Текст книги "По ту сторону смерти (СИ)"

Автор книги: Говард Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Брэдшоу пошел по подъездной дорожке обратно к своей машине. Когда он был на полпути, два офицера в форме, которых он смутно узнал, внезапно появились на другом конце и пошли в его направлении. Они остановились, когда узнали его.

– Вы нас опередили, ― произнес тот, что моложе.

– Нам поступил звонок, ― объяснил его старший коллега, ― видели, цитата: «очень подозрительного человека, который, очень вероятно, замышляет что-то недоброе», конец цитаты.

– Должно быть меня, ― сказал им Брэдшоу, и он был вынужден похвалить старика за точность описания.

***

День благотворительной игры в гольф почти начался, когда приехала Хелен. Участники, все сплошь процветающие бизнесмены, были там в качестве гостей «Кэмфилд Офшор». Они приехали на ежегодно проводимое мероприятие к первому удару по мячу и были награждены сэндвичами с беконом, кофе и свежевыжатым апельсиновым соком, которые подавала группа девочек-подростков, одетых в белые блузки и темные юбки, с волосами, убранными в конские хвосты. Хелен заметила, что среди них не было ни одной девушки старше двадцати, и каждая официантка обладала поразительной красотой. Казалось у Кэмфилда были очень специфические требования к тем, кто может прислуживать их полностью мужской клиентуре среднего возраста.

Мужчины вышли из помещения по направлению к первой тройке, но намеченной Хелен жертвы среди них не было. Хорошо-сложенный мужчина в темном костюме приблизился к ней.

– Могу я помочь вам, мисс? ― произнес он таким тоном, что стало ясно, что он вовсе не заинтересован помогать ей.

Отсутствие белой блузки и конского хвоста выдало ее с головой, поняла она, и она была уже в пенсионном возрасте, чтобы быть официанткой у Кэмфилда.

– Я ищу Алана Кэмфилда.

– А вы...?

– Хелен Нортон из «Рекорд», ― пояснила она, ― газеты.

Мужчина взял блокнот и ручку из внутреннего кармана пиджака, записал что-то, предположительно, имя Хелен и работодателя, а затем насмешливо ей улыбнулся.

– Я не работаю под прикрытием, ― пояснила она. ― Я здесь на законных основаниях, чтобы поговорить с Аланом Кэмфилдом в качестве журналиста.

– Мистер Кэмфилд редко соглашается на интервью, но, если вы хотите написать о нем краткий биографический очерк, тогда можете отправить запрос в наш пресс-офис, ― сказал он ей.

– Я не заинтересована в биографической информации.

– Вы предпочитаете побеспокоить его на благотворительном мероприятии.

– Ой, это благотворительное мероприятие, так почему он пригласил гангстера? ― спросила она. ― Ведь вы не собираетесь сказать мне, что это был не Джимми Маккри, которого я видела на парковке, выходившим из большого черного «БМВ».

– Ладно, хватит, мисс Нортон, ― и он схватил ее за руку. ― Я попросил вас уйти по-хорошему, а вы отказались подчиниться, так что я провожу вас из помещения.

Он начал тянуть ее за руку по направлению к выходу.

– Отвалите от меня, ― потребовала она, но он продолжил тащить ее. ― Вы не просили меня уйти...

– Тогда я прошу вас сейчас.

– Вы не можете так поступать, ― сказала она ему, ― моей руке больно. Это нападение.

– Разве?

Его голос не мог прозвучать менее заинтересованным.

– Мистер Кэмфилд нанял целый курс на этот день. Это частная собственность, а вы нарушаете правила мероприятия, посещаемого только по приглашению.

Он уже провел ее через главный вход и теперь тащил ее через гравийную дорожку к ряду машин.

– Ваша, как я думаю, ― произнес он, кивком головы указав на небольшой «Пежо», припаркованный в конце ряда из «Мерседесов», «БМВ» и «Ягуаров».

Хелен увидела на горизонте группу мужчин слева от нее, идущих по направлению к первой тишке. Она закричала «Отвали от меня!» так громко, как могла, отчего несколько мужчин остановились и повернулись посмотреть, что происходит. Их поприветствовал вид молодой женщины, которую тащил к машине охранник в костюме.

– Скотт.

Слово было произнесено с выверенным количеством спокойной властности, чтобы остановить охранника, который отпустил руку Хелен. Она нахмурилась, глядя на него, и ухватилась за место, за которое он ее держал. Затем она повернулась посмотреть на полдюжины мужчин, смотрящих на нее в ответ. В их центре стоял Алан Кэмфилд, внимательно за ней наблюдающий. Рядом с ним безошибочно угадывалась фигура Джимми Маккри. Ей в голову пришла мысль подойти к Кэмфилду и выразить протест по поводу грубого обращения с ней, в то же время выпалить парочку вопросов о его выборе гостей и, вероятно, даже о его планах на развитие Риверсайда.

– Даже... не... думай... об... этом, ― прошипел Скотт, медленно произнося каждое слово сквозь сжатые зубы, и она поняла, что охранник, вероятно, с удовольствием ей отомстит, если она дважды опозорит его перед его боссом. ― Уже ухожу.

Гольфисты уже повернулись спиной, и ушли за пределы видимости играть в свой гольф. Она задумалась, что Кэмфилд расскажет им о ней. Была ли она просто репортером, требующим дать интервью в неподходящее время, или, возможно, она была антикапиталистической защитницей окружающей среды, которая считала выгоду грязным словом.

Хелен села в машину и повела ее по подъездной дорожке. Она определенно могла различить неприветливую фигуру Скотта в окне заднего вида, наблюдающую за ней, пока она проезжала через ворота гольф клуба.

***

Том ждал на подземной парковке почти девяносто минут, надеясь, что Никсон в конце концов появится. Он не ожидал, что его допустят во внутреннее святилище, и подготовился к длительному ожиданию. На пассажирском сидении рядом с ним лежала брошюра фирмы, открытая на развороте с заголовком «Партнеры». С него самодовольно смотрело лицо Мартина Никсона в очках.

Том читал и перечитывал обширные записи, которые сделал, время от времени отрывая от них взгляд, когда двери лифта открывались, и оттуда выходил еще один индивид с серьезным видом. Он убивал время, составляя список людей, с которыми надо поговорить, не включив в него адвоката, который избегал его. Во главе списка стояла Энни Белл, верная, многострадальная жена, которая все еще поддерживала Ричарда. Была ли она слишком идеальной, чтобы в это поверить? Том, по крайней мере, хотел узнать, почему она так верила, что ее муж не убивал свою любовницу. Он также хотел бы поговорить с ее отцом: мужчиной, который нанял своего зятя в качестве своего директора по продажам. Тому пришлось лишь догадываться, было ли это назначение основано на личных заслугах. Затем был еще Фрэдди Холт, предположительно безжалостный миллионер, которому наставляла рога жена, и который был унижен, когда газеты опубликовали каждую деталь этого дела. Марк Биркетт был старым другом с колледжа, которого вызвала сторона защиты свидетелем. Все прошло не так хорошо, как они надеялись, когда Биркетту пришлось подтвердить факт жестокого инцидента из прошлого Ричарда с участием его бывшей подружки. Затем была Николь ― или «Озорная Николь» ― как пресса окрестила предполагаемую лучшую подругу Ребекки в ее эксклюзивном интервью-признании. Он хотел поговорить также и с бывшей Ричарда Белла. Если кто и знал, на что мужчина способен в моменты зла, то это она. Он просмотрел список.

1. Мартин Никсон ― адвокат

2. Энни Белл ― верная жена

3. Отец Энни ― работодатель

4. Фрэдди Холт ― муж Ребекки

5. Марк Биркетт ― лучший друг Ричарда

6. Николь ― подруга Ребекки с круизного лайнера

7. Эми Риордан ― бывшая Белла

Для начала этого казалось достаточно.

Наконец, мужчина, который сильно смахивал на Мартина Никсона, появился из лифта. Том снова посмотрел на фотографию в брошюре, а затем обратно на мужчину в дождевике, который энергично шел по направлению к огромному серебристому «Мерседесу», с кейсом в руке.

Это был он.

Том вышел из своей машины до того, как Никсон смог бы ускользнуть от него.

– Мистер Никсон! ― позвал он, и фигура остановилась на пути и повернулась лицом к Тому. ― Могу я поговорить с вами?

Если Том и надеялся, что поначалу Никсон может не понять, кто он, то вскоре ему пришлось разочароваться.

– Я не говорю с репортерами, ― произнес адвокат, которого очевидно хорошо проинформировала девушка со стойки регистрации.

– Вы явно человек сведущий, ― сказал Том Никсону, когда тот начал садиться в машину, ― так что вы знаете, для кого я пишу.

– Мне неинтересно, для кого вы пишете, мистер... ― он явно уже забыл имя Тома. ― Я просто не говорю с репортерами, ― он произнес последнее слова, будто оно было заразной болезнью, ― никогда. Это вам ясно?

В этот момент адвокат садился в свою машину, смотря на него таким взглядом, который явно говорил: «Прочь», но Том не сдвинулся. Вместо этого он произнес:

– Предельно ясно, но я, правда, не советовал бы вам так поступать, ― его тон был примирительным, ― только если вы не хотите, чтобы великолепная репутация, создаваемая годами, была разрушена за ночь. Я сделаю несколько довольно громких заявлений. Если вы не ответите на них, люди подумают, что вы их не отрицаете.

Никсон убрал ногу из машины.

– Какие еще заявления?

– Моим аргументом станет, что невиновный мужчина может отбывать пожизненное заключение, потому что ему не удалось получить удовлетворительное юридическое представление от вашей фирмы. Моя ответственность как журналиста предоставить вам право ответа, но это на самом деле не имеет значения. Я могу просто написать, что вы отказались от комментариев. Это, определенно, упростит мне жизнь.

И, когда Никсон заколебался, Том сказал:

– Извините, что отнял ваше драгоценное время, ― а затем начал уходить.

Он сделал несколько шагов и уже начал думать, что его блеф не удался, когда услышал единственное, выдающее легкую панику, слово от Никсона.

– Подождите, ― попросил он.

Том повернулся к Никсону, который выглядел теперь решительно неуверенным.

– О каком деле идет речь? ― Том демонстративно обвел глазами подземную парковку. ― Не думаю, что стоит обсуждать это здесь.

Когда двери лифта открылись, девушка с ресепшена была удивлена увидеть своего босса снова так скоро, и поначалу она задумалась о том, что он мог забыть. Когда она поняла, что Том Карни спокойно идет вслед за ним, ее удивление превратилось в шок, когда они оба направились в офис Никсона.

– Кофе, Кэрол, ― отрывисто бросил ей Никсон, а затем добавил: ― и бисквиты.

Том ей улыбнулся и насладился видом возмущения на ее лице, когда ее отрядили обеспечить его прохладительными напитками.

Глава 13

Брэдшоу прождал час, надеясь, что Том отправился ненадолго за банкой краски, но тот не возвращался. Он решил дать репортеру еще десять минут, но понял, что ему грозит сплошной день разочарований, включающий в себя многократные визиты к небольшому дому на две семьи, пока он, наконец, не пересечется с ним.

Пока он ждал, мысли Брэдшоу медленно перешли к его девушке. Он и Карен были неподходящей парой. Она была высокой, светловолосой и красивой с подтянутой спортивной фигурой, что обычно было бы достаточно, чтобы она была не в его лиге, но, когда Карен встретилась с Йеном в первый раз, он был в своей лучшей форме, то есть вообще без сознания. Он никоим образом не мог все испортить, начав диалог не так, как и начать ужасно нервничать. Карен была полицейским констеблем, которую отправили проверить его в больнице обеспокоенный старший инспектор Кейн, когда Брэдшоу почти утонул. Она принесла ему свежую одежду из его дома и вместо того, чтобы испытать отвращение от беспорядка в его квартире, решила, что он похож на одного из многих холостяков: беспомощен без женщины в своей жизни. Позже он узнал, что медсестры проделали половину работы за него и убедили Карен, что он чертов герой. Хоть он и сделал все, что они утверждали, он сделал, но не мог избавиться от чувства, что он ― самозванец. Когда он, наконец, пришел в себя и увидел склонившееся и улыбающееся ему лицо ангела, он сразу же стал разуверять ее в своих подвигах, и она, естественно, предположила, что он просто скромничает.

Переживания Брэдшоу не остановили его от того, чтобы пригласить ее выпить, когда она заглянула на минутку к нему в квартиру несколькими днями спустя, чтобы посмотреть «как он поживает». Позже, она в открытую призналась, что надеялась получить от него приглашение на свидание.

Прошедшие восемнадцать месяцев оказались головокружительными для мужчины, у которого долгое время не было девушки. Наряду с многочисленными посещениями пабов, ресторанов и кинотеатров, были, он должен признать, некоторые весьма потрясающие времяпрепровождения в спальне.

Верно, что Карен была не тем типом девушки, с которыми он обычно встречался, и они часто не знали, что сказать друг другу, так как их взгляды на мир отличались. Ее больше интересовали сплетни по телевизору, фривольные ТВ-шоу, и необходимость ходить в спортзал как минимум четыре раза в неделю. Однако он ходил вместе с ней, и Карен подумала, что он так же одержим идеей сжечь калории, как и она. По правде говоря, он упражнялся, потому что после занятий он всегда чувствовал себя лучше, и это помогало избавиться от плохого настроения, прежде чем оно его охватит. Он не рассказывал Карен об этом, инстинктивно зная, что она никогда не поймет.

Том Карни все еще не появился, и Брэдшоу посчитал, что ему лучше вернуться к остальной команде. Последним, чего он хотел ― попасть в немилость к инспектору Теннант. Когда Брэдшоу отъезжал, он заметил, как колыхнулась штора в доме рядом с домом Тома.

***

– На нас надвигается беда, ― отметил ее редактор, когда Хелен вошла в отдел новостей.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне позвонило некое влиятельное лондонское пиар агентство. Они представляют интересы Алана Кэмфилда.

– Ох, ― произнесла она.

– Мне прочитали длинную лекцию о том, чтобы я не позволял своим репортерам вторгаться на частную собственность, которая была арендована для проведения благотворительного мероприятия, а именно, на очень дорогое поле для гольфа не так далеко отсюда.

– Понятно.

– Да, ― продолжил Грэхем, ― были упомянуты такие слова, как нарушение, нелегальность, неэтичность и Комиссия по Жалобам на Прессу.

– Верно, ― с неуверенностью произнесла она и стала дожидаться выговора, который, естественно, за этим последует.

– Я использовал несколько слов сам: включая свобода прессы, общественный интерес и, наконец, пошли вы на хер и не звоните мне больше, ― сказал он ей. ― Не тревожься, Хелен, я прикрою тебе спину.

Ее улыбка была теплой.

– Спасибо, Грэхем. Я очень ценю это, и извини меня за проблемы, которые я навлекла на тебя.

– Все в порядке. Если они так засуетились, значит, мы к чему-то приблизились, ― сказал он ей, ― так что у тебя для меня есть?

– С поля для гольфа? Ничего, ― признала она.

– Ничего? Я надеялся, что что-то есть.

– Я не смогла приблизиться к нему, ― сказала она, ― слишком много охраны, но я видела, как он уходил с группой бизнесменов-воротил и Джимми Маккри.

– Снова Маккри? ― и он нахмурился. ― Ты знаешь, что меня бесит, Хелен?

– Что?

– Когда имя гангстера становится нарицательным, все вдруг хотят стать им друзьями. Их начинают видеть на вечеринках в обнимку с актерами и футболистами. Теперь богатые бизнесмены и даже глава совета с удобством для себя забыли о жертвах. По крайней мере, когда Фрэнк Джарвис был главой совета, он в открытую критиковал Маккри, теперь никто не хочет против него бороться. Бога ради, Джимми Маккри оставил много вдов и сирот.

Затем он перевел дыхание.

– Я пустословлю, извини.

– Я согласна с каждым словом, ― сказала ему Хелен.

– Думаю, это частично наша ошибка. Мы пишем о них.

– Только чтобы привлечь их к ответственности.

– Ты думаешь, им и в самом деле есть до этого дело? ― спросил Грэхем.

– Да, я так думаю.

Она хотела сказать: «Если им нет дела, тогда бы они не посылали своих бандитов сбивать меня с ног на автомобильной парковке», но не могла признаться в этом Грэхему: не без риска, что он может сказать ей прекратить расследование в отношении Маккри, Линча и Кэмфилда. Может быть, он даже перепоручит эту задачу кому-то более опытному, вероятно, мужчине, в ошибочной попытке защитить ее. Нападение доказало, что расследование начало тревожить кого-то, и она была решительно настроена не позволить этим бандитам помешать ей рассказывать о правде.

– У меня есть кое-что другое, ― быстро сказала она, ― посмотри на это. ― Она вручила ему папку, содержащую несколько отксерокопированных документов. ― Они из земельного кадастра.

Ее редактор моргнул при виде бумаг, которые она разложила перед ним.

– Что это?

Она показала на адрес на первом документе.

– Это дом, который раньше принадлежал советнику Джо Линчу.

– Верно, ― и он принялся глазами искать детали. ― Это является частью информации в открытом доступе для потенциальных покупателей этой недвижимости, которая, кстати, снова выставлена на продажу. Ей сейчас владеет мистер Купер, которому она принадлежит уже чуть больше года.

– Так значит недвижимость снова на рынке, ― сказал он, ― а до этого принадлежала Линчу?

Она кивнула.

– Мистер Купер купил ее у советника Линча. Что ты заметил из информации на первом листе?

– Ну, ― произнес он, ― советник купил ее за гроши в семьдесят девятом году, и заработал на ней чистую прибыль примерно через четырнадцать лет, так что я полагаю все честно.

И он посмотрел на своего репортера.

– Он не первый, кто заработал несколько фунтов на недвижимости в Ньюкасле. Некоторые окраинные районы очень поднялись в цене. Я знаю, что ему полагается быть социалистом, Хелен, но сомневаюсь, что мы может опубликовать статью, критикующую его за наживу на строительном минибуме на северо-востоке.

– Нет, ― сказала она, ― не можем, но я провела небольшое расследование. Три других дома похожего размера были проданы на его улице в то же самое время. Все они шли по заниженной стоимости: намного заниженной.

Теперь она видела, что ее редактор заинтересован.

– Так значит, советник знает, как жестко торговаться? ― предложил он.

– Должен знать, ― сказала она, ― потому что при продаже ему удалось получить за свой дом на тридцать тысяч больше рыночной стоимости.

– Тридцать тысяч? ― в неверии спросил ее редактор. ― Ты уверена?

– Я уверена, ― ответила она, ― и у меня есть все кадастровые документы, чтобы доказать это.

– Так что мы знаем о переплачивающем мужчине?

– О мистере Купере? Очень мало и, до странности достаточно, в приобретении не участвовало ни одного агента по недвижимости. Это была полностью частная транзакция.

– Ну и ну, ― сухо сказал он.

– Но мистер Купер передумал, потому что он так и не вселился. Собственность стояла пустой с того дня, как Джо Линч съехал. Я поспрашивала у соседей. Они не видели ни души в том доме больше года. Я заглянула в окна, и там ничего нет. Пусто.

– Интересно, что мистер Купер надеется получить за дом в этот раз.

– А вот это очень любопытно. В этот раз в продаже участвует агент по недвижимости, так что я поехала туда в качестве потенциального покупателя. Я спросила о цене, и они подтвердили, что дом на рынке по текущему рыночному курсу. Это значит, что наш мужчина потеряет тридцать тысяч за год, если будет по-прежнему просить полную цену.

– Для него это ощутимый удар, ― ее редактор улыбнулся, ― учитывая, что он никогда не жил там и не сдавал кому-либо за прошедший период. Удалось выследить мистера Купера для дачи комментария? ― Она покачала головой. ― Не знаю, что и придумать.

– Очевидно, что он за границей, если верить агенту по недвижимости. Мистер Купер ― бизнесмен, рьяно охраняющий личную жизнь, и они ведут с ним дела только по телефону или через факс, но, конечно же, все по закону.

– Конечно же.

Она рассмеялась.

– Агент по недвижимости на самом деле сказал мне: «Не переживай так, милая, все в шоколаде».

Улыбка редактора стала шире.

– Каков твой вывод, как будто я его еще не знаю?

– Кто-то купил Линча, ― сказала она, ― и что бы он для них не сделал, это стоило тридцати тысяч, но Джо Линч не хотел связываться ни с чем грязным или инкриминирующим, таким как наличка в коричневом конверте. Так что вместо этого они купили его дом по сильно завышенной цене, и он положил себе в карман разницу. Кем бы на самом деле не оказался покупатель, они прождали год, чтобы избежать подозрений и теперь, они по-тихому избавляются от своих активов.

– Но мне интересно, что же получил покупатель дома Джо Линча в обмен на свою щедрость?

– Что бы это ни было, им повезло с Линчем, потому что он теперь глава совета, а также глава комиссии по застройке, так что у него есть веское слово в отношении развития Риверсайда.

– В этом случае, его ценность существенно возрастет.

И он посмотрел на документы так, будто не мог до конца поверить, что держит в руках.

– А этот покупатель, мистер Купер?

– Он, вероятно, лишь лицо, фигурирующее на бумаге или же прикрытие для кого-то вроде Кэмфилда или Маккри, ― сказала Хелен. ― Кто еще может позволить себе выбросить тридцать штук, чтобы подкупить советника? Даже, если мы сможем отследить реального покупателя, это не поможет нам существенно продвинуться, потому что он ни за что не станет говорить.

– Так как мы собираемся раскрутить эту историю?

Грэхем казалось, адресовал вопрос ей, в то же время, обдумывая его в своей голове.

– Выложить чистые факты. Глава совета заработал довольно кругленькую сумму из продажи собственности, в то время как другим людям, продававшим недвижимость в том районе, пришлось довольствоваться намного меньшим.

– Этого будет вполне достаточно, чтобы люди сделали свои собственные выводы, ― сказал Грэхем. ― Его собственная партия захочет сжечь его на костре, когда они прочитают это.

– Толпа Линчевателей, ― предложила она в качестве шутливого заголовка.

– Мне нравится, ― усмехнулся он.

– Мы должны попросить советника Линча рассказать нам о мистере Купере, ― продолжила она. ― Если он даст нам дельную информацию, мы сможем использовать ее, чтобы отследить мужчину. Но, если, как я и подозреваю, он нам ничего не скажет, мы можем сказать, что он отказался рассказывать нам о своем таинственном покупателе. Я надеюсь, что он скажет, что никогда не встречался с парнем лично, от чего его слова будут звучать так, как у тех парней, пойманных за хранение краденого. Они обычно говорят, что купили их у мужчины, которого встретили в пабе, но не могут вспомнить его имя.

– Даже лучше, ― сказал он. ― Ты собираешься позвонить советнику сейчас?

– Пока нет, ― сказала она, ― мудрый мужчина однажды сказал мне не давать виновной стороне слишком много времени, чтобы придумать оправдания или позвонить адвокатам. Я думаю, что позвоню за час до дедлайна. Тем временем, я напишу остальную часть статьи и оставлю место внизу для возмущенных отрицаний советника.

– Тогда принимайся за написание, а я придержу для тебя первую полосу.

Он улыбнулся ей.

– Снова! Ты понимаешь, что у меня есть закаленные ветераны в этом отделе новостей, которые начинают смотреть на тебя враждебными глазами, потому что они плохо выглядят на твоем фоне, ― затем он положил руку на ее плечо и слегка пожал его. ― Серьезно, это действительно хороший материал, Хелен. Отличная работа. Правда.

– Спасибо, ― сказала она, его поддержка стала много значить для нее.

Когда он отошел, Хелен вдруг поразила мысль, что он больше не спрашивает, откуда она берет свои статьи. Вероятно, он знал, что она не расскажет ему о своем анонимном источнике. Кто-то был очень недоволен тем, как Джо Линч ведет свои дела в качестве главы совета, и они были более чем счастливы рассказать Хелен об этом все. Последняя записка, приземлившаяся к ней на стол, была написана на машинке, как и остальные.

«Когда-нибудь задавались вопросом, почему Джо Линч продал свой семейный дом? ― вопрошала та. ― Или как ему удалось получить за него настолько больше других?».

***

У Тома ушло много времени, чтобы убедить Никсона вообще обсуждать дело Ричарда Белла. В конце концов, он был вынужден согласиться написать свою статью без упоминания названия юридической фирмы, в обмен на их версию того, что, на самом деле, произошло в зале суда. Это Том сделал неохотно, но чисто из принципа. Никсон этого не знал, но Том на самом деле не писал статью для крупнейшего таблоида в стране, просто расследовал убийство Ребекки Холт по поручению ее предполагаемого киллера.

– Я хочу поговорить с вами о том совете, что вы дали своему клиенту перед судебным слушанием, ― начал Том.

– Я дал ему множество советов, ― сказал Никсон, разламывая бисквитное печенье на две равные половины с абсолютной точностью, ― некоторые из которых он предпочел проигнорировать.

– Я говорю, конкретно, об открытиях, окружающих его личную жизнь.

– Ах, об этом. ― И он сделал крошечный укус от своего бисквита. ― Вы заставили его признаться в целой серии... вы назвали их назначенными встречами с женщинами, не являющимися его женой, ― напомнил ему Том, ― что не совсем расположило к нему жюри присяжных.

Адвокат вздохнул.

– Да, мы были между молотом и наковальней. Мы расспросили его о его интрижке с Ребеккой Холт и решили, что нет смысла отрицать ее. Полиция уже знала о ней и, если бы он снова об этом солгал перед жюри присяжных, обвинение могли внести доказательства их отношений в зал суда: тогда оставшейся части его показаний уже не доверяли бы.

– Я вас понял, ― сказал Том, ― но ему, на самом деле, нужно было стоять за трибуной для свидетеля и перечислять все завоевания в своей жизни?

– Все было не совсем так, ― начал спорить адвокат.

– «Серийный бабник и лживый любвеобильный кролик» были лишь двумя из заголовков в последующие дни.

– Желтая пресса поработала над его неверным имиджем, ― сказал Никсон, ― как они и склонны делать. Часть того, что писали о деле, просто возмутительно.

– Я не думаю, что это дело их рук, ― сказал Том.

– Ну, вы ― журналист.

Том потянулся за своим блокнотом и начал читать вслух выписки, сделанные от руки, из стенограмм судебного заседания.

– «Мне всегда нравились женщины, и зачастую их влекло ко мне. Я наслаждаюсь их компанией, и обычно все легко переходит к сексу. Я знаю, что мне не стоило продолжать видеться с другими женщинами, после того как я женился, но я стал верить, что у меня есть право делать это, потому что моя жизнь полна стрессов. Я наслаждался преследованием и в открытую признаю, что меня привлекала запретная природа этих отношений. Я знаю, что это было неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Я наслаждаюсь сексом, и по тому, что я уже говорил, я хорош в этом. Я полагаю, должен быть, потому что обычно они приходят ко мне снова».

При этих словах Том приподнял брови.

– Теперь скажите мне, что он не выглядит нарциссическим придурком, который считает, что он выше социальных норм и тем более в праве убить любовницу, ставшую помехой?

– По размышлении... ― начал адвокат, ― это записано с записей, верно?

Том кивнул.

– Абсолютно.

– ... это была ошибка. Вы должны понять, что нашим самым большим опасением перед судебным заседанием было, что прокурор может раскрыть двойную жизнь Ричарда Белла и использовать это против него. Кажется, что он испытывает пристрастие к тому, чтобы ходить налево, направо и, черт возьми, по центру, и, если мы могли об этом прознать, то была высока вероятность того, что и они могли. Если бы мы заставили его встать за свидетельскую трибуну и говорить, что он ― семейный мужчина, который один раз оступился, тогда бы прокурор предоставил доказательства всех его прочих... проступков, и мы бы проиграли дело. Мы подумали, что будет лучше взять быка за рога и рассказать об этом сразу, чтобы жюри знали, каким человеком он был, и может они бы не стали на этом зацикливаться.

– И что из этого вышло?

– Они возненавидели его, ― признался адвокат. ― Я видел это по их глазам все то время, пока он был там. Мы посоветовали ему отдаться на милость жюри присяжных, признаться, что он делал кое-какие плохие вещи и молить свою жену о прощении.

– Но все пошло не так.

– Я думаю, он просто не смог ничего с собой поделать. Он успешно соблазнил всех этих женщин с помощью хитрости, но ему некому было об этом рассказать. Я думаю, вы правы, мистер Карни, он нарцисс и хотел, чтобы мир об этом узнал. Как только об его интрижке с Ребеккой узнали, плотина прорвалась, и он посчитал, какого черта: с таким же успехом его можно повесить за овцу, как за ягненка.

– Ваша стратегия была сильно рискованной, ― сказал Том, ― но в этом был смысл, а Белл не смог помочь сам себе.

– Можно повести клиента в определенном направлении, только если он сам решит последовать за вами. Никто не был более разочарован результатом, чем я, могу я вас заверить. Я не люблю проигрывать.

– Что насчет его алиби? Вы так и не смогли найти девушку.

– Были неясные сообщения, что она могла уехать на Самуи или Бали, но она никому не сказала, куда едет. Она просто была австралийкой, которая побывала по всей Британии, а теперь уехала увидеть остальной мир. Мы знали, что, если найдем ее, она, вероятно, просто скажет, что никогда не писала записку, которую Ричард утверждал, что получил от нее. Она уехала уже давно к тому моменту, так что это нельзя назвать таким уж алиби. Она могла даже повредить делу.

– Кто тогда это написал?

– Если записка вообще существовала? Мне известно не больше вашего.

– Спасибо, что уделили мне время. Вы оказали неоценимую помощь, ― сказал ему Том, ― однако, у меня есть один последний вопрос.

– Что за вопрос?

– Он сделал это?

Адвокат фыркнул.

― Мне откуда знать?

– Тогда так, ― Том поправил сам себя, ― вы полагаете, что он сделал это?

Никсон казался довольным от перефразированного вопроса, настолько, что позволил себе надолго задуматься. Том стал слышать шум дорожного движения снаружи, а затем услышал голос девочки подростка несколькими этажами ниже.

Наконец, адвокат заговорил.

– Если вы спрашиваете меня считаю ли я, что он сделал это, тогда я честно говорю, что не знаю. Если вы спрашиваете, способен ли он на подобное, тогда мой ответ ― однозначное да.

Том был ошарашен таким ответом.

– Почему вы так говорите?

– Потому что я считаю, что Ричард Белл показывает все признаки склонности к подобному, ― сказал ему Никсон, ― отсутствие жалости и сожаления, неспособность играть по правилам общества, молчаливое наслаждение риском и отсутствие сдержанности в сексуальном плане. Важнее всего, как мне думается, так это отсутствие сочувствия.

– Все признаки? ― спросил Том.

– Социопата.

Глава 14

Йен Брэдшоу был удивлен, что как только он прибыл, его вызвали прямиком в офис инспектора Теннант. Он подумал, она собирается спросить, где он был этим утром, и уже готовился придумать оправдание, когда вместо этого девушка спросила о Кейне.

– У старшего инспектора есть причина, чтобы тебя так выдергивать?

Этот прозвучало подозрительно, будто он сам каким-то образом навлек это на свою голову.