Текст книги "Неявный лабиринт (СИ)"

Автор книги: Григорий Данилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

   Сканта протянула мне кинжал, который я уже видел у своего горла, будучи в другом теле. Клинок и плоская гарда были совершенно черными, и напоминали скорее дыру в пространстве, чем материальный предмет.

   – Я думал, такие вещи никогда никому не отдают. Польщен доверием, но такое оружие больше подходит для немного других заданий, я вполне могу погибнуть так и не получив возможности им воспользоваться.

   – Согласна, надеюсь ты останешься жив, а он тебе не понадобится, но лучше пусть будет, так или иначе, время, когда он мог принадлежать мне, прошло. Дело очень важное. – Я почувствовал, что Джона ответ не устроил, но Её Превосходительство решили закрыть тему. – Тебе нужно набираться сил, иди покушай. Когда вернешься, тебя будет ждать карета с твои новым другом, доедете до Стража Зеленого Каньона, дальше своим ходом.

   Отстраняться, позволяя действовать собственнику судьбы и тела, оказалось совсем не сложно. Собственно, за три дня дороги я ни разу не вмешался в происходящее. С лейтенантом, звали его Анс Клайри, разговор не завязывался: он меня, возможно, просто ненавидел, Джону, видимо, тоже не слишком хотелось беседовать с ним, мне же он показался человеком просто глупым, и явно не был тем, с кем можно обсудить переживания посетившего Неявный Лабиринт. В Страже Зеленого Каньона я прямо у ворот потребовал дать поесть, что готово.

   – Нет, ночевать мы здесь не останемся, – ответил я на вопросительный взгляд лейтенанта Клайри. И это было первое, что я сказал ему за день. – Коней тоже брать не будем, дорога дальше дрянная верхом там в темноте нечего делать.

   Через пару часов стемнело окончательно, идти приходилось почти наощупь. У Джона это не вызвало затруднений, зато Анс постоянно спотыкался.

   – Если идти не останавливаясь, то до Лекрейма дойдем к полудню, – сообщил он, я кивнул, показывая, что знаю. – Только надо ли нам это?

   – Не надо, конечно, – отмахнулся я, но потом пояснил, – Километров через шесть будет перекресток, если свернуть налево, то есть в лес, можно прийти в деревню служителей какого-то древнего бога. Бог, надо думать, очень консервативный, жители деревни во всем следуют заветам предков. Короче говоря, они сказали "нет" прогрессу, и сильно от него отстали, жить окружающим не мешают, и сами никому особо не нужны. Иногда, правда, шайки разбойников решают, что деревушка, где нет ни колдунов, ни кузнецов, ни тем более огнестрельного оружия, – легкая добыча, их, утыканных стрелами, потом развешивают между деревьями вдоль дороги.

   – Хочешь попроситься на ночлег? – уточнил лейтенант.

   – Не попроситься, а остановиться в таверне, она у них, представь себе, есть, – пояснил я.

   Поужинав, Анс ушел спать. Меня в сон пока не тянуло, я остался за столом, потягивая пиво, подумать о последних днях и о том, что ждало завтра. В обеденном помещении было почти пусто, только за столом в противоположном углу сидел седой мужчина, как и я, попивающий пиво. Следующая ночь обещала быть жаркой, я чувствовал, что Джон совсем не уверен в своих силах, но, разумеется, даже не задумывался о возможности не идти.

   – Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? – Я начинал клевать носом, и не заметил, как второй засидевшийся посетитель подошел ко мне. – Не беспокойся, я не отниму у тебя много времени, просто интересно, что военный делает в таком месте?

   – Пожалуйста, присаживайся, – я зевнул. – Военный в таком месте ест, пьёт и собирается спать. Вот и всё, а кто ты?

   – Это не так просто, давай скажем, что я просто Странник, – слово было произнесено так, как будто было собственным, а не нарицательным. "Да уж, обменялись исчерпывающими ответами." – подумал я.

   – Не лучшее время для странствий, идет война. И не успела она начаться, как всякая шваль вылезла на дороги в поисках быстрой наживы. – Договорив я резко поднял голову и посмотрел Страннику в глаза. – Как-звать-то тебя?

   – Звать меня можно Крихон, – старик встал снял рукой несуществующую шляпу, – Я умею избегать неприятностей так, как тебе, капитан, и не снилось. Но, если они меня найдут, смогу за себя постоять, Странниками не рождаются. Но спасибо за заботу, Джон.

   – Слышать всё, что говорят вокруг – навык хороший, хотя услышать имя из разговора не показатель. Но теперь ты мне поверь, я тоже видел совсем не мало, опыт былых лет может защитить от многого, но отточенные навыки ослабевают, когда их применяешь не каждый день. Не хотел бы тебя обидеть, но старость и вовсе может подкрасться незаметно, сколь бы не был ты силен душой, тело может подвести.

   – На себя посмотри вояка, вот давай дождемся хозяина таверны и спросим, кто из нас старше выглядит. – Договорив он сразу засмеялся. – Шучу, ты совсем не так плохо выглядишь. Рас уж тебя так волнует сохранность моей шкуры, может открыть тебе пару страшных тайн?

   – Валяй!

   – Я уже совсем не человек, был им, но давно и сравнительно не долго, – начал Крихон. – Видишь ли, разумное существо не обязано жить по законам реальности, в которой родилось, тем более законам материального мира.

   – Да, некоторые знакомые меня наводили на подобные мысли, – усмехнулся я. Капитан Ламбер, видимо, вспомнил начальницу, мне же не то что далеко, вообще ходить за примером не требовалось.

   – Лектор из меня так себе, так что не буду объяснять тебе суть своей природы. Только поясню, находясь в мирах подобных этому, такие, кая я, обычно выглядят и ведут себя, как особь доминантного вида реальности, но я не завишу от этой жизни, – Странник указал большим пальцем на себя, – так, как ты зависишь. У меня нет каких-то обязательных для удовлетворения физиологических потребностей, есть только желания, интерес, ну или хобби. Слова, чтобы назвать это нет, термины высшее существо или бог мне не нравятся, первый не подходит, так как бывают и повыше, а второй попахивает поклонением. Иногда проводя условное разделение на виды по интересам. Странники – самый бестолковый, мы просто гуляем там и тут, любуемся видами, слушаем песни, смакуем еду и питье, и слушаем истории или сами их наблюдаем, но как правило не вмешиваемся.

   – Понятно, – протяну я. – А кто ещё бывает?

   Я подозревал, что мой собеседник просто свихнувшийся анахорет, и хозяин тела был со мной солидарен, но послушать было интересно. Но если это было не так, он мог бы помочь мне понять своё нынешнее положение. Правда не известно, как Джон отреагировал бы не на новость о моём присутствии.

   – Ну, из тех, кого более-менее легко охарактеризовать... – он погладил бороду, – Например, Хранители. Хранители выбирают себе какой-то мир или несколько миров и берут под свою опеку, следят, так сказать, за происходящим. Надо отметить их представление о том, как должно быть, зачастую разительно отличаются от представления обитателей мира.

   – Примерно ясно, а ещё?

   – Вот ты мог бы стать Охотником, но в таком случае, ты сам мне расскажешь, какого это, а если нет, тебе это не нужно. – Крихон приложился к кружке, и, перелив в глотку большую часть, грохнул ей о стол. – Так как, благословишь меня бродить по здешним дорога?

   – В любом случае, мне тебя похоже не остановить, остается пожелать удачи.

   Я протяжно зевнул, и склонив голову позволил глазам побыть несколько секунд закрытыми. Когда я вновь поднял голову, кружка Странника исчезла, а сам он сел прямо, соединил пальцы рук, очень пристально смотрел на меня. От этого взгляда мне стало немного не по себе.

   – Теперь твоя очередь, – он улыбнулся, – Пока отважный капитан спит, расскажи мне, молодой призрак, откуда ты взялся на его голову?

   Я и так хотел обсудить с ним эту тему, но от такого вопроса на мгновение захотелось увернуться. Потом я вспомнил, что сам почти ничего не знаю и не понимаю, и этого тем более недостаточно, чтобы придумать что-то похожее на правду, но ей не являющееся.

   – Я был человеком, причем это было совсем недавно, правда я не помню, как это было. Но потом я забрел в бар Неявный Лабиринт, мне предложили прогуляться по Лабиринту, и я согласился, а потом оказался здесь, это случилось несколько дней назад. Как это происходит я понятия не имею. – Я развел руками, показывая, что рассказ окончен.

   – Хм, Неявный Лабиринт. – Странник закатил глаза. – Я слышал о нем, но встречать блуждающих в нем мне не доводилось.

   – Ты говоришь "блуждать", а мне говорили о прогулке. Что ты все-таки о нем знаешь?

   – Как он устроен не представляю, – Крихон пожал плечами, – догадываюсь правда для чего он нужен. Думаю, это один из механизмов, которые защищают людей от безумия.

   – Я не помню, кем был, но уверен, что безумцем не был. То есть, в мире где я жил было безумие, от которого меня спасли?

   – Вряд ли. Тех, кто легко подвержен заражению безумной идеей, как правило нет смысла спасать. Собственные мысли и чувства куда опаснее, утратив контроль на ними разум может навредить себе и окружающим. В малых масштабах это может быть полезно, и даже необходимо, но может иметь летальный исход, как для тебя, так и для окружения. Сохранение порядка и защита жизни, в той или иной форме, – смысл существования Хранителей, они создают инструменты, помогающие им его осуществлять. Некоторые таковые механизмы призваны защитить реальность от вредителя, уничтожая его, некоторые напротив помогают ему выплыть, порой ценой целого мира, в редком случае эти функции сочетаются, говорят, Неявный Лабиринт должен был быть именно из таких, но со вторым справляется не всегда. Есть кстати много механизмов, работающих откровенно неправильно, могут и человека ухлопать, и реальность, где дело происходит разнести, и всё это в результате неправильного срабатывания. Взять хотя бы Душу Мира, такое убожество.

   – Даже не знаю, должно меня это радовать или печалить, – я почесал затылок. – Ладно, потом решу. Если это Лабиринт, значит у него должен быть выход, а я должен его искать, правильно?

   – А черт его знает! Если и есть выход, то я понятия не имею, что он из себя представляет.

   – А может не быть?

   – Конечно, может! Ещё может быть, ты выйдешь, совсем не туда откуда пришел?

   – То есть, я могу и не вспомнить, кем был? – мне стало не по себе. Я по-прежнему не представлял, что конкретно могу потерять, просто раньше мне вроде говорили, что вернут домой, если всё пойдет гладко.

   – А зачем тебе это, та человеческая жизнь, с которой ты начался, принципиально отличается от других? – вопрос, кажется, не был риторическим.

   – Мне кажется, я оставил там что-то очень важное.

   – Ну, что-то очень важное ты непременно найдешь, – Крихон мягко улыбнулся в усы.

   – Как, если даже не представляю, что искать?

   – Конечно, не представляешь, иначе как бы ты это искал, всё, что ты представляешь, у тебя по большому счету есть.

   Честно говоря, меня это не особо утешило. Я снова зевнул.

   – Ладно, капитан, не буду тебя особо донимать, иди спать, а то войну проспишь. Может ещё увидимся, – он протянул мне руку.

   – Бывай, спасибо за компанию, – я пожал протянутую руку и ушел спать.

   В лучах заката грозный Лекрейм завораживал, удивительно, как мало защитники выдерживали осаду. И без того высокие стены, находясь на горе буквально смыкались с небосводом, со стороны моря скала и вовсе была отвесной. «Эта крепость сменила бессчётное количество хозяев, – уловил я мысли капитана, – эти башни видели королевства, о которых теперь мало кто знает, и увидят те, чей народ не вспомнит нашего. Говорят, иногда Лекрейму надоедают его текущие хозяева, и тогда взять его становится очень просто».

   – Можно, не выходя из леса, обойти крепость с востока, там в скале есть замаскированная дверь в подземный ход, – сообщил Анс.

   – Подземные ходы хороши для дворцовых переворотов и прочих подобных шалостей, а сейчас выход охраняется лучше, чем главные ворота.

   – Выход внутри тоже замаскирован, не думаю... – начал лейтенант.

   – Чтобы его открыть, нужно вдавить третий от колонны камень в четырнадцатом снизу ряду, – перебил я с беззлобной усмешкой.

   – И что будем делать, в ворота постучимся? – у Клайри усмешка получилась хуже.

   – На стену полезем, – спокойно ответил я.

   – Сомневаюсь, что на фортификациях нет стражи, нас расстреляют ещё не подходе, местность вокруг крепости идеально выровнена, не проползешь.

   – Ползти? Дождливая ноябрьская ночь, снега ещё нет, можно строем идти, никто не заметит.

   – Но у них же маги есть, – не унимался Анс, – им-то темнота не помеха.

   – А ты думаешь, что наши специалисты с тобой делали?

   – Ну, какие-нибудь защитные заклинания накладывали, – он пожал плечами, – я в этом не разбираюсь.

   – Наоборот, тебя очистили от любых следов магии, в наше время они есть почти на каждом, – пояснил я, – сейчас мы почти не видимы для магического взора. Думаешь, почему в таких операция никогда маги не участвуют?!

   – Хорошо, допустим, нас не заметят, но на эти стены залезть невозможно, они почти гладкие, да ещё и мокрые.

   – Значит будем делать невозможное! – я отвернулся от крепости и посмотрел прямо на Анса, он открыл и закрыл рот. – Хорошо, я буду делать невозможное, тебе веревку скину. И с востока действительно обойдем, там помнится проще залазить.

   Даже в сумерках был хорошо виден уходящий в землю ход, потайную дверь снесли с частью скалы.

   – Очень секретный проход, – пробормотал я себе под нос.

   Стена и оказалась не такой уж гладкой, хотя сам бы я повторить не взялся. Умения Джона оставаться незамеченным поражало воображение, я предполагал, что увижу бесшумное устранение патрулей, но ошибся: все стражники остались живы и были готовы сообщить разводящему, что всё спокойно. Анс действительно оказал неоценимую помощь, по дороге к замку маршрут по большей части прокладывал он, указывая здания и хозяйства, где можно было переждать очередной патруль. Правда по дороге он постоянно хотел что-нибудь взять на память, но я ему запретил: сувениры могут быть заколдованы, а даже безвредные чары легко могли привлечь внимание. На подходе к замку я был вынужден оставить его, предварительно узнав, где проще прятаться.

   Охраны внутри было много, пару раз от провала меня отделяли доли секунды, но капитан Ламбер был безупречен. Прежде всего нужно было узнать, где вообще стоит статуя, обсуждать это никто не хотел, поэтому пришлось пойти на грубость. Мне помог пьяный офицер, спавший в отдельной комнате, я приготовился блокировать любые движение и сдавил рукой его горло. Проснувшись он попытался закричать, рука на горле ему не позволила, брыкания тоже не привели к успеху, наконец он был готов слушать вопрос.

   – Где статуя?

   – К-кая? – просипел он.

   – Хрустальная, из храма Огня, не задавай глупые вопросов! – я ослабил руку, готовый снова сжать.

   – В нижнем зале южного крыла, а зачем тебе? – видимо, он спросонья принял меня за кого-то другого. Кто знает, может его каждый раз так будят. Я положил на лицо тряпочку со снотворным, бескорыстный информатор заснул прежде, чем до него дошло, что происходит, и не должен был просыпаться в ближайшие часы.

   Зал со статуей охранялся очень хорошо, у всех дверей стояли посты, под окнами тоже было полно стражи. Через двадцать минут осмотра местности я наконец нашел одно окно, прикрытое деревом и полез к нему. В зале тоже была охрана, но эти воины несли службу достаточно безответственно – играли в карты. Я аккуратно метнул в тень статуи предмет в мягкой оболочке, специально предназначенной исключить звук падения и дальнейшее качение. Подарок должен был взорваться через час, а мне пора было делать ноги.

   Анс вёл себя немного странно, но придраться было особо не к чему. Всё шло гладко, времени было с запасом, мы должны были легко успеть скрыться в лесу, прежде, чем враг понял бы, что у него побывали гости. Мы уже подходили к стене, за которой нас ждала спасительная ночь, когда положение дел резко ухудшилось.

   – Они здесь, хватайте их! – донесся крик из-за угла.

   Я бросился бежать обратно в глубь квартала, но было поздно – нас окружили.

   – Ну, ребятки, признавайтесь, что украли?

   Из кармана Анса были извлечены какие-то мерцающие бусики.

   – Это был подарок для Кити, – заискивающе пролепетал он. Я не знал, плакать мне или смеяться. Последовал удар в затылок, и мир погрузился во тьму.

   В лицо плеснули холодной водой, я стал приходить в себя. Мои руки и ноги были прикованы к стене, рядом в таком же положении висел чёртов жених.

   – Здравствуй, Джон Ламбер, – прохрипел, сразу непонравившийся мне старикашка. – Да, я знаю, кто ты. А я тот самый Дедушка Ужас и Боль, думаю, ты слышал обо мне.

   – Слышал, – я кивнул. – Ты нанимался поваром в Поросенка на Перекрестке, но через месяц на дюжину километров от неё кто-то сорвал все лопухи, и тебя вышвырнули. Всё верно?

   – Хм, обычно я упускал этот момент, но для тебя я составлю особую диету, – гаденько ухмыльнулся Дедушка. – Ты расскажешь мне всё, что я хочу услышать. И не говори, что ничего не знаешь, я знаю, кто ты. Ты расскажешь имена резидентов, расскажешь о личных связях твоих коллег, расскажешь, где искать склады, укрытые на случай партизанских войн. Поверь, я сломаю тебя, ты не мог не слышать обо мне и должен знать, я – человек слова, и слово мое такого: расскажешь, то, что я хочу знать, я тебя отпущу на волю.

   – Можешь приступать. – Я не разделял мнение Джона по этому вопросу, но его настрой передавался и мне, что позволяло сохранять относительное спокойствие.

   – Ладно, займемся тобой чуть позже, а ты кто такой будешь, молодой человек? – обратился он к Ансу.

   – Пошел к черту!

   – Неправильный ответ, ну да ладно, условия для тебя такие же, чем быстрей ты меня обрадуешь, тем быстрей и здоровей отсюда уйдешь.

   Начались очень неприятные дни. От дедушкиных пыток на теле не оставалось серьёзных повреждений, порезы да ссадины, не больше. Таким образом мы могли оставаться в живых чертовски долго. Это не мешало старичку причинять страшную боль. Пожалуй, я сдал бы всех с потрохами, в конце концов, мне не было дела, кто победит в этой войне, но хозяин тела явно придерживался иных взглядов, а я ничего не знал. А может и не сдал бы, кто меня знает.

   Через несколько дней я уже мог задремать прямо в подвешенном состоянии, и тут началось самое жуткое. Дедушка Ужас и Боль умел сниться своим подопечным, и если наяву капитан как-то держал себя в руках и делился мужеством со мной, то во сне мне буквально навязывалось настроение страха и безысходности.

   Анс Клайри тоже держался довольно неплохо. Держался, пока не случилась ещё одна неприятность: к нам зашел один мужичок, как я понял из тех, кто давно работал на врага, находясь в Лекрейме, и рассказал доброму Дедушке всё про Анса. Оказалось, что он – дезертир, как Джон и предполагал с самого начала, более того, осаждавшая крепость армия узнала о входе, который мы видели развороченным именно тогда, когда он из него вышел, в итоге это, правда, не сыграло значения.

   – Эх, господин Клайри, вас дома невеста ждет, а вы тут ерундой занимаетесь. – Дедушка изображал добродушие, но получалось у него очень плохо. – Вы, говорят, раньше несли службу в Страже Зеленого Каньона, ещё и работали с патрулями, помогите нам разгрызть этот орешек и отправитесь к любимой. Я вам даже ожерелье отдам, – палач достал бусы из кармана.

   И вот тут Анс не выдержал, взял и выложил, как на духу всё, что знал, рассказал про какие-то горные тропы, про способы доставки продовольствия в случае осады. С него немедленно сняли оковы и увели.

   – Жаль, он не может тебе рассказать, что я сдержал слово, а то боюсь, Джон, ты мне не веришь, – Ужас и Боль укоризненно покачал головой. – Снимите его, киньте в низкую камеру, где можно только сидеть или лежать, там он точно уснет, а я уж позабочусь о его сновидениях. Увидимся, мой мальчик!

   Меня тоже сняли и в прямом смысле кинули в маленькую камеру. Сняв с лица какую-то заплесневевшую паутину и немного расслабившись, я понял, что бороться со сном будет бесполезно. Я почти всегда мог сам решить, что увижу во сне, Неявный Лабиринт забрал у меня все конкретные воспоминания, но эти навыки я помнил. Не знаю, получилось ли у меня защитить капитана, потому что Лабиринт преподнес мне ещё один кусок чьей-то судьбы. Я вроде осознавал себя, но никак не мог влиять на действия того, кем был, зато прекрасно слышал его мысли, я просто наблюдал от первого лица.

   Я сидел в шумном кабаке, второй час потягивал бокал пива и докуривал вторую пачку сигарет. Сегодня был замечательный день. Сегодня вновь надежды и мечты любить и быть любимым накрылись медным тазом. Я размазал на странице блога какие-то маниакальные сопли, через полчаса написал друг, посоветовал быть мужиком и удалить к чертям, я послал друга по известном направлении.

   Вместе с болью и обидой вернулись старые мысли по этому поводу. Аня. Тогда, услышав окончательное и бесповоротное "нет", я мечтал стать её ангелом-хранителем, чтобы всегда быть где-то рядом с ней, заботиться о ней, пусть не надеясь, что когда-нибудь её улыбка будет адресована именно мне. Ну а Юля? "Ты хотел бы стать её ангелом-хранителем?" – спросил я себя. "Нет, обойдется!" – последовал ответ. Так может я её и не любил? Да, я ни к кому кроме Ани не испытывал этих всепоглощающих чувств. Как не странно, эти рассуждения немного привели мои мысли в порядок.

   По большому счету это была не очень большая потеря, просто я рано стал строить планы, а теперь они все с треском сломались и прищемили мне все остальные мысли. Разумеется, любое дело можно делать, только веря в возможность успеха, но считать дело уже сделанным – явный перебор. А считал я так потому, что занимался черт знает чем: пытался присниться, говорил и даже слышал ответы, гулял по таким же воображаемым местам, обнимал и целовал. М-да, это же надо верить в такую чушь, с другой стороны, такими вещами можно заниматься только со стопроцентной верой в реальность происходящего. Только какой толк в этой вере, если потом чтобы не завыть приходится закуривать новую сигарету сразу после предшествующей. Но, если всё, что я делал – ерунда, возникает вопрос: как могли оказываться правдой остальное, что я узнавал от неё? Получается что-то было? Ну и что тогда, что она каждое утро наглухо забывала всё, что происходило во сне, а засыпая снова вспоминала? Бред. А может я контактировал вообще не ней, а с какой-то сволочью ей притворившейся? Захотелось разобраться немедленно.

   Я закрыл глаза и попытался увидеть мир вне материи. Свежая татуировка на пальцах чесалась и мешала сосредоточиться, но я с этим справился. Здесь всегда кто-то присутствовал, можно было говорить с богом или, скажем, с собственным отражением в параллельной реальности. Я быстро нашел Юлю.

   – Привет, я не понимаю, что произошло несколько часов назад? – хотелось вывести её на чистую воду, но в тот же момент оставалась надежда на лучший исход.

   – Наше время ещё не пришло.

   – Что? Но ты сама говорила!

   – Я не могла ответить по-другому тогда, ты был слишком настойчив. – Мысли стали почти осязаемы, она попыталась обнять меня, но я удерживал её на расстоянии. – Именно вера наполняет мага силой, но миллиарды людей живут и верят, даже "знают", что чудес не бывает, что не может человек утром проснуться, помня то, чего вчера не знал.

   Звучало логично, даже слишком, становилось непонятно, она-то откуда такие вещи знает. А ещё из головы снова не хотела уходить Аня, я решил найти и её. Нашел, а заодно отследил ещё кое-что: это было то же самое существо.

   – Я больше не хочу тебе верить! – процедил я.

   – Ты должен верить, иначе мы утратим единственное, что имеем! – существо поздно спохватилось и даже не могло решить, кем же ему быть.

   – Мы это кто? Я и некая тварь, мешающая мне жить так, кая хочу?

   – Это мой мир, и здесь мои законы. – Существо казалось совершенно спокойным, и перестало прикидываться человеком. – Ты можешь жить по ним или жизнь будет идти без тебя.

   – Тогда, мир больше не будет твоим!

   Я внимательней присмотрелся к этому существу. Весь астрал был опутан его паутиной, нити, как живые щупальца, проникали в сознания всех разумных существ и даже в моё собственное. Такого позволять нельзя. "Выжечь всё к чертям" – скомандовал я себе. Обиду легко превратить в ярость, щупальца выгорели мгновенно и даже пепла не осталось. После этого нужно было защититься от дальнейших посягательств: поверхность моего сознания стала многослойной самовосстанавливающейся стеной, любые повреждения немедленно восстанавливались, но тем не менее раздражали.

   – Мне понятны твои чувства, но не надо считать меня врагом, я лишь слежу за порядком в этом мире. – Тварь не подавала признаков волнения, но я был уверен, она не ожидала моих действий. – Если ты бросишь мне вызов, придется погасить твое сознание и заменить частью себя, даже самые близкие тебе люде не заметят подмены.

   – А я всё-таки попробую! – Ярость вновь пришла на помощь, стена вспыхнула жарким пламенем, теперь любое щупальце сгорало прежде, чем могло дотронуться до стены.

   – Тебя просто не станет. – Существо было спокойно и слегка насмехалось.

   – Посмотрим, кого из нас не станет.

   Чувствовалось, что останавливаться уже поздно, от этого стало немного страшно. Но воевать, так воевать, только вот армии у меня не было. Я отделил крохотную часть своей души и поделил на множество еле заметных, мерцающих словно искры, частиц, этого было вполне достаточно. Мои воины-искры знали, куда лететь и волной выжигали врага. Частицы души были совершенно неуязвимы для атак существа. Через несколько минут астрал был чист. Щупальца, впившиеся в других сознания других людей, умирали, оторвавшись, и исчезали. Где-то оставалось сердце этого существа, проникнуть туда, не получалось.

   Тем временем огонь моей ярости поутих, и я смог оглядеть картину сравнительно трезвым взглядом. Воздействовать на других людей было отнюдь не тривиальной задачей, а в самом важном вопросе это и смысла не имело, ведь так я получил бы совершенно бессмысленную любовь под гипнозом.

   Я открыл глаза, с виду ничего не поменялось, разве что сидеть в кабаке стало невыносимо душно. Я быстро расплатился и вышел. Выть на луну больше не хотелось, убивать чрезмерно счастливых прохожих тоже. Внутри ощущалась огромная пустота, но теперь её можно было заполнить любыми конструктивными делом.

   Открыв глаза, я обнаружил себя в тесной тюремной камере, я снова был Джоном Ламбером. Вот уж «выбрал» сновидение, после такого даже в мирное время в себя придешь не сразу. Не сказать, чтобы меня волновали чьи-то влюбленные переживания, но я невольно перенимал настроение и даже мировоззрение того, кем побывал.

   – Эй, тварь, просыпайся, Дедушка Боль тебя уже заждался! – Услышал я голоса снаружи.

   За волосы мне "помогли" вылезти из моей спальни. Может так бы и дотащили изможденное тело до места, а может заставили бы встань, не знаю. Трое, пришедшие за мной, не успели понять, что случилось, не говоря уж о том, откуда я достал кинжал с чёрным клинком. Обычно Джон убивал бесстрастно: не радуясь победе, но и не сожалея о содеянном, пытавшие меня стали исключением.

   Самого Дедушку я застал за обедом.

   – Посмотрите на него, – заговорил ублюдок, – Зарубишь меня? Ну и ладно, так просто жителя Дома Ужаса не убить.

   Глаза палача опустились с меча на левую руку с кинжалом, он переменился в лице и через мгновение сиганул в проход за спиной, я бросился за ним. Коридор, в котором мы оказались был прорублен прямо в скале, удивительно, но в нем не было темно, казалось светился голубоватый туман, стелящийся по полу. Старикашка семенил очень быстро, и чтобы угнаться за ним я бросил позаимствованный ранее меч. Тоннель завибрировал, а когда мы приблизились к двери в противоположном конце, стены буквально пульсировали, и в ушах зашумело.

   – Нет! Я заплатил слишком высокую цену. – выкрикнул он, дергая за ручку двери.

   И тут я догнал его и с разбегу вонзил в левую часть спины темный кинжал, в этот момент в голове была одна мысль: "уничтожить!". Из приоткрытой двери повеяло поистине могильным холод, ощущение было столь жутким, что я отшатнулся, выпустив рукоять. Дедушка со страшным хрипом упал в проход, дверь за ним закрылась.

   Глупо было оставлять отданный Скантой кинжал из-за какого-то дуновения застоявшегося воздуха. Собравший с силами я положил руку на ручку двери, потом ещё несколько секунд стоял вспоминая, что почувствовал, и наконец отпустил, так и не решившись потянуть. На негнущихся ногах я побрел к выходу. Обходя стол с остатками обеда, я обернулся, никакого прохода не было. Вдруг очень четко вспомнилась холодная резная дверная ручка, было в ней что-то манящее. Отогнав дурные мысли, я направился к выходу.

   Сказать, что я был рад оказаться под открыты небом, – ничего не сказать. Похолодало, но мне было все равно, несколько минут я просто стоял, смакуя свежий воздух, наслаждаясь ветром, обдувавшим измученное тело, еле прикрытое драной рубахой. Не стоило расслабляться, находясь в центре крепости, удерживаемой врагом, и мне об этом сразу сообщили.

   – Ты что тут балдеешь? – окликнул меня патрульный.

   – А я... я уже ухожу, после наряда пройтись решил, – нашелся Джон. – Не докладывай про меня, ладно, я просто устал от этой войны, от этих городов, я же с гор, сам знаешь, как мы там живем. Все скучают по дому, но вам горожанам проще.

   – Ты посмотри на него, седой вояка вроде, а нюни распустил. Тебе ещё повезло, послушай рассказы участвовавших во взятии Стража Зеленого Каньона, вот там, говорят, очень жарко было.

   – Эти горцы с возрастом становятся ещё большими романтиками, – усмехнулся второй патрульный, – хрен с ним, пусть идет.

   Я и ушел, хотелось верить, что неправильно понял сказанное, но праздное поведение патруля также говорило о недавней крупной победе. В Лекрейма осталось очень мало войск, раздобыть подходящую одежду не составило труда. Переполох из-за обнаруженных мертвецов догнал уже на стене, начинался снегопад, я спокойно спустился по веревке и ушел в ночь.

   Через несколько часов я добрался до деревушки старообрядцев. Сказывались голод и недосып, по дороге я изрядно промерз и выглядел, вероятно, весьма жалко. Сонный хозяин таверны для вида немного поупрямился и согласился растопить баню ранним утром. Я наконец-то по-человечески поел, пропарился, помылся, и прямо там, положив под голову веник заснул.

   Тонкая полоска света отмечала щель в двери, но в комнате все равно стояла почти кромешная темнота, лучина тоже давно догорела. По ощущениям прошло несколько часов, оказывается меня кто-то заботливо укрыл одеялом. Я не спешил вставать.