Текст книги "Г. Гаррисон, Р. Шекли: Сборник научно–фантастических произведений"
Автор книги: Гарри Гаррисон
Соавторы: Роберт Шекли
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 67 страниц)
Печатается по изд.: Р.Шекли. Паломничество на Землю. М.: Мир. 1966.
[Закрыть]
Эдвард Флэзвелл купил за глаза астероид в Межзвездной земельной конторе, расположенный на Земле. Он выбрал его по фотоснимку, где не было почти ничего, кроме живописных гор. Но Флэзвелл был любитель гор, он даже заметил клерку, принимавшему заявки:
– А ведь, пожалуй, браток, там и золотишко есть?
– Как же, как же, старик, – в тон ему отвечал клерк, удивляясь про себя, как может человек в здравом рассудке забраться куда–то на расстояние несколько световых лет от ближайшего существа женского пола. На это способен разве лишь сумасшедший, заключил про себя клерк, окидывая Флэзвелла испытующим взглядом.
Но Флэзвелл был в здравом уме. Он просто не думал об этом.
Итак, он подписал обязательство на незначительную сумму, имеющую быть выплаченной в определенный срок, а также обещание вносить ежегодно значительные улучшения в свой участок. Не успели просохнуть на купчей чернила, как он взял билет на радиоуправляемый грузовой корабль второго класса, погрузил на него ассортимент подержанного оборудования и отправился в свои владения.
По прибытии на место начинающие колонисты обычно убеждаются, что приобрели кусище голой скалы. Не то Флэзвелл. Его астероид «Шанс», как он его назвал, имел некий минимум атмосферы, а для чистого воздуха в него можно было подкачать кислороду. Была там и вода – бурильный молоток обнаружил ее на двадцать третьей пробе. В живописных горах не оказалось золота, зато нашлось немного пригодного к вывозу тория. А главное, значительная часть почвы оказалась пригодной для выращивания диров, олджей, смисов и других экзотических плодовых деревьев. И Флэзвелл частенько говорил своему старшему роботу:
– Увидишь, я еще стану здесь богатым человеком!
На что робот неизменно отвечал:
– Истинная правда, босс!
Астероид и в самом деле оказался из многообещающих. Освоить его было не под силу одному человеку, но Флэзвеллу едва исполнилось двадцать семь лет, он обладал крепким сложением и решительным характером. Земля расцветала в его руках. Месяц уходил за месяцем, а Флэзвелл все так же возделывал свои сады, разрабатывал рудники и вывозил товары на единственном грузовом корабле, изредка навещавшем его астероид.
Однажды старший робот сказал ему:
– Хозяин, Человек, сэр, вы мне что–то не нравитесь, мистер Флэзвелл, сэр!
Флэзвелл досадливо поморщился. Бывший владелец его роботов был сторонник человеческого супрематизма, и притом самого бешеного толка. Ответы своих роботов он запрограммировал согласно собственным представлениям о должном уважении к Человеку. Ответы эти раздражали Флэзвелла, однако новая программа потребовала бы затрат. А где бы еще достал он роботов по такой сходной цене!
– Со мной все в порядке, Ганга–Сэм, – ответил он.
– Ах, прошу прощения, сэр! Но это не так, мистер Флэзвелл, сэр! Вы даже сами с собой разговариваете в поле – простите, что я осмелился вам это сказать.
– Пустяки, не имеет значение.
– И в левом глазу у вас, я замечаю, тик появился, саиб! И руки у вас дрожат. И вы слишком много пьете, сэр. И…
– Довольно, Ганга–Сэм! Робот должен знать свое место, – ответил Флэзвелл. Но, заметив выражение обиды, которое робот умудрился изобразить на своем металлическом лице, он вздохнул и сказал:
– Разумеется, ты прав. Да ты и всегда прав, дружище! Что же это со мной, в самом деле?
– Вы взвалили на себя слишком тяжкое Бремя Человека.
– Это я и сам знаю! – И Флэзвелл всей пятерней взъерошил непослушные черные волосы. – Иногда я завидую вам, роботам. Вечно вы смеетесь, беззаботные и счастливые.
– Это потому, что у нас нет души.
– У меня она, к сожалению, есть. Так что бы ты мне присоветовал?
– Поезжайте в отпуск, мистер Флэзвелл, босс! – предложил Ганга–Сэм – и мудро предпочел скрыться, чтобы дать хозяину время подумать.
Флэзвелл по достоинству оценил любезное предложение слуги, но ехать в отпуск было сложно. Его астероид «Шанс» находился в Троцийской системе, пожалуй, самой изолированной, какую можно найти в наши дни. Правда, он был расположен на расстоянии всего лишь пятнадцати летных дней от сомнительных развлечений Цитеры III и разве лишь чуть подальше от Нагондикона, где человек с луженой глоткой мог вволю повеселиться. Но расстояние – деньги, а деньги как раз то самое, что Флэзвелл хотел выколотить из своего «Шанса».
Флэзвелл развел еще много культур, добыл еще много тория и отпустил бороду. Он продолжал что–то бормотать себе под нос, находясь в поле, и налегал на бутылку дома по вечерам. Кое–кто из роботов, простых сельскохозяйственных рабочих, пугался, когда Флэзвелл, пошатываясь, проходил мимо. Нашлись и такие, что начали уже молиться разжалованному богу огня. Но верный Ганга–Сэм вскоре положил конец этому зловещему развитию событий.
– Глупые вы машины! – говорил он роботам. – Человечий босс – он в порядке. Он сильный и добрый! Верьте, братья. Я не стал бы вас обманывать!
Но воркотня не прекращалась, потому что роботы требовали, чтобы Человек наставлял их своим примером. Бог весть к чему бы это привело, не получи Флэзвелл с очередной партией продовольствия новенький сверкающий каталог Рэбек–Уорда.
Любовно развернул он его на своем грубом пластмассовом столике и при свете простой люминесцентной лампочки начал в него вникать. Какие чудеса там рекламировались на зависть и удивление одинокому колонисту! Домашние самогонные аппараты, заменители луны, портативные солидовизоры и…
Флэзвелл перевернул страницу, прочел, сглотнул слюну и снова перечел. Объявление гласило:
«НЕВЕСТЫ – ПОЧТОЙ!
Колонисты! Довольно страдать от проклятого одиночества! Довольно нести одному Бремя Человека! Рэбек–Уорд впервые в истории предлагает вам отборный контингент невест для колониста! С гарантией!
Рэбеко–уордовская модель пограничной невесты отбирается по признаку здоровья, приспособляемости, проворства, стойкости, всякой полезной колонисту сноровки и, разумеется, известной миловидности. Эти девушки могут жить на любой планете, поскольку центр тяжести у них расположен сравнительно низко, пигментация кожи подходит для любого климата, а ногти на руках и ногах короткие и крепкие. Что до фигуры, то они сложены пропорционально, но вместе с тем не так, чтобы отвлекать человека от дела, каковое достоинство, без сомнения, оценит наш трудяга колонист.
Рэбеко–уордовская пограничная модель представлена в трех размерах (спецификация см. ниже) – на любой вкус. По получении Вашего запроса Рэбек–Уорд вышлет Вам свежезамороженный экземпляр грузовым кораблем третьего класса. Это сократит до минимума почтовые расходы.
Спешите заказать образцовую пограничную невесту сегодня же!»
Флэзвелл послал за Ганга–Сэмом и показал ему объявление. Человек–машина прочитал его про себя, а потом взглянул хозяину прямо в лицо.
– Как раз то, что нам требуется, эфенди, – сказал старший робот.
– Ты думаешь? – Флэзвелл вскочил и взволнованно зашагал по комнате. – Но ведь я еще не располагал жениться. И потом, кто же так женится? Да еще понравится ли она мне?
– Человеку–Мужчине положено иметь Человека–Женщину.
– Согласен, но…
– Неужто они заодно не пришлют свежезамороженного священника?
По мере того как Флэзвелл проникал в хитрую догадку слуги, по лицу его расползалась довольная усмешка.
– Ганга–Сэм, – сказал он. – Ты, как всегда, ухватил самую суть дела. По–моему, контракт предусматривает мораторий для обряда, чтобы человек мог собраться с мыслями и принять решение. Заморозить священника – дорогое удовольствие. А пока суд да дело, неплохо иметь под рукой девушку, которая возьмет на себя положенную ей работу.
Ганга–Сэм ухитрился изобразить на лице загадочную улыбку. Флэзвелл сразу же сел и заказал образцовую пограничную невесту малого размера: он считал, что и этого более чем достаточно. Ганга–Сэму было поручено передать заказ по радио.
В ожидании Флэзвелл себя не помнил от волнения. Он уже загодя стал посматривать на небо. Роботам передалось его настроение. Вечерами их беззаботные песни и пляски прерывались взволнованным шепотом и затаенными смешками. Механические люди проходу не давали Ганга–Сэму:
– Эй, мастер! Расскажи, какая она, эта Человек–Женщина, хозяйка?
– Не ваше дело, – отвечал им Ганга–Сэм. – Это дело Человека. Вам, роботам, лучше в это не соваться!
Но в конце концов и он не выдержал характера и стал наравне с другими поглядывать на небо.
Все эти недели Флэзвелл размышлял о преимуществах пограничной невесты. И чем больше он думал, тем больше привлекала его сама идея. Эти накрашенные, расфранченные куколки решительно не по нем! Как приятно обзавестись жизнерадостной, практичной, рассудительной подругой жизни, умеющей стряпать и стирать; она будет присматривать за домом и за роботами, шить, кроить и варить варения…
В этих грезах коротал он дни, искусывая себе до крови ногти.
Наконец корабль засверкал на горизонте. Он приземлился, выбросил за борт объемистый контейнер и улетел по направлению к Амире IV.
Роботы подобрали контейнер и принесли его Флэзвеллу.
– Ваша нареченная, сэр! – ликовали они, подкидывая на ладони масленки.
Флэзвелл объявил на радостях, что дает им свободных полдня и вскоре остался в столовой один с большим холодным ящиком. Надпись на крышке гласила: «Обращаться осторожно! Внутри женщина!»
Он нажал на ручки размораживателя, выждал положенный час и открыл контейнер. Внутри оказался второй, потребовавший для разморозки целых два часа. Флэзвелл в нетерпении бегал из угла в угол, догрызая на ходу остатки ногтей.
Наконец настало время раскрыть и этот ящик. Трясущимися руками Флэзвелл снял крышку и увидел…
– Э–э–э–то еще что! – воскликнул он.
Девушка в контейнере прищурилась, зевнула как кошечка, открыла глаза и села. Оба уставились друг на друга, и Флэзвелл понял, что произошла ужасная ошибка.
На ней было прелестное, но абсолютно непрактичное платьице, на котором золотыми нитками было вышито ее имя – Шейла. Вслед за этим Флэзвеллу бросилось в глаза изящество ее фигурки, нимало не подходившей для тяжелого труда во внепланетных условиях, и белоснежная кожа – под жгучим астероидным летним солнцем она, конечно, покроется волдырями. А уж руки – изящные, с длинными пальцами и алыми ноготками, совсем не то, что обещал каталог Рэбек–Уорда. Что же до ног и прочих статей, решил про себя Флэзвелл, то все это уместно на Земле, но не здесь, где человек целиком принадлежит своей работе.
Нельзя было даже сказать, что у нее низко расположен центр тяжести. Как раз наоборот!
И Флэзвелл почувствовал, что его обманули, одурачили, обвели вокруг пальца.
Шейла выпорхнула из своего кокона, подошла к окну и окинула взглядом цветущие зеленые поля Флэзвелла в рамке живописных гор.
– А где же пальмы? – спросила она.
– Пальмы?..
– Разумеется. Мне говорили, что на Сирингаре V растут пальмы.
– Так это же не Сирингар V, – отвечал Флэзвелл.
– Как, разве вы не паша де Шре? – ахнула Шейла.
– Ничуть не бывало. Обыкновенный пограничный житель. А вы разве не пограничная невеста?
– Ну и ну! Разве я на нее похожа? – огрызнулась Шейла, гневно сверкая глазами, – Я – модель «ультралюкс» в роскошном оформлении, мне была выписана путевка на субтропическую райскую планету Сирингар V.
– Обоих нас подвели. Очевидно, напутали в транспортном отделе, – угрюмо отозвался Флэзвелл.
Девушка оглядела голую столовую, и ее хорошенькое личико скривилось в гримаску.
– Но вы ведь можете устроить, чтобы меня переправили на Сирингар V?
– Что до меня, то я не позволяю себе даже поездки в Нагондисон, – сказал Флэзвелл. – Но я извещу Рэбек–Уорда об этом недоразумении, и они, конечно, перевезут вас, когда пришлют мне мою образцовую пограничную невесту.
Шейла повела плечами.
– Путешествия расширяют кругозор, – заметила она небрежно.
Флэзвелл рассеянно кивнул. Он крепко задумался. Эта девушка, по всему видно, лишена достоинств образцовой колонистки. Но она удивительно хороша собой. Почему бы не превратить ее пребывание здесь в нечто приятное для обеих сторон?
– При сложившихся условиях, – сказал он со своей самой располагающей улыбкой, – ничто не мешает нам стать друзьями.
– При каких это условиях?
– Просто мы единственные люди на всем астероиде. – И он слегка прикоснулся к ее плечику. – Давайте выпьем! Вы расскажете мне о себе. Были вы…
Но тут за его спиной раздался оглушительный лязг. Он повернулся и увидел, что из особого отделения в контейнере вылезает небольшой коренастый робот, сидевший там на корточках.
– Чего вам здесь нужно? – спросил Флэзвелл.
– Я – брачущий робот, – сказал робот. – Уполномочен государством регистрировать браки в космосе. А также прикомандирован компанией Рэбек–Уорд к этой молодой леди на правах ее опекуна, дуэньи и защитника – пока моя основная миссия, а именно свершение брачного обряда, не будет успешно выполнена.
– Наглый холуй, проклятый робот! – чертыхнулся Флэзвелл.
– А чего же вы ждали? – спросила Шейла. – Уж не свежезамороженного ли священника?
– Конечно, нет! Но согласитесь: робот–дуэнья…
– Лучшей и быть не может! – запротестовала она. – Вы не представляете, как некоторые мужчины ведут себя на расстоянии нескольких световых лет от Земли.
– Вы так думаете?
– По крайней мере так говорят, – ответила Шейла, скромно потупившись. – Да и согласитесь, нареченная невеста паши де Шре не может путешествовать без охраны.
– Возлюбленные чада, – загнусил робот нараспев, – мы собрались здесь, чтобы соединить…
– Не сейчас, – надменно оборвала его Шейла. – И не с этим…
– Я поручу роботам приготовить для вас комнату, – прорычал Флэзвелл и удалился, ворча себе что–то под нос насчет Бремени Человека.
Он послал радиограмму Рэбек–Уорду, и ему сообщили, что заказанная модель невесты будет выслана безотлагательно, а самозванку у него заберут. После чего он возвратился к обычным своим трудам с твердым намерением не замечать Шейлу и ее дуэнью.
На «Шансе» опять закипела работа. Предстояло разведать новые месторождения тория и вырыть новые колодцы. Приближался сбор урожая, роботы долгие часы проводили в поле и в садах, их честные металлические физиономии лоснились от машинного масла, воздух был напоен благоуханием цветущего дира.
Между тем Шейла заявляла о своем присутствии с вкрадчивой, но тем более ощутимой силой. Вскоре над голыми лампочками люминесцентного света запестрели пластмассовые абажуры, угрюмые окна украсились занавесками, а пол – разбросанными там и сям половиками. Да и вообще во всем доме замечались перемены, которые Флэзвелл не так видел, как ощущал.
Стало разнообразнее и питание. У робота–повара от времени стерлась во многих местах его памятная лента, и теперь все меню бедняги сводилось к беф–строганову, огуречному салату, рисовому пудингу и какао. Все время своего пребывания на «Шансе» Флэзвелл стоически обходился этим меню и только иногда разнообразил его пайками НЗ.
Взяв повара в работу, Шейла с поистине железным терпением нанесла на его ленту рецепты жаркого, тушеного мяса, салата оливье, яблочного пирога и многое другое. Таким образом, в отношении питания на «Шансе» наметились крупные перемены к лучшему. Когда же Шейла начала заполнять вакуумные баллоны смиссовым джемом, Флэзвелла окончательно одолели сомнения.
Что ни говори, а рядом – на редкость практичная и деловитая особа; несмотря на расточительную внешность, она делает все, что требуется от пограничной жены. Плюс у нее еще и другие достоинства! Далась ему эта рэбеко–уордовская пограничная модель!
Поразмыслив на эту тему, Флэзвелл сказал своему старшему роботу:
– Ганга–Сэм, у меня с этим делом положительно ум за разум заходит!
– Чего изволите? – отозвался старший робот с каким–то особенно безразличным выражением на металлическом лице.
– Мне сейчас, как никогда, необходима ваша роботовская интуиция, – продолжал Флэзвелл. – Она себя совсем неплохо показала, верно, Ганга–Сэм.
– Человек–Женщина взяла на себя свою, положенную ей долю Бремени Человека.
– Да, так оно и есть. Вопрос, на сколько ее хватит? Сейчас она делает не меньше, чем делала бы образцовая пограничная жена, верно? Стряпает, заготавливает консервы…
– Рабочие ее любят, – сказал Ганга–Сэм с простодушным достоинством. – Вы и не знаете, сэр: когда на прошлой неделе у нас началась эпидемия ржавчины, мэм пользовала нас ночью и днем и утешала испуганных молодых рабочих.
– Возможно ли? – воскликнул потрясенный Флэзвелл. – Девушка из хорошего дома, одно слово – модель «люкс»?..
– Неважно, она – Человек, и у нее хватило силы и благородства взвалить на себя Время Человека.
– А знаешь? – сказал Флэзвелл с запинкой. – Ты меня убедил. Я и в самом деле считаю, что она подходит нам. Не ее вина, что она не пограничная модель. Все зависит от отбора и ухода, тут уж ничего не попишешь. Пойду скажу ей, пусть остается. И аннулирую свой заказ Рэбеку.
В глазах робота вспыхнуло странное выражение – почти смех. Он низко поклонился и сказал:
– Все будет, как хозяин скажет.
Флэзвелл побежал искать Шейлу.
Он нашел ее на медпункте, устроенном в бывшем складе инструментов. Здесь с помощью роботехника Шейла лечила вывихи и ссадины, эти обычные хвори у существ с металлической кожей.
– Шейла, – сказал Флэзвелл, – мне надо с вами поговорить.
– Ладно, – отозвалась она рассеянно, – вот только закреплю болт – Она искусно вставила болт на место и потрепала работа по плечу гаечным ключом.
– А теперь, Педро, испробуем твою ногу.
Робот осторожно ступил на больную ногу, а потом налег на нее всей тяжестью. Убедившись, что она его держит, он со смешными ужимками заплясал вокруг Человека–Женщины, приговаривая:
– Ай да мэм, вы замечательно ее исправили, босс–леди! Грациас, мэм!
Все так же смешно пританцовывая, он вышел на солнце.
Флэзвелл и Шейла, посмеиваясь, смотрели ему вслед.
– Они совсем как дети! – сказал Флэзвелл.
– Их нельзя не любить, – подхватила Шейла. – Веселые, беззаботные…
– Но у них нет души, – напомнил Флэзвелл.
– Да, – отозвалась она, сразу посерьезнев. – Это правда. Так зачем же я вам понадобилась?
– Я хотел вам сказать… – Но тут Флэзвелл огляделся. Медпункт содержался в безукоризненной, стерильной чистоте. Повсюду на полках лежали гаечные ключи, болты, шурупы, ножовки, пневматические молотки и прочий хирургический инструментарий. Пожалуй, обстановка не благоприятствовала объяснению, к которому он готовился.
– Давайте уйдем отсюда, – сказал он.
Они вышли из больницы и цветущими зелеными садами направились к подножию любимых Флэзвеллом величественных гор. Затененный отвесными утесами, тут поблескивал тихий, темный пруд, а над ним склонились гигантские деревья, выращенные Флэзвеллом при помощи стимуляторов роста.
Здесь они остановились.
– Вот что я хотел вам сказать, – начал Флэзвелл. – Вы, Шейла, меня удивили. Я думал, вы из этих белоручек, не знающих, куда себя девать. Ваши привычки, ваше воспитание, да и ваша наружность – все указывало на это. Но я был не прав. Вы не убоялись трудностей нашей пограничной жизни, вы одержали верх и завоевали все сердца.
– Все ли? – вкрадчиво спросила Шейла.
– По–моему, я говорю от имени каждого робота на этом астероиде. Они вас боготворят. Я считаю, что вы наша и должны остаться здесь.
Наступила пауза, только хлопотун ветер шелестел в гигантских искусственно взращенных деревьях и рябил темную поверхность озера.
Наконец она сказала:
– Вы и в самом деле думаете, что мне нужно здесь остаться?
Флэзвелла захлестнуло ее пленительное очарование, он чувствовал, что тонет в топазовой глубине ее глаз. Сердце его учащенно забилось, он коснулся ее руки, и она чуть–чуть задержала его пальцы в своих.
– Шейла…
– Да, Эдвард?..
– Возлюбленные чада! – пролаял скрипучий металлический голос. – Мы собрались здесь, чтобы…
– Опять вы не вовремя, болван! – разгневалась Шейла.
Брачущий робот выступил из кустов и сказал недовольно:
– Уж я – то меньше всего люблю соваться в дела людей, но такова программа, записанная в моем запоминающем устройстве, и никуда от этого не денешься! Если вы меня спросите, так эти физические контакты вообще ни к чему. Чтобы убедиться на опыте, я и сам как–то попробовал обняться с роботом–швеей. И заработал здоровую ссадину. А раз я даже почувствовал во всем теле что–то вроде электрического тока или колотья и в глазах у меня замелькали какие–то геометрические фигуры. Гляжу, а это с провода сорвался изолятор. Ощущение было не из приятных…
– Наглый холуй, проклятый робот! – чертыхнулся Флэзвелл.
– Не сочтите меня навязчивым. Я только хотел объяснить, что и сам не вижу смысла в инструкции всемерно препятствовать физическому сближению до венчального обряда. Но, к сожалению, приказ есть приказ. А потому нельзя ли нам сейчас покончить с этим делом?
– Нет! – грозно сказала Шейла.
И робот, покорно пожав плечами, опять полез в кусты.
– Терпеть не могу, когда робот забывается! – сказал Флэзвелл. – Но это уже не имеет значения!
– Что не имеет значения?
– Да, – сказал Флэзвелл убежденно, – вы ни в чем не уступите ни одной пограничной невесте, и при этом вы куда красивее. Шейла, согласны вы стать моей женой?
Робот, неуклюже возившийся в кустарнике, снова выполз наружу.
– Нет! – сказала Шейла.
– Нет? – повторил озадаченный Флэзвелл.
– Вы меня слышали! Нет. Ни под каким видом!
– Но почему же? Вы так нам подходите, Шейла! Роботы вас боготворят. Никогда они так не работали…
– Меня вот ни столечко не интересуют ваши роботы! – воскликнула она, выпрямившись во весь рост, – волосы ее растрепались, глаза метали молнии. – И ни капли не интересует ваш астероид. А тем более не интересуете вы! Я хочу на Сирингар V, там мой нареченный паша будет меня на руках носить!
Оба смотрели друг на друга в упор: она – бледная от гнева, он – красный от смущения.
– Ну как, прикажите начинать? – осведомился брачущий робот. – Возлюбленные чада…
Шейла повернулась и стрелой помчалась к дому.
– Ничего не понимаю! – плакался робот. – Когда же мы наконец сотворим обряд?
– Обряда вообще не предвидится, – оборвал его Флэзвелл и прошествовал домой с гордым видом, внутренне кипя от злости.
Робот поколебался с минуту, испустил вздох, отдававший металлом, и пустился догонять образцовую невесту «ультралюкс».
Всю ночь Флэзвелл просидел в своей комнате, усиленно прикладываясь к бутылке и что–то бормоча себе под нос. С рассветом верный Ганга–Сэм постучался и вошел к нему в комнату.
– Вот они, женщины! – бросил Флэзвелл своему верному приближенному.
– Чего изволите? – откликнулся Ганга–Сэм.
– Я никогда их не пойму! Она меня за нос водила. Я–то думал – она метит здесь остаться. Я–то думал…
– Душа Мужчины темна и смутна, – сказал Ганга–Сэм. – Но она прозрачна как кристалл по сравнению с душой Женщины.
– Откуда это у тебя? – спросил Флэзвелл.
– Старая поговорка роботов.
– Удивляете вы меня, роботы! Иногда мне кажется, что у вас есть душа.
– О нет, мистер Флэзвелл, босс! В спецификации по роботехнике особо указано, что роботов надо строить без души, чтобы избавить их от страданий.
– Мудрое указание, – сказал Флэзвелл, – не мешало бы подумать об этом и в отношении Людей. Ну, да черт с ней! Ты–то зачем пожаловал?
– Я пришел доложить, что грузовой корабль вот–вот приземлится.
Флэзвелл побледнел.
– Как, уже? Значит, он привез мою невесту?
– Надо думать.
– А Шейлу увезет на Сирингар?
– Определенно!
Флэзвелл застонал и схватился за голову. А потом выпрямился и сказал:
– Ладно, ладно! Пойду посмотрю, готова ли она.
Он нашел Шейлу в столовой: она стояла у окна и смотрела, как корабль снижается по спирали.
– Желаю вам счастья, Эдвард, – сказала она. – Надеюсь, новая невеста не обманет ваших ожиданий.
Корабль приземлился, и роботы начали вытаскивать большой контейнер.
– Пойду, – сказала Шейла. – Они не станут долго ждать.
Она протянула ему руку.
Он стиснул ей пальцы и сам не заметил, как схватил ее за плечо. Она не противилась, да и брачущий робот почему–то не ворвался в комнату. Флэзвелл и сам не помнил, как она очутилась в его объятиях. Он поцеловал ее, и это было словно на горизонте засияло новое солнце.
Наконец он сказал осипшим голосом и будто себе не веря: – Вот так–так.
Флэзвелл дважды кашлянул.
– Шейла, я люблю тебя! У меня тебе, конечно, не видать роскоши, но если ты останешься…
– Наконец–то ты догадался, что любишь меня, дурачок! – сказала она. – Конечно же, я остаюсь.
Наступили поистине головокружительные, упоительные минуты. Но тут за окном раздался гомон роботов. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился брачущий в сопровождении Ганга–Сэма и двух сельскохозяйственных роботов.
– Вот уж действительно! Даже не верится! – восклицал брачущий. – Думал ли я дожить до дня, когда робот восстанет на робота.
– Что случилось? – спросил Флэзвелл.
– Этот ваш мастер сидел у меня на загривке, – пожаловался брачущий, – а его дружки держали меня за ноги. Но ведь я рвался сюда, чтобы свершить обряд, предписанный правительством и фирмой Рэбек–Уорд!
– Что же это ты, Ганга–Сэм? – спросил Флэзвелл, ухмыляясь.
Брачущий тем временем бросился к Шейле.
– Ну как, вы живы? И с вами ничего не случилось? Ни ссадин, ни коротких замыканий?
– Нет, нет, все обошлось, – выдохнула Шейла, с трудом приходя в себя.
– Это все я натворил, босс, сэр, – повинился Ганга–Сэм. – Каждому известно, что Мужчина и Женщина должны во время жениховства побыть вдвоем. Я только делал то, что считал своим долгом в отношении Человечьей Расы, мистер Флэзвелл, босс, саиб!
– Молодчина, Ганга–Сэм, я очень тебе обязан… О господи…
– Что случилось? – испуганно отозвалась Шейла.
Флэзвелл уставился в окно. Роботы волокли к дому большой контейнер.
– Это она, образцовая пограничная невеста! Что же нам делать, мой ангел? Ведь я тогда от тебя отказался и затребовал другую. Как теперь быть с контрактом?
– Не беспокойся, – рассмеялась Шейла. – В ящике нет никакой невесты. Сразу же по получении твой заказ был аннулирован.
– Неужели?
– В том–то и дело! – Она смущенно потупилась. – Но ты на меня, пожалуй, рассердишься…
– Не рассержусь, – обещал он. – Только объясни мне…
– Видишь ли, все ваши портреты, жителей границы, вывешены в конторе фирмы, так что невесты видят, с кем им придется встретиться. Они–то вольны выбирать жениха по вкусу, и я так долго торчала там – просила, чтоб меня выписали из моделей «ультралюкс», пока… пока не познакомилась с заведующим столом заказов. И вот, – выпалила она залпом, – упросила его послать меня сюда.
– А как же паша де Шре?
– Я его выдумала.
– Но зачем? – развел руками Флэзвелл. – Ты так красива…
– …что каждый видит во мне игрушку для какого–нибудь жирного, развратного идиота, – подхватила она с горячностью. – А я этого не хочу. Я хочу быть женой. Я не хуже любой из этих толстомясых дурнушек.
– Лучше! – сказал он.
– Я умею стряпать, и лечить роботов, и вести хозяйство. Разве нет? Разве я не доказала?
– Еще бы, дорогая!
Но Шейла ударилась в слезы.
– Никто, никто мне не верил! Пришлось пуститься на хитрость. Мне надо было пробыть здесь достаточно долго, чтобы ты успел… ну, успел в меня влюбиться!
– Что я и сделал, – заключил он, утирая ей слезы. – Все кончилось так, что лучше не надо. Да и вообще вся эта история – счастливая случайность.
На металлических щеках Ганга–Сэма выступило что–то вроде краски.
– А разве не случайность? – спросил Флэзвелл.
– Видите ли, сэр, мистер Флэзвелл, эфенди, известно, что Человеку–Мужчине требуется красивая Человек–Женщина. Пограничная модель ничего приятного в этом смысле не обещала, а мемсаиб Шейла – дочь друзей моего прежнего хозяина. Я и взял на себя смелость послать ваш заказ лично ей. Она упросила своего знакомого в столе заказов показать ей ваш портрет, а затем и переправить ее сюда. Надеюсь, вы не сердитесь на вашего смиренного слугу за такую вольность.
– Разрази меня гром! – наконец выдавил из себя Флэзвелл. – Я всегда говорил – никто не понимает людей лучше вас, роботов. Но что же в этом контейнере? – обратился он к Шейле.
– Мои платья, мои безделушки, мои ботинки, моя косметика, мой парикмахер, мой…
– Но…
– Тебе самому будет приятно, дорогой, чтобы твоя женушка хорошо выглядела, когда мы поедем с визитами. В конце концов, Цитера V всего в пятнадцати летных днях отсюда. Я справлялась еще до того, как к тебе ехать.
Флэзвелл покорно кивнул. Разве можно было ожидать чего–нибудь другого от образцовой невесты марки «ультралюкс»?
– Пора! – приказала Шейла, повернувшись к брачущему роботу.
Робот не отвечал.
– Пора! – прикрикнул на него Флэзвелл.
– А вы уверены? – хмуро вопросил робот.
– Уверены! Начинайте!
– Ничего не понимаю! – пожаловался брачующий. – Почему именно теперь? Почему не на прошлой неделе? Или я – единственное здесь разумное существо? Ну да ладно! Возлюбленные чада…
Наконец церемония состоялась. Флэзвелл не поскупился дать своим роботам три свободных дня, и они пели, плясали и праздновали на свой беспечный роботовский лад.
С той поры на «Шансе» наступили другие времена. У Флэзвеллов началось нечто вроде светской жизни: они сами бывали в гостях и принимали у себя гостей, такие же супружеские пары в радиусе пятнадцати – двадцати световых дней, с Цитеры III, Тама и Рандико I. Зато все остальное время Шейла гнула свою линию безупречной пограничной супруги, почитаемой роботами и боготворимой своим мужем. Брачущий робот, следуя стандартной инструкции, занял на астероиде место счетовода и бухгалтера – по своему умственному багажу он как нельзя лучше подходил для этой должности. Он часто говаривал, что без него здесь все пошло бы прахом.
Ну, а роботы продолжали выдавать на гора торий; дир, олдж и смис расцветали в садах, и Флэзвелл с Шейлой делили меж собой Бремя Человека.
Флэзвелл не мог нахвалиться своими поставщиками Рэбеком и Уордом. Но Шейла – та знала, что истинное счастье в том, чтобы иметь под рукой такого старшего робота, как преданный Ганга–Сэм, даром что у него не было души.
