Текст книги "По ту сторону смерти (СИ)"

Автор книги: Говард Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Но затем вам в голову пришла идея получше?

Она медленно кивнула.

– Убить ее и свалить вину на него.

– Это казалось справедливее, ― сказала она, ― они оба получили бы, что заслужили.

– Как вы заставили ее встретиться там с вами?

– Это было удивительно легко, ― сказала она. ― Я тренировалась писать его почерком и написала ей записку. Я подождала, когда он пойдет туда утром, и подменила его записку на свою: то же место, просто другой день и время. Я перенесла их встречу вперед.

– И вы подделали записку от официантки?

– Да, ― призналась она, ― я знала, что между ними что-то произошло, по тому, как она обращалась с ним, когда мы обедали там. Она была груба: так пренебрежительна, как не могла быть с обычным покупателем, а он делал вид, что не замечает. Я прочитала ее имя на бейдже, а затем выбрала простой, читаемый почерк, рискнув предположить, что она не писала ему раньше. Я попросила его прийти и увидеться с ней, пока у меня будет встреча с той женщиной, и он на это клюнул.

– Что вы написали?

– Официантка сказала ему, что беременна, ― сказала она. ― Она собиралась всем рассказать, что ребенок его. Я знала, что это сработает. Даже, если он будет убежден, что ребенок не его, он все равно захочет пойти и заткнуть ее или подкупить. Мне даже не был нужен ее адрес. Я просто сказала ему встретиться с ней у нее на квартире.

– И тогда он узнал, что там никого нет.

– Она уже покинула страну. Я была в клубе неделей раньше и слышала, как одна из официанток говорила, что та уехала в Тайланд, и я подумала, вот оно, финальный пазл. Ричард будет утверждать, что эта девушка, которая уже уехала за границу, попросила его встретиться с ним в ее старой квартире. Он будет выглядеть, как идиот и ужасный лжец.

– Что, если бы он сохранил записку? ― спросил Том.

– Она не писала ее, ― напомнила ему Энни, ― так что это будет плохим алиби, верно? Полиция подумает, что он сам написал ее. Я была в перчатках, так что единственные отпечатки, которые они найдут, будут принадлежать ему. Неважно, ― сказала она, ― я знала, что он не сохранит ее. Он будет слишком беспокоиться, что его фригидная жена ее найдет.

– Так значит, он проглотил наживку и поехал туда, но никто его там не ждал.

– Ее старая квартира была пуста, а он не стал бы там задерживаться, на случай, если кто-нибудь мог его увидеть. Он все еще думает, что это была какая-то злобная шутка с ее стороны, потому что он перестал с ней видеться. У моего мужа огромное эго.

– И вы пошли на встречу с Ребеккой Холт.

– Да.

– Как вы подошли к ее машине, что она вас не заметила?

– Я пересела на демонстрационную модель. Я одела тренировочный костюм, кроссовки и бейсбольную кепку, и убрала волосы в хвост. Я надела солнечные очки. Я сама едва узнавала себя в зеркале заднего вида. Я припарковалась немного в отдалении от тропы, а затем добежала до места. Поблизости никого не было. Я спрятала молоток в рукаве кофты. Я подумала, что мне придется постучать ей по стеклу, чтобы она опустила окно, сделаю вид, что мне нужно что-нибудь спросить, но оно было уже открыто, потому что она курила. Это было так легко, ― удивлялась она. ― Я просто позволила молотку скользнуть мне в руку, и я сильно ее ударила, ― она показала удар, чтобы продемонстрировать Тому угол, ― прямо по середине этого красивого лица.

– Она закричала, ― сказала Энни. ― Я думаю, что уже тогда она поняла, за что это ей. Я ударила ее снова и била, и била. Она пыталась выйти из машины, ей удалось открыть дверь, но она была пристегнута. Я ударила ее по голове... я просто... продолжала... бить ее, ― Энни Белл сжала зубы, вновь переживая момент в своей голове, ― пока все не закончилось, и она не умерла.

– Когда пришла полиция, вы вели себя так, будто Ричард невиновный человек, который не мог совершить такое ужасное преступление?

– Ну, он и был невиновен, ― сказала Энни, почти злорадствуя, ― как лучше избежать подозрений, чем не простить своего мужа и поддерживать его?

– Должно быть, того свидетеля эксперта вам послали небеса, ― заметил он.

– Он был чудом, ― ответила Энни, выглядя благодарной.

– Однако зачем поддерживать Ричарда все это время? ― спросил Том. ― Почему просто не развестись с ним теперь, когда он в тюрьме.

– После того, как я так публично его поддерживала, я не могла сделать этого, ― сказала она, ― пока нет. Даже у Ричарда возникли бы подозрения. В конце концов, может быть, даже он поймет, что я не могу ждать вечно. Затем я попросила бы его о разводе, но на своих условиях. Ни один судья не присудил бы убийце, отбывающему заключение, половину состояния его бедной жены, но мне некуда спешить. Не то, чтобы я снова хочу пойти по этой дорожке.

– Какой дорожке?

– Брака, ― и она добавила, ― так я получаю больше контроля.

– Полагаю, это ваша идея, чтобы он отстаивал свою невиновность, чтобы он никогда не мог подать на досрочное освобождение.

– Он думает, что это его идея, но я подала ее ему. Я не хочу, чтобы он когда-либо выходил на свободу. Как я могу позволить такому мужчине принимать участие в жизни моих дочерей? Он больше никогда их не увидит.

Но это в порядке вещей, что твоих дочерей будет растить убийца, подумал Том. Ее лицемерие ошеломляет.

– В конце концов, он может выйти на свободу, ― сказал он.

– К тому времени они уже будут взрослыми, и будет слишком поздно.

– Кажется, вы подумали обо всем, ― сказал Том. ― Это было очень умно, Энни.

Он произнес это так, будто поздравлял ее с удачно проделанной работой.

– Да, ― сказала она, ― я так умна, что вышла замуж за мужчину, который никогда не любил меня, ― она опустила взгляд, ― даже в день нашей свадьбы.

Затем она подняла голову и посмотрела на Тома.

– Почему я ему не нравилась? ― потребовала ответа она, от раздражения сжав руки в кулаки.

– Я все делала для Ричарда. Когда я встретила его, он представлял собой жалкое зрелище, я спасла его. Я вновь поставила его на ноги, я убедила своего отца сделать его директором по продажам, даже дать ему поблажку, когда он начал терять интерес к бизнесу. Я вышла за него замуж и родила ему двух прекрасных дочерей, ― слезы начали литься снова, ― почему этого было мало?

Она смотрела на Тома, как будто он знал ответ и скрывал его от нее.

– Почему этого мало всем мужчинам?

– Я не знаю, Энни.

Энни Белл на какое-то время умолкла. Наконец, она спросила

– Что теперь будет?

– Я не знаю, ― снова ответил он. ― А что вы хотите, чтобы было, Энни? Должен ли я забыть все, что вы мне только что рассказали и позволить вам продолжить жить, как ни в чем не бывало? Должны ли мы оставить вашего мужа в тюрьме еще на двадцать лет, который даже не знает, что его собственная жена посадила его туда? Должны ли мы позволить убийце Ребекки Холт избежать правосудия?

– Правосудие, ― фыркнула она, ― правосудия не существует. Не в этой жизни. ― Затем она напомнила ему: ― Вы сказали, что выслушаете меня. Я назвала вам свои причины, теперь скажите мне, что намерены делать.

– Не сейчас, Энни, ― сказал Том и встал, ― мне надо подумать.

– Я буду все отрицать, ― сказала она, ― каждое чертово слово, что только что рассказала, я буду все отрицать.

Том посмотрел на нее вниз и понял, что в каком бы состоянии она не находилась, когда рассказывала свою невероятную историю, эта старая Энни вернулась. Она была сильной, неуступчивой и абсолютно все контролирующей, такой, какой была, когда избила Ребекку до смерти.

– Знаю, что будете.

Глава 45

Йен Брэдшоу уже какое-то время досаждал своим коллегам из полиции Нортумбрии. Он звонил им и писал дважды, в попытке формально направить запрос, но никто не смог помочь ему.

Каким-то образом фотография Сандры Джарвис, сделанная с видеозаписей на Центральной Станции Ньюкасла, потерялась, и никто не мог ее найти. Сторонник теории заговоров увидел бы в этом доказательство, что кто-то пытался саботировать их расследование, но Брэдшоу знал, что, скорее всего, это произошло из-за человеческой ошибки или некомпетентности.

Он уже давным-давно перестал пытаться получить ответ, когда на его стол, наконец, приземлился коричневый конверт с маркой Ньюкасла: прошло уже так много времени, что он уже понятия не имел, что это. Он открыл его и обнаружил бланк с поздравлением и копию фотографии, кто-то все-таки сумел ее найти.

Мужчина внимательно рассмотрел фотографию.

– Да чтоб мне провалиться.

***

Том сел в кресло, взял местную газету и изучал первую полосу, пока пил свой кофе. Это была газета, на которую он работал шесть лет, прежде чем переехал в Лондон ради недолгой, насыщенной событиями работы на таблоид. Который только открыл для него целый новый мир проблем, которые, в конце концов, привели его обратно в его родное графство. То было менее трех лет назад, но казалось, что прошла целая жизнь. Он через многое прошел с тех пор.

Этим утром на первой полосе «Вестника Дарема» красовалась фотография Фрэнка Джарвиса. Он сказал Тому, что собирается посетить открытие нового общественного центра, даже хоть он находился не на его участке, и он не имел никакого отношения к его строительству. Джарвис надеялся перехватить местного журналиста и заставить его написать еще одну статью о Сандре, похоже, он в этом преуспел.

Джарвис смотрел со страницы под словами: «Политик взывает о помощи в поисках пропавшей дочери». Том был журналистом, а не редактором, но он мог различить дерьмовый заголовок, когда с таким сталкивался. Все выглядело так, будто Сандра поехала на несколько часов на шоппинг и не вернулась вовремя к чаю. Типичный Малколм. Бывший редактор Тома не потерял своей способности лишать истории блеска, превращая их в мягкие рассказы о местных неудачах. Он сомневался, что это побудит кого-либо прийти на помощь.

Том сложил газету пополам и бросил ее на стол, оставив Фрэнка Джарвиса смотреть не него в упор, пока он допивал свой кофе.

Он ничего не слышал от Энни Белл с момента их встречи в парке. Том долго и тщательно обдумывал свой следующий шаг. Он размышлял о национальной правовой системе, сложностях бюрократии и о том, как все это длится годами, пока люди страдают. Он прошелся по всем доказательствам, которые скопил против Энни Белл и о том, что адвокаты Энни Белл могут с ними сделать. Он размышлял о том, как они могут отбиться от всех улик, ставя под сомнение достоверность всего, что он нашел, и его мотивы, учитывая, что ему платила семья.

Только, когда он все это много раз изучил, он, наконец, поехал к ней домой.

– Нам надо поговорить, ― сказал ей Том, когда она открыла дверь.

– Чего вы хотите? Вы решили?

– Да, Энни, я дам вам шанс, ― сказал он ей,― лучший шанс, который вы можете получить.

Прежде чем Энни успела ответить, из сада позади дома раздался крик: «Мама!» Энни повернулась и позволила ему следовать за собой в дом. Как он и ожидал, дом был большим с изящной, дорогой мебелью. Когда они дошли до сада, он показался ему бесконечным, там были три отдельные зоны лужайки, деревьев и кустов, клумбы и отдельные игровые площадки для детей.

– В чем дело? ― спросила Энни.

– Холли кусается, ― сказала младшая девочка, готовая вот-вот разразиться слезами.

Поначалу Том подумал, что она имела в виду старшую девочку, которая сидела на качелях на втором участке газона, а затем он увидел лабрадора, который бегал вокруг и пытался укусить старшую девочку за ноги, пока она раскачивалась взад и вперед.

– Прекрати, Холли! ― закричала Энни, и собака сразу же повиновалась, убежав в дальнюю часть огромного сада.

Казалось, что даже собаки делали то, что им говорили, когда повелевала Энни Белл.

Когда дети успокоились, она повела его обратно внутрь дома.

– Продолжайте, ― сказала она ему.

– Идите в полицию, ― сказал он, ― и спросите детектива, Йена Брэдшоу. Он знает все о деле Ребекки Холт. Это не займет много времени.

– Что не займет?

– Ваше признание.

Она резко выдохнула, ее голос стал выше и сочился вызовом.

– Никто не поверит, что это была я, ― сказала она ему, ― я могу объяснить штраф.

– Нет, не можете, Энни, ― сказал он ей, ― и теперь я все знаю. Вы сами мне рассказали. Я знаю все, что вы сделали.

– Я рассказала вам, потому что вы хотели понять. Вы хотели работать на меня.

– Я солгал, Энни. Люди лгут: как вы солгали о работе. Вы придумали эту вакансию и предложили мне ее, чтобы купить меня.

– Я предложила ее вам, потому что подумала, что вы другой, но теперь я вижу, что вы не лучше, чем другие журналюги, с которыми мне доводилось иметь дело. Что бы вы ни утверждали, я вам рассказала, я буду отрицать каждое слово. Я скажу, что это все фантазии и ничто из этого не правда. Мой муж убил Ребекку Холт. Его судили и приговорили, конец.

– За исключением того, что у меня есть ваше полное признание, ― сказал он ей. ― Я записал его.

На мгновение последовала пауза.

– Вы лжете, ― сказала она.

– Нет, Энни.

– На вас не было никаких проводов, ― напомнила она ему. ― Я проверила. Я обыскала вас.

– Вы правы, Энни, ― сказал он, ― на мне не было проводов, но в тот день я встал пораньше и пошел в небольшой магазинчик, который знаю в городе. Я купил там необычное крошечное активирующееся голосом электронное устройство. Затем поехал в парк и пошел на ваше любимое место задолго до того, как туда пришли вы. У меня все записано, Энни, каждое слово, потому что я установил жучок на лавочке, на которой мы сидели.

Глава 46

Том проиграл ей короткий отрывок из их беседы на парковой скамейке, но прежде заверил ее, что это не единственная копия.

– Пожалуйста, ― произнесла она, когда последовала за ним через дом, ― не делайте этого. Умоляю вас. Подумайте о них!

Она указала в сторону сада.

– Они еще маленькие. Им нужна мать. Не забирайте меня. Я сделаю все, что вы скажете, но не делайте этого.

– Теперь-то вы думаете о своих детях, Энни, ― сказал он, потому что пытался о них не думать, ― но вам следовало подумать о них, прежде чем вы пошли за Ребеккой Холт. Вам стоило подумать об их жизнях, прежде чем вы избили эту женщину до смерти и отправили их отца в тюрьму за убийство.

– Он не заслуживает их, а они не заслуживают такого отца, как он! ― закричала Энни.

Том понял, что было очень плохой идеей посетить дом Энни Белл. Он надеялся, что тут будет более спокойная обстановка, чем в офисе, но присутствие ее детей, казалось, приводило Энни в еще большее отчаянье. Он не хотел больше слушать протесты Энни Белл, так что ушел так быстро, как только мог, но она пошла за ним на улицу и начала кричать ему, когда он садился в машину.

– Что вы натворили, ― кричала она, ― если бы вы были на моем месте, что бы вы сделали? То же самое! ― сказала она ему. ― То же самое!

В раздражении она ударила рукой по капоту.

– Нет, Энни, ― сказал он ей через открытое окно машины, ― нет. Не все убийцы.

Он уехал, оставив ее кричащей на улице.

Том знал, что больше ничего не может сделать. Энни ознакомлена с фактами: она должна истолковать их и сделать следующий шаг. Он лишил ее выбора, оставив лишь один: позвонить Йену Брэдшоу, рассказать ему всю историю и отдаться на милость других, включая ее мужа. Пойдет ли она на это, или она вынудит Тома передать все в полицию, и он заставит их неохотно возобновить ранее закрытое дело, а Энни наймет себе лучших адвокатов, которых только можно купить за деньги? Все, что ему оставалось теперь ― ждать, он увидит, есть ли у Энни Белл смелость сдаться самой.

***

Общий разговор в кафе «Роузвуд» следующим утром крутился по большей части вокруг Энни Белл и предположений, что она собирается делать дальше. Прошли почти сутки, и Брэдшоу так и не получил от нее телефонного звонка.

– Я могу просто арестовать ее, ― напомнил он им.

– Тогда она наймет адвоката и тот выяснит, что твой звездный свидетель ― извращенец. Давай подождем еще немного, ― сказал ему журналист. ― Энни сейчас находится под сильным давлением и может сломаться.

Тогда Брэдшоу сказал им:

– Я, наконец, получил, фотографию Сандры Джарвис с видеозаписи на центральной станции.

– Супер.

– Может, и нет, ― сказал Брэдшоу.

– Почему нет?

Брэдшоу вручил ему конверт с фотографией.

Том вытащил фотографию из конверта и всмотрелся в нее.

– Это Сандра Джарвис? ― спросил он.

– Да, ― ответил Брэдшоу, ― согласно документам по делу.

– Но... ― начал Том, ― ...это не Сандра Джарвис.

– Именно, ― согласился Брэдшоу, ― или, по меньшей мере, может, и она, но это может быть практически кто угодно.

Хелен взяла фотографию у Тома и стала разглядывать.

– Ты хочешь сказать, что кто-то потратил часы, просматривая видеозаписи, и они нашли это, ― сказала она, ― а затем категорически заявили, что это Сандра Джарвис?

– Да, ― согласился Брэдшоу, и Хелен снова посмотрела на размытое изображение светловолосой женщины. Никто не мог убежденно утверждать, что это Сандра.

Изображение было слишком искажено из-за расстояния и сильной зернистости снимка.

– Но это нелепо, ― сказала она. ― Кто мог это сделать и почему?

– Некто коррумпированный, ― ответил Том, потому что он сразу же понял, что могло произойти, ― в полиции Нортумбрии, который хотел, чтобы все думали, что Сандра Джарвис села в тот день на поезд и уехала из Ньюкасла, когда она не уезжала. ― На самом деле, ― добавил он, ― она вообще могла не покидать город.

***

Энни Белл этим утром оделась в темный костюм, но она не пошла в офис. Она приехала посредине утра в городской офисный комплекс, где ее хорошо знали. Женщина за столом стойки регистрации тепло ее поприветствовала, и Энни сказала ей, что она здесь для одной из своих регулярных встреч с советником по налогам кампании. Кроме женщины, которая попросила ее расписаться на входе в здание, когда она приехала, между ней и лифтами, ведущими на ряд этажей, где располагались бухгалтерские кампании, больше не было преград, что было одной из причин, по которой Энни выбрала это место.

Энни Белл расписалась в журнале учета, параллельно обмениваясь с женщиной со стойки регистрации дежурными банальностями о погоде. Затем она поблагодарила ее и направилась к лифтам. Налоговый советник работал на третьем этаже, но Энни покатилась на лифте до двенадцатого. Затем она вышла и прошла мимо ряда столов, за которыми сидели рабочие бухгалтерской фирмы, к услугам которой она никогда не прибегала. Едва ли кто-либо из них удосужился поднять взгляд, но, если бы они и обратили на нее внимание, это не имело бы значения, потому что Энни выглядела так, как будто принадлежала этому месту и не вызвала бы подозрений.

Когда Энни достигла дальнего конца комнаты, она пошла через выход и обнаружила то, что искала: длинную металлическую лестницу, служащую пожарным выходом. Она поднялась по лестнице на один этаж, с силой надавила на металлическую ручку экстренного выхода, пока дверь не распахнулась, а затем шагнула на крышу. Тут же сработала пожарная тревога, но она не обратила на нее внимания. Вместо этого она прошла к самому краю здания и остановилась, а затем посмотрела вниз на бетонную поверхность дороги внизу. Затем вытащила свой мобильный телефон и набрала номер.

Энни ждала, пока гудки шли и шли. Наконец, ее соединили с кем-то за коммутатором.

– Я бы хотела поговорить с сержантом Йеном Брэдшоу, ― сказала она.

– Пожалуйста, оставайтесь на линии.

Снова прошли гудки, три раза, а затем на линии раздался мужской голос.

– Брэдшоу.

Больше во время этого разговора Йен Брэдшоу не произносил ни слова. Вместо этого, он слушал Энни, которая говорила так, будто прежде чем ему звонить, хорошо обдумала свои слова. Она назвала ему свое имя, свое местонахождение и рассказала о своих намерениях, и о том, кого в них винила. Затем она сказала ему приходить одному и, не дав ему ответить, повесила трубку. Как только он понял, что она больше не на связи, Брэдшоу помчался к двери.

***

Когда Брэдшоу достиг места, он увидел взволнованную женщину. Она стояла недалеко от большой группы работников из офисного комплекса, которых эвакуировали в пункты сбора на разных углах парковки. На заднем фоне непрерывно звенела пожарная тревога.

– Кто вам позвонил? ― спросила она, когда он показал ей удостоверение.

– Я собиралась вам звонить. Мы только что ее увидели...

И она показала на фигуру, высоко на крыше. Брэдшоу не мог ее разглядеть, но должно быть это была Энни Белл. Кажется, она сидела на краю здания, свесив ноги.

– Она сказала мне, что у нее встреча с советником по налогам, ― затараторила женщина. ― Она бывала там прежде, много раз. Я никогда бы не подумала...

– Все в порядке.

Брэдшоу поднял руку, чтобы успокоить ее, а затем снова перевел взгляд на Энни Белл.

– Пожалуйста, просто скажите мне, как до нее добраться.

Когда Брэдшоу вошел в здание, пожарная тревога еще ревела, и ему пришлось выносить ее звон, пока он торопливо взбегал по двадцати пролетам лестницы, наконец, он добрался до крыши со сбившимся дыханием и вышел через открытые двери пожарного выхода. Он не бывал на крышах с тех пор, как его бывший напарник упал через стеклянную крышу и сломал себе спину. Констебль Алан Картер больше никогда не сможет ходить. Брэдшоу и раньше не любил высоту, но в то день его страх только усилился.

Теперь, когда он шагал по крыше двенадцатиэтажного офисного здания, вокруг него вихрился злой северный ветер. Брэдшоу знал, что падать с этой плоской крыши на безжалостный бетон внизу придется свыше сотни футов, и у него началось то, что можно расценивать как повышенное состояние тревоги, так как он мог это контролировать. От этого его пульс ускорился, что повлияло на его способность нормально дышать, и породило алогичную уверенность, что в любой момент он замертво рухнет вниз. Его врач называл такие состояния «паническими атаками», но Брэдшоу не нравилось слово «паника».

Он видел Энни впереди и гадал, верно ли он поступает. Он мог бы проигнорировать приказ Энни и мобилизовать полицию, скорую и пожарные службы, а затем отправить их на место, вместо того, чтобы приходить самому, но что-то подсказало ему, что это буквально бы послало Энни Белл через край.

Энни сидела очень спокойно, выпрямив спину, ее голова была поднята и смотрела прямо. С расстояния можно было подумать, что она наслаждается видом города, если бы не тот факт, что ее ноги были свешены через край и сильный порыв ветра мог отправить ее на смерть.

Брэдшоу не хотел об этом думать. Он пытался подойти к ней беззвучно, но крыша была покрыта гравийным покрытием. Она, должно быть, услышала его шаги, так как повернулась и спокойно на него посмотрела, отчего еще сильнее соскользнула к краю. На мгновение Брэдшоу подумал, что она собирается прыгнуть, но Энни положила ладонь на край, чтобы восстановить равновесие.

– Вы Брэдшоу? ― спросила она, и он кивнул, боясь, что от звуков его голоса она прыгнет. ― Он попросил меня позвонить вам, ― сказала она, ― я так и сделала, но не по тем причинам, которые ему представлялись. Я хочу, чтобы вы стали свидетелем и рассказали всем об этом. Вы можете сказать Тому, что все это его вина, ― спокойно заявила она, ― его и моего тупого эгоистичного мужа. Меня бы здесь не было, если бы не они. Ричард разбил мне сердце, а теперь Том Карни не оставил мне выбора.

Энни сознательно скользнула ближе к краю, удерживая себя на краю руками. Они оба знали, что, если Брэдшоу попытается схватить ее теперь, она просто отпустит руки, а вес ее тела закончит начатое.

– Энни, не двигайтесь, ― сказал он ей и сделал крошечный шаг в ее направлении, намереваясь сократить расстояние между ними. ― У вас все еще есть выбор.

– Если вы приблизитесь, ― сказала она, ― я спрыгну, ― и напряглась, как будто собиралась оттолкнуться.

– Ладно, ― сказал Брэдшоу, поднимая руки, ― ни шагу вперед.

Она сделал полшага назад. Брэдшоу ничего не планировал, кроме как отговорить Энни Белл прыгать или, по меньшей мере, попытаться задержать ее достаточно долго, чтобы она передумала. Она позвонила ему, но она просто могла сброситься вниз еще до того, как кто-либо понял, что она на крыше. Возможно, Энни Белл хотела, чтобы ее от этого отговорили. Может быть, еще был крошечный шанс, что он все еще может спасти ей жизнь.

– Я понимаю, что вы не видите из этой ситуации выхода, Энни, но все не обязательно должно заканчиваться так. Никому не понравится то, что вы сделали, но они могут понять. Если вы объясните все, они послушают. Подумайте о ваших детях и их будущем. Подумайте о том, что оставляете позади. Смерть не выход.

Брэдшоу был достаточно близок к краю, чтобы видеть далеко внизу землю, и от этого у него закружилась голова и его затошнило.

– А такая смерть крайне неприятна.

– Я думаю о своих детях, ― она повернулась, чтобы посмотреть на него, ― это все, о чем я думаю, и вот почему я здесь.

Затем она отвернулась от него и закрыла глаза.

– Умереть легко, ― тихо произнесла она, ― любой это может.

Энни Белл отпустила край, подняла руки, а голову откинула назад, зажмурив глаза, соскользнула с края и исчезла.

– Нет!

Инстинктивно крикнул Брэдшоу, а его вытянутая рука схватилась за воздух между ними, что было бессмысленным рефлекторным движением, но Энни Белл уже летела вниз. К тому времени, как Йен Брэдшоу добрался до края здания и беспомощно посмотрел вниз, она уже ударилась об бетон.

Глава 47

Тому отчаянно требовалось выпить. Он прикончил уже не первую выпивку, к тому времени, как Йен Брэдшоу присоединился к ним в пабе. Его глаза дико поблескивали, подумал Брэдшоу, но он не мог винить парня. Все получилось не так, как было запланировано. Они спланировали, как загнать Энни Белл в угол, и надеялись все решить, когда она не увидит выхода. Они представляли, как Ричарда Белла освободят из под заключения, пока Энни будет сознаваться в содеянном. Все должно было закончиться не так.

Брэдшоу удалось поймать Хелен в газете и быстро рассказать ей, что случилось. Именно Хелен поручалось рассказать о новостях Тому. Они пошли в паб, чтобы дождаться Брэдшоу, заваленного горами бумажной работы.

Они вдвоем молчаливо слушали, пока Брэдшоу делился с ними деталями: ― Энни Белл спокойно прошла в офисное здание, доехала на лифте до верхнего этажа, зачем поднялась по лестнице, открыла пожарную дверь, вышла на крышу, а зачем позвонила мне по мобильному. Она сидела на краю здания, дожидалась моего прибытия, чтобы сказать несколько прощальных слов, а затем бросилась вниз.

– Бог мой, ― произнесла Хелен, поникнув, ― она сделала это из-за нас?

– Ты имеешь в виду, из-за меня? ― огрызнулся Том и сделал большой глоток от своего напитка. ― Ты хочешь сказать, это моя вина, что она убила себя?

– Нет.

– Я думаю, именно это ты и хочешь сказать. Ты хоть представляешь, что я и сам задаюсь этим вопросом? Но что я должен был делать? Мы решили предать ее правосудию.

– Да, но разве это правосудие? ― спросила Хелен.

– Когда-то давно им, вероятно, было.

– Ты же не веришь в это на самом деле, ― запротестовала Хелен. ― Она сбросилась с крыши здания.

– Мы не заставляли ее это делать.

– Разве?

– Она убийца, Хелен. Она тщательно все спланировала, а зачем привела в действие. Энни Белл была виновна в предумышленном убийстве и не могла смириться с отправкой в тюрьму, так что она совершила самоубийство. Этот выбор сделала она, а не мы.

Для Хелен это прозвучало так, будто он пытался убедить в этом себя, а не ее.

– И это был выбор, который отказался совершать ее муж. Сейчас он там, отбывает пожизненное, как она и хотела.

– Тебе не кажется, что он в некотором роде виновен? ― спросила она.

– Нет! ― сейчас Том разозлился. ― Он изменял ей, ну и что? Великое дело. Ребекка Холт тоже изменяла своему старику, так что четверо несчастных людей застряли в двух дерьмовых браках. Они все просто должны были разойтись своими дорожками, но вместо этого одна женщина решила убить другую. Я удивлен, что твоя симпатия лежит на стороне той, что с молотком, а не той, которой раскололи череп. Ребекка могла прожить еще лет пятьдесят, если бы Энни просто наняла адвоката и развелась со своим мужем, а не открыла сезон охоты.

– Мои симпатии на стороне обоих женщин. Ребекка Холт не заслуживала того, что с ней произошло, как и Энни.

– Ты хочешь сказать, что это он ее до этого довел? Что это вина Ричарда Белла, что его жена убила его любовницу. Как я не догадался, что во всем виноват мужчина.

Хелен знала, что он напился, но не собиралась ему этого так спускать.

– Я такого не говорила! Это не целиком его вина, но ты похоже считаешь его чуть ли не святым! Ты считаешь, что Энни Белл просто должна была объявить, что разводится с ним, и продолжила бы свою жизнь, как ни в чем не бывало? Она провела с ним десять лет, и у них двое детей. Как ты думаешь, что она чувствовала, когда узнала, что происходит за ее спиной?

– Мы знаем, что она чувствовала, ― напомнил он ей, ― и на что это ее толкнуло.

– Я даже не знаю, почему мы спорим, ― сказала она, внезапно ее голос сделался усталым, ― ведь мы на одной стороне.

– Так ли это?

Казалось, что ему больно.

– Конечно, ― ответила она, ― и мы оба согласились, что это трагедия.

– Энни Белл меня упоминала? ― внезапно спросил Том.

Брэдшоу посмотрел на него.

– Когда?

– На крыше.

– Я не думаю, что хочу вспоминать, что Энни Белл говорила, прежде чем...

Он оставил предложение незаконченным.

– Она не оставила записки?

– В ее доме и офисе такой не нашли. Она оставила детей со своим отцом, поцеловала их на прощание, как будто ничего необычного не происходит и...

– Сбросилась с крыши.

Том сделал еще глоток.

– Так кого она обвинила перед тем, как прыгнуть?

– Почему бы ей кого-то винить кроме себя?

– Причин нет, ― резко произнес Том, ― кроме того факта, что я тайно записал ее признание и угрожал ей пожизненным заключением в тюрьме. Она неплохо поживала, пока не появился я.

Ум Брэдшоу заметался в поисках ответа, он пытался купить себе время.

– Итак, ― сказал Том, ― что она сказала перед тем, как сделать это? Она должна была что-нибудь сказать.

– В основном она говорила не приближаться и держаться подальше.

– Это все, что она говорила?

– Я пытался отговорить ее, ― ответил Брэдшоу, ― пытался образумить ее, ― он вздохнул. ― Я тоже чувствую вину, если тебя это утешит.

– Почему ты чувствуешь вину?

– Я должен был позвонить профессионалам, а не идти один. Мне не удалось отговорить женщину совершать суицид, и она сиганула с крыши. Что бы я ни говорил, это не работало.

– Это не твоя работа отговаривать людей от суицида.

– Иногда моя, Том, ― твердо ответил Брэдшоу, ― некоторым моим коллегам это удается, но я не смог.

– Может, Энни Белл не видела другого выхода, Йен? Я не думаю, что твои слова могли что-либо изменить, эта женщина не собиралась отправляться в тюрьму, я должен был предвидеть это. Я был слишком занят попытками вытащить ее мужа из тюрьмы, чтобы понять, что она ни за что не станет меняться с ним местами.