Текст книги "Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Так ты знаешь или нет? Подсказываю – в доме никто не жил, кроме его последнего обитателя. Чем жил, что делал… Никто не задумывался до тех пор, пока его обитатель не был найден мертвым.

– Обитательница, – счел нужным поправить я.

– Вас, что, бабы интересуют? – осенило трактирщика. – Нет, у нас все тихо. Бабы не помирали… Тем более, одинокие.

– Нам нужен адрес домика, где-то на окраине городка, где до недавнего времени обитала одинокая некромантка.

– Ах, этот, – заулыбался трактирщик, едва до него дошло, о чем речь. – Так бы сразу и сказали! По Вороньему переулку до конца проедете, а там направо дорожка такая… узкая. Справа – забор, слева – овраг. А как овраг минуете, так в двух шагах домик будет, как на ладони. И до кладбища рукой подать. Только не понятно, зачем он вам-то?

– Как это – «зачем»? – пра Михарь подмигнул мне. – Непотребствами всякими по ночам заниматься…

– Фу!

– Колдовать, жертвы приносить. Мертвых вызывать опять же… – начал с улыбкой перечислять пра. – А чем еще занимаются люди, попав в брошенное жилище? Там наверняка столько всякой всячины… Значит, до Коровьего моста?

– Да нет же! Вороний переулок! Шестой отсюда. То есть, вот как ратушу минуете, как мимо укреплений проедете, так шесть переулков и считайте.

– А ее уже похоронили? – задал я давно мучивший меня вопрос.

– Кого? Ратушу?

– Некромантку эту.

– Ну…э-э… почти.

По лицу трактирщика было видно, что он этого не одобряет.

– То есть как «почти»?

– Ну, так при храме она… того… до сих пор!

Ага, понятно. Обычно тела умерших, у кого нет близкой родни, или про родичей кого ничего не известно, выставляют в Храме Смерти на трое или пятеро суток, а все это время по округе рыщут посланцы от «смертников», дабы собрать хоть какую-то информацию. Вдруг этот неизвестный являлся наследником знатного рода и его гибель скажется на всей династии? Вдруг придется докладывать королю, что род такой-то прервался? Тогда его величеству надо решать вопрос с выморочными владениями – отдать близкой родне, забрать в казну или облагодетельствовать бесхозным замком своего вассала. А если умерший был иностранцем? А если исповедовал иную веру? А если он был колдуном? А если его разыскивали за совершенные преступления? А если… В общем, вопросов масса. И, пока не прояснится хотя бы часть, тело запрещалось хоронить.

Особенно настаивала на таком расследовании гильдия некромантов и в этом вопросе ее поддерживала Инквизиция. Неправильно захороненный покойник впоследствии мог восстать из могилы и натворить таких бед, что вам и не снилось. Поэтому городской некромант в обязательном порядке должен был провести над телом, назначенным к похоронам, обряд нейтрализации – просто так, на всякий случай. А если умер сам некромант и обряда проводить некому…

В общем, тело Дорис-Марджет Крама уже несколько дней дожидалось в храме Смерти, и не всем горожанам это нравилось. Мало того, что оно там, несмотря на все ухищрения монахов-«смертников» начинало банально разлагаться, так еще и кое-кто считал, что таким образом изгаляются над самим телом, проявляя неуважение к смерти.

– Ясно. А она в храме Смерти лежит или…

– Там. Где же ей еще быть? Где нашли, там и положили.

Мы с пра Михарем переглянулись. Это становилось интересным. Допив вино и не став дожидаться кролика – чему, судя по всему, трактирщик был только рад – мы покинули «Трех раков», отправившись разыскивать шестой по порядку Вороний переулок.

Мне здесь понравилось.

Домик стоял действительно на отшибе. Все прочие выстроились вдоль узкой – на одну телегу – улочки, как по линейке, так что заборы казались одним целым, и только он, последний в ряду, отступал от края шагов на пятнадцать. Видимо, у прежнего владельца тут располагался огород – кое-какие признаки наличия грядок просматривались до сих пор – но Дорис-Марджет явно считала ниже своего достоинства копаться в земле. Все кругом зарастало бурьяном и сорными травами, с которыми если и боролись, то безуспешно. Ветхий забор еле держался за землю, подпираемый кольями и кучами мусора. На дворе большинство хозяйственных построек пришло в негодность – двери покосились, крыша местами прохудилась. Прилично выглядел только навес для сена и конюшня. Даже дровяной сарай едва не рассыпался на части.

Только сам домик не производил впечатления развалюхи – видно, что за ним ухаживали. Он был заперт, но пра Михарь решил проблему радикально – спешился у крыльца и одним пинком распахнул дверь, заодно сбив замок.

– Отлично, – прозвучал его голос уже в сенях. – Тут и остановимся. Мне здесь нравится.

Мне, вообще-то, тоже. Я не спешил последовать примеру своего спутника и прошелся по двору, осматриваясь. Тишина, уединение, природа – примерно то, что надо для представителя одной из самых нелюдимых профессий в мире. И до кладбища, что немаловажно, рукой подать. Причем это не фигура речи – туда действительно можно было пройти напрямик. Помнится, в Больших Звездунах мэтр Куббик тоже жил недалеко от своего «рабочего места», через два дома, три огорода и заваленный мусором овраг. Но ездить на звездуновский жальник нам приходилось окольным путями, через весь город. А тут пять минут – и ты на месте. Интересно, где ее нашли? На кладбище или возле дома?

– Да кто ж теперь скажет? – прозвучало рядом, и я понял, что нечаянно подумал вслух.

Но сначала подпрыгнул на месте с воплем.

– Пра!

– Я за него, – серьезно ответил тот.

– Нельзя же так!

– Пугать или подкрадываться? Очень даже можно. Может, мне нравится, когда вы, брат, постоянно на взводе.

– Издеваетесь?

– Развлекаюсь. В нашей жизни так мало поводов для радости, что иногда хочется устроить себе минутку отдыха…

– …за чужой счет. Но действительно интересный вопрос – где ее нашли? От этого многое может зависеть.

– В расследовании?

– Почему бы и нет?

– Неужели вы считаете, что мы все случаи необъяснимых смертей среди молодых некромантов просто фиксировали для отчетности и ничего не предпринимали по каждому? Постепенно вырисовывается целое досье. Вернемся – дам почитать.

– Раньше не могли?

– Раньше оно было неполным. Но, с вашей помощью, брат Груви, мы надеемся добавить туда хотя бы несколько строчек. И даже, если будете хорошо себя вести, дозволим собственноручно вписать эти строки!

– Обещаю, что буду паинькой. Клянусь умываться, чистить зубы, кушать кашу и каждое утро делать зарядку.

– Наглеешь, юноша! – с непонятной интонацией сказал инквизитор. – Своих почуял?

Кивком головы указал на жальник.

– Не сомневаюсь, что вы сможете достать меня и там. Просто…

А кого я, собственно, обманываю? Свобода, как свежий ветер с полей, уже коснулась моего лица. Каюсь, если бы мне предложили пожизненный домашний арест и не где-нибудь, а в Хотеве, вот прямо сейчас и не сходя с места, согласился бы. Не раздумывая. Ибо я хотел быть обычным провинциальным инквизитором. И не видел в этой работе ничего плохого.

Пра Михарь похлопал по плечу с таким видом, словно давно все понял.

– Полчаса на отдых и обустройство, а потом нанесем визит в храм – договариваться о перевозке тела.

– А разве…

– Да, я привез соответствующие бумаги. Добыть нужные факты биографии человека куда как проще, когда знаешь его имя и фамилию. Мы сумели разыскать ее семью. Должны приехать ее мать и брат, отвезти тело на родину. Но все необходимые обряды по нейтрализации проведем здесь.

Вот оно как бывает. Мать и брат. Моя родня от меня отвернулась. Нет, родители, конечно, простили единственного сыночка, который вместо того, чтобы стать уважаемым в гильдии ткачом, предпочел карьеру некроманта, но многочисленные дядюшки и тетушки на семейном совете порешили вычеркнуть отступника из своих рядов. Они даже не помогали родителям оплачивать мое обучение. И, если я умру, никто из обширного семейства Груви не явится, чтобы забрать тело. Никто, кроме родителей, которым в одиночку придется меня хоронить. Только инквизиторов хоронят за счет государства. Но становится таковым ради экономии? Ни за что!

Коня, если таковой у Дорис-Марджет был, забрали в казну, но личные вещи девушки не тронули. В домике все явно оставалось в том виде, в каком было в день смерти его обитательницы. Даже гребешок с парой выпавших волосинок валялся на окошке. На столе зачерствел пирог. Рядом в кувшине прокисло молоко. В печке благоухали такие же кислые щи. Все это, кроме хлеба, пра Михарь выкинул в окошко. А хлеб разломил о колено и скормил нашим коням, пока я смахивал отовсюду пыль.

Домик был небольшим, разделенным занавеской на две половины так, что получалась кухня и жилая комната. Хозяйственная утварь тут была старой – то ли осталась от прежнего хозяина, то ли соседки пожертвовали приезжей девчонке то, чего не жалко. Прошелся по комнате, заглянул туда-сюда. Личных вещей Дорис-Марджет было много. Надо будет пригласить сюда ее мать – может быть, захочет что-то взять на память. Ну и заодно решить вопрос, что положить в могилу с дочерью, а что оставить…

Так, а это что такое? Книги? Связка свечек? Несколько пузырьков с мутным содержимым и условными обозначениями на этикетках? Колышки? Парочка амулетов с не истекшим сроком годности? Аж руки затряслись. Арсенал некроманта. А где ее рабочая сумка? По опыту знаю, что часть добра некромант всегда таскает при себе – справочник типовых заклинаний, несколько свечек, два-три пузырька со снадобьями, кое-какие амулеты – ибо никогда не знаешь, что случится за поворотом дороги. Где ее сумка? Неужели, пра Михарь успел наложить на нее загребущие ручонки?

Как бы то ни было, остальное я отдавать врагу не намеревался. Не ужин, чай, а хлеб насущный!

Торопясь, пока мой спутник не вернулся из конюшни, я торопливо вытряхнул содержимое своего дорожного мешка. На дно уложил запасной подрясник – все равно «в поле» мы ходили в гражданском. В него аккуратно завернул амулеты и несколько пузырьков, в содержимом которых был уверен (трудно, согласитесь, спутать запах кошачьей мочи с касторовым маслом), а также две книжечки – «Краткий курс алхимии» и «Нежить. Справочник». Потом подумал и из пучка выдернул три свечки. Все лучше, чем ничего. Остальное я постарался расставить на полках как можно просторнее, чтобы никто не догадался о моем мародерстве. Подумал и добавил еще пару завалявшихся под кроватью склянок, куда напихал золу из печки и пыль из-под той же кровати. Услышал шаги в сенях весьма вовремя – когда раздумывал, не добавить ли в третий остатки щей со дна горшка. Вытер потные ладошки и придал лицу выражение брезгливого и скорбного любопытства. Дескать, подруга, мне тебя жаль, но неужели ты жила в таком свинарнике?

– Разбирали вещи, Груви? – инквизитор сразу заметил мой вещмешок. – Рановато. Мы спешим.

– Куда?

– На кладбище. Необходимо осмотреть тело, пока его не забрали родственники. И без того они ждали лишние двое суток. А труп от этого краше не становится. Им еще ее везти в другой город. И без того хоронить будут в закрытом гробу, так сказать во избежание…Колышки нашли?

– Нет, – растерялся я.

– Да, вы больше были озабочены тем, чтобы не отыскать, а припрятать, – кивнул пра Михарь. – Но расслабьтесь. Тут неподалеку растет отличная осинка. Наломайте веток и ошкурите, а я пока посмотрю, есть ли в этих книгах что-то подходящее.

– Нет!

– Да? – инквизитор поиграл бровями. – Уверены? Уже произвели ревизию? После того, как вы там пошуровали, мне уже делать нечего?

– Я хотел сказать, что настоящий некромант все базовые знания обязан держать в голове. Ведь бывают случаи, когда под рукой нет нужной книги. Или ее некогда доставать. Или…

– Понятно. Но все-таки шагом марш в осинник. И веревку прихватите!

– З-зачем?

– Повеситься!.. Вы чем колышки будете связывать? Топорик в сенях есть, я видел.

Топор отыскался легко, несмотря на то, что всякой всячины тут было навалено сверх меры. Маленький такой топорик – домохозяйки им обычно цыплятам головы рубят. Однако, он был острым, так что с заданием я справился за несколько минут. Все это время покоя не давала подлая мыслишка – а не нарочно ли услал помощника пра Михарь, чтобы без помех вернуть то, что плохо лежало?

– Готовы? – инквизитор маячил на пороге. – Тогда пошли. Вещи не забудьте.

В меня полетел мой мешок. Догадался! Но пришлось забросить его на плечи, как ни в чем не бывало.

Кладбище было близко – сто шагов, и мы уже на краю. Еще сотня, на сей раз по рощице – и мы возле храма Смерти. Он был старым, если не сказать, древним. Несомненно, Дорис-Марджет сочла его привлекательным – она, помнится, увлекалась историей. Словно наяву, я услышал ее голос: «Данный комплекс относится к ранней готике, но какое-то время назад был отремонтирован и испытал на себе влияние классицизма, что видно по форме капителей колонн…» Два монаха-«смертника» возились у крыльца – подметали палую листву, обрезали сухие ветки высаженных вдоль дорожки кустов. Они побросали работу, заметив гостей.

– Мы из столицы, – пра Михарь достал свернутые в трубочку бумаги. – Вас предупреждали.

– Давно ждем, пра. Извольте подождать, – один из монахов взял свитки и ушел к нескольким маленьким домикам, где обитали «смертники». Через несколько минут он вернулся не один – с настоятелем местной общины и четырьмя незнакомцами. Двое молодых мужчин поддерживали седую низенькую женщину, еще один, пожилой мужчина, брел отдельно. То, что женщина была матерью Дорис, было заметно невооруженным глазом – большего сходства между родителями и детьми я просто не встречал. Практически одно лицо – только состарившееся.

– Примите наши соболезнования, госпожа Крама, – вежливо промолвил пра Михарь. – Смерть вашей дочери – печальное событие. И мы постараемся отыскать тех, кому было выгодно оборвать ее жизнь во цвете лет и отомстить за содеянное.

Женщина всхлипнула.

– Мы приехали, чтобы забрать тело, – один из поддерживающих ее парней выпрямился. – Но нам сказали, что…

– Что сначала его должен осмотреть эксперт.

Это он что, меня имеет в виду? Ну да, вон как бровями сигналит. Вот так подстава! Ладно, мы тебе это припомним.

– Да чего этому икс…иск-прету осматривать? – с нажимом выговорил пожилой мужчина. – Отдайте нам нашу девочку – и дело с концом!

– Бюрократусы, – ввернул один из парней мудреное слово.

– Да? – живо заинтересовался пра Михарь. – И вы готовы повторить это слово в присутствии следственной комиссии Инквизиции?

Парень побледнел и попятился. А я против воли почувствовал моральное удовлетворение. Может, не так уж и плохо, когда за твоей спиной стоит такая могущественная организация?

– Я могу приступать к работе, пока вы тут отношения выясняете?

«Хамишь, парень!» – читалось в ответном взгляде инквизитора, но вслух он высказал совсем другое:

– Мы действительно теряем время в пустой болтовне. Прошу, господин эксперт. Слово за вами!

В молчании мы прошли в храм. Там пахло ладаном, дымом курильниц, старым деревом, воском… и гнильем.

Гроб с телом Дорис-Марджет Крама был выставлен возле алтаря Смерти, и мне показалось, что статуя брезгливо морщится, но мужественно терпит, выполняя, так сказать, служебный долг. Родственники покойной тоже начали зажимать носы и отворачиваться, но я бестрепетно шагнул вперед. В конце концов, в своей недолгой карьере некроманта мне пришлось видеть тела и похуже. Полуразложившиеся упыри с изъеденной червями плотью – это вам не картинка с выставки.

Тело девушки было укрыто полотном, и я отогнул краешек.

Смерть сильно обезобразила ее черты. Лицо пожелтело, опухло, местами на коже уже начали проступать трупные пятна, рот приоткрылся, глаза ввалились. Но отдаленное сходство с моей студенткой еще просматривалось. Эх, Дорис Крама! Имя себе другое выбрала, из родного города уехала, наверняка поставила крест на личной жизни – и для чего? От судьбы, как известно, не уйдешь. Вот не написано тебе на роду быть некромантом – и пожалуйста, результат.

Стараясь дышать через раз – в спертом воздухе храма вонь ощущалась сильнее – осмотрел тело. Сам не знаю, чего ожидал увидеть – следы удавки на шее или перерезанное горло, распоротый живот или другие признаки насильственной смерти, но ничего. Совсем ничего.

– Известно, кто и когда обнаружил тело?

– Э-э… – монах-«смертник» покосился на пра Михаря. – Примерно восемь или уже девять дней тому назад в ратушу прибежал Сайка Брыль из Кузнечного переулка и стал кричать, что видел мертвое тело на огороде. Пошли за ним, отыскали… вот ее… После чего сообщили в ратушу и градоправителю. А уж он сделал все остальное. Мы только гроб предоставили и выставили тело в храме. Ну, и молились за упокой ее души.

– Спасибо вам, – с чувством сказал пожилой мужчина и неловко сунул монаху несколько грошей. – А когда мы можем ее забрать?

– Слово за нашими экспертами.

– Что вы думаете, коллега? – преувеличенно-вежливо поинтересовался пра Михарь.

– Думаю, – я последний раз окинул взглядом тело, провел ладонью по ее животу, силясь сквозь одежду угадать, нет ли тут каких-то ран. – Думаю, что смерть наступила дней десять назад. То есть, примерно за сутки или двое до того, как ее нашли. Она была в этой одежде?

– Да, – монах от возмущения расправил плечи и вроде как стал выше ростом. – Мы никогда не берем себе ничего из добра покойников.

– Понятно. А где этот Кузнечный переулок? Далеко от Вороньего?

– Да рядышком.

Требуя пояснений, присел на корточки, на камнях ножом выскреб план города – многоножку с разноразмерными лапами. Ткнул в одну из них ножом – мол, вот тут Вороний переулок. А Кузнечный…

До него оказалось рукой подать, и в голове начали появляться кое-какие идеи.

– Она лежала или…

– Лежала. Лицом вниз, как будто пыталась ползти.

– Вы, когда готовили тело к погребению, не видели на нем каких-то свежих ран?

– Нет.

– Вы уже пришли к какому-то выводу, брат? – мягко поинтересовался пра Михарь. – Можете назвать причину смерти?

– Яд.

– Уверены?

– Более, чем. На теле нет ран, но оно мертво. Значит, если исключить смерть от, например, страха или чрезмерной нагрузки…Тогда выходит, что причина смерти – внутри. Например, кто-то напоил Дорис Крама колдовским снадобьем, и некромантка почувствовала неладное только дома. Возможно, она из последних сил потащилась к людям, но, как часто бывает в таком состоянии, свернула не в ту сторону. И умерла, лишь немного не добравшись до спасения.

– Мою девочку можно было спасти? – воскликнула ее мать. – Но почему этого не сделали?

– Потому, сударыня, что Дорис Крама была лишь молодой специалист, – с постной миной заговорил пра Михарь. – Новички часто становятся жертвами гнусных выходок среди местного населения. Возможно, она не успела за два года сделать то, что некоторым иногда удается за две-три недели, – бросил взгляд в мою сторону, – и у нее тут не появилось ни друзей, ни… родни. Возможно, она не успела проявить себя на новой работе ничем интересным. Но она работала. Худо-бедно, но исполняла свой долг. И теперь, когда ее не стало, мы не хотим сбрасывать ее гибель со счетов. Убийца Дорис Крама обязательно предстанет перед судом!

В некоторых вопросах его пафосной речи у меня имелись здоровые сомнения, но спорить не хотелось. Предстояло самое неприятное – однако, кому – как! – нейтрализовать труп девушки для того, чтобы из нее не вылупился упырь. И было ясно, что, кроме меня, больше это сделать некому.

Глава 6

– Что вы такой довольный, брат Груви? – на обратном пути поинтересовался пра Михарь. – Улыбаетесь, как кот, укравший целый окорок! Счастливы, что занимались привычным делом?

Я кивнул. Видят боги, я был почти счастлив, выполняя свою работу. Наверное, Дорис было приятно сознавать, что в последний путь ее приготовит специалист и даже в чем-то близкий ей человек. Я сделал все правильно, не придерешься, и гордился плодами своего труда. Я – некромант, кто бы что ни говорил.

Все необходимые обряды были совершены, монахи отпели тело, вздыхая с видимым облегчением и при этом так активно работая кадилами, словно хотели изгнать из храма не только запах разложения, но и вывести всех тараканов, вшей, клопов, комаров и блох в округе. Не знаю, как с вредными насекомыми, но люди после погребальной церемонии покидали священную землю в страшной спешке. Меня подмывало задержаться в храме, подле статуи Смерти – просто поприветствовать супругу – но глаза так слезились от дыма, в горле так першило, а воняло так жутко, что пришлось ретироваться.

Но это было единственным минусом, что ни говори. Ибо впереди предстояла работа. Кое-что в обстоятельствах гибели моей практикантки показалось подозрительным. И, вспоминая все мелочи, я действительно ощущал некий подъем сил.

– Ну, и что вы обо всем этом думаете, коллега?

И как он одним словом ухитряется испортить настроение? Специально инквизиторов этому учат, что ли, или пра Михарь имеет на меня зуб? Однако, обиду пришлось проглотить. Шутки шутками, но дело серьезное. Любая мелочь способна прояснить ситуацию в целом. А, поскольку мы сейчас возвращались от заставы на окраине города и до Вороньего переулка еще шагать и шагать, почему бы не поговорить по дороге?

– Думаю, что дело это дурно пахнет.

– Да уж, – инквизитор демонстративно понюхал рукав своей куртки. – И не просто пахнет, а воняет так, что отстирывать придется.

Это, кстати, и было одной из причин, по которой мы сейчас брели по городу – чтобы проветриться.

– Я не о том. Марджет отравили…

– Марджет? Дорис Крама, вы хотите сказать!

– Она приняла новое имя и, думаю, ей было бы приятно, если бы ее вспоминали именно как Марджет Крама. Для нее работа некромантом значила больше, чем для меня или кого-то из тех студентов. В нашем мире судьба большинства женщин – муж, семья, дети, домашнее хозяйство и работа ради куска хлеба в той отрасли, которую изберет для нее супруг или общество. Но семья – в первую очередь. Дескать, ты не женщина, если у тебя нет супруга и толпы детишек, и ты не горишь желанием ими обзаводиться. И ты неполноценная женщина, если, уступив давлению общества, все-таки их завела, но поняла, что это – не твое. Женщина просто обязана хотеть детей и, родив, должна испытывать радость материнства. Иного поведения люди просто не принимают. И женщины научились лгать, притворяться, изворачиваться и мстить обществу за то, что оно навязало им чужую роль. Роль матери. А Марджет не хотела лгать. Она честно сказала: «Я не желаю быть такой, как вы хотите!» Дорис Крама должна была стать обычной матерью и домохозяйкой. Марджет Крама свободна от этого. Она не виновата в том, что ее жизненный путь оборвался раньше…

– Или виновата? – голос пра как-то странно дрогнул.

– Э-э…

– Ну, вы же сами сказали, что она попыталась отринуть навязываемую ей модель поведения, – теперь уже рассуждал инквизитор. – Наплевала на традиции, обычаи, условности, даже ограничения, связанные с полом… Кстати, как вы это вычислили?

– Осмотрелся. Плюс, я немного знал Марджет. Еще студенткой она высказывала мысли, что желает иной доли, нежели простая женская. Потом этот городок – маленький, заштатный, скучный. Дыра-дырой. Но она продержалась тут почти два года, не пытаясь перебраться куда-то. Почему? Может быть, ей это нравилось?

– Или она от кого-то убегала, но ее догнали?

– Если она и убегала, то от самой себя. И тогда мы имеем дело с банальным самоубийством. Но самоубийцы либо топятся, либо вешаются, либо режут себе вены. Они не пьют яд где-то вне дома, где их могут отыскать люди и, тем более, не ползут при последнем издыхании к соседям, в отчаянной попытке попросить помощи. Дверь дома была заперта. Значит, Марджет встретилась с кем-то вне дома. Ее пригласили куда-то… кто-то, кого она не боялась. Значит, это либо кто-то знакомый, либо человек, не внушающий опасения – ребенок, старушка…

– Или клиент.

– Отпадает. На встречу с клиентом она бы взяла сумку с вещами – ни один некромант не выходит из дома с пустыми руками. Значит, это была нерабочая встреча. Кроме того, в арсенале настоящего некроманта обязательно есть парочка пузырьков с противоядиями. Типовыми, которые не всегда способны противостоять слишком уж хитрому яду, но обязательно дадут организму сил хотя бы на то, чтобы продержаться какое-то время – пока сваришь нужное зелье.

– Но сумку-то мы в доме не нашли! Или нашли и припрятали? – подмигнул пра.

– На что вы намекаете?

– На вашу собственную сумку, брат. Воровство – грех. А обкрадывать умерших – тем более… Что, – усмехнулся он, останавливаясь посередине улицы, – прищучил? На той полке пузырьки после вашего ухода стояли не в том порядке, да и стопка книг стала чуть-чуть пониже. Тренируйте зрительную память, брат Груви! И чему вы только учились почти два года?

Я пропустил последнюю фразу мимо ушей. Не учился я два года. Отвлекался на лекциях, забывал делать домашние задания, опаздывал – прогулять общение с наставниками было физически невозможно – совершал ошибки в тестах. В общем, делал все, чтобы меня отчислили за хроническую неуспеваемость. Даже пару раз попытался совершить побег – неудачно. И очень удивлялся тому, что все ограничивалось устными взысканиями и дополнительными занятиями.

– Итак, брат, – помолчав, заговорил пра, как ни в чем не бывало, – что мы имеем? Некто, кого ваша Марджет не боялась, зазывает ее куда-то и там тратит ядом. Я правильно понял? Тогда сразу возникает несколько вопросов: кто этот человек, где это произошло и, самое главное, почему и зачем?

– Это не важно, – услышал я свой голос. – В смысле, не важно, кто этот человек и где это произошло. И даже ответ на вопрос «зачем» мы почти знаем. Марджет убрали – люди или обстоятельства – из-за того, что она была не такая, как все. Она была – или могла в будущем стать – опасна. Сильная некромантка, для которой некромантия была всем. Она могла далеко пойти на этом поприще – теоретически. Как Роман Приз, как…

«Плох тот некромант, который не мечтает стать Темным Властелином». Так, кажется, говорят и так думают обыватели. А что из этого следует? Что некто или нечто уничтожает именно хороших некромантов. Тех, которые могли бы стать Темными Властелинами.

«Или его приспешниками».

Мысли заметались в голове, как тараканы, застигнутые врасплох. Вопрос: «Когда, кто и зачем „выкашивал“ потенциальных Темных Властелинов?» Ответ однозначный: «Другой Темный Властелин».

Подходя к домику, мы издалека заметили, что рядом с крылечком опасливо переминается с ноги на ногу какой-то мужик. Время от времени он посматривал на сорванный с петель замок, опасливо озирался по сторонам, почти протягивал руку к ручке двери, но тут же отдергивал ее, словно боясь обжечься.

– У нас гости, – шепнул пра Михарь.

Я кивнул. Меня терзало любопытство и одновременно предчувствие, что эта встреча не случайна. Не дожидаясь своего спутника, ускорил шаг.

– Мужик, ты что тут забыл?

– А! – он вытаращился на нас, но первый испуг прошел быстрою – А где это…ну… тот, который…

– Некромант?

– Ага. Она самая.

– Это я.

– Ой, – мужик попятился. – Тут это…ну, вроде девка была.

– Я за нее.

– А она-то где? – мужик опасливо покосился на дверь, и я по-хозяйски распахнул ее, проходя в сени.

– Уехала она, – в спину любопытному гостю молвил подошедший инквизитор.

– Ага, – повторил мужик. – А куда?

– Домой.

– Надолго?

– Навсегда, – отрубил пра, проходя в дом. Дверь он не закрыл, и до меня долетел возмущенный вопль незнакомца:

– Как же так? М же договаривались! Она же мне того… должна!

Инквизитор одним прыжком оказался на крыльце. Я отстал от него ненамного. Мужик был пойман за грудки и силком затянут в сени.

– Должна?

Незванный гость вытаращил глаза, побелел от волнения и попытался вырваться, но не тут-то было. С другой стороны на помощь пра подоспел я, и в четыре руки нам удалось затащить его в комнату.

– Должна? Она вам денег должна или… – начал я.

– В глаза смотреть! – с другой стороны рявкнул инквизитор. – Отвечать! Быстро!

– Да или нет? – подхватил я. – И предупреждаю – нам все известно! Адреса! Имена! Пароли!

– Не зна-а-аю! – завыл мужик и засучил ногами, не зная, куда бежать – от дышащего прямо в лицо инквизитора или от перекрывавшего ему путь назад меня. Слева от него был стол, справа – печка, так что простора для маневра не оставалось.

– Это не ответ!

– Да я правда не знаю, господа хорошие! – запричитал мужик плачущим голосом. – Богами пресветлыми клянусь! Прове-справедливый свидетель, что не лгу! Уговаривались мы с девкой… прощения просим… с некромансеркой этой, которая тут живет, что она у меня нечисть вычистит. Ведь житья от скаредов нету! На три гроша уговаривались. Она задаток взяла в целый грош. Обещалась заглянуть на неделе, да как в воду канула. Я ждал-ждал, да вот решил напомнить… Не знаа-а-аю я ничего, господа хорошие! Я ж только ради заказу…

Мы с пра Михарем переглянулись и одновременно разжали руки.

– Свободен.

– Да как же, – воскликнул мужик. – Как же заказ-то мой? Ведь грош задатку взяла! И как же с нечистью-то? Чего ж делать-то?

– Ступай домой! Ступай! – его попробовали вытолкать за дверь, но незваный гость уперся руками и ногами.

– А заказ-то мой? – причитал он. – С ним как теперь-то? Ведь позарез мне некромансер нужен!

– Будет тебе заказ, – неожиданно смягчился пра Михарь. – Живешь-то где?

– Да за оврагом в Косом переулке. Восьмой дом от краю. Жигаря все там знают, только спросите – любой укажет! – заторопился мужик. – Вот как огородами пройдете, там такой забор будет, аж бревенчатый. Так вдоль забора до оврага. Потом налево – там спуск имеется – даже лошадка ног не переломает, ежели ехать верхом. Как овраг переедете, так вот он, Косой переулок. Восьмой дом с краю. Жигарь я. Спросите у любого.

– Спросим, спросим, – закивал инквизитор. – Ступай. Встречай!

– Ага, – попятился мужик. – Встречать, значится… А кого?

– Некроманта. Да ступай же!

Непрестанно повторяя «Ага!», «А как же…» и «Жигаря! Жигаря спросите!» – мужик ушел, пятясь задом. Пра Михарь сам закрыл за ним дверь и накинул крючок.

– Ну, брат Груви, кажется, вам повезло, – нехорошо усмехнулся он. – Сбылась, можно сказать, мечта идиота! Некромант требуется. Позарез!

– А я-то тут причем?

– Он еще спрашивает! – скривился мой собеседник. – Тут людям некромант требуется. А кто у нас некромант?

– Я?

– Ну, не я же? Так что собирайте вещички, брат Груви, и вперед, навстречу мечте.

– Вы меня отпускаете?

– Конечно. Хоть пользу принесете.

– Но я… – уже протянув руку к вещмешку, остановился. – Не боитесь, что убегу?

– Убегали уже, да не один далеко не убежал, – усмехнулся пра.

И сам распахнул передо мной двери.

Сказать, что я оторопел – значит, ничего не сказать. Это был просто шок. Меня отпускают. И не просто отпускают, но официально разрешают заниматься некромантией вне пределов Больших Звездунов! То есть, буквально просят, чтобы я нарушил закон. И обещают, что мне за это ничего не будет. Или будет? Но взгляд инквизитора не оставлял сомнений для раздумий. Осторожно, понимая, что выдал себя с головой, взял походную сумку и направился к выходу.