Текст книги "Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Пока же началось расследование смерти студента. Дело это поручили одному из дознавателей, но пра Михарь договорился, что все интересные новости он будет сообщать нам. Вернее, ему – я, как всего-навсего помощник, буду вынужден довольствоваться крохами с господского стола или добывать информацию самостоятельно.

А посему первое, что сделал, это отправился в Колледж.

Сессия для студентов и преподавателей – это святое. В том смысле, что оставшиеся в живых, слегка отойдя от шока, вернулись к конспектам, зубрежке, шпаргалкам и прочим мелочам жизни. Однако, все постоянно помнили о том, что случилось, и на мне не раз задерживались осторожные, подозрительные и откровенно враждебные взгляды.

– Пра!

Терпеть не могу, когда меня так называют, потому и продолжал идти своей дорогой, как ни в чем не бывало, пока чьи-то цепкие пальчики не схватили за рукав рясы.

– Ну, пра же!

– В чем дело? Я за него!

На меня уставилась пара глаз, осененных длинными ресницами. И эти ресницы вдруг заморгали часто-часто, постепенно ускоряя бег, так что стало даже интересно – когда они вообще оторвутся и воспарят отдельно от их обладательницы.

– Ой-й-й-й…

Вот только восторженных визгов мне и не хватало! Я – самый обыкновенный парень. В годы учебы приходилось пускаться во все тяжкие, чтобы добиться внимания сокурсницы и удержать ее рядом хотя бы на два-три месяца. А тут прямо-таки трепещут.

– Ой, Рута! Рута же! Иди сюда скорее! Это он! Он здесь!

Кто? Я? Похоже, что да. Судя по тому, как в рукав моей рясы вцепилась эта девушка, она отловила маленького беззащитного инквизитора и теперь собирается гордо передать «боевой трофей» своей подруге.

– Девушка, вы что? Вы пустите! Я при исполнении… – попытался вырваться, но было поздно. Вторая студентка подлетела со скоростью загнанной лошади и ухватилась за второй рукав. Впрочем, у этой были уважительные причины – она чуть не упала и пыталась таким образом сохранить равновесие.

– Ой, простите, я… Извините, – девушка залилась румянцем. – Я споткнулась.

– Ничего-ничего, – кивнул я умным видом.

Вторая девушка выпрямилась, но руки не разжала. Так, похоже, что я влип.

– Девушки, чего вы хотите?

На меня с двух сторон смотрели две пары горящих глаз. В одних был восторг, в других – страстная мольба. Надеюсь, они лелеяли не одни и те же мысли? И чего нашли во мне такого? Может, это правда, что девушек привлекают загадочные и мрачные личности? Или это срабатывает рефлекс, заставляющий дам бросать в воздух чепчики при виде армии?

– Ох, а вы… вы…

– Я. Дальше что?

– Вы такой… вы… мы хотели… я хотела вас спросить… у меня к вам просьба… Извините, если вы сочтете меня дерзкой, но я… Это вопрос жизни и смерти! На вас вся надежда!.. Вы должны меня понять и выслушать… Я просто не знаю, к кому обратиться, и кроме вас… Вы сможете меня понять, я чувствую, – заговорили девушки хором, перебивая друг друга.

– Так! Тих-ха!

Командный голос неожиданно прорезался такой силы, что двое болтающих у окна студентов испуганно захлопнули рты, а еще кто-то, судя по грохоту, упал с лестницы. Остальные просто застыли столбами. В коридоре повисла тишина.

– Отомри, – буркнул я парню, который в этот миг проходил мимо и на всякий случай застыл на месте. Тот намек понял и умчался со всех ног, правда, на цыпочках.

– Говори сначала ты, – кивнул на ту, которая меня поймала. Сдался, так сказать, на милость победительницы.

– О, пра, – она застонала. – Спасите Брашко Любечанина! Он ни в чем не виноват!

– Чего?

– Брашко, – повторила она. – Позавчера ночью у нас в общежитии прогремел взрыв и… Брашко обвинили в том, что он это устроил, но клянусь Прией и Ладом*, он не хотел! Так получилось!

(*Прия и Лад – боги пантеона. Прия – супруга верховного божества, Свентовида, покровительница хорошей погоды и подательница жизненных благ. Лад – бог любви во всех смыслах слова.)

– Что получилось?

– Ну, взрыв…

– А смерть его товарища Романа Приза тоже «так получилась»?

– Ну…э-э…

– Милая девушка… Кстати, как вас зовут?

– Лаванда. Лаванда Млин, – она поникла, маленькие губки задрожали от обиды и слез.

– Так вот, милая Лаванда Млин, все улики свидетельствуют против вашего друга. Я понимаю ваши чувства, но погиб человек, и за это кто-то должен понести ответ. Пока мы выясняем все обстоятельства этого дела, устанавливаем степень вины Брашко. Дело это долгое и трудное. Результаты могут появиться через месяц, а то и больше…

– И Брашко все это время проведет в тюрьме?

– Да.

– И он…

– Боюсь, путь в некромантию для него будет после этого закрыт навсегда.

Каюсь, обманул девушку. Немного сгустил краски. Инквизиторы часто пользовались услугами подобных оступившихся личностей. Им предлагали «все простить», после чего они подписывали бумаги о неразглашении и выходили из тюрьмы «полностью реабилитированными» внештатными осведомителями. Работали такие люди не за совесть или деньги, а за страх – страх, что их темное прошлое станет достоянием общественности. Среди моих знакомых был один такой – Земовит Лойда, ныне занявший мое место в Больших Звездунах. Брашко мог бы стать вторым. Если бы не труп Романа Приза.

– Ну-ну, Лаванда, успокойтесь! – когда надо, могу быть добрым и обаятельным. – Еще ничего не решено.

– Вы думаете?

– Клянусь, – я попытался коснуться знака на груди.

Этого жеста показалось ей достаточно. Привстав на цыпочки, девушка внезапно быстро чмокнула меня в щеку, шепнула: «Я вам верю!» – и упорхнула, оставив наедине со своей подругой.

Та все цеплялась за рукав рясы и пожирала меня глазами. Заметив, что подруга убежала, она неожиданно попятилась и засмущалась.

– А у вас кого надо спасти от тюрьмы или эшафота?

– Н-никого, – она побагровела так, что от натуги чуть не заплакала. – Я… просто… ну…Вы… Вы такой…

– Какой?

Она покраснела так, что захотелось пустить ей кровь. Просто так, в целях профилактики.

– Вы… мы… я хотела… ну…Вы симпатичный.

Ну и ну.

– Спасибо за комплимент, милая девушка, но я в некотором роде… ну…

– Ах, я знаю! – она тряхнула рукав рясы и, опомнившись, тут же выпустила из рук и попятилась, вытирая ладони о юбку. – Извините. Просто я… простите… я не хотела… Я только…

– Я все понимаю, – начал было объяснять, – Рута…

– Нет! Все не так! Извините!

И, развернувшись на каблуках, девушка по имени Рута убежала еще быстрее, чем появилась.

Эти две встречи выбили меня из колеи настолько, что всю дорогу обратно я не переставая, думал о девушках. Сомнений нет – на меня положили глаз. Эх, где была эта Рута пять лет тому назад, когда меня бросила последняя подружка, и я отчаянно нуждался в утешении? Меня спасла сессия – вернее, двойная пересдача по теории и практике воскрешений, которую мне так и поставили «прослушал курс», чтобы не оставлять выпускника на второй год. С дырой в знаниях я приехал в Большие Звездуны, и там неожиданно познакомился со своей женой. И после этого все остальные девушки, из плоти и крови, перестали для меня существовать. Более того, Смерть оказалась настолько ревнивой, что отбила охоту волочиться за смертными девушками. Обе мои смертные подружки уже мертвы. И я не сомневался, что Рута, если станет продолжать в том же духе, станет третьей. Печально, если учесть последние события. Как бы ей деликатно намекнуть, что она рискует жизнью в самом прямом смысле слова? С другой стороны, она симпатичная. Что же делать?

Я еще ломал голову над этой проблемой, когда у ворот заметил пра Михаря. В последнее время он взял за привычку появляться на пути только для того, чтобы сообщить нечто неприятное. Вот и сейчас вид у моего куратора был настолько мрачный, что захотелось провалиться сквозь землю, чтобы избежать нагоняя. Хотя, если из-за этого промаха меня уволят… Надо закрепить успех.

– Я так и знал, что найду вас здесь, брат Груви! Там вас ищут, с ног сбились…

– Опять? – воскликнул я, всплеснув руками. – Вот так всегда! Стоит ненадолго отвернуться, как начинается все самое интересное. И что я на сей раз пропустил?

– Вопрос в том, что на сей раз пропустили мы! Депеша из Хочева. Найдено восемнадцатое тело.

Ой. Ёрничать сразу расхотелось.

Про этот городок я не знал абсолютно ничего. Нет, название несколько раз слышал, даже проскальзывала информация о том, что когда-то там то ли происходили какие-то исторические события, то ли жила какая-то известная личность… В общем, знал про него то же самое, что и про любой небольшой городок в стране. Но вот никак не мог понять, как он связан со мной лично? Там у меня не было ни знакомых, ни друзей, ни родни…

– Вы уверены?

– И да, и нет. С некоторых пор мы приняли решение и разослали во все концы страны приказ немедленно докладывать обо всех случаях смертей молодых некромантов, закончивших обучение меньше четырех лет тому назад. Откуда, как вы считаете, мы знаем и о случаях невероятных исчезновений, и обо всех дуэлях, и о провалах на работе… Кстати, да будет вам известно, что позавчера было доставлено сообщение из еще одного городка.

– Девятнадцатое тело?

– На сей раз живое и здоровое. Некий молодой некромант внезапно написал заявление об уходе. Дескать, понял, что совершил ошибку и желает заниматься чем-то не столь опасным. Сошел со сцены сам, видимо, не дожидаясь, пока его спихнут оттуда силой. Мы уже отправили по его следам дознавателя, чтобы он лично побеседовал с невозвращенцем. Пока пришло только одно сообщение – уволившись, некромант исчез в неизвестном направлении. Сейчас ведутся его активные поиски – подняли архивы, нашли адрес его семьи, устанавливаем связи среди друзей на случай, если он подался к кому-то погостить. Ибо кто знает… Точно также, правда, не столь тщательно, мы проверяли и остальных пропавших без вести. Но эти не успели уволиться. Просто однажды выехали из дома и не вернулись.

По мере того, как он говорил, настроение у меня все больше портилось. Что-то подсказывало, что это только начало. И что мы в лучшем случае никогда не найдем этого беглеца, а в худшем – через некоторое время отыщется его труп. Его, конечно, можно будет допросить – некромант я или нет? – но если тело найдут обезображенным или разложившимся, допроса может и не состояться.

…А вот тут предвижу поток возражений. Дескать, а души умерших-то на что? Вызвать из Бездны и разговорить. С призраками-то общался на счет «раз», да и жена у тебя сама Смерть. Неужели не посодействует? Но проблема в том, что не с каждой душой можно побеседовать в задушевной обстановке (зацените каламбурчик!). Те, кто поднимаются на Небеса, крайне неохотно идут на контакт. А из Бездны с той же долей вероятности можно вызвать и демона. Кроме того, после сорока дней душа начинает терять свою целостность. У нее начинаются «провалы в памяти». Она имя-то свое прижизненное не всегда способна вспомнить, а вы хотите побеседовать с нею о прошлой жизни! Плюс есть такие специалисты, которые могут нарочно испортить тело и сделать его непригодным для временного вместилища души. Достаточно вспомнить пристно памятного Ладиана Байта. Гебриан-Дей Долл, барон Чернореченский как раз и испортил его тело так, что оживить юношу и вернуть ему жизнь оказалось невозможным. Но даже если как-то обойти эту проблему и попытаться вытащить душу из Бездны, попросив саму Смерть, где гарантия, что все получится? Да, моя супруга рано или поздно отыщет среди сонма душ ту единственную, которая нам нужна. Но сколько ей для этого понадобится времени? Не окажется ли слишком поздно? Нет, на этот вариант не стоит рассчитывать и поскорее вернуться к тому, что все это время вещал мне пра Михарь, и которого я почти не слушал, задумавшись о своем.

– Что?

– Вы меня не слушали, Груви?

– А…э-э…ну…

– Понятно, – начальник вздохнул и добавил про себя несколько слов, которые легко можно было прочитать по губам и обидеться. – Вы это нарочно?

– А…да! То есть, нет! Конечно, нет… Не всегда.

– Понятно, – повторил он. – Это важное дело, Груви. Дело жизни и смерти. И, если вы его завалите… а вы его непременно завалите с таким отношением к делу!.. То я тогда…

– Вы меня уволите?

Призрак свободы замаячил где-то вдалеке, махая радужными крылами.

– Вот еще! Это самое простое – уволить вас. А заодно и поставить в ряд с теми, чья жизнь сейчас под угрозой…

– Вам-то что с того? Баба с возу – кобыле легче…

– Вы думаете? – он неожиданно криво улыбнулся.

– Это пословица такая. Народная мудрость!

– То есть, вы… все-таки не слушали? И ваше высказывание не относится к моему сообщению?

Я счел за благо промолчать.

– Восемнадцатой «жертвой обстоятельств» – назовем пока это так! – стала некая Марджет-Дорис Крама, которую вы, если верить донесениям, когда-то дразнили «кобылой».

Ой. Вот теперь точно – все.

Глава 5

Недавно прошел дождь, и на дороге тут и там виднелись лужи. Кони равнодушно шлепали копытами, разбрызгивая грязь, и наши сапоги и подолы плащей уже были в пятнах. Природа воспряла духом после долгой зимы и холодной весны – все зеленело, расцветало, пело и веселилось. Но я посматривал по сторонам, на дикую сирень, одуванчики, дикие яблони и вишни, порхающих по веткам птиц с мрачным негодованием. Какой контраст – все кругом радуется жизни, а мы, два мрачных типа, едем в другой город для того, чтобы на месте разобраться с загадочной смертью молодой некромантки Дорис Крама.

Мы. Я не оговорился. Пра Михарь, как официально возглавляющий расследование, сам вызвался ехать в Хотев, да и меня потащил, «чтобы развеяться». Развеяться! Тоже мне! Попробуй тут развейся или расслабься, когда надо постоянно ждать, что еще взбредет в голову моему начальству.

Когда мне сказали, что предстоит кое-куда съездить, я сгоряча брякнул: «В челюсть!» Но шутку не оценили. Обозвали ее бородатым анекдотом и приказали собирать вещички – мол, через час отъезд, все бумаги уже подписаны.

Дорога вилась по перелескам, то спускаясь в низины, то взбираясь на холмы, то скользя по склонам. Пейзаж постоянно менялся, и для того, кто никуда не спешит, в дороге будет не скучно – знай, смотри по сторонам.

– Смотрите, Груви, как прекрасен мир! – пра Михарь, словно нарочно, почти не умолкал. – Как чудна и многогранна жизнь! И как она сложна и упряма. Казалось бы, вся природа должна скорбеть о смерти молодого специалиста, но нет! Светит солнышко, поют птички, цветут цветочки, ветерок ерошит травку и листочки… Мир ликует и веселится. Ему нет никакого дела до того, что где-то гибнут во цвете лет молодые люди. Этим цветочкам и птичкам все равно. Я даже скажу больше, – он подмигнул, – что и большинству людей это безразлично.

Угу. Большинству. Только я-то в меньшинстве. И мне это не безразлично. То есть, мне бы очень хотелось махнуть на все рукой, но случай с Дорис-Марджет… В свое время я не испытывал никаких чувств к этой девице. Она была слишком настырной, слишком умной, слишком решительной и, к тому же, пыталась выскочить замуж, окрутив моего названного брата. Какую цель преследовала только практикантка? Была ли это последняя попытка избежать неприятной обязанности работать по специальности? Или просто чисто женское желание нравиться, любить и быть любимой? Я не думал об этом. А сейчас, после стольких лет, все осталось в прошлом. Почти все.

– И что вы так мрачны, мой юный ученик? – продолжал пра Михарь, как ни в чем не бывало. – Смотрите на жизнь проще. В конце концов, это происходит каждый день…

– Что? Жизнь?

– Чья-то смерть, – пожал он плечами. – В мире постоянно кто-то рождается, а кто-то умирает. Это закон природы. Разве ваша…э-э…супруга вам не объяснила, что она всего лишь поддерживает круговорот веществ в природе?

– Ну… – разговаривать на эту тему не хотелось. Но заставить замолчать пра Михаря было не легче, чем заткнуть на экзамене Брашко Любечанина.

– Да. Все мы вышли из праха земного, все сотворены богами из чрева матери-земли и должны туда вернуться, в свою естественную среду. Разве вы, некромант, не в курсе, что происходит с телами после смерти?

– Угу. В курсе.

– Они разлагаются, – сообщил мой собеседник с таким видом, словно сам придумал это слово. – На составные элементы. И дают пищу червям, а те, в свою очередь, птицам, а птицы…

– Зверям.

– А звери – нам. Все в природе постоянно кого-то пожирают, но вот посмотрите на нее. Тут так красиво! Не скажешь, что эта красота стоит на обыденном и грубом желании сожрать, пока не сожрали тебя самого?

Меня начала раздражать его болтовня. Вроде и проехали всего ничего, часа три, как трусим по дороге, а уже хотелось придушить болтуна. Одно слово – инквизитор! Мастер пыток – не физических, так душевных. И вон как улыбается! Словно кот, дорвавшийся до миски со сметаной.

Моего кота, кстати, с нами не было. Накануне я услал Зверя в Большие Звездуны с очередной запиской, которая опять, как и предыдущие, останется без ответа. На сей раз я писал к Земовиту Лойде и сообщал ему о смерти Дорис Крама. Мол, обстоятельства пока не выяснены, но хотелось бы, чтобы вы там у себя смотрели в оба, потому как именно в Большие Звездуны меня и не отпустят для проверки, буде что случится. Этот город оставался закрытой территорией. До него было около сотни лиг – на другом конце страны – но с тем же успехом он мог находиться за океаном. Даже если пройдут годы, я никогда не побываю на его улочках, никогда не проеду знакомыми местами…

– Вы о чем-то задумались, брат, – бросил в мою сторону пра Михарь пытливый взгляд. – О смысле жизни? Бросьте. Ответ на этот вопрос давно уже найден. Смысл жизни в том, чтобы жить. Проблема в другом – что каждый понимает это по-своему. И все споры, в конечном счете, сводятся к тому, чтобы доказать другим, что именно ты и знаешь, как жить правильно. А надо не спорить, а жить…

Жить! Так, как я сейчас живу, мне не нравится. Попытался взглянуть на себя со стороны. Холмы, прорезанные оврагами, зеленеют молодой травкой. Деревца и кустики тянутся к свету. Распускаются одуванчики, дорога вьется по холмам. Где-то под солнцем блестит вода – небольшая речушка только-только вернулась в свои берега после разлива, и еще не высохли оставшиеся после него в низинах лужи. Слышен птичий гомон. С вершины очередного холма виднеется какое-то село в окружении черно-зеленых пятен пашен – где-то еще заканчивают пахать, где-то уже появились всходы. И по дороге среди этого великолепия природы едут два всадника.

Пра Михарь держится в седле так, словно всю жизнь прослужил в кавалерии. Это впечатление усиливалось еще больше оттого, что инквизитор, как всегда, если случалось покидать город, одевался в гражданское платье. В обычном, полувоенного покроя камзоле, высоких сапогах, коротком плаще и с мечом на боку он походил на кого угодно, только не на служителя церкви. Ваш покорный слуга в свое время тоже не прогуливал уроки верховой езды и хорошо умеет держаться в седле, но по сравнению с инквизитором выглядит, как собака на заборе. Мне вообще неприятно находиться рядом с этим человеком. Особенно сейчас. Вот если бы меня отправили отдельно, или позволили остаться в монастыре, чтобы хоть на несколько дней избавиться от его присутствия…

Желание избавиться от пра Михаря было так велико, что я погрузился в составление плана. Можно, конечно, убежать. Вот прямо сейчас. Пришпорить коня и ускакать в поля, куда глаза глядят. Но тем самым я подпишу себе приговор и буду обречен скрываться до конца дней. Нет, конечно, Смерть прикроет своего супруга, но от людей придется прятаться. Или попытаться покинуть страну и начать новую жизнь подальше отсюда. Желательно в той части света, где не знают о существовании Инквизиции, и куда она не дотянется своими длинными лапами. Но мой названный брат и его жена? Моя, пусть и внебрачная, но родная дочь? А мэтр Куббик, госпожа Гражина и их приемная дочь Динка? Что будет с ними? Возьмут ли их в заложники, чтобы убедить меня сдаться властям? Нет, их жизнями рисковать не хотелось. Тогда что делать?

Отпадает и убийство, хотя совершить его очень хочется. Я все еще некромант. Я все еще могу, просто протянув руку, остановить чье-то сердце. Однако, это тоже не выход. Это все равно, что побег, только на сей раз меня будет разыскивать не пра Михарь, а сама Инквизиция, мечтающая покарать убийцу.

Тогда что делать?

Убежать от Инквизиции. Ответ простой и понятный. Но как? Добром она никого не отпускает. А если злом? Если заставить их вышвырнуть меня за ворота и снять гильдейский знак?

Я еще раздумывал над этим, когда дорога подошла к мосту. Мы миновали уже два или три моста – один был такой старый, что рисковать не стали и одолели речку вброд – но этот был не просто больше прочих. Он был каменным.

Каменные мосты остались на реках с давних времен. Примерно тысячу лет назад люди строили здесь каменные дороги, соединяя между собой основанные в разных концах земли крепости. К сожалению, тот трудолюбивый народ почти исчез с лица земли – рассеялся по дальним уголкам, смешавшись с местным населением. От него осталось, однако, больше, чем от других исчезнувших народов. От племени звездичей, например, уцелели только безымянные курганы, из-под которых даже некромантам не удается докопаться до их первых обитателей, да имя самого города – Звездуны. От этого же давно исчезнувшего племени, в хрониках именуемого ромейским, остались развалины старых крепостей – некоторые перестроены и теперь стали замками графов и герцогов – каменные дороги и такие вот мосты. Те и другие постепенно ветшают – творения рук человеческих бессильны перед временем – но вот этот…

Этот выглядел так, словно неоднократно пережил ремонт. Перила обмазаны глиной, опорные столбы закреплены бревнами и выпавшие камни заменены новыми, отличающимися по цвету, так что издалека он казался пятнистым. Но самое главное – у въезда красовалась деревянная доска, на которой было намалевано:

«Путнек! Эсли хочишь праехать па масту, заплоти и памались!»

– Интересное предложение, – пра Михарь дважды перечитал написанное. – Интересно, о чем нам предлагают молиться? Что строители не забыли положить в основание моста краеугольный камень и вся эта махина не рухнет в реку вместе с нами?

Не знаю, о чем он думал, но инквизитор явно ничего не чувствовал. А вот мне все стало ясно.

Под этим мостом жил тролль. Эти существа относились к редкому, вымирающему виду нечисти. Днем они были совершенно безобидны, но если в светлое время суток кто-то отнесется к троллю непочтительно, в темноте на мост лучше не соваться. Ведьмаки усиленно охотятся на троллей, истребляя при первой же возможности, и гордо выставляют головы убитых тварей на том месте, где настигли. И, хотя тролли владеют кое-какой магией, она помогает им не всегда.

Магия троллей… это именно то, что мне надо.

– У вас нет монетки?

– Заплатить?

– Погадать.

– Стоит проезжать по этому мосту или лучше поискать брод? Понимаю.

Инквизитор протянул медянку*. Скупердяй! Я бы не пожалел золотника, если бы он у меня был.

(*Позвольте напомнить денежную систему. Медянка – самая мелкая денежная единица. Десять медянок – один грош. Десять грошей – злотый. Десять злотых – золотник. В ходу еще полугрош, который считается, однако, по шести медянок к одному. Прим. Згаша Груви)

Взвесив монетку на ладони, как будто собирался подкинуть и загадать «орел-решка», я размахнулся и, быстро проговорив свое желание – «Хочу стать свободным!» – швырнул ее в реку. На миг замер, ожидая характерного «плюх», но, сколько ни напрягал слух, под мостом не раздалось ни звука. Монетка канула в никуда. Или, что вернее, в волосатую лапу тролля.

Пра Михарь следил за мной очень внимательно.

– Что это было?

Я пожал плечами:

– Так… местное суеверие.

– С каких это пор вы стали местным жителем?

– Пока не стал, но кто сказал, что это невозможно? Я, знаете ли, уже собирался прописаться в Больших Звездунах и стал там своим… На какое-то время. И кто знает, вдруг я захочу поселиться тут. Как, кстати, называется это живописное местечко?

– Нижняя Грязь.

– Не смешно.

– Зато правда, – пра указал на вестовой столб, к которому была прибита доска, где красовалась вкривь и вкось означенная надпись.

– Только представь себе – Згаш Груви из Нижней Грязи, – весело протянул пра. – Как романтично! Как это поможет при знакомстве с девушками…

– Никак. Я женат. И вы прекрасно знаете, на ком!

Мой спутник кивнул головой с таким видом, словно ему до смерти надоела эта байка. Вот странно. Я – супруг Смерти уже несколько лет. Но большинство людей относится к этому, как к фантазии. Они либо уверены, что это – бред сумасшедшего, либо не верят, что бывший некромант Больших Звездунов – и есть то самое мифическое лицо. А все потому, что долгое время супруги Смерти считались сказкой для детей, пока кто-то не догадался собрать о них сведения.

– Кстати, господин местный житель, разрешите поинтересоваться, в чем состоит местное суеверие, согласно которому надо бросать деньги в реку? Просветите приезжего! – он шутовски раскланялся в седле.

– Все просто. Под мостом живет тролль. И надо заплатить ему дань, чтобы проехать по мосту.

Пра Михарь подъехал к берегу и с интересом посмотрел вниз, на торчащие из воды опоры. Особенно в тень между крайней и берегом.

– Надо же, как интересно! – пробормотал он. – Но вы, брат Груви, еще и что-то прошептали. Что, интересно? Заговор? Поделитесь?

– Вот еще. Это секрет.

– Ой, да было бы, что скрывать! Небось, загадали, как от меня избавиться? Ну, сознавайтесь! По глазам вижу, что вы только об этом и думаете!

Я промолчал. Да, это было мое самое жгучее желание – вернуть себе свободу. Я не был заперт в четырех стенах, не носил цепей и ошейника с именем хозяина, мог даже ходить, где придется, но при этом оставался в плену. Я был вынужден заниматься тем, к чему не лежала душа. Больше всего на свете мне хотелось опять стать простым провинциальным некромантом, жить тихой мирной жизнью в маленьком городке, в маленьком домике на окраине местного кладбища, ездить на вызовы, в свободное время сидеть у камина и по примеру мэтра Куббика потягивать вино. Это была моя мечта, и для ее достижения можно было пойти на все.

Хочев показался не просто небольшим, но и вообще крошечным городишком – наверное, по сравнению со столицей. Собственно, городком его назвать можно было с большой натяжкой. Имелась застава, где проезжающим предлагались услуги местной гостиницы. Имелся замок местного барона, имелась ратуша, совмещавшая функции торгового представительства, суда и арсенала. Имелась церковь и торговая площадь перед нею. Для любителей старины имелись остатки земляного вала и городских укреплений, а также какие-то живописные развалины, высившиеся возле кладбища. Большинство домов Хочева стояли вдоль одной-единственной длинной улицы и отходящих от нее во все стороны переулков разной длины, так что в плане Хочев походил на многоножку, у которой все конечности разного размера.

Мы проехали вдоль главной – и практически единственной – улицы, любуясь домами. Большинство было двухэтажными – либо особняк местного богатея, либо на первом этаже располагалась лавка, а наверху жили ее владельцы. «Бакалея», – оповещали вывески, – «Портновское дело», «Булки», «Скобяные товары», «Сапожник», «Три рака»…

– Зайдем? – кивнул пра Михарь. – Горло промочим, местные новости узнаем…

– Зачем?

– Это вы у нас абориген, а мне интересно!

С этими словами инквизитор спешился и, привязав лошадь к заборчику, прошел внутрь.

Я замешкался, озирая улицу с высоты седла. Вот, значит, тот город, где после распределения работала Дорис Крама? По сравнению с Большими Звездунами – дыра дырой. Почему девушка оказалась здесь? Не нашлось местечка получше или она тут пыталась скрываться… От кого? Есть ли тут связь с ее смертью? Подумать только, она всего на два года старше тех девушек, у которых мне случалось принимать экзамены. Интересно, получит ли кто-нибудь из выпускников работу именно в Хочеве? Или уже есть кто-то на примете? Гильдия должна следить за перемещениями своих членов, и, как явствовало из документов, которые мне предоставил магистр Бруно Черный, действительно отслеживала перемещение некромантов по стране и за ее пределами. Дорис Крама должна была в конце месяца писать в канцелярию отчет с приложением членских взносов. Если в конце этого месяца отчет не будет прислан, гильдия пошлет своего наблюдателя. Тот разбирается на месте, отвозит мэтру Бруно сведения о том, что в Хочеве есть вакантное место – и туда направляется первый же некромант, попросивший помочь ему.

Кстати, а от чего она умерла? И кому, кроме ее сменщика, была выгодна ее смерть?

В голове начал вырисовываться некий план, и я решил войти в «Три рака».

– Груви, вас только за смертью посылать! – приветствовал меня пра Михарь из-за столика.

– Настоящего некроманта никого никуда посылать не надо. Скорее, он сам способен так послать, что мало не покажется!

– Он еще и огрызается, – покачал головой инквизитор. – Что, глотнули местного воздуха? Осторожнее! В провинции он сильно попахивает скукой.

– Вы много времени провели в провинции?

– Достаточно, чтобы не успеть принюхаться.

– А вот по-моему, – я придвинул табурет, сел напротив, – это столица слегка дурно пахнет.

– Чем же? – на меня уставилась пара ясных холодных глаз.

– Властью, – не задумываясь, сказал в ответ. – Пороком. Силой. Ложью. Унижением.

– Хватит-хватит, я понял и признаю поражение, – инквизитор миролюбиво выставил ладошки. – Что будете пить? Я заказал «Букет семи трав».

– Это вино?

– Скорее, местная настойка на основе цветочного меда, если я правильно понял монолог трактирщика.

Тот, легок на помине, уже тащил кувшин, прижимая его к себе локтем. В руках, кроме того, он нес два стакана, тарелку с какими-то поджарками, ноздреватый деревенский сыр и хлеб. Ловко выставив все это на стол, погнулся в полупоклоне:

– Кролик сейчас будет доставлен, господа!

– А что, любезный, некроманты в вашем городе есть?

Трактирщик вздрогнул.

– Нек…нек…некроманты? – его глазки забегали из стороны в сторону, будто кто-то дергал за ниточки. – А…э-э…

– Так да или нет?

– А в-вам зачем?

– Да или нет?

По опыту знаю, что большинство местных жителей даже не ведает о том, что на соседней улице обитает некромант. Однако, если им надо найти представителя этой редкой профессии, находят дом с первой попытки. Вот и трактирщик замер, как парализованный, хлопая глазами и силясь изобразить мыслительный процесс.

– Не о том вы речь завели, брат, – мой сотрапезник тем временем разлил в стаканы темно-желтого цвета жидкость с характерным запахом меда, полыни и самогонки. – Давайте лучше спросим, не освободилось ли в последние две недели где-нибудь на окраине, желательно поближе к кладбищу, одинокого домика?

– Кк-кладбище? – заикаясь, пролепетал трактирщик. – А в-вам зачем?