Текст книги "Тяготению вопреки"

Автор книги: Гэри Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Но мысли Кендрика стала заливать черная волна печали. «Признайся, все это из-за Роберта. Ты убил ее брата, и теперь тебе кажется, что представилась возможность искупить вину».

Он снова вспомнил, что рассказал ему Бадди, вспомнил, что выяснил сам, выискивая в сети информацию об энергии нулевой точки. Он себе даже представить не мог, вспомнив немногие слова, которые сумел понять, каким ужасом может обернуться подобное знание.

И теперь этот манящий посул бесконечной энергии влек всех к «Архимеду».

Число и месяц неизвестны, 2088 год. Лабиринт

– Я знаю, где мы. Клянусь, я знаю, где это!

В жуткой тьме нижних уровней лицо Вернона Ли выглядело бледной тенью. Он был один из троих, уцелевших в Девятом.

Они держались тесными группами с тех самых пор, как оказалась заперты в холодных и темных коридорах в глубинах Земли. Некоторые, как Кендрик, видели вокруг бледные контуры людей. Другие, у которых биоусиления не так хорошо вжились в организм, продолжали блуждать в темноте, в буквальном смысле держась друг за друга в просторных гулких коридорах и залах.

Не было никаких признаков, что когда-нибудь появятся пища или вода, и люди по прошествии полутора суток уже заметно страдали. Сам Кендрик ощущал сухость, запекшиеся губы и холод. Желудок тосковал даже по той овсяной жиже, которой кормили в отделении.

Он прижал руки к холодному металлу бронированной двери и ощутил какое-то гудение под твердой поверхностью – скрытые токи электричества, бегущего в схемах. Но оно казалось далеким-далеким.

– О'кей, – Кендрик оглянулся на Ли через плечо. – Так где мы?

Сбоку от него стоял Бадди, стоял и слушал.

– Работал на компанию, контракт на армию, – объяснил Ли. – Мы для них сделали, но только кусками.

Бадди переступил с ноги на ногу:

– Не въехал, – сказал он.

– Ну, было так, что, если кто-то в армии хочет что-то построить совершенно секретное, все равно приходится штатских привлекать сплошь и рядом. И они тогда тебя прозванивают по всем цепям, кучу анкет надо заполнить, подписать, – тебе только разве что фонарь не суют в задницу посмотреть. – Ли пожал плечами. – Хотя и такое бывает. Но все тебе никогда не покажут – только твою часть. Вне армии мало кому случается видеть проект полностью, обычно тому, кто на самом верху командует операцией.

– Постой, – сказал Кендрик. – Ты хочешь сказать, что ты участвовал в строительстве вот этого?

– Да! – воскликнул Ли. – Именно это я и говорю. Эти двери должны выдерживать атомный взрыв, – объяснил он, кладя руку на тот же холодный металл.

Коридор перерезала стальная стена, начисто перекрывая доступ к верхним этажам. Их бросили в этих милях и милях темных переходов, но полдюжины стальных дверей начисто перекрывали им выход.

– Я участвовал в проектировании, – говорил Ли, – я даже помню расположение коридоров;

Тихим, но напряженным голосом Бадди спросил:

– Значит, ты можешь нас отсюда вывести?

– Нет, не могу, – покачал головой Ли. – Я только говорю, что я знаю, где мы, но это все. У этих штук – у дверей – управление централизовано. Единственный способ – это найти возможность влезть в их электронику, но к самим механизмам доступа нет.

– Так что тут над нами? – спросил Бадди. – Мы в Южной Америке? Хотя бы это ты же должен знать?

– Над нами Венесуэла, – уверенно заявил Ли, и тут же хитро улыбнулся: – Кажется, мне грозит тюрьма за нарушение секретности. Такая вот хрень.

Кендрик покачал головой:

– Я и понятия не имел.

– А какая разница?

Кендрик обернулся на голос Мак-Кована. Литер возник из мрака, голос его прозвучал резко в леденящем воздухе.

– Где бы мы ни были, нам конец. И знать точно где мы – это бесполезно. Господи, годами же ходили слухи о том, что к югу от Мексики правят США.

– Так оно и есть,-оказал Ли. – Там, наверху, реального правительства нет. Нет там законов, и генная гниль здесь проявилась раньше, чем добралась до Штатов.

Кендрик убрал руки от металла, ощущая горечь поражения.

– Что наводит меня на мысль о том, когда же это сооружение в самом деле построили, – буркнул он. – Учитывая размеры, времени должно было занять много. Тем более при полной секретности.

– Я тебе скажу, – ответил Ли. – Где-то около двадцати лет назад. Я тогда просто мальчишкой был. – Он покачал головой. – И содержали его не очень хорошо.

– Тут можно армию разместить, – сказал Мак-Кован. – Может быть, отделения изначально планировались как госпитали для раненых.

– Здесь, за пределами США, все что угодно можно было делать, лишь бы никто не видел, – сердито бросил Бадди и сплюнул.

Назвать время и даже число было бы невозможно, но по оценке Кеидрика они торчали в темноте уже трое суток, когда послышались голоса.

Тем временем произошло уже не меньше десятка смертных исходов – кто-то от недостатка медицинской помощи, без которой самые слабые лаборокрысы жить не могли, но в основном – самоубийства.

Одна женщина повесилась на штанине, привязав другую штанину к трубе над головой. Она встала на тело мертвого любовника, достала до трубы, а потом подогнула ноги и держала их так, пока не потеряла сознание. Когда же она рухнула в беспамятстве, петля и гравитация закончили процесс удушения.

Ее любовник – ни его, ни ее имени так и не узнали – умер через несколько часов после попадания на нижние уровни от внезапного взрывного роста усилений.

Были и другие случаи, такие же мрачные и гнетущие. А потом начались другие истории.

Кто-то рассказывал о светящейся человеческой фигуре, пускающей молнии из пальцев. Эта фигура бежала по самым дальним коридорам, как-то проходя через огромные бронированные двери, держащие заключенных в загоне. Будто она проходила сквозь стены. Кендрик понимал это так, что люди от голода и сенсорной депривации теряют рассудок.

Вот тогда и появились голоса.

Спикеры, которые Кендрик уже раньше заметил, висели через нерегулярные интервалы в коридорах. И вдруг они затрещали знакомым голосом.

Зирацки?

С зарождающимся чувством ужаса Кендрик слушал. Худшее ждало еще впереди.

– Идите в коридор с отметкой «Уровень 9, Юго-Запад», – велел Зирацки. – Дверь откроется. Там будет еда, но только для выживших. – Кендрик услышал вопли отчаяния из окружающей темноты. – За право жить вам придется драться. Мы сейчас испытываем навыки выживания у подопытных из разных экспериментальных групп.

– Вот теперь понял. – Кендрик услышал голос Мак-Кована. – Они никого из нас отсюда живым не выпустят.

– С ума посходили! – заорал Бадди. – Ну ни капли ж смысла в этом нет!

–  Наоборот, – возразил Кендрик. – Смысл очень даже есть. Нас сделали такими, как мы есть, и на волю отпускать не собираются. Чем убивать нас своими руками, они нас бросают в яму и предоставляют нам убивать друг друга. Так они не только от нас избавятся, но и проверят, какая экспериментальная группа добилась лучших результатов. Это как раз будут те, кто выживет.

– Смысл, может быть, и есть, – согласился Мак-Кован. – Но так не получится. Людям нет смысла друг с другом драться, если они знают, что все равно подыхать.

– Не знаю, – покачал годовой Кендрик. – Долгое голодание и отчаяние – не знаю, как кто из нас поступит. Пока у людей есть хоть тень шанса, хоть призрак надежды – за него они будут драться зубами и когтями.

– Я не буду, – твердо заявил Бадди. – Я смогу отказаться.

– Ты сможешь, – устало кивнул Кендрик и подумал: «И вот так ты умрешь. А те, кто не откажутся, те будут драться, и Зирацки все равно получит, чего хочет».

22 октября 2096 года. Эдинбург

Выбраться из страны оказалось не такой сложной проблемой, как Кендрик сперва думал. Вскоре после разговора с Тоддом ему позвонил Бадди, и Кендрик рассказал ему, что случилось.

– Я сам на пути в Штаты, в Калифорнию. Там и увидимся, – сказал Бадди.

– Бадди, мне сперва нужно найти Кэролайн.

– Но ты же даже понятия не имеешь, куда ее могли девать?

– В Нью-Йорк. Я знаю, что Харденбрук сейчас на пути туда, и Кэролайн может быть с ним. Вроде бы у меня других вариантов нет.

– Но ты ведь знаешь, что это должна быть ловушка? -Без разницы.

Слышно было, как Бадди вздохнул в трубку.

– Наверное, я бы сделал то же самое. Удачи тебе. И стоит, быть может, тебе привязать свой мобил к моему.

– Не слишком удачная мысль. Каждый раз, когда я им пользуюсь, кто-то получает шанс выследить меня по сети.

– И что? Кому надо, тот тебя и так найдет. А так хотя бы твои друзья будут знать, где ты.

Кендрик подумал об этом.

– Ладно, о'кей. И еще… насчет всей этой истории с «Архимедом»…

– Да?

– Через какое время вы туда собрались?

– Три дня, Кендрик. Три. Не забудь.

Закончив разговор, Кендрик на минуту задумался, потом вызвал сетевой адрес Роя Уитмена.

– Давненько тебя не слышали, – засмеялся Рой, когда понял, с кем говорит. – Сколько уже – года два? От Бадди что-нибудь есть? У меня от него давно ни слуху, ни духу.

– У Бадди все нормально. Послушай, Рой, можешь сделать мне одолжение?

– Хм… – сказал Рой. – Какое именно?

– Довольно специфическое.

– Погоди секунду.

Вдруг дыхание Роя смолкло.

– О'кей, теперь мы на защищенной линии, – сказал он, появляясь снова. – Ты там можешь говорить свободно?

Кендрик огляделся. Он стоял в узком переулке недалеко от центра города, но беглый взгляд по сторонам уверил его, что никто на него не обращает внимания.

– Да, я один.

– Мне что-нибудь еще нужно знать? – спросил Рой настороженно. – У тебя голос такой… напряженный.

– Ничего такого, что тебе хотелось бы знать, – ответил Кендрик. – Я просто беспокоюсь, как бы меня не отследили но этому мобилу. Ты можешь как-нибудь надолго закрыть мою линию от прослеживания?

– Не получится. Единственный способ – избавиться or прибора.

– Этого я делать не хочу, -возразил Кендрик. – Я хочу, чтобы Бадди знал, где я.

– Тогда сможет узнать и тот, кто тебя ищет.

– Знаю, Рой. Тут долго рассказывать. Но мне твоя помощь нужна потому, что…

– Нет, – быстро перебил Рой. – Судя по тому, как это все выглядит, ты вообще не должен мне говорить. Давай ты мне расскажешь только то, что мне необходимо знать. К тому же я у вас обоих в долгу, ребята.

Кендрика почти испугало, как легко Рой сделал ему новые фальшивые документы. Потом он на общественном транспорте добрался в аэропорт Эдинбурга и направился к факсу. Там он ввел ключ к шифру, который дал ему Рой, и через несколько секунд факс выплюнул кремовую пластиковую карточку с фотографией Кендрика, с поддельным рисунком сетчатки и описанием ДНК, закодированную голографической полосой, и еще одной предполагаемой личностью, также созданной Роем. Вслед за картой из аппарата выпал маленький матово-черный чип данных.

Кендрик рассмотрел карточку, запомнил написанное на ней имя и подумал, что, быть может, все и получится.

Проходить таможню он умел. Тут главное – не держаться слишком уверенно в себе: такие люди как раз и вызывают подозрения.

В чипе данных содержалась информация о рейсе и реквизиты платежа. В том, что касалось авиакомпании, Рой был легальным работодателем Кендрика. Может быть, на чипе также содержалась зашифрованная финансовая информация о предприятиях Роя, и это придавало поездке Кендрика видимость цели: очень часто предприниматели не хотели доверять важную информацию общедоступной сети, и даже частные сети имеют дыры. Нанопорошковые трансмиттеры – всего лишь одна из многих технологий, доступных современному промышленному шпиону, а потому все еще оставалась потребность в живых курьерах, физически перевозящих информацию с места на место.

И по всем признакам Кендрик был именно таким курьером. Что и хорошо.

Мимо бесконечных киосков с едой и однотипных баров, наводняющих любые аэропорты, Кендрик вышел к стойке регистрации, шагнул, потом еще раз, гадая про себя, насколько же у него уверенный вид.

«А черт с ним, – подумал он, занимая свое место. – Теперь – сделай или сдохни».

Его страхи оказались беспочвенными. На регистрации его спросили, что у него с собой, он показал чип данных, как инструктировал его Рой. Регистраторша приложила чип к ридеру – и все. Ему велели проходить.

Самолет был заполнен едва ли наполовину. Не удивительно, поскольку пункт назначения давно уже перестал привлекать туристов. В основном пассажиры были в футболках и кепках – безработные, направленные на общественные работы. Была еще горстка народу в деловых костюмах.

Самолет вырвался в пустоту и запрыгал по поверхности раздела атмосферы и космоса подобно камешку, оставляющему «блины» на воде. Кендрик почти все время полета глядел в окно, на темную синеву ближнего космоса.

23 октября 2096 года. Нью-Йорк

Через несколько недолгих часов Кендрик вышел из здания аэропорта Ла-Гуардиа в жуткий хаос.

По всему периметру аэропорта стояли танки – это было первое, что бросалось в глаза. Второе – море нищих, окружившее его сразу при выходе из терминала.

Всего в нескольких метрах от себя Кендрик увидел парад антикварных и сильно изношенных автомобилей, с настоящим ручным управлением – которым нужен живой водитель. Он направился к первому, проталкиваясь мимо всех просителей. Одна женщина с залитым слезами лицом просто ткнула ему в грудь своего младенца, выкрикивая какие-то слова, неразличимые в общем шуме.

Знание, что не ему одному приходится это выносить, не сильно облегчало жизнь. Он заметил, что направленные на общественные работы люди точно так же расталкивают толпу, но с таким видом, будто это им не в новинку. Они фалангой проложили себе путь сквозь толпу нищих, направляясь к частному автобусу, припаркованному чуть поодаль от цепочки такси.

Кендрик просил людей дать ему дорогу, но они только энергичнее напирали. Кое-где на люках танков сидели солдаты и смотрели на все это, как показалось Кендрику, с отстраненным интересом.

Уголком глаза он заметил, как другой пассажир с его же рейса – из бизнесменов – в буквальном смысле прокладывает себе дорогу в толпе алюминиевым чемоданом. И проложил – вроде бы этот способ действовал.

Отбросив все попытки вежливости, Кендрик последовал его примеру и бросился вперед, расталкивая локтями толпу. Да, это был единственный способ. Он знал, что в его родной стране дела плохи, но забыл, насколько плохи.

– Господи Иисусе, – буркнул он себе под нос, добравшись до первого такси. Женщина, которую он видел в самолете – небольшого роста, шоколадного цвета, коротко стриженная и одетая в футболку с печатными буквами ОБЩЕСТВЕННЫЙ РАБОТНИК НЬЮ-ЙОРКА, подошла к такси сразу вслед за ним. К ней подскочила девочка никак не старше лет десяти, невероятно худая, стала тыкать ей какие-то пакеты из фольги. Женщина ее не замечала, будто той вообще не было.

Кендрик смотрел на девочку и думал о своей дочери. И вдруг, подняв голову, перехватил взгляд женщины.

– Иисус вам не поможет, – сказала она с приветливой улыбкой и тягучим акцентом – откуда-то южнее Вирджинии. – Но я могу вас подвезти, если хотите.

– Спасибо, я как-нибудь доберусь…

Нищие отстали, бросившись за свежатинкой с какого-то нового рейса. Работница оставила дверь своего такси открытой и подошла к Кендрику.

– В то такси не садитесь, – тихо сказала она. – Завтрашнего утра не увидите.

– С чего вдруг? Она наклонилась чуть ближе, он ощутил запах ее духов:

– Номер машины. По нему видно.

Он посмотрел на нее, потом шагнул назад, закрывая дверь такси. Водитель глянул на него злобно, мотнул головой и вернулся к чтению эллиста. Женщина отвела Кендрика чуть подальше, мягко нажимая на локоть, и кивнула на задний номер такси.

– Фальшивый, есть признаки. Пассажира запирают, пускают газ, потом забирают все ценное. И запросто могут пустить пулю в затылок и выбросить тело в реку. Оттуда все время трупы вылавливают, и никто их не проверяет даже.

Кендрик увидел, что водитель к ним обернулся и что-то неслышимо сказал – какое-то ругательство. Такси рвануло с места, скрежетнув шинами.

Кендрик смотрел ему вслед, ошеломленный.

– Такой у вас вид, будто вы здесь впервые. А вы явно американец, так что… Она пожала плечами.

– Вы с прочими общественны ми работниками летели в том самолете?

– Нет, они на Западное Побережье. – Она проказливо улыбнулась. – А я занимаюсь сбором средств в Европе для региональной администрации, которая распределяет еду в Нью-Йорке. – Она присмотрелась к Кендрику, улыбка ее стала шире, чуть приоткрыв мелкие ровные зубы. – Знаете, я всегда останавливаюсь в одном и том же месте. Там безопасно, и есть то преимущество, что никто не пытается убить тебя во сне.

– А как это место называется?

– «Челси». Когда-то было очень известным.

Кендрик увидел, что к нему снова направляется женщина с младенцем, явно ничего нигде не добыв. По лицу ее текли слезы, она выла не переставая. У ребенка отвисла челюсть, и Кендрик с ужасом заметил, что ребенок мертв.

Такого ужаса он в жизни еще не видел. Кендрик быстро сел в такси, захлопнул дверцу – куда угодно, только бы этого не видеть.

Работница села рядом с ним.

– Меня зовут Кендрик, – сказал он. – Спасибо, что согласились подвезти.

– Без проблем. Я – Хелен, – улыбнулась она. – Водитель, отель «Челси», будьте добры.

На повороте, когда машина сворачивала за угол между двумя мрачными осыпающимися домами, Хелен прижало к плечу Кендрика. У него что-то забрезжило в памяти.

– Отель «Челси» – кажется, помню такое название. Хелен кивнула.

– Там останавливались многие художники и музыканты. Издавна, больше ста лет уже. В нем был, подозреваю, так называемый богемный шарм.

Такси остановилось возле двенадцатиэтажного здания.

– Давайте я заплачу, – предложил Кендрик, вынимая мобил.

Она прищурилась:

– Ничего себе древность. Он нервно улыбнулся:

– Я, знаете ли, не люблю… – и этак мило пожал плечами. Она позволила себе приподнять брови на миллиметр;

– Вы не показались мне таким, которые переживают из-за подкожных. Мне, например, они облегчают жизнь, когда надо расплачиваться. Почти всюду в мире так.

– Может, и так, но мне как-то неуютно. А что меня считают старомодным – это мне все равно.

Чушь это была, конечно. Его усиления просто выжгли бы подкожные имплантаты, которыми все теперь расплачивались за товары и услуги – и даже по телефону говорили через них.

Она вздохнула:

– Ладно, все равно здесь вам от них было бы толку мало. – Она полезла в сумку и вытащила несколько смятых банкнот. – Пока вы в этом городе, наличные надо носить с собой. И только иностранную валюту, лучше всего иены.

Каким бы старым и обшарпанным ни казалось здание снаружи, внутри было совсем другое дело. Первоначальные интерьеры здания давно сняли, а теперешняя внутренняя архитектура была куда более современной.

– Послушайте, я хочу вас отблагодарить, – обратился Кендрик к Хелен, пройдя регистрацию. Оказалось, что ему нелегко отвести глаза от выпуклостей под ее футболкой. Еще у нее были лучистые голубые глаза и прекрасная улыбка:

– Тогда можете меня угостить в баре.

* * *

Первым делом Кендрик прошел к себе в номер и забросил барахло. При себе он оставил только пиджак и мобил, который не собирался выпускать из виду. Он снова думал избавиться от него, но напомнил себе, насколько труднее тогда будет Тодду или кому бы то ни было ему помочь.

В сотый раз проверив прибор, он посмотрел в простое окно и впервые увидел на горизонте Нью-Йорк. Поставленный Тоддом трекер GPS подсказал ему, что Харденбрук уже где-то в городе. Это значит, есть шанс, что и Кэролайн тоже близко.

Кендрик подавил желание бежать искать ее немедленно. Надо действовать осторожно, если он не хочет оказаться с ней в одной лодке. «Отдохни», – велел он себе. Еще сказывалась усталость и смена часовых поясов. И вряд ли он сейчас сможет выдержать давление такого бурного потока событий.

Он принял душ, потом несколько секунд рассматривал себя в зеркале. Уже одевшись и направляясь в бар, он с удивлением поймал себя на каком-то чувстве вины.

Некоторое время спустя.

Он наклонился, гладя рукой затянутое в джинсы бедро Хелен, чувствуя ее ладошки, они гладили ему затылок, потом опустились, потянули за рубашку. Она привлекла его к себе, закрыв рот страстным поцелуем. Пальцы Кендрика скользнули ей под футболку, ощутили твердую округлость груди.

Кэролайн – любит ли он ее до сих пор? Может быть, он никак не сможет смириться с тем, что у них все кончено. Но она все-таки была права: он ее обманул.

Хелен сползла вниз, лежа под ним на кровати, и стала освобождаться от собственных джинсов.

У Кендрика ныла каждая мышца. Месяцы – нет, годы – он был сжат, как стальная пружина, не зная, будет ли он жить, будет ли ему позволено жить. И сейчас он отстранение отметил, как это просто – пусть всего лишь на время – выбросить из головы все, что с ним было.

Хелен стащила с себя футболку, а джинсы ее уже лежали на полу. И Кендрик вдруг оказался в ней, внутри, ощущая, как ее бедра поднимаются ему навстречу – не Кэролайн, чье лицо, незваное, все еще маячило у него перед глазами, а она, Хелен.

Сколько же уже прошло времени? Много – ничего такого не было после разрыва с Кэролайн. В мозгу шумел алкоголь.

Хелен изменила лозу, тело ее задвигалось в быстром, животном ритме, и стало проще совсем не думать о Кэролайн.

24 октября 2096 года. Отель «Челси», Нью-Йорк

Проснувшись через несколько часов, он знал, что совершил ужасную ошибку.

Хелен кашлянула – тихий звук, на грани слышимости, но достаточный, чтобы Кендрик в почти полной темноте проснулся. Номер освещали только желтые лучи уличных фонарей за шторами.

Ему даже не надо было двигаться – он и так знал, что Хелен уже не лежит рядом с ним. Наверное, решил он, выбрала этот момент, чтобы одеться и уйти к себе в номер.

Звук ее кашля отразился от твердых стен номера и попал в уши Кендрика. Его усиления обработали звук и эхо разными таинственными алгоритмами, составив приблизительную карту помещения.

Так что Кендрик не «видел» Хелен в углу номера в буквальном смысле слова, но знал, что она там.

Новый звук – тихий с крип, и Кендрик понял, что это открыла его бумажник.

Встревожившись, он поднял голову от подушки. Теперь ему был виден силуэт Хелен.

Она остановилась и обернулась к нему. Непонятно было, видит ли она, что он на нее смотрит.

– Хелен? – тихо позвал он.

Она снова отвернулась, и его глаза, уже привычные к такому освещению, увидели, что она изучает содержимое его бумажника. Рассерженный и не понимающий, в чем дело, он голым соскочил с кровати и направился к женщине. Протянул руку – отобрать у нее бумажник, думая, как же его легко провела простая воровка.

Хелен дернулась, руки и торс мелькнули размытой полосой – и Кендриксо страшной силой влетел в противоположную стену. Свалился на кровать, ее пружины скрипнули. Дешевый пейзаж в рамке сорвался со стены и упал на пол.

Она бросилась на него через всю комнату, и он понял сразу, что она тоже усиленная. Основанием ладони она ударила Кендрика в подбородок, прижала к матрасу так, что пружины впились в спину.

Но преимущеетва внезапности у нее уже не было. Кендрик поджал ноги, сползая вниз по матрасу, сдвигая ее на себе. Схватив Хелен за волосы, он притянул ее вниз, прижал лицом к себе, пальцами свободной руки надавил ей на глаза и с ощущением удовлетворения, близкого к садизму, услышал, как она заорала.

Она вывернулась из его хватки, но он воспользовался мгновением и сумел встать с мровати. Хелен снова налетела на него, колотя вслепую кулаками и ногами.

Кендрик едва успевал отбивать ее удары. Каковы бы ни были усиления у Хелен, реакцию они ей сообщили более быструю, чем у него.

Но все же в Лабиринте он многому научился, и часть ударов, если не все, сыплющиеся на него градом, он сумел отбить. Хелен глядела на него свирепо, вокруг правого глаза кожа у нее была местами содрана, местами наливался синяк. Одним боковым в голову она все-таки Кендрика достала, он почувствовал, как ударился затылком о доски пола, и они треснули.

Перед глазами помутилось, а Хелен, толкнув его на пол, навалилась сверху, схватила за волосы двумя руками и стала колотить головой об пол.

Первые удары оглушили его, рот наполнился кровью. И почти сразу же он потерял сознание.

Слышно было, как кто-то затягивается сигаретой. Потом молчание на несколько секунд. – Очухался?

Послышались приближающиеся шаги. Гулкий щелчок, как предохранитель на пистолете. Кендрик напрягся и почувствовал, что крепко связан – веревки больно врезались в кожу.

Повязку с глаз сорвали, ударило солнце, такое яркое, что Кендрику пришлось крепко зажмуриться. Он попытался что-то сказать, но во рту торчал кляп.

Над ним неясным силуэтом на фоне жгучего полуденного солнца нависло чье-то лицо. Непонятно, где он сейчас, но где-то там, где жарко.

Темные контуры на краю поля зрения сообщили ему, что его сунули в багажник автомобиля. Неудобно изогнутое в ограниченном пространстве тело сводило судорогой.

Чужие руки вытащили его наружу, больно оцарапав о жесткий металлический край багажника. Теперь он видел, что руки у него связаны впереди узкими полосками белого пластика. Они казались непрочными, но он едва мог пальцы согнуть.

И с некоторым отчаянием он заметил, что и ноги у него тоже связаны – когда рухнул с размаху на пыльную пустынную дорогу.

Перед ним в воздухе возник пистолет – злобного вида штука с длинным стволом. И дуло упиралось Кендрику в висок.

– Сейчас будет так. – Теперь видно было лицо Хелен. – Если тебе надо отлить или еще чего-нибудь, то прямо сейчас. Потом обратно в машину.

Кендрик кивнул. Она сунула пистолет в джинсы и резким рывком спустила Кендрику штаны. Унижение ударило в лицо горячей краской.

– Не думай, что мне это нравится, – буркнула Хелен, – но уж развязывать тебя – фиг.

Она оттащила его к обочине дороги, где бетон переходил в жесткие травы пустыни, ногой перевернула Кендрика набок.

– Давай отливай, если тебе надо. И не возись долго. Кендрик еще чуть подался на бок и помочился на сухую

землю пустыни, не слишком сумев уберечься сам. Скрипя зубами, он отодвинулся, извиваясь, от лужицы.

– Посрать не надо? – спросила его Хелен.

Кендрик резко дернул головой из стороны в сторону, глядя в пустоту, когда она снова натянула на него штаны.

– Ну, скажи спасибо, тебе же лучше.

Через минуту она его подняла и закинула обратно в багажник. Опустилась крышка, отрезав дневной свет, клацнула, оставив его наедине со своими мыслями и бензиновой вонью промасленных тряпок – кое-как заменивших ему подушку.

Лето 2088 года (точная дата неизвестна). Лабиринт

Кендрик дрожал, обнимая себя за бока. Бумажная ткань тюремной робы не спасала от леденящего холода темных коридоров. Он уже оставил попытку считать часы и дни, проведенные здесь.

Чей-то труп лежал в метрах от того места, где скорчился Кендрик. Смерть была следствием внезапно вспыхнувшей драки, ничего общего не имеющей с инструкциями Зирацки. Это могло произойти и несколько часов тому назад, но здесь трудно было судить о времени.

Но смертные стоны этого человека длились долго, слишком долго. Никто точно не знал, что случилось, или на чьей совести эта смерть. Кендрик первым напоролся на тело, когда оно еще остывало. Рядом в луже запекшейся крови валялось орудие убийства – кусок металла, отломанный от какой-то тележки.

«Вот как это происходит», – подумал Кендрик, оставшись в темноте один. Страх и отчаяние рвали его на части. Он с самого начала знал, что ответит на зов Зирацки, когда настанет время.

И снова загремел голос Зирацки – непонятно за сколько часов до того. Он назвал три имени – Кендрик никого не знал, но это были мужчины. Толпа повалила за ними к бронированным дверям, за которыми лежали нижние уровни, но у Кендрика духу не хватило быть свидетелем.

И, как всегда, когда были названы имена, дверь оказалась открытой.

Впервые, когда это случилось, несколько человек бросилось радостно вперед через внезапно открывшиеся двери, не заметив того, что заметили остальные – автоматические пулеметные турели прямо за дверью. Бежавших впереди срезало сразу, остальные отшатнулись, и турели взвыли, как самолет, выезжающий на взлетную полосу. Кендрик все это видел.

Снова повторили первые два имени, из толпы нерешительно выступила женщина – по лицу ее трудно было что-нибудь прочесть. Кендрик с ужасом понял, что она в темноте не видит: она шла неуверенно, на ощупь.

К ней подошел другой заключенный, и было ясно, что он видит. Он неуверенно глянул на женщину, на ее бледное изможденное лицо – она уже добралась до бронированной двери, миновала турель, держась рукой за стену.

Кендрик помнил, как кто-то протягивал руку, чтобы остановить ее, но рука была отброшена шлепком. Крики, горячий спор, какофония голосов.

Он помнил, как кричала женщина, как побежала вперед, слепо шарахаясь от трупов убитых ранее. Выбранный противник смотрел ей вслед не меньше минуты, потом шагнул следом скованной походкой человека, идущего по краю обрыва.

Кендрик до сих пор чуял запах крови и горелого мяса тех, кого разорвало пулями, и презирал себя, когда от этого воспоминания выступала во рту слюна. Среди вывернутых внутренностей трупов виднелись тонкие волокна, как серебристые проводки, вьющиеся в телах.

Он все говорил себе, что когда придет его время, он сможет отказаться. Другие так поступали и лежали, медленно погибая от жажды и голода, наполняя темные коридоры стонами.

Кендрик знал, что может отказаться, но глубоко в душе уже знал, что не сделает этого.

24 октября 2096 года. По дороге в Техас

Снаружи доносился шум реактивных самолетов. Кендрик летел в провонявшей машинным маслом темноте, в воздухе настолько густом и спертом, что в нем можно было утонуть. Легкие готовы были разорваться, кожа горела. Если даже Хелен не собиралась его убивать, то он наверняка задохнется, если еще здесь сколько-нибудь пролежит.

Он забил ногами по кузову, пытаясь шумом привлечь внимание. Радость вспыхнула в сердце, когда кто-то наконец открыл багажник.

Ворвался острый луч света, будто от звезды, и облегчение побежало по жилам. Значит, он все-таки не сдохнет здесь.

Лучик света стал шире, рванулся к нему. Но это было не солнце – что-то совсем другое.

Оказалось, что он больше не связан. Нет, он падал, как во сне, через океан теплого воздуха. И наконец мягко приземлился на очень травянистую равнину. Еще раз увидел насекомых, жужжащих в густой траве, а вдали земля вздымалась вверх с двух сторон, сходясь над головой.

Кендрик огляделся – все ушибы и синяки вдруг стали воспоминанием. Он наклонился сорвать травинку, повертел ее в пальцах. Она казалась едва-едва влажной, и текстура поверхности ощущалась как-то очень отчетливо. Если это было что-то вроде галлюцинации, наведенной усилениями, то от реальности ее отличить было абсолютно невозможно.

Но в реальности он был пойман и связан в багажнике машины где-то в Америке, а никак не здесь. Это говорила логика. И все же трудно было отрицать очевидную реальность того, что он сейчас испытывал.