Текст книги "Черная книга смерти"

Автор книги: Гордон Далквист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

– Чай. По чашке на каждого, – проговорил кто-то отрывисто: еще одна женщина. За простыми словами слышались усталость и нетерпение.

Спасибо, – поблагодарил мужчина и тут же вскрикнул.

Горячий, – сказала вторая женщина. – Возьмите за ручку. Лимон с вербеной. – Сделав глоток, женщина горько вздохнула. – Совсем некрепкий.

– В самый раз, – возразила первая.

У Чаня мурашки побежали по коже. Он знал ее. Почему она плакала? И кто этот мужчина?

– Придется довольствоваться тем, что есть, – язвительно отозвалась вторая. – Я родилась не для того, чтобы заваривать чай… да еще в таком чайнике и на таком огне. И не для того, чтобы жить той жизнью, какой жила раньше. Хотя, на самом деле, что изменилось? Разве меня не перекидывают, как мячик, те, кто посильнее?

Двое других обитателей домика промолчали.

– Я вовсе не хочу сравнивать мои утраты с вашими, – продолжала женщина. – Про ваши я до конца не понимаю… а разве люди вообще понимают друг друга? Если исходить из ваших рассказов и моих догадок – я все же способна мыслить логически, – непонятно, почему вы в таком отчаянии. В самом деле, Элоиза, это невыносимо.

– Прошу прощения.

– Да сколько можно?! Вы столько нарассказывали о памяти и забывании, и так серьезно… хотя серьезность, конечно, говорит в пользу человека, если она в пределах разумного… но мы оказались здесь из-за вас – сломя голову покинули вполне приличное жилище. Уже почти темно – и, полагаю, нам придется провести здесь ночь! Столько неудобств!

– Конечно.

– Да. Но плачете-то вы! Это плохо кончится.

Элоиза не ответила. Чань понимал, что вторая женщина испугана, несмотря на высокомерный тон.

– А кто был этот человек, вы говорите? Этот тип?

– Доктор Свенсон, – тихо ответила Элоиза.

– Ах да, человек принца. Господи милосердный…

– Он не раз спасал мою жизнь.

– Значит, между вами такие тесные отношения. Или вы так все помните, – сухо добавила женщина.

– Он спас меня от Франсиса.

– Зачем Франсису убивать вас?

– Шарлотта…

– Зачем Франсису убивать кого-либо из нас? Что за чушь!

– Шарлотта. – Элоиза смиренно вздохнула. – Шарлотта, это неправда.

К удивлению Чаня, Шарлотта Траппинг рассмеялась.

– Ну а я что говорю?! – Она весело хохотнула. – Может, я тоже кое-чего смыслю!

– Шарлотта…

– Прекратите нести чепуху! Этот ваш дорогой друг – сколько вы уже дружите? целых десять дней? – живехонек.

Ну, оставили его там – ничего с ним не случится. И забудем о нем. А что бы вы хотели вместо этого, Элоиза? Унестись на крыльях любви? После всего, что вы сделали?

– Сделала для вас…

– Вы говорите об этом так часто… что я уже готова вам поверить. А вы ей верите?

Этот последний вопрос был обращен к мужчине.

– Она хорошенькая, – мягко ответил тот.

Шарлотта Траппинг фыркнула.

– Хорошенькая! А какая девушка не хорошенькая? Я тоже была хорошенькой – и посмотрите, что со мной стало! Элоиза, неужели вы и в самом деле думаете… к тому же он немец…

– Он очень порядочный…

– Порядочный! – радостно вскрикнула миссис Траппинг. – Так можно назвать разве что священника! Элоиза, женщина не должна возлагать надежды на человека, которого жалеет.

– Я его не жалею. Доктор Свенсон…

– Он мне показался… даже не знаю… довольно хлипким.

– Он был ранен!

– Ничуть не похож на Артура. Артур был дюжим, широкоплечим. Вашего доктора даже в форме – хотя она была ужасно истрепана – не назовешь широкоплечим. Но хуже всего, что волосы у него отвратительно светлые… У Артура такие густые баки, а у доктора, наверное, волосы там вообще не растут. Вам ведь тоже нравились плечи Артура и его баки. Разве нет, Элоиза? Помню, вы говорили что-то в этом роде… может быть, вы не знали, что я слышу. Но я, видите ли, старалась слышать все…

– Да, Шарлотта…

– Артур. Мой муж обещал спасти меня, но он никогда не понимал, что обещает.

– Я прошу прощения, Шарлотта…

– Все всегда и за всё просят прощение.

– Но не Франсис, – заметила Элоиза.

На это Шарлотта Траппинг ничего не сказала.

– Чай горячий, – тихим голосом сказал мужчина, казалось выжидавший время, чтобы заговорить; женщины не обратили на него внимания.

Чань двумя пальцами ухватил кончик клеенки и с ледяной медлительностью отвел уголок в сторону. Элоиза сидела на стуле с отломанной спинкой. На ней было прежнее черное платье, к которому добавилась темная шаль. Волосы ее кудрявились от влажного лесного воздуха и нелегкого путешествия, глаза смотрели потерянно. Чань раньше не видел в них такого выражения, даже во время решительной схватки в дирижабле. Обычная пелена доброты и заботливости исчезла, уступив место откровенной, горькой ясности.

Справа от нее, на полусломанной скамье с матерчатой обивкой, крепко сжимая в ладонях все еще дымящуюся кружку чая, сидел Роберт Вандаарифф – без шапки, в черном пальто с шелковыми лацканами, в заляпанных грязью туфлях и брюках, какие носят фермеры-овцеводы. Как у ребенка, лишенного родительской заботы, волосы у магната были нерасчесаны, а галстук перекосился.

Шарлотта Траппинг сидела спиной к Чаню – ей явно достался единственный целый стул в доме. Волосы ее, освещенные каминным пламенем, были светлые с рыжинкой (не знай Чань ее брата, он решил бы, что Шарлотта красится хной). Поверх теплого неприталенного платья был хорошо скроенный жакет синей шерсти. Рядом со стулом стоял кожаный чемодан, лежали длинные перчатки и шляпка – все это свидетельствовало о том, что миссис Траппинг готовилась к путешествию и возможным трудностям. Запястье оттягивала сумочка из узорчатого бархата. Когда миссис Траппинг подняла кружку, сумочка звякнула, словно была набита китайскими игральными костями. Рядом с Вандаариффом лежало что-то, неловко завернутое в одеяло и перевязанное шпагатом.

– Значит, вы видели Франсиса, – заметила Шарлотта Траппинг.

– Видела, – ответила Элоиза. – А вы видели вашего брата Генри?

Миссис Траппинг махнула рукой в сторону Вандаариффа и презрительно фыркнула.

– О Генри никто и слезинки не прольет, – сказала она, а потом продолжила как-то уж слишком беззаботно: – Я не знала, что Франсис жив.

Элоиза не ответила, и Чань еще раз отметил мрачную жесткость ее взгляда. Видимо, миссис Траппинг тоже заметила это, потому что она неодобрительно пробормотала:

– Я думала, что Франсис вам нравится…

– Шарлотта… ваш брат Франсис… изменился…

– Вы о нем ничего не знаете, Элоиза. Франсис всегда меняется, он полная противоположность Генри. Жаль, что вы не знали его до школы. Или до какого-нибудь из его знаменитых путешествий. Всякий раз по возвращении он казался совершенно другим. И всякий раз заводил новых друзей, даже не подозревая, каким странным или рассеянным он стал. Казалось, будто целые части его характера исчезают одна за другой… будто он отдает их за… не знаю… за что-то. И что же он мог предъявить взамен… как бы ни хвастался? Земли? Титул? Я вам скажу, Элоиза. Вот он, Франсис: ничего, кроме новых грязных историй… новых грязных выходок…

– Но я о другом, Шарлотта. О физических изменениях. Это чудовищно…

– Слушайте, Элоиза…

– Никакие капризы и жестокости тут ни при чем – я говорю о синем стекле!

Миссис Траппинг сложила губы трубочкой и недовольно прихлебнула из кружки.

– Меня от синего стекла уже тошнит. Верно ли, что главный мерзавец мертв?

– Граф? Да.

– И кто его убил?

– Кардинал Чань.

Миссис Траппинг фыркнула.

– Вы не ошиблись? А не мой брат, случайно?

– Ваш брат и граф были союзниками!

– Сильно сомневаюсь. – Миссис Траппинг усмехнулась. – Франсис не из тех, кто держит обещания. Он никогда не был истинным другом графа! Да и можно ли его за это порицать? Мне никогда не нравилось, как от него пахнет. Как от русского… считается, что русские…

– Шарлотта…

– Если вы будете разговаривать со мной в таком тоне, миссис Дуджонг, то я откажу вам в убежище, даже в этих жалких развалинах! Мы обязаны своей свободой – а вы еще и своим спасением – тому, что я узнала все возможное о синем стекле, об этой якобы алхимической женщине и этих будто бы всесильных книгах. Я их и не видела, как вы знаете, но свою часть работы я проделала. Поверите ли, что в детстве я всегда обыгрывала Франсиса в шахматы? И Генри тоже… если он соглашался сыграть со мной, что случалось очень редко, потому что он ненавидел проигрывать. Думаете, я торчала на этих жутких приемах в Харшморте, чтобы демонстрировать свой гардероб? Я наблюдала за Генри и изучала Роберта Вандаариффа. А посмотрите на него сейчас, Элоиза! Он был хитрее Генри, даже хитрее Франсиса, хотя, конечно, и без его аппетитов…

– Я видела, как Франсис получил пулю в грудь. И он тем не менее жив.

Миссис Траппинг промолчала.

– Я думала, он мертв, – продолжила Элоиза. – Мы все так думали. Лежит на дне моря. Но потом появились свидетельства, Шарлотта, вскрылись убийства… невинных людей… ужасные нападения, и все было обставлено так, словно виноваты волки. Потом я сама видела его. Он отравил себя, чтобы остаться в живых. А единственный человек, который мог бы вылечить его, мертв. Это все безнадежно. Бросьте это и возвращайтесь домой. У вас есть другие обязанности. Вы нужны Франческе, Чарльзу и Рональду. Больше у них никого нет.

Миссис Траппинг по-прежнему молчала.

– Извините, – продолжала Элоиза. – Я знаю, как… как… как…

– Кто в него стрелял?

Лицо Элоизы резко исказилось. Миссис Траппинг не слышала ни слова из сказанного ею.

– Шарлотта…

– Кто стрелял в моего брата Франсиса?

– Это сделал доктор Свенсон, – выдавила Элоиза.

Миссис Траппинг встала и выплеснула свой чай в лицо женщины.

Решив, что лучшего шанса не будет, Чань ухватился обеими руками за раму, прыгнул в дом, разорвав клеенку, и приземлился на корточки. Шарлотта Траппинг повернулась к нему, явно сожалея, что поторопилась выплеснуть чай. Вандаарифф тоже встал, но лишь из солидарности с Шарлоттой, безвольно наблюдая, как поднимается Чань, как выхватывает бритву из кармана.

– Это Кардинал Чань, – быстро сказала Элоиза и сделала упреждающий шаг к миссис Траппинг.

– Он что – тоже ваш любовник?

– Шарлотта, отойдите от окна.

Элоиза мягко протянула руки, чтобы взять миссис Траппинг за локоть, но женщина, почувствовав ее прикосновение, резко вырвала руку.

– Значит, вы убили этого мерзавца графа! – крикнула она Чаню. Глаза ее ярко горели. – Можно сказать, избавили меня от этого труда, но выбрали самое неподходящее время. Я что – должна испугаться вашего грозного вида? Но я вас не боюсь. Что вы собираетесь делать этим инструментом?

Она кивнула на бритву. Чань посмотрел на свою руку так, будто не знал, что в ней.

– Это? Я думаю, что вытащил ее бездумно, как животное. Или потому, что не хочу разделить судьбу доктора Свенсона. – Чань пинком послал стул миссис Траппинг в другой угол комнаты, отчего обе женщины вздрогнули. – Вы сядете и будете сидеть вплоть до другого распоряжения.

Женщины подчинились. Элоиза суетливо поправила стул и провела ладонью по сиденью. Чань смотрел на нее с отвращением, недоумевая, что заставило ее бросить доктора, который спас ей жизнь, ради своей хозяйки. Он повернулся к Вандаариффу, который продолжал стоять с выражением тупой озабоченности.

– Садитесь, лорд Роберт.

Вандаарифф сел. Чань взял кружку из его рук и допил чай, потом вернул ее, благодарно кивнув.

– Вы настоящее животное… – начала было Шарлотта Траппинг.

– Помолчите! – прорычал Чань и повернулся к Элоизе. – Где мисс Темпл?

– Как вы здесь оказались?

– Вытрите лицо и отвечайте на мои вопросы.

– Элоиза, не смейте ему ничего говорить.

Чань выбросил вперед руку и полоснул наискосок по жакету миссис Траппинг, надеясь, что бритва не прорежет китовый ус корсета. Синяя ткань разошлась – женщина и слова не успела сказать.

– Молчите, пока я к вам не обращусь. Мы еще поговорим, обещаю, потому что с вашим братцем я уже беседовал. Элоиза?

Элоиза впервые с момента появления Чаня посмотрела в черные стекла его очков кислым, побитым взглядом.

– Я оставила мисс Темпл в Карте. Мы расстались. Мы с ней поссорились. Там была графиня. И Ксонк. Если вы в самом деле видели его…

– Видел.

– Я думаю, он принял меня за графиню. Он напал на меня – ударил осколком стекла…

– Элоиза, – пробормотала Шарлотта Траппинг, – что вы делаете…

Но Элоиза уже расстегнула третью пуговицу, прямо между грудей, и раздвинула платье. Чань увидел импровизированный бинт и пятно крови размером с монетку.

– Доктор нашел меня…

– А что Свенсон делал в Карте?

– Понятия не имею. Он ушел из рыбацкой деревни вскоре после вас… мы поссорились…

– Элоиза со всеми ссорится, – прошептала миссис Траппинг.

– Придя в себя, я обнаружила, что еду в поезде. Доктор извлек из меня стекло. Он спас мне жизнь…

– Еще раз, – сказал Чань.

– Еще раз, – с несчастным видом повторила Элоиза.

– Мне он показался довольно хлипким, – прошипела миссис Траппинг.

– Шарлотта, прошу вас! – еле слышно воскликнула Элоиза.

– Франсис Ксонк тоже ехал этим поездом, – сообщил Чань.

Миссис Траппинг подняла взгляд.

– И графиня, – вздохнула Элоиза. – Она пряталась в товарном вагоне. Поезд остановился в Парчфелдте, и тогда она сбежала, а мы с доктором отправились на ее поиски. Когда мы в последний раз видели Франсиса, его рвало у вагона. Графиня побежала в парк. Абеляр решил, что мы должны идти за ней.

– А вы? Вы хотели идти за ней?

– Пожалуй, мне больше хотелось умереть, – вздохнула Элоиза и закрыла лицо руками.

Чань смотрел на несчастную Элоизу. Горестный вид женщины только усиливал желание полоснуть ей бритвой по лицу. Но вместо этого Чань подошел к перевязанному свертку, взмахнул бритвой и разрезал одеяло, под которым засверкали краски холста. Итак, Шарлотта отправилась в Харшморт, сожгла лабораторию, забрала картины, захватила Роберта Вандаариффа – и сделала все это своими руками. А Чань-то принимал ее за этакую простушку. Он вскинул голову, встретил яростный, решительный взгляд ее неприятно зеленых глаз, таких же, как у брата, и вспомнил рассказ Ксонка о том, что средний ребенок унаследовал интеллект всевластного отца. Из только что подслушанного разговора ему стало ясно, что эта женщина капризна, жестока, одержима гордыней… то, что она оказалась здесь, доказывало ее храбрость и решительность… а то, что в ней текла кровь Ксонков, означало, что она, возможно, не в своем уме.

Но он еще не закончил с Элоизой Дуджонг.

– И где теперь доктор? – резко спросил он.

– Мы оставили его в доме моего дяди.

– Предварительно оглушив, – добавила миссис Траппинг.

– Он там в безопасности, – быстро сказала Элоиза. – В доме тепло, там есть еда, дрова и кровать… Господь знает, он заслужил избавление от всего этого… от меня…

– Наверняка он чувствует то же самое, – заметил Чань.

– Он жив, – высокомерно сказала Шарлотта. – Хотя и не должен жить.

– И как долго, по-вашему, он будет там оставаться? – спросил Чань, обращаясь к Элоизе и словно не замечая миссис Траппинг. – И куда пойдет оттуда? Принц мертв. Макленбургские власти объявили доктора преступником. Наше правительство сейчас в руках его врагов, оно будет счастливо схватить и казнить его. Вряд ли у него есть деньги. Иностранец без гроша в кармане, преследуемый властями? Вашему Абеляру крупно повезет, если первый же шериф не повесит его на месте.

Элоиза принялась рыдать, прежде чем он успел закончить.

– Вы такой уродина, смотреть страшно, – заметила миссис Траппинг.

Чань взял Элоизу за подбородок и поднял ее голову так, что их глаза встретились.

– Я был в вашей комнате – я знаю. Вы с самого начала шпионили для Ксонка? Или для графини?

– Кардинал…

– Конечно, об этом не стоило говорить! Когда люди вокруг умирали! Когда спасали вашу жизнь!

Чань резко оттолкнул ее.

– Каролина Стерн вызвала вас обеих в отдельный кабинет отеля «Сент-Ройял», – продолжал Чань. – Почему вы выполняли приказы графини – она вас шантажировала? Или тут было что-то еще? Что она требовала в обмен на молчание? Кого еще вы предали?

Слезы текли по щекам Элоизы. Чань повернулся к миссис Траппинг.

– Может быть, вы скажете? В вашей памяти, кажется, нет пробелов.

– Я вполне в состоянии рассказать вам о Каролине Стерн, – сказала Шарлотта Траппинг. – Но объясните мне, с какой стати я должна это делать.

Чань иронически подумал: беспечное пренебрежение его гневом означало, что Шарлотта впервые по-настоящему поняла, насколько он опасен. Может, наследственное упрямство заставляло ее бросать вызов смерти (и вот ведь незадача – только смерти, не меньше)?

– Это наши семейные проблемы, – холодно добавила она. – Зачем вас посвящать в них?

– Я уже в них посвящен.

– Но что вами движет, сэр? В чем причина? Этот самый доктор? Или месть? Или, – Шарлотта обвела взглядом его истасканную одежду, – все дело в деньгах?

Чань с трудом сдержался, чтобы не хлестнуть ее по лицу.

– Я здесь, потому что кое-кто пытался меня убить. Кое-кто вроде вашего брата.

– Но он же вас не убил. Не знаю, чего вы так боитесь… вы, верно, не промах, если ушли от Франсиса. Скажите, куда он отправился, какие у него планы?

– Чтобы вы помогли ему?

Шарлотта улыбнулась чуть ли не по-девчоночьи.

– Нет, я этого не говорю…

Эта женщина была несносна.

– Когда вы в последний раз видели своих детей? – спросил Чань.

Миссис Траппинг не ответила, сразу же поняв, что означает этот вопрос.

– Во всем виноват этот ужасный тип, – прошептала она. – Ноланд Аспич. Всегда высматривает, и так недобро… он никак не хотел смириться с тем, что Артур – его начальник…

– Вообще-то он нанял меня, чтобы я убил вашего мужа, – сухо сказал Чань.

– Что?

– Чань не убивал Артура, – быстро вставила Элоиза.

– Но… этот человек… он нанял вас…

Чань улыбнулся.

– Вашего мужа ненавидели.

– Простите…

– Ваш муж был низким негодяем.

– Но… какое бесстыдство… какая наглость…

– Шарлотта! – воскликнула Элоиза. – Ваши дети! Мог Франсис забрать их?

– Конечно нет! Зачем ему ставить под угрозу…

– Шарлотта!

– Я не знаю!

Обе женщины повернулись к Чаню. Сообщить им то, что было известно ему, означало закончить допрос и установить союзнические отношения. Нужно ли ему было это? Или ему было все равно? Что двигало им? Разве он не пытался ответить на этот вопрос с самой первой ночи в лачуге рыбака? Почему он до сих пор не вышел из этого дела? Он подумал о докторе с проломленной головой и разбитым сердцем, о мисс Темпл, бегством спасающейся от смерти, плененной или уже убитой. Он посмотрел на двух женщин, на сверток с картинами, на богача-маразматика – вот они все, как последние цыгане, сидят среди этих развалин.

– По распоряжению Тайного совета ваших детей посадили на поезд и доставили в Харшморт-хаус. Приказ исполнил капитан Тэкем.

Глаза Шарлотты сощурились.

– Дэвид Тэкем делал мне авансы на полковом собрании. Он даже не был пьян. Он подлая гадюка.

– Они все еще в Харшморте? – спросила у Чаня Элоиза.

– Разве я в Харшморте?

– Франсис их видел?

– Не знаю.

– Он говорил о них? – настаивала Элоиза. – Высказали, что между вами был разговор. Он не упоминал о них?

– Ни слова.

– Что он сказал? – Этот вопрос задала миссис Траппинг, но голос ее теперь звучал холодно.

– Почти ничего, что стоило бы повторить, – ответил Чань. – Синее стекло лишило его разума.

– Кардинал, прошу вас! – воскликнула Элоиза. – Франческа! Мальчики! Где дети теперь?

– Нет, – отрезал он. – Расскажите мне о Каролине Стерн.

За окном раздался всплеск. Чань развернулся в ту сторону, пытаясь уловить все необычное на фоне шумов ночного леса (пока они говорили, наступила ночь), но для него все эти звуки были чужими. Чьи осторожные шаги заглушало журчание потока, обтекающего сломанное мельничное колесо?

Чань повернулся назад и тут же откинул голову со сноровкой, которой позавидовал бы бойцовый петух. Кирпич, брошенный Шарлоттой, пролетел в дюйме от его лица. Чань схватил ее за запястье. Будь бритва в его правой руке открыта, он не удержался бы и инстинктивно взрезал ей шейную вену. Но поскольку бритва была сложена, он просто ударил женщину в челюсть, отчего та упала на пол с протестующим, мучительным воплем. Он посмотрел на Элоизу, которая стояла, прижав обе руки ко рту.

– Я не видела, что она делает! – прошептала она. – Ах, Кардинал Чань! Шарлотта, вы просто дура!

Она подошла к своей хозяйке, распростертой на полу и судорожно подергивавшей ногами, потом подняла широко раскрытые глаза на Чаня.

– Кардинал!

Дверь распахнулась, а в окне возникли три драгуна с карабинами, которые тут же нацелились в грудь Чаню. В дверях вырос офицер с саблей наголо. За офицером виднелись силуэты еще как минимум десятка солдат.

– Брось то, что у тебя в руке, – приказал офицер: лейтенант, судя по петлицам и единственному тонкому эполету. – Вы все пленники короны.

Чань раскрыл ладонь, и бритва упала на пол. Лейтенант вошел в комнату, нацелившись кончиком сабли ему в грудь. Чань отступил и оказался на одной линии с двумя женщинами и Вандаариффом – тот вскочил на ноги, когда распахнулась дверь. Офицер откинул бритву в угол грязным сапогом. Следом за ним вошли еще четыре драгуна, их клинки посверкивали в пламени камина.

– Ты – Чань, – проговорил капитан, словно вычеркивая фамилию из списка. – Не двигаться! – Он кивнул на Вандаариффа. – Беркинс, Кримп, взять его.

Солдаты подхватили лорда под руки и повели в темноту. Офицер не отводил саблю от груди Чаня.

– Сударыни, я лейтенант Торп…

– Я вас прекрасно знаю, – сказала миссис Траппинг.

Лейтенант неловко кивнул, глядя не ей в глаза, а на кожаный чемодан, затем молча подошел к нему, открыл и стал внимательно перебирать лежавшую там одежду. Закончив, Торп встал, увидел сумочку у Шарлотты на запястье и протянул руку. Та с презрительным фырканьем подала ему сумочку. Лейтенант расстегнул ее. Чань услышал, как что-то позвякивает внутри, потом увидел синеватый отблеск на лице Торпа. Сумочка была набита карточками синего стекла, несомненно, извлеченными из разных тайников в кабинете Артура Траппинга.

Лейтенант Торп закрыл сумочку и сурово проговорил:

– Я преследовал этого преступника от самого Харшморт-хауса. То, что я обнаружил и вас тоже, – чистая случайность. Сержант!

От дверей отделился широкоплечий драгун и железными пальцами схватил обеих женщин за локти. Когда он волок Элоизу мимо Чаня, она прошептала:

– Простите. Простите, бога ради…

Чаню нечего было ей ответить, к тому же через секунду она исчезла. Торп со звоном вдвинул саблю в ножны и тоже вышел наружу, где прошептал что-то на ухо сержанту. Чань остался один перед лицом расстрельной команды в окне. Потом вернулся Торп и устремил на него профессионально отстраненный взгляд.

– Тебя выдала лошадь. Мы увидели ее с дороги.

– Я плохо разбираюсь в лошадях, – ответил Чань.

– И это тебе дорого обошлось. Сними очки.

Чань снял – выбора не было – и получил удовольствие от гримасы на лицах солдат, увидевших его шрамы. Он засунул очки в карман.

– Благодарю, – сказал Торп и крикнул, повернув голову: – Капрал!

К ним шагнул молодой солдат с желтыми шевронами на рукавах. Чань горько улыбнулся. Левая брючина солдата над сапогом была мокрой – как раз этот олух и провалился в пруд.

– Взять его!

Капрал изо всех сил всадил Чаню кулак в солнечное сплетение. Тот согнулся, и солдат, зайдя Чаню за спину, заломил ему руки, крепко держа их. Грубый толчок – и Чань упал на колени. Дыхание у него перехватило, он поднял голову, пытаясь набрать воздуха. Три солдата отошли от окна. Торп натягивал на руки плотные кожаные перчатки, а драгун рядом с ним держал открытую кожаную сумку. Еще один драгун стоял с обнаженной саблей с другого бока Торпа, но других солдат Чань за дверью не видел.

Неужели они все ушли с сержантом и пленниками? Чтобы те не видели, как он умирает?

– Мне дали очень простой приказ, – сказал Торп. – Ты слишком опасен, чтобы оставлять тебя в живых, но владеешь крайне ценными сведениями. И мне велено получить их у тебя.

Он осторожно залез в сумку и извлек оттуда что-то квадратное, завернутое в ткань, потом оценивающе посмотрел на Чаня и обратился к своим людям:

– Если вы хоть словом обмолвитесь посторонним о том, что сейчас увидите, вас засекут до смерти. – Торп кивнул драгуну с сумкой. – Помоги его держать, чтоб не дергался.

Руками в толстых перчатках лейтенант снял ткань, и в свете пламени из очага засияла синяя книга. Он присел перед Чанем так, что их лица оказались на одном уровне, и осторожно открыл книгу. Чань заглянул в вихрящиеся синие глубины и отвел глаза.

– Говорят, – сказал лейтенант, – что после этого ты ничего не почувствуешь, когда тебя будут убивать. Я не получаю удовольствия от казней, так что надеюсь, это правда. Капрал?

Тот вцепился в волосы на затылке у Чаня и толкнул его голову вниз. С перекошенным лицом Чань закрыл глаза, изо всех сил сопротивляясь давлению. Перед ним была пустая книга. Если он будет смотреть в нее или прикасаться к страницам своей плотью, вся его память вытечет, как вино из фляжки.

Но почему он сопротивляется – только из чувства гордости? Разве не этого он хотел после смерти Анжелики – забвения? Разве не этого он искал в опиуме, в поэзии, в борделях?

Конечно, он не хотел, чтобы решение приняли за него… и все же… его глаза приблизились к вихрящейся голубизне, без испуга погрузились в нее…

Капрал надавил еще сильнее. До стекла оставались считаные дюймы. Защитят ли его оранжевые кольца в карманах? Или только продлят агонию? Чань ощущал холод, излучаемый гладкой поверхностью…

Драгун, стоявший с саблей на страже, взвизгнул совсем по-женски и рухнул ничком. Торп отпрыгнул в сторону, чтобы сабля не задела его, защищая хрупкую книгу своим телом. Чань мельком увидел сияние синего зубца, торчащего из спины умирающего солдата, а потом человек в черном плаще перешагнул через тело и, схватившись с лейтенантом, полетел вместе с ним на полусгнившую скамью, где прежде сидел Вандаарифф. Они упали с жутким грохотом, затем нападавший встал и откинул плащ, доставая еще один синий кинжал. Рот офицера открылся в безумном удивлении, почти все его туловище омертвело, потому что книга при ударе разбилась и осколки глубоко вонзились ему в грудь.

Солдаты, державшие Чаня, схватились за сабли; он нырнул за бритвой и, не глядя, полоснул ею с разворота. Капрал заорал, кровь хлынула из его запястья. Чань вонзил носок ботинка ему в пах. Капрал согнулся и получил немилосердный удар в челюсть. Франсис Ксонк стоял над вторым солдатом (глаза которого в скрученной набок голове неестественно закатились и безжизненно смотрели вверх), держа драгунскую саблю в здоровой руке. Чань поднялся на ноги и бросил бритву, чтобы схватить клинок лейтенанта.

Лицо Ксонка было чуть ли не посмертной маской: шея и подбородок потемнели от синих выделений, а веки порхали, словно комната была лишь частью того, что открывалось его взору, словно он потратил слишком много сил на эту атаку – на то, чтобы управлять собой. Он вонзил саблю в пол и протянул пустую руку.

– Для меня одного их многовато… и для вас тоже… может, вы примете… временное… перемирие. – Слова его падали, будто скользкие камушки из мешка.

– Эти солдаты, – сказал Чань. – Миссис Марчмур… Маргарет… она идет.

– Я тоже так думаю. – Губы Ксонка покрывала мокрота. – Это означает, что она нашла вашу маленькую мисс.

Целый час они продирались через лес, и Чань совершенно потерял ориентацию, несмотря на то что светила луна. Два раза пришлось останавливаться, потому что Ксонка рвало. Наконец они добрались до гребня, с которого открывалась неожиданная перспектива: поле, а далеко внизу – сверкающая змея канала. От канала в лес уходила дорога, в конце которой виднелось ярко освещенное здание. Его высокие окна излучали в черный воздух неимоверное количество света, словно там крестили младенца королевских кровей.

В тишине Чань услышал рокот машин.

– Это уж слишком, – прохрипел рядом с ним Ксонк. – Чертова свинья начала без нас.