Текст книги "Тяготению вопреки"
Автор книги: Гэри Гибсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
– Для чего? Чтобы самому ее взорвать? Поздно, Кен. Время тебе…
Кендрик уставился на мобил у себя в руках. «Никогда не поздно», – сказал он себе.
Лифт остановился с едва слышным электронным звоночком.
Кендрик распахнул дверь и вышел в главном здании лаборатории, немедленно перейдя на бег. Карта в мобиле говорила ему о размещении других люков наружу.
– Кендрик!
Он посмотрел на мобил. Большой палец навис над кнопкой окончания связи.
– Пока, Бадди! – крикнул он в прибор.
Если воздух уходит, то нужно срочно найти шлем от скафандра, или Кендрик задохнется прежде, чем найдет Дрегера – разве что действительно теперь он может жить без дыхания. Но сколько времени? Пять минут? Десять? Час? Лучше раздобыть скафандр и не рисковать.
Все еще сжимая рукой в перчатке мобил, Кендрик поплелся обратно тем же путем, которым пришел. Крылатые создания исчезли – по крайней мере временно.
– Постой, послушай! – орал Бадди.
– Я уже слышал.
– Нет, ты послушай! Снаружи этой станции закреплен спутниковый передатчик. Если Дрегер хочет закачать какую-то информацию отсюда на Землю, ему придется обращаться к этому передатчику непосредственно – потому что питание половины лаборатории закорочено. Ты усекаешь?
Тогда не удивительно, что Дрегер решил искать выход на внешнюю сторону станции. Кендрик вдруг заметил, что дышит глубоко и учащенно – легкие пытались втянуть воздух, которого здесь не было.
– Откуда ты знаешь, что он хочет что-то передать?
С того компьютерного терминала глубоко внутри лаборатории Дрегер уже мог скачать все, что хотел.
– Не знаю. Но если он направляется к передатчику, то это вроде как отвечает на вопрос.
– Мне жаль, Бадди, что так вышло.
– Мне тоже, можешь не сомневаться.
Мобил стали забивать помехи, уже почти ничего не было слышно.
– Ты слышишь? – раздался голос Бадди, но трудно было понять, обращается он к Кендрику или кому-то другому.
– Что слышу? – попытался Кендрик перекричать треск помех.
И он услышал. Услышал пение – правильное ли это было слово? – которое слышал тогда, когда стоял на холме и говорил с Питером Мак-Кованом в каком-то отдаленном будущем. Звучало оно так, будто все, что когда-то было, все, что когда-то могло быть, соединилось и очистилось в простую мелодию неземной красоты.
И хотелось просто стоять и слушать, но Кендрик сумел заставить себя оборвать соединение и побежал вдоль коридора, ища дверь, выводящую обратно в камеру.
Он ворвался туда – и увидел, что вся огромная камера полна вихрями пыли, листьев, травы и волокон – из них теперь многие были отчетливо золотые. Он нагнулся в воющий ветер, возникший из ниоткуда, и посмотрел вверх, пытаясь определить, где в корпусе пробоина.
Видимость из-за этого хаоса была почти нулевая. Кендрик понял, что еще многие сейчас погибнут, и подумал, какие повреждения может выдержать «Архимед» до того, как потеряет целостность и развалится на части.
Мощная вибрация сотрясала корпус под ногами.
И что-то поменялось в освещении камеры. Стало светлее.
Все предметы становились светлее.
И этот свет исходил от тех же волокон, что сейчас теряли серебристый оттенок. Они светились будто внутренним излучением. Свет от них исходил бледный, прозрачный какой-то.
И золотой.
Кендрик вбежал в дверь, через которую входил в лабораторию первый раз. Что-то пролетело мимо лица, уносимое клубящимся воздушным вихрем, который тут же подхватил его, оторвал от земли и тут же уронил. На его глазах перевитой канат волокон, толстый, как гигантский ствол красного дерева, оторвался от земли и влетел в окна фойе, плеснув осколками стекла внутрь здания.
И все это происходило в жуткой тишине, пока в ушах Кендрика болезненно булькало, а легкие пытались изо всех сил втянуть в себя оставшийся воздух.
Он кое-как поднялся и вбежал в фойе, мимо людей Сабака – они были в скафандрах и старались помочь своему товарищу, у которого лопнул шлем. На Кендрика они едва взглянули.
Он вылетел из дверей на другом конце фойе, устремляясь в столовую, где недавно покончили с собой двое людей Дрегера
Отчаянно схватившись за скользкие шлемы скафандров, он по очереди попытался натянуть их на голову и отбросил в сторону. Ни один не подошел.
Он бросился туда, где у стены валялся труп Ли. Но и ее скафандр был разорван, а шлем лежал рядом, и стекло у него было разбито.
На него навалилось отчаяние и безнадежность. Он!выбе-жал в коридор и чуть не столкнулся с Бадди. Они уставились друг на друга. Он знал, что не успеет найти себе шлем.
Но тут он напомнил себе; что ему, быть может, вовсе и нет надобности дышать. Раньше ему просто не приходило в голову, что дыхание – это такая штука, которую он может выключить и включить по собственному желанию.
И будто отвечая этой мысли, что-то тяжелое, влажное и прозрачное выползло из-под его век и накрыло зрачки. Он вздернул руки к лицу и осторожно ощупал эту мембрану пальцами.
«Что со мной?»
Теперь он все видел будто через слегка окрашенный экран.
Дотронувшись до лица, Кендрик понял, что почти все бугры и тяжи, выпиравшие из-под кожи после визита в Лабиринт, сейчас исчезли. Но сама кожа была твердой и гладкой, как никогда раньше.
И сколько он сможет прожить в таком виде? Предел есть? Или же он сможет так существовать неопределенно долго? «Черт бы меня побрал, а ведь я все еще жив!»
Интересно, откуда берется энергия, на которой он действует, без обновления кислорода в крови? Это какой-то внутренний ее резервуар, какой-то новый орган, которого не было раньше? Вдруг ему мысленно представился образ: мышцы живота отодвигаются, показывая большие медного цвета аккумуляторы на месте сердца, печени, почек и легких.
Бадди таращился на него, и губы его без толку шевелились за стеклом шлема, будто Кендрик был способен расслышать передачу по каналу коммуникатора.
Но Кендрик, окруженный вакуумом, погрузился в безмолвие, которого даже вообразить бы себе не мог. Он прошел мимо Бадди – сияние, ранее наполнившее камеру, сейчас бледно-золотым светом заливало стены.
Он стащил с себя скафандр – раз можно без него обойтись, двигаться будет куда проще и быстрее. Сверился с картой мобила, выбирая дорогу.
Войдя в боковую комнату, он нашел, что искал. Распахнув люк в полу, он поспешил вниз по лестнице в узкую длинную шахту и через несколько минут оказался в переходе с таким низким потолком, что пришлось пригнуться. Подобно призраку, он шел мимо стен, уставленных бесконечными стойками с полуорганическими схемами – кричащие надписи предупреждали о недопустимости загрязнений.
Табличка на стене извещала, что Кендрик находится в центральном ядре ИИ. Впереди была дверь, он быстро в нее вошел и оказался во внутренней транспортной системе. Там оказался узкий туннель и платформа на рельсах, похожая на древнюю ручную дрезину.
Дверь, в которой раньше исчез Дрегер, вела сюда же – значит, иным путем Дрегер пройти не мог.
Мобил сообщил Кендрику, что туннель соединяет поверхность станции с этой вот камерой. Взобравшись на платформу, Кендрик нашел на ней опоры для рук и ремни безопасности, но сидений не было – пассажирам полагалось, очевидно, стоять. Он повозился с панелью управления на невысоком столбике, и платформа пришла в движение.
Через полторы минуты рельсы кончились, и Кендрик оказался перед очередным шлюзом. Он нажал кнопку открытия – и к его удивлению и облегчению люк отошел без дальнейших вопросов.
Внутри все было покрыто тонкими золотыми нитями, они пульсировали неземным светом. Почуяв за спиной какое-то движение, Кендрик оглянулся – дрезина автоматически возвращалась обратно.
Голые руки Кендрика все еще лежали на кнопках, тоже покрытых золотыми нитями. Он ощутил легкое жжение, будто…
Кожи коснулись прохладные травинки, руки неожиданно ушли во влажную почву. Он снова оказался в Шотландии, в холмах Тай-Хиллз. Отчаянно вцепившись в землю, он сперва не смог понять эту внезапную перемену, и потрясение заставило его рухнуть на колени.
Через несколько минут он смог подняться на нетвердые ноги. За знакомыми сырыми холмами, поросшими утесником и жесткой травой, равнина тянулась буквально до бесконечности, прерываясь незнакомыми реками и лесами. Горные хребты туманно очерчивались где-то вдали, но не исчезали за кривизной горизонта.
Кендрик обернулся и увидел рядом Питера Мак-Кована.
– Я должен тебе сказать «спасибо», Кендрик, что ты меня сюда доставил. – Мак-Кован едва заметно улыбнулся. – Бадди и прочие этого могут и не оценить, но я – единственная причина, из-за которой Светлые смогут успешно открыть туннель. – Знакомая ухмылка вернулась на его лицо. – У нас достаточно хреново без того, чтобы этот мелкий засранец бегал подкованными сапогами по коллективному разуму Светлых.
– Я рад за тебя, Питер, без дураков. Но Дрегер уже взорвал атомную бомбу, и если я его прямо сейчас не догоню, он от нас уйдет.
Мак-Кован медленно кивнул, будто это уже было совсем, совсем не новостью.
– Ты же не воображаешь всерьез, что Дрегер взорвет станцию просто ради удовольствия?
– Видит Бог, он же уже это сделал! Мак-Кован улыбнулся и покачал головой:
– Кен, до тебя явно не дошло. Это не Дрегер, это был Роберт Винченцо.
Кендрик ошеломленно замотал головой:
– Роберт?
– Он умирает. Бомбу привезли на шаттле «Лос Муэртос». Взорвать ее – это была тактика, рожденная его отчаянием. Но основная моя забота сейчас – это ты.
– Не понял.
– Ты решил, что Дрегер получил в свои руки один из детонаторов, так?
– Мы нашли три бомбы и ни одного детонатора. Единственное разумное предположение – что Дрегер взял хотя бы один из них.
– И что ты собираешься делать – если ты его вообще поймаешь? Что, по-твоему, будет дальше?
– Я найду способ связаться с шаттлом, а тогда доберусь домой.
Мак-Кован испустил смешок, покачав головой:
– Я даже лучше тебя вижу сейчас все твои мысли. Ты как открытая книга, где на поверхности все, что ты даже сам себе не говоришь.
– Ну ладно. Тогда скажи мне, что хочешь сказать, а потом дай мне найти Дрегера.
Он с досадой сжал кулаки. Что бы сейчас ни говорил ему Мак-Кован, в каком бы кибернетическом царстве ни обретался он, все равно Кендрик чувствовал, что теряет дорогое время.
– Ты хочешь уничтожить «Архимед», – ровным голосом объяснил Мак-Кован. – Ты даже себе не можешь признаться, что ничего другого не планировал.
– Это смешно.
– Все эти годы тебя вела только ненависть к Дрегеру. И вот ты здесь, и у тебя есть возможность разрушить средоточие всего, для чего он работал. И ты хочешь мне сказать, что не воспользуешься таким шансом навредить ему?
– Мы обо мне говорим, а не о нем! – крикнул Кендрик. – Я не убийца, как он. Ты чушь несешь!
– Но ты понимаешь, что на самом деле здесь происходит? Ты сомневался во всем, что ты видел, сколько бы других ни испытали то же самое. А теперь ты думаешь, что у тебя есть возможность уничтожить все, что дорого человеку, виновному в смерти всех твоих родных. Не то чтобы я не понимал твоих чувств, но они не значат, что ты поступаешь правильно.
Кендрик бросился на него. Мак-Кован стоял всего в паре метров, но эта дистанция оказалась неодолимой пропастью. Броситься-то Кендрик бросился, но упал точно там же, где и стоял. Завопив в безумной ярости, он стал молотить кулаками землю.
– Кен, прекрати.
– Пусти меня!
Кендрик рванул каменистую почву под пальцами, и вспышка боли пронзила оба запястья. Но этого было мало, и он сильнее ударил кулаками в землю, чтобы ощутить боль и шок, чтобы вырваться, быть может, из этой галлюцинации обратно на станцию, к Дрегеру.
– Безвинные страдания – это еще не залог благих деяний, – продолжал Мак-Кован. – Страдальцы выходят на свободу и делают с другими то, что делали с ними, и этот дерьмовый карнавал откатывается назад и начинается снова. Да, ты не можешь сделать для Дрегера ничего хуже, как уничтожить «Архимед» до того, как он пройдет сквозь туннель, пусть со всеми этими людьми на борту, со мной. Я тебя просто прошу подумать, Кен.
«Ты уже без того мертв, – сказал Кендрик про себя. – Ты давным-давно погиб».
– Станция войдет в туннель всего через несколько минут, – продолжал Мак-Кован. Кендрик выдирал себе глаза, чувствуя, как по рукам струйками течет кровь. Это все не реально, все не наяву, так какая разница? – Не будет никакой технологии, которую могли бы украсть «Лос Муэртос» или вообще кто-нибудь. Да, Дрегера ты остановишь, но что потом?
– Если ты думал, что я так опасен, зачем ты меня тогда тащил на «Архимед»? – крикнул ему Кендрик.
– К сожалению, – ответил Мак-Кован с расстояния в тысячу миль, – я не предвидел, что найдется идиот, который притащит на борт вагон атомных бомб.
Кендрик стал колотить головой о камень, и холодные айсберги боли раскалывались в голове при каждом ударе. Челюсти неприятно онемели. Но какая разница? Какая разница? Какая…
…прижатая к стене возле шлюза щека, и он здесь, здесь. Он сумел оторвать себя от стены, боль еще металась во всем теле.
Но сразу прошла, как у человека, который вновь переживал во сне страшную катастрофу. Как многое другое, это была ложь, иллюзия.
Не дышащий, с гладкой и твердой кожей, с глазами под полупрозрачными твердыми мембранами, Кендрик шагнул в дверь. Он плотно закрыл ее за собой и провел процедуру разгерметизации. Воздуха в шлюзе не было, но все равно внешний люк открывался только после нее.
Потом он вытолкнул крышку наружного люка, выглянул в космос. Он находился сейчас в дальнем конце станции, глядел на внешний купол огромной камеры. Земля ушла за горизонт – это станция вращалась вокруг своей оси.
Кендрик видел рельсы, где стояли небольшие платформы, видел лестницы, расходящиеся от центра купола. И еще в центре была приподнятая площадка, ощетинившаяся аппаратурой связи. Дверь шлюза, где он стоял, была на равном расстоянии от центра купола и его края. От вращения станции купол казался вертикальным обрывом. Он быстро отступил от края люка, ощутив внезапный приступ тошноты.
Страшный холод стал овладевать им, и Кендрик подумал, выдержит ли его тело то, через что ему предстояло пройти. Даже зная, что времени у него в обрез, он более минуты не мог решиться.
Он взялся за ручку, приделанную сразу за люком, и вылез на поверхность «Архимеда». Потом посмотрел наверх, в сторону антенн коммуникаторов в центре купола. И увидел вдали фигуру в скафандре.
Это мог быть только Дрегер.
Кендрик схватился за перекладину лестницы и медленно подтянулся вверх, преодолевая силу вращения станции. Он представил себе, будто он – машина, автомат, неспособный испытывать страх или иные эмоции. Ему нужно было только держаться за эти перекладины и не отпускать.
И все это время какое-то болезненное чувство подтачивало с краю его мысли. Есть предел, сколько он сможет выжить в таких условиях? Он продолжал лезть, думая только о ритмических сокращениях мышц, не позволяя себе замечать боль, вспыхивающую при каждом движении. В чернильной тьме виднелись кусочки металла и бетона, некоторые бешено вращались. Куски пробитого корпуса, понял он.
Глянув на антенны связи, он увидел, что Дрегер почти до них дошел. Он беззвучно взвыл пустыми бесполезными легкими, потом заставил себя двигаться быстрее. Дрегер еще похоже не знал, что за ним погоня.
Когда над Кендриком прошла тень, он чуть не разжал пальцы. Но сумел удержаться, и уставился, не веря своим глазам, на шаттл с незнакомой маркировкой. Корабль шел дальше, исчезая из виду в процессе маневра причаливания за закруглением купола.
Он был прав. Такой хитрый тип, как Макс Дрегер, никогда бы не стал забираться так далеко без тщательно продуманного плана отхода.
Дрегер наконец повернулся в его сторону – быть может, привлеченный тенью проходившего шаттла. Лицо его за стеклом шлема было не разглядеть, но было ясно, что он Кендрика видит.
Кендрик знал теперь, что стал во всем таким, каким хотел его видеть Зирацки: человек-машина, созданный для убийства. Он ощутил далекое, почти нечеловеческое чувство удовлетворения, полубегом продвигаясь по лестнице к человеку в скафандре.
Дрегер открыл панель на стенке башни связи, и за этой панелью был дисплей, показывающий световые сигналы состояния. Кендрик бежал к нему, и Дрегер неуклюже попытался отодвинуться с дороги – при этом что-то выскользнуло у него из руки, и он рванулся подхватить.
Но Кендрик легко поймал этот предмет и увидел, что это – чип данных. Какая на нем информация – можно было только догадываться. Хотя онемевшие пальцы неуклюже держали чип, Кендрик сдавил его как следует, и хрупкий пластик треснул и разлетелся.
Дрегер пытался теперь удрать от него, и когда миллиардер повернулся ухватиться за упор для руки, Кендрик отбросил осколки разбитого чипа, а потом потянулся к противнику.
Дрегер лихорадочно замолотил ногой, и Кендрик на секунду выпустил опору, но тут же поймал Дрегера за ногу и залез на него сверху. Дрегер извивался и дергался, выпустив перекладины лестницы, отплыл в сторону, но тут же вернулся к станции, ударившись об ее поверхность, притянутый страховочным троссом.
Не обращая внимания на удары по лицу, Кендрик потянулся к шлему Дрегера и отпустил удерживающие его зажимы. Дрегер отбивался, спасая свою жизнь, но маневрировать в громоздком космическом скафандре было неудобно. Видно было, как бесполезно пытается он что-то сказать, как двигаются губы за стеклом шлема, как нарастает ужас в вылезающих из орбит глазах. Потом Кендрик свернул шлем с шейного кольца и отбросил прочь, из рук все же не выпуская.
У Дрегера лицо распухло, рот шевелился беззвучно, руки и ноги продолжали размахивать, но через несколько секунд он обмяк, губы перестали выговаривать предсмертные слова, которых некому было слышать. Лицо его застыло навечно в выражении потрясения и ужаса.
Зрелище неусиленного человека, подвергшегося взрывной декомпрессии, красивым не назовешь. Кендрик попытался ощутить какие-то эмоции, но их не было. Была только пустота, изнеможение. Дрегер был мертв, но он сам, пожалуй, тоже не очень жив.
Зрение стало заволакивать чернотой, и отчаянная, всепоглощающая жажда выжить заставила действовать. Он вспомнил жену и дочь, навеки исчезнувших из мира, Кэролайн и ее медленную, страшную смерть, вспомнил гибель Питера Мак-Кована.
Гарантий, что скафандр Дрегера подойдет Кендрику, не было, но они были примерно одного роста и телосложения. Кендрик открыл скафандр и вытряхнул оттуда труп Дрегера – он поплыл прочь, медленно поворачиваясь и кувыркаясь.
Кендрик влез в скафандр, сперва приладив шлем как можно надежнее между двумя перекладинами лестницы и молясь, чтобы он не выскользнул оттуда. Скафандр был тесен и неудобен, но Кендрик боялся, что ему считанные секунды остались до того, как он потеряет сознание. Потом он обеими руками взял шлем и быстро натянул на голову.
Из последних сил он нажал кнопки на панели скафандра и услышал шипение входящего воздуха. Легкие задрожали и ожили, на Кендрика навалилась тошнота, он беспомощно задергался на страховочном тросе, сотрясаемый мучительными судорогами.
Через несколько минут ему стало чуть лучше. Кендрик проверил карманы скафандра и наконец нашел то, что искал.
28 октября 2096 года. Край бесконечности
Только придя в себя, Кендрик понял, что действительно терял сознание.
Держась за перекладину, он ощутил, что вся станция под ним дрожит, звезды метались и мерцали, будто искаженные огромной линзой. Внезапно мощный удар прокатился по корпусу, и Кендрик не удержал в руках перекладину. Он отлетел прочь. Страховочный тросе, вытянувшись во всю длину, щелкнул, как бич, но выдержал. Кендрик медленно подтянулся на нем и снова крепко взялся за пару перекладин. Он не хотел даже начинать думать, какие повреждения получили ткани его тела, пока он был в полном вакууме.
Он посмотрел на далекое закругление Земли, проплывающее перед глазами, заметил полосу света на краю шара. Солнечный свет отразился от «Архимеда», и стекло шлема автоматически потемнело.
– Кендрик, отвечай! Ты где?
Это был голос Бадди по индивидуальному каналу.
– Я снаружи, – произнес он вяло. – Дрегер убит.
– Боже мой, не могу поверить, что ты жив. Не знаю, как у тебя получилось, но… я тебя вижу.
– Детонатор у меня, Бадди. И я более чем уверен, что Дрегер ничего не успел передать на Землю.
– Стоп, секунду. Детонатор у тебя? От атомной бомбы? Бог ты мой. Я… Кендрик, постой, послушай. Ты же ничего такого не задумал?
Он плавал в безмолвии космоса. Эти трещины в боку станции – они тут раньше были? Нет, конечно же. Черные линии, уходящие далеко и широко по поверхности огромного цилиндра. Он вытащил детонатор и стал его рассматривать, вспоминая слова Мак-Кована.
В глубине трещин горел призрачный свет.
– Бадди? – спросил он. – Бадди, что происходит там, внутри?
Бадди рассмеялся.
– Ты ничего этого не видел, да? Не могу даже начать описывать, на что это похоже… это как свет, повсюду. – Он тяжело дышал, будто пробежал две мили. – Даже представить себе невозможно. Все в безопасности в герметизированной зоне, и нам остается только надеяться, что она не разгерметизируется, пока мы не пройдем в прокол. Послушай, оставайся, где ты сейчас. Я уже почти у тебя. Я…
Голос Бадди прервался треском помех, будто волны набежали на берег и смыли последние его слова. Кендрик чуть крепче сжал детонатор, оглянулся туда, откуда пришел. Он увидел, что к нему, перебирая перекладины, приближается другой человек в скафандре.
Бездны света играли глубоко внутри «Архимеда». Причальные конструкции оторвались и уходили, вращаясь, прочь от космической станции, рассыпая по дороге металлические фрагменты. Кендрик подтянулся ближе к корпусу и смотрел, как эти осколки уходят штопором в темноту. И ни следа от дрегеровского шаттла.
Снова зарябило пространство, и свет звезд, которые были старше самой вселенной, пробежал по корпусу «Архимеда».
Бадди быстро подтянулся по перекладинам, и они с Кендриком оказались лицом к лицу, стекло в стекло. У Бадди виднелись крупные капли пота. Кендрик держал детонатор так, чтобы Бадди видел его палец, занесенный над кнопкой.
– Ты этого не сделаешь, – сказал Бадди, даже не спрашивая, а констатируя факт.
– Я знаешь чего подумал? – Кендрик перехватил детонатор покрепче, боясь упустить. – Светлые были загрязнены сумасшедшими мыслями Роберта Винченцо. Так?
– Это твои рассуждения, Кендрик.
– Хорошо, тогда слушай их. Это загрязнение поставило под вопрос возможность для Светлых пройти через пробой, ведущий к Омеге.
Бадди ждал. Кендрик заговорил дальше:
– Мак-Кован приходил ко мне еще один, последний раз. Он знал, что я думаю, что у меня в голове крутится. И знаешь что? Я сперва подумал, что мне показалось, но я тоже знал, что он думает. Это была не телепатия, ничего такого сверхъестественного. Я вместе с Питером Мак-Кованом оказался внутри машины, которая называет себя «Светлыми», и читал мысли Мак-Кована так же, как он читал мои. Ну, может быть, менее умело.
Бадди опять ничего не сказал. Кендрик продолжал говорить:
– Светлые были заражены безумием Роберта. Когда я заглянул в мысли Питера, увиденное мне сказало, что, быть может, уже поздно.
Они ехали на огромной горе стали и камня в пылающую бездну света. Туннель готов был подхватить их и выбросить на другой стороне.
– Ты видишь, что это происходит сейчас, – обратился к нему Бадди с мольбой. – И скоро мы там будем. Неужто это для тебя ничего не значит?
Кендрик прерывисто засмеялся:
– Я хочу только того, что реально.
– Ты можешь отпустить этот детонатор. Больше он тебе не нужен.
Кендрик оглянулся на Землю.
– «Архимед» может и не пройти пробой. Пока мы не будем знать, чем кончилось, я эту штуку не выпущу.
Бадди сделал движение вперед, и Кендрик отдернулся, держа детонатор между ними.
– «Архимед» пройдет, – хрипло настаивал Бадди. – Бога ради, Кендрик…
– Нет, ты послушай. Если «Архимед» пройдет пробой, то и ладно – все кончилось. Вы попадете туда, куда хотите попасть, – благодаря человеку, совершившему самое большое массовое убийство в нашем веке, но это вас не особо волнует, как я понимаю. – Глаза у Бадди были полны панического страха, а Кендрик продолжал: – Но если он не пройдет – если вы ошиблись, и есть какой-то шанс, что «Лос Муэртос» или другая группа фанатиков захватят оружие, достаточно мощное для уничтожения солнечной системы, то я нажму кнопку. Ты понимаешь? Я нажму кнопку.
– Что ж, ладно. – Бадди кивнул, но лицо его было каменным от напряжения. – Но станция пройдет пробой.
Кендрик рассмеялся, сам поразившись тому, как резко прозвучал этот смех.
– Может быть, Бадди. Может быть, и пройдет.
Он чуть отодвинулся назад, столкнулся с нижним подкосом спутниковых антенн, втиснулся в узкое пространство.
– Только подойди ко мне, – предупредил он, – и я сразу взорву станцию. Так ведь надежнее, правда?
Бадди смотрел на него с непроницаемым выражением лица.
Кендрик посмотрел на Землю, подумав, не это ли будет последним, что он увидит в жизни. Между «Архимедом» и лежащим внизу миром теперь горела дюжина огоньков.
«Это шаттлы сюда летят, – подумал Кендрик. – Хотят спасти, что останется – если останется хоть что-нибудь».
Они сидели и ждали, подвешенные между Небом и Землей.
