Текст книги "Черная книга смерти"

Автор книги: Гордон Далквист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Он встал и разгладил на себе мундир. Некоторые из этих людей наверняка видели, как его оглушили в Харшморте и потащили умирать… но это означало лишь, что они сочли доктора мертвым. Если графиня решила не вливаться в эту нетерпеливую толпу (а он был уверен, что она так и сделала), то тем больше у него оснований сделать прямо противоположное.

Свенсон подошел к собравшимся, протолкался поближе к середине и заговорил – громко и презрительно, подражая покойному кронпринцу:

– Почему они не открывают? Мы что, должны ждать тут, на улице, как какие-нибудь торговцы? Проделав такой путь?

Рядом с ним человек в ворсистом шерстяном пальто сочувственно проговорил:

– Вообще никакого ответа! Словно нас не ждали!

– Ошибки быть не может, – прошептал худощавый пожилой человек с очками в золотой оправе. – Ведь мы все получили извещения.

Множество согласных голосов подтвердили это. Послышался одобрительный гул, но ворота оставались закрытыми. Чуть дальше (Свенсон стоял на некотором расстоянии от ворот) раздался громкий стук подкованных каблуков по деревянному забору.

– Вы никого не видели? – спросил Свенсон.

– Когда мы появились, ворота были открыты. Они их закрыли, увидев нас!

– Они должны знать, что нас вызвали!

– Они ведут себя неподобающе! – жалобно протянул пожилой. – А тут еще холодает… и влажно…

– Джентльмены… – сказал доктор и сделал паузу, чтобы уж точно привлечь их внимание, – а вдруг… у них что-то не заладилось?

Человек в пальто яростно кивнул.

– У меня такое же впечатление!

– А что, если все это… гм… испытание? – прошептал пожилой.

Свенсон видел, что их разговор привлек немало слушателей.

– Тогда нам надо пройти его, – возвысил он голос. – Вы не согласны?

– Прошу прощения, – сказал кто-то. – Но ваш голос… ваш акцент…

– Мы должны знать друг друга ровно настолько, насколько необходимо! – прервал его пожилой.

– Наш союз должен оставаться невидимым для мира, – согласился доктор. – Как рыболовная сеть в океане. Верно? Но чтобы вам было совершенно ясно, я из герцогства Макленбург, я на службе у принца, который служит тем же… принципам… что и вы.

– Но вы военный, – сказал пожилой, указывая на форму доктора.

– Ну, все мы теперь военные, – мрачно отозвался Свенсон, чувствуя себя последним идиотом.

Люди вокруг него закивали с приторным самодовольством.

– Что-то не заладилось, – заявил человек в пальто. – Я уверен.

– Вам не говорили, зачем вас вызвали? – спросил Свенсон.

– А вам?

Свенсон почувствовал, как застыли в ожидании его ответа люди вокруг.

– Нет, не говорили… – осторожно начал он. – Может, я захожу слишком далеко…

– Сообщите нам, что вы знаете! – потребовал пожилой, остальные согласно закивали.

Свенсон оглядел собравшихся, а потом серьезно покачал головой, словно принимая решение довериться им. Он понизил голос.

– По ту сторону забора находится завод… Собственность «Оружейных заводов Ксонка». – При этих словах пожилой удивленно раскрыл рот. – Кто распоряжается им сейчас – загадка. Франсис Ксонк отправился в Макленбург. Генри Ксонк лежит в приступе кровавой лихорадки… и тем не менее нас вызвали. – Свенсон похлопал по своей далекой от идеального состояния форме. – Я говорю «вызвали», но, как видите, я появился позже вас, проделав более долгий путь. Я прибыл из Харшморт-хауса, откуда исчезло удивительное оборудование графа д'Орканца… оттуда исчезло, а здесь появилось – здесь, на этом заводе, за этим вот забором.

– Но разве сам граф не отбыл в Макленбург? Кто же велел всё вывезти?

– Какое нам дело?! – воскликнул пожилой. – Разве мы не поклялись в верности?

– В верности кому? – раздался голос из толпы.

– Если вызвали, то почему не пускают внутрь? – послышался еще один голос.

– Нас явно вызвал не тот, кто здесь сейчас заправляет, – заявил человек в пальто.

– Значит, нам надо подумать, – сказал Свенсон, – кто может рассылать такие приглашения… и кто – нет.

Толпа взорвалась гулом возбужденных голосов, который распространился вдоль забора, как огонь при сильном ветре перепрыгивает с крыши на крышу. Человек в пальто наклонился к доктору, но его голос потонул в нарастающем шуме – криками «Откройте!», стуком и пинками в забор. Человек сильными пальцами взял Свенсона за локоть. Доктор хотел было вырваться, но тот еще сильнее сжал его руку и прошептал на ухо:

– Какое именно послание вы получили?

В другой руке он держал небольшой томик, переплетенный в красную кожу, – эту книгу вручали верным слугам заговорщиков для расшифровки секретных посланий. Толпа придвинулась к стене, толкая их обоих.

Свенсон показал на книгу.

– К сожалению, свою я потерял.

– И тем не менее вы здесь.

Свенсон попытался найти объяснение, которое не слишком бы разоблачало его. Но прежде чем он успел заговорить, человек оттащил его от стены туда, где шум чужих голосов не помешал бы беседе. Если он ударит этого типа посильнее, то успеет ли добежать до леса, прежде чем остальные набросятся на него?

– Вы были в Харшморте, – сказал человек. – Как и я… но эти другие… я их не знаю, не знаю, откуда их взяли…

– И кто, – добавил Свенсон.

– Так вот, Харшморт. Вы там были…

– В ту ночь? – сказал Свенсон. – Герцог, отправленный в карете… дамы графа…

– Вы их помните. Они просвечивали ваши мысли.

– Да, но должен признаться, что вспоминаю об этом без удовольствия, – сказал Свенсон.

– И я тоже… – Человек посмотрел на свою книгу. Остальные теперь громко требовали впустить их. – Я почувствовал то же самое часов шесть назад.

– Не хотел говорить. Меня тоже вызвала она.

– Она? Вы знаете, какая из трех?

– Ту ночь пережила только одна, – сказал доктор. – Там бушевали хаос и насилие – я знаю от принца.

– Но… но… тогда тем хуже! – воскликнул человек, которого теперь было едва слышно за усиливающимся ревом толпы. – Кто ей дал приказ созывать нас? И кто не дает нам войти? Правда, вы говорите, что это завод Ксонка…

– Что говорилось в вашем вызове?

– Ничего. Там даже слов не было! Только условный знак: немедленно прибыть вот в это место.

– Ваша преданность заслуживает уважения, – сказал Свенсон.

– Моя преданность повергает меня в уныние, – ответил его собеседник. – Мы не понимаем, что с нами… как можно служить, оставаясь в неведении?

Свенсон не успел ответить – человек потащил его назад в возбужденную толпу и попытался привлечь к себе внимание:

– Слушайте! Слушайте все! Один из нас сегодня был в Харшморт-хаусе. Происходит что-то такое, чего мы не знаем! Нас вызвали сюда для спасения!

Свенсон онемел, увидев, что рассерженная толпа глядит на него в ожидании каких-нибудь слов.

– Да… так вот… суть в том…

– Он военный на службе принца Макленбургского!

Теперь на Свенсона смотрели не без почтительности. Он снова внушал уважение.

– Джентльмены… джентльмены… это чистая правда, но…

– Переправим-ка его за ограду! – предложил пожилой мужчина в золотых очках, брызжа слюной от злобы. – Охранники не хотят нас впускать? Отправим к ним того, кто умеет с ними разговаривать.

Прежде чем Свенсон успел возразить на это крайне глупое предложение, в его руке оказалось что-то холодное и тяжелое: револьвер с посеребренной рукояткой.

– Постойте… одну минуту… послушайте меня! Мы не знаем…

– Вы их перестреляете! – воскликнул старик. – И откроете ворота!

– Ну, вряд ли, – бросил Свенсон, но его никто не слушал.

Собравшиеся уже подхватили его, резко подняли на высоту плеч и двинулись к забору, где чуть ли не стали таранить им ограду. Те, кто держал его за ноги, энергично подняли свою ношу еще выше. Доктор изо всех сил вцепился в забор обеими руками, стараясь не смотреть вниз, потом перекинул через него ногу, цепляясь всеми руками и ногами.

Толпа внизу радостно вопила, а доктор в любую минуту ожидал пули или удара пикой. Он посмотрел вниз на поросшую травой площадку, залитую светом из заводских окон – таким ярким, что пришлось прищуриться. Люди кричали – спрашивали, что он видит, кто там есть, что он нашел. Кто-то качнул забор, и свенсоновский пистолет упал на траву со стороны здания. Доктор выругался. Его вторую ногу внезапно подтолкнули снизу и перекинули через забор. Охнув, он удержался в последний момент и повис на руках. Но залезть обратно сил уже не было. Он сплюнул в раздражении. Вот ведь – оказался между двух огней: снаружи толпа олухов, а внутри банда, уверенная, что это он убил шкипера. Он разжал руки и, вскрикнув, приземлился и неловко упал на бок. Народ торжествующе заорал, когда парламентер исчез из виду. Свенсон метнулся к револьверу. Дверь здания открылась: кто-то увидел его.

Свенсон смотрел туда, откуда шел яркий свет. К нему направлялись не менее десяти человек, в их руках посверкивало что-то металлическое. Он бросился на траву лицом вниз и зажмурился, когда те вскинули карабины и дали оглушительный залп.

Доктор понял, что он не мертв и что пули ушли даже не в забор, а в воздух. Раздались одновременные щелчки затворов – стрелки досылали новые патроны в патронники, почти сразу же последовал еще один залп, потом третий, четвертый, пятый – и все за считаные секунды. Выстрелы, хотя и не приносили никому вреда, демонстрировали холодную непреодолимую силу, как бортовой залп фрегата.

Люди за оградой замолкли – казалось, будто они тоже упали на колени и дрожат от страха. А разве он ожидал чего-нибудь иного – завод-то выпускал боеприпасы? Кто знает, что за оружие тут могло быть, что за взрывчатка? Новейшие скорострельные карабины? Смертоносные гранаты, начиненные дробью? Армия стеклянной женщины стояла за оградой, беспомощная, как стадо овец у дверей бойни.

Свенсон нащупал рукой пистолет, сжал рукоять. Один из стрелков направился к нему, целясь прямо в грудь доктору. Свенсон примирительно поднял руку, а та, что с пистолетом, осталась скрытой в траве.

– Они перебросили меня через забор, – пробормотал доктор. – Я не из их числа…

На солдате была странная форма зеленого цвета, словно у швейцара в отеле, сверкающие темные ботинки и черный пояс-патронташ. У застежки жесткого зеленого воротника с обеих сторон виднелись искусно сделанные серебряные языки пламени – офицерские знаки различия? Но какой армии? Лицо военного было непроницаемо-суровым. Он дослал патрон в патронник. Доктор вспомнил совет, которым его одарили в связи с дуэлью, – он тогда был студентом и получил вызов от пьяного пруссака. Совет исходил от скучающего молодого барона с неприятными розовыми шрамами на щеках. Надо следить, сказал барон, когда противник сделает вдох (перед атакой человек обычно набирает в грудь воздух), и в этот момент атаковать самому. Тогда совет не понадобился – Свенсон счастливо отделался царапиной на запястье, и на этом дуэль почетно завершилась. Но теперь он обнаружил, что, как зачарованный, смотрит на грудь солдата… вот солдат делает вдох, а сейчас выдохнет и одновременно нажмет на спусковой крючок, посылая пулю в сердце доктора.

– Стойте! – закричал кто-то в дверях – Свенсон видел только его тень.

– Еще один труп! – расстроенно воскликнул Фрутрикс. – И этот человек тут ни при чем. Ведите его внутрь.

Серебристая рукоять револьвера сверкнула, когда Свенсон попытался засунуть его за пояс на спине, и оружие отобрали. Офицер провел его в дом. Солдаты шли следом, так чеканя шаг, что любой восточный деспот остался бы доволен. Дверь закрыли и заперли на щеколду, а стрелки забрались по приставным лесенкам к бойницам, из которых простреливался весь двор до самого забора. Это были не молодые необстрелянные ребята, набранные из безработных, – это были мрачные, суровые мужчины с иссеченными лицами. Свенсон видал таких на кораблях – моряков, которым приходилось творить страшные дела, преступные по законам любого цивилизованного общества. Привыкнув к такой работе, они уходили в этот особый мир, и их увольнительные на берег неизменно кончались кровопролитием и последующей поркой. Такие и набирались в частную милицию «Оружейных заводов Ксонка». Компания платила явно больше королевы. Доктор подумал о толпе за оградой, об их брюзгливых претензиях на исключительность, о том, как мало понимают они решительных парней, призванных сдерживать их напор: парней, глубоко ненавидящих все, что отстаивали эти благополучные господа. Ксонки только приветствовали эту ненависть, поставив ее себе на службу.

Офицер приказал двоим солдатам препроводить Свенсона в наскоро оборудованный кабинет со шкафами, полными папок, письменным столом и двумя деревянными стульями. За столом уже сидел Фрутрикс, листая какой-то гроссбух. Свенсон опустился на стул и полез за сигаретами.

– Кого убили? – спокойно спросил он.

– Вы поразительно наглый тип, – пробормотал Фрутрикс; он перебирал бумаги, не глядя на свои руки.

– Напротив, я всего лишь иностранец, который не знает ваших обычаев. – Доктор выдул облачко дыма в сторону лампы на столе, стараясь скрыть дрожь в пальцах. – Я ведь не убивал вашего человека у костра – я нашел его уже мертвым.

– Почему же вы убежали?

– Ваши люди пристрелили бы меня, – ответил доктор. – Так кого убили?

Фрутрикс вздохнул с огорченным и уязвленным видом.

– Одного из них.

Свенсон повернул голову, следя за взглядом собеседника. Тот смотрел на охранников.

– Частная армия Ксонка?

– Могучие ребята, уж поверьте мне.

– Только благодаря вашему новому оружию.

– А уж оружие у нас могучее! – Фрутрикс почти что кричал.

Доктор откинулся к спинке стула и стал осматриваться – куда стряхнуть пепел.

– Слава богу, они подчиняются вам.

– Конечно подчиняются.

– Но никому по имени Ксонк.

Фрутрикс смерил его разгневанным взглядом.

– Никто по имени Ксонк в настоящее время не заботит меня.

– А как насчет кого-нибудь по имени Траппинг?

Фрутрикс вскочил на ноги и приказал стоявшим у дверей солдатам войти. Не обращая на них внимания, он перегнулся через стол к Свенсону.

– Я предприниматель, сэр… а здесь – место, где работают! И какие бы козни вы ни строили – мы в них не участвуем!

– Конечно нет, – согласился доктор. – Здесь просто-таки островок спокойствия.

Фрутрикс фыркнул и гневно махнул рукой в сторону двора и ворот.

– Что это за толпа? – воскликнул он. – Они разве не понимают, что мы можем легко перестрелять всех? Что они просто подталкивают нас к этому?!

– Думаю, после вашей демонстрации они понимают это гораздо лучше.

– Но кто они такие?

– А вы не знаете? – Свенсон стряхнул пепел в блюдечко с булавками. – Господи, это ведь самые разные люди из города… в том числе весьма высокопоставленные…

– Но они же ничего не могут! – возразил Фрутрикс. – Мы неуязвимы.

– Тогда что вас так расстраивает?

– Два человека убиты! Я наблюдал, как вы разговаривали, агитировали! Они перебросили вас через мой забор!

– Они полагают, что я из их числа.

– Это не ответ! Не думайте, что я остановлюсь перед крутыми мерами, если мне понадобятся сведения…

Фрутрикс чуть не кричал, и каждое визгливое, жалкое слово отдавалось болью в голове Свенсона. Он глубоко вздохнул и ответил как можно спокойнее:

– Я тут сторона не заинтересованная в отличие от вас. Вам действительно нужно поразмыслить, пока есть такая возможность. Толпа у ваших дверей, сэр… это означает, что вам конец.

– Ничего подобного! Боеприпасов у нас хватит, чтобы…

– Но всю королевскую армию вам не сдержать! – воскликнул Свенсон. – Эта толпа – всего лишь авангард. Обычный выигрыш времени перед прибытием основных сил.

– Каких еще основных сил?

– Тех, что подчиняются герцогу Сталмерскому. Это не один полк. Думаете, они остановятся перед крутыми мерами, чтобы получить нужные им ответы?

Фрутрикс снова уселся и забарабанил по столешнице.

– Но кто убивает моих людей? – спросил он.

– Откуда мне знать? – Свенсона стала утомлять неспособность собеседника понять очевидное. – Это сделал кто-то другой.

– Но кто остался? Они же все мертвы. Или в Макленбурге.

Свенсон потер глаза и вздохнул.

– Никто из них не добрался до Макленбурга. Мой принц мертв. Лидия Вандаарифф лишилась головы. Дирижабль упал в море.

Лицо Фрутрикса побледнело. Он прокричал:

– Отведите его в кабинет закалки. Немедленно!

Свенсона провели по узкому коридору в громадное помещение, настолько забитое всевозможным оборудованием, что дальней стены не было видно. Он поднес руку козырьком к глазам – вдоль стен висели газовые лампы, но по-настоящему ослепительный свет исходил от самих аппаратов, пронзительный, как лучи зимнего солнца на льду Балтики. Он оглянулся – Фрутрикса не было видно – и заметил свежие спилы и недавно забитые гвозди. Значит, в большом зале на днях устроили целый лабиринт маленьких комнатушек.

Солдат в зеленом мундире, шагавший сзади, коснулся его руки – довольно мягко, если учесть, что Свенсон готовился к хорошему тычку, – и доктор двинулся дальше. Громоздкие машины, которые он видел на барже, теперь жили шумной жизнью: они образовывали неровную спираль, исходящую от скрытого центра, огороженного высокими прямоугольниками – стальными листами в рамах. Листы отражали свет друг от друга, каждый был испещрен какими-то письменами. Доктору сразу же пришли на ум алхимические формулы графа, нацарапанные на «Благовещении»… Может быть, Фрутрикс вывез из Харшморта и эти листы. Но баржа прибыла совсем недавно. Все это готовилось не один день, а большие машины были установлены на место, как последние элементы головоломки. В дальнем конце помещения была наскоро поставлена еще одна перегородка, и Свенсона провели в комнату, все стены которой были отделаны металлическими листами. В центре на замысловатой системе ремней, натянутых между двумя железными колоннами, висело округлое шлемоподобное устройство – вроде того, что заговорщики использовали в Тарр-Виллидже для обогащения комков синей глины, которые превращались в пластичные рулоны стекла. Едкий запах гари говорил о том, что техника успешно используется. Помещение все провоняло им, безнадежно, навсегда.

Но запах и аппараты были делом второстепенным – внимание доктора привлекло тело на полу. Платка на шее шкипера теперь не было, и Свенсон впервые ясно увидел рану – глубокий разрез, распоровший ткани до самой полости горла. Свенсон повернулся к солдатам, стоявшим по сторонам открытой двери. Оба намеренно избегали его взгляда. Он вытащил сигарету и по тому, как напряглись охранники, понял, что они не одобряют доступность подобной роскоши для пленника.

– По степени трупного окоченения и цвету кожи любой врач может сказать, сколько времени прошло с момента убийства, – заметил Свенсон вслух. – Судя по всему, убийство произошло, пока я лежал связанный на барже. Вашему хозяину это известно. Итак, я не убийца.

Солдаты ничего не ответили, впрочем, доктор и не ждал этого. Он закурил, спрашивая себя, долго ли ему оставаться в этой неестественной камере. Загасив спичку, Свенсон швырнул ее на пол. В ярком свете он увидел желтые пятна на своих пальцах.

Он посмотрел в коридор – там два других солдата тащили на носилках еще одно тело. Фрутрикс, пропуская их, отошел в сторону, сжав костлявые кулаки. Как только солдаты с носилками прошли, Фрутрикс с нервным, раздраженным выражением на лице бросился к Свенсону.

– Вы должны мне сказать, кто это сделал!

Свенсон присел у тела – нового тела – на колени и затянулся, чувствуя, как медные частички никотина проникают в его кровь. На носилках лежал солдат в зеленой форме почти с таким же разрезом на шее, только рана еще не подернулась багряной и черной коркой.

– Это сделали, пока вы были там! – Фрутрикс нетерпеливо махнул рукой в сторону главного входа. – С ними!

– Рана… такого же вида.

– Конечно! Это одинаковые раны! Кто убийца?

– Вы должны изучить характер ранений.

– Не буду я этого делать – я не мясник и не врач! Это ужасно! – Фрутрикс ткнул пальцем в сторону шкипера. – Это мистер Брандт! Он мертв!

– Если не изучите, ничего не узнаете. Таков уж тот мир, в котором вы оказались. Вот смотрите. – Свенсон правой рукой (зажав между пальцами сигарету, над которой вился сизый дымок) показал на горло Брандта. Фрутрикс протестующе нахмурился, но встал рядом с ним на колени. – Судя по углу пореза, очевидно, что убийца стоял перед жертвой – видите, где вошел клинок и где вышел… сделать это сзади невозможно.

– Он видел своего убийцу? Но не было никакого крика, вообще ничего!

– Посмотрите внимательнее – вот он, угол входа… извините, при всем уважении к вам… я должен проиллюстрировать свою точку зрения…

Свенсон вытащил складной нож убитого и раскрыл его. Если Фрутрикс и узнал оружие, то ничего не сказал. Свенсон осторожно прижал лезвие к липкой ране.

– Такой разрез мог получиться только от удара снизу вверх.

– Но что это значит? Если бы я напал на вас с ножом, то мои руки оказались бы ниже вашей шеи… вот они, висят у пояса… выходит, снизу вверх!

– Нет, – сказал Свенсон. – Встаньте.

Они поднялись на ноги. Свенсон вложил нож в руку Фрутрикса, взял его за запястье и принялся медленно поднимать его руку к собственному горлу, изображая нападение.

Вы, скорее всего, будете заносить лезвие от плеча, как при ударе кулаком, а потому угол входа будет гораздо ближе к прямому, чем мы видим здесь.

Фрутрикс с отвращением посмотрел на нож в своей руке.

– И что это значит?

– Только то, что убийца был гораздо ниже покойного.

Свенсон взял нож у Фрутрикса и, присев у недавно убитого солдата, расширил рану так же, как предыдущую. На лезвие неприятно натекла еще не успевшая свернуться кровь.

– Тот же случай – удар спереди и снизу. Полагаю, этот тоже не закричал, не издал вообще никаких звуков?

– Нет.

Как-то ведь это молчание объясняется. Возможно, их держали под прицелом. Или они не видели причин для опасений.

– Но их же убили.

– Значит, их рассуждения оказались неверными. Этого человека нашли на территории завода?

– Вы можете сказать, кто их убил?

Свенсон представил себе, с какой легкостью графиня приближалась к своим жертвам, усыпляя их подозрения улыбкой. Он вспомнил, как быстро и жестоко – и с каким ликованием – она убила Граббе. Неужели его нежелание выдать графиню доказывает, что она очаровала и его?

Вбежал офицер в зеленом.

– Мистер Леврет! Еще один убитый! Идите туда!

Офицер пошел впереди, доктор следовал за Левретом (это имя тоже ничего не говорило Свенсону, но звучало лучше откровенно нелепого Фрутрикс) в противоположную часть здания, где еще одна группа солдат у бойниц охраняла вход. С этой стороны не было деревянного забора – только каменная ограда вокруг гораздо более старого сооружения, полуразрушенные очертания которого виднелись за стволами деревьев, словно полустершаяся надпись на замшелом надгробии. У стены кто-то лежал на земле, вокруг него сгрудились несколько солдат.

Леврет уже принялся искать объяснение. Офицер указал на деревянную лестницу, приставленную к стене. Может быть, убитый просто потерял равновесие? Леврет развернулся к доктору, губы его были плотно сжаты.

– Это чудовищно!

Доктор кинул взгляд на тело, сделал последнюю затяжку – сигарета уже почти обжигала пальцы – и затушил окурок о стену.

– Вы должны убрать отсюда своих людей.

– Я этого не сделаю! – возразил Леврет. – Вы больше не воспользуетесь моей мягкостью.

– Как хотите… но тогда они узнают правду.

Свенсон сотню раз сталкивался с этим во флоте: идиоты, продвинувшиеся не по заслугам и одержимые гордыней, требовали сделать все «так, как я сказал», и корабль погибал в шторм или попадал под обстрел вражеских батарей. Свенсон посмотрел на чиновника, не скрывая презрения. Леврет сглотнул слюну и, нетерпеливо всплеснув руками, отослал солдат обратно на посты.

В глазах мертвеца читались недоумение и ужас, в уголках рта запеклась синеватая слюна. Доктор вспомнил Карт, кровь на камнях там, где напали на мальчика, холодный запах смерти на шахте. Не без труда – Леврет тут же пришел на помощь – он перевернул убитого на бок, чтобы осмотреть спину: сверкающая решетка порезов и проколов, блестящая синяя масса свернувшейся крови, которая запачкала зеленый шерстяной мундир. Свенсон насчитал не менее семи глубоких ран, нанесенных с варварской быстротой. Он кивнул Леврету, и вдвоем они осторожно перевернули покойника на живот. Доктор встал и полез в карман за портсигаром.

Если вы надеялись получить время, чтобы развить успех мятежа, то напрасно. Я уже видел такое. В Карте.

– Карт находится в горах! – Лицо Леврета от гнева побелело еще сильнее. – Вы должны мне рассказать, что вам известно. И немедленно! Это и в самом деле мятеж. Не забывайте, что вы мой пленник! Я требую сказать мне, что убило этого человека!

– По-моему, это очевидно.

Леврет снова кинул взгляд на солдат – те внимательно смотрели на них. Он облизнул губы.

Но… но это какая-то бессмыслица… других убил кто-то, кому они доверяли… или кого не опасались. Но этот человек…

– Ну? – выдохнул доктор.

– Это сделал другой убийца.

– Вы так думаете?

Леврет проглотил слюну и скрестил руки на груди.

– Сомнительно, чтобы этот убийца мог лицом к лицу предстать перед мистером Брандтом и не напугать его.

– И еще сомнительно, что человек, убивающий таким образом, находится в здравом уме.

– Вы сказали, что видели такое прежде – на севере…

– Да, видел.

– Так что же нам делать? Как остановили того убийцу?

– Кажется, его так и не остановили. И он явился к вам.

Леврет некоторое время разглядывал тело, морщась от отвращения при виде зияющих ран.

– Это невозможно…

– А чего еще вы ждали? – спросил Свенсон. – Кому, по-вашему, вы служили? Когда вы увидите Франсиса Ксонка, думаете, он вас отблагодарит? Тот, кто изготавливает боеприпасы, должен понимать, когда его работа становится опасной и надо вести себя осторожно. Но вы очень скоро узнаете это… поскольку вашего человека убили внутри ограды, в вашей обороне есть изъян. – Свенсон подозвал солдат и показал на лестницу. – Осмотрите все вокруг его поста! Убийца внутри ограды. Прочешите местность крупными силами!

– Вы тут не приказывайте! – прокричал Леврет. Солдаты подхватили Свенсона под руки и потащили прочь. – Вы как все эти… они жаждут подняться наверх, как те шлюхи… такие самоуверенные, заносчивые… надеются чего-то достичь, перепрыгивая через спины других, пока не окажутся на вершине, где исполнятся все их детские мечты. Но кто их туда вознесет? Где эти хозяева? Я здесь хозяин!

– Я думал, вы служите Франсису Ксонку! – отозвался Свенсон.

Он возлагал надежды на солдат в зеленых мундирах, но лица у них оставались непроницаемыми.

– То, что вы думаете, никого не волнует! – воскликнул Леврет. – Уведите его!

* * *

Доктор безнадежно взирал на серебристые стены кабинета закалки и на круглую обогатительную камеру, висевшую на ремнях в центре. Ему захотелось лягнуть ее. Когда его ввели внутрь, два прежних солдата встали у дверей, а еще двое опустили третье исколотое стеклом тело к ногам доктора, словно убийство было делом его рук. Возможно, новое оружие давало им вполне надежную защиту… возможно, собственные солдаты Франсиса Ксонка пристрелят своего хозяина, как кролика. Возможно… Но он все еще помнил серьезные лица убитых жителей Карта. Свенсон изучил запекшуюся синюю корочку на губах убитого, потом повернулся к двум охранникам в дверях, тоже обреченных. Маленькая комната, набитая трупами, настроения не поднимала.

Он опустился на одно колено, охнул, потом вскочил и взволнованно закричал солдатам у дверей:

– Эй вы, немедленно бегите к мистеру Леврету! Я тут нашел кое-что на теле. Его нужно предупредить!

Двое у дверей переглянулись.

– Скорее! Времени нет! – воскликнул Свенсон. – Иначе он совершит ужасную ошибку!

Один из часовых бросился куда-то в переднюю часть здания. Другой шагнул в комнату, держа карабин наизготовку.

– Какую ошибку? – настороженно спросил солдат.

– Посмотрите сами, – сказал Свенсон, становясь на колени перед третьим трупом и показывая точку на шее убитого сзади. – Тут яркий свет, я сразу увидел…

– Ничего не вижу, – сказал солдат, наклоняясь.

– Какой же я слепец! Да вот же – под воротником, первая точка входа… рана!

Солдат опустился на колено и осторожно протянул руку к телу, другой рукой для равновесия держа опущенный на пол карабин.

– Что это такое?

Свенсон наступил на пальцы, сжимавшие карабин, а другим коленом нанес удар солдату в челюсть. С тошнотворным звуком тот шлепнулся на тела мертвецов. Свенсон бросился прочь из комнаты.

Он не надеялся, что ему удастся обмануть солдат у одного или другого входа, и потому бросился в основное помещение – туда, где стояло оборудование. Спотыкаясь, доктор протиснулся между яркими трубками и запотевшими шлангами, но когда оказался в самом центре, то зажмурился от яркого света. Громкие стуки и шипение со всех сторон оглушили его. Он не услышит приближающихся солдат. При таком свете он их даже не увидит, и его пристрелят без всякого труда, как мальчишки – белку на дереве. На его пути возникла длинная тень – одна из высоких металлических пластин. Внутренняя поверхность была исцарапана теми же бессмысленными знаками, что и на картинах Оскара Файляндта: уравнениями, надписями на разных языках, фигурками, словно сошедшими с полинезийских пиктограмм. Отраженный свет пластины падал на пол. Свенсон отругал себя за несообразительность – эта писанина не имела никакого смысла! С таким же успехом пластины можно было покрыть краской. Требовалось лишь, чтобы металл отражал лучи под определенным углом. Но с какой целью? Длинные пластины образовывали не очень правильный круг, но в центре… было только пустое пространство, оплетенное шлангом. Свенсон вошел внутрь круга и вдруг увидел в дальнем углу комнаты Леврета с четырьмя солдатами. Они смотрели прямо на него.

Свенсон упал на колени, обшаривая взглядом помещение в поисках выхода. К его огромному удивлению, в потолке обнаружилось большое круглое отверстие, из которого свисали шланги и цепь. Отбрасывая страх и приличия, он запрыгнул на ближайшую машину, ощутил вибрацию под своими подошвами, потом прыгнул на висящую металлическую пластину – сердце ушло в пятки, но он сумел ухватиться за свисающую цепь. Колени ударились о пластину, и та начала раскачиваться. Ноги доктора колотили по металлу с обеих сторон. Он услышал отрывистый резкий звук: пластина запела от попадания пули. Свенсон протянул руку еще выше, к другой цепи, свисавшей из дыры в потолке, ухватился за нее и, чувствуя, что голова идет кругом, оторвался от пластины. Еще один резкий щелчок – пуля просвистела где-то неподалеку, – и Свенсон ухватился за кромку отверстия в потолке. Он с трудом завел внутрь локоть, потом другой, потом со страшным усилием подтянулся и, тяжело дыша, улегся на полу. У четырех солдат имелись скорострельные карабины, но пока они стреляли только два раза, и то мимо – боялись повредить оборудование.

Свенсону доводилось видеть водопады, где можно пробираться между отвесной стеной скалы и потоком падающей воды, глядя сквозь сверкающий занавес. В этой комнате он испытал нечто подобное, хотя обстановка была совершенно неземной. Вокруг него висели, по-видимому в полном беспорядке, косы кабелей, трубы, шланги и цепи. Примерно на двадцатифутовой высоте (следующий этаж был разобран, чтобы освободить пространство) они наконец собирались в пучки, уходившие в металлические трубы. В потолке наверху тоже имелось круглое отверстие, но слишком высоко – Свенсону было не добраться.