Текст книги "Как стать ярлом (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27

Первым моим импульсом было нажать на «Стоп», спуститься вниз и поехать домой.

Прекрасно, Ник! Четкий график. Сначала старая подружка, потом новая. Браво!

А с чего я вообще решила, что он с ней порвал? Разве это было озвучено? Кажется, нет.

Но дотянуться до кнопки я не успела. Вовремя сообразила, что это чушь. Сам ведь попросил приехать пораньше, как только освобожусь. Чтобы столкнуть нас нос к носу? Такое можно сделать, если есть намерение избавиться от обеих, а это вроде не наш случай. Так что тут, скорее, явление по принципу «вы нас не ждали, а мы приперлися». Что делать, у некоторых женщин троится в глазах: точку принимают за многоточие. Им говорят, что все, а они: дорогой, ты, наверно, погорячился.

А может, это вообще не Ольга была, а жена бывшая. Хотя нет. Та позвонила бы. И не сбежала бы вот так – зачем, если по делу пришла? Они ведь наверняка общаются, хотя бы по поводу сына, как мы с Китом.

Хорошо мадам сообразила, что лучше уйти, а не устраивать разборки. Значит, не совсем дура.

Жаль было волшебного настроения, которое улетучилось, как из проколотого воздушного шарика, но… Вполне так повод для разговора, все равно его не избежать.

Ник стоял в дверях, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы стало стыдно за свои мысли. Потому что он ждал – меня! Не кого-то еще. Наверно, стоило притвориться, что все в порядке. Хотя вряд ли получилось бы.

– Жень? Что случилось?

Он положил руки мне на плечи и смотрел с недоумением и тревогой.

– Да просто… дама одна к тебе направлялась. Зашла за мной в лифт. Но когда я сказала, что мне тоже девятый, выскочила и убежала.

Ник с досадой покачал головой, пробормотал себе под нос что-то непечатное.

– Ну я ее точно не звал. И ведь неглупая вроде женщина. Может, я как-то неубедительно донес, что уже все?

– Даже неглупых иногда клинит. Если ты не сказал, что у тебя другая женщина, могла и не понять.

– Не сказал, – вздохнул Ник. – А надо было. Но показалось, что так будет больнее. Сказал, что у нас не получилось, нет смысла продолжать. Это в тот вечер, когда мы на «Щелкунчика» ходили.

– Тогда понятно, – теперь, когда ситуация прояснилась, мне даже стало ее жаль. Немного. – Такая формулировка провоцирует на «давай попробуем еще раз, может, все-таки получится». А я так и подумала тогда. Что ты к ней поехал, – и словно в воду нырнула. То ли спросила, то ли попросила, снимая сапоги: – Расскажешь?

Наверно, я не смогла бы толком объяснить, что именно рассказать. Уж точно не интимные подробности. Но Ник понял – чем заработал еще несколько очков в моих глазах.

– Ты уверена, что хочешь знать? – вешая мое пальто, он посмотрел с сомнением.

– Меньше всего на свете, – честно призналась я. – Но лучше, если расскажешь ты, чем я придумаю сама и поверю, что так и было.

– Резонно, – кивнул Ник, взял меня за руку и повел в гостиную.

Он сел на диван, я сначала устроилась рядом с ним, но так было неудобно смотреть на него, поэтому отодвинулась и прилегла на подушки, положив ноги ему на колени.

– «Гаврила был примерным мужем», – Ник рассеянно поглаживал мою щиколотку. – Вот правда. Хотя возможностей и соблазнов хватало. Знаешь, парадокс, в военных городках все на виду, все всё друг о друге знают, но зачастую такой бардак творится. Мы были женаты восемнадцать лет, но даже мысли не возникло на сторону пойти. Вообще, конечно, трудно было, но как-то друг друга поддерживали. И еще такое: вот вернемся в Питер… Я без конца рапорты писал о переводе, как в пустоту, и вдруг после командировки в Сирию раз – все само решилось: собирайтесь, вас ждут. Приехали – и все сломалось.

– Наверно, выгорело еще раньше, – предположила я. – Но тянули на вот этом общем стремлении вернуться домой. А здесь вас больше уже ничего вместе не держало. К тому же сын взрослый.

– Да, так и было. А еще усугубилось тем, что Ленка вбила себе в голову: в Питере она сразу же устроится на крутую работу. Как минимум хореографом в театр. И явно рассчитывала на помощь моих родителей. Отец ей даже устроил какое-то собеседование, но там только руками развели: девушка, извините, но ваш уровень – для дома детского творчества. В общем, она была всем недовольна, у меня тоже проблем хватало, выливали друг на друга. Расходились долго и мучительно. И вот тогда-то сорвало в штопор.

– Пошел по рукам? – это было грубо, и я тут же мысленно обругала себя, но Ник только усмехнулся.

– Типа того. Пришел в загс за свидетельством о разводе и пригласил на свидание девочку-регистратора. Та удивилась, но согласилась. Уж вы-то, говорит, точно не женаты. Ну и понеслось. Как будто пытался догнать то, что мимо прошло за эти годы. Знакомился легко, в основном в клубе у Генки. Еще до того как купил там долю. Больше одного-двух раз ни с кем не встречался. Но наелся очень быстро. Понял, что под блядство изначально не заточен, не стоит и пытаться. А потом аукнулась в спину катастрофа, больницы…

– Подожди, ты говорил, она врач? Это тогда?..

– Да, невролог. Была моим лечащим в госпитале. А ее отец – нейрохирург-спинальник. Это он мне посоветовал проваливать на пенсию, пока не поздно.

– И сколько вы… были вместе?

– Почти два года. Сначала все шло хорошо, а потом… Знаешь, влюбленность или проходит, или становится любовью. У нас не стала. И как-то постепенно оказалось, что и это не так, и то не эдак. Причем с обеих сторон.

– Где гарантия, что со мной не получится так же?

Черт, Женя, завяжи уже язык в узелок!

– Гарантий никто не даст, даже Центробанк. Но с тобой с самого начала все было… – он пощелкал пальцами, подбирая слова, а я не удержалась от мемчика из интернета:

– Вы не понимаете, это другое.

– Да. Другое. Совсем другое. Я не могу объяснить словами. Это ты писатель, а мне легче командно-матерным. Но только не сейчас.

Ник шутки не принял, от его взгляда пробило в дрожь, и надо было просто нырнуть в нее с головой, но я из какого-то глупого упрямства еще сопротивлялась:

– А если она приходила сказать, что беременна? Может такое быть? Я понимаю, уже не совсем тот возраст, но мало ли…

– Нет, – отрезал Ник. – Исключено. У нее не может быть детей.

– Ну бывают же чудеса, – я никак не могла остановиться.

– Жень, притормози, – он поморщился и слегка сжал мою лодыжку. – После некоторых операций чудес уже не бывает. Я рассказал. Теперь твоя очередь.

Доигралась, Женечка? А вот не лезла бы на рожон, может, и не передал бы эстафетную палочку. Хотя… нет, хорошо, что передал. Потому что в таких делах нужен паритет. К тому же он мою «личную жизнь» видел своими глазами. И о том, закончилась она или нет, мог только догадываться. А еще лучше, что я скажу об этом с чистой совестью и не буду врать себе: раз приняла такое решение, значит, все.

– С первым мужем познакомились на геймерском форуме, – начала я свой эпос. – На втором курсе. В одну игрушку играли сетевую. Потом встретились оффлайн. Все было очень бурно, но если бы случайно не получилась Алена, быстро бы и закончилось. Это я сейчас понимаю. Потому что общего не было ничего, кроме игры и секса. Да и то играть я скоро перестала, а он до сих пор в танчики режется. Тянулось нудно, как каторга. Ребенок, привычка, ипотека. Пока не встретила второго мужа. Он был главредом питерской редакции одного жирного московского глянца. Тоже, кстати, в сети познакомились. Точнее, его на меня вывели общие знакомые. Я тогда впахивала на фрилансе как проклятая. Договорились на цикл статей. Таких… жизненных историй со стеклом.

– Со стеклом? – не понял Ник.

– Сильно переживательных. А поскольку я была внештатником, платили наликом из какого-то особого фонда. В обход официальных договоров. Приезжала раз в месяц за гонораром в офис. Заходила к Захару, мы шли в ближайшую кафешку, разговаривали. В аське переписывались – тогда еще аська была. Вроде как все по-дружески. Я же знала, что он женат.

Ник усмехнулся снисходительно, будто маленькая девочка сказала ему какую-то глупость.

– Вроде как… Жень, это стратегическая ошибка. Мужчина и женщина не могут просто дружить, без взаимного влечения.

– Да ладно! – возмутилась я. – С чего вдруг? Сколько людей дружат – все трахаются, что ли?

– Нет. Но в теории могли бы, потому что интерес есть. Ну как вариант дружат уже после отношений. Хотя, мне кажется, тут то же самое: отношения закончились, влечение до конца не ушло. Ну просто подумай сама, стала бы ты дружить с мужчиной, который совсем тебе не интересен – как мужчина?

Я быстро припомнила всех своих знакомых. И не просто знакомых. И подумала с почти суеверным ужасом, что он, наверно, прав. Общаться по необходимости с неинтересным мужчиной – запросто. Но дружить… Это уже совсем другой расклад. Можно загнать женский интерес под дружеские чувства и притвориться, что его нет. Но это будет как пресловутый суслик, которого не видишь, а он есть.

– Да, пожалуй. Не стала бы. Это продолжалось год. Я себе говорила, что ничего такого тут нет. Никакого криминала. А потом Захар развелся. И я далеко не сразу решилась. Было все так же тяжело и мучительно, как и у тебя.

– А как Алена это перенесла? Вовка-то хоть и взрослый уже был, но с трудом все принял. То винил нас обоих, то, наоборот, уверял, что все правильно, хорошо, что развелись. Жил сначала с Леной, потом со мной, а как только в институт поступил, нашел квартиру. С двумя друзьями снимали вместе, потом уже сам.

– Алена? – неожиданно я поняла, что в разговоре этом, по определению тягостном, нет ничего ужасного. Хотя, конечно, самый острый момент был еще впереди. – Она как-то… закуклилась. Никита не самый лучший отец. И был, и есть. Знаешь, мне казалось, он заигрался в игрушки до такой степени, что весь мир воспринимал как игру. Мы с Аленой были для него такими же игровыми персонажами. И она это чувствовала. Но если и переживала наш развод, то глубоко внутри, особо не показывала. Ей тяжелее дались два переезда, новая школа. С Захаром у них был такой… швейцарский нейтралитет. Сосуществование в одном закрытом помещении. У него с женой детей не было, к Алене он относился как к чему-то непонятному, из другой вселенной. Лучше держаться подальше. А вот второй мой развод она тяжелее перенесла. Потому что очень сильно переживала я, а она – за меня. Говорила, что лучше вообще замуж не выходить, чем потом вот так.

– Дети всегда переживают, даже если не показывают, – Ник щекотно провел по ступне, от пальцев до пятки. – Неважно, большие, маленькие. Привычный мир рушится. А взрослые в этот момент слишком зациклены на себе, чтобы это понять.

– Так и есть, – согласилась я. – И что мы зациклены, и что они переживают. Когда мои развелись, я сама уже была замужем, но вот реально страдала.

– Ты говорила, что муж собрался и ушел. Просто – или к кому-то?

– К кому-то. Мы с его новой женой познакомились знаешь где? В «Эль Пульпо». Она тоже танцевала. Встречались там, общались. Ну и, само собой, все потом сказали, что это мне бумеранг прилетел. За то, что увела от первой жены. Я, конечно, себя уверяла, что ничего подобного, что у меня и мыслей таких не было, что он сам, но…

– Было в этом определенное лукавство, так? – Ник повернулся и посмотрел на меня.

Я вообще-то не собиралась вдаваться в подробности, потому что и сама не хотела никаких подробностей от него. Но вдруг поняла, что он спрашивает не из праздного любопытства. Что это для него нужно и важно. А самое главное – нужно мне. Я ведь до сих пор никогда никому не рассказывала вот так: сжато и по существу. Сама думала, конечно, но не формулировала вслух.

– Да, пожалуй. Я ведь могла все это задавить в зародыше. Отказаться писать эти статьи, у меня не было договора. Или не приходить за деньгами. Отправлял бы мне на карту. И не болтать с ним каждый день в сети. Но я хотела его видеть, разговаривать. Потом все аукнулось. И не только ответкой. Это просто было… как суп под крышкой. Кипел себе, кипел – и весь выкипел. Может, даже еще до того как мы поженились. Иначе не появилось бы ощущения… не знаю, пустоты, что ли. Вроде все хорошо. Но чего-то не хватает. И вот я этот вакуум попыталась заполнить.

– Начала писать книги?

– Нет, это уже после развода. А тогда – красота, здоровье, фитнес и все такое.

– Серьезно? – Ник удивленно вскинул брови. – Ты? Никогда бы не подумал.

– А вот. Было. Сейчас и самой странно. И как любой неофит пыталась проповедовать. Захара это раздражало. Ну а потом…

Я замолчала, собираясь с мыслями. Ник не торопил.

Это было сложно. Говорить? Нет?

О том, что у меня было сразу трое мужчин, не знал никто. Но я не сомневалась, что моментально записали бы в шлюхи, как и мою героиню. Лучше десять последовательно, чем трое параллельно. Не повезло с одним, ищи другого, а не собирай лего. Не получается? Значит, и не надо. Бабушка уже почти по возрасту, пора о душе подумать, а не ноги раздвигать перед каждым встречным.

Даже если бы Ник меня понял… попытался понять, осадочек все равно остался бы. Я не могла так рисковать.

К счастью, он сам задал шаблон.

– А потом было почти по твоей модели. Хотя не знаю, можно ли это назвать штопором, конечно. Трое за шесть лет. Один – более менее серьезно. И долго.

– Тот, который в клубе?

– Да. Музыкант, в группе играет. Мы и раньше были знакомы. По сути, он меня вытащил из депры. Хороший человек, очень, но… не для меня. Как ты говорил, любовью это не стало.

– И?..

– Я тоже ему сказала, что у нас не получилось. И вряд ли он будет предлагать попробовать еще раз. Не тот типаж.

Ник наклонился, коснулся губами обтянутой колготками косточке на лодыжке.

– Ну, если сеанс душевного стриптиза закончен, предлагаю поужинать. Все остыло, конечно, но ничего, разогреем.

Мы ели курицу, отламывая куски прямо от запеченной тушки, разговаривали о чем-то нейтральном: о погоде на выходные, о лыжах и о том, что у кого мерзнет в первую очередь. Но при этом не оставляло ощущение, что вот именно сейчас мы перешли на новый уровень – доверия и понимания. И нет, меня ни капли не смущало то, что сказала не все. Наоборот. Да и потом… я ведь сказала. Всю правду. Что было трое. А дьявол, который в деталях, пусть идет туда, где ему самое место. В ад.

Наверно, все четверо моих писателей были мною довольны.

Зато потом, ночью, когда Ник, задыхаясь, шептал мне на ухо: «Женечка… моя…», так легко и радостно было ответить: «твоя»…

Глава 28

– Подъем! – ледяная рука пробралась под одеяло и схватила за пятку. – Сорок пять секунд пошли, потом будет холодный душ в постель.

– Ник, ты сдурел?! – я с трудом продрала один глаз и убедилась, что за окном еще темняцкая темень. – Сколько времени?

– Восемь.

– А давай я сама себе буду тираном и деспотом? До сих пор у меня это вполне получалось.

– Да бога ради. Твоя работа – это твоя работа. Только отмазаться, что не успела, не написала, не получится. Сгребу в охапку и увезу. А сегодня у меня встреча в полдесятого. Так что сорок минут на сборы.

– О боже-е-е… – простонала я, пытаясь открыть второй глаз. Это сколько мы спали-то? Часа три? Или четыре?

– Оставайся здесь, – предложил Ник уже из ванной. – Но я вернусь поздно. Ночером. И, кстати, сегодня домработница придет. Можешь с ней познакомиться.

– Ну уж нет, спасибо, – я выдернула себя из постели, как морковку с грядки.

Суставы подло напомнили о возрасте. Когда я последний раз делала зарядку? Секс не в счет. Это аэробная нагрузка, а не силовая. Или погода меняется? Не хотелось бы оттепель на выходные. Но… тогда с чистой совестью можно будет провести два дня в постели. Кто о чем, а вшивый о бане, да.

Дверь в ванную была приоткрыта, и я, разумеется, сунула туда нос. Ник чистил зубы, наклонившись над раковиной. Голышом.

Ну едрить твою налево, разве можно такие картинки с утра показывать?

– Тебе душ нужен? – спросил он с щеткой за щекой.

– Нет, – буркнула я, отчаянно сражаясь с желанием войти. – Лучше дома. Без спешки.

– Тогда приготовь что-нибудь на один зуб. Бутер какой-нибудь. И кофе. Ладно?

– А волшебное слово?

– Женечка… пожалуйста.

– Вот так, – я продолжала непристойно на него пялиться. – Не подмажешь – не поедешь.

– Ох, как это двусмысленно прозвучало!

Тут я сочла за лучшее ретироваться. Во избежание. Мне-то что, а он на встречу опоздает, и я буду виновата. Оделась быстро, пошла на кухню, загрузила кофеварку. В холодильнике было пустовато, но на пару бутербродов запасов хватило.

– Утро делового человека, – съехидничала, глядя, как он жует: стоя, не присев к столу. Чисто выбритый, благоухающий парфюмом, в костюме с галстуком и даже в светлой рубашке. Таким я его еще не видела. Наверно, и правда важная встреча. – Куда это тебя так растащило?

– А, бюрократы, – ответил он с набитым ртом. – Чтоб их черти в зад драли. Ремонт в клубе нужен, а здание историческое. На каждый вбитый гвоздь оформляй разрешение. И они еще посмотрят, давать ли. Все, поскакали. Освобожусь – позвоню.

Во дворе у машины Ник выдал ЦУ:

– Через шлагбаум поедешь прямо за мной, мордой в попу. Сможешь? Чтобы не поцеловать?

– Постараюсь.

– Выберу время – сделаю тебе таблетку. И вообще поезжай поаккуратнее, пробки уже.

Подобные просьбы меня всегда бесили. И от Никиты, и от Захара, и от Андрея. От родителей и Алены тоже. Сейчас – впервые! – нет. Ну ладно… не слишком бесили.

– Постараюсь, – повторила я. – Ты тоже.

На первом же повороте Ник свернул вправо – вглубь горбыля, который по дуге огибала Нева. Я же, посмотрев на полыхающий красный навигатор, поехала дальше по набережной аж до Большеохтинского, а потом по другому берегу – обратно. Восемь километров лишних! И это в праздничный день, а что тут в будни творится – страшно подумать.

Алены дома не было, но, судя по исчезнувшей записке, она пришла и снова ушла. В телефоне обнаружились сообщения:

«Ма? Ты жива?»

«Я норм».

«Ухела за город».

«С ребятами».

«Вечером вернемся».

Ухела с ребятами? Любопытно.

«Я дома. Контакты ребят?»

«У Ника спроси».

«НЕ ПОНЯЛ».

«С Лерой, Володей и еще другими».

Вот правда, я не знала, радоваться, что она вписалась в эту компанию, или беспокоиться. Что-то все-таки беспокоило. Может, с Ником об этом поговорить?

Быстро приготовив омлет с ветчиной и горошком, я оставила его пыхтеть под крышкой, а сама пошла в ванную. Разделась перед зеркалом, потянулась, как довольная кошка. Суставы ныть перестали, а легкая ломота во всем теле – эхо бурной ночи! – была приятна.

Стягивая порнобельишко, я с усмешкой подумала, что особого эффекта оно не произвело. Потому что куда уж больше. Но, с другой стороны, это было хорошо. Когда эротическое белье выступает в роли стимулятора, а не досадной помехи, от которой надо поскорее избавиться, это как-то… грустновато.

Нежась под горячими струями, я вспоминала особо пикантные моменты прошлой ночи и мурлыкала.

Как-то одна ехидна, из тех читателей, которые то ли похвалят, то ли обгадят веером, написала под Нинкиной книгой с ядиком:

«У вас все герои такие прям суперлюбовники, откуда вы их только берете?»

Я ответила в том же ключе: мол, вы же первая не захотите читать про задрота, после секса с которым нужно бежать в ванную догоняться до оргазма душиком. И что такие мачо все же в природе встречаются. Надо знать… грибные места.

Получилось так, что я-то вот места знаю. Хотя на самом деле все обстояло далеко не так радужно. Мне надо было много и вкусно, а иногда получалось… ну да, приходилось утопающим спасать себя делом своих рук. Потому что секс без оргазма – вредно для женского здоровья. Это мне гинеколог объяснил. Уж лучше тогда вообще не затеваться. А сказать своим мужчинам, что капельку не хватило, означало нанести им жестокую психологическую травму. Ну да, такие вот они были мужчины. Не самые умелые, да еще и с болезненным самолюбием. Только Витька самец экстра-класса, с которым осечек не случалось, однако полное отсутствие эмоциональной составляющей превращало его в ходячий вибратор.

Что с Ником будет иначе, я поняла, когда мы танцевали. Почему? Как говорится, некоторые вещи просто знаешь. На каком-то очень глубинном уровне. И не ошиблась ведь. Как он чувствовал меня – фантастика. Я не сомневалась, что даже если бы вдруг обогнал, намекать на это не пришлось бы – понял бы сам и подкорректировал. А уж если совсем-совсем даже, то и сказать можно было бы, воспринял бы адекватно.

Хоть и в сорок лет, а свой выигрышный билетик Женя вытянула. Лучше поздно, чем никогда. Да и не поздно еще. И как бы там у нас с Ником ни сложилось, – ой, нет, пусть хорошо сложится, пожалуйста, пожалуйста! – в любом случае, если я доживу до старости и у меня будут более-менее взрослые внучки, я смогу им шепотом рассказывать, какие бывают мужчины… иногда.

А они переглянутся: да-а-а, совсем бабка из ума выжила, врет прямо как по писаному – наверно, и романчики свои так сочиняла, старая калоша.

* * *

После завтрака я села за комп, прошла всю свою параноидальную систему идентификации и открыла статистику. Статистика порадовала. Нина с коротышом поднялась на седьмую строчку рейтинга, комплименты и звездочки продолжали сыпаться. Продажи старых книг за четыре дня перевалили треть обычных среднемесячных.

Я понятия не имела, как так получилось. Как вообще получается, что одну книгу читают и перечитывают, а другую закрывают с зевком через пару абзацев. Не знала этого ни как автор, ни как читатель. Все тот же Стивен Кинг называл это волшебной силой gotcha – дословно «попался». Попался читатель, ясное дело. Да так, что не оторваться. И сила эта или есть, или ее нет. Автор может поймать ее, но не факт, что удержит. Почти как жар-птицу.

Все это было невероятно приятно, просто эйфория, но я с этим уже сталкивалась, поэтому заранее морально готовилась к окончанию банкета. В первый раз оно сильно бьет по нервам, да и потом остается стойкий привкус разочарования.

Когда я только-только открыла свою первую платную подписку, книга неожиданно попала в «Рекомендуемое» и надолго там застряла. По чатикам активно глодали мои косточки и строили предположения, кому чего Солод подлизнула. А я с наивностью неофита бурно радовалась продажам и полагала, что это первый шаг к сияющим вершинам. Зато потом, глядя на унылые нолики в стате, жевала сопли и задавала мирозданию риторический вопрос: «Ну вот как так, а?»

Все это обошлось мне в несколько дней мировой скорби, сломанную клавиатуру, по которой со злости вмазала кулаком, и бесценный опыт. Чтобы много, а главное, стабильно зарабатывать сетературой, надо не просто хорошо писать – ох уж этот авторский мемчик «пишите лучше»! Надо а) впахивать… нет, не то слово, надо въебывать, как прóклятый папа Карло, б) жирно и грамотно вливаться в рекламу и в) выдавать тот продукт, который хочет потребитель. Хотя всевозможные волшебные лифты и фактор удачи тоже не стоило списывать со счетов. Знающих все эти премудрости и хорошо пишущих много, а топов при этом – единицы.

Писалось мне так же легко, как и вчера. Прода за Жанну и две от Аркадия. В перерыве вышла немного размяться, купила пирожных, вспомнила, как Ник приехал ко мне первый раз и мы сидели в ресторанчике. Что бы я ни делала, о чем ни думала, все в итоге выезжало на Ника. И он даже померещился в высоком мужчине в черном пальто, вышедшем из того самого ресторана.

Нет, не он. Но вполне так симптом. Показательный.

Писала – и косилась на телефон. О встрече сегодня не договаривались, сказал же, что будет занят допоздна. Но мало ли вдруг? И обещал позвонить, когда освободится. Телефон молчал, время последнего захода в воцап не менялось – все так же вчера. А мне просто хотелось услышать его голос, хоть пару слов.

Набрать самой? А если помешаю?

Ник позвонил уже вечером, когда я нежилась в ванне – в нирваННе! – с пирожным и бокалом вина. Болтали мы довольно долго, то и дело срываясь во всякие двусмысленности и откровенные непристойности. И это я – которая терпеть не могла разговаривать по телефону? Которая зажевала наш первый разговор так, что он едва не стал последним? Чуть не утопила телефон и улыбалась до ушей, пока Ник не сказал, уже совсем другим тоном:

– Жень, давай сразу по пятнице предварительно договоримся. Я за тобой заеду. Часам к пяти закончишь? Чтобы нам до главных пробок выехать.

– Думаю, да. А завтра как – не увидимся? – я вдруг почувствовала себя собакой, которую не взяли на прогулку.

Ну ты, мать, и наглая. С Андрюхой вон раз в неделю виделись, а то и реже, и то казалось, что часто.

– Боюсь, нет, – ответил Ник. – Если ты, конечно, не захочешь со мной на ночную службу пойти.

– На ночную службу? – не сразу поняла я. – В церковь, что ли? А, Рождество же. А можно… не захочу? Я не атеистка, но в церковь захожу, когда там нет никого.

– Да как-то особо и не рассчитывал.

Я прямо штопором ввинтила ухо в телефон, разлагая эту фразу на молекулы: нет ли обиды, недовольства или еще чего. Вроде не было.

– А ты часто ходишь? – спросила не без опаски.

Фанатично верующие люди пугали не меньше диких атеистов. До сих пор Ник этого никак не демонстрировал, у него даже икон в доме не было, не считая маленькой в машине, но мало ли…

– Нет, только по большим праздникам. Или если очень надо. Ладно, Жень, я уже к дому подъезжаю. Позвоню попозже еще. Пока не ложишься?

– Нет. Звони, когда захочешь.

Выдохнув с облегчением, я вдруг сообразила, что уже десять, а от ребенка ни чиху ни пыху.

«Ау. Ты с ночевкой?»

«Нет», – упало тут же.

«Уже едем».

«Скоро буду».

Алена влетела едва ли не на метле – довольная, веселая, раскрасневшаяся. Как будто и не было совсем недавно драмы. И невольно подумалось, что либо драма эта была не слишком глубокой, либо… все не так, как кажется. Я когда-то очень хорошо умела прятать свои горести под маской оживленной joie de vivre. Надо было только постоять пару минут перед дверью квартиры, подышать глубоко, состроить несколько жестких гримасок, после которых на лице поселялась ненадолго та самая искусственная радость жизни. Ее хватало, чтобы пройти мимо мамы в свою комнату.

Раздеваясь, Алена тараторила такими же короткими фразами, какими писала в воцапе:

– Мы в Кавголово ездили. К Сашке на дачу. Сашка – это Володин друг. Он тоже в клубе был на Новый год. На режиссерском учится. Мы вчетвером и еще две пары. В две машины влезли. Они там же все учатся, в киноТВ. Кто где. На режиссерском, продюсерском, актерском. Шашлыки жарили, по лесу гуляли. Здорово там. И погода класс. И, мам, я рассказала, что ты книги пишешь. Володя спросил, где выкладываешь и под какими псевдами. Я сказала. Ничего?