Текст книги "Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8

Городская ратуша имела такой вид, словно здание ни разу не ремонтировали с момента постройки. Каменное крыльцо разрушалось на глазах, крыша с одной стороны просела, и там торчали балки стропил, как изглоданные временем кости, проткнувшие шкуру трупа. Несколько окошек было заколочено, кирпичи стен крошились. Внутри, несомненно, все обстояло также – гнилые полы, потеки на стенах и потолке, отваливающаяся штукатурка, перекошенные, разбухшие из-за сырости, двери.

Но сам дом был красив. Перекрыть крышу, заметить трухлявое дерево на новое, подновить крыльцо, покрасить стены хотя бы изнутри, может быть, даже откачать воду из подвалов – и оно простоит еще сотню-другую лет.

Я прошелся туда-сюда, осматриваясь, и с каждой минутой чувствуя, что влюбляюсь в это здание. Мелькнула шальная мыслишка, что в таком доме можно было бы жить.

– Сколько же ему веков? – прошептал я.

– Почти пять сотен, – проворчал градоправитель. – Выстроен моими предками, когда Хочев был пожалован им во владение. После Войны Трех Королей город пришел в упадок. Прапрадеду пришлось перебраться из этого здания в дом попроще, а его отдать городу под склады, зал суда и архивы.

– И вам не жалко?

– А чего жалеть это старье? – пожал плечами градоправитель. – Только вид портит.

– Ну, как-никак, родовое гнездо…

– Да какое оно гнездо! Мои предки в нем лет двести не жили. Я что, особенный?

В ответ на это заявление осталось только покачать головой и вспомнить Анджелина Маса. Ратуша – бывшее родовое гнездо графов Масов – тоже была покинута его предками лет за двести до нашего знакомства. Более того – ее подожгли, чтобы уничтожить улики и расправиться с самим Анджелином. Но тот, вернув себе титул, занялся и восстановлением родового гнезда, и теперь уже второй год живет там с молодой женой. Ему было не все равно, а градоправителю Хочева – наоборот. А ведь даже на мой неопытный взгляд ремонт этого здания обошелся бы дешевле, чем ремонт ратуши в Больших Звездунах.

Но делать было нечего. Как говорится: «Кто платит, тот и заказывает музыку». За спиной выразительно кашлянул пра Михарь и незаметно ткнул меня между лопаток кулаком – мол, действуй, а я помолюсь. И действительно забормотал что-то по-латинянски, возведя очи горе.

– Ладно. Если не вернусь, просьба считать меня народным героем, – сказал я.

– А если вернетесь?

– Тогда пусть героями считают вас.

И переступил порог.

Внутри было темно, тихо, пахло плесенью, гнильем, мокрой землей, кошачьей мочой и еще чем-то столь же мало аппетитным. Под ногами хрустели осколки кирпичей, стекло, песок и мелкий мусор, нанесенный ветром через разбитые окна. Некромантское ночное зрение позволяло рассмотреть просторный зал, открывавшийся сразу из передней. Когда-то тут проходили пиры, сюда рыцари въезжали прямо на лошадях и устраивали свои забавы. Вон там, над головой, находились хоры. Оттуда можно было попасть на верхние этажи замка, прямиком в жилые комнаты. Но чутье подсказывало, что мой путь лежит вниз. Закладная жертва, как правило, делается в подвале, при закладке фундамента. На крайний случай, в основании стены и при этом всегда выбирается стена, противоположная входу. Когда сдавали теорию и практику жертвоприношений, у нас несколько билетов было посвящено именно закладным жертвам и способам их нейтрализации. Ибо высший пилотаж некромантии – когда жертва получает возможность свободно перемещаться по вверенной территории. Иногда закладной жертвой становится упырь – или жертва становится упырем. Во втором случае справиться с нею сложнее, ибо для нейтрализации такого упыря мало убить его самого – надо сначала разрушить то здание, которое он охраняет. В противном случае мы будем иметь чудеса регенерации.

А что тут? Я находился в здании уже почти четверть часа и пока не чувствовал ничего. То есть, ратуша – или замок – был пуст и свободен от всех потусторонних сущностей. А ну-ка…

Найдя подходящее местечко возле противоположной от входа стены, достал нож, осторожно начертил лезвием на полу пентаграмму, встал в центре и, шепча заговор, тихо порезал себе запястье. Упс-с-с… Больно. Отвык от подобных упражнений. Когда-то из-за шрамов на руках даже в самую жару носил рубашки с длинными рукавами, а теперь…

Тишина.

Помедлив, повторил рисунок в другом углу. Опять ничего.

Та же история случилась в третьем. Эдак я скоро весь пол изрисую! Интересно, как строители посмотрят на это «народное творчество»? И почему никак не реагирует на мои потуги сама закладная жертва? У нее в доме тут хозяйничают посторонние личности, а она… Где ее бесы носят?

Недоумевая, дошел до того, что стал ножом ковырять стену, выскребая окаменевший раствор из щели между камнями и отколупывая штукатурку. Ни один призрак не останется равнодушным к такому вандализму и примчится, чтобы надавать разрушителю по ушам. Но – опять ничего.

– Бес! – ножик скрежетнул по камню с противным визгом. – Поумирали они, что ли? Ау! Кто-нибудь дома?

Тишина. Только эхо мечется под сводами. Неужели, правда никого?

За ответом спустился в подвал. Лестница была старая, расшатанная. Пока лез, в голову не раз и не два заглянула мысль, что стоило бы позвать напарника – если она сломается, и придется падать, хоть будет, кому спасать. Но с другой стороны, звать свидетеля моего позора – некромант не сумел найти и обезвредить какую-то заштатную закладную жертву! – не хотелось. Меня же пра Михарь потом без соли слопает, до нервного срыва доведет подколками. Мол, и кто у нас тут такой опытный? Кто такой умный? Кто такой грамотный, ути-пуси!

Подвалы оказались затоплены. То ли остатки весеннего паводка, то ли канализацию прорвало. Хотя, скорее всего, верно первое. Или нет? Вдруг кому-то просто хочется, чтобы тут никто не жил? Под ногами чавкало самое настоящее болото, сапоги по щиколотку ушли в грязную воду. На поверхности что-то плавало, и я от души благословил темноту – не хотелось знать, что именно. Достаточно было ужасающей вони. Да, скорее всего, все-таки канализация. Ну, и еще гниющие тут много лет овощи. Кстати, так и не спросил, сколько лет ратуша уже не используется по назначению. Ни одни овощи не будут гнить дольше полугода. Или мусор сюда периодически подсыпают?

Вообще не понятно.

Прошлепал до одного из каменных столбов, поддерживающих низкий сводчатый потолок. Пентаграмму чертил на ощупь, помогая второй рукой. Вену вскрывал с осторожностью – не столько потому, что побаивался боли, сколько из опасения занести заразу. Грязища тут такая… Мазнул окровавленным ножом по камню, зашептал заклинание вызова…

С тем же результатом.

Опять никого!

Нет, этого просто не может быть! У такого старого – если не сказать «старинного»! – здания просто не может не быть закладной жертвы. Был в истории период, когда эти жертвы подкладывали всюду, где успевали, и где для этого находилось место. Клали детей, женщин, даже собак, кошек, кур и коров. Через пару столетий некроманты замучились их выковыривать и обезвреживать. Учебник по теории и практике жертвоприношений был написан именно по следам этих «изысканий». Интересно, в каком году точно построено это здание? Марджет наверняка знала – она же интересовалась всеми древностями, а тут такой памятник архитектуры…

– Згаш, ты тупой.

В подтверждение сего вывода треснул себя ладонью по лбу. Озарение пришло внезапно. Не было никакой закладной жертвы! Ее выдумала Марджет, чтобы хоть ненадолго оттянуть разрушение старинного здания. Мол, она не дает сломать древние стены, но за минувшие века накопила такую силу, что в одиночку ей не справиться. Вот если отыщется толковый помощник, тогда… И то, гарантии никакой… Уж извольте подождать, пока она ищет решение проблемы…

И градоправитель ждал. Ждал до тех пор, пока Марджет не погибла. А мы, как дураки, купились. И даже взяли задаток. Что же теперь делать? Из двух злотых один уже разменяли и наполовину потратили. И что-то мне подсказывает, что отдавать второй пра Михарь не станет.

Что же мне делать? Сознаться или нет? С одной стороны, любая ложь рано или поздно выплывает на поверхность. А с другой стороны, не хотелось портить начинание бывшей практикантки.

Ладно, рискнем…Где там у меня в сумке набор юного алхимика, честно украденный у Марджет?

Когда три часа спустя из дверей вывалился весь перепачканный, задыхающийся, еле стоящий на ногах я, все кинулись мне навстречу. Герой картинно обвис на подставленных руках и прохрипел, запрокинув к небесам бледное лицо:

– Задыхаюсь…

– Воздуха! Дайте ему воздуха! – завопили вокруг, теснее смыкая объятия. Я захрипел еще натуральнее, стал хватать ртом воздух, потом изобразил рвотный позыв, что привело к тому, что руки доброхотов разжались, и пришлось падать. На каменные ступеньки, между прочим!

– Ё-оу-у-у…

– Вам плохо, господин некромансер?

Нет, блин, мне хорошо! Я тут помираю, наглотавшись ядовитых испарений, измотанный, на пределе сил после жуткой схватки с ужасающим чудовищем, сам не понимающий, как и почему остался в живых, а они ёрничают. Но выговор пришлось оставить на потом, вместо этого протянув руки к людям:

– Помогите…

– А что там было? – поинтересовался градоправитель.

Я помотал головой, прикрыв глаза. Меня действительно слегка мутило – «набор юного алхимика» был прост и примитивен, так что для усиления эффекта пришлось пожертвовать здоровьем и разбавить его той водичкой, которая плескалась под сапогами.

– Не спрашивайте. Это слишком ужасно.

Голос прозвучал достаточно правдоподобно. Во всяком случае, градоправитель опасливо предположил:

– Вы ее не…

– Нет, – помотал головой. – Не смог. Родовое проклятье. Замку стоять нерушимым, пока будет жив хотя бы один из представителей вашего семейства, сударь. Как только ваш род прервется, ничто не помешает сломать эти стены.

Да, сочинил! Да, соврал! Но в борьбе с вандалами, разрушающими памятники архитектуры, все средства хороши.

– Скажу больше – ваш род может прерваться, если кто-то все-таки разрушит древние стены.

– Ох, – спал с лица градоправитель. – Что же делать? Я уже в воеводство отправил запрос на строительство… И нам утвердили смету…

– Употребите эти деньги на ремонт здания и осушение подвалов.

– Вы думаете?

Я только кивнул. Уж не знаю, о какой сумме идет речь, но в любом случае хотя бы на подвалы ее должно хватить. И на то, чтобы перекрыть крышу. А остальное не мое дело. Может быть, потомки градоправителя окажутся дальновиднее своего папаши. А может, всем через десяток лет станет не до того. В любом случае, разрушение старинного здания будет не на моей совести. И душа Марджет, где бы она ни была, этому порадуется. Надо, кстати, заглянуть в храм Свентовида на обратном пути.

Пра Михарь не выступал, пока я не распрощался с градоправителем, но стоило сделать шаг, как его цепкие пальцы сомкнулись на моем локте, заставив посочувствовать троллю. Только тогда такой же захват удерживал его за шею.

– Обопритесь на меня, брат…

– Пустите, – попробовал возразить, но безрезультатно. С тем же успехом можно просить разжаться стальные кандалы.

– Нет, что вы, – инквизитор сузил глаза и улыбнулся. – Вы так утомлены… еле стоите на ногах… Из чистой любви к ближнему и собрату своему я не могу допустить, чтобы вы окончательно лишились сил и упали посреди дороги. Позвольте, я отведу вас. Вы так утомились…

С этими словами он поволок меня прочь.

– Да ничего я не…

– Переутомились, – наигранно-заботливо вещал пра. – Замучились на тяжелой работе… заговариваетесь. Вам стоит недельку-другую полежать в теплой постельке…

Ага, в подвале на соломе! Для верности прикованным к стене толстой цепью.

– Или вовсе посетить лекаря…

Который в монастыре часто совмещает обязанности помощника палача. А может, пра Михарь будет по старой памяти пользовать меня сам? Ой-й-й…

– На вас просто лица нет, мой юный ученик…

Ну, еще бы! От таких перспектив.

– Держитесь! Осталось немного. Думаю, – он решительно отверг помощь заступившего дорогу слуги градоправителя, – нам стоит пройти до дома окольными путями, дабы иметь возможность подышать свежим воздухом и прийти в себя.

Ага. И заодно отыскать тихое, глухое местечко, которое к тому же обладает хорошей звукоизоляцией.

– А может, не надо?

– Надо, милый мой. Надо.

Мы свернули в один из многочисленных переулков. Дома тут тоже были добротные, как на центральной улице, некоторые в два этажа – внизу лавка, наверху жилое помещение. На одном доме, длинном, у ворот красовалась табличка: «Школа для мальчиков». Два соседних принадлежали местной знати, так что какое-то время мы шагали в молчании. Инквизитор по-прежнему цеплялся за локоть, и рука понемногу начала неметь.

– Прошу прощения, – сделал попытку вырваться, – но я хорошо себя чувствую…

– Нет, милый мой брат Груви, вы плохо себя чувствуете. Вы отвратительно себя чувствуете и просто не отдаете себе отчета в делах и поступках, – прошипел пра Михарь. – Что за представление вы там разыграли?

– Вы поняли?

– Догадался, ибо, в отличие от обывателей, видел настоящих инквизиторов за работой, а не шута горохового!

– Зато я спас здание от разрушения.

– Ага. И лишили нас честно заработанных денег. Кроме того, вы не подумали о том, что будет, если обман вскроется.

– Да кто его вскроет?

– Кто угодно. Мы тут всего на несколько дней, которые нужны только для того, чтобы прояснить кое-какие обстоятельства смерти Дорис Крама. После чего отправим запрос в вашу драгоценную гильдию по поводу нового некроманта. Сюда пришлют одного из выпускников, и он, желая выслужиться, в два счета докажет, что вы напортачили. И кого, вы полагаете, после этого не погладят по головке?

Жесткие пальцы, казалось, проткнули руку до самой кости, и я взвыл:

– Больно же!

– Ай-ай-ай! Некромант боится боли! А как же членовредительство, которому вы подвергаете себя на работе?

– Так то для дела, а тут… уф…Вы же бывший целитель, вы должны понимать, что…

– Что иногда боль организму необходима. Она дает знак, что мы не совсем уж бесчувственны. Что нам не все безразлично…

– Мне не безразлична моя левая рука!

– Только-то? Признаться, я думал о чем-то, более важном. Например, о совести.

– У кого чего болит, тот о том и-и-и…

Руку мне не просто сдавили, но еще и вывернули так, что хрустнул сустав. Память услужливо подсказала, что когда-то в Колледже у нас были курсы самообороны, но вспомнить приемы не получилось. Получилось только несколько раз дернуться и выдавить:

– Я больше не буду.

Сознаюсь, вырвалось глупое слово. Но оно подействовало. Тиски разжались, и я получил свою изрядно измученную конечность обратно.

– Я что хочу сказать, брат Груви, – инквизитор как ни в чем не бывало, прибавил шагу, – чтобы в следующий раз вы непременно советовались со мной, как старшим по возрасту и званию вашего куратора.

– Зачем?

Не думал, что мне ответят, и оказался прав.

До дома добирались в молчании, в молчании поглощали остывший обед – вернее, то, что удалось на скорую руку состряпать из остатков уцелевших продуктов. В молчании я стал собираться в Левый Нижний переулок – или где там обнаружился говорящий сарай, – когда раздался стук в дверь.

Справедливости ради надо упомянуть, что это был не первый стук в дверь, который раздавался с момента нашего возвращения от ратуши. Уже трое клиентов приходили, чтобы сделать заказ. Двоим из них когда-то обещала разобраться с их делами Марджет, но не успела. Третий был «новеньким», и я начал понимать, что работы предстояло много. То ли моя бывшая практикантка была безалаберной девицей и все забывала, то ли у нее впрямь было столько работы, что она сбивалась с ног. Расспрашивать обывателей смысла нет. Люди часто имеют превратное представление о работе некроманта. Они не знают, что некоторые дела необходимо совершать только в светлое время суток и вообще не браться за оные, если миновал полдень. А другие можно и нужно прерывать на самой середине, чтобы день-другой понаблюдать за произведенным эффектом. Не говоря уже о том, что после обряда нейтрализации упыря просто необходимо хотя бы час отдыхать, восстанавливая силы.

И вот этот очередной стук в дверь.

С пра Михарем мы все еще не разговаривали, но на сей раз по молчаливому уговору была моя очередь открывать, так что я поплелся в сени, распахнул дверь…

И на миг испытал чувство дежа-вю.

Передо мной стоял Гебриан Чернореченский, он же Дей Долл.

Это было почти четыре года тому назад, но врезалось в память, как будто все случилось вчера. Самое первое мое дело, заговор в Больших Звездунах. Барон Чернореченский был отчислен из Колледжа Некромагии за неуспеваемость и обвиненный в гибели одного из соучеников, но настолько мечтал стать некромантом, что в одежде, прическе, манерах стал копировать стиль рекламного плаката. Его природных талантов хватало только на то, чтобы играть роль и показывать дешевые фокусы. Заговор был раскрыт, барон был осужден, но приговор, благодаря знатности его рода, оказался мягким – пара лет в тюрьме и домашний арест пожизненно с частичной конфискацией имущества. Но городок Чернореченск находился в другом воеводстве. Да и барон пострадал во время подавления нападения упырей – его лицо теперь украшают такие шрамы, что хоть маску надевай.

И все равно мне понадобилось подключить логику и воспоминания, чтобы понять, что человек, стоявший передо мною, только похож на барона. Высокий, статный, темноволосый, загорелый, с окладистой черной бородкой, одетый по-походному. И с гильдейским знаком некроманта на груди.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – выпалил машинально.

– Нет, – жизнерадостно покачал головой гость, – это чем я могу вам помочь? У вас есть работа?

– Что?

– Ра-бо-та, – по слогам повторил он. – Я тут проездом, поинтересовался в трактире, есть ли работа для некромантов, мне и советовали обратиться сюда. Чем могу помочь?

«Закопать труп», – чуть было не брякнул в ответ, но вовремя сообразил, что «труп», сидящий сейчас в комнате, будет против.

– Ничем, – пришлось признать.

– Так не бывает, – жизнерадостно сообщил незваный гость. – Жизнь – штука сложная, и не со всеми проблемами мы можем управиться в одиночку.

– Ага, – кивнул в ответ. – Тогда проходи и взгляни сам на мою проблему!

Некромант разулыбался во весь рот, демонстративно поправил перевязь с мечом и живенько переступил порог…

…после чего столь же живенько чуть было не выскочил обратно спиной вперед, но натолкнулся на препятствие в моем лице.

Еще бы! Я вышел встречать его в обычном «гражданском» платье, а у стола сидел самый настоящий инквизитор, в рясе и со знаком на груди.

– А…э-э, – незваный гость слегка сбледнул с лица, – я, кажется, не туда попал…

– Туда-туда, – жизнерадостно подтвердило «препятствие», шлепнув его ладонью между лопаток. – Проходи…те, садитесь, чувствуйте себя, как дома…

– Но не забывайте, что вы в гостях, – кивнул пра Михарь. – Итак…

– Я ничего не делал! – напрягся гость.

– Это пока, – меланхолично заметил инквизитор. – До поры до времени никто ничего не делает. Потом все что-то делают постоянно. Вопрос не в том, что, а в том – для чего и как.

– Э-э, – гость обратил в мою сторону горящий взгляд, явно уверенный, что я частное лицо. – Я пока еще…Я вообще не понимаю, что тут происходит! Мне может кто-нибудь внятно объяснить, в чем дело?

Если он попробовал взять нахрапом, то действовать надо было раньше. Сейчас уже оказалось поздно строить из себя героя и спасителя мира.

– Вообще-то, вопросы здесь задаем мы, – улыбнулся пра Михарь.

– Вы?

– Он и я, – инквизитор кивнул в мою сторону с таким видом, что захотелось тут же перейти на другую сторону. Исключительно из вредности. Тем более, что некромант побледнел явственнее. Даже стало жаль парня, несмотря на то, что внешнее сходство с бароном Чернореческим все еще сохранялось. – Итак… Имя! Фамилия! Звание! Род занятий! – гаркнул пра Михарь таким тоном, что мне самому стало слегка не по себе.

– Бест, – выпалил некромант в ответ. – Руно Бест. Из Ростока. В смысле, родился в Ростоке. Тридцать лет… почти тридцать один. Не женат. По профессии некромант.

– Официально?

– Мм-м… почти. Амулет есть, могу показать, – не дожидаясь кивка, полез за пазуху, извлекая знакомый гильдейский знак на витой цепочке.

Пра Михарь холодно прищурился и кивнул мне головой – мол, убедись. Я осторожно наклонился над амулетом, потрогал кончиками пальцев, опасаясь брать его в руки и тем более требовать, чтобы означенный Руно Бест снял его с шеи. В некоторых случаях лишение амулета приравнивается к аресту и увольнению – уж мне-то не знать. На одной стороне был отчеканен герб Колледжа Некромагии с датой выпуска. На оборотной личный знак владельца – что-то вроде рисунка-символа – и номер выпуска, а также код, который присваивался всем студентам, закончившим обучение. И – самое главное – ладонь ощутила легкое покалывание.

– Знак подлинный.

– Еще бы! – фыркнул Руно Бест. – Я действительный выпускник Колледжа. Могу документы показать.

– Покажите, – милостиво кивнул пра.

Некромант приосанился и смотрел почти победителем, когда протягивал инквизитору несколько пергаментов, свернутых вместе и перевязанных бечевкой. По моим подсчетам, выпустился он из стен альма-матер года за четыре до меня. А документы выглядели, как новенькие. То ли так хорошо умел с вещами обращаться, то ли…

– Документы правильные, мастер Бест, – кивнул пра Михарь, внимательно прочитав их все до единого. – Только нигде не указано, в каких городах вы работали до сего дня.

– Во многих, – тот уже совсем расслабился и небрежно дернул плечом. – Сегодня здесь, завтра – там. Я, знаете ли, человек вольный. Сиднем сидеть на одном месте, мхом зарастать и спиваться от скуки в каком-нибудь заштатном городишке – это не для меня. Мне, знаете ли, больше по душе кочевая жизнь. Езжу по городам и весям, ни от кого не завишу, но всюду, куда ни приезжаю, стараюсь помогать людям.

Ну, все ясно. Перед нами был один из тех бродячих некромантов, которые в силу неких причин остались без постоянного места работы. Лет десять назад количество некромантов в стране и ближайшем зарубежье превысило все мыслимые пределы. Вакансий при приеме на работу было примерно столько же, каков и конкурс при поступлении – семь-восемь человек на место. В каждом городе сидело по два-три некроманта, не говоря уже о деревнях. Но рабочих мест все равно не хватало. А все потому, что Инквизиция протащила и заставила короля подписать закон, согласно которому на семьсот пятьдесят взрослых человек положен один некромант. И если в селении по последней переписи означено хотя бы семьсот сорок девять человек, персонального некроманта им не полагалось. С одной стороны, жители таких небольших поселков избавлялись от бремени кормить лишний рот, а с другой именно это уменьшило количество рабочих мест и усложнило жизнь работающих некромантов, вынуждая их обслуживать большие участки за то же жалованье. Пытаясь как-то бороться, многие заводили себе помощников, но помогало сие мало. Вот и появились бродячие некроманты. Они не имели своего угла и постоянного заработка и действительно болтались по свету. Большинство из них было не в ладах с законом – эти люди быстро привыкали полагаться только на оружие и многие понимали только язык силы. Кроме того, они официально не состояли в гильдии, ибо не платили членские взносы, поскольку у них не было постоянного места работы и, соответственно, фиксированного жалованья. Среди них было много авантюристов всех мастей, попадались бандиты с большой дороги, и считалось, что у них больше шансов быть арестованным Инквизицией.

Лично у меня было двойственное отношение к таким людям. С одной стороны, именно эту легенду использовал Дей Долл, когда четыре года назад пытался выжить из Больших Звездунов мэтра Рубана Куббика. А с другой – сам мэтр тоже какое-то время был бродягой. Ему крупно повезло, что в Больших Звездунах местный некромант был настолько стар, что уступил ему свою должность и ушел на покой. Но так везло далеко не всем. Четверо из пяти бродяг так и оставались бродягами до конца своих дней. Или бросали ремесло некроманта.

И сейчас передо мной верхом на табуретке сидел один такой бродяга.

– Как вы здесь оказались? – продолжал расспросы пра Михарь.

– Обыкновенно, – пожал тот плечами. – Ехал себе по своим делам, да и решил ненадолго завернуть в этот тихий городок. Места тут красивые, – кивнул он на вид за окошком. Заброшенный огород, покосившаяся ограда, заросший кустарником и бурьяном овраг – и за лугом кладбище. – А мне и говорят, что прежний некромант умер десять дней назад, а в ее домике вроде как кто-то поселился. А ведь всем известно, что наследовать некроманту опасно. Всякое может приключиться, – подмигнул он. – Вот я и решил заглянуть на огонек.

– Заглянули, – кивнул инквизитор.

– Да.

– А зачем?

– Ну… Вдруг помощь понадобится? Я же специалист…

– Спасибо, – кивнул пра Михарь снова, – что заботитесь о людях. Только нам ваша помощь не нужна. Сами справимся!

– Ой, ли! А вот мне сказали, что у моей коллеги было столько дел, что она просто не успевала со всем справиться. Моталась из конца в конец города, даже поесть забывала, так и надорвалась. А дела-то за десять дней не стало меньше, скорее, наоборот. Вот я и подумал, что надо помочь. Готов взять на себя половину работы. Доход тоже пополам – каждый плату за проведенную операцию забирает себе и лишь откладывает десятую часть в общий котел.

– Десятину, – кивнул пра Михарь. – Вот так запросто?

– А как же? Домик маловат для троих, – ежели вы, конечно, намерены тут задержаться. Посему надо расширяться. Да и если он освободится, все равно нужен ремонт. Дверь, я видел, еле держится. Хорошо, что это жилище некроманта – а не то воры бы уже тут прошлись вдоль и поперек. Полы опять же… ограда… запасы… конюшня вообще вот-вот развалится – успеть бы до холодов!

Он перечислял все мелочи, требующие ремонта, словно был придирчивым покупателем, а мы – двумя недобросовестными продавцами, пытающимися всучить ему лежалый товар.

– До холодов, – повторил инквизитор. – То есть, до осени. Но до нее больше четырех месяцев. Рассчитываете продержаться тут так долго?

– А почему бы и нет? – Руно Бест отвлекся от созерцания частично закопченной печи – последствия испорченного вчера завтрака. – Городок, конечно, зарос мхом, весь погряз в рутине и скуке, но если время от времени мотаться в центр воеводства на выходные, тут вполне можно жить. Вы же, небось, хотели приберечь это место для кого-то из своих? Так никого искать уже не надо. Я здесь!

– Вы – тот самый «свой человек», – недоверчиво уточнил пра Михарь.

– Нет, но могу им стать.

– Станете. Но не здесь и не сейчас.

– И что это значит? – улыбка Руно Беста начала гаснуть.

– Место занято.

– Кем? Вами?

– Не мною, – кивнул инквизитор. – И не им, – небрежный жест в мою сторону. – Мы уже отправили запрос в столицу, ждем, когда оттуда пришлют специалиста.

– Какого-нибудь зеленого выпускника, не отличающего упыря от вампира*? Да и когда еще это будет! Небось, месяца два сиднями сидеть придется. Да и кого еще пришлют – неизвестно. Может, слабака какого-нибудь, первого попавшегося. А тут – я. Готов работать, и искать никого не надо.

(*Поясняю еще раз: упырь – живой мертвец, вампир – человек, больной вампиризмом. Однако, по новой классификации теперь это одно и то же. – Прим. Згаша Груви.)

– Нет.

– Уверены? Готов на два месяца испытательного срока.

– Нет. И советую покинуть этот дом, пока вам еще вежливо предлагают это сделать.

– А если нет? – некромант все еще улыбался.

– Если нет… Вы будете очень хотеть уйти. Просто мечтать о том, чтобы оказаться за порогом и бежать отсюда. Но вам никто не даст такого шанса.

На мгновение показалось, что приезжий будет настаивать – такое у него стало лицо – но в следующий миг Руно Бест легко поднялся с табурета и усмехнулся:

– Понял, не дурак. Вы меня выгоняете?

– А если и так, что с того?

– Ничего, – он улыбнулся еще шире. – Я уеду. Конечно, хотелось бы задержаться именно тут, раз уж приехал, но… В конце концов, не все ли равно. На мой век таких выморочных мест еще хватит. Найду получше… поинтереснее. Глупо хвататься за первое попавшееся… Документы?

– А?

– Документики мои можно забрать? – он протянул руку за пергаментами.

Пра Михарь молча протянул ему свитки, и Руно Бест деловито обмотал их бечевкой.

– Я же все понимаю, – бормотал он старательно. – Я же, несмотря ни на что, все-таки добропорядочный гражданин, пусть и без определенного места жительства. Я все понимаю – и про неприятности с законом, и про вольную жизнь, и про то, что тут происходит… Все понимаю, но хочу, чтобы поняли и окружающие. Вот так, – увязал узелок на бечевке, усмехнулся, отступая к дверям. – Что ж, счастливо оставаться. Желаю успехов… не важно, кому.

Мимо удивленного меня он прошел, как мимо пустого места. Было слышно, как в сенях хлопнула дверь. Еще минуту или две спустя послышался глухой стук копыт – Руно Бест уехал.

Уехал…

Сорвавшись с места, я с такой скоростью кинулся к распахнутому окошку, что свалил стоявший на подоконнике горшок с нашим ужином. Высунулся до половины, озираясь и силясь определить, в каком направлении он отбыл. Отсюда было два пути – либо по переулку до центральной улицы, либо в противоположную сторону, через овраг до кладбища и дальше в поля. Можно, конечно, направиться в третью сторону, но там раскинулись огороды. Всаднику слишком часто пришлось бы поднимать коня, заставляя перепрыгивать через ограды. Да и по грядкам не поскачешь, если не хочешь переломать ноги коню. Но нигде не было ни следа.

– Уехал, – повторил я, нехотя возвращаясь в комнату.

– Уехал, – повторил пра Михарь странным тоном.

– Слишком быстро он уехал.

– Еще бы. Испугался злобных инквизиторов.

– Злобного инквизитора, – поправил с раздражением. – Ничего он не испугался. Он просто решил не связываться, не тратить на нас время.

– И что это значит?

– Что он знает больше, чем говорит. «На мой век таких выморочных мест с лихвой хватит»! Пару лет назад ни один бродячий некромант не произносил таких слов даже мысленно. «Глупо хвататься за первое попавшееся» – добавил он потом. Что это значит? Что он уверен – пустых мест скоро будет много, очень много!

– И?

– И, – меня начало бесить спокойствие пра, – и это значит, что он знает о том, что кто-то или что-то убирает некромантов. И что где-то наверняка вот-вот освободится еще одно место… Я должен ехать.

– За ним?

Вместо ответа кинулся собираться.

Инквизитор помалкивал, не двигаясь с места и только следя за мной взглядом. Был момент, когда казалось, что он хочет что-то сказать – это в тот момент, когда я остановился над табуретом, где сидел гость. Наклонился, провел ладонью над сидением, сосредоточился…