Текст книги "Как стать ярлом (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 21

Если бы я осталась дома, уже легла бы спать. Здесь к двум часам все раскочегарилось не на шутку. Богемные дядечки собрали инструменты и исчезли, на смену живому звуку пришли колонки, из которых лилось что-то забойное, время от времени перемежаясь томными медляками.

Уже давно никто не сидел чинно за столами. Сначала молодежь и те, кто постарше, держались каждый своего берега елки, потом компании смешались, дядьки и тетьки за тридцать и за сорок отжигали так, что чертям в аду было жарко. Кто не танцевал, тот бродил по залу. Одни уходили, другие приходили, появлялись какие-то новые люди, что-то ели и пили, собирались группками, разговаривали. Пару раз я замечала издали Алену, она явно не скучала.

Мы с Ником сидели на табуретах у барной стойки и пили по маленькому глоточку вино из одного бокала – по очереди. Мимо прошла та самая брюнетка в голубом платье, назвавшая меня Ольгой.

– Как ты думаешь, – я подцепила носком ботильона низ брючины Ника, – она случайно оговорилась или решила подкусить?

– Я об этом не думаю, Женя, – он взял бокал и, допив вино, поставил на стойку. – И тебе не советую. Возможны оба варианта, но меня это мало волнует. Я дружу с ее мужем, а не с ней. Забей.

– Уже, – фыркнула я. – Меня ненавидели все друзья и родные бывшего мужа. Тоже считали, что я его увела у первой жены. Так что теперь иммунитет.

Подкатился лысо-пушистый шарик, попросил у Ника разрешения пригласить меня на танец.

– Жень, как твоя нога? – спросил тот.

– Не очень, – вздохнула я.

– Извини, Вань, у нас… травма.

– Сочувствую, – покачал головой Ваня и отошел.

Ник встал и подал мне руку.

– А как же травма? – уточнила я, прикидывая, как медленно нужно танцевать, чтобы не растерять сиськи.

Ник молча открыл дверь за стойкой и потащил меня по коридору к своему кабинету.

Я, конечно, не исключала такого развития событий, но…

А впрочем, пусть будет как будет. Чем плохо-то? Там вполне приличный диван.

Он открыл дверь, зажег свет, потом повернул в замке ключ. Я даже толком не поняла, как оказалась у Ника на коленях. Сняв с меня жакет, он спустил с плеч бретельки топа, грудь легла ему в ладони.

– Оху… охрененно, – губы обхватили сосок, язык, словно дразня, коснулся его, тонко и остро.

– Говори так, как хочешь, – я запустила пальцы ему в волосы. – Мне нравится.

– Хочу… тебя, – с судорожным выдохом, гортанно, низко, тем голосом, на который живот мгновенно отзывается тянущей теплой тяжестью.

Пробежав губами по шее, он впился в мои – совсем не так, как целовал раньше. С напором раздвигая их языком, обводя с внутренней стороны, уворачиваясь от моего языка. Это было похоже на то, как мы танцевали латину. Та война, в которой нет проигравших.

Боже, как же я его хотела! Буквально до боли, до звона в ушах, до прикушенных в кровь губ. Я скулила, прижималась к нему грудью, самым бесстыжим образом ерзала, втираясь в каменную твердость члена.

И все же, все же…

Что-то было не так. Чего-то не хватало. Какого-то крохотного штришка. Или, наоборот, что-то лишнее?

Слишком резко, грубо?

Нет. Я сейчас хотела именно так – жестко.

Ждала каких-то слов?

Нет. Сейчас они мне только помешали бы.

Или, может, триггер из юности – похожий и не слишком приятный эпизод, еще до Никиты?

Вообще нет.

Тогда что?!

Блядь, не знаю!!!

Ник нащупал молнию в боковом шве, потянул язычок, и тут в дверь постучали.

– Коль, ты здесь? – спросил пьяный голос. – Заяц приехал, тебя ищет.

– Твою мать! Надо было свет выключить, – процедил Ник сквозь зубы и крикнул: – Сейчас. А может, ну его на хер? – это он уже спросил у меня, когда шаги за дверью стихли.

– Иди, к тебе же приехали, – я натянула топ на плечи и старательно запаковала в него грудь.

– Подождешь?

– Нет, – заправив топ в брюки, надела жакет и пошла к двери.

– Жень!

Я молча повернула ключ и вышла в коридор. Одновременно хотелось заплакать, растерзать неведомого Зайца в клочья и расцеловать его в обе щеки. Потому что знала: все было бы… да, именно так, как он собирался сказать. Но наверняка осталось бы непонятное и от этого еще более неприятное послевкусие. Чего я точно не хотела. Может быть, потом, когда все будет по-другому, я пойму, что было не так сейчас. И уже по-настоящему поблагодарю этого Зайца, которого принесло так не вовремя. Или, наоборот, вовремя.

В темном углу Володя самозабвенно целовал какую-то мелкую девчонку в красном комбинезоне, ростом едва ему по плечо.

– Это Лера, – Ник догнал меня, когда я уже вышла в зал. – Вовкина девушка.

– Да? – я с трудом перевела дыхание. – И прям серьезно?

– Вроде как жениться собираются. Я не советовал брать пример с меня и впрягаться так рано, но кто ж родителей слушает. Подожди, я сейчас.

Он пошел обниматься с каким-то здоровенным мужиком, похожим на зайца не больше, чем я на балерину. Они смеялись, о чем-то говорили, один раз синхронно повернулись в мою сторону. Я опять сидела у стойки, злилась и умирала от желания выпить. Чего-нибудь покрепче. А если нет, то хотя бы кофе. Или просто воды.

В горле пересохло. Ну ясное дело. Потому что вся жидкая составляющая моего организма стекла в стринги, и это было страшно неприятно. А еще мерзко ныл низ живота.

А потом заиграла песня – я слышала ее раньше, но не знала ни названия, ни исполнителей. Искристый, высокий, легкий, как облако, женский голос – и бархатный мужской. Они вели диалог, сплетались, снова расходились – волшебно. Я не понимала ни слова – ну и не надо.

– Пойдем, – Ник обхватил меня за талию и снял с табурета. – Мы осторожно.

Это был даже не танец. Мы просто стояли, обнявшись и покачиваясь в такт музыке. Так же легко и плавно, как эта мелодия. Я улыбалась, уткнувшись носом в плечо Ника, от его рук по всему телу разливались теплые волны. Это было совсем не то желание – не менее сильное, но… другое, полное рвущей в клочья нежности.

И я вдруг сообразила, чего мне не хватало, что было не так.

Просто не хотелось, чтобы в первый раз все получилось наспех, тайком, за закрытой дверью, в которую в любой момент кто-то может постучать. Как будто случайный перетрах на вечеринке. И это было такое облегчение – понять, в чем дело.

– Женька… Женечка, – шептал Ник, пощипывая губами мочку уха рядом с сережкой, и так хотелось мурчать по-кошачьи.

– Может… поедем ко мне? Домой? – спросил он, когда песня кончилась.

Ты тоже понял? Правда?

Меня снова обдало жаром – и тут же зазнобило, терпко, морозно.

– А как же здесь без тебя? – засомневалась я, хотя с языка так и рвалось: «Да!!! Поехали!!!»

– И без меня обойдутся. Уже та стадия, когда хозяин особо не нужен. Ванька присмотрит.

– А он кто?

– Мой двоюродный брат. По совместительству главный администратор. Жень, поехали, а? За Алену не волнуйся, Вовка проследит, чтобы она до дома добралась.

– Вызывай такси, – я поцеловала его и тут же отскочила, не дав себя поймать. – Я все-таки пойду ей скажу.

Алена нашлась в дальнем углу, в компании молодняка.

– Домой поедешь? – спросила она.

Я молча покачала головой.

– Удачи, – Алена улыбнулась, как мне показалось, не без зависти. – Я побуду еще немного. Все в порядке.

Ник ждал у гардероба с моим пальто.

– Сейчас подъедет.

Да, это было про такси. Но на самом деле совсем о другом. И главное – мы оба это знали.

* * *

В романах парочки начинают прямо в такси, не обращая внимания на водителя. И правда – чего там на него обращать, когда стр-р-расть. Пусть завидует молча, он на работе. Ну ладно, в моих книгах такое тоже бывало. Не трахались, конечно, но целовались напроглот.

А в реальности мне нравилось вот это состояние потенциальной энергии. Когда она вся собрана в тугую точку и осталось всего мгновение до ее перехода в активное действие. Когда терпение на исходе, но точно знаешь, что ждать уже недолго. Как будто перед грозой.

Предвкушение…

Я вряд ли призналась бы кому-то, что самым острым и волнующим в близости для меня всегда был не оргазм и даже не тот момент, когда мужчина входит, заполняя собою до краев, а последняя секунда перед этим. Когда уже вот-вот, сейчас, ну быстрее же – и одновременно хочется еще немного продлить ее, в полной мере прочувствовать, насладиться этим уже почти свершившимся ожиданием.

Я положила голову Нику на плечо, жадно вбирая его запах, потом не глядя протянула руку, провела по щеке. Запястье коснулось губ, и он слегка прикусил кожу, не отпуская. Влажное тепло дыхания нашло точку, где бьется пульс, разгоняя его вскачь.

Ну сколько же еще ехать?

Открыв глаза, я увидела, что мы на набережной Невы. Словно отвечая на мой вопрос, такси свернуло в проезд к арке длинного нового дома.

– Ты здесь живешь? – спросила с удивлением. – Твоя или снимаешь?

– Моя. Это был компромисс, – Ник слегка поморщился. – Хотелось поближе к центру, но не в старом доме. Ну и до клуба десять минут, если без пробок. Одно окно на Неву, летом еще ничего, но зимой довольно уныло.

– И сыро, – поддакнула я. – У меня окна тоже на болото. Хотя оно не так близко.

Такси остановилось у шлагбаума, и мы вышли. Я всасывала в себя локацию, запоминала детали – это уже было сильнее меня, на автопилоте. Куда бы ни попала, складывала в мысленную папочку: а вдруг пригодится для книги.

Эй, прекрати, только не это место!

В просторной парадной с ковриками, фикусами и елочкой дремал за стеклянной перегородкой консьерж.

– С Новым годом! – встрепенулся он, когда мы прошли мимо.

В лифте играла музыка, а на табло сменялись цифры этажей. Мы молча смотрели друг на друга – снова все тот же подводный, глубинный разговор. Сквозь изумление: неужели так бывает? Что за магия вселенной, которая сначала свела нас в ночном лесу, а теперь тащит друг к другу с непреодолимой силой? Да я и не собиралась сопротивляться.

На девятом – последнем – этаже была только одна квартира.

– Пентхаус? – не удержалась я.

– Типа того, – Ник открыл дверь. – Прошу.

Ой, мама… Ничего себе!

Прихожей не было, вместо нее – просторный холл. С двух сторон по закрытой двери, с третьей – открытая, в гостиную с тем самым одним окном на Неву. Полукруглым, панорамным, во всю стену. Живая елка подмигивала огоньками, и они отражались в зеркале шкафа-купе в холле.

Ник снял с меня пальто, я стряхнула ботильоны и, пока раздевался он, босиком прошлепала посмотреть в это самое окно.

– Ничего там нет интересного. А пол, между прочим, холодный.

Подхватив на руки, Ник отнес меня на диван, и я снова оказалась у него на коленях.

– Так на чем мы остановились?

Я прислушалась к себе: теперь-то как?

А вот теперь – все как надо.

И даже не хочется вынести себе мозг мыслями о том, что совсем недавно он трахался здесь с другой женщиной?

Не-а, не хочется. А если вдруг и захочется, можно вспомнить, что он-то со своей бывшей закончил, а вот мои бывшие в количестве трех единиц пока даже не подозревают, что они уже бывшие.

– Не помню, – я потерлась носом о его щеку с проступившей щетиной. – Придется начать сначала.

– Ну ладно, сначала так сначала.

Ник снял с меня жакет, спустил с плеч бретельки топа, обвел языком по очереди оба соска.

– Мне крышу снесло, когда увидел. Так красиво и… неожиданно.

– Неожиданно что? – уточнила я, жмурясь от удовольствия. – Что у меня есть грудь?

– Нет. Вот… так.

В его ладони она легла идеально, как будто специально под размер подогнали. Алена, зараза, ты знала! Эх, видел бы ты мою грудь двадцать с лишним лет назад, когда ее еще не употребил по назначению один маленький прожорливый молокоотсос.

Расстегнув молнию, Ник потянул вниз брюки вместе с колготками. Я осталась перед ним в одних белых стрингах, растекаясь в лужицу под его взглядом.

– Какая ты красивая… – сказал он хрипло, проведя руками две параллельные линии от груди до колен и, словно случайно, зацепив мизинцами кружевную тряпочку.

Это мне говорили. Не раз. Но, кажется, еще никогда с таким жадным восхищением.

Пока я расстегивала пуговицы его рубашки, Ник, положив руки мне на бедра, большими пальцами рисовал треугольник внизу живота и каждый раз смещал острый угол все ниже. Но когда потянулась к ремню, резко встал и снова подхватил под спину и колени. Я обняла его за плечи, скинув стринги с лодыжки.

За одной из дверей в холле оказался маленький коридорчик – и тоже весь в дверях. Ник толкнул одну из них ногой, прошел еще немного и сгрузил меня на кровать.

– Свет включи, – попросила я.

Он зажег бра и наклонился надо мной, но я увернулась и села, поджав под себя ноги. Сняла серьги, положила на тумбочку, вытащила из волос шпильку. Когда у тебя в голове целый дикобраз, секс может быть травмоопасен, проверено.

– Подожди, – Ник сел рядом со мной.

Алена постаралась, напихала шпилек не меньше десятка. Он вынимал каждую по отдельности, перебирал выпущенные на свободу пряди, легко, едва касаясь, гладил шею и плечи. Я написала семьдесят с лишним книг, не одну сотню эротических сцен, но даже не представляла, насколько интимным и возбуждающим может быть, когда мужчина вот так вынимает шпильки из прически. Ну, при условии, если его хочешь, конечно.

Надо будет это где-то использовать.

О боже-е-е… Пристрелите кто-нибудь этих писательских дур в моей голове! Хотя бы на время.

К тому моменту, когда все шпильки оказались на тумбочке, у меня уже в глазах темнело от желания, и каждое прикосновение было как короткий ледяной ожог по всему телу. Ник встал, и я развернулась к нему, стоя на коленях. Провела кончиком языка по дорожке темных волос, убегающих под ремень, взялась за пряжку.

– Ты небось еще и в тренажерку ходишь? – спросила между делом.

Особых кубиков на животе не наблюдалось, но ни грамма жира, вполне такой крепкий пресс. Да и в целом все было очень и очень прилично. Многие молодые позавидовали бы, а уж для сороковника – просто роскошь. Все мои мужчины безоговорочно проигрывали по очкам. Ну да, да. Душа душой и все такое, но эстетика для меня значила немало, к чему притворяться.

– Бывает, – коротко ответил Ник. Типа «не отвлекайтесь, девушка».

Когда одежды на нем не осталось, я не смогла удержаться от такого же жадного взгляда, каким он облизывал меня. Как собака кость. Как ребенок мороженое.

Черт, что ж меня так тянет на жрально-оральные сравнения, а? Потому что не прочь попробовать на вкус? Ну елки, такое грех не попробовать. Но только не сейчас, потому что еще немного – и разлечусь мелкими брызгами. И придется Нику вместо секса менять белье, оттирать стены и мыть пол.

Я с трудом сдержала ухмылку, представив эту сцену. Хихикать, глядя на достоинство мужчины, – ну это было бы вообще днище. Как химическая кастрация. Объясняй потом, что неправильно понял.

– Как ты хочешь? – спросил Ник, выдвинув ящик тумбочки и ритуально шелестя фольгой.

Что?!

Вот тут я реально растерялась. Двадцать с лишним лет активного секса, два раза замужем, почти десяток мужиков в анамнезе – я думала, меня уже нечем удивить. Если только какими-то совсем уж экзотическими практиками. Но этот простой вопрос поставил в тупик. И вовсе не потому, что хотела сразу и первое, и второе, и компот, и можно без хлеба. Просто мне никто его никогда не задавал. Ну вот правда. Либо я подстраивалась под мужские желания, либо сама говорила: хочу вот так. Но, твою мать, почему до сих пор никому не пришло в голову меня об этом спросить?!

– Все равно как, только хочу тебя видеть.

У меня были свои любимые позы, но тут никогда не знаешь, как получится с новым партнером. Так что… пусть сейчас выбор будет за ним. Главное – лицом к лицу. Для меня это было важно. А еще…

Извини, дорогой, я не стала бы говорить, но ты сам об этом начал.

– И, если можно, побыстрее.

Глаза у него стали как у совы, я не выдержала и рассмеялась.

– Ник, я люблю долго. И вообще… по-всякому. Но сейчас достаточно пальцем дотронуться – и все, финиш. Поэтому всякое разное – потом.

Он тоже рассмеялся, как мне показалось, с облегчением. Наверняка и сам думал об этом: не опозориться бы скорострелом.

– Просто скажи, – попросил тихо, и я поняла.

– Хочу тебя… очень.

Мягко надавив, Ник заставил меня лечь на спину, закинул мои ноги себе на плечи, подложил ладони под поясницу. Вот она – та магическая секунда, когда глаза в глаза, вдохнуть поглубже, и…

Когда-то я прыгала с тарзанки. Очень похоже: уже стоишь на вышке, а под тобой бездна, так и тянет к себе. И страшно, и знаешь, что вот сейчас будет дикий восторг свободного падения.

Он вошел так глубоко, что перехватило дыхание. И тут же – оказалось достаточно всего одного движения! – меня скрутило в огненную спираль, растаскивая на атомы во все концы вселенной.

Ну не-е-ет!

Хотя, собственно, почему нет, если с каждым толчком, мощным, полным, по всему телу снова прокатывались медовые волны? Пусть не такие сильные, как первая, но не менее сладкие – а может, даже и более, потому что тягучие, долгие, горячие. Я кусала губы, стонала, едва не срываясь в крик, впивалась ногтями в простыню – а хотелось в его спину! Встраивалась, вписывалась, вливалась в ритм, навстречу, как в танце.

Так, еще! Еще!

Смогу еще раз?

Ну же! Пожалуйста!

И как будто предугадала его судорожный стон и крупную дрожь, снова срываясь в бездну – навстречу. Мы перетекали, переливались друг в друга, сквозь кожу, кровью по артериям, по венам в сумасшедшем биении пульса, из сердца в сердце, замыкая круг.

И никогда еще свое имя – сказанное вот так, хриплым шепотом – не казалось мне волшебным, похожим на заклинание.

Невероятно, невозможно…

Нет, возможно.

Все – возможно!

Глава 22

– Это было как… не знаю… как наваждение какое-то.

Мой телефон остался в сумке, но на тумбочке на ковре из моих шпилек лежали часы Ника. Я протянула руку, взяла, посмотрела.

Половина пятого. Уже хотелось спать, но так жаль было разрывать этот волшебный круг. Так тепло, уютно, нежно. И желание еще не до конца ушло, хотя сил уже не осталось. Если раньше было как перед грозой, то теперь – словно после. Солнце выглянуло, но где-то еще ворчит гром. Вот так лежать, обнявшись, лениво ласкать друг друга, говорить о чем-то. И завтра все будет, но это уже завтра… уже другое.

Я положила голову Нику на грудь, и он поцеловал меня в висок.

– Когда? – уточнила, устраиваясь поудобнее. – Наваждение?

– В лесу. Ты остановилась, я увидел, что женщина за рулем, еще подумал: вот дурочка, разве можно так, мало ли. А если бы это был не я, а маньяк какой? Подошел, ты открыла окно, заглянул. Знаешь, я ведь даже тебя толком не разглядел. Немного от приборов света, немного от фар и аварийки. Может, ты страшная. Или старуха. Но как будто что-то случилось. Нет, не всякие там искры, молния или ядерный удар…

– Стало трудно дышать? – я вспомнила этот момент и свои ощущения.

– Да нет. Просто… стою и смотрю на тебя – в темноте. Ни хрена не видно, но не оторваться. Пока ты не вышла. Ты трос достаешь, а я пялюсь тебе в спину, как дурак. И стояк зверский просто.

– Ну да, и правда маньяк, – фыркнула я. – На незнакомую бабу, которую даже толком и не рассмотрел.

Как там Нинка и Джо сюжет делили? Что-то было такое про секс с незнакомцем в сугробе.

– И злюсь на себя, и понять ничего не могу – что за хрень. Никогда такого не было.

– Наверно, какие-то частоты совпали. И кое-кто раньше тебя смекнул, что к чему, – предположила я, накрыв кое-кого ладонью. – И что было дальше?

– Что дальше? – усмехнулся Ник. – Пошел снег копать. Но не особо помогло. А когда ты меня вытащила, еще больше клинить начало. Прямо вопило в голове, что надо познакомиться, телефон взять. И сразу: да на фига ж мне это? В результате запомнил номер машины. Решил, что если не отпустит, то попрошу гайца знакомого по базе пробить.

– А если б это была не моя машина, а по доверке?

– Ну… значит, не судьба. А ты взяла и свалилась в канаву. Побежал вытаскивать, и тогда окончательно подбило. Особенно когда ты обратно падать собралась, и я тебя поймал. Держу и не могу отпустить. Еще свет от аварийки адский какой-то. И пахнет от тебя…

Я начала тихо хихикать.

– Ты чего? – удивился Ник и положил руку мне на грудь.

– Да, и свет адский, и я от твоего запаха тоже улетела. Вот уж точно, дураки друг друга по запаху нашли. Ты мне лучше вот что скажи. Все хотела спросить, но как-то не получалось. Я ждала, что ты позвонишь, а ты взял и сам объявился. Якобы мимо ехал. Соврал, да? Ну ладно, допустим, узнал адрес по телефону или по номеру машины, неважно. Но ведь если хотел меня увидеть, мог просто позвонить. Я же могла по этому адресу не жить. Или меня дома не оказалось бы.

– Ну рядом и правда случайно был. Мать отвез во вторую больницу, она на обследование ложилась. И вообще получилось все странно. Я ведь тебе позвонил еще в тот же вечер, когда домой вернулся. Вы, говорят, не туда попали. Извинился, набрал снова. То же самое.

– И ты подумал, что я тебе специально номер неправильно сказала?

– Ну тут было только два варианта, – Ник слегка укусил меня за ухо. – Либо так, либо я сам в потьмах не ту цифру забил. Надо было, конечно, дозвонить, но у меня тогда в башке полный караул случился. Попросил знакомого пробить по номеру машины. Евгения Олеговна Зимина, адрес такой-то, телефон такой-то – разница в одну цифру. И вот тут я снова засомневался – а надо ли. Лезло в голову, что все это дурь полная. И что ты действительно номер неправильно сказала.

– Ну да, конечно, – я повернулась и дотронулась языком до его соска, который сразу сжался в горошину. – Какой-то незнакомый псих ночью в лесу лезет целоваться, телефон требует. Лучше дать… телефон…не свой. Лишь бы отпустил живой. Господи, нет, конечно. Я ждала, что ты позвонишь. Хотя… тоже сомневалась. Еще как. И даже надеялась, что не позвонишь. И все равно ждала.

– Говорил себе, что мне это не нужно, и думал о тебе без конца. Ладно бы еще один был. Хотя… уже тогда все шло… ни в пизду, ни в Красную армию.

Я фыркнула и уткнулась носом ему в плечо. Встроенная филологическая зануда намекала, что это, вообще-то, о другом говорится, но уточнять не стала. Потому что так тоже… подходило.

– В общем, отвез мать, дождался, когда ее положат, с врачом поговорил, вышел и думаю: пять минут до тебя ехать. День будний, ты наверняка на работе. Да и вообще, может, там не живешь. А если живешь, скорее всего, не одна. Кольца хоть и не было, но это ничего не значит. Нет, не поеду. Ни к чему. Подъезжаю к перекрестку Есенина и Сикейроса, и вдруг в голову такое: если зеленый – еду направо. К тебе. Красный – прямо. Домой.

– Дай угадаю. Желтый?

– Да, – рассмеялся Ник. – Ну я и завершил маневр. Тормозить уже поздно было.

– Не ври. Небось еще и газку на мигающий зеленый поддал, чтобы успеть.

– Ну… может быть, – он не стал спорить. – Ну а дальше я тебе рассказывал. Места не нашел припарковаться, заехал во двор. Только телефон достал, чтобы позвонить, смотрю – ты идешь. В дурацких штанах и вообще… Даже засомневался, ты или не ты.

– Но все равно пошел спасать от гопников. Лыцарь. А вдруг это оказалась бы не я?

На самом деле мне хотелось спросить о другом. Тогда мы хорошо провели время в ресторане, а вот следующий разговор по телефону не сложился. Скорее, по моей вине, я этого не отрицала. Потом Ник снова пропал, и мне было интересно, позвонил бы он еще раз или нет. Но тут мы уже подходили к опасному моменту: нашей встрече в клубе. Разумеется, речь об этом все равно рано или поздно зайдет, но пока я к такому разговору была не готова. И уж точно не хотела затрагивать эту тему сейчас, когда было так хорошо.

– Женька, давай спать, – сонным голосом попросил Ник. – Мне уже что-то снится.

– Угу, – согласилась я. – Давай. С Новым годом!

– И тебя. Кажется, мы его очень даже неплохо встретили. Надеюсь, так и проведем.

– Угу, – я зевнула и прижалась к нему теснее. – Тоже… надеюсь…

* * *

Когда я проснулась, сквозь шторы пробивалась хоть и хиленькое, но все же солнце. Ника рядом не было, а вот часы остались. Я ползком добралась до тумбочки и выяснила, что уже половина двенадцатого. Нормальное новогоднее утро.

Вся моя одежда, включая трусы, осталась в гостиной, ничего другого, что я могла бы на себя накинуть, не наблюдалось. Кстати, и шкафа в спальне тоже не было. Наверняка где-то поблизости гардеробная.

Особо морочиться я не стала, так и выглянула в коридор. Стесняться после того, что творилось ночью, было бы глупо. За одной из дверей горел свет, шумела вода.

Может, составить компанию?

Нет, не стоит. В первый раз для такого все-таки желательно приглашение. Я вышла в холл, полюбовалась на себя в зеркальной панели.

М-да, наверняка любой увидевший меня сейчас – даже не обязательно голую – сразу догадался бы: эту барышню недавно очень вкусно трахали. Ни от каких других приятностей такого устало-довольно-грешного вида не бывает. Показав отражению язык, я достала из брошенной на тумбочку сумки телефон и вернулась в спальню. В мессенджерах обнаружилась куча поздравлялок и два сообщения: от мамы и от Алены.

Мама писала, что они с девочками решили остаться на даче еще на пару деньков.

Иногда я ей даже завидовала. Их, «девочек», было пятеро, в возрасте от шестидесяти до семидесяти, дружили они уже лет тридцать, если не больше. Собирались по праздникам и просто так, вместе ездили на какие-то экскурсии, ходили в кино и театры, делились рецептами, играли в настолки и просто сплетничали в свое удовольствие. Тогда как мои подруги остались в прошлом, с немногочисленными приятельницами встречались нечасто, больше общались в сети.

Поздравив маму с наступившим и пожелав хорошо провести время, я открыла сообщение Алены. Точнее, сообщения, потому что у нее была привычка отправлять каждое предложение по отдельности. Меня это всегда раздражало, но ничего не поделаешь, под каждой крышей свои мыши. Ребенок докладывал, что она дома и у нее все в порядке.

«А ты как?»

«Домой сегодня приедешь?»

На первый вопрос я ответила, что все норм, на второй – с предельной честностью:

«Понятия не имею».

Галочки тут же поголубели, следом прилетело:

«Жги».

«Ма, в холодильнике пустыня».

«Скинь пару килорублей».

«Закажу еды».

В холодильнике было полно всякой заморозки, но ведь это же надо готовить. Поворчав про себя, я перевела ей на карту денег и за всей этой возней даже не услышала, как в ванной перестала течь вода.

Ник стоял на пороге и смотрел на меня. Влажные после душа волосы, черные трусы. Черт, в голову лезла фраза, что трусы ему к лицу. Я бы ее обязательно где-нибудь использовала и тут же сама бы и оборжала. Но факт – выглядел он в них… почти так же офигенно, как и без них. Особенно учитывая ураганное изменение конфигурации.

– It’s a kind of magic, – пропела я, предельно ясно обозначив направление взгляда.

Волшебство волшебством, но еще это был пробный шар: насколько вербален секс и где границы вербальности. Идеально, когда пара в этом абсолютно свободна, от нежностей до мата и самой грязной пошлости. От фразочек Никиты меня дежурно коробило. Захар одной приподнятой бровью навсегда мог отбить желание шутить на тему интима. С другими эта опция и вовсе была закрыта.

То, как блеснули глаза Ника и дрогнули губы, означало то же, что написала Алена.

Жги!

– А еще это та вещь, на которую можно смотреть бесконечно, – добавила я.

– Только смотреть? – уточнил он.

– Нет, не только. Но сначала посмотреть. Потом проверить тактильно, а вдруг показалось. Ну а дальше – по обстоятельствам. Правда, одна деталь в этом пейзаже явно лишняя.

– Ты так думаешь?

Как он шел ко мне – само по себе было похоже на танец. Медленно и с грацией дикой кошки перед прыжком. Остановился у кровати, наклонился, глядя в глаза. Вот как у него это получалось? В упор, слегка с прищуром – и словно лазером прожигало насквозь.

– Конечно, когда без всяких лишних деталей, ничего не мешает…

И голос – как бархатная кошачья лапа. Когти спрятаны, но все равно наготове.

Опираясь коленом о край, Ник медленно провел рукой по моей груди, животу, протиснулся между сжатыми ногами… и вдруг резко вошел двумя пальцами внутрь. От неожиданности я ахнула и впилась ногтями в простыню. Впрочем, предварительное созерцание всяких волшебств обеспечило этому маневру оптимальные технические условия, а пробежавшая по телу дрожь была не менее волшебной и многообещающей.

– Ого! Прямо зеленый свет, – оценил он и зашел еще глубже, по самую ладонь. – Пионер, к борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будь готов! Тебя в пионеры на «Авроре» принимали?

– В музее Ленина, – процедила я сквозь зубы, изо всех сил пытаясь не скатиться в досрочный оргазм.

Ну блин, это уже не смешно, правда. Или смешно? Или, наоборот, классно?

– В музее Ленина у нас принимали троечников.

Сказав это, он так же резко пальцы извлек и в противовес медленно облизал. По-прежнему глядя в глаза.

Вот тут-то у вороны дыхание в зобу сперло окончательно. Потому что сколько мы с Джо смотрели порнороликов – по сравнению с этим все они показались дешевым отстоем.

– Так вот… – Ник провел языком пунктирную линию от груди до живота. – Всякое лишнее, конечно, мешает, но ведь его можно снять, нет? А кстати, – добавил он совсем другим тоном, нарочито будничным, – мы завтракать-то будем?

– Будем. Вот прямо сейчас и будем.

Вывернувшись, я вцепилась зубами в резинку его трусов и потянула их вниз…

Завтракать мы сели в третьем часу. На кухне. Стринги свои я все-таки нашла, а поскольку больше надеть было нечего – ну не костюм же, Ник дал мне свою футболку. Сам он тоже был в трусах и футболке, да еще и ноги под себя поджал – так, как я обычно ела за компом. В общем, вполне по-домашнему. И все было хорошо, пока он не спросил:

– Жень, а не хочешь куда-нибудь поехать дня на два, на три?