или, может быть, видел, что происходило здесь днем?

   – Нет, я спал.

   – Тебе придется стать внимательнее, если хочешь выжить здесь, – старейшина укоризненно покачал головой. – Идем, думаю тебе нужно кое-что увидеть.

   Мы вышли на улицу, нас сопровождали четверо: двое с факелами, двое, очевидно должны были пресечь возможные безобразия с моей стороны. Прежде, чем старейшина остановился и начал говорить, я уже понял, что мы пришли. Камни были измазаны кровью, валялась оторванная рука и ещё какие-то ошметки плоти.

   – Юннэк не был готов к спасению? – стараясь выглядеть спокойным спросил я.

   – Именно так, его убили не мы, а этот мир. Он не захотел стать одним из нас, и мы не могли его больше защищать.

   – А столб вот этот тоже мир поставил?

   – Столб здесь действительно стоит для тех, кого необходимо предать смерти, но твой друг привязан не был, я не знаю зачем он пришел сюда.

   – Хорошо, а можно мне поближе посмотреть на него? – разумеется я хотел увидеть, много ли на нем крови.

   – Незачем, – резко ответил старейшина, – тебе ещё не раз и не два придется поверить мне на слово, так что лучше привыкай сейчас. Кстати, Юннэк вчера рассказал мне, что ты обсуждал с ним сны, хотя знал, что делать этого нельзя. Учти, чтобы в будущем стать одним из нас, ты должен показать, что тебе можно доверять.

   – Я слышал об этом, но не придал особого значения. Если бы вы, сказали мне об этот сами, я не посмел бы нарушить закон. И простите мне мои подозрения, наверно, я все-таки боюсь. Я знаю, что ваши требования имею основания, которые я пока понять не могу. Я буду делать то, что...

   Побыв Джоном Ламбером, я не смог перенять его невероятные навыки, но кое-что все-таки усвоил. Чтобы застать человек врасплох, нужно заставить его думать, будто он точно знает, что произойдет в следующие несколько секунд, например, начать говорить фразу, конец которой очевиден. Позицию я занял заранее, а в нужный момент, схватив факел выше державшей его руки и ближе к огню, прижал горящую верхушку к лицу сопровождавшего. Как и следовал ожидать, человек утратил ориентацию и расстался с факелом без сопротивления. Потом я попытался ударить первого бросившегося на меня, он увернулся, но это не имело значения, я не собирался драться, я должен был не дать себя схватить, и это удалось.

   Огни вдалеке обозначили поселение, я бежал в противоположную сторону. На пути у меня оказался довольно крутой спуск, слезть можно было, но я предпочел свернуть вдоль края площадки, чтобы ненадолго скрыться от погони за удачно оказавшемся рядом строением. Через несколько шагов я заметил место, где спускаться было бы довольно удобно, скинул туда факел, надеясь, что это ещё на несколько секунд отвлечет погоню, и побежал дальше. Правда, сработала ли уловка я так и не узнал. Снова скрывшись из прямой видимости, я на несколько секунд осветил спуск глазами и, удовлетворившись увиденным, полез вниз.

   Конечно, мне не удалось скрыться так быстро, вскоре следом за мной уже спускалась погоня, и снизу пара огоньков двигалась наперерез. Всё же я успел добраться до земли и снова перейти на бег. Шагов через сто я услышал, что меня догоняют, но человек был один и без факела, неожиданная вспышка света ослепила его и удар кинжалом бедро умерил прыть. Крик наверняка привлек внимание других преследователей, под ногами снова оказались камни, самое время было поменять направление побега.

   Я всё больше отдалялся от поселения и вскоре перестал различать звуки погони. Мне пришлось пересечь полосу мягкой влажной земли, а позже началась светящаяся трава, которую я к сожалению, приминал. Однако по следам за мной никто не шел.

   – В малонаселенном мире с дураками проще враждовать, чем дружить! – изрек я, обращаясь к небу, отмечая успех операции побега.

   После этого я практически расслабился и чуть было не поплатился за это, неожиданно встретив четверых преследователей. Если бы они меньше трепались, имели бы все шансы меня сцапать. Впрочем, из их разговора я понял, что найти меня они уже тоже не рассчитывают, в общем мы друг друга не разочаровали.

   Встреча напомнила, где я нахожусь. Сколь низко бы не было мое мнение о живущих здесь людях, я не думал, что они могли распотрошить Юннэка. Кроме того, в параллельном мире обитали Охотники, вполне способные на это, резонно было предполагать, что и Солнечные Хищники – не миф. Избегать теней в общем-то было не очень сложно задачей, единственным же спасение от Хищников для сектантов были запертые жилища, соорудить нечто подобное до рассвета не представлялось возможным. Единственным решением было не ложиться спать и быть наготове.

   Ближе к рассвету мне посчастливилось найти уже знакомое дерево, и я немедля приступил к поеданию его плодов. Через несколько минут кто-то налез на мою ногу и заскреб по ней коготками. Это был мерцающий енот, и я почему-то решил, что тот же самый, а не ещё один. Я протянул зверьку пару фруктов и сам продолжил жевать. Но, не доев даже первый, зверь начал снова от меня что-то требовать.

   – Ты на ручки хочешь? – уточнил я. Енот замер в ожидании, я присел на землю и взял его на колени. Ласкающийся дикий зверек легко поднял мне настроение, несмотря на все обстоятельства нашей встречи. Отметив это, я не мог не вспомнить другое существо, обладавшее такими же способностями, и пообещал себе, если будет возможность, обязательно погладить по волосам Хиарру.

   Небо начинало светлеть, а значит скоро под открытым небом могло стать очень опасно. Спать пока не хотелось, конечно, я в любом случае не уснул бы, не убедившись в своей безопасности, но было бы лучше встретить угрозу бодрым, а не полусонным, да и вообще неопределённость раздражало.

   В ожидании я достал кинжал, заметив его зверек у меня на коленях подскочил и забрался на плечо, как будто стараясь спрятаться от этого предмета, и сидя там продолжал дрожать. Конечно, я тут же убрал оружие обратно в руку, и мой дружок быстро успокоился, но его реакция меня озадачила. Конечно, этот клинок прервал ни одну жизнь, но как он это почувствовал? Только сейчас я сообразил, что сегодня впервые собственноручно применил его против человека, раньше руки всё-таки оставались чужими. Сама по себе рана была явно несмертельной, но Сканта говорила, что для убийства этим кинжалом хватит царапины, что-то подобное учуял и Игорь. Осознание было не из приятных, но и каких-то особых переживаний я не ощутил, это показалось мне очень странным, ведь я слышал и читал, что должно быть совсем иначе. Я внимательнее прислушался к своим мыслям, но всё было спокойно. Да, в той ситуации было не обязательно убивать этого человека, да, в его жизни могло быть много всего, что разом оборвалось. Но это случилось, и... и всё.

   В светящемся лесу рассвет уже не казался столь ярким. Собственно, появление солнца из-за горизонта я пропустил. Внимание привлек странный звук, кто-то то ли рычал, то ли хрюкал. Звук повторялся, издавшее его существо приближалось. И наконец, обогнув кусты, оно предстало передо мной во всей красе.

   С первого взгляда было ясно, что это именно чудовище. Тварь обладала довольно внушительными размерами, была чуть выше меня, но не прямоходящей. Точное число конечностей я определить не смог, но их было не менее восьми. Тело существа покрывала светло серая и местами желтоватая кожа, усеянная множеством шипов разной формы. Кажется, именно эта хренотень, а точней её статуя, украшала крышу храма, в котором начался мой недолгий путь в теле суккуба. Даже в тот момент я отметил, что существо не выглядит особо страшным, скорей мерзким и несуразным. Оно не могло быть частью фауны этого прекрасного мира, скорей это было порождение иррациональной злобы другого дефектно-разумного существа.

   Вдруг на меня навалилась дикая сонливость, сопротивляться ей было невозможно. Я понял, что это не какое-то внешнее воздействие, напротив, мне, спящему в параллельном мире срочно требовалось проснуться.

   Я открыл глаза и ничего не увидел. Да, я осознавал себя в темных пещерах, в то время, как под угрозой был как раз в другом мире. Ничего сверх важного здесь не происходило, просто ухо, под которым из мягких тряпок выступало что-то твердое, болью давало понять, что пора убрать с него нагрузку. Перевернувшись на другой бок, я попытался снова заснуть, но осознание опасности не позволяло это сделать. Я стал дышать глубже и медленнее, с каждым разом задерживая вдох всё дольше, но стоило очередной порции свежего воздуха попасть в легкие, как сердце вновь начинало бешено стучать. Я попробовал задержать дыхание на значительное время, но удушье лишь усилило панику. Наконец удалось поймать подходящий ритм дыхания, неглубокие вдохи раз в пять-шесть секунд, сердце потихоньку стало затихать, а в руках и ногах начало появляться сонное оцепенение. Выдохнув в очередной раз, я приказал телу "отключиться", и оно послушалось.