Текст книги "Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Ведьмак подъехал к лежащему на снегу ребенку вплотную. Мерин под седлом нервно дергал ушами, вздрагивал шкурой, но двинуться с места боялся. Даже с ноги на ногу не дерзал переступать. Смерив глазом расстояние между собой и личем, и прикидывая, сколько секунд продержится, если поведется на эту ловушку, ведьмак спешился одним прыжком, перекинув ногу через переднюю луку седла.

Лич стоял неподвижно, как обломок ствола. Наклонившись, ведьмак поднял ребенка. Малыш оказался довольно крупным и холодным.

«Замерзла, бедняжка!» – подумал он, и ощутил неожиданное чувство жалости к маленькому существу.

«Наина будет довольна, – это была вторая мысль. – Она давно хотела…»

– Стой на месте, – предупредил лича. – Иначе я успею размозжить отродью голову.

– Не посмеешь.

Сам ведьмак был об этом иного мнения, но спорить не стал. В конце концов, это действительно только ребенок. Но дети вырастают. И становятся теми…

Становятся теми, кого из них воспитали взрослые. Не всегда сын отпетого негодяя вырастает похожим на отца – если отец ушел из жизни отпрыска и не оказывает на него влияния. Как и дочь вполне благопристойных родителей может пойти по кривой дорожке, если ее отнимут у отца с матерью и отдадут на воспитание не к самым лучшим людям. И из этой дочери ведьмы вполне может получиться… хм…

– Я возьму ее…

– Его.

– Кого?

– Мальчик, – лич кивком головы указал на ребенка. – Сын.

Ведьмак был профессионалом и вздох облегчения сдержал. Еще лучше. Сын ведьмы колдуном не станет. Таковым окажется только его внук, а то и правнук – то есть, следующий мужчина в роду. Но и из колдуна можно воспитать превосходного ведьмака, как когда-то воспитали его самого…

Мимолетное воспоминание о детстве – его отрывают от родителей и отдают в чужие руки – решило дело. Мужчина попятился, одной рукой прижимая к себе дитя, и продолжая держать меч наготове. Но лич не шелохнулся. Опустив руки, весь какой-то поникший, словно выдернули из спины позвоночник, он стоял и смотрел, как уходит человек, унося человеческое дитя к людям.

Если хочешь спрятать дерево, прячь его в лесу.

Ночка выдалась – ух, давно ничего подобного не было. И конечно, я проспал. И, конечно, явился к шапочному разбору. Бочком, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания и молясь всем богам вообще и Ладу в частности, чтобы об отсутствии одного из послушников на заутрене осталось незамеченным, проскользнул в ворота монастыря. Завтрак я тоже пропустил, и старательно выдумывал аргументы, которые могли бы меня обелить. Ибо в моем случае сказать правду ну никак нельзя. За то, что произошло сегодня, по головке не погладят.

Впрочем, быстро выяснилось, что всем не до меня. В воздухе витали эманации тревоги, окрашенные в оттенки недоумения и благородного негодования – от: «Почему это случилось именно с нами, здесь и сейчас?» – до: «Так вообще такое могло произойти?»

Любой некромант просто обязан уметь улавливать мысли и чувства, ибо иногда приходится работать с живыми людьми, и их настроение во многом может повлиять на исход дела. Скажем, вызвали для упокоения мертвяка, а в чувствах заказчика, кроме страха, еще и радость – значит, не все так просто с этим упокоением. Или страх – он тоже бывает разным – от страха перед упырем до страха, что расследование вскроет его собственное преступление. Официально, я не имею права использовать некромантию – без знака гильдии, вычеркнутый из ее рядов, практически уволенный с работы, в этом случае я становился самозванцем, и любой бродячий некромант, колесящий по большим дорогам и подрабатывающий, где придется, будет предпочтительнее меня. Его, во всяком случае, не сдадут в Инквизицию, а вот мне светит карцер за нарушение трудовой дисциплины. Но лучше действительно загреметь в подземелья с перспективой вылететь из монастыря на все четыре стороны, чем и дальше притворяться тем, кем я не хочу быть. Я – некромант, а некроманты, как и ведьмаки, бывшими не бывают!

В общем, рискнул и применил свои способности. И сразу уловил эманации смерти. Не то, чтобы тут побывала моя ревнивая супруга, хотя и она, да, тоже – аромат ее «духов» не спутаешь ни с чем, и тот, кто хоть раз его учуял, это подтвердит! Просто… просто тут ночью кое-что произошло. Утром сие стало достоянием гласности, и общественность пребывала в страхе и недоумении.

На типа, вчера вечером ушедшего в самоволку, никто не обращал внимания. И тип мог спокойно пройтись по монастырю, держа глаза, уши и мозги распахнутыми настежь. Да, смерть. Тут побывала Смерть. Зачем? Разве узнаешь? Мало ли, куда и зачем заглядывает незваная гостья? Отследить ее перемещение невозможно. Остается только встретить и принять ее с честью. Но тут, кажется, все обстояло не лучшим образом. Следы ее ощущались… хм… в кельях послушников?

Тихо направился в ту сторону. Ну да, не ночевал в своей келье. За два года такое случалось несколько раз – когда ваш покорный слуга предпринимал безнадежные попытки побега. Однажды больше трех суток провел на свободе, удирая от погони. Сдали меня свои же – некромантам ни к чему были трения с Инквизицией ради какого-то послушника. С тех пор я почти не пытался бежать – то есть, готовился, но так и не предпринял новой попытки. И вот – опять.

Возле келий присутствие Смерти ощущалось намного сильнее. Она приходила сюда. Но за кем или за чем? Ответ напрашивался однозначный. Ой, мама, во что я влип?

– Что тут происходит?

На меня обернулись сразу несколько человек. В глазах – удивление, недоумение, негодование: «И где тебя столько времени носило? Ты что, ничего не знаешь?» Быстро пересчитал глазами столпившихся в коридорах и у крыльца людей – в основном мои соученики, несколько старших инквизиторов и даже парочка гражданских лиц из числа постояльцев гостиницы. У одного на форменной куртке герб Гневешей – граф Марек Гнезнинский прислал своего представителя.

– Что тут происходит? – повторил чуть громче, не слишком надеясь на ответ.

– Брат Груви, – поинтересовался один из наставников, – можно узнать, где вы были?

– Там, – неопределенно махнул рукой. – Интересы следствия в отсутствие моего непосредственного куратора требовали…

– В отсутствие вашего непосредственного куратора, – не моргнув глазом, проглотил шпильку инквизитор, – интересы следствия требовали вашего присутствия на территории монастыря.

– Почему?

– Вас искали вчера вечером, брат Груви. Очень долго искали, но никак не могли найти.

Бес! Бес! Легион бесов! Вот так всегда – стоит чуть отвернуться и…

– Интересы следствия, – повторил я, решив сопротивляться до последнего. – И о том, какие шаги я предпринимаю в расследовании дела, я обязан отчитываться только своему непосредственному наставнику. Во избежание утечки информации.

– Не сомневаюсь, – кивнул инквизитор, – что вы так и сделаете. Надеюсь, ваше дело там завершено?

– Да, вполне.

– В таком случае вам будет небезынтересно узнать, что вам есть, чем заняться в оставшееся до возвращения пра Михаря время.

Он явно намекал на то, что тут произошло в мое отсутствие. Нехороший знак.

– Вчера вечером, перед самым закрытием ворот, к нам приехал человек. Он искал вас. У него были какие-то важные новости. Мы, не зная, где вас искать, отправили его к вашей келье – приезжий уверял, что может, как говорится, «взять след».

– И?

– На другое утро он был найден мертвым. В вашей келье.

Глава 16

Не помню, как долетел до лазарета. Брат-лекарь возился в подсобке – маленькой комнатке, примыкавшей к его лаборатории, где он держал наготове свои мази, настойки и притирания. Вопреки распространенному мнению, что в монастырях лечат исключительно постом и молитвой, тут и медицина широко распространена. Другой вопрос, что многие снадобья используются исключительно для внутреннего употребления, рецепты за пределы монастырей не выходят и за разглашение оных следует отлучение и кара. А те, что разрешено продавать простым смертным, иногда настолько просты, слабы в действии и примитивны, что молитва и пост порой оказываются действеннее. Нет, конечно, в небольших отдаленных монастырях, где десяток монахов в землянках влачит существование на пожертвования от местного населения, и не встретишь толкового целителя, но в крупных обителях лекарями становятся специалисты и настоящие мастера своего дела.

Такой был и у нас, и, хотя я редко заглядывал в его владения, всякий раз до самых печенок прохватывала ностальгия – кое-какие ингредиенты были теми же самыми, что и в лаборатории мэтра Кубика. Только тут им находили иное применение – принимали наружно вместо того, чтобы, например, выпивать.

– А, брат Груви, – приветствовал меня лекарь. – Вы уже знаете?

– Что в моей келье умер приезжий? Да.

– У, а я-то хотел вас удивить…

– У вас еще представится такая возможность, – кивнул я. – Просто скажите, кто этот человек.

– Судя по некоторым признакам, некромант.

Бес.

«Еще один!»

– Кто?

– Я надеялся, что вы мне это скажете, – пожал плечами брат-лекарь. – Он назвал свое имя, но подозреваю, что оно не настоящее. Какого нормального человека будут звать «Режиком Заножу»?

«Режик Заножу»… Да, действительно, имечко то еще… Но некроманты иногда после получения магистерского звания меняют свои имена. Тот же Бруно Черный когда-то явно имел другое имя. А Дорис Крама серьезно хотела сменить имя на Марджет… Почему бы и этому Режику в детстве не откликаться, скажем, на Ивора? Но среди моих знакомых не имелось ни Режиков, ни Иворов…

– Простите, а кому он это сказал?

– Да привратнику, когда приехал. Но назвал ваше имя, брат, почему его все-таки пропустили внутрь.

– Он приехал, – это был не вопрос, а уточнение.

– Да, вчера вечером, около семи часов.

Бес! Я в семь часов летел по городу, сломя голову, торопясь на свидание с девушкой. Вот что значит, отвлекаться на личную жизнь! Из-за этого я потерял свидетеля…

– Я могу его увидеть?

Брат-лекарь кивнул и, быстро заведя на столе порядок, жестом пригласил следовать за ним.

Пришлось опять спуститься в подвал, где в прохладном воздухе сохранялись тела. Тот труп, с которого все началось, давно уже захоронили на освященной земле кладбища, а на его месте лежал…

Я прислонился к стене, хватая ртом воздух. Сил не оставалось даже для ругани.

– Вы его знаете, брат? – лекарь внимательно следил за выражением моего лица.

Оставалось только кивнуть. На столе, запрокинув голову так, что торчал острый кадык, лежал тот, кого я несколько дней назад знал, как Руно Беста, бродячего некроманта, проезжавшего мимо городка Хочева.

– Некромант, значит, – кивнул брат-лекарь, услышав мои сбивчивые объяснения. – Как тот…недавний. Не хотите посмотреть получше?

Пришлось подойти, склониться над телом. Руно Бест был мертв окончательно и бесповоротно. Тело успело остыть, слегка закоченело. С момента смерти прошло несколько часов. Я потрогал руку, которая когда-то сжимала направленный на меня меч. Эта рука торчала вверх, согнутая в локте. Сам Руно выгнулся, упираясь в столешницу не затылком, а макушкой. Ноги слегка скрючены.

– Он… вы его нарочно так уложили?

– Нет. Тело застыло в этой позе. Мы пытались что-то изменить, но…

Жестом велел брату-лекарю замолчать. Задумался. Было в этой позе что-то странное. Ясно, что смерть была неестественной. Его убили, и убили необычным способом. Но почему?

– Его нашли в моей келье?

– Да.

– Что он там делал?

– Ума не приложу. Ждал вас, наверное. Вы же обычно возвращаетесь ночевать…

Только не в последнее время. То командировка в Хочев, то «показательная» отсидка в подвалах тюрьмы, то свидание «с продолжением». Но монастырский устав суров – если не ночуешь в келье, будь добр объяснить причину отсутствия. И надо же было такому случиться, что все произошло в единственную ночь, когда я отсутствовал без уважительной причины!

– В ту ночь меня там не было.

Мысли закрутились с бешеной скоростью. Почему погиб Руно Бест? Потому, что оказался не в том месте не в то время, и неведомый убийца просто нас перепутал? Тогда выходит, что его убили вместо меня. Но если я тут ни при чем? Если Руно просто что-то узнал лишнее и поплатился за это знание? И я все равно при чем – ведь это мое имя назвал он привратнику. Это ко мне в келью его проводили. Это меня он ждал. И это на меня был нацелен удар неведомого убийцы. Но почему? И пра Михарь, как назло, уехал…

– Пра Михарь не говорил, когда вернется?

– А он уехал? Не знал. И когда?

– Вчера на рассвете.

Вчера. Сутки прошли, а столько миновало. Я слегка растерялся. Нет, страха не было. Просто понял, что судьба поставила меня перед необходимостью кое-что предпринять. И действовать надо было немедленно. Но проблема в том, что путь я видел только один.

– Ничего тут не трогайте, – бросил отрывисто и направился к выходу.

Мысли не поспевали за телом, так что действовал я, не рассуждая. Все рассуждения придут на ум позже, когда остановлюсь и оглянусь назад на то, что натворил. Может быть, даже хватит времени и сил, чтобы ужаснуться тому, что сделал. А может, раздуюсь от гордости.

Первым делом я направился в собор. Между заутренней и ранней обедней была небольшая пауза, во время которой послушники наводили порядок. Чеканя шаг, прошел к алтарю, торопливо выдернул из подсвечников несколько свечей, выбирая те, которые прогорели меньше, чем наполовину. Сунул нос в ризницу. Нет, тут ничего брать не буду. Развернулся и ринулся к выходу прежде, чем меня окликнули.

Оттуда – на кухню. Брат-повар с помощниками готовил обед. Один из монахов застыл с разинутым ртом, когда я молча вынул у него из руки нож, попробовал остроту пальцем и забрал трофей с собой.

Дверь в библиотеку распахнулась с одного пинка. Отца-библиотекаря на месте не оказалось. Удача.

– Шестой левый стеллаж от главного коридора, – с порога рявкнул я. – Знак свиного рыла на торцевой стене. Третья снизу полка, вторая справа книга. Маленькая такая, толстая. «Карманный справочник заклинаний». Быстро!

– У вас есть разрешение, брат? – подновлявший что-то чернилами в тексте толстого фолианта послушник поднял голову от работы.

– Быстро!

– Без письменного разрешения брата-библиотекаря не могу вам ее выдать.

– Идиот. Если я точно знаю, где стоит эта книга, значит, имею право и наверняка уже ею пользовался. Ведь все книги у брата-библиотекаря всегда стоят на одних и тех же местах! И «Карманный справочник» и прежде стоял там. И должен стоять там!

– Хорошо, – послушник встал не спеша и явно стараясь потянуть время в надежде, что придет его начальство. – Но если ее там нет…

– Просто. Принеси. Книгу, – процедил сквозь зубы, стараясь не поддаться панике. Я терял время. И удача в любую лишнюю секунду могла повернуться другой стороной. И поди угадай, какая секунда лишняя!

Нога за ногу, помощник библиотекаря ушел в проход между стеллажами. Он поминутно оборачивался, замирал, к чему-то прислушиваясь, и ужасно хотелось заорать: «Шевели копытами!» Но я сдерживался. Было время подумать о том, что я хочу сделать. А сделать я хотел то, за что обычно в лучшем случае сажают в карцер лет на пять, а в худшем отправляют на костер. Но если это меня хотели убить и вместо этого попали на постороннего человека, я должен рискнуть.

Помощник вернулся, и выражение его лица было таким сложным, что одним словом не описать. Тут было безмерное удивление, глубокая задумчивость, подозрительность, равнодушие: «Ну, надо так надо!» – почти благоговение и еще целая буря чувств. Короче, система его ценностей только что рухнула и погребла под обломками остатки здравого смысла.

– Подумать только, – промолвил он, вручая мне толстенький синий томик. – Она была именно там, где я ее и нашел!

– Это потому, что я имею право на эту книгу, – подмигнул, забрал справочник и был таков.

По дороге пролистал немного, проверяя, все ли страницы на месте и нет ли помарок, исправлений или приписок типа: «Опечатка! Нужна черная кошка!» Заклинания тут собраны типовые, чуть ли не по шаблону сочиненные, и не все могут работать в устах каждого, кто решит их прочесть. Многие приходится перенастраивать для себя – менять ударения в словах, делать паузы, не сообразуясь со знаками препинания, а порой и менять сам текст. И каждый владелец такого справочника рано или поздно начинает вносить в него исправления. То есть, пролистав книгу, можно узнать, пользовался ли ею кто-то, как давно и часто. Кроме того, некоторые заклинания без этих исправлений вообще не работают. Там нарочно что-то пропущено, написано с ошибкой или добавлено лишнее слово. Так сказать, чтобы включать мозги некромантам. А то ведь бывшие студенты, сдав сессию, первым делом забывают все то, что зубрили перед экзаменом.

Да, пометочки были. Мелким аккуратным почерком чуть ли не на каждой странице было добавлено по два-три слова, а некоторые фразы осторожно вычеркнуты. Более того, на титульном листе внизу было ровным почерком выведено: «Собственность Матиуша Фроста». Матиуш… где я слышал это имя? Ну, спасибо, Матиуш Фрост, кем бы и где бы ни был. Ты существенно облегчил мне задачу.

По пути к лазарету сделал еще один небольшой крюк – к своей келье. Возле нее обнаружился пост – пара монахов стояла в коридоре с каменными лицами. Охрана, мать их так и эдак!

– Э-э…

– Не велено! – хором гаркнули они, сразу угадав, что мне надо.

– Кем не велено?

– Отцом-настоятелем никого не велено пускать!

– Но я жил там! Я могу забрать свои вещи?

– Нет. Ждем эксперта, который должен там все осмотреть и принять решение…

– Решение о чем? О том, вернут ли мне мои запасные кальсоны? И носки давно пора менять… я уж молчу про учебники, письменные принадлежности и деньги! И еще – у меня кот жил. Вы кота не видели?

Охранники переглянулись. Да, про кота спросил просто так, для отвода глаз, потому что пришел за своим оружием. Зверь частенько исчезал на несколько дней – то ли ему стало со мной скучно, и он исподтишка подыскивал себе нового хозяина, либо просто мелкой нечисти не нравилась окружающая атмосфера. Дух в монастыре, например, тяжкий или наоборот, благочестия слишком много.

– Не было кота. А что?

– А то, что если он без еды сдохнет, вонять будет на всю округу.

– Не сдохнет. Эксперт послезавтра приезжает. Что ему будет за трое-то суток?

Что будет? Все, что угодно. Но спорить времени не было. Значит, обойдемся тем, что есть. Свечи, нож, книга заклинаний и – самое главное – некромант в наличии, значит, удача улыбнется все равно. В полевых условиях порой не имелось даже этого.

Брат-лекарь встретил меня с любопытством. Я торопливо расставил свечи на столе вокруг покойника, пролистал книгу, отыскивая нужное заклинание. Там стрелочками отдельные абзацы предполагалось поменять местами. Что это даст? Сейчас узнаю.

– Брат, что вы делаете?

– Свою работу. Собираюсь допросить этого мертвеца о причинах его смерти.

– Но разве это возможно?

– Друг мой, – мне удалось выдавить теплую улыбку, – все когда-то случается. И все когда-то случается в первый раз, правда, не всегда с нами и не всегда вовремя. Если мы с вами до сих пор не видели дождя из лягушек, это не значит, что где-то когда-то такого не было. Не болтайте под руку, а лучше помогите!

– Что я должен делать?

– У вас есть настойка белладонны?

Брат-лекарь кивнул.

– Отлично. Возьмите двадцать капель настойки, добавьте порцию маковой росы, если есть – а нет, так любого сонного настоя. И все это разбавить стаканом крепкого вина. И принести мне.

– Уверены, что вам нужен настой сон-травы?

– Уверен. Действуйте. И – да, веревка нужна. Любая, но длиной не менее двадцати локтей.

Защитный круг против нежити необходим при любой работе. Многие ведьмаки носят на лбу обручи – не столько для красоты, сколько для того, чтобы никто посторонний не мог проникнуть в мозги человека. Надо, кстати, попробовать предложить кое-кому такой способ.

То и другое сыскалось быстро. На всякий случай прикрутив труп к столу, остатками веревки замкнул стол с мертвым телом в круг, махом выпил предложенную смесь и жестом приказал брату-лекарю забиться в уголок и не шевелиться. После чего взмахом руки зажег все свечи и, встав в ногах трупа, стал размеренно начитывать заклинание.

В подземелье зазвучали хорошо знакомые слова. Голос задрожал. Вот уж не думал, что когда-нибудь еще придется вспоминать старое! Я все-таки некромант. У меня в раннем детстве нашли дар чувствовать и чуять мертвых. Четыре года назад я доказал свою силу в Больших Звездунах, когда чуть ли не в одиночку остановил толпу живых мертвяков. Пусть делают со мной, что хотят, но здесь и сейчас я делал свою работу, то, к чему лежала душа. И ощущал небывалый подъем и уверенность в своих силах.

– Слушай меня! Внимай мне! Повинуйся мне! – какие родные, привычные слова. – Властью, данной мне, призываю тебя…

Запахло вереском и медом. Возле уха зажужжала пчела. Они вечно кружат над зарослями вереска, наполняя воздух мерным гулом. И вечно цветет медвяный вереск…

…Он стоял посреди цветущего луга и озирался по сторонам, явно не понимая, где находится. Вздрогнул, услышав шорох, обернулся через плечо. Глаза его расширились – он смотрел и не видел. Не понимал, что происходит.

– Руно! Руно Бест! – пришлось позвать шепотом. – Слышишь ты меня?

– Слы-шу, – с усилием отозвались губы мертвеца. Тот, кто стоял посреди цветущего вереска, в тревоге нахмурился. Рядом приглушенно запищал брат-лекарь.

– Отвечай мне.

– Спраш-ши-вай.

– Кто загнал тебя сюда?

– Я, – на челе того, кто стоял среди вереска, отразилась напряженная работа мысли, губы трупа при этом тихо шевелились, – не понимаю… Меня никто не гнал!

– Хочешь сказать, что сам шагнул на ту сторону?

– На ту? – он выглядел растерянным. – Я ничего не заметил.

Дух лгать не может. Дух всегда говорит правду. И если он действительно ничего не заметил, значит, дело плохо. Значит, тот, кто желает моей смерти, достаточно могущественен, чтобы скрыть свое присутствие от некроманта с дипломом. И, как ни печально, шансов справиться с ним никаких.

– Но ведь ты что-то слышал после того, как вошел в ту келью?

– Кел-лью, – по слогам повторил дух. – Келью помню. Меня проводили. Я вошел. Осмотрелся…

– Ничего не трогал? – официально защиту от нежелательных проникновений ставить запрещалось, но несколько охранных артефактов удалось распределить по жилплощади. И если он нашел хотя бы один…

– Ничего. Только к столу присел. Ждал. Долго ждал. Устал. Хотел спать.

– Хотел спать или захотел спать? – допытывался въедливый я.

– Захотел, внезапно, – подумав, сообщил дух.

Уже теплее. Значит, убийца наслал на жертву крепкий сон. Поэтому он ничего не ощутил. Убийство произошло позже, когда некромант уже крепко спал.

– А когда ты спал, тебе что-нибудь… снилось?

– Снилось. Женщина. Молодая, красивая. Взялась словно ниоткуда. Наклонилась, дотронулась до плеча…

– И все? – был готов удушить духа, который вздумал цедить слова по ложке, когда надо все ведро.

– Не все. Сказала, – он задумался, – пора, мол, уходить. Мол, тут ужасно неудобно, но все поправимо. Я встал. Она взяла меня за руку, – у трупа дернулась правая рука, – и повела.

– Куда?

– Не знаю. Сюда. Привела. Исчезла, – дух опять оглянулся. – Где это я?

– Там, где тебе и положено быть!

– Это…вересковые пустоши? – дух огляделся. – Странно. Скольких я сюда отправил, а вот чтобы самому… значит, это случилось?

– Что? Смерть? Она приходит за всеми.

А однажды и за мной. И это будет единственный случай в жизни, когда я не обрадуюсь визиту моей жены. Ибо там, за гранью, после первого же глотка верескового меда, от моей памяти не останется ничего. Бесплотный дух сядет на праздничный пир и будет пировать до тех пор, пока…

Размечтался, наивный! Не сядут рядом с тобой твои дети. Внебрачная дочь, может быть, и появится, но вот сыновья… Где они? Не так уж много женщин было в моей жизни, и ни одна не порадовала известием, что некий Згаш Груви в очередной раз стал папашей. Даже Руна Беркана, в позапрошлом году страстно мечтавшая родить ребенка, и та пропала без вести. Я писал ее брату Роберу несколько раз, но ответа не получил. Подозреваю, что мои письма перехватывала Инквизиция. А вот чтобы самому съездить в Добрин – об этом и мечтать не стоило.

– Смерть, – вернул с небес на землю голос Руно Беста. – Вот она какая… Ну, этого и следовало ожидать. Мне все говорили, что я умру не в свой срок…

– Все умирают в свой срок и той смертью, какая им написана на роду. Просто иногда смерть приходит в такое время и бывает такой странной, что люди сомневаются в правдивости пророчества.

– Но если бы не это… я мог бы жить?

– Не мог. Или прожил бы еще какое-то время, но все равно недолго – седмицу-другую или месяц.

– Все равно. Если бы не это…

Черты лица духа стали расплывчатыми – верный признак испытываемых им эмоций. Я припомнил самое главное:

– А почему ты оказался там? Не в то время и не на том месте?

– Он меня попросил.

– Кто? – сердце на миг замерло. Сейчас я услышу имя убийцы или…

– Згаш Груви.

Что? Ушам не верю! Хотя, я же для него сейчас существо с другой стороны реальности, то есть, без имени и всего прочего.

– Он просил помочь. Я обещал помощь. Я кое-что узнал, приехал, чтобы рассказать… Ждал Згаша Груви. Его не было. Вместо него пришла она. Смерть.

Так, становилось интересно. Смерть без видимых причин ни к кому не является. Чтобы молодой здоровый мужчина умер просто так? Должна быть причина.

– Ты помнишь, что было перед ее приходом?

– Ничего не было. Я приехал. Назвался. Сказал, что мне нужен Згаш Груви. Мне предложили подождать. Проводили сюда. Больше ничего.

– Больше ничего? – я слегка сосредоточился, мысленно приказывая духу подчиниться. – Отвечай! Что было перед тем, как ты вошел в келью?

– Ничего. Пригласили в трапезную, угостили с дороги. Вино.

Все. Дальше можно не продолжать. Его банально отравили. И – боги и бесы – как же это противно. И в то же время страшно. Выходит, что тут, в монастыре, рядом со мной, ходит тот, кому выгодна моя смерть?

– Кто это был? Кто угощал тебя вином?

– Монах.

Час от часу не легче. Выходит, я насолил кому-то из «собратьев»-инквизиторов? Ладно, эмоции потом. Лицо духа опять пошло рябью – ему трудно было оставаться на одном месте. Труп тоже начал дергаться – время выходило. Где-то запахло дымком костра – на далеком кургане уже накрыли столы для Руно Беста. Там ждали его. Пора.

– Слушай меня! Внимай мне! Повинуйся мне! – ковырнул ножом царапину на запястье, усиливая поток крови и привязывая духа к грани между мирами. – Отвечай!

– Да, хозяин… – труп затрепетал.

– Что ты должен был сказать Згашу Груви? С чем ты к нему приехал? О чем собирался говорить?

Слишком много вопросов. Слишком мало времени. Дух начал расплываться, труп несколько раз дернулся, протягивая скрюченные руки, заскрежетал зубами и завозился на столе, пытаясь встать. Но я озаботился прикрутить его веревками за локти и щиколотки к ножкам, так что ему оставалось лишь корчиться и рваться в путах. Те, кстати, уже трещали, поддаваясь нечеловеческой силе. Поднятый с помощью черной магии труп некроманта – опасный противник. Я не зря приказал брату-лекарю держаться подальше – в случае чего у него был шанс вырваться из подвала и поднять тревогу. У меня такого шанса не было. Да я и не хотел. После того, что сотворил в нарушение всех законов, меня все равно ждет наказание.

– Уу-у-уу… – завыл труп, корчаясь. Веревки затрещали сильнее. Одна уже начала перетираться о край стола. – Уу-у-убить…

– Згаша Груви?

Дух совсем утратил человеческие черты, превратившись в туманное облачко. Труп бесновался. Даже стол пару раз дрогнул под его напором.

– Но почему?

– Он знает… много. Он…о-о-оо…

Дальше был вой. Жуткий, нечленораздельный, сводящий с ума вой.

– Он идее-о-от… Он ско-о-оро-о… надо останови-и-ить… Згаш Гру-ууви… он…о-он… – только и удалось разобрать.

– Кто сказал? Имя, назови имя! – забыв все наставления, забыв весь свой опыт, рванулся к столу, чтобы по-простому схватить труп за грудки и, если надо, силой выбить признание. Но кроме повторяющихся фраз «он идет» и «надо остановить» не разобрал ничего.

– Откуда идет? Кто?

– Повелитель…недра…бо…о-о-о…

Стон, полный такой боли и муки, что в душе что-то дрогнуло. Я попятился, поднимая нож.

– Властью, данной мне… – если я сейчас это скажу, я больше ничего не узнаю, а меньше знаешь – крепче спишь и, скорее всего, под гробовой доской, – я приказываю… Уходи! Я отпускаю тебя!

– Спасибо! – крик, в котором смешались ужас и облегчение. – Спасибо, хозяин!

Дух Руно Беста опять обрел знакомые четкие черты и ринулся прочь, туда, где уже явственно виднелась струйка дыма над курганом. Тело последний раз дернулось и обмякло. Теперь оно было мертво окончательно и бесповоротно. Нет, дух можно вызвать и вторично, но, чем больше пройдет времени, тем больше верескового меда выпьет душа некроманта на пиру, и тем меньше памяти останется у нее.

Я попятился, прислонился к земляной стене затылком и лопатками. Сердце ходило ходуном. В голове царил сумбур. Узнать удалось немного.

Итак, грядет какой-то Повелитель. И некий скромный бывший некромант Згаш Груви может встать у него на пути. Встать на пути или встать рядом? Кого надо остановить? Великий и ужасный Згаш Груви – единственный, кто может справиться с неведомым Повелителем? Или, наоборот, в лице Згаша Груви Повелитель получит такого союзника, что небесам станет жарко? Слова Руно Беста можно понимать и так, и эдак. Если вспомнить, что за этот месяц на меня уже дважды пытались совершить покушение – и смерть приезжего некроманта в моей келье условно можно считать третьей неудачей – то ясно, что охота ведется именно на меня. И охотник находится прямо здесь, в монастыре. Но кто он? Явно не пра Михарь – он уехал. Да и к чему куратору убивать того, кого он столько раз вытаскивал с того света? Нет, кто-то еще. Вот только кто? В монастыре сейчас находится почти три десятка монахов, учеников инквизиторов и еще сколько-то послушников. И убийцей может оказаться любой.

Но тогда не понятно, как привязать ко всему этому смерти остальных некромантов? Не может быть, чтобы все они были ошибками. У судьбы или неведомого организатора покушений наверняка есть свои резоны. Как бы узнать?

Да, положение – хоть плачь!

Плач.

Тихий плач и поскуливание. Откуда?

С усилием выпрямился, без труда определив источник звука. Брат-лекарь забился в уголок и тоненько скулил, как потерявшийся щенок. Он пребывал в ступоре, и пришлось вспомнить кое-какие полезные навыки, выводя его из состояния шока. Ну да, да, попытался применить к нему исцеляющие методики! Но хуже, чем есть, мне уже не будет.

Наконец, взгляд лекаря слегка прояснился.

– Ч-что это было? – выдавил он, косясь мне за спину.

– Допрос свидетеля, – не стал отпираться. – Совершенный по всем правилам. Вам ничего не грозило, брат.