Текст книги "По ту сторону смерти (СИ)"

Автор книги: Говард Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Просто я никогда не думал об этом, как о чем-то постоянном.

Брэдшоу сделал большой глоток от своей пинты.

– Ну, это нормально, паренек. Большинство из нас еще в ребяческом возрасте, верно? Вот почему нам в жизни нужна женщина, чтобы она направляла нас в нужном направлении. Кто не был по эту сторону вопроса куда-идут-эти-отношения? Если бы это зависело от нас, никто из нас никогда бы не пошел по проходу к алтарю, но у тебя красотка. Она всем в участке нравится.

– Да, но... что если...?

Он даже не смог завершить предложение.

– Она не та единственная?

Молчание Брэдшоу было многозначительным.

– Ха! Не парься об этом, мужик. Таких не бывает.

– Что?

– Я был тобой, ― неожиданно сказал Кейн. ― Знаю, что тебе тяжело в это поверить, но так и было много лет назад. Я был романтичным типом, видишь ли. Раньше я верил во все эти пустяки, ну знаешь, красные розы на ее день рождения, вино и ужин для леди, спуск на парашюте с коробкой «Милк Трей» в зубах, такое вот дерьмо.

– Но теперь не верите?

– Нет, ― согласился он, ― я перестал верить в это задолго до того, как достиг твоего возраста.

На краткое мгновение он внимательно посмотрел на молодого мужчину.

– Нет такой вещи, как идеальная пташка, знаешь ли. Они могут быть замечательными, веселыми, составлять хорошую компанию, добрыми сердцем, прекрасными и грязными в постели, но ты все равно найдешь в них что-то не то, если будешь приглядываться.

– Тогда в чем секрет, ― спросил Брэдшоу, ― раз уж вы раздаете советы?

– Не приглядывайся.

– Что это значит?

– Именно это и значит. Никто не совершенен, так что просто прими этот факт и не раскачивай лодку. Ты смотришь на меня сейчас, как будто я самый неромантичный мужчина в мире, но это не так. Я говорю тебе, что ты можешь задрать свои стандарты слишком высоко и испортить то, что у тебя уже есть, уж я то знаю. Когда мужчина, который разведен дважды, дает тебе небольшие советы, тебе стоит прислушаться и намотать на ус. Я избавлю тебя от большого числа неприятностей.

– Так почему вы разведены? Если вы не возражаете, что я спрашиваю?

– Только между нами?

– Конечно.

– По глупым причинам. В первый раз, с Джанет, дело было не в работе, не в том, что я задерживался, или в тех ужасных вещах, что мы видим. Я скажу тебе вот что. Большинство парней на работе, которые именно в этом видят причину своего развода, лгут. Я имею в виду, для некоторых из них, это, несомненно, верно, что работа в полиции вызвала у них проблемы в браке, я допускаю это, но для большинства это лишь удобное оправдание, потому что они не приложили никаких усилий, чтобы сохранить свой брак и не хотят признаваться в этом.

– Значит, это произошло и с вами?

Кейн вздохнул.

– По правде говоря, мне стало скучно. ― Он на мгновение об этом, казалось, задумался, а затем добавил: ― По началу, все было замечательно, а затем, спустя несколько лет, я пришел домой, а она была там и гладила вещи или готовила ужин, и, я не знаю, просто уже не обожал ее, так как раньше и чувствовал себя немного загнанным в ловушку. А затем я встретил полицейского констебля.

И он приподнял брови от собственной безрассудности.

– Она была молода и обладала подтянутой фигуркой и чертовски хорошо смотрелась в форме, так что я заговорил с ней. Я был старше, в том числе и по званию, а она была польщена, поэтому я начал тайком с ней видеться.

– Ваша жена об этом узнала?

– О, да, но не потому что я был неосторожен. Какое-то время мы с моей маленькой полицейским констеблем замечательно проводили время, но было кое-что, на что я не подписывался.

– На что?

– Она была немного одержимой.

– Ох.

– Так что, когда я повеселился, а новизна стала испаряться, я попытался мягко от нее отделаться. Я посчитал, что она знала, что я был женат, так что... ― и он пожал плечами, чтобы показать, что предполагал, она поведет себя разумно, ― ... но она пришла в ярость. Я имею ввиду, прямо спятила. Ругалась на меня на парковке, как только не называла меня, в то время как люди проходили мимо.

Он все еще казался несколько шокированным этим воспоминанием.

– Она кричала: «Ты ублюдок, ты использовал меня, а теперь думаешь, что просто можешь отделаться от меня, когда тебе вздумается, и вернуться к своей скучной жене».

Он вздохнул.

– Все это было правдой, если быть честным, но я не ожидал, что она примется рассказывать об этом всему миру. Это навредило моей карьере. В нашем мире можно иметь интрижку на стороне, покуда она в тайне. Она кричала на меня, как чокнутая, а в это время суперинтендант парковал свою машину в нескольких ярдах от нас, так что это перестало быть тайной. Я полагаю, это стоило мне добрых трех лет без продвижения по службе, и, конечно же, еще и Джанет.

Ему казалось было нужно выпить, чтобы объяснить это.

– Моя маленькая сладкая полицейская констебль узнала, где я жил, и пошла прямиком туда, чтобы рассказать о нас Джанет. Я не знаю, чего она хотела добиться, но я пришел домой и обнаружил, что моя одежда упакована в два чемодана, стоящие на пороге, и меня оттуда выставили, никаких вторых шансов и никаких поблажек. Мой брак подошел к концу, ― он щелкнул пальцами, ― вот так. И из-за чего: нескольких потных перепихонов на заднем сидении машины и одного раза в отеле.

– Это грубо, ― сказал Брэдшоу, когда от него, казалось, ждали сочувствия, даже хоть Кейн уже признался, что заслужил все, что с ним произошло.

– И я все еще вижу ее время от времени.

– Джанет?

Кейн покачал головой.

– Нет, одержимую. Она все еще полицейский констебль, теперь у нее есть муж и пара детей, или так я слышал, но каждый раз, как она оказывается со мной в переполненной комнате, происходит одно крупное событие или другое. Я хотел бы сказать, что она растолстела и подурнела, но это не так. Она все еще довольно ухожена. Конечно же, я никогда не смогу простить ее за то, что она сделала, но ты знаешь, в чем самая странность?

– В чем?

– Несмотря на все, когда я вижу ее, я все еще чувствую что-то здесь, ― он постучал кулаком по груди, ― или, может быть, немного ниже, ― признался он. ― Комбинация похоти и волнения, что значит, если возникнет такая возможность, я все еще займусь с ней сексом на заднем сидении. Разве это не глупо? Я знаю, что мне стоит выбежать из комнаты и продолжать бежать, пока я не убегу за горизонт. Я ничего не могу поделать с собой. Потому что я помню, каково это было, когда нам было очень хорошо, ну понимаешь. Эта девушка стоила мне брака ― в самом-то деле, нет, это не совсем справедливо, я стоил себе своего брака ― но ты понимаешь, что я хочу сказать, она поспособствовала этому, а я все еще смотрю на нее и думаю: «Да, я так и сделаю».

– Черт возьми.

– Я знаю, это все лишь показывает, какие мужчины чертовски глупые. То, как мы мыслим, даже, когда мы знаем, что это будет стоить нам тысяч фунтов и бесконечного горя, мы все еще совершаем эти безрассудные поступки.

– Вы сказали, что были разведены дважды.

– Да, во второй раз с Кэрол. Это было вовсе не так драматично. Сначала мы хорошо ладили, но я женился поспешно, потому что думаю, пытался вернуть то, что потерял, и часть меня хотела показать коллегам по работе, что я, ну знаешь, снова достоин уважения. В тот момент мне подумывали дать повышение. В любом случае, оказалось, что у нас не так уж много общего, и, это и стало убийцей нашего брака, в отличие от моей первой жены, она не могла составить хорошей компании. Ни один из нас не был счастлив, но каким-то образом нам удалось прожить в браке пять лет, прежде чем мы поняли, что хватит. К счастью, у нас не было детей.

– Сейчас у вас кто-то есть?

– Нет, у меня было достаточно расстройств за одну жизнь, но я все еще помню свои юношеские ожидания, вот почему я наставляю тебя. Я тоже хотел встретить идеальную женщину, как видишь. Я искал кого-то, кто будет родственной душой, компаньоном, любовницей, другом, кем-то, кто сможет поднять мне настроение, когда я буду грустным или в депрессии. Кем-то, кто будет нуждаться во мне, но не слишком. Девушку, которая будет нужного роста, с отличной фигурой и длинными волосами, красивыми глазами и ногами длиною в вечность. Кто будет делать мне минеты по утрам, на обед и ночью, а затем готовить мне сэндвичи с беконом на завтрак. Короче говоря, я искал то, чего не существовало, поэтому не удивительно, что с обеими моими женами у меня не срослось. Вот почему я остался один, если уж на то пошло, Йен, потому что у меня были абсолютно нереалистичные ожидания.

Он осушил остатки пинты.

– Сейчас, мне бы хватило и сэндвича с беконом, ― он поставил свой пустой бокал на стойку бара, ― и время от времени минет.

Когда он, наконец, закончил говорить, Брэдшоу не знал, что сказать, так что промолчал. Кейн, должно быть, почувствовал его дискомфорт, так что сухо сказал:

– Неважно, мне понравилась наша маленькая беседа. Запомни мои слова и не стесняйся проигнорировать их, я уверен, что ты так и поступишь. Я едва ли тот человек, что может раздавать советы по отношениям.

***

Фрэнк Джарвис прекратил свое занятие на участке, когда увидел Тома. Он недолго знакомил старшего мужчину с новостями, они вдвоем сидели снаружи хижины Фрэнка, а небо темнело.

– Я немного удивлен, что вы не упомянули о волонтерской работе Сандры, ― сказал Том, когда закончил.

– Разве я не говорил? ― спросил Джарвис. ― Этого не было в документах по делу?

– Нет, ― сказал Том, ― не было.

– Должно было быть.

– Любопытно, ― произнес Том, задаваясь вопросом, кто мог убрать это и почему. ― Расскажите мне об этом месте, «Мидоулендс».

– Я не знал, что она помогала там. Она мне не рассказывала, ― ответил Джарвис. ― Я узнал о волонтерстве, но это было в других местах: доме престарелых, детском приюте, такого рода местах.

– Почему она утаивала это от вас?

– Она знала, что я буду против того, чтобы она работала в подобных местах.

– Почему?

– Потому что девушки в «Мидоулендс» очень... ― Фрэнк подыскивал подходящее слово и, в конце концов, остановился на, ― ...травмированные. Я бы не хотел, чтобы она слышала о тех вещах, через которые они прошли, но это же Сандра. Она всегда стремилась помогать тем, кто в беде.

Это было произнесено с намеком на гордость.

– Она регулярно туда ходила?

– Пару вечеров в неделю, иногда по выходным.

– Чем она занималась?

– В основном помогала, немного наставничества, обучения базовым навыкам, таким как чтение и письмо, психологическими консультациями, неофициально, конечно же. Она мало что рассказывала мне о своей волонтерской работе, потому что все это должно быть конфиденциальным, чтобы защитить девушек. Об этом нельзя поболтать за обеденным столом. Я узнал об этом всем впоследствии.

– Много ли людей знали, что ваша дочь занимается волонтерской деятельностью?

– Я не распространялся об этом, а она использовала девичью фамилию своей матери.

– Почему?

– Потому что она не хотела, чтобы персонал знал, что ее отец глава совета. Они бы подумали, что она хочет особого к себе отношения, ― сообщил он Тому, ― или что она шпионка.

Том еще больше стал восхищаться девушкой.

– Я хочу поехать туда, поговорить с персоналом, и, если это возможно, с некоторыми девушками.

– Ох, ― произнес Джарвис, ― зачем вам это?

– По той же причине, по которой я хочу поговорить со всеми, кто знал ее, ― ответил Том,― чтобы посмотреть, смогут ли они пролить свет на причины ее исчезновения.

– Разумно, ― сказал Джарвис, ― но я предположу, что сначала вы можете позвонить им, или они могут не пустить вас на порог.

– Уже звонил, ― сказал Том. ― Поговорил с парнем по имени Дин, а он не разрешил мне приехать. Я могу пойти по официальным каналам, попросить старшего инспектора Кейна позвонить его коллегам в Ньюкасле, запросить официальные допросы, но я посчитал, что вы можете использовать немного этого знаменитого влияния, чтобы открыть для меня дорогу.

Джарвис улыбнулся.

– Считайте, что уже сделано.

Затем он посмотрел на Тома.

– Есть еще кто-то, кто доставляет вам беды?

– Никого, чьи двери вы могли бы для меня открыть.

Джарвис удивился этим словам.

– Я ходил в тот паб на Кисайд, в котором работала Сандра. Сейчас он закрыт, но полиция взяла показания у всех, кто работал там с ней, ― произнес Том.

– Я читал их, ― сказал Джарвис. ― Там не густо.

– Да, не густо, ― согласился Том. ― Никто не упомянул владельца, Джимми Маккри.

– Черт побери, ― выругался советник, ― как полиция могла этого не выяснить?

– Я не уверен, ― ответил Том, хоть у него и были свои подозрения, среди которых главенствовала коррупция.

– Предположу, что каким-то образом просмотрела.

И Том рассказал Джарвису о результатах детективного расследования Хелен.

– Очень умная девушка, эта репортерша, ― заметил советник.

– Вы с ней встречались?

– Нет, но я читал некоторые ее последние статьи о Джо Линче.

– Как вы думаете, мог ли Маккри знать, что ваша дочь работала в одном из его пабов?

– Честно, не знаю.

– Но он мог узнать, ― сказал Том. ― Это возможно, вероятно даже?

– От людей, работающих на него, ожидается, что они будут сообщать информацию вроде этой, но...

– Но что?

– Какая польза ему от этого будет? Я рос на тех же улицах, что и Маккри, примерно в то же время. Он выбрал один путь, в то время как я выбрал другой, и я следил за его карьерой с интересом. Я проводил кампании против него и людей подобных ему. Я был горячим противником любого, кто распространяет наркотики или принимает участие в организованной преступности в моем городе, но он никогда раньше не выступал против меня. Я вижу, куда вы клоните. Джимми Маккри человек малоприятный. Я привык полагать, что он дьявол... но с тех пор понял, что есть люди и похуже него. Я никогда не слышал, чтобы он причинял вред чьим-то невинным членам семьи. В некотором роде он несколько старомоден в отношении подобного рода вещей.

– Воровская честь?

– Если такое существует.

Казалось, Джарвис в этом не был уверен.

– Что важнее, зачем бы ему это делать?

– Я не знаю, ― признался Том, ― но Сандра исчезла, и для ее исчезновения должна быть причина. Мы можем исключить проблемы в семье, по университету ничего, так что остается этот «Мидоулендс» и тот факт, что она работала в питейном заведении, контролируемом самым печально известным гангстером Тайнсайда.

– Вы правы в одном, ― сказал Джарвис. ― Я не смогу провести вас через его двери, и я бы не хотел этого делать, ради вашего же блага. Джимми Маккри очень рьяно охраняет свою частную жизнь. Ох, я знаю, что его видят в городе, но он навряд ли хорошо отнесется к вынюхивающему репортеру, особенно такому, кто получает деньги от полиции. Он уже знает об этом, кстати.

– От контактов в полиции? ― спросил Том.

– Именно, ― ответил Джарвис. ― Если вы слишком приблизитесь к нему, я буду удивлен, если вас не изобьют. Не там и тогда, очевидно, но в другое время, когда вы будете выходить из паба или из собственной двери. Джимми будет, конечно же, очень далеко, когда это случится, и у него будет алиби.

– Как вы и сказали, не очень приятный человек.

– Ну, многими пабами в городе владеют изворотливые владельцы или же ими руководит стремление к наживе.

– А я могу лаять здесь не на то дерево, но это наводит меня на мысль.

– Какую мысль?

– Кто выигрывает?

– С чего?

– Исчезновения вашей дочери.

Джарвис задумался.

– Не думаю, что кто-то что-либо выигрывает.

– Так ли? ― спросил Том. ― Подумайте. Что было первой вещью, которую вы сделали, когда поняли, что она пропала и вернется не скоро?

– Я начал кампанию, чтобы найти ее, ― ответил он.

– А перед этим, ― подтолкнул к ответу Том Джарвиса.

– Перед этим?

Джарвис не улавливал мысль.

– Я связался с полицией...

Том покачал головой.

– Вы ушли в отставку.

– Ну, мне пришлось, ― сказал Джарвис. ― Я не мог справляться со своими обязанностями, когда мне было необходимо искать свою дочь.

– Так что вы подали в отставку, ― сказал Том, ― с поста главы совета. Вы уступили очень влиятельную должность и перестали вести кампании по вопросам, которые когда-то были для вас важны, как бесконтрольная застройка центральной части города, к примеру, в особенности, на участке земли, принадлежащей городу, на берегах реки Тайн.

– Тендер на строительство в Риверсайде?

– Против которого вы были решительно настроены.

– Так и было, ― ответил Джарвис, ― и, боюсь, что то был голос вопиющего в пустыне. Я хотел, чтобы это место было общественным парком, окруженным социальным жильем с доступными домами для рабочего класса. Я с таким же успехом мог голосовать за Диснейленд.

– Но все же вы были серьезным препятствием для того вида строительства, на которое они сейчас претендуют: торговые центры с низкооплачиваемыми рабочими местами, рестораны и пентхаусы с видом на реку Тайн. Вы заставили множество людей задаваться вопросом в целесообразности этого. Если бы вы все еще были в строю, застройщикам пришлось бы идти на дорогостоящие компромиссы.

– Может быть, ― произнес Джарвис, ― так в чем суть?

– Если бы вы ушли или, по крайней мере, отвлеклись бы на исчезновение своей дочери, для одного из самых крупных в истории захватов земли на северо― востоке загорелся бы зеленый свет.

– Вы простите меня, если для меня это сейчас в низком приоритете?

– И это как раз то, о чем я говорю, ― сказал Том. ― Вы прекратили вести кампанию, чтобы превратить Риверсайд в общественный актив вместо лицензии на печать денег, и начали вести совсем другие речи о пропавших людях.

– Так значит, кто-то причинил вред мой дочери, чтобы убрать меня с пути?

– Это не так уж немыслимо.

– И вы считаете, что за этим может стоять Маккри?

– Когда вы ушли в отставку, вы создали пустоту, ― напомнил ему Том, ― и позволили другому занять ваше место.

– Джо Линчу.

– Который стал главой совета вместо вас, ― сказал Том, ― а Джо Линч друг кого...?

– Алана Кэмфилда, ― ответил Джарвис, ― если верить словам вашей подруги репортера.

– Который работает с...?

Казалось, что до Джарвиса, наконец, дошло.

– Джимми Маккри.

– Именно, ― сказал Том. ― Теперь вы поняли.

– Кто выиграл? ― задумчиво повторил Джарвис.

– Ответ: все трое, ― сказал Том.

Глава 28

Так как Хелен жила и работала в Ньюкасле, а двое мужчин базировались в Дареме, казалось справедливым разделить их встречи по этим двум местам. Хелен дала им свой адрес в Джесмонде, но предложила встречаться в «Лит и Фил».

– Это ближе к центру, ― быстро пояснила она, ― а моя квартирка крошечная.

Прошло уже какое-то время с тех пор, как Том бывал в старой библиотеке. Ее полным названием было «Литературное и Философское Общество», но все называли ее «Лит и Фил». Она занимала одно и то же место рядом с железнодорожной станцией на протяжении уже ста семидесяти лет, и содержала в своих стенах больше миллиона книг. В этом месте царила атмосфера величественного дома, который внезапно решил однажды принимать членов общества и позволять им занимать его истертые стулья, чтобы почитать в тишине. Это был островок спокойствия в кипящем городе, и Том задался вопросом, почему он не заходил сюда чаще.

Хелен сидела за столом рядом с лестницей из кованого железа, которая по кривой тянулась к потолку. Два огромных книжных шкафа с обеих сторон предоставили ей место для уединения. Они с легкостью могли поговорить здесь, не мешая другим, если будут говорить негромко.

Хелен рассказала им о своей встрече с Эми Риордан и о том, как на ту повлияло знание, что она когда-то встречалась с убийцей.

– С Эми не все в порядке, ― пришла к выводу она, ― и частично из-за Ричарда Белла, в чем бы еще он не был виновен.

– Звучит так, будто у нее были проблемы со многими мужчинами, ― высказался Том.

– Ты хочешь сказать, что это она виновата? ― резко спросила Хелен.

– Нет, ― возразил Том, ― я говорю, что ей не везет, так же как не везло и Ребекке Холт. Ричард Белл не был единственным мужчиной, склонным к насилию, в ее жизни.

И он рассказал им о своей схватке с Фредди.

– Так значит, Ребекка ушла от одного контролирующего мужчины к другому? ― заметил Брэдшоу.

Хелен снова обиделась.

– Или, может быть, Том просто пробудил в нем худшее.

– Как вы поладили с Фрэнком Джарвисом? ― спросил Брэдшоу, желая избежать еще одного аргумента об обвинении жертвы.

– Он не в себе, ― ответил Том, ― как и следовало ожидать, ― и он детально рассказал им о своих встречах с Джарвисом. Когда он закончил, он сказал Хелен:

– Он и твой фанат. Я думаю, он тайно забавляется тем, как вы неуклонно подрываете авторитет советника Линча.

– Что насчет «Мидоулендс»? ― спросил Брэдшоу.

– Он говорит, что может провести меня туда, так что мы посмотрим, на самом ли деле он все еще у руля в этом городе.

Когда детектив, похоже, оказался доволен таким ответом, Том спросил:

– Что насчет тебя?

– Меня? Самым ярким событием дня для меня стало получения советов о любви и жизни от моего старшего инспектора. К моему удивлению, он не кажется таким уж заинтересованным хоть в одном из дел, которые мы расследуем.

– Пустил все на самотек, ― сказал Том. ― Делом Сандры Джарвис сейчас занимается другой ― ты.

– Я подумал также, ― сказал Брэдшоу.

– Так что нам лучше не лажать, если ты хочешь построить карьеру.

– Я тоже так подумал, ― отозвался Йен. ― Если это все, мне стоит вернуться домой, ― добавил Брэдшоу, когда другие промолчали.

Брэдшоу и Том встали на ноги и начали отходить от стола Хелен, попрощавшись. Хелен осталась на своем месте и заколебалась, прежде чем заговорить.

– Прежде чем ты уйдешь, ― попросила она Брэдшоу, ― могу я с тобой поговорить?

Так как они ехали в одной машине, оба мужчины вернулись к ней.

– М-м-м... я имела в виду с Йеном, ― неловко сказала она Тому, ― если ты не возражаешь.

– Ох, ― произнес Том, на мгновение придя в ошеломление, ― конечно, никаких проблем. Я просто пойду и подожду тогда в машине.

Она ненавидела просить его уйти, но ей был нужен совет от Йена как полицейского. Каким-то образом она знала, что Том будет слишком беспокоиться и стремиться ее защитить, если узнает, что с ней происходит.

Ни Хелен, ни Брэдшоу не говорили, пока Том не покинул комнату.

– Если ты не говоришь Тому, в чем дело, то это должно быть чертовски серьезно, ― он опустил руки, ― так что я слушаю.

***

В машине на обратном пути в Дарем, Том не спрашивал, о чем Хелен хотела поговорить с Йеном, даже хоть ему чертовски хотелось это узнать, и Брэдшоу был этому рад. Он не смог бы предать ее доверие, если бы Том надавил на него, но дело было не только в этом. Он понимал, почему Хелен не хотела, чтобы Том знал о нападении на нее на парковке, угрозах по телефону и о злобном сообщении, нарисованном на ее машине. Парень захочет что-то с этим сделать, но что он может сделать, что не поставит его в опасное положение?

Йен Брэдшоу знал, что должен был сказать ей сделать все официально: сообщить об инцидентах и позволить офицерам в форме расследовать их, но это будет пустой тратой времени. Это, вероятно, лишь побудит того, кто был за это ответственен, на дальнейшие действия, так как это было доказательством того, что они добрались до нее. Вместо этого, он дал ей кое-какие советы о том, как избежать риска.

– Это все очень полезно, Йен, ― сказала она ему, ― но что мне на самом деле делать?

– Ты доверяешь мне, Хелен?

– Я бы не разговаривала с тобой об этом, если бы не доверяла.

– Тогда предоставь это мне.

***

Том вернулся домой и обнаружил сообщение на автоответчике. Голос был низким, а слова неохотными.

– Это Дин, из «Мидоулендс». Советник Джарвис позвонил мне. Мы разрешаем вам прийти завтра в обед, ― затем он добавил, ― но вам придется привести с собой женщину.

– Гребаный ад, ― сказал Том вслух, потому что он только что уехал от Хелен.

У него был номер ее квартиры в Джесмонде, но он не хотел, чтобы все выглядело так, будто он не мог провести и ночи, не позвонив ей. Он ничего не мог поделать с собой, потому что чувствовал себя уязвленным тем, что она попросила его уйти ради милой беседы с Йеном Брэдшоу.

– К черту все, ― произнес Том и пошел спать.

***

Джимми Маккри взирал на мужчину, стоящего на его пороге этим утром, с чем-то между весельем и презрением. Он повернулся, чтобы бросить через плечо.

– Поставь чайник, милая, ― сказал он кому-то, ― и сделай чашечку чая для офицера, ― а затем он подмигнул и прошел в дом, оставляя дверь открытой для Брэдшоу.

Брэдшоу ни разу не встречался с Джимми Маккри, но гангстер не обладал экстрасенсорными способностями. В этой западной части Ньюкасла, если вы видели кого-то, одетого в костюм и галстук, он был более чем вероятно полицейским. В некотором роде люди, жившие здесь, были приличными людьми, а улицы предположительно намного безопаснее, чем в бесхозных районах, как например, рядом с высотными зданиями в нескольких милях отсюда. Наркотики были меньшей проблемой, чем вражда между влиятельными семьями. Домашнее насилие или инциденты, связанные с алкоголем, были более распространены в этой части города, а преступление рассматривалось, как вполне себе путь построить карьеру. Для многих это было единственной дорожкой. Джимми Маккри и его семья правила этой частью мира годами, и он никогда не покидал его изобилующих террасами улиц. Брэдшоу задавался вопросом, в чем смысл владеть столькими деньгами, которые он считается, заработал, и не тратить их ни на что, но, если бы Маккри переехал в особняк в Госфорте, он бы потерял добрую часть своего романтизированного имиджа Робин Гуда, и защиту общества, в котором он жил.

Маккри сел в кресло и заполнил его своей тушой. Он обладал внушительной фигурой с огромными бицепсами, которые грозились порвать рукава его рубашки. Он поманил Брэдшоу присесть.

– Я не видел вас раньше, молодец.

Он прищурил глаза.

– Вы пришли сюда один, ― заметил крупный мужчина, ― так что, очевидно, у вас есть яйца.

Брэдшоу слышал истории. Если вы хотели арестовать Джимми Маккри на его собственном заднем дворе, вы должны были прийти с прикрытием в виде вооруженных офицеров с полицейскими щитами, потому что, как только вы постучитесь во входную дверь, большинство соседей выйдет на улицу и будет бросаться в вас камнями, выкрикивая: «Полицейская жестокость!», когда вы начнете его уводить.

– И никто не позвонил, чтобы сказать, что вы уже в пути, так что я задаюсь вопросом, официально ли это.

Затем он принял хитрый вид.

– Хоть кто-нибудь вообще знает, что вы здесь?

Он хотел, чтобы это звучало так, будто, если Брэдшоу не вернется, то его даже не будут искать.

– Вы закончили? ― спросил Брэдшоу, который был не в настроении для игр разума.

Маккри вздохнул, будто Брэдшоу не понимал правил аудиенции с королем Ньюкасла.

– Ладно, ― сказал он, ― так в чем дело?

Его тон стал жестче.

– Говори, что хотел, и проваливай.

***

У Тома ушло не так много времени, чтобы найти здание факультета, и никто не стал его ничего спрашивать, пока он шел по коридорам в поисках нужной комнаты. Он был рад, что ученые люди не были склонны к излишней скромности, предпочитая рассказывать всему миру о своих именах и титулах на каждой двери вместе с буквами, обозначающими их ученые степени.

Когда он нашел правильную дверь, то постучал.

– Входите, ― ответ был слегка в повелительном тоне.

Он вошел и увидел мужчину, стоящего у доски, деловито записывающего цифры и символы.

– Выглядит мудрено.

Когда доктор повернулся к нему, он представился:

– Том Карни. Мы говорили по телефону.

– Все выглядит сложным, если ничего не понимать, ― ответил доктор Александр. ― Французский, суахили, нотная грамота, ― стал рассказывать доктор, а затем добавил несколько чисел к своей работе, прежде чем закончить. ― Однако если кто-то покажет нам, что все это значит...

– Да, ― с сомнением согласился Том, в то же время надеясь, что доктор не станет пытаться объяснить невероятных размеров уравнение, которое занимало огромную часть доски, ― я могу немного справиться с французским, но я подозреваю, что это за гранью моего понимания.

– Пожалуйста, скажите мне, что вы не один из тех людей, которые не могут уловить разницы между астрономией и астрологией.

– Думаю, что, по крайней мере, это понимаю.

Лектор смотрел на него с ожиданием.

– Астрономия ― наука о планетах и звездах, ― ответил Том, ― а астрология просто чушь.

Доктор казался, доволен подобным ответом.

– Нет никакого научного обоснования утверждения, что будущее может быть предсказано по позиции или движению звезд, ― он согласно кивнул сам себе. ― Астрологию часто называют псевдонаукой, но я думаю, что это слишком громко сказано. Я скорее склоняюсь к вашему определению, хоть я и подозреваю, что не смогу ограничиться только этим на своих лекциях.

Затем он что-то вспомнил.

– Вы звонили, чтобы поговорить с профессором Мэтьюсом?

– Верно.

Он сильнее нахмурился.

– А я сообщил вам, что профессор умер несколько месяцев назад.

– Сообщили, ― сказал Том, ― но у меня есть пара вопросов, и я надеялся, что вы можете помочь мне с ними.

– Боюсь, что я не так уж хорошо его знал.

– Мои вопросы, на самом-то деле, касаются физики, а не профессора.

Доктор, казалось, засомневался.

– Это относится к кое-каким экспертным показаниям, которые давал профессор по делу, которое я расследую.

Александр моргнул.

– Это не может быть открытым делом. Он мертв уже почти год.

– Дело закрыто. Я перерасследую его и провожу тщательный анализ всех первоначальных доказательств.

– Ясно.

Том видел, что лектор забеспокоился.

– Но я не собираюсь помогать вам дискредитировать нашего бывшего профессора.

Он скрестил руки и уставился на Тома.

– Я от вас этого и не ожидаю, ― заверил его Том, ― мне просто нужно лучше понять его выводы.

– Относящиеся к чему?

– Силы тупого предмета, бьющего по неподвижному объекту.

– Ох, ― он разъединил руки, ― полагаю, с этим я могу вам помочь, или, по крайней мере, попытаться помочь. Что именно вы хотите знать?

– Если быть точным, я хочу понять, как вы рассчитываете силу удара молотком.

– О, это относительно просто.

– Правда?

Том был удивлен услышать такое.

– Да, это уравнение движения Ньютона.

– Я мог бы сделать вид, что знаю, о чем вы говорите, но...

Лектор потянулся к куску мела и подошел к доске. Он взял грязную тряпку и стер старое уравнение, оставив достаточно пустого место, чтобы написать свое объяснение, он проговаривал буквы, пока писал их.

– V в квадрате ― это финальная скорость молотка, которая может быть вычислена, потому что она равна квадрату из U, первоначальной скорости удара, минус два AX, где А ― это замедление, а X ― пройденная дистанция. Вы успеваете?

– В некотором роде, ― неуверенно ответил Том.

– Это простая физика.

– Как вы рассчитываете уровень, использованной силы, если не знаете скорости удара или пройденной дистанции, потому что вас там не было, чтобы их замерить?

– Никак.

– Но профессор Мэтьюс это сделал.