Текст книги "Когда она расцветает (ЛП)"

Автор книги: Габриэль Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 15

ВАЛЕНТИНА

Если бы я была умной, я бы взяла деньги, которые дал мне Дамиано, и убежала бы куда-нибудь далеко. Вернувшись домой, я снова и снова пересчитываю деньги. Пяти тысяч евро достаточно, чтобы начать что-то новое, но я почему-то не могу придумать ни одного привлекательного направления. Как будто куда бы я ни пошла, я рискую оставить частичку себя на Ибице.

На следующее утро дежурный на стойке регистрации в общежитии дает мне письмо. Внутри приглашение на просмотр квартиры на красивой стороне острова. В письме не упоминается имя Дамиано, но не нужно быть гением, чтобы понять, кто за этим стоит. Иду на просмотр. Место имеет вид на пляж, собственный балкон и выглядит как влажная мечта дизайнера интерьеров. Я вношу залог на месте и получаю ключ.

Как бы я с этим ни боролась, есть только один вывод, который имеет смысл. Какая-то его часть заботится обо мне. Дамиано не кажется мне человеком, который отказывается от желаемого, поэтому я готовлюсь к более грандиозным поступкам. Я не могу позволить ему ослабить мое сопротивление.

Да, я хочу спать с ним. Кто бы не хотел? Но после моей реакции на яхте я не уверена, что смогу держать голову прямо, когда он снова и снова заставляет меня чувствовать себя так хорошо. Что, если я скажу что-то, чего не должна делать в своем уязвимом состоянии? Что, если я непреднамеренно позволю ему подойти слишком близко?

Я начинаю свою первую неделю в качестве официанта. Поскольку теперь я работаю по ночам, мне приходится корректировать график сна, а это значит, что первые несколько дней я чувствую себя полным зомби. Мне удается разбить несколько стаканов и вылить Cosmopolitan на VIP, но он оказывается слишком высоким, чтобы его заметить.

– Все здесь под наркотиками? – спрашиваю я Вильде как-то вечером, когда у нас перерыв.

Она смеется.

– Тебе понадобилось всего несколько дней, чтобы понять, да? Ага. Вот почему наши бутылки с водой стоят десять евро. Подвыпившие люди, как правило, пьют меньше алкоголя, но им нужно избегать обезвоживания.

– Как они заносят сюда все эти вещи? – Я спрашиваю. – Вышибалы всех обыскивают, не так ли?

– Они проверяют на наличие оружия, а не наркотиков, и здесь всегда кто-то торгует, если знать, что искать. – Она оглядывает комнату для персонала и понижает голос. – Я уверена, что босс знает о дилерах.

Я подозреваю, что она права. Сомневаюсь, что в этом клубе что-то происходит без ведома Дамиано. Никто не становится таким же успешным, как он, без контакта с преступным миром. Тем не менее, совсем другое дело быть частью его глубин.

На следующий день Вильде, Астрид и я должны работать в VIP-зоне верхнего уровня. Когда мы приходим, Рас уже там. Он не здоровается, но даже издалека я могу сказать, что он смотрит на меня с явным подозрением. Я должна бороться с желанием извиваться. Нервы вспыхивают внутри меня. Он что-то знает?

Ночь начинается без сучка и задоринки. Хозяйки рассаживают VIP-гостей по мере их прибытия, а затем я или кто-то из других официантов приносят бутылку. Я не могу быть уверена, пока не посчитаю, но я думаю, что чаевых, которые мне удается собрать за три часа, может быть больше, чем я заработала за всю смену уборки. И это, не считая моей базовой зарплаты. Мое настроение поднимается с каждым часом. Если так и дальше пойдет, возможно, я смогу вернуть Дамиано долг раньше, чем позже.

– Мы только что посадили группу из четырех человек за стол А, – рассказывает мне Мария, менеджер этажа. – У них есть бутылка Чивас Ригал. Можете ли вы сделать их приоритетными?

– Сначала у меня другой столик.

– Сделай это позже, – говорит мне Мария, оглядываясь через плечо. – Это друзья босса.

Дамиано? Я бросаю взгляд на стол, и одного взгляда достаточно, чтобы кровь застыла в жилах.

У самой большой кабинки в VIP-зоне, в которой Астрид танцевала перед тем, как уйти на перерыв несколькими минутами ранее, стоят трое мужчин, которых я не узнаю, и один, которого я узнаю.

Нело.

Я сомневаюсь, что Дамиано стал бы называть Нело другом, даже если он его двоюродный брат, но тот факт, что Мария это делает, говорит мне, что это не может быть его первый раз в Revolvr. Затылок покалывает от беспокойства. Знает ли Дамиано, что Нело и его свита здесь? На лице мужчины все еще виден исчезающий зеленый синяк, где Дамиано ударил его. По крайней мере, это не похоже на то, что Нело был так же пьян, как в ту ночь в ресторане.

Я готовлю подачу бутылок, расправляю плечи и иду дальше.

Нело замечает меня, когда я уже почти у их стенда. Его тонкие губы скользят в ухмылке.

– Bella, – приветствует он меня, его глаза скользят по моему телу.

– Добро пожаловать, джентльмены, – говорю я, придерживаясь своего сценария.

Он отслеживает мои движения, пока я переношу бутылку на их стол.

– Ты работаешь здесь, – говорит он. – Тебя наняли до или после той ночи, когда я тебя встретил?

– До.

– Этому сукину сыну не помешало бы нанять тебя только назло мне.

– Я не думаю, что сеньор Де Росси тратит хоть секунду своего времени на размышления о ваших чувствах.

Глаза Нело сужаются в две линии.

Дерьмо. Я не должна была этого говорить.

Он наклоняется вперед, приближая свое лицо к моему. – Что ты знаешь о том, как Де Росси проводит время?

Наш разговор, наконец, привлекает внимание его спутников. Один за другим их суровые взгляды останавливаются на мне. Они все без исключения выглядят злыми. У одного из них исчезающий синяк под глазом. У другого изможденный вид, который может быть вызван только чрезмерным употреблением наркотиков или жизнью, полной насилия. Я видела его двойников в Нью-Йорке. Пехотинцы, как правило. Мужчины, которые живут каждый день так, как будто он может закончиться пулей в голове.

Последний поначалу кажется самым нормальным, но потом я вижу его глаза, и от противного дежавю у меня сжимается желудок. Его глаза такие же, как у Лазаро. Холодный и совершенно лишенный каких-либо человеческих эмоций.

– Я знаю, что он очень занят, – говорю я, ставя на стол последний стакаг. – Это все, что я имела в виду. Хотите я подам вам первую порцию?

Нело переводит взгляд на бутылку, а затем снова на меня. – Конечно, bella.

Он, наверное, привык заставлять людей дрожать под своим взглядом, но моя рука твердо стоит, пока я наливаю ему и его друзьям виски.

Парень с подбитым глазом говорит ему что-то по-итальянски. Там слишком много местного диалекта, чтобы я могла его понять. Нело фыркает уродливым смехом. Для меня достаточно предупреждения, чтобы знать, что мне не понравятся следующие его слова.

Он ухмыляется мне. – Есть еще несколько способов, которыми мы хотели бы, чтобы ты обслуживала нас позже.

Ставя бутылку обратно на стол, я выпрямляюсь и делаю вид, что не слышу его. – Я скоро вернусь, чтобы проведать вас, ребята.

Воздух становится спертым и неуютным. Для них это игра. Они хотят потрепать меня и показать, насколько они выше меня. Первый раунд окончен. Я поворачиваюсь на каблуках и направляюсь к основному бару.

Я решаю, что могу оставить их хотя бы на тридцать минут, пока буду обслуживать других клиентов. Но не прошло и десяти минут, как они машут мне обратно.

– Нам нужно то же самое, что и на столе, – говорит Нело, указывая на стенд, в котором есть шестилитровая бутылка Dom Perignon, выпущенная ограниченным тиражом.

Конечно, он делает. Такие люди, как он, такие предсказуемые. Они хотят самую большую и блестящую игрушку, потому что думают, что это будет хорошо выглядеть, но, по правде говоря, люди просто смотрят на блестящую игрушку и смотрят на нее.

– Хороший выбор. Просто чтобы вы знали, это десять тысяч евро, – говорю я ему, глядя на уже пустую бутылку на их столе. Даже с четырьмя людьми они справились с этим быстро.

– Мне плевать. Ты думаешь, я смотрю на цены здесь?

Его окружение посмеивается.

Я сопротивляюсь желанию закатить глаза. – Отлично, сейчас принесу.

– Поторопи свою хорошенькую задницу. И где этот чертов танцор? Мы смотрели в пустое место с тех пор, как сели.

– Она должна вернуться с перерыва в любой момент.

Я оглядываюсь по сторонам, моя челюсть сжата. Я действительно ненавижу, что моей подруге придется иметь с ними дело. Я вижу Астрид в другом конце комнаты, она направляется сюда. Она узнает Нело даже без моего предупреждения.

Ее яркая улыбка дрогнула, когда она увидела выражение моего лица. Она смотрит на мужчин, сидящих в кабинке, и я вижу, как на ее лице вспыхивает узнавание. Но она профессионал. Она встает на платформу в центре будки и здоровается со всеми.

Сомневаюсь, что Нело заметил ее в ресторане или знает, что она моя подруга. Это к лучшему. Общение со мной вряд ли пойдет Астрид на пользу этой группе.

Необычная бутылка Dom Perignon такая большая, что мне нужна помощь другой девушки, чтобы все перенести. Несколько человек аплодируют, когда мы проходим мимо них. Когда мы подходим к будке Нело, его друзья присоединяются к аплодисментам.

– Мне нужно снять это на видео, – говорит изможденный. Он вытаскивает свой телефон и начинает запись, пока мы ставим ведро на край их стола.

Я так отвлечена этой суматохой, что не замечаю, что Астрид не танцует, пока не выпрямляюсь. Ее больше нет на платформе. Вместо этого она стоит прямо напротив меня, рядом с Нело. Ее лицо бледнее, чем обычно. До меня доходит, что рука Нело сжимает ее запястье.

Что за черт.

Гостям никогда не разрешается прикасаться к танцорам.

Он тянет ее к себе на колени, словно она игрушка, а не полноценное человеческое существо, и начинает что-то шептать ей на ухо. Она пытается отстраниться от него, но он не позволяет ей. Где вышибалы?

В кишечнике появляется тошнота.

– Почему она у тебя на коленях? – Я требую.

Нело ухмыляется.

– Ты ревнуешь, bella? Не волнуйся, у меня есть еще одно колено, на котором ты можешь прыгать.

Он отпускает запястье Астрид и хлопает себя по свободному колену.

– Ты отвратителен.

– Кажется, прошлой ночью ты так не думала.

Астрид пытается встать, но он не позволяет ей, прижимая ее ладонью к голому бедру. Она заметно напрягается. Ее глаза широко раскрыты и напуганы, когда она переводит взгляд на друзей Нело. Астрид не слабая девушка, но эти мужчины прямо-таки пугающие, и я вижу, что она замерла от страха.

– Отпусти ее, – говорю я. Моя рука сжата в кулак в кармане фартука, но я не Де Росси. Я не смогу сломать Нело нос.

Но когда его рука скользит выше по бедру Астрид, я понимаю, что достаточно разъярена, чтобы попытаться.

– Она не жалуется, не так ли? – спрашивает он низким голосом, его губы близко к ее шее, но его глаза прикованы к моему лицу. Он делает это, чтобы разозлить меня.

– Она в ужасе.

– Испуганная? Я так не думаю. Я думаю, что эта киска, – он кладет руку на промежность Астрид, – хороша и влажна для меня.

Мои костяшки пальцев задевают ледоруб внутри фартука. Ярость роится внутри меня, как темное облако саранчи. Я сжимаю ладонь вокруг ручки. Нет мыслей. Я даже не дышу.

Я выдергиваю нож для льда и вонзаю его в ладонь Нело, лежащую на его колене.

Уроки Лазаро с различными острыми предметами наконец-то принесли свои плоды. Я знаю, как сильно мне нужно бить киркой, чтобы полностью пробить руку Нело.

На мгновение, которое растягивается в моем воображении, Нело смотрит на ручку, торчащую из его руки. Затем он отталкивает от себя Астрид и издает удивленный крик.

Музыка вокруг нас орет так громко, что почти заглушает звук. Люди Нело вскакивают на ноги и кричат на гневном итальянском языке. Кто-то хватает меня за руку.

– Але!

Это Астрид. Я никогда не видел ее глаза такими большими. – Але, что ты сделала?

Нело вытаскивает ледоруб с болезненным ворчанием, и кровь струится из его руки, капая на пол.

Он встает и переводит на меня налитый кровью взгляд. – Я убью тебя за это, bella.

Я делаю первый вдох за долгое время и смотрю на кровь на полу. Это как ужасное произведение искусства.

Боже мой, что я сделала? Я пообещала, что больше никогда этого не сделаю.

Парень с мертвыми глазами вытаскивает из куртки складной нож.

Астрид задыхается.

– Але, нам пора идти.

Ей удается протащить меня на несколько шагов, прежде чем нас останавливают два вышибалы. За ними Мария. Должно быть, она вызвала их только сейчас. Где, черт возьми, они были несколько минут назад, когда нам нужна была их помощь?

– Отойди назад, – говорит им Нело, когда они встают перед Астрид и мной. – У нас есть дерьмо, с которым нужно разобраться.

– Садись, – говорит один из вышибал, устало глядя на четверых мужчин. – Сеньор Де Росси уже в пути.

– Иди на хуй.

Нело и его товарищи начинают осыпать вышибалами оскорбления, но двое мужчин явно изо всех сил стараются снизить напряженность, оставаясь впечатляюще спокойными. Астрид сжимает мое запястье, и я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

То, что я вижу внутри них, заставляет меня пошатнуться.

Дамиано появляется с другой стороны кабинки и протискивается мимо сидений.

– Что здесь происходит?

Он делает двойное впечатление, когда видит меня за вышибалами, а затем его взгляд скользит по будке и всем вовлеченным сторонам. Если он и потрясен видом руки Нело, то не показывает этого. Его глаза сужаются только тогда, когда он видит выкидной нож другого человека.

– Ты принес оружие в мой клуб? – его голос убийственен.

Лицо Нело краснеет от ярости.

– Эта сука только что порезала меня. – Он поднимает руку. Это выглядит ужасно.

– Твои правила больше ни хрена не значат.

Сразу же Дамиано попадает в лицо Нело.

– Следи за языком, – предупреждает он.

– Или что?

Вокруг нас другие завсегдатаи начали замечать суматоху, а некоторые пытаются подобраться поближе, чтобы увидеть, что происходит.

– Мой кабинет. Сейчас, – говорит Дамиано.

– Нет. Я думаю, мы должны сделать это здесь, сирота. Пусть все увидят, кто победит. – Нело насмехается.

Я достаточно близко, чтобы увидеть, как мышцы спины Дамиано напрягаются.

– Я притворюсь, что вся кровь в твоем мозгу вытекает из твоей руки, поэтому это предложение только что слетело с твоих губ. Может быть, ты не мыслишь здраво, но я думаю. Смотри по сторонам. Похоже ли это на сцену, которую Il becchino хотел бы увидеть завтра в новостях?

Могильщик. Тревога трепещет в моей груди. О ком говорит Дамиано и почему это похоже на прозвища, которые Папа дал своим людям? Они всегда так называли друг друга.

Il grasso, il dente, il matematico … У каждого имени была своя история. il dente потерял передний зуб в драке, когда ему было шестнадцать, и он ходил в таком виде несколько недель, пока мой дед не заплатил ему, чтобы он вылечил его. il grasso, всегда перекусывал на работе. Il mathematico не ответил мне, когда я спросила, но позже я узнала от Тито, что после каждой работы он всегда считал, сколько людей они убили, и подсчитывал цифры в маленьком блокноте, который он носил в нагрудном кармане.

Нело усмехается и резко качает головой. – Отлично. Мы уладим это в твоем офисе.

Дамиано расталкивает вышибал, берет меня за локоть и уводит прочь. Я выворачиваю шею, чтобы посмотреть, последуют ли за мной остальные. Они делают.

Рас подбегает к нам. – Что происходит?

– У худого есть нож, – рычит Дамиано, но не останавливается. – Возьми это у него, как только мы окажемся в моем офисе, и выясни, как, черт возьми, ему удалось пронести это мимо парней у двери.

– Але! Подожди!

Это Астрид. Я вижу, как она пытается добраться до меня, но Рас останавливает ее и говорит что-то, от чего она сердито на него смотрит.

Дамиано тащит меня через дверь с надписью «ВИП», и звуки клуба приглушаются.

Я замечаю, что позади нас больше никого нет.

Полное осознание того, что я сделала, обрушивается на меня прямо сейчас.

Я только что… зарезала человека. Пролил свою кровь, как ни в чем не бывало. На этот раз кукловод не дергал за ниточки. Это все я.

Края моего зрения чернеют. Я качаюсь на ногах, и Дамиано крепче сжимает меня.

Он перестает двигать нас и приближает свое лицо к моему. – Ты в порядке? Они тебя трогали?

Он так зол, что дрожит. Я отчаянно втягиваю воздух и выдавливаю из себя одно слово. – Нет.

Он выдыхает с облегчением. – Что случилось?

– Он схватил Астрид. Он коснулся ее одежды. Это было больно, он не позволял ей уйти.

– Астрид зарезала его?

– Нет. Я сделала.

Что-то, что могло быть гордостью, мелькнуло в его выражении, но это должно быть мое воображение, потому что мне нечем гордиться в этой ситуации. Да, Нело болен. Но я тоже.

Лазаро действительно погубил меня. И теперь Астрид знает. Я видела это в ее глазах, когда она смотрела на меня несколько мгновений назад. Она испугалась меня. Наконец она понимает, с кем живет уже две недели.

Монстр.

ГЛАВА 16

ВАЛЕНТИНА

– Нело узнал меня прошлой ночью, – говорю я Дамиано, пока мы идем по тускло освещенному служебному коридору в его кабинет. – Он сказал, что убьет меня за то, что я сделала сегодня вечером.

– Он и пальцем тебя не тронет, – хрипло говорит Дамиано. – Я позабочусь об этом.

Я тяну нижнюю губу зубами. Нело не играет по правилам. Я это чувствую. Почему-то я сомневаюсь, что он прислушается к предупреждениям Дамиано.

– В чем он замешан? – Я спрашиваю.

Гнев вырезает его челюсть в острую линию.

– Он и его команда – кучка дерьмовых голов. Если они даже подумают о том, чтобы снова коснуться волоса на твоей голове, они не проживут достаточно долго, чтобы сожалеть об этом.

Это гипербола, но он говорит это с такой порочной уверенностью, что я почти верю ему. Все-таки Дамиано всего лишь бизнесмен, а Нело? Нело опасен, и это уже второй раз, когда я вызываю проблемы между ним и Дамиано.

Должен был быть другой способ помочь Астрид, не связанный с моими действиями. Мои инстинкты немедленно обратились к насилию. Так я теперь буду решать все свои проблемы? Я даже не могу убедить себя, что не буду. Я не думала, когда вонзила ледоруб в руку Нело. Я просто делала то, что считала правильным.

Паника начинает накапливаться у основания моего позвоночника. Насилие казалось мне правильным. Серьезно, что со мной не так? Я не могу ни с кем сблизиться, когда нахожусь в таком состоянии. Мне действительно нужна терапия. Годы для этого. А пока выхода нет. Нело, возможно, заслужил это, но что, если в следующий раз я нападу на того, кто этого не сделает? Мне нужно уйти и самоизолироваться. Я не стану подвергать опасности больше людей, потому что я сошла с ума.

– Подожди здесь, – говорит Дамиано, когда мы останавливаемся у его офиса. Он указывает на стул, прислоненный к стене в нескольких футах от меня, и помогает мне сесть. – Я не хочу, чтобы ты была с ними в комнате. Мы поговорим, как только я закончу. Хорошо?

– Конечно, – говорю я, встречаясь с ним взглядом. Он беспокоится обо мне так же, как когда я плакала на его яхте. Он думает, что я тот, кого нужно защищать, а не то, от чего люди нуждаются в защите.

Звук шагов доносится с другого конца зала, и Дамиано быстро сжимает мое плечо. Он открывает дверь для Нело и его свиты, закрывая меня от их взглядов. Я вижу вспышку Раса, прежде чем они все исчезают в комнате.

Как только я остаюсь одна, я сгибаюсь и прячу лицо в ладонях. Мой кишечник бурлит. Такое ощущение, что что-то гнилое треснуло внутри моего желудка и наполнило меня ядом.

В кабинете агрессивно разговаривают, но сквозь толстые стены я не могу разобрать ни слова.

Я не могу оставаться здесь. Я взорвусь, если я это сделаю.

Подбегая к ближайшему аварийному выходу, я вламываюсь в дверь. Парковка расплывается вокруг меня, когда я бегу мимо рядов машин. Я не перестаю двигаться, пока не добираюсь до пляжа. Мои пятки тонут в песке. Небо еще темное, но луна яркая и освещает разбивающиеся о берег волны. Ночью вода всегда беспокойнее, сверкая пеной, похожей на белые зубы.

Я так близко к берегу, что чувствую, как океанская слюна приземляется на мои голые колени. Кто будет скучать по мне, если я войду прямо в воду и больше не выйду? Мои сестры не нуждаются во мне. Мои родители, наверное, хотят моей смерти. В этот момент, если они найдут меня живой, я буду в опале на всю оставшуюся жизнь. Папа, наверное, благословит Лазаро убить меня за предательство. Была ли я когда-либо дочерью или просто инструментом для их использования? Дочери мафии когда-либо были чем-то большим, чем предмет обмена?

Вода сейчас мне по колено, и океан приветствует меня. Он тянет меня за лодыжки, обхватывая пенистыми руками мою плоть и уговаривая меня проникнуть глубже.

Слезы текут по моему лицу. Мне нужно отпустить все это и начать все сначала, но после сегодняшнего вечера я не знаю, смогу ли. Жизнь в страхе – самая утомительная вещь, которую мне когда-либо приходилось делать. И теперь я боюсь не только других. Но и себя.

Яд, которым меня наполнил Лазаро, никуда не делся. Это испортило мой разум и стерло мой характер. Я не знаю, кто я.

Я задыхаюсь, когда вода достигает края моих шорт. Холодно. Очищение. Может быть, это очистит мою душу. Эта мысль заставляет меня двигаться все дальше и дальше. Большая волна обрушивается на меня, и я внезапно сбиваюсь с ног. Я падаю назад, и моя голова ныряет под воду.

Смой это с меня. Мое прошлое, мои грехи, мои воспоминания. Я хочу возродиться.

Мои ноги касаются морского дна. Вода не такая глубокая, я могу оттолкнуться и вынырнуть, если нужно, но я бросаю себе вызов задержать дыхание. Волны бросают мое тело вперед и назад, и я расслабляюсь в них, позволяя природе делать свое дело.

Когда я полностью задыхаюсь, я высовываю голову над поверхностью воды и смотрю на небо. Сегодня звезд не видно, луна слишком яркая. Хотела бы я видеть их высоко надо мной, чтобы они служили напоминанием о том, какой я маленький в этом большом мире.

Еще одна волна разбивается об меня. Немного соленой воды попадает мне в нос, и я начинаю кашлять. Еще одна стена воды обрушивается на меня прежде, чем я успеваю перевести дух.

Когда самая большая волна накатывает на мою голову, мне кажется, что я слышу свое имя, но звук бегущей воды заглушает его. Затем я погружаюсь в воду, и на этот раз, когда я указываю пальцами ног, я не встречаю никакого сопротивления. Нет ощущения, что я тону. Такое ощущение, что я подвешена в пространстве и времени.

Начинает подкрадываться паника. Я плыву, но слишком темно, и я не знаю, где верх. Вода больше не кажется приятно прохладной. Она холодная, тяжелая и густая, как смола. В моей груди появляется боль, и тьма просачивается в мои мысли. Я не могу удержаться ни за одну из них.

Когда я наконец убеждаюсь, что вот-вот умру, две змеи обвивают мою талию. Они впиваются мне в живот, вонзая свои тупые зубы в плоть.

– Але!

Не зубы. Пальцы. Руки. Две руки.

Они сдавливают меня снова и снова, пока я не выплевываю соленую морскую воду. Моя спина ударяется об утрамбованный песок. Меня переворачивают на бок. Я кашляю сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Когда я, наконец, моргаю, открываю глаза, Дамиано с сердитым видом нависает надо мной. Он промок до костей, вода стекает с его волос на мое лицо.

– Святое дерьмо, – выдавливаю я.

– Кто идет купаться ночью, когда море такое бурное? Ты могла утонуть, идиотка, – шипит он. Он выглядит достаточно злым, чтобы убить меня. Темнота заволакивает его глаза.

– Мне жаль. Я просто хотела… остыть.

Он смотрит на меня так, словно хочет разобрать меня на части, чтобы увидеть, где именно природа пошла не так. – В клубе есть кондиционер. Ты бы остыла, если бы осталась на месте, как я тебе сказал.

Я закрываю глаза и качаю головой. – Нет.

– Что значит нет?

– Ты бы не понял.

Он хватает меня за плечи и сильно встряхивает. – Ты не можешь говорить мне это после того, как я только что вытащил тебя. Ты чуть не умерла.

Он не ошибается. Я могла бы умереть, если бы он не пришел мне на помощь.

Неужели это было бы так плохо?

Это был бы один из способов удержать мои насильственные побуждения от повторения хаоса.

Я действительно подумываю о самоубийстве? Нет, я не могу сдаться. Не после всего, что я сделала, чтобы сбежать.

Рыдание поднимается вверх по моему горлу. Звучит ужасно.

Хватка Дамиано на моих плечах ослабевает. – Поговори со мной.

– Я причинила ему боль, – говорю я, и слезы наполняют мои глаза и стекают по вискам.

– Нело? – Он смеется. – Кому какое дело до него? Он ушел к медику. Они дадут ему лейкопластырь и скажут ему отъебаться.

Я пытаюсь сесть, и Дамиано кладет руку мне на поясницу, чтобы помочь мне.

– Ты не понимаешь.

Правда хочет выплеснуться наружу. Я хочу рассказать ему все подробности обо всем, что я сделала, чтобы он сам убедился, что я не стою ни секунды его беспокойства.

Но когда я смотрю на его лицо, я понимаю, что я лгунья. Мне нравится его забота. Я не хочу отвергать это. Я хочу зарыться в него поглубже.

– Я была жестокой, – бормочу я, складывая все остальное, что собиралась ему сказать. – И я даже не чувствовала себя плохо из-за этого в тот момент. Каким человеком это меня делает?

Дамиано раздраженно выдыхает. – Ты действовала инстинктивно. Ты хотела защитить Астрид. Это делает тебя хорошей подругой.

– Моим инстинктом было ударить его ледорубом.

– Многие поступили бы еще хуже.

– Я сомневаюсь в этом.

Он поднимает мой подбородок. – Послушай, я знаю, что ты чувствуешь.

– Ты знаешь?

– Ага. То, что ты сделала, кажется насилием, но это не так. По своей природе насилие – это высший эгоизм. То, что ты сделала, было не тем. Ты действовала с целью защитить друга.

– Откуда ты все это знаешь?

– Насилие – часть моей работы.

– Ты имеешь в виду, что люди устраивают драки и все такое в твоих клубах?

Он отворачивается и чешет уголок рта. – Ага.

– Я думала, Рас и его команда со всем этим разобрались.

– Большинство из этого. Но иногда, это должно иметь дело с мной. Как сегодня вечером. Чтобы эффективно справляться с насилием, вам нужно его понять. Обычно склонный к насилию человек обычно не очень умен. Они не могут понять, как справиться с ситуацией. Они не могут контролировать свои эмоции и впадают в ярость. Когда ты знаешь, на что обращать внимание, почти каждый акт насилия можно предотвратить. Иногда все, что нужно, – это несколько тщательно подобранных слов. В других случаях ты можешь остановить это только собственным проявлением силы. Вот что ты сделала сегодня вечером.

– Я обострила ситуацию вместо того, чтобы остановить ее.

– Ты увела от него Астрид, не так ли? Ты создала отвлечение. Ты заставила Нело изменить свою цель.

– Да.

– Забудь, что он тебе сказал, – говорит Дамиано. – Он никогда не причинит тебе вреда.

Я позволяю его словам оседать на моей коже и просачиваться в мою кровь, как доза наркотика. Так заманчиво ему поверить. – Ты не позволишь ему.

– Нет. Я уже говорил тебе, не так ли? – Он тянется к моей щеке и проводит кончиками пальцев к моим губам. – Я собираюсь сделать тебя своей, Але. И я всегда защищаю то, что принадлежит мне.

Волна разбивается, хлещет нас по пятам. Я открываю рот и высовываю язык. На вкус он как соль, безопасность и желание.

Я хочу быть пропитанной этим. Всего на одну ночь я позволю себе поверить, что он защитит меня.

Он видит мое намерение прежде, чем я успеваю его озвучить, и запускает пальцы в мои мокрые волосы, приближая мои губы к своим. Боже, как приятно целовать его.

Но он прерывает поцелуй и снова смотрит на меня. – Черт, я до сих пор не могу поверить, что ты чуть не утонула.

– Прости, – говорю я. – Это было глупо.

– Да.

Я провожу руками по его мускулистой груди и запутываюсь пальцами в его классической рубашке. – Заставь меня снова почувствовать себя живой.

Его глаза вспыхивают жаром, а затем он наваливается на меня, прижимая мою спину к песку и устраивая свое мощное тело над моим. Он позволяет мне почувствовать его вес, как будто он знает, как сильно я нуждаюсь в том, чтобы быть привязанной к чему-то прямо сейчас. Мои пальцы ныряют под его рубашку и ногтями проводят длинные линии вдоль его спины. Это вызывает у меня довольный стон и кусание за нижнюю губу.

Он отталкивает меня и смотрит на мою промокшую одежду. – Сними рубашку, если не хочешь, чтобы я ее с тебя содрал.

Прилив жара оседает внутри меня. Вероятно, лучше оставить нашу одежду нетронутой, так как нам еще нужно вернуться в клуб.

Он помогает мне снять мокрую ткань с головы, а затем тянется позади меня, чтобы расстегнуть лифчик. Как только моя грудь обнажается, его руки становятся жадными, его рот жаждет моего вкуса. Он берет один сосок в рот и тянет его зубами, прежде чем сделать то же самое с другим. Электричество покалывает всю мою кожу, а жар скручивается в ямке живота, пока я так отчаянно не хочу большего, что отталкиваю его и быстро стягиваю нижнее белье и шорты.

Дамиано смотрит вниз на мою обнаженную фигуру.

– Блядь, – хрипит он. – Это тело было создано для меня.

Что-то трепещет в моей груди. Почему это звучит так правильно, когда он говорит такие вещи?

Он поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, словно призывая меня к протесту. Когда я этого не делаю, он дает мне награду.

Его рот между моих ног.

Я царапаю песок, пока он лижет и сосет мой клитор. Как он так хорош в этом?

– Черт, – задыхаюсь я. Мое зрение расплывается, когда давление между моими ногами нарастает и нарастает. Он берет меня за бедра и взваливает на свои плечи, как будто я ничего не вешу. А потом он смотрит на меня, его рот все еще приклеен к моей киске.

Все лопается, и я кричу. Как бы я ни корчилась, он не отпускает меня. Когда я начинаю спускаться, он трахает меня своим языком, и смутное удовольствие от всего этого просто нереальное.

– Дамиано, – стону я.

Наконец он опускает меня обратно на землю и погружает пальцы внутрь меня, собственнически сжимая их.

– Я никогда не пробовал лучшей киски, – хрипло говорит он.

Я провожу тыльной стороной ладони по лбу. Боже.

Когда он нависает надо мной, я просовываю руку ему в штаны, чтобы найти его твердый член. Он зажмуривает глаза, когда я начинаю его гладить, затем стонет, когда я крепче сжимаю его, но прежде, чем я успеваю продолжить эксперимент, он рявкает: – Хватит.

Он выдергивает мою руку из штанов, поднимает ее над головой и целует шею.

– Я собираюсь кончить в тебя, – говорит он.

Дрожь пробегает по моей спине, когда я понимаю, что это его способ спросить разрешения. Мне сделали последнюю прививку от противозачаточных средств накануне свадьбы, а это значит, что еще месяц или около того у меня все хорошо.

– Хорошо, – выдыхаю я.

Он удовлетворенно рычит, отрывается от меня и начинает раздеваться.

Когда он полностью обнажен, он становится на колени между моими ногами, его мощное тело освещено луной. Это зрелище настолько поразительно, что его должен запечатлеть художник, но пляж совершенно пуст, кроме нас. Я провожу кончиками пальцев по рельефным мышцам его груди и пресса и пытаюсь запечатлеть в памяти каждую деталь.