Текст книги "Мазергала (СИ)"
Автор книги: Григорий Рогожин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Ночь пролетела быстро. В темноте правда слышалась какая-то возня, то и дело вскрикивала противным гулким голосом невидимая птица, но собаки хранили молчание, показывая этим, что волноваться не о чем.
Утро третьего дня встретило путешественников колючей завывающей вьюгой. Георгий подумал, что они попытаются переждать её, но Нира сказала:
– Разве это ветер? Ты не видел настоящего бурана!
Позавтракав, они продолжили свой нелёгкий путь. Река становилась всё шире и шире. Нира объяснила Георгию, что Ваах находится в устье Баснамы, там, где она впадает в Буйное Море.
– Мимо не проедем, – промолвила она, ободряюще подмигнув Георгию.
Лес неожиданно закончился, уступив место невысоким скалам, а, по существу, беспорядочным нагромождениям серо-красных гранитных валунов причудливой формы.
Ветер остервенело бил прямо в лицо, но Нира и не думала останавливаться. Казалось, прошёл целый день, а не его половина, когда она, наконец, решила устроить привал. Нире удалось отыскать среди камней более-менее защищённое от ветра, укромное местечко.
Вокруг не было ни деревца, ни кустика, так что пришлось на этот раз обойтись без костра. Перекусили всухомятку. Пережёвывая кусок сушеной рыбы, Нира успокаивала Георгия:
– Не волнуйся, Жора, ночевать будем у костра. К вечеру мы должны выйти к лесу.
И снова ветер, заснеженная река и скалы, скалы, скалы... Казалось, им не будет конца. Ноги Георгия ныли от напряжения, лицо "горело" от мелких, впивающихся в кожу, снежинок. Несмотря на это, ему было даже немного жарко. Что говорить, меховые куртка и штаны Грога, огромная шапка-ушанка, тёплые рукавицы... – всё это, показавшееся бы нелепым в городе N, здесь выглядело, напротив, совершенно обыденно. Здесь такая одежда была жизненной необходимостью.
Слева, взору путешественников вскоре открылась ещё одна река – Склянка – приток Баснамы. Нира остановила собак и рукой показала налево:
– Дальше пойдём по Склянке, и, надеюсь, через два дня будем у Лукана.
Они повернули. Склянка оказалась в два раза уже Баснамы и теперь, с обеих сторон, над путешественниками угрожающе нависали каменные громады. Собаки пошли быстрее, беспокойно поводя ушами, и, время от времени, посматривая вверх. Они, несомненно, что-то почувствовали. Сверху послышался звук сыплющихся камней. Георгий посмотрел наверх и прибавил шаг. Камни катились по правому склону, грозя нанести путникам серьёзные увечья. Георгий заметил, как один крупный валун сдвинулся с места.
– Нира, быстрее, нас сейчас раздавит! – закричал он.
– Гок! Гок! – выкрикнула девушка, подгоняя собак.
Впрочем, в этом не было необходимости. Собаки без понуканий неслись вперёд, увлекая за собой сани. Животные не желали, чтобы их завалило камнями. Страх придал Георгию сил, и он ни на шаг не отставал от саней. Люди и собаки едва увернулись от камнепада и, на всякий случай пробежали вперёд ещё с полсотни метров. Наконец, Нира остановила собак. Георгий оглянулся. В том месте, где только что был валун, чернели силуэты двух людей. Георгий схватил свой арбалет, имея твёрдое намерение подстрелить незнакомцев. Он был уверен в том, что это разбойники.
– Не смей! – Нира вцепилась в его руку, сжимавшую оружие. – Они не хотели причинить нам вреда!
– Не хотели причинить вреда?! – крикнул Георгий в бешенстве. – А кто же, только что, столкнул на нас камень?! Уж не ветер ли?!
– Успокойся, Жора. Я сейчас тебе всё объясню. Это у них вышло случайно. Отдай оружие!
Она обеими руками схватилась за арбалет, чтобы отобрать оружие у своего спутника. Георгий разжал пальцы. Нира положила его арбалет на сани и сказала:
– Жора, это – Горцы. Они такие же люди, как и мы! Они не делают нам зла. Они живут в пещерах, которые, говорят, тянутся под всеми горами и скалами Мазергалы. Они ищут красивые дорогие камни, железо, золото, делают прекрасное оружие. А то, что на нас свалился камень – простая случайность. Наверное, они только что продолбили новый выход из своих пещер. По-моему, они сейчас жалеют о том, что так получилось!
Нира повернулась и приветливо помахала Горцам рукой, давая знать, что всё в порядке. Один из Горцев в ответ тоже махнул рукой. Нира повернулась к Георгию:
– Жаль, что они такие затворники. Они ведь могли бы рассказать много нового и интересного о земле и о горах. Но, увы, при встрече они предпочитают помалкивать и быстро находят повод для того, чтобы скрыться в своих пещерах. Но если Свободный Охотник попадает в беду, Горец всегда поможет ему.
– Как же вы встречаетесь-то? – спросил Георгий. – Ведь, сама говоришь, что они всё время проводят под землёй.
– Они тоже люди, Жора, и тоже хотят есть. Они всё-таки выходят, для того, чтобы выменять у нас мясо на драгоценности и оружие. Охотники из них – так себе... Но, тем не менее, они иногда охотятся, в основном на крупного зверя. Тогда они выходят по двадцать – тридцать человек и долго гонят животное, прежде чем его убить. В таком загоне иногда участвует и Свободный Охотник. Даже я однажды помогала Горцам в этом деле.
"Ох, и удивительная же страна – эта Мазергала! – подумал Георгий. – Сначала меня чуть не угробил Зирх, потом чуть не застрелила Нира, потом эти Рты, а теперь ещё и Горцы, едва не завалившие нас камнями! За эти последние недели я пережил приключений больше, чем за всю свою, относительно спокойную жизнь"!
Георгий и Нира продолжали двигаться вперёд. Скалы вскоре закончились и путешественников вновь обступили Гиблые Леса. Деревья на берегах Склянки оказались ниже, тех, что росли на берегу Баснамы, да и располагались они не так плотно. Здесь Георгий чувствовал себя намного уютнее.
Стадо оленей преградило им путь. Вожак на миг остановился и, гордо вскинув рогатую голову, презрительно посмотрел на чужаков. Похоже, олени совсем не боялись ни людей, ни собак. Когда Георгий сказал об этом Нире, она ответила:
– Зверья здесь столько, что многие из них никогда не видели человека. Они просто ещё не научились нас бояться.
На пятый день пути им пришлось прятаться от Зирха. Собаки вовремя почуяли ужасного орла и свернули под защиту разлапистого леса. Величественная птица парила высоко в небе, высматривая добычу. Вдруг Зирх сложил крылья и камнем полетел вниз. Вскоре, совсем неподалёку, раздался полный звериного отчаяния крик животного, ставшего добычей пернатого хищника. Зирх снова появился в небе, но теперь в его когтях был олень. Орёл летел низко и медленно, тяжело взмахивая крыльями. Как только он скрылся из вида, путешественники вышли из укрытия и вновь пошли вверх по реке.
Глава 6
В середине шестого дня пути (вьюга всё же задержала их), Нира сказала Георгию, не останавливаясь:
– Почти пришли. За следующим поворотом – хижина Лукана.
Георгий уже успел соскучиться по тёплому одеялу и горячему очагу, поэтому он очень обрадовался этой новости и ускорил шаг.
Хижина Лукана находилась недалеко от берега, на склоне поросшего лесом холма. Это жилище по размеру было больше хижины Ниры, а в остальном – всё то же самое. Тот же частокол, те же массивные ворота. Во дворе виднелись крыши хозяйственных построек, очевидно, это были загоны для скота, кладовая и сарай для собак. Уныло, зато практично.
Ворота приоткрылись и из образовавшейся щели выбежали четыре пса. Двое из них помчались навстречу путешественникам, а двое – остались у ворот. Два бегущих пса остановились метрах в пяти от упряжки, подозрительно принюхиваясь. Собаки Ниры, не издав ни единого звука, настороженно разглядывали сородичей.
Псы Лукана развернулись и побежали обратно к воротам. В этот момент показался и сам хозяин. Он немного помедлил, рассматривая гостей, а потом двинулся им навстречу.
Это был мужчина, лет шестидесяти, крупный, высокий, бородатый. Седые пряди его длинных волос торчали из-под меховой шапки такого же покроя, как и у Георгия и Ниры. Если бы половина лица Лукана не была закрыта чёрной тканью с прорезью для глаза, Георгий подумал бы, что перед ним – весёлый Дед Мороз, настолько приветливо улыбалась открытая половина его физиономии. Лукан подошёл к Нире и обнял её.
– Здравствуй, Нира! Извини, что не вышел сразу, а послал собак. Они сказали мне, что с тобой чужой человек и что ты ему доверяешь, а я попросил их подойти к вам поближе, да послушать получше. Псы сказали, что незнакомец – порядочный человек. Им надо верить. Если не им, то кому же?!
Лукан протянул Георгию руку.
– Будем знакомы – Лукан!
– А я – Жора, – произнёс Георгий, пожимая руку Лукана. – Очень рад.
– Это хорошо. А где отец, Нира? Где Грог? Неужели заболел и отправил этого молодого человека вместо себя? – Лукан указал пальцем на Георгия.
Нира тяжело вздохнула и опустила глаза. Лукан, как показалось Георгию, сразу всё понял.
– Ничего не говори, дочка... Пойдёмте все в дом!
Лукан взял за постромки упряжку Ниры и её собаки покорно втащили упряжку во двор. Георгий и Нира вошли следом. Девушка вдруг зарыдала, из глаз её ручьями полились слёзы. Георгий осторожно обнял её за плечи. "Пусть поплачет, ей станет легче, – думал он. – Даже тогда, когда она узнала, что её отец погиб, то не пролила ни слезинки. Сильная девушка".
Георгий всё больше и больше проникался уважением к Нире. В силе и стойкости духа она вполне могла соперничать с мужчинами. И при этом она оставалась обаятельной, чуткой девушкой.
Лукан, Нира и Георгий вошли в хижину, скинули с плеч тяжёлые куртки и уселись у очага. Нира отвернулась в сторону для того, чтобы Георгий не мог видеть её зарёванного лица.
Убранство хижины Лукана оказалось более чем спартанским. Громоздкий деревянный топчан служил этому человеку кроватью. Поверхность некрашеного стола, стоявшего рядом с очагом, была чисто выскоблена. В хижине пахло рыбой и сосновой смолой. Внимание Георгия приковала одна деталь. На стене, у окна, висела картина, на которой был изображён морской пейзаж. Картина была очень хорошо написана, от неё, казалось, исходил мягкий голубой свет. Это было побережье спокойного летнего моря, каким оно бывает ранним утром. Одинокая лодка с рыбаком, вынимающим сети, покачивалась на волнах, а вдалеке гордо возвышалась над морскими просторами скала, будто бы убежавшая от своих береговых собратьев... Георгий долго не мог отвести взгляд от этой чудесной картины.
– Нравится она тебе, Жора? – спросил Лукан.
– Кто?
– Не кто, а что. Картина, конечно! А ты думал, я о Нире говорю?! – усмехнулся Лукан. Георгий смутился:
– Картина нравится, а Нира – тем более.
Голос Лукана вдруг изменился:
– Жора, Нира не для тебя. У тебя есть женщина. Меня, старого моряка-охотника, не обманешь. Я дам тебе совет – не лезь к ней. Вы – не пара. Понял меня?
Георгию стало стыдно и обидно за себя, одновременно. Его "душу" видели здесь насквозь, как "облупленную", а он не мог возразить ни слова. Потому, что всё, сказанное Луканом, было правдой.
– Понял. Хорошо понял, – ответил Георгий.
– Я знаю, – коротко бросил Лукан и, всплеснув руками, воскликнул:
– Вы же с дороги, а я вас байками кормлю! У меня как раз обед готов. Я сегодня и завтрак, и обед на троих готовил. Знал, что вы приедете.
– Откуда вы знали? – спросил Георгий.
– Интуиция, сынок, интуиция! Так, по-моему, это звучит? Мне, про неё, родимую, Грозник рассказывал и слово это он мне назвал. Правильно я выговариваю-то его, Нира?
Девушка, уже переставшая плакать, откликнулась:
– Правильно, правильно.
Все трое уселись за стол. Мясо Зирха и рыба порядком поднадоели Георгию за последние недели, поэтому он несказанно обрадовался, когда увидел в большом котелке до боли знакомую варёную картошку в "мундире".
– Боже мой, картофель! – восхищённо воскликнул Георгий.
– Это, Жора, не какой-то там "рель", а татаб, – поучительным тоном промолвил Лукан.
Георгий не возражал, отчасти из-за того, что рот его был уже занят пережёвыванием картофеля – татаба. Он и представить себе не мог, что с таким аппетитом, прямо-таки с наслаждением, будет поедать эти невзрачные клубни. Даже жаркое из оленины, приправленное ароматными травами, не было таким вкусным для него в тот момент, как эта удивительная картошка.
Когда Георгий, насытившись, отодвинулся от стола и, сложив руки на животе, удовлетворённо вздохнул, Лукан пристально посмотрел на него и произнёс:
– Ну, что ж, пожалуй, можно...
Охотник встал, подошел к висящему на стене шкафчику и достал оттуда стеклянную бутыль с прозрачной жидкостью. Оттуда же он извлёк и две глиняных кружки.
– Мы, с Грогом, всегда при встрече выпивали по кружке "весёлки". Выпей и ты со мной, Жора. Вместо него. Только молча.
Он наполнил доверху обе кружки жидкостью из бутыли и одну из них протянул гостю. Потом поставил бутыль обратно в шкафчик, закрыл его и сел за стол, напротив Георгия. Новоиспечённые знакомые выпили. Георгий закашлялся.
– Ух, как же крепко-то! – вырвалось у него. В кружке оказался "ядрёный" самогон.
Лукан, пропустив его слова мимо ушей, спросил у Ниры:
– Как умер твой отец?
– Его убила птица Зирх. Она свила гнездо неподалёку от нас, и отец угодил в её лапы, – грустно ответила Нира.
– Достойная смерть для Свободного Охотника... – тихо промолвил Лукан. Глядя на его лицо, можно было подумать, что он издевается. Улыбка не сходила с его губ.
Нира продолжила:
– Жора убил эту самую птицу и трёх её птенцов. Убил саблей отца. Её он нашёл в гнезде. Когда я увидела Жору с саблей в руке, я подумала: "Это убийца Грога!", и чуть не застрелила его насмерть из своего арбалета. К счастью, я промахнулась. Я тогда не послушала собак...
– Сколько раз мы, с твоим отцом повторяли тебе – прежде, чем стрелять, послушай, что скажут собаки! Упрямая девчонка! – с упрёком воскликнул Лукан.
Посмотрев на Георгия, он спросил:
– Ты и вправду в одиночку расправился с Зирхом?
– Да, – ответил тот. – Но всё вышло случайно. Эта птица долбанула меня клювом, как следует. Потом схватила. Ну, а когда она бросила меня в гнездо, я нашел там саблю и зарубил всё семейство.
Лукан покачал головой:
– На моей памяти такого ещё не было, чтобы кто-нибудь, в одиночку, справился с Зирхом. На такую охоту выходят пятнадцать-двадцать человек, да ещё перед этим строят ловушку. Два дня строят... Что ж, ты достоин называться Свободным Охотником!
– Благодарю. Польщён, – ответил Георгий, второй раз, за сегодняшний день, пожимая протянутую Луканом, большую ладонь. Только на этот раз рукопожатие хозяина было более сердечным.
Лукан достал из кармана курительную трубку и стал набивать её какой-то желтоватой травой. Георгий почувствовал запах табака, и рот его наполнился слюной. Он не вдыхал табачного дыма уже недели две, с тех пор как закончились сигареты, потому спросил Лукана, нет ли у того ещё одной трубки. Лукан удивлённо произнёс:
– Не думал, что ты куришь! Свободные Охотники обычно не притрагиваются к "брэку". Считают его ядовитым. Ха – ха! Но я, моряк, знаю, какое это блаженство – выкурить трубочку хорошего "брэка" после сытного обеда!
Георгий сразу же догадался что "брэком" мазергалийцы называют обыкновенный табак.
Лукан, не вставая из-за стола, дотянулся рукой до полки, и, пошарив там, подал Георгию небольшую глиняную трубку. Георгий торопливо набил её жёлтой травой из кисета Лукана, и, подхватив из очага уголёк, закурил. Табак оказался довольно ароматным и крепким.
От выпитой "весёлки" и от табачного дыма он почувствовал приятное головокружение, комната перед глазами поплыла куда-то влево, и Георгий едва не свалился со стула. Ему безумно захотелось лечь. Но уже через несколько минут головокружение прошло, и он был в состоянии слушать рассказы Лукана о дальних островах и удивительных странах. Георгий, в свою очередь, рассказал ему о том, как попал в Мазергалу. Лукан молча выслушал, но, видимо, не очень-то поверил гостю, потому как не стал расспрашивать о подробностях.
Через некоторое время, Георгий, посмотрев на Ниру, увидел, что она безмятежно спит, уронив голову на ладони. Он посмотрел на Лукана и спросил:
– Может, перенесем её на кровать?
Тот согласился, и они вместе аккуратно положили Ниру на топчан Лукана. Видимо девушка очень утомилась, потому что даже не шевельнулась во сне, когда они подняли её. Лукан произнёс:
– Уже стемнело. Пора и нам на "боковую".
Он принёс два больших одеяла и расстелил их прямо на полу. В хижине было жарко натоплено, поэтому Георгий не стал ничем накрываться. Лукан улёгся на второе одеяло и вскоре захрапел. Поворочавшись немного, Георгий тоже уснул. Снилась ему бранящаяся жена: "Где ты так долго пропадал? Вечно ты действуешь мне на нервы! И зачем я вышла за тебя замуж?!". Она не давала покоя Георгию даже во сне...
***
Весь следующий день Георгий и Нира были заняты тем, что помогали Лукану собираться в дорогу. У Криволицего было две упряжки и, соответственно, пушнины тоже в два раза больше. В этом году он хорошо поохотился. Георгий спросил его, между делом:
– Слушайте, Лукан, а что же вы будете делать с этими санями, после того, как продадите шкурки? Ведь к тому времени снег уже растает, а сани по голой земле не протащить.
– Ха! – усмехнулся Лукан. – По голой земле... Полозья саней делают из "каменного" дерева! Их не то, что по земле, по камням можно тащить очень долго! И, потом, зима в Гиблых Лесах длится о-очень долго и обратно я, да поможет мне Рум (У жителей Мазергалы была своя, примитивная религия. Основными "столпами" её были бог Рум и богиня Фрида. Однако до умопомрачения им здесь не молились и частенько их имена употребляли в сочетании с "крепкими словечками". Об этом Георгию рассказал Лукан. – Примечание автора)., вернусь этим же путём, по реке. Лёд к тому времени, конечно, подтает, но держать будет.
Георгий, между делом рассказывал Лукану о России, но этот рассказ не произвёл на охотника желаемого впечатления. Криволицый лишь коротко бросил в ответ, что "всякое бывает". Георгия сначала это несколько расстроило, но потом он сказал самому себе: "Жора, какая разница – верит он тебе или не верит. Главное сейчас – добраться до Вааха и разыскать этого волшебника – Грозника!"
***
Когда все приготовления к долгой дороге были закончены, Лукан, раскуривая трубку, произнёс:
– Вот и всё. Завтра тронемся в путь. Пойдём, как всегда, вниз по Склянке, а потом по Баснаме, до самого Вааха. Некоторые охотники, наверное, уже в пути, и нам надо поднапрячься, чтобы не отстать от них.
Наступила ночь. Георгий лежал на спине и слушал, как зимняя вьюга беснуется за окном хижины. Ему не спалось, в голову лезли одна за другой, мрачные мысли.
Внезапно, сквозь шум ветра, до его слуха донёсся протяжный глухой вой. Георгий, затаив дыхание, прислушался. Вой повторился. Георгий толкнул в бок Лукана. Тот сразу же проснулся:
– Ну, что ещё?
– Послушайте...
Вновь раздался вой, полный тоски и звериной ярости.
– А-а-а... – недовольно протянул Лукан. – Не обращай внимания. Это волки. Спи. Им сюда не пробраться.
Он повернулся спиной к Георгию и снова заснул, а гостю, однако стоило больших усилий заставить себя успокоиться. "Легко ему говорить...", – вздохнул Георгий, засыпая...
Когда утром Георгий спросил Лукана, почему тот был так спокоен, Лукан ответил ему:
– Если бы волки подошли слишком близко, мои собаки подняли бы такой шум, от которого даже мёртвый бы проснулся! А раз они молчали, то и нам волноваться было не о чем! Привыкай, Жора!
Георгий пожал плечами и произнёс:
– Постараюсь.
Позавтракав, все трое вышли во двор. Лукан с Нирой стали запрягать собак в сани. Георгию же (который ничего не понимал в этом деле) ничего не оставалось делать, как просто-напросто наблюдать за этим процессом, попыхивая трубкой, подаренной Луканом. Нира с Криволицым вполголоса переговаривались, время от времени поглядывая на Георгия. После недолгой паузы Нира что-то сказала Лукану, и тот, кивнув в ответ, отошёл от собак и направился к гостю. Подойдя, он сказал, пристально глядя Георгию прямо в глаза:
– Мне Нира сказала, что ты не в меру горяч. Ты хотел даже застрелить Горца. Так вот, предупреждаю тебя, сынок, никогда не хватайся за оружие без причины. В дороге это может нам сильно навредить. Только если увидишь, что Нира или я собираемся принять бой, тогда конечно можно... Даже нужно! Мы, Свободные Охотники, никогда не нападаем первыми, мы не разбойники какие-нибудь. Запомни это, сынок.
Георгия разозлили и возмутили слова Лукана, но вида он не подал. Он лишь подумал: "Нигде нет покоя от этих стариков! Учат и учат!". Вслух же он промолвил:
– Хорошо, я так и сделаю.
– Вот и ладно, сынок. Вот и ладно.
