Текст книги "Г. Гаррисон, Р. Шекли: Сборник научно–фантастических произведений"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Роберт Шекли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 67 страниц)

ГЛАВА XIII

– Совсем как в давние времена, – приветствовал Язон входящего в комнату Бруччо.

Пиррянин молча подал Язону и другим раненым еду и вышел.

– Спасибо! – крикнул ему вдогонку Язон.

Шутка, улыбка, все как положено. Вот только губы словно чужие. Как будто их налепили, и они говорят и улыбаются сами по себе. И внутри все онемело. Мышцы не слушались, а перед глазами стояла одна и та же картина: живая арка, которая обрушивалась на однорукого пиррянина и оплетала его миллионами жгучих щупалец.

Язон представлял себя на месте погибшего. Ведь по справедливости он должен был там остаться… Он машинально очистил тарелку.

Эта мысль преследовала его с того самого утра, когда он пришел в сознание. Это он должен был умереть там, на перепаханной битвой улице. Он должен был расплатиться жизнью за то, что возомнил, будто может чем–то помочь сражающимся пиррянам. А он только путался под ногами и мешал. Если бы не Язон, сейчас здесь лечился бы тот раненый пиррянин. Он занимает чужое место.

Место человека, который отдал свою жизнь за Язона.

Человека, которого он даже не знал по имени.

В еду было подмешано что–то снотворное. Тампоны высасывали саднящую боль из ожогов на лице, там, где его полоснули щупальца. Когда Язон проснулся опять, он мог уже мыслить более здраво.

Другой человек умер, чтобы он мог жить. От этого никуда не уйдешь. При всем желании погибшего не вернешь к жизни. Значит, надо сделать так, чтобы его смерть была не напрасной. В той мере, в какой вообще смерть человека может считаться оправданной… Ну вот, опять о том же! Хватит.

Язон знал, что он должен делать. Теперь его поиск приобретает еще большее значение. Если он решит загадку этого свирепого мира, он вернет тем самым часть своего долга.

Язон сел, тотчас голова закружилась так, что он машинально ухватился руками за край кровати. Прошло несколько минут, прежде чем головокружение унялось. Остальные раненые даже не смотрели на него, когда он медленно, кривясь от боли, начал одеваться. Вошел Бруччо, увидел, чем он занят, и молча вышел.

Одевание затянулось надолго, наконец он управился. Когда Язон вышел из комнаты, за дверью его ожидал Керк.

– Керк, я хочу тебе сказать…

– Не говори мне ничего! – Голос Керка громом раскатился по коридору. – Говорить буду я. Ты выслушаешь меня, и на этом разговор будет окончен. Мы не желаем больше видеть тебя на Пирре, Язон динАльт, мы не нуждаемся ни в тебе, ни в твоих премудрых суждениях постороннего. Один раз тебе с твоим лживым языком удалось меня убедить. Я помог тебе за счет более важных дел. Я должен был раньше сообразить, куда заведет твоя пресловутая логика. Теперь я увидел это воочию. Велф умер, чтобы ты мог жить. А он стоил двоих таких, как ты.

– Велф? Его звали Велф? – неловко спросил Язон. – Я не знал…

– Ты не знал. – Зубы Керка обнажились в презрительной гримасе. – Ты даже не знал его имени, а он умер, чтобы ты мог и дальше влачить свое жалкое существование.

Керк сплюнул, словно ему попала в рот какая–то дрянь, и зашагал к выходу. Потом вспомнил что–то и повернулся к Язону.

– Ты будешь здесь, в изоляторе, пока не придет корабль. Через две недели ты покинешь эту планету и никогда больше не вернешься. А если вернешься, я убью тебя на месте. С большим удовольствием.

Он вошел в переходную камеру.

– Постой! – крикнул Язон. – Так нельзя. Ты еще не видел того, что я нашел. Спроси Мету…

Дверь захлопнулась, и Керк исчез.

Черт знает что. Бессильное отчаяние сменилось яростью. С ним обращаются как с несмышленым ребенком, ни во что не ставят важное открытие, которое он сделал.

Язон обернулся и увидел Бруччо.

– Ты слышал? – спросил он.

– Да. И я с ним полностью согласен. Считай еще, что тебе повезло.

– Повезло! – Язон окончательно рассвирепел. – В том, что ко мне относятся как к малолетнему недоумку, что моих усилий не принимают всерьез…

– А я говорю: повезло, – перебил его Бруччо. – У Керка из всех сыновей только Велф и остался. Керк возлагал на него большие надежды, готовил его себе в преемники.

Бруччо повернулся, чтобы уходить, но Язон окликнул его.

– Погоди. Мне очень горько, что Велф погиб. Независимо от того, что ты мне сейчас сказал. Но теперь мне понятно, почему Керку не терпится меня выпроводить. Вместе с материалами, которые я нашел. Бортовой журнал…

– Знаю, видел я его. Мета приносила. Очень интересный исторический документ.

– И это все, что ты можешь о нем сказать? Исторический документ… А суть перемены, которая произошла с планетой, до тебя не дошла?

– Дошла, – сухо ответил Бруччо. – Но я не вижу, при чем тут сегодняшний день. Прошлого не переделать, а мы боремся в настоящем, и все наши силы уходят на эту борьбу.

Все, все впустую, прямо хоть вой… Куда ни повернись, сплошное безразличие.

– Ты же умный человек, Бруччо, и, однако, видишь не дальше собственного носа. Наверно, с этим ничего не поделаешь. Ты и все остальные пирряне – супермены на земную мерку. Свирепые, беспощадные, несокрушимые, с молниеносной реакцией. Живучие, как кошки. Из вас получились бы бесподобные техасские рейнджеры, канадские конные патрули, разведчики болот Венеры – любые из мифических героев далекого прошлого. И по–моему, именно там ваше место, в прошлом. На Пирре человек находится в условиях, которые требуют максимума от его мышц и рефлексов. Но ведь это тупик. Мозг вывел человека из пещер и открыл ему путь к звездам. Если опять впереди мозга поставить мышцы, мы вернемся к пещерному уровню. В самом деле, кто вы, пирряне, если не племя троглодитов, которые бьют зверей по голове каменными топорами? Вы когда–нибудь задумываетесь над тем, для чего вы тут живете? Что делаете? Куда идете?

Язон остановился, чтобы перевести дух. Бруччо задумчиво потер подбородок.

– Пещеры? – повторил он. – Где ты видел у нас пещеры и каменные топоры? Я тебя совсем не понимаю.

Можно ли тут сердиться, раздражаться? Язон открыл рот, хотел ответить, но вместо этого рассмеялся. Это был невеселый смех. Он устал спорить с этими пиррянами. Это как об стену горох. Они мыслят только в настоящем. Прошлое и будущее для них неизменимо и непознаваемо, а потому не представляет никакого интереса.

– Как идет бой на периметре? – спросил он, переводя разговор на другое.

– Окончен. Во всяком случае, подходит к концу.

И Бруччо принялся с жаром показывать стереофотографии врага, не замечая, что Язон с трудом подавляет отвращение.

– Это был самый серьезный прорыв за много лет, но мы вовремя его засекли. Жутко подумать, что было бы, опоздай мы на неделю–другую.

– А что это за твари? – спросил Язон. – Какие–нибудь гигантские змеи?

– Не говори вздора, – фыркнул Бруччо и постучал ногтем по снимку. – Корни. Только и всего. Сильно видоизмененные, конечно, но все равно корни. Задумали пробраться под периметром, такого глубокого подкопа еще никогда не было. Сами–то по себе они не опасны, подвижность очень маленькая. Обруби такой корень – долго не проживет. А вся опасность в том, что они служили как ходы для штурма. Каждый корень внутри испещрен ходами, в них живут два или три вида животных, своего рода симбиоз. Теперь, когда мы в них разобрались, будем начеку. А вот если бы они подрыли весь периметр и атаковали сразу со всех сторон, тогда нам пришлось бы худо.

Предельные условия. Жизнь на краю вулкана, грозящего всех истребить. Пирряне рады каждому прожитому дню. Видно, их уже не переделаешь. Язон не стал продолжать разговор. Забрав в комнате Бруччо бортовой журнал корабля «Поллукс Виктори», он отнес его к себе. Соседи по палате не замечали его. Он лег и открыл журнал на первой странице.

Два дня Язон не выходил из палаты. Раненые быстро поправлялись, он остался один и внимательно читал страницу за страницей, пока не изучил во всех подробностях историю освоения Пирра. Кипа заметок и выписок быстро росла. Он вычертил карту первоначального поселения и наложил ее на самую последнюю. Ничего похожего…

Да, это тупик. Сравнение карт неумолимо подтверждало то, о чем он догадывался. Все детали местности и рельефа были описаны в журнале очень точно. Город, несомненно, переместился со времени первоначальной высадки колонистов. Где–то это фиксировалось, но все данные должны были попасть в библиотеку, а этот источник он уже исчерпал. И больше негде искать.

Дождь хлестал по стеклу над его головой, сверкали молнии. Незримые вулканы опять проснулись, и от их глухого подземного ворчания содрогался пол.

Плечи Язона поникли под тяжким грузом поражения, пасмурное небо казалось еще более хмурым.

ГЛАВА XIV

Весь следующий день Язон пролежал на койке, уныло глядя в потолок и пытаясь переварить мысль о своем проигрыше. Приказ Керка не выходить из изолятора связывал его по рукам и ногам. Ему казалось, что лишь несколько шагов отделяют его от ответа. Но как сделать эти шаги?

Его хандры хватило ровно на один день. Язон не видел в позиции, занятой Керком, ни капли логики, одни эмоции. Мысль об этом неотступно преследовала его. Жизнь давно научила Язона относиться с недоверием к суждениям, основанным на эмоциях. Он ни в чем не мог согласиться с Керком – значит, надо использовать оставшиеся десять дней, чтобы решить проблему. Пусть даже для этого придется нарушить приказ Керка.

Он с жаром взялся опять за свой блокнот. Первые источники информации исчерпаны, но должны быть другие. Грызя ручку и упорно размышляя, Язон перебирал возможные варианты. Любая идея, даже самая безумная, заслуживала внимания. Исписав блокнот, он вычеркнул чересчур трудоемкие и заведомо неосуществимые ходы. Такие, как обращение к внепланетным историческим архивам. Речь идет о сугубо пиррянской проблеме, либо она будет решена на Пирре, либо так и останется нерешенной.

В конце концов он остановился на двух вариантах. Первый – старые документы, записки или дневники, которые могли сохраниться в личном владении у кого–нибудь из пиррян. Второй – изустные предания, передававшиеся из поколения в поколение. Вариант номер один казался ему наиболее реальным, и Язон тотчас приступил к делу. Тщательно проверив свою аптечку и пистолет, он пошел к Бруччо.

– Что нового смертельного появилось на свете за то время, что я тут сижу? – спросил он.

Бруччо воззрился на него.

– Тебе нельзя выходить, Керк запретил.

– Он велел тебе следить, чтобы я повиновался? – холодно осведомился Язон.

Бруччо потер подбородок и насупил брови. Поразмыслив, он пожал плечами.

– Да нет, я тебя не сторожу. И ни к чему это мне. Я понимаю так, что это ваше с Керком личное дело – ну так и разбирайтесь сами. Уходи когда тебе вздумается. И постарайся, чтобы тебя где–нибудь тихо прикончили, для нас будет одной заботой меньше.

– И я тебя тоже люблю, – отозвался Язон. – Теперь рассказывай про фауну.

Единственной новой мутацией, требовавшей дополнительных мер защиты, была серо–голубая ящерица, которая с убийственной меткостью плевалась ядом, поражающим нервную систему. Смерть наступала через несколько секунд после того, как яд попадал на кожу. Эту ящерицу ни в коем случае нельзя было подпускать близко.

Одного часа упражнений на тренажере оказалось достаточно, чтобы у Язона выработался нужный рефлекс.

Никем не замеченный, он покинул здание изолятора и побрел по пыльным улицам к ближайшим казармам, сверяясь с планом города. Было душно, царила тишина, нарушаемая лишь далеким рокотом да изредка его собственными выстрелами.

Внутри толстостенных бараков было прохладно, и Язон тяжело опустился на скамейку. Когда пот на лице высох и сердце забилось ровнее, он вошел в комнату отдыха и приступил к опросу.

Дознание не затянулось. Никто из пиррян не хранил старинных предметов; сама мысль об этом казалась им нелепой. После двадцатого отрицательного ответа Язон понял, что ничего не добьется.

Значит, остаются изустные предания. Но и тут опрос ничего не дал. К тому же пиррянам надоела его назойливость, и они начали ворчать. Лучше остановиться вовремя, пока он еще цел…

Заведующий пищеблоком угостил его обедом, который на вкус напоминал древесные опилки и размазню из пластика. Язон быстро управился с едой и задумался над пустым подносом. Он упорно гнал от себя мысль, что снова забрел в тупик. От кого можно получить толковый ответ? Все, с кем он здесь говорил, очень уж молоды. Какое им дело до преданий старины. Это чисто стариковское хобби, требующее особого интереса и терпения. Но на Пирре нет стариков.

А впрочем, есть одно исключение: библиотекарь Поли. В самом деле. Человек, который имеет дело с документами и книгами, мог сберечь что–нибудь старинное. На худой конец, он может помнить что–то из прочитанного. Не очень надежная нить, но ее надо проверить.

Путь до библиотеки едва не доконал Язона. Ливни сделали дорожное покрытие совсем скользким, а сумрачное освещение мешало видеть, что делается кругом. Какая–то тварь сумела подобраться вплотную и основательно цапнуть его, прежде чем он ее подстрелил. От противоядия у него помутилось в глазах, и он потерял довольно много крови, пока наложил перевязку. До библиотеки он добрался совсем усталый и злой.

Поли копался во внутренностях одной из библиотечных машин и оторвался от работы только после того, как Язон тронул его за плечо. Включив слуховой аппарат, старый инвалид приготовился слушать.

– У вас есть старые бумаги или письма, которые вы храните для себя лично?

Пиррянин отрицательно покачал головой.

– А как насчет преданий – может, вы в молодости слышали какие–нибудь рассказы о древних делах, о подвигах?

Снова отрицательный жест.

О чем бы Язон ни спросил, Поли только качал головой. Наконец старый пиррянин раздраженно показал на ожидавшую его работу.

– Да, да, я знаю, что вам надо работать. Но это очень важно.

Поли сердито мотнул головой и поднял руку, намереваясь выключить слуховой аппарат. Язон лихорадочно старался придумать такой вопрос, который мог бы вызвать более позитивную реакцию. В мозгу вертелось какое–то слово, которое он однажды слышал и, так сказать, заложил в память, чтобы потом выяснить его значение. Слышал от Керка…

Есть! Заветное слово вынырнуло из подсознания.

– Минуточку, Поли, только еще один вопрос. Что такое корчевщик? Вы когда–нибудь видели корчевщика? Чем они занимаются? Где их можно увидеть?

Он не договорил. Поли развернулся и со всего размаха ударил Язона по лицу здоровой рукой так, что едва не раздробил ему челюсть. Язон отлетел в сторону и словно в тумане увидел, как старый калека идет, ковыляя, к нему. Уцелевшая часть лица библиотекаря была искажена яростной гримасой, изувеченное горло издавало какие–то клекочущие звуки.

Тут уж было не до объяснений. Со всей скоростью, какую только он мог развить при двойном тяготении, Язон направился к двери. Рукопашная схватка с пиррянином, будь то малорослый юнец или старый инвалид, не сулила ему ничего хорошего. Он выскочил наружу и захлопнул дверь перед самым носом Поли.

Дождь успел смениться снегом, и Язон зашлепал по слякоти, потирая ноющую скулу и осмысливая единственный факт, которым он располагал. «Корчевщик» – явно ключ, но к чему? И куда теперь обратиться за информацией? Из всех пиррян только с Керком у него получался путный разговор, но с ним больше не поговоришь. Остается Мета. Надо немедленно повидаться с ней. Но тут им вдруг овладела такая слабость, что он через силу добрел обратно до учебного центра.

Утром он чуть свет позавтракал и снова отправился в город. Всего неделя осталась в запасе… Проклиная два G, пресекающие все его попытки идти быстро, Язон дотащился до здания диспетчерской службы, узнал, что Мета вот–вот должна вернуться с ночного дежурства на периметре, и отправился в ее казарму. Когда Мета вошла, он лежал на ее койке.

– Уходи, – бесстрастно сказала она. – Или тебя надо вышвырнуть?

– Терпение. – Он сел. – Я просто прилег отдохнуть, пока ждал тебя. У меня к тебе один–единственный вопрос. Ответь мне на него, и я сразу Уйду.

– Какой еще вопрос? – Мета нетерпеливо постукивала по полу каблуком, но Язон уловил нотку любопытства в ее голосе.

Он еще раз тщательно продумал все, потом заговорил:

– Только постарайся воздержаться от стрельбы. Ты знаешь меня как болтливого инопланетника, я уже говорил при тебе ужасные вещи, и ты не стреляла в меня. Сейчас ты услышишь еще одну ужасную вещь. Пожалуйста, подтверди свое превосходство над другими обитателями галактики, держи себя в руках и не разлагай меня на атомы.

В ответ она только еще раз стукнула каблуком. Язон собрался с духом и выпалил:

– Что такое «корчевщик»?

На миг Мета словно окаменела. Потом с отвращением посмотрела на него.

– Ты умеешь находить самые омерзительные предметы для разговора.

– Возможно, – согласился он. – Но это не ответ на мой вопрос.

– Это… В общем, это одна из тех вещей, о которых люди не говорят.

– Я говорю.

– А я нет! Это самая отвратительная вещь на свете, больше я ничего не скажу. Потолкуй с Кранноном, а с меня хватит.

Говоря, Мета схватила его за руку и выволокла в тамбур. В следующую секунду дверь захлопнулась за его спиной. Язон сердито буркнул себе под нос: «Силачка», – но гнев улетучился, как только он сообразил, что Мета, хотела она того или нет, дала ему в руки ключ. Теперь надо выяснить, кто такой – или что такое – Краннон.

В диспетчерской Язон узнал, кто Краннон, а также где и в какую смену он работает. Идти туда было недалеко, и Язон скоро очутился перед большим кубическим строением без окон. У каждого из надежно запертых входов висело по вывеске с одним только словом: «Продовольствие». Чтобы попасть внутрь здания, Язону пришлось пройти через несколько тесных автоматических камер, где он подвергся ультразвуковой, ультрафиолетовой и антибиотической обработке. Затем его почистили вращающиеся щетки и последовательно окатили три различных душа. Несколько более влажный и несравненно более чистый, он был наконец допущен в центральное помещение. Здесь люди и роботы перекладывали ящики, и Язон спросил одного из пиррян, где можно видеть Краннона. Пиррянин холодно смерил Язона взглядом, плюнул на его башмаки и только потом ответил.

Краннон – коренастый и весьма мрачный мужчина в залатанном комбинезоне – работал один в просторной кладовой. При виде Язона он перестал ворочать тюки и сел. Угрюмые складки на его лице, казалось, стали еще глубже, когда Язон принялся объяснять, зачем пришел. Разговор о пиррянской старине нагнал на него тоску, и он откровенно зевал. Наконец Язон закончил. Однако он тщетно ждал ответа, Краннон только молча продолжал зевать.

В конце концов Язон не выдержал:

– Ну так как, у вас есть старые книги, документы, записки или что–нибудь в этом роде?

– Ты обратился по адресу, инопланетник, – услышал он. – От разговора со мной тебе будут сплошные неприятности.

– Это почему же?

– Почему? – Язон увидел, что лицо Краннона может выражать не только уныние. – Я тебе скажу почему! Однажды я допустил промашку, только одну, и был наказан за это пожизненным приговором. На всю жизнь – понятно тебе? Я один, все время один. Корчевщики и те надо мной начальники.

Язон постарался не выдать своего ликования.

– Корчевщики? А кто это такие – корчевщики?

От такого чудовищного вопроса Краннон даже онемел. Неужели есть на свете человек, который не слышал про корчевщиков? Что–то похожее на радость потеснило тоску в его душе, когда он понял, что наконец–то обрел чуткого слушателя, с которым можно поделиться своей бедой.

– Корчевщики – предатели, иначе их не назовешь. Предатели рода человеческого, я бы их всех перебил, была бы моя воля. Живут в джунглях. А что они с животными делают…

– Вы хотите сказать, что это люди? Такие же пирряне, как вы сами? – перебил его Язон.

– Нет, сударь, не такие же, как я. И не повторяй этой ошибки, если тебе жизнь дорога. Допустим, я один раз задремал на посту, за что и должен теперь делать эту работу. Но отсюда еще не следует, что она мне не по душе. Или что они мне по душе. От них смердит, да, да, смердит, и если бы они не давали нам продовольствие, их завтра же прикончили бы всех до одного. Вот работенка, за которую я взялся бы с великой радостью!

– Но если они поставляют вам продовольствие, вы должны давать им что–то взамен?

– Меновой товар – бусы, ножи и все такое прочее. Мне их сюда привозят в коробках, мое дело только доставить эти коробки по адресу.

– Как вы это делаете?

– Отвожу в условленное место на бронетранспортере. Потом еду туда снова и забираю продовольствие, которое они оставляют.

– Можно в следующий раз мне поехать с вами? Краннон немного поразмыслил, прежде чем ответить.

– Что ж, валяй поезжай, если природа обделила тебя умишком. Подсобишь мне с погрузкой. Сейчас урожай еще не собран, так что следующий рейс через восемь дней…

– Но ведь это будет после того, как улетит корабль. Слишком поздно. А раньше вы не можете поехать?

– Не лезь ко мне со своими проблемами, сударь, – пробурчал Краннон, вставая. – Через восемь дней, и никаких перемен ради твоей милости.

Язон понял, что от этого человека ему большего за один раз не добиться. Он уже собрался уходить, но затем обернулся.

– Еще один вопрос. Как выглядят эти дикари? Эти корчевщики?

– Откуда мне знать! – рявкнул Краннон. – Я с ними торгую, а не целуюсь. Попадись мне хоть один, я пристрелил бы его на месте.

Он несколько раз согнул и разогнул пальцы, заставляя пистолет выскакивать из кобуры. Язон предпочел тихо удалиться.

Растянувшись на койке, чтобы мышцы отдохнули от перегрузки, он ломал голову над тем, как убедить Краннона перенести срок. Его надо подкупить. Но чем? В этом мире, где валюта не котируется, его миллионы кредов ничего не значат. Глаза Язона остановились на стенном шкафу, в котором висела его старая одежда… Кажется придумал!

На другой день – еще одним днем меньше! – он спозаранок пришел в здание продовольственного склада. Краннон даже не обернулся на звук его шагов.

– Хотите получить эту штуку? – Язон протянул изгою плоский золотой футляр с крупным алмазом посередине.

Краннон хмыкнул и повертел футляр в руках.

– Игрушка, – сказал он. – Какой от нее прок?

– А вы нажмите кнопку, появится огонь.

Над дырочкой в крышке вырос язычок пламени. Краннон вернул футляр Язону.

– На кой мне такой огонек. Оставь себе.

– Погодите, – сказал Язон. – Это не все. Если надавить на этот камень посередине, выскочит… вот, видите?

У него на ладони очутился черный шарик величиной с ноготь.

– Граната, из чистого ульранита. Сдави ее хорошенько, потом брось, и будет такой взрыв, что начисто разнесет дом вроде этого.

Краннон снова взял золотой футляр. На грозное оружие он смотрел чуть ли не с улыбкой, словно ребенок на конфетку.

– Футляр и бомбы будут ваши, если вы перенесете очередной рейс на завтра и возьмете меня с собой, – поспешил объявить Язон.

– Будь здесь ровно в пять утра, – ответил Краннон. – Мы выедем рано.