Текст книги "Святополк II. Своя кровь"

Автор книги: Галина Романова

ЭПИЛОГ

Пасха наступила ранняя – на деревьях только-только набухали почки, и над Днепром гулял прохладный не по-весеннему ветер. Но звенели колокола, курчавилась белыми барашками Перунова лоза – верба, и люди поздравляли друг друга с праздником.

В эти радостно-тревожные дни у Иванка и Зелги родился третий сын. Молодая женщина плохо перенесла роды, хворала, и Иванок неотлучно находился подле жены. Но в Великую ночь Воскресения ей стало лучше, и утром Зелга в первый раз смогла встать. Иванок вместе с женой отстоял праздничную обедню, а ввечеру пошел к Святой Софии поставить свечу за выздоровление жены.

Киев весело гудел, на улицах празднично одетые люди встречались, обнимались и христосовались. Не отказав обычаю, Иванок расцеловался с кем-то, но когда выходил из храма, на него чуть не налетел всадник. Два коня столкнулись, Иванковы отроки встали было на защиту боярина, но тот уже узнал встречного – им оказался сам Никита Малютич, боярин Святополка Йзяславича. На нем не было лица, он даже с испугом взглянул на давнего знакомого.

– Да что с тобой, Никита Малютич?! – воскликнул Иванок, когда они узнали друг друга. – Аль пожар где?

– Ты не знаешь? – боярин обернулся по сторонам. – Беда! – Что?

– Князь Святополк Изяславич скончался! – выкрикнул Никита Малютич. Оказавшиеся рядом люди, услышав страшную весть, стали собираться поближе, закричали знакомым, зовя их подойти. Не обращая внимания на толпу, Иванок схватил Никиту за рукав:

– Когда? Как случилось сие?

– Да неведомо! Князь еще на Страстной неделе в Вышгород уехал с женой, детьми и боярами, – переводя дух, словно за ним гнались, стал рассказывать боярин. – Жив был и весел… Отстояли мы всенощную и раннюю заутреню, потом обедали, а после обеда великий князь прилег на малое время – да и более не поднялся…

Иванок медленно выпрямился, выпуская локоть Никиты Малютича, перекрестился, чувствуя, как растет в душе странная боль, словно из него по капле эта смерть выдавливает жизнь. Люди вокруг тоже принялись креститься, перешептывались.

– И что же теперь? – негромко спросил Иванок. Никита крутнул головой:

– А я почем ведаю!..

– Князем новым кого кликнут?

У Никиты Малютича округлились глаза:

– О чем ты?.. Какой князь!.. А впрочем, – он как-то обреченно махнул рукой, – там Путята Вышатич да Никифор Коснятич за старейших, они и порешат… Должно, Святославичей позовут… А, оставь меня! – Нахлестнув коня, боярин продрался сквозь толпу и поскакал прочь по улице.

Иванок отправился домой, передал горькую весть домашним и выехал в Вышгород.

Боярин Путята взялся за дело рьяно. Он первым стряхнул с себя оцепенение и, пока остальные только разводили руками, стал распоряжаться. Перво-наперво он отослал гонцов во Владимир-Волынский к Ярославу Святополчичу и в Киев – повестить людям и боярству о несчастье. После отослал с верным человеком грамоту в Чернигов, Давыду Святославичу. Тот для киевского боярства был лучшим человеком, поелику был слаб норовом и должен был слушаться советников, да и меньшой брат его, Олег Святославич, мог поддержать брата, поделившись своей гордостью и честолюбием. Отослав гонцов, Путята Вышатич подготовил для тела князя сани, и останки Святополка Изяславича перевезли в Киев.

Иванок встретил скорбный поезд по дороге, спешился, снявши шапку, и пошел рядом с санями. Тревожные думы теснились в его голове. Князь умер внезапно, не оставив преемника, с его смертью рушились многие надежды, и молодому боярину казалось, что и его жизнь кончена. Но у него жена, трое сыновей, младший из которых пока еще не был окрещен. Что ему делать?

Тело Святополка Изяславича положили в Святой Софии. Молча стояли над его гробом Варвара Комнина и Любава. Обе в черном вдовьем одеянии – гречанка в окружении малолетних детей, Любава – одна. Не глядя друг на друга, обе они во все глаза смотрели на успокоившееся заострившееся лицо князя и не слышали, как шептались у них за спиной люди, показывая на княжескую наложницу пальцами. Любава вдруг вздрогнула, подняла заплаканные глаза, встретила жгучий взор Варвары. Возле матери стоял девятилетний княжич Брячислав Святополчич, удивительно похожий на юного Мстислава… И Любава вдруг всхлипнула, бросилась Варваре в объятия, и они вдвоем зарыдали над гробом великого князя.

– Деточки, сиротиночки, – причитала Любава. – Кровинушки бесприютные!.. Что же будет с вами!

– Мне страшно! Страшно, – повторяла Варвара.

– Крепись. Я вас не брошу…

А вокруг – в боярских теремах и на Подоле – нарастал шум. Смерды, ремесленники, закупы и рядовичи[49]  [49] Рядовичи – в Древней Руси лица, служившие феодалу по ряду (договору).


[Закрыть], даже ушедшие от хозяев холопы собирались толпами. Все громче и громче раздавались их голоса, вздымались кулаки и дубины. Кто-то первым принес копье и топор – оружие, с которым простые люди ходили на половцев. За ними кинулись вооружаться другие, а у вооруженных людей свои помыслы и заботы. Бояре наглухо затворились. Соратники Путяты Вышатича заперлись у него, ждали вестей из Чернигова. Остававшиеся верными семье Святополка Изяславича люди вместе с вдовой княгиней и Любавой, вставшей на защиту осиротевших юных княжичей, затворились в княжеском терему, а по улицам тут и там шныряли подосланные люди. Шептали на уши смердам сторонники Мономаха: «Владимир Переяславльский издавна стоял за веру православную и землю Русскую, от половцев ее оберегал, никому в обиду не давал! В его землях тишь да гладь, смерду и мастеровому легота. Станет он князем киевским – всем лучше будет!» Им вторили посланцы Путяты: «Давыд и Олег Черниговские – истинные наследники золотого стола. У них с соседними странами мир, за них и Русская Правда».

Люди слушали тех и других, но внимали больше Мономаховым наушникам, потому что каждому хочется жить лучше и легче. Но за Святославичей стояли нынешние бояре, а к ним накопились в народе большие обиды. И все громче стали раздаваться в толпе голоса: «Святославичей не хотим!.. Идем на Путятин двор! Пущай ответ держит!.. В Печеры, в Печеры идем! Как архимандрит скажет, так и будет…» И даже: «Долой мздоимцев! Жечь их дворы!»

Первые камни и дубины стукнули в запертые ворота. Толпа прихлынула к княжескому подворью. Дружинники ощетинились, растерянные и готовые сражаться, но навстречу народу бросилась Любава. Бесстрашно метнула в толпу золота и серебра, повелела на другой день именем княгини раздавать по площадям и у церквей милостыню нищим и всем жаждущим. Проглотив подачку, киевская чернь отхлынула прочь, но сторонники Мономаха не умолкали. Пришли люди от Печерской лавры – архимандрит отказался поддерживать иных князей, прямо говоря, что Мономах – единственный, кто нужен Руси. И толпа двинулась прочь, отыскивая, на ком бы выместить накопившееся зло.

– Идем к боярам! – раздавались с улицы крики. – Спросим с них, почто своего князя сажают!

– Почто кабалят нас?

– Евреи! Евреи виновны! Они кровь русскую пьют, а бояре им споспешествуют! И Путята первый среди них!

– Все они с нашего пота и крови жиреют! Вон у боярина Никифора какие хоромы!

– Он тоже с евреями заодно!..

– Пошли к боярам! Спросим с них! Спросим!..

Стоя у ворот вместе со своими отроками, Иванок с тревогой прислушивался к крикам толпы. Когда камни стучали в створки, перелетая порой через забор во двор, он был готов сражаться за князя, его жену и детей. Когда Любава вышла к толпе, оделяя ее золотом, он молча молился о Божьем милосердии. Но сейчас сердце его обливалось холодным потом – усмирить чернь оказалось не так просто. У княжеского подворья бушевала одна толпа, а сколько еще народа так же бродят по городу? И все они ждут своего часа, чтобы стребовать с бояр за все утеснения. Кто знает, чей дом им попадется первым! А ведь Зелга дома одна, с малыми детьми…

Иванок не долго сомневался. В удаляющейся толпе слышалась жажда крови. Предотвратить смертоубийство он был не в силах, но спасти свою кровь, свою семью был обязан. И Иванок обернулся к отрокам.

– Ворочаемся назад, – приказал он. – Свой дом спасать. – Разглядел на двух-трех лицах недоумение, уточнил: – Кто желает – за мной. Кто не желает – не неволю!

Несколько дружинников отшагнули прочь, но другие только теснее сомкнулись вокруг боярина. Остальные бояре и старшие дружинники, оставшиеся верными Святополку и его вдове, провожали его колючими холодными взглядами, как смотрят на труса и предателя. Иванок чувствовал на себе их взгляды, ненавидел себя за это, но когда наконец, замирая сердцем на каждый звук или движение, ворвался на свое подворье и увидел на крыльце выскочившую ему навстречу Зелгу, у него отлегло от сердца и все сомнения исчезли враз.

– Что там? Что? – прижимая к груди меньшого сынишку, спрашивала боярыня.

– Чернь бунтует, – сказал Иванок и, обнимая покачнувшуюся было жену, повысил голос, строго озирая всех: – Мы сей же час уезжаем. В сельцо наше, в Старое!

Зелга запричитала в голос, словно ее вели на казнь, но сенные девки и холопки уже забегали, собирая боярское добро. Не ведая, придется ли снова ворочаться сюда, Иванок хотел взять как можно больше и усадил на коней всех холопов, обещав им леготу, а закупам прощение долга, ежели они в целости доставят его добро и семью в Старое село.

Выехали они под вечер, когда Киев взбунтовался и где-то рухнули первые разбитые ворота боярского дома. Их пытались задержать, какие-то люди бросались чуть ли не под копыта коней. Нескольких боярские отроки порубили, расчищая путь возкам и подводам, и вылетели вон из Киева, оставляя позади не только город, но и прежнюю жизнь. В Старое добрались затемно.

Несколько дней потом жили в страхе. У Зелги от пережитого пропало молоко, и еле удалось сыскать для ребенка кормилицу. Иванок каждый час ждал перемен. Через своих отроков, которых он время от времени посылал в город, удалось узнать многое.

Чернь бунтовала несколько дней. По улицам Киева текла кровь. Дворы Путяты Вышатича и Никифора Коснятича были разграблены подчистую, а самого боярина Путяту убили. Побили некоторых евреев-ростовщиков, а их дома и лавки пожгли. Забыв Божий страх, едва не разрушили синагогу, где заперлись иудейские семьи.

А потом к столице с двух сторон подошли княжеские дружины.

Привел своих воев Давыд Святославич Черниговский, и явился, заняв сразу княжий двор в Берестове, Владимир Всеволодович Мономах. Две грозные силы, готовые драться за власть, стояли друг против друга, ожидая, в какую сторону качнутся весы народной любви и гнева.

Мономах первым устал ждать. Он уже был готов к бою, готов был пролить братнюю кровь, добиваясь власти, но тут, боясь бунта, оставшиеся верными памяти Святополка бояре объединились с его сторонниками и послали Владимиру Переяславльскому послов, зовя на Киевский стол.

Мономах слишком долго ждал власти. За те двадцать лет, что прошли со смерти его отца Всеволода Ярославича, он ни на миг не переставал надеяться. Он так хотел золотого стола, что сейчас просто не мог и в мыслях допустить, что придется его уступать. И кому – детям изгоя, Святославичам! Да какие они князья? Давыд – его слуга, неистовый Олег – теперь просто старая развалина, а самый молодой, Ярослав, увяз в своей мордве по уши. Только он может и достоен принять власть на Руси!

И Мономах во главе своих дружин въехал в Киев. Въехал так, что многие поняли – явился хозяин, подлинный великий князь Русской земли.

Но мало было взять власть и удержать ее. Мономах хотел наверстать упущенное, сделать то, что не мог или не хотел совершить его предшественник и что давно надо было дать черни – словно кинуть кость голодным псам. Благодаря смердов за то, что возвели его на Киевский золотой стол, Владимир первым делом переписал Русскую Правду, уменьшив непомерные резы, установленные Святополком, и облегчил положение смердов. Он хотел остаться в памяти потомков лучшим князем, достойным наследником дел своего деда и, принимая Русь как хозяйство, первым делом взялся за память о своем предшественнике.

Наведавшись в Печерскую лавру и будучи хорошо принят архимандритом Феоктистом, Мономах забрал у Нестора его «Повести временных лет», перевез в свой родовой Выдубичский монастырь и отдал монаху Сильверсту, чтобы тот переписал «Повести…» заново – так, как того хотелось Владимиру. Между походами на половцев, войнами с полоцкими князьями и хозяйственными заботами под неусыпным княжеским надзором несколько лет создавались новые «Повести временных лет», отличные от Нестеровых, и многое из произошедшего на Руси было искажено для потомков, а то и вовсе уничтожено.

Не миновала сия судьба и Иванка Козарина. Новой власти и Владимиру Мономаху он оказался не нужен. Вскоре Иванок переехал в Торческ, и хотя случалось ему несколько раз ходить походами в Половецкую степь, никто о нем больше не вспомнил, как не вспоминали о многих и многих людях, живших в те поры и своей кровью напитавших Русскую землю. И только время от времени где-нибудь на пиру звучала былина гусляра Пересвета:

 
Молодой Иванушка Данильевич вздынул правую ручку выше головы,
левую ручку ниже пояса. Разлопалися пушинки шелковые, рострескались железа немецкия.
Он схватил половчина, коий больше всих, стал половчином помахивать.
Куды махнет – туды улочка, отмахнется – переулочек.
И та дорожка очищена молодым Иваном Данильевичем.
 

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

8 ноября 1050 г. – в семье великого князя Изяслава Ярославича родился сын Святополк.

1068-1076 гг. – после киевского мятежа вместе с отцом скитается по Европе.

1078 г. – смерть Изяслава Ярославича в битве на Нежатиной Ниве. Вокняжение Всеволода Ярославича. Святополк Изяславич – князь новгородский.

1086 г. – поднявший против Всеволода Ярославича мятеж князь Ярополк Изяславич (брат Святополка) убит у Звенигорода.

1088 г. – Святополк становится князем туровским.

До 1091 г. – Святополк женит сына Ярослава на дочери Ласло I венгерского.

13 апреля 1093 г. – умирает Всеволод Ярославич; Святополк становится великим князем.

Май-июнь – война с половцами; битва на Стугне; разорение Торческа.

1094 г. – с половцами заключен мир; брак Святополка Изяславича с дочерью Тугоркана.

1095-1096 гг. – борьба Святополка и Владимира Мономаха с Олегом Святославичем.

Лето 1096 г. – нападение на Русь Боняка и Тугоркана, убийство Тугоркана под Переяславлем.

Сентябрь 1097 г. – Любечский съезд.

Ноябрь 1097 г. – ослепление Василька Ростиславича Теребовльского по наущению Давида Игоревича.

1098-1099 гг. – междоусобная война на Волыни.

12 июня 1099 г. – гибель Мстислава Святополчича.

1100 г. – съезд князей в ознаменование мира, передел Волынского княжества; монах Нестор начал работу над «Повестью временных лет».

1101 г. – мир с половцами; мятеж князя-изгоя Ярослава Ярополчича.

1102 г. – брак Сбыславы Святополковны с польским королем Болеславом III.

1103 г. – Долобский съезд и большой поход русичей на половцев, женитьба Святополка на Варваре Комниной.

1104 г. – рождение сына Брячислава Святополчича; брак Предславы Святополковны с герцогом Альмошем (буд. венгерский король).

1105 г. – второй брак Ярослава Святополчича с сестрой Болеслава III.

1106 г. – смерть сына Вышатича.

1107 г. – сражение и разгром армии Шаруконидов.

1108 г. – канонизация Святополком Феодосия Печерского.

1109-1112 гг. – большие выходы князей против половцев.

1111 г. – взятие Сугрова (столицы донских половцев).

1112 г. – третий брак Ярослава Святополчича – на дочери Владимира Мономаха.

16 апреля 1113 г. (Пасха) – смерть Святополка Изяславича; вокняжение Владимира Мономаха.

КОММЕНТАРИИ

Романова Галина Львовна родилась в 1970 г. в городе Рязани. Окончила в 1993 г. Сельскохозяйственный институт, работает педагогом на городской станции юннатов. Литературную деятельность начала в 1995 г. Автор нескольких фантастических и исторических романов, выходивших в различных издательствах.

Исторический роман «Своя кровь» – новое произведение писательницы.