Текст книги "Мазергала (СИ)"
Автор книги: Григорий Рогожин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)
Глава 45
Прошло ровно десять дней, начиная с того самого утра, когда Георгий, восседавший на бревенчатой стене с топором в руках, и представить себе не мог, что на пристани произойдет кошмарная битва, в которой и ему придется участвовать.
Белый Маг, поразительно быстро поправившийся, прибыв из королевского дворца накануне, вечером, сообщил своим гостям о том, что назавтра намечен грандиозный пир во славу защитников Вааха, и пришельцы, слух о которых разнесся по всему городу с быстротой молнии, будут на этом пире наипочетнейшими гостями.
– Хорошенько выспитесь и приведите себя в порядок, – посоветовал своим гостям Белый Маг. – Вы, господа, заслужили большую награду, и завтра король Аллоклий щедро осыплет вас подарками. На вас будут смотреть все жители Вааха, потому вы должны выглядеть прилично. Но не зазнавайтесь! Помните о том, что остальные тоже сделали очень многое для победы!
Георгий проснулся рано, с первыми лучами солнца. Он был один в комнате. Альберт и Нира уже спустя два дня после битвы заняли отдельную спальню в доме Белого Мага. Для Забредягина тоже нашлась комната, а поэт-менестрель Тисандр, в связи со смертью Кронгруса, по просьбе Белого Мага занял, освободившееся таким трагическим образом, место слуги и его комнату. Так что все гости чувствовали себя свободно и раскованно, тем более что удивительная способность этого дома – исполнять почти все желания абсолютно устраивала всех гостей, делая их существование здесь безбедно-безоблачным.
В дверь постучали, и Георгий, как раз собиравшийся идти в уютную ванную, с тем, чтобы умыться и побриться, вяло бросил:
– Да, да, входите!
Дверь отворилась, и в комнату вошел Тисандр, который несколько поправился за последние дни и теперь выглядел, не как замученный узник тюрьмы, а как совершенно нормальный молодой человек. Он был одет в белое кимоно, сшитое специально для него ваахским портным, и Георгий подметил, что бывший шут стал вести себя гораздо увереннее, чем в самом начале их знакомства.
"Хорошая жизнь порой творит с человеком настоящие чудеса", – подумал Георгий, глядя на новоиспеченного слугу.
– Я хотел узнать, не нужно ли чего господину Георгию? – вежливо спросил Тисандр. – А заодно хотел и напомнить, что господин Белый Маг просит вас явиться в его кабинет. Между прочим, все остальные уже там. А после завтрака мы все пойдем на площадь Избавления, где состоится большой праздник.
– Да, да, я помню, Тисандр, – кивнул Георгий. – Благодарю.
Тисандр поклонился и вышел, закрыв за собою дверь.
***
Георгий вспомнил историю появления Тисандра на ваахской пристани, которую тот рассказал несколько дней назад, при этом постоянно причитая, что ему очень повезло в том, что он остался в живых.
Оказывается, дракон Комо, желание которого отмстить Черному Магу перебороло чувство жадности, покинул свою пещеру с сокровищами и принялся искать способ мщения Кохабару. Он встретился с драконом Хлупом, жившим у Гуллова Пальца, и тот, за небольшую плату рассказал ему о том, что Черный Маг ищет плиту из лефита. Комо понял, что с Летающим Замком что-то случилось, а весть о том, что его враг опять находится в Запределье, разожгла ярость мстительного дракона, и он принялся облетать стоянки Оголтелых Мастеров одну за другой, пока не наткнулся на тех, у кого Кохабар пытался украсть лефитную плиту вместе с мастерской.
Оголтелые Мастера были чрезвычайно злы на Черного Мага, и когда Комо рассказал им о том, что хочет убить Кохабара, они посоветовали ему купить у них лефитную плиту с установленной на ней Трубой Рума. Комо очень удивился подобному предложению, так как до этого момента Мастера никому и никогда еще не продавали своего оружия. Но Мастера объяснили свой "великодушный" поступок тем же самым чувством мести за украденную Мастерскую и за причиненный ущерб.
"Раз мы сами, по причине своего природного инстинкта, физически не сможем более пяти дней носиться по просторам Дельдары в поисках зловредного Мага, – заявил Главный Мастер, обращаясь к Комо, – то уж, по крайней мере, поможем тебе, дракон, совершить справедливое возмездие".
Мастера также указали Комо на то, что Кохабар, после того, как его попытка ограбления провалилась, наверное, полетит к Зембильде для того, чтобы купить плиту у нее.
Таким образом, Комо, заполучивший грозное оружие, немедленно отправился "в гости" к Черной Ведьме...
Четыре дня и четыре ночи прошло с момента смерти колдуньи, и Тисандр, голодный и полузамерзший, уже чувствовал приближение смерти, но тут объявился дракон, который хоть и не отличался особым милосердием, но, все же сжалился над бедным Тисандром, когда узнал, что тот может сочинять стихи и музыку. Дракон взял с собою бывшего шута Зембильды главным образом для того, чтобы тот развлекал его своими песнями.
Дракон не был дураком, потому он, догадываясь о планах Черного Мага и приблизительно зная, в какой стороне находится Ваах, "взял курс" на столицу Мазергалы, и надо же такому случиться, что он настиг своего врага как раз в тот момент, когда тот был увлечен битвой с Белым Магом. Сам того не зная, Комо, своей пальбой из Трубы Рума решил исход поединка, но при этом и сам угодил в лапы Гулла.
Тисандру действительно повезло. Ведь он, будучи под надежным прикрытием драконьей спины, не только остался в живых, да еще теперь находился в услужении у такого хозяина, о котором каждый поэт-менестрель может только мечтать...
"Этот шут просто в "рубашке" родился! – сказал Георгий Альберту в тот день, когда услышал рассказ Тисандра. – Мне, например, никогда так не везло!".
***
Георгий тщательно побрился, причесался, надел самый модный мазергалийский костюм и критически оглядев свое отражение в большом зеркале, усмехнулся, так как в этом наряде, того же покроя, что и костюм Альберта, только синего цвета, в широкополой шляпе, он напомнил сам себе героя из "Трех мушкетеров". Но, так как в Мазергале, как и в России, бытовала поговорка: "Встречают по одежке – провожают по уму", он глубоко вдохнул воздух, наполненный ароматом самого лучшего ваахского одеколона, и, решив отныне перестать мыслить стереотипами, помахал своему отражению рукой и вышел из комнаты, полностью готовый к тому, что сегодня его, наравне с другими воинами короля, будут чествовать, как героя. Что говорить, роль героя – приятная во всех отношениях роль.
К завтраку Георгий опоздал, чем вызвал насмешки со стороны Альберта, который, войдя во вкус ваахской жизни, сидел на диване, вальяжно развалившись, и одной рукой прижимал к себе Ниру. Их отношения уже не были ни для кого секретом.
– Вы пропустили самое интересное, господин Георгий, – лукаво улыбаясь, сказал Грозник. – Ваш друг, господин Альберт, только что сделал госпоже Нире предложение стать его женой, и она согласилась. Так что сегодня у них двойной праздник! Народ Вааха будет оповещен об этом событии, и их будут чествовать на площади Избавления, как молодоженов, по всем обычаям и правилам Мазергалы! Я, в качестве подарка, решил исполнить их самое большое желание. И знаете, что они пожелали? – Грозник сделал паузу, многозначительно посмотрев на Георгия. – Они пожелали вместе отправиться в Россию! И, знаете, какое совпадение? Господин Забредягин хочет навсегда остаться в Мазергале! – сидевший в стороне Александр Григорьевич медленно кивнул головой. Грозник продолжал:
– Я немного подумал, заглянул в парочку своих книг и решил исполнить желание "молодых", потому что не вижу здесь никакого нарушения равновесия! Три человека пришли – три человека уйдут! Все просто! – высоко подняв голову и вытянув указательный палец вверх, закончил Грозник.
– Поздравляю, дружище! Поздравляю, Нира! – искренне воскликнул Георгий, подошел к дивану и обнял своих друзей. – Ну, что ж, по этому поводу надо выпить!
– Не обессудьте, господин Георгий, но вам придется немного потерпеть! – сказал Белый Маг. – Вы сами виноваты в том, что опоздали к завтраку! Праздник на площади вот-вот начнется! Нам нельзя опаздывать! Мы выходим немедленно! Ничего, ничего, вы молоды и сможете немного потерпеть. Столы на площади накрыты так, что вы напьетесь и наедитесь до отвала! Но, прошу вас, не переберите лишнего. Завтра утром мы с вами, господин Георгий, вылетаем к Примским Горам! Сначала, если вы помните, я хотел отправить первым господина Альберта, но, в связи с его свадьбой, изменил свое решение. Мне захотелось, чтобы "молодые" провели в Мазергале лишних пару дней.
Георгий не поверил своим ушам. Слова Белого Мага оказались для него неожиданностью. Он думал, что пройдет еще пара недель, прежде чем Грозник наконец-то займется ими – пришельцами. Георгий уже смирился с этой своей мыслью и потому слова Грозника заставили его сердце забиться сильнее. Георгий обрадовался и одновременно удивился. И лишь когда все присутствующие вышли в холл, Георгий, очнувшись, вспомнил, что нужно спешить на праздник, и быстрыми шагами вышел из комнаты и нагнал своих друзей только на выходе из дома.
Весна в Ваахе прямо-таки буйствовала. В последние дни все деревья, будто сговорившись, принялись цвести, источая тонкие разнообразные ароматы, которые легкий ветерок разносил по улицам, будто для того, чтобы специально поднять настроение жителям города, которые и без того несказанно радовались вновь наступившей мирной жизни.
Город был расцвечен гирляндами пестрых флагов. По чисто выметенным улицам шли нарядно одетые горожане, которые, завидев Грозника и сопровождающих его людей, кричали: "Ура!", подбрасывая вверх свои шляпы, или просто подбегали и кланялись, "рассыпая" благодарственные слова.
Отовсюду, с переулков и улиц, дворов – "карманов", слышалось разноголосое пение. Музыканты, да и все, кто умел хоть как-нибудь "бренчать" на незнакомых для землян, музыкальных инструментах, извлекали из них мажорные звуки, и все это вместе составляло веселую какофонию, какая и должна быть атрибутом любого большого праздника.
Тисандр, в качестве нового слуги, сопровождал Грозника, шагая рядом с ним, и исполняя при этом на новой лютне, одну за другой, все девять хвалебных песен, которые он специально написал к празднику.
Солнце, начавшее свой ежедневный подъем к зениту, сделало утро теплым и приветливым, оно словно помогало ваахцам всю полноту торжественности этого замечательного дня.
Несмотря на то, что во время боя погибло множество людей, нигде не было слышно ни стонов, ни плача. Погибших схоронили еще в середине недели, а оптимисты-ваахцы не ныли по целому году над своими умершими близкими. Они рассуждали просто: "Мертвое – мертвым, живое – живым", и, устроив после похорон День Траурного Молчания, этим и ограничились, что очень понравилось Георгию, ведь в России, из такого факта, как смерть многие делают самое настоящее театральное представление, пытаясь выставить свои чувства напоказ окружающим.
Ваахцы знали, что король Аллоклий заплатит семьям погибших столько, что не будут испытывать нужду до конца своих дней и потому сейчас даже те, кто лишился своих мужей, отцов или братьев, тоже улыбались и пели, чтобы не портить своим соотечественникам праздника. Да и потом, слезами горю не поможешь...
Показалась площадь Избавления, где, уже накануне были расставлены непомерной длины столы, чтобы вместить, как можно больше желающих повеселиться.
Во главе центрального стола стоял высокий трон, на котором уже восседал король Аллоклий в золотой мантии. Голову его венчала корона, точная копия которой была изображена на мазергалийском гербе. Правая рука короля, согнутая в локте, была подвешена на перевязи, что придавало этому старику чрезвычайно героический вид.
Справа и слева от его трона были установлены кресла для Грозника и всех членов королевской семьи.
Когда Белый Маг вступил на мостовую площади, поднялся такой радостный шум, что распорядителям пира, которые сновали туда-сюда, одетые в красные сюртуки, пришлось вмешаться, призывая население к порядку.
Грозник провел своих друзей прямо к трону Аллоклия, где и представил их, каждого по отдельности, упомянув, что Альберт – это тот самый человек, который разрушил Талисман Воина, который находился в руках у Дастиана, а после этого пристрелил и самого "Великого" Пирата.
Король Аллоклий встал, поклонился и, протянув "здоровую" ладонь, крепко пожал руку каждому из гостей Белого Мага со словами благодарности, после чего пригласил их присесть за стол, начинавшийся прямо от подножия его трона, а заканчивающийся на противоположной стороне площади.
Все столы были прямо-таки завалены различной снедью и, казалось, что стоит положить сверху еще немного еды, и они, затрещав, рассыплются под тяжестью всего этого изобилия.
У Георгия, который утром не успел позавтракать, при виде всех этих яств, рот сам собой наполнился слюной, и он, в отличие от сидевшего рядом Альберта, который только и делал, что "ворковал" с Нирой, желал сейчас только одного – чтобы этот пир начался поскорее.
Как только все места за столами были заняты, громко и неожиданно "запели" фанфары, возвещая о начале праздника.
Король Аллоклий вновь поднялся во весь рост и произнес короткую торжественную речь, после чего возвестил о начале пира. Высоко подняв свой кубок, он предложил всем выпить первый бокал за героически погибших воинов.
На площади воцарилась тишина. Люди, молча, один за другим вставали, до дна осушали свои бокалы, и вновь усаживались на свои места, с задумчивыми лицами.
"Что не говори, а все-таки память – есть память, – думал Георгий, ставя свой опустевший бокал на краешек стола, свободный от закусок. – Россия или Мазергала – люди и тут, и там, в принципе мыслят совершенно одинаково".
Но сегодня был радостный день, никто из собравшихся не собирался долго грустить, и потому, веселье, постепенно "набирая обороты", унесло прочь все остатки грусти.
К трону короля один за другим выходили люди, которые желали произнести свою собственную хвалебную речь. Никто из них не получил отказа.
Грозник, как и обещал, громогласно объявил всем собравшимся, что "пришелец Альберт, за здоровье которого и за его великий вклад в победу над пиратами уже было выпито немало вина, сегодня женится на Свободной Охотнице Нире". Это заявление вызвало такую бурю восторга, что Георгий даже засомневался в том, что ваахцы пришли сюда праздновать освобождение своего города, а не свадьбу Альберта.
Прошло немного времени, и слуги короля принесли на площадь расшитые затейливыми узорами, мешки и Аллоклий объявил о том, что сейчас он наградит всех людей, особо отличившихся в битве за Ваах, щедрыми подарками.
Таких людей оказалось очень много, и король вызывал их по списку, который он держал в руке, и каждый раз из-за его трона выходил слуга, брал мешок в котором, несомненно, побрякивали драгоценности, и на котором крупными буквами было вышито имя его будущего владельца, и отдавал этот мешок награждаемому.
Аллоклий не забывал предупредить каждого из награжденных, что во время пира можно и потерять подарок, так что люди с радостью отдавали свои мешки королевским слугам, которым можно было доверять так же, как и самому королю. В том случае, если награжденный, что называется "переберет лишнего" слуги были обязаны доставить его до дома вместе с подарком в целости и сохранности.
Весь день продолжалось веселье, и лишь к вечеру, когда большинство из празднующих уже было не в состоянии что-либо съесть или выпить, часть столов в центре площади была разобрана слугами короля (для обжор были все же оставлены столы по краям площади).
С наступлением сумерек площадь, освещенная многочисленными фонарями, превратилась в огромную площадку для танцев. Заиграл небольшой оркестр, которым дирижировал талантливый Тисандр, и возгласы сотен опьяневших от вина и радости людей, сопровождаемые стуком каблуков, вознеслись к небу, которое, казалось, подмигивало людям бесчисленными "глазами" далеких и вечных в своем молчаливом величии, звезд...
Последнее, что запомнил Георгий, так и не внявший совету Грозника: "Не перебирать!", из кутерьмы праздника, был какой-то танец, похожий на греческий "сиртаки", который принялись исполнять, сцепившись руками, все люди, находящиеся в тот вечер на площади Избавления.
"Замечательный танец, и учиться ему не надо, танцуй и все...", – подумал Георгий, пьяно перебирая ногами...
***
Спустя два дня Грозник и Георгий стояли на все еще покрытой снегом, одной из вершин Примских Гор, к которым они вдвоем направились на следующий день после грандиозного пира.
Георгий, все еще мучившийся от "великого", под стать пиру, похмелья, говорил, морща лоб:
– Да откуда я знаю – на какой горе я впервые очутился?! Сами видите, господин Грозник, их друг от друга не отличишь! Выпью жидкость здесь, и все тут! Пора заканчивать с этим!
Георгий потянулся к колпачку той самой пластиковой бутылки, которую когда-то потерял в Гиблых Лесах, и на дне которой сейчас плескалось "Градиента-Z" ровно на один глоток, чтобы исключить дальнейшие проникновения жителей Земли на Дельдару.
– Подождите, господин Георгий, – остановил его Грозник. – Может, вы осмотрите горы еще раз?
– Нет, господин Белый Маг, – покачал головой Георгий, глядя на красное закатное солнце. – Это бесполезно. Я все равно не вспомню. Благодарю вас за все то доброе, что вы сделали для меня и... Прощайте!
Они пожали друг другу руки, после чего Георгий отбросил колпачок бутылки в сторону и, поежившись, проглотил холодную жидкость. "Градиент-Z" приятно смочил пересохшее от неумеренного количества выпитого вина, горло...
***
Георгий с ужасом почувствовал, что летит в пустоту, и в тот же миг толща снега окутала его, забивая уши и рот ледяной кашей.
Отплевываясь и отчаянно матерясь, Георгий, работая руками и ногами, выбрался из сугроба и огляделся.
В зимних сумерках он различил очертания серой кирпичной "пятиэтажки", которая находилась примерно в ста метрах от него. Георгий заметил нарисованный черной краской на ее углу номер "29". Сердце его забилось так часто, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Георгий знал, где очутился. Это была та самая "хрущоба", в которой жил Альберт, а сам Георгий стоял не где-нибудь, а на пустыре, покрытом толстым слоем снега. Этот пустырь был ему хорошо знаком. Теперь Георгий знал, куда идти.
Альберт перед уходом Георгия отдал ему свою "земную" одежду, сказав: "Переоденься на всякий случай, Жорик. Я-то ведь в своей квартире окажусь, а тебе придется, может, несколько километров топать. Надевай моё – "земное", чтобы не вызвать лишних придирок случайных прохожих".
Сейчас Георгий понял, что Альберт оказался прав. Пьяненький мужичок, пересекавший заснеженный пустырь шагах в пятидесяти от упавшего Георгия, на минуту остановился, соображая, откуда это взялся вдруг, посреди пустыря, странный человек с мешком в руке, но потом, махнув рукой, продолжил свой нелегкий путь, сильно шатаясь из стороны в сторону и приписывая внезапное появление незнакомца своему пьяному воображению.
Георгий, проводив его взглядом, отбросил опустевшую бутылку в сторону, и выдохнув: "Эх, Россия!", зашагал к своему дому, выбирая окольные пути для того, чтобы ненароком не встретить знакомых, и избежать тем самым излишних вопросов. Он хотел сейчас лишь одного – спокойно и без излишнего шума добраться до своей квартиры, потому что в руках у него был мешок с драгоценностями – та самая щедрая награда мазергалийского короля, которая могла теперь обеспечить Георгию и его семье пожизненное безбедное существование.
Эпилог
– В конце июля солнце почти всегда неимоверно печет, – вяло заметил водитель Георгия, обращаясь, скорее к самому себе, чем к своему хозяину.
– Да, – в тон ему откликнулся Георгий, а сам подумал:
"Как он выразился-то – "неимоверно печет"! Тоже мне – поэт-менестрель. Хотя – кто знает...".
– Приехали, шеф! Вот оно – это кафе! – сказал водитель, паркуя автомобиль на стоянке, где, наудачу, оказалось только одно свободное место.
Георгий вышел из автомобиля и, вдохнув воздух, пахнущий раскаленным асфальтом, поморщился, посмотрев на, угнетавший его взор, непрерывно движущийся по тротуару, поток людей. Он снял с шеи надоевший галстук, небрежно бросил его на переднее сиденье автомобиля и, расстегнув верхнюю пуговицу белоснежной рубашки из чистого иранского хлопка, протиснулся сквозь толпу спешащих куда-то людей и остановился перед входом в небольшое кафе. Подняв голову вверх, Георгий посмотрел на вывеску и прошептал, шевеля губами:
– "Мазергала"... Ну, молодец!
Он толкнул стеклянную дверь и вошел внутрь этого светлого уютного заведения. Прохладный кондиционированный воздух приятной волной окутал его.
Привлекательная девушка-администратор лет двадцати пяти подошла к Георгию.
– Здравствуйте, – сказал он. – Я хотел бы видеть владельца этого кафе. У меня с ним назначена встреча. Я его друг.
– Да, я в курсе, – ответила девушка, улыбнувшись. – Идите за мной.
Она провела Георгия мимо равнодушно посмотревших на них трех посетителей, сидящих за изящными столиками, к двери с табличкой: "Администратор" и услужливо распахнула ее перед ним, отойдя в сторону.
Георгий вошел в кабинет. Альберт сидел за заваленным бумагами столом и стучал пальцами по клавиатуре компьютера. Увидев вошедшего Георгия, он широко улыбнулся, поднимаясь с кресла, и сделал девушке знак рукой, чтобы та оставила их наедине.
Когда дверь за нею закрылась, Альберт вышел из-за стола и подошел к Георгию. Друзья заключили друг друга в объятия.
– Ну, здравствуй, Жора! Сколько же мы не виделись?! Больше года? Как ты?
– Да, живу потихоньку. А ты даже старого друга не вышел встретить! – с укором покачал головой Георгий. – Зазнался, зазнался, деловой!
– Я ждал тебя в общем зале больше часа, – принялся оправдываться Альберт. – Но ты же сам позвонил мне и сказал, что попал в "пробку"! А у меня, действительно, дел "по горло", вот я и решил...
– Да, ладно, ладно, понимаю, – остановил его Георгий. – Как Нира? Как сынишка? Подрастает?
– С ними все в порядке, слава Богу! Только я их не вижу почти. Знаешь, Жорик, два магазина, три кафе – все это отнимает уйму времени! Работаю, как вол. Слушай, пойдем в зал, закажем себе чего-нибудь выпить-закусить! В это время клиентов очень мало. Черт с нею, с этой работой, ведь, сколько не виделись-то! А?!
– Да я недавно перекусил, – сказал Георгий. – Но от рюмки коньяка не откажусь!
– Вот это правильно! – воскликнул Альберт, направляясь к выходу из кабинета. – Пошли!
Друзья прошли в зал и уселись за один из свободных столиков. Альберт приказал подскочившей к ним официантке:
– Бутылку коньяка и наше "фирменное" под коньяк принеси, пожалуйста.
Когда официантка удалилась, быстро цокая высокими каблучками, Георгий сказал:
– Ну, друг, я вижу, твои мечты сбылись. Живешь в большом городе, бизнесмен, жена, сын, все при всем! Я рад за тебя.
Альберт нахмурился.
– Знаешь, Жорик, не все мечты сбылись. Я еще не был в Италии, но, вскоре, мы, всей семьей собираемся туда съездить. Хочу отдохнуть, наконец! А что до бизнеса – то мне все это не по душе... Все это только из-за денег. Я ведь до сих пор мечтаю в медицинский университет поступить, но... Сам понимаешь, там надо шесть лет учиться, а мне свое дело бросать уже никак нельзя. Кстати, а где ты сейчас? Чем занимаешься? За целый год даже ни разу не позвонил мне. Впрочем, я тоже хорош... – махнул рукой Альберт и, поблагодарив исполнившую заказ официантку, сам наполнил две маленьких рюмки.
– А мои желания, как в сказке, исполнились. Все, – сказал Георгий. – Даже скучно теперь. Я перебрался из городка N в город побольше – Т. Мы были там с тобой несколько раз, если помнишь. Я открыл там собственную творческую мастерскую. Ха! Кстати, я тоже назвал свою контору – "Мазергала", но у меня несколько иная сфера деятельности, нежели у тебя. Керамика – вот моя специализация. Прибыль, конечно, не такая, как в твоем бизнесе, но на нормальную жизнь хватает. Кстати, в моем семействе тоже прибавление. Мария родила мне вторую дочь. Аленкой назвали. Я, конечно, мечтал о сыне, но... Знаешь, Альберт, я немного завидую тебе. Нира – такая замечательная женщина! Поздравляю, друг! Давай выпьем за наших детей!
Альберт поддержал его, и друзья выпили по первой рюмке коньяка. Альберт тут же наполнил рюмки снова.
– А, знаешь, Жора, я думаю, что это Мазергала сделала из нас крепких людей, – сказал Альберт. – Когда я вспоминаю, как мы с тобою продавали королевские бриллианты, как я доказывал, что Нира – тоже человек, делая ей паспорт... О-о-о, бандиты, чиновники, милиция! Если бы не те испытания, которые мне довелось перенести в Мазергале, я ни за что не выдержал бы всей этой системной российской кутерьмы! Я думаю, что и ты тоже не выдержал бы...
– Да что об этом говорить! – произнес Георгий. – Ты прав – все что здесь – пыль, по сравнению с драконами, Магами и пиратами Дельдары! После Мазергалы – хоть в огонь, хоть в воду! Кстати – об огне. Меня, до сих пор не покидает мысль о Гулле. Ведь если божество Зла реально существует на Дельдаре, то на Земле..., то есть, у нас, под землей, вполне возможно, существует дь...
– Не будем об этом говорить, Жора, – оборвал его Альберт. – Не будем забивать себе голову всякой мистикой. Я уже достаточно наглотался этой магической дряни и в прямом и в переносном смысле, – Альберт машинально потрогал свое, изувеченное пиратской стрелой, ухо. – Давай-ка, Жора, выпьем..., просто выпьем... за Мазергалу!
– За Мазергалу! – согласился Георгий, поднимая рюмку, и никто, из присутствующих в зале людей, в тот момент ни за что бы не догадался, что хозяин кафе и его гость пьют не за процветание этого заведения, а за далекую-далекую страну, путешествие в которую навсегда останется в их памяти, как большое приключение, которое никому из живущих на Земле людей никогда не довелось и не доведется испытать в своей жизни...
2010 г.
