Текст книги "Неявный лабиринт (СИ)"

Автор книги: Григорий Данилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

   Хиарра к этому времени успела перевернуться на живот и пыталась встать.

   – Давай могу, – предложила я, перешагивая бревно. Девушка сначала пыталась откатиться, но потом, осознав бесполезность этого занятия, успокоилась и позволила поставить себя на ноги. Я подняла её руки, натянула веревки на ладони и разрезала их ногтем большого пальца.

   – Спасибо, – нерешительно выговорила Хиарра. Я не ответила, и она, вернувшись к костру, принялась растирать запястья, попутно согревая руки над огнем.

   Так мы стояли ещё несколько минут, я смотрела на огонь, освобожденная пленница, едва не залезая в костер, пыталась согреться. Ещё несколько раз она бросала на меня быстрые взгляды, но так и не решилась заговорить. Мне очень хотелось заговорить с ней, но суккуба не позволяла командовать собой.

   – Дальше справишься сама, – сказала я и, развернувшись, зашагала в темноту. Шагов через пять через плечо добавила: – Не задерживайся тут.

   Положение, в котором я застал Хиарру, вызывало большие сомнения, что она справится. Оставлять её здесь одну совершенно не хотелось. Не знаю, что именно я хотел сделать, просто сконцентрировался на мысли, что нужно остаться и помочь. Как ни странно, получилось. Я остановился и повернулся обратно к костру. Сзади раздался звук, напоминающий тот, что издает тяжелая ткань, колыхаемая ветром. Оглянувшись, я проводил взглядом растворяющуюся ночном небе крылатую тень, потом поднял руки и, осмотрев кисти, сделал вывод, что я – снова я.

   – Так это был ты? – Хиарра вопросительно подняла бровь.

   – Да, – подтвердил я, и тут же перешел к главному вопросу. – Слушай, Хи... То есть ты, слушай. Нам надо как-то отсюда уходить. Я не представляю где мы, и не большой специалист по побегам и последующему выживанию в зимнем в лесу. Но тут есть одна дама, которая возможно согласится нам помочь, если мы её сможем найти, конечно. Поэтому стоит поторопиться.

   – Может проще пока уйти ко мне домой?

   – А ты живешь поблизости? – удивился я.

   – Да нет же! – она мотнула головой. – И не уверена, что получится. Дай руку и закрой глаза.

   Я послушался, только закрытые глаза, почему-то оказались опять открыты. Правда, все равно видно ничего не было, нас окружал очень плотный туман, таинственная девушка потянула меня за руку, и мы пошли. Сделав пять шагов, я увидел витую калитку, моя спутница открыла её, и мы вошли вовнутрь.

   Туман рассеялся, но воздух оставался влажным и весьма прохладным. Мы оказались в маленьком саду, по правую руку росла яблоня, бросавшаяся в глаза громадными, явно созревшими плодами, вдоль запора росли ещё какие-то кусты. Девушка отпустила мою руку, сделала ещё шаг и остановилась, уперев руки в бока.

   – Вот, здесь я вроде как живу. – сообщила она.

   – Ты не уверена?

   – Я заходила сюда всего несколько раз, а собственно заселение выражалось в том, что я здесь проснулась, обнаружила, что имею некоторую власть над этим местом и прочитала короткую записку, анонимную и само собой без печати. И вообще, разве можно быть в чем-то уверенной в этом Лабиринте?

   – А написано-то что было? – уточнил я, хоть и догадывался.

   – Дословно помню только последнюю фразу: "В лабиринте опасно, ищи выход!" Ещё было сказано, что дорогу сюда знаю только я, и что мне должно здесь понравиться, и, кстати, здесь действительно очень уютно. – Хиарра нахмурилась. – Это важно?

   – Не знаю, – я пожал плечами, – тоже недавно "заселился", тоже нашел анонимную записку, но содержание отличалось. Исходя из опыта наших встреч, предполагал, что ты знаешь, как тут всё устроено, что ты – постоянная обитательница Лабиринта.

   – Ну-ну, ещё персоналом назови. – Вздохнув, собеседница вошла в дом.

   Дом, надо сказать у неё был поприличней моей пещеры. Имелась отдельная прихожая, разувшись в которой, мы направились гостиную. Ближайшую часть просторной гостиной занимали два дивана и журнальный столик, а пол был застелен пушистым ковром, дальше следовала обеденная зона, и наконец за углом обнаружилась кухня.

   – Конечно, я понимаю, почему у тебя сложилось такое впечатление. Вынуждена тебя разочаровать, я знаю ровно столько, сколько рассказала тебе. Ты ведь уже бывал в ситуациях, когда можешь только направлять того, в ком оказался, но как именно он эти действия выполнит не решаешь? Так вот, когда я говорила что-то с видом знатока, все происходило наоборот нечто извне посылало мне мысли, которые нужно было озвучить, а я их только формулировала. – Она сделала паузу, давая мне понять сказанное, и подытожила. – Так что мы находимся по большому счету в одном положении.

   – Если верить запискам, то только в общих чертах, мне, например, положено уложиться в отведенное время.

   – Может быть и так, что разница только в восприятии, и возникает из-за различия характеров. Не знаю, как у тебя, а мое жилище подбиралось явно на мой вкус. Даже то, что правило игры нам сообщают через меня, само по себе не принципиально, так ведь? – Я кивнул. – Но в то же время, это повод предположить, что я более самостоятельна, чем ты. Вот так.

   – Может мне просто нравится слушать, – начал оправдываться я.

   – Ага, готова поспорить, ты даже не позаботился о том, как тебе обращаться?!

   – Так ведь обращаются не ко мне, а к тем, в кого меня посадили.

   – То есть я угадала! На самом деле, я решила позаботиться о тебе, давай назовем тебя Ригхас.

   – Ригхас? – повторил я. – Странное какое-то слово, но сойдет. А вот тебе, я подумал, подойдёт имя Хиарра.

   – А с чего это ты решил, что у меня нет имени? – гуляющая по Лабиринту картинно скрестила руки на груди. – Я же не ты, я сразу, как поняла, что прежнего не помню, решила новое взять, очень много разных вспомнила, и ещё столько же придумала. Правда, пока ко мне тоже никто не обращается, только поэтому ещё не решила, какое именно оставить, мне же должно нравиться моё имя. Погоди, ты получается думал, как меня назвать, или это был экспромт, чтобы в долгу не оставаться?

   – Какая разница, главное, что тебе идет! – Я, передразнивая, ухмыльнулся на одну щеку.

   – Хорошо, я подумаю, – равнодушно ответила она и скрылась за кухонной перегородкой.

   – Конечно, Хиарра, я же не настаиваю. Только не думай слишком долго, а то мне будет сложно переучиваться! – бросил я вдогонку, ответа не последовало. Неявный Лабиринт явно указывал, что нам стоит искать выход вместе, что ж его можно было поблагодарить хотя бы за приятную компанию.

   Через несколько минут Хиарра вернулась с небольшим подносом, на нем стояли две кружки кофе и плетеная подложка с печеньем.

   – Слушай, а как ты возвращаешься в это место? Мне, как уже сказал, тоже выделили жилплощадь, но я пока не пробовал туда вернуться, повода не было, так что и тут тебе придется меня наставлять.

   – Как? – собеседница задумалась. – В общем-то ты сам все видел, просто волевым усилием отправляешься сюда и идешь. Не знаю, как объяснить подробней, вот как ты сгибаешь палец, – она продемонстрировала описанный жест. – Не знаю, получится ли так попасть в другие места, не могу же я пошевелить твоим пальцем.

   – Если это так просто, то почему ты была там, где я тебя нашел, а не ушла раньше?

   – Я была связана. – Видимо, это должно было быть исчерпывающим объяснением.

   – Хорошо, а как ты в таком случае попалась, если я правильно все представил, то тебя не так просто задержать.

   – Действительно, даже с тем, что я сейчас могу, поймать меня будет не просто, но все же мне нужно время чтобы уйти, а его у меня не было. – Хиарра опустила взгляд на кружку. – Всё произошло слишком внезапно, я даже не сразу поняла, что я – снова я, а меня уже вязали. Пожалуй, это была самая неприятная из пережитых историй, и теперь, я нисколько не сомневаюсь, что в Лабиринте опасно.

   Я была просто наблюдателем от первого лица. Может, и могла бы как-то отклонить ход событий, но повода не представилось.

   Началось всё с того, что подруги позвали меня на пикник с незнакомой компанией. Мы закупили мяса для шашлыка, спиртного, и так далее, сели на электричку и поехали в какой-то лес.

   Мне позвонила мама, и я отсела от своей шумной компании. Поговорив решила посидеть ещё несколько минут в тишине, напротив меня сидел молодой человек с бутылкой пива, я обратила внимание, на необычную татуировку: витые колечки вокруг пальцев. Он сидел, прислонив голову к стеклу, и лениво попивал пиво. У него зазвонил телефон, что говорили с той стороны трубки, я, конечно, не услышала, да и сам он ничего конкретного не сказал вроде, но я запомнила.

   – Да, – поднял он трубку.

   – Аня? – скучающее лицо мгновенно ожило, и в глазах что-то блеснуло. – Конечно, узнал, хоть и не надеялся снова услышать твой голос.

   – Да так, потихоньку. – Посмотрев на бутылку в руке, он быстро убрал её под сиденье, как будто собеседник наблюдал за ним. – Лучше расскажи, что у тебя нового.

   – Молодец... Здорово... – отвечая, он улыбался.

   Старичок, сидевший с другой стороны сиденья, встал и стал за болтающуюся ручку стаскивать с полки рюкзак, когда рюкзак, наконец, свалился с полки, он выбил телефон из руки. С телефона отлетели крышка и аккумулятор. Парень собрал его так быстро, как будто надеялся, что разговор не прервется, но телефон почему-то не включался. Парень уронил голову на грудь, казалось, он хотел заплакать, но не мог.

   Я предложила ему свой, но он не запомнил номер.

   Вскоре меня позвали выходить. Пока мы пробирались через болото несколько ребят

   спорили, о том, что можно было доехать до следующей станции, там дескать подальше идти, зато дорога нормальная.

   Когда мы дошли до места, один из парней уже успел напиться и начал ко мне приставать, у хозяйки тела пьяные подкаты оптимизма не вызывали, поэтому я не беспокоилась и спокойно наблюдала. Хам, однако, не успокаивался, и когда слова у него кончились, а это произошло достаточно быстро, он решил применить силу. Другие парни не обращали на это внимания, подруги тоже как-то вяло высказали возмущение и всё. Я уже начинала волноваться, но всё разрешилось несколько иначе.

   – Дружище, попридержи коней! – раздался голос рядом.

   – Слышь, дружище, иди куда шел! Или тебе помочь? – огрызнулся мой кавалер.

   – Конечно же, я пойду в самое ближайшее время, но давай для начала ты отпустишь девушку. – Я узнала его, это он сидел напротив в электричке.

   Спустя ещё несколько подобных фраз, ублюдок наконец отпустил меня, и пошел к вещам. Я подумала, что этим всё закончилось, незнакомец, видимо, подумал также и пошел прочь. Но увы всё только начиналось, перепивший парень, вероятно, решил, что задета его гордость, и удалился только для того, чтобы подыскать инструмент для мести. Найдя что-то, он бросился вдогонку, я крикнула "Осторожно!", незнакомец успел обернуться, но руки были заняты, и сделать он уже ничего не смог. Раздался короткий крик, я медленно пошла туда, ко мне присоединились две подруги.

   Когда мы приблизились лежащее на земле тело уже не двигалось, в боку торчала рукоять кухонного ножа. Не сговариваясь, мы бросились бежать.

   – Твою мать, ты что сделал? – донеслось сзади, – Они же все расскажут, остановите их!

   Увы, та, кем я была оказалась неважной бегуньей, вскоре меня сильно дернули за волосы, и я упала. Сил бежать уже явно не было, вставая я подняла глаза на остановившего меня и замерла. Это был не тот, кто нападал на меня ранее, стоявший передо мной был совершенно трезв, и сейчас он наставил на меня дуло пистолета. Загляну ему в глаза я поняла, что меня не будут убеждать не рассказывать о произошедшем, меня просто не станет спустя мгновение.

   Закрыв глаза, я успела подумать, что очень несправедливо вот так внезапно оказаться в совершенно безвыходной ситуации. Раздался щелчок и больше ничего не произошло, я все ещё была жива.

   – Везучая, – сказал хриплый голос, – значит пойдешь с нами.

   Я открыла глаза, на меня по-прежнему смотрело дуло пистолета, но пистолет был не тот, это был какой-то старинный образец, который похоже иногда давал осечки. Всё вокруг также стало совершенно другим, другие люди в совершенно другой одежде, на земле лежа тонкий слой снега. Может быть, пойми я сразу, что это значит, могла бы и скрыться, но увы.

   – Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается, разбойники связали меня и привели в свой лагерь. Что было дальше ты знаешь, – Хиарра закончила рассказ.

   – Да неприятная история, и как-то очень глупо она закончилась, – подытожил я. – Или наоборот закономерно.

   – Не вижу никакой закономерности.

   – Потому что ты не знаешь, что этот товарищ с нарисованными кольцами на пальцах сделал раньше.

   – Ты его знаешь? – заинтересовалась Хиарра.

   – Немного, в общем слушай.

   Она внимательно выслушала рассказ о ментальных разборках нашего общего знакомого с непонятно кем.

   – Думаешь, он это нечто или некто подстроило все, чтобы от него избавиться? Как-то сложно и ненадежно, по-моему. – Хиарра решила плавно перейти к делам насущным. – Когда это происходило, у тебя не было ощущения, будто наблюдаешь то, что произошло когда-то давно. То есть ты априори не мог ни на что повлиять?

   – Да, что-то такое было, – я медленно кивнул. Вообще-то я не настолько хорошо помнил свои ощущения такой давности, но догадывался, к чему она клонит, и мне не хотелось, чтобы Хиарра винила себя за бездействие. – Если так, то получается, что в одних случаях мы должны что-то увидеть, в других наоборот что-то сделать?

   – Допустим, но как это связано с нашими собственными интересами? У нас ведь одна цель – найти выход. Только что он из себя представляет? Как его искать?

   – Мне кажется, нам постепенно подкидывают пищу для размышлений, но пока её недостаточно. Кстати, я встретил одного старика, который что-то слышал о Лабиринте, догадывается, как он работает, и надеется с моей помощью узнать больше. Ничего, что могло бы иметь практическую пользу он, правда, не сказал, но в дальнейшем может оказаться полезным. Таким образом остается только посмотреть, что будет дальше, и делать то, что необходимо для выживания.

   – Резонно, – подтвердила Хиара. – Кроме того нужно ничего не пропустить, и обмениваться тем, что узнали.

   – Как мне тебя найти? Это вообще возможно сделать по собственному желанию? Может нам лучше держаться вместе?

   – И как ты надеешься этот процесс контролировать? – она очень пристально посмотрела на меня, потом словно вспомнила что-то, опустила взгляд в кружку и быстро закончила, – Да ты прав, нужно попробовать.

   Хиарра очень быстро допила свой кофе, отняла у меня недопитую кружку и удалилась. Донесся звук льющейся воды, она ополаскивала кружки.

   – Не знаю, как тебе, а мне нужно отдохнуть, второй спальни здесь нет, но, думаю, после приключений того сурового дядьки тебя вполне устроит этот диванчик. Спокойной ночи. – Произнесено все было невероятно быстро, и также быстро она исчезла.

   Очевидно, случилось что-то ещё. Я только обрадовался, что не буду одинок, изучая Лабиринт, но спутница почему-то засомневалась, можно ли мне доверять, приставать с расспросами не стоило, это только усугубило бы положение. И вставал вопрос, что с этим делать. Можно было дождаться пока она выспится и попытаться успокоить её подозрительность, соответственно укрепить её в случае неудачи, увы, я слишком плохо понимал, что происходит, и слишком мало знал саму Хиарру, чтобы решать, что и как говорить. Можно было бы просто уйти, а потом гадать, как она это интерпретирует.

   – Ригхас, – я не слышал, как она вернулась в гостиную и вздрогнул. – Слушай, я знаю, что врать не умею, так что, ... – она замялась, – Короче, я не думаю, что нам стоит пытаться что-то делать вместе, ничего личного, просто у меня появилось одно очень нехорошее подозрение. Сейчас тебе нужно уйти, уверена, мы ещё встретимся, и тогда я смогу сказать больше.

   – Как скажешь, – я встал и поспешил к выходу. Уже у калитки я остановился и оглянулся, девушка стояла на пороге дома закусив губу. – Тогда до встречи, и удачи тебе.

   – Хиарра! – она улыбнулась, – Ты можешь меня так называть. Удачи, Ригхас!

   Стоило мне сделать шаг за калитку, как меня окутал плотный туман.

   День был жарким, но от многодневного недосыпа немного знобило. Я докурил и зашел внутрь, окинул взглядом помещение, двое друзей предусмотрительно заняли для меня место своими ранцами. Поздоровавшись с друзьями, я сел, вытащил тетрадки и ноутбук, вспомнил, что так и не купил ручку взамен кончившейся вчера, полгода ей бессменно писал, но она кончилась именно в ту ночь, когда к утру надо было написать чёртову гору всего.

   Через полчаса происходящее, внезапно вышло за грань обыденного. Стало очень тихо, и свет немного потускнел. Оторвав взгляд от тетрадей, я обнаружил весьма нетривиальную картину: всё застыло без малейших движений, даже подброшенный кем-то мячик висел в нескольких сантиметрах над рукой. Антон, сидевший рядом, с таким же удивлением крутили головой по сторонам.

   – Что происходит? – спросила он.

   Я пожал плечами, показывая, что исчерпывающего объяснения дать не могу.

   Свет перед нfми начал преломляться как над раскаленным металлом. Пятно ещё помутнело, приняло форму прямоугольника, замерцало на секунду и стало совершенно черным. Оттуда вышагнул странно одетый человек, удивленно посмотрел на Антона.

   – Опять что-то не сработало, – вместо приветствия пробормотал он, сделал шаг к мне. –Вы ничего не помните?

   – А что я должен помнить? – ошарашенно проговорил я.

   – Тогда я должен сообщить вам ключ частичного восстановления памяти, посмотрите мне в глаза. – Я сделал, как он сказал и встретил пристальный взгляд. Это явно был не лучший момент для вопросов, вдруг мне стало очень неприятно, я хотел отвернуться, но почему-то не смог.

   – Случилось какое-то из критических событий? – вдруг деловым голом спросил я, фраза была полнейшей неожиданностью для меня самого.

   – Вас ожидают на срочном совете, – ответил человек.

   – Случилось какое-то из критических событий? – так же спокойно, только немного быстрее повторил я.

   – Ничего из предусмотренного, но совет требует вашего присутствия, вам придется последовать за мной.

   – А ты случаем не забыл, с кем разговариваешь, шестёрка? – ухмыльнулся я. Нет, я по-прежнему совершенно не понимал, что происходит, но хамить такому собеседнику было приятно. – Я никуда не пойду, я уже объяснял совету куда, зачем и насколько ухожу, это, вообще говоря, не просто отпуск. Передай, если там действительно что-то срочное, пускай сами приходят. Теперь закрой мою память и заблокируй моему товарищу мысли о произошедшем сейчас. Ну и проваливай.

   – Вы не оставляете мне выбора, мне приказано применить силу в этом случае, – голос незнакомца становился тише с каждым словом, последние слова едва можно было разобрать, похоже, он был должен это сказать, но очень боялся. Отведя глаза, появившийся из ниоткуда человек стал рыться в кармане, нашел какой-то предмет и с силой бросил на пол.

   Реальность распалась на бессмысленные блики, ощущение опоры под ногами исчезло. Потом был резкий толчок в ступни и падение на пол. Мир перед глазами постепенно прояснялся, мы поднялись на ноги, друг чертыхнулся, потирая ушибленный локоть, притащивший нас сюда стоял сзади, переминаясь с ноги на ногу, глаза ещё не привыкли к слабому освещению, стен и потолка не было видно.

   – А это ещё кто? – прозвучал голос из темноты.

   – На него не подействовала остановка, видимо, он был слишком близко, когда я использовал...

   – Свободен! – не дал голос договорить посыльному, тот быстро развернулся и ушел.

   Глаза привыкли к полумраку, мы находились в большом круглом зале, по периметру стояло несколько рядов кресел, заняты были места только в первом ряду и то не все. Люди расселись равномерно по кругу, почти не сидели парами и не допускали промежутков больше трех мест.

   – Не бойся, всё будет хорошо, я тебе потом всё объясню, – шепнул я Антону, поднял взгляд на единственного стоящего из совета, видимо того, кто говорил раньше. – Ну и?

   – Я извиняюсь за ваш прерванный отпуск и действия посланника, но ситуация не терпит. Вы знаете, что сейчас происходит в Микке?

   – Жители этого мира слишком долго откладывали на потом различные неприятные вопросы. Теперь там идут войны, – по-прежнему спокойно, ответил я.

   – Весь мир поглощен ими, каждый день гибнут тысячи людей, мы должны вмешаться. – Сказал кто-то сзади, не вставая.

   – Это естественно. Когда накапливается такая масса проблем, безболезненно их решить невозможно. Теоретически можно было бы потянуть ещё немного, сделать так, чтобы обитатели этого мира ещё несколько лет обходились бы без масштабных конфликтов, но хирели бы в пороках: никакой дружбы, никакого доверия, пошлость, страх и озлобленность, рост преступности и так далее. А так у мира будет шанс на перерождение. Если мы попробуем взять там всё под прямой контроль, ничем хорошим это тоже не кончится.

   Справа вскочили двое и по очереди выкрикнули:

   – Это наша родина!

   – Мы не позволим погибнуть нашему дому!

   – Какие громкие слова! – я наконец повысил голос. – Только что-то мне подсказывает, дело не в патриотизме, вероятно, у вас там какие-то планы были, а теперь не выгорает.

   Снова заговорил, тот, кто стоял с самого начала:

   – Одно другому не мешает, у многих из нас есть свои затеи и чувства в разных мирах. Мы просим пересмотреть этот вопрос.

   – "Мы" – это кто? И кстати где остальные? Совет был собран настолько срочно, что они не смогли? Или они не должны здесь находиться?

   – Пожалуйста, не уходите от темы! – настаивал, видимо, старший в этом собрании.

   – Я всё давно сказал. Вселенную создавали не для того, чтобы она вам нравилась. С этим надо смириться, все вы пережили смерть родителей, почти все смерть друзей и родных, некоторые теряли всю семью, – я развел руками, и с ухмылкой добавил, – и планировать надо лучше.

   – Мы требуем пересмотреть этот вопрос!

   – Вы ничего не можете от меня требовать, вам больше нечего сказать по делу?

   – Твое равнодушие перешло все границы, – голос зазвучал громче и жестче, человек сделал три шага вперед. – Ты больше не нужен совету, отныне ты – не Хранитель, мы сами решим, что будет с нашим Кольцом миров.

   – Хорошо сказано. Не думал, что вы настолько глупы, чтобы на такое решиться. Для справки Хранитель – это не должность, а один из видов существ, таких как я. У меня вообще-то тоже были некоторые чувства и планы, в мире, где я жил последние годы, так что я вас, пожалуй, покину.

   – Мы совсем не глупы, мы не позволим тебе уйти и начать готовить нам ответ, сейчас ты умрешь.

   Все присутствующие встали, глаза их начали светиться, некоторые вытащили устройства неясного назначения, остальные просто жестикулировали. С пола по всему залу начали подниматься мерцающие линии.

   – Да у вас, я смотрю, совсем крыша съехала, вы представляете, на что идете?

   – К тебе применено, только частичное восстановление, сейчас ты бессилен, мы достаточно изучили твою природу, чтобы уничтожить тебя раз... – говоривший был явно горд собой.

   – Репетировал? – Перебил я. Сказанное постепенно доходило до меня, веселая улыбка ушла с лица, уступив место выражению испуга. Наконец себя вновь начал осознавать себя я, прямо совсем "я", тот который часом раньше пил кофе с Хиаррой, а два часа назад летел по ночному небу на перепончатых крыльях. Больше всего меня волновал вопрос, чьё это беспокойство, хозяина тела, не представлявшего, что происходит, или того, кто в нем проснулся.

   Линии сплелись в единую сеть и загорелись ярче, людей по кругу стало почти не видно за ними.

   – Твоё последнее желание? – заговорщик улыбнулся. – Я ничего не обещаю, но мы его рассмотрим.

   Я глянул на постепенно сжимающуюся сеть, перевел взгляд на Антона, медленно моргнул, поднял глаза, всё тем же голосом без намека на эмоции сказал:

   – Верните его домой, он – обычный человек и вам не навредит. – Осмыслив сказанное, я сразу поник.

   – Боюсь, не такой уж и обычный, на него не подействовала остановка, да и ты не стал бы за обычных людей просить, уж я тебя знаю.

   – Не знаешь.

   – Отказано! – Человек поднял вытянутую руку к нам.

   Антон инстинктивно отступила на пару шагов, у меня начала кружиться голова, и в глазах стало мутнеть. С явным опозданием я вспомнил, о том, что сам лишь гость в этой судьбе. Конечно, я не знал, что будет со мной, если умрет хозяин тела, но проверять не хотелось нисколько. Только что тут можно сделать, разве что попробовать быстро покинуть его? Краем сознания отметил, что у меня начали подкашиваться ноги, в этот раз я успел спохватиться и перенести вес.

   – Не надо! – заорал я вполне по-человечески, бросился к другу, схватил за плечи, пытался толи закрыть, толи куда-то оттащить. Моргнув, я почувствовал, каплю скатившуюся по щеке.

   Чудовищная сила расслабляла, успокаивала, я лишь в какой-то момент лениво удивился, что умираю так спокойно. Сеть уже была совсем близко, проплывая мимо, линии обжигали. Я из последних сил взглянул на товарища, он, стоя на коленях, закрывал голову руками, я что-то крикнул, но даже сам не услышал. Взгляд бессмысленно скользил вдоль огненных линий и, вдруг, оказался устремлен вверх, точно в середину сети, туда, куда сходились все нити. Я уронил голову на грудь и вроде упал, веки сами собой закрылись, сознание уже почти померкло. Не успел.

   Я словно проснулся, сознание снова прояснилось, легко встал на ноги и быстро огляделся. Сеть вокруг нас расширялась, линии натягивались, рвались и исчезали. Антон отряхивался, опять ругаясь под нос. Внезапно переменилось что-то внутри, меня перестало волновать что-либо, я был совершенно спокоен. Едва ли раньше я мог хотя бы вообразить такое спокойствие, даже ледяным его назвать было сложно, ведь чтобы появился лед, что-то должно замерзнуть, но эмоции, в которых я только что буквально купался, просто исчезли.

   – Неужели вы действительно думали, что я позволю убить себя или своих друзей? – У звука не было единого источника, он шел отовсюду, хоть я и открывал рот, этот голос было невозможно не услышать или не понять, слова попадали в голову ещё до того, как прозвучали. – Думали, что я полностью доверяю совету, что единственный ключ от моей памяти у вас? Да, господа, я становлюсь собой, когда тем, кто мне дорог угрожает смертельная опасность, ну а вы... Вы знали, на что шли.

   Я понял, что хозяина тела просто не стало, может теперь пришла его очередь уснуть, может его личность растворилась в сознании Хранителя, а может он полностью прекратил свое существование. Мыслей того, кто сейчас управлял телом я почти не слышал, вроде и видел теми же глазами, и слышал теми же ушами, но в целом наблюдал словно от третьего лица. Хранитель быстро оглядел всех присутствующих, заглянул каждому в глаза. Он поднял руки и хлопнул в ладоши. Никаких визуальных эффектов не последовало, только люди вокруг нас начали как-то съёживаться, потом они стали рассыпаться. Через несколько секунд в зале остались только мы трое и круг из кучек светло серого пепла.

   – Ну, вот и всё, а ты даже испугаться не успел, – голос снова стал обычным человеческим, и даже радостным. Выражение лица стало соответствующим, но теперь это была маска, под которой либо не было ничего, либо наоборот скрывалась система чувств, слишком сложных и тонких чтобы я хоть как-то мог их воспринимать.

   – И что теперь будет? – спросил Антон.

   – Теперь мы пойдем домой, – улыбнулся я. – Отвечу на твой следующий вопрос: мы не вспомним ничего из этого, мы будем ровно теми же, кем и были.

   – Обычными людьми, которые никогда не поверят в такое? – уточнил товарищ.

   – Насчет второго "да", только без "никогда". – ухмыльнувшись, я немного потянул с продолжением. – А вот обычным человеком тебя назвать сложно.

   – Не понял?

   – Ну, в вашем языке нет слова, которым можно назвать нас. Нет, боги – это немного другое. Наше сознание куда сложнее, чем у людей, это не значит, что мы принципиально лучше, мы именно сложнее, я, даже если очень захочу, не смогу рассмотреть и понять тебя, хотя за несколько мгновений прочел всех этих горе-заговорщиков, да что там, я могу их заново создать, и никто не отличит. Так что можешь забыть, о том, что кто-то тебя понимает, это только кажется.

   – Значит, я когда-нибудь тоже буду Хранителем? – заинтересовался он. – Буду с каменным лицом казнить предателей сотнями?

   – Маловероятно, ты слишком инфантилен для этого, хотя кто знает. Кроме того, далеко не все осознают себя, "невылупившиеся птенцы" старятся и умираю, как самые обычные люди.

   У рядов кресел начали появляться люди, некоторые со спецэффектами, некоторые просто из ниоткуда. Никто не произнёс ни слова, все ждали, что скажет Хранитель. Его голос снова зазвучал отовсюду:

   – Ну, ребята, надо сказать, вы немного опоздали. Думаю, вы догадываетесь, что здесь случилось. Вам, наверное, интересно остались ли среди вас другие заговорщики, я проглядел мысли этих мудаков, так вот из этой компании не осталось никого, а что касается других, – он сделал долгую паузу, – думайте сами, так ведь интересней. Что до подробностей сегодняшнего, их вам расскажет парень вон за тем креслом.

   Из-за кресла появилось бледное лицо, того, кто привел нас сюда. Хранитель продолжил:

   – Теперь я с вами прощаюсь, если что, вы знаете, где меня найти, если ничего, увидимся лет через пятьдесят-семьдесят. Норн, ты за старшего. Бывайте, господа.

   Я повернулся к ошарашенному другу и тихо проговорил:

   – Пойдем домой.

   Нас окутал густой туман, мы зашагали куда-то, хотя не факт, что имело место реальное движение.

   – Значит, не все становятся "такими"? – заволновался Антон. – Неужели у вас... нас не принято приглядывать за потомством?

   – Просто мы размножаемся не так, как ты это представляешь. Я не знаю, когда именно мы перестаем быть людьми, может быть сразу с зачатия, может быть с рождения, а может быть, уже в сознательной жизни какое-то стечение обстоятельств делает нас такими. Я не могу просмотреть мир, на присутствие юных, и даже найдя, не всегда в силах направить. Мы иногда создаем миры, иногда искажаем своим присутствием, и, если очень повезет, встречаем в них тех, кто потом пойдет с нами рядом.

   – А каковы мои шансы "вырасти"? – не унимался он.

   – Ты уже начал расти, то есть процентов девяносто пять.

   – А какое-нибудь обучение у нас есть?

   – По отдельным вопросам проконсультироваться можно, а в целом ты всё поймешь сам.

   – А ты для этого просто проживаешь человеческие жизни и, так сказать, берешь с собой? – догадался товарищ.