Текст книги "Когда она расцветает (ЛП)"

Автор книги: Габриэль Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 5

ВАЛЕНТИНА

В жизни бывают моменты, когда человек становится непривязанным. То, что мы считаем само собой разумеющимся, отрывается от нас. Условия, которые мы считаем постоянными, оказываются такими же временными, как прекрасный закат. Знакомое исчезает, и мы вынуждены противостоять неизвестному.

Когда я открываю глаза, я не узнаю ничего вокруг себя. Стены желтые, а я привыкла, что они синие. Пружинная кровать комковатая и скрипит каждый раз, когда я двигаюсь. В ванной пахнет лимонами.

– Ты в Испании, – тихо бормочу я. – Ты ушла.

Это не кажется реальным. Может быть, если я буду продолжать говорить сама с собой, это в конце концов щелкнет.

Снаружи темно. Дешевые часы, висящие на стене, показывают полночь, а это значит, что мне нужно начинать готовиться к Revolvr.

Я принимаю душ и натягиваю микроскопическое платье, которое купила после прощания с Вильде и Астрид. Они порекомендовали мне надеть что-нибудь эффектное, чтобы мне было удобно. У него глубокий V-образный вырез спереди и еще более глубокий сзади, а подол едва прикрывает мою попу.

Я никогда не носила ничего подобного за всю свою жизнь. Мне в нем так некомфортно, что я не могу не дергать его на месте, пока жду такси. Когда подъезжает такси, я маневрирую телом внутри машины и каким-то образом умудряюсь избежать соскальзывания.

Девушки сказали мне ранее, что я должна просто спросить одного из официантов, будет ли рядом менеджер, когда я приеду. Это не очень хороший план, тем более что я не знаю, что скажу, даже если смогу найти кого-нибудь, с кем можно поговорить. Все, что я знаю, это то, что я готова умолять о работе, если придется.

– Мы на месте, – объявляет водитель, когда мы останавливаемся.

Когда он называет мне сумму, я внутренне стону. Я не доверяла себе выяснить расписание автобусов посреди ночи, но, похоже, мне придется это сделать по дороге домой.

Расплачиваюсь с водителем и выхожу осмотреться. Пляж рядом. Я не вижу его, но чувствую запах соли в воздухе. Есть несколько многоквартирных домов, ничего особенного, за исключением гигантской неоновой вывески на вершине квадратной конструкции с надписью Revolvr.

Когда я захожу внутрь, у меня отвисает челюсть.

Он намного больше, чем кажется снаружи. Я теряюсь сразу. Я прохожу как минимум три бара, прежде чем войти в основную зону, где ди-джей играет танцевальную музыку с тяжелыми басами. Это пещерное пространство с балконами, несколькими уровнями и огромным танцполом. Здесь легко могут разместиться тысячи человек.

У меня кружится голова, и не только из-за стробоскопов или динамичного японского мультфильма на большом экране. Они никогда не найдут меня здесь, понимаю я с облегчением. Если я найду работу в клубе, никто не заметит, как я работаю среди этих масс вращающихся тел и мигающих огней.

Я подхожу к маленькому бару у одной из стен и пытаюсь привлечь внимание официанта. – Прошу прощения!

Он меня не слышит. Музыка, проходящая через звуковую систему, слишком громкая.

Пробую еще раз, чувствую себя некомфортно. Мне всегда говорили быть тихой и скромной, но я больше не могу себе этого позволить. Буквально. Если я хочу выжить самостоятельно, мне нужно выйти за пределы своей зоны комфорта.

Официант наконец замечает меня.

– Привет, – говорит он, оглядывая меня с ног до головы. – Что хотите?

– Извините, я ищу менеджера. Есть кто-нибудь здесь сегодня вечером?

Его брови хмурятся. – Менеджер? Я не знаю, я только что начал свою смену. Послушай, мы очень заняты.

Я прочищаю горло. – Кто сегодня главный?

Официант поджимает губы. – Босс здесь, так что он главный. Видишь вон там, наверху, маленький балкончик?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в том направлении, куда он указывает, и тогда я вижу его.

Одинокий мужчина стоит на балконе высоко над танцполом, мерцающие огни танцуют над его телом.

Волосы на затылке встают прямо.

Голос официанта звучит приглушенно, как будто кто-то надел мне на голову стеклянный сосуд. – Это сеньор Де Росси.

Даже с такого расстояния он пугает. Высокий, с прямой спиной и безупречно одетый. На нем тщательно продуманный костюм-тройка, который облегает его тело, словно сделанный из пластилина. Я провела свою жизнь среди мужчин, одетых в такие костюмы, и я знаю, что они имеют в виду.

Мощность. Престиж. Жестокость.

Мои глаза расширяются, когда его темный взгляд скользит в мою сторону.

Стоп. Ты проецируешь.

Мой параноидальный разум все еще повсюду видит опасность. Он владелец клуба, а не самозванец.

Но он смотрит на меня так, как будто я существую исключительно для его потребления. Как будто он купил меня и заплатил за меня, и сегодня тот день, когда он завладеет мной.

Я стряхиваю это чувство.

Я здесь не для того, чтобы меня требовали.

– Он смотрит на вас, – говорит официант немного озадаченно, как будто это не обычное явление. – Вы знакомы друг с другом?

– Нет, – говорю я. – Но мне нужно поговорить с ним.

За моей спиной слышен ехидный смех. – Удачи.

Я оборачиваюсь, чтобы спросить у официанта, что он имеет в виду, но он уже ушел, наливая кому-то еще выпивку. Мне бы не помешало немного смелости, но я не в состоянии позволить себе коктейль за пятнадцать евро.

Когда я снова смотрю на балкон, внимание Де Росси приковано к чему-то другому. Рядом с ним стоит бородатый мужчина с темными, зачесанными назад волосами.

У новичка впечатляющее телосложение – рослое и мускулистое. У него к поясу привязана рация, как у вышибалы, но он не носит футболку с логотипом Revolvr, как другие, которых я видела бродящими вокруг. Он похлопывает Де Росси по спине в знакомом приветствии и что-то говорит мужчине. Я чувствую, что они двое друзей.

А если они уедут куда-нибудь вместе? Я не могу терять время.

К удивлению, абсолютно никого, меня останавливает вышибала у подножия лестницы, ведущей на балкон.

– Только персонал, – говорит он монотонным голосом.

– Мне нужно поговорить с мистером Де Росси.

Он бросает на меня беглый взгляд, принюхивается и качает головой. – А мне нужно пойти домой и трахнуть мою жену. У всех нас есть мечты.

Мои щеки краснеют, но я расправляю плечи. – Пожалуйста, это очень важно.

– Я сомневаюсь в этом.

– Мне нужно всего несколько минут.

Его глаза сузились. – Я сказал, только персонал. Хочешь, чтобы тебя выпроводили?

Мои ногти впиваются в ладони. Дерьмо. Что я должна сделать?

– Пусть она пройдет.

Я смотрю в сторону голоса. Это мускулистый парень, который разговаривал с Де Росси. Он только что спустился по лестнице и теперь смотрит на меня с любопытством. На его левой мочке уха маленькая висящая серебряная серьга.

– Рас, – говорит вышибала. – Ты уверен?

– Ella llamó su atención.

Перевод: Она привлекла его внимание.

Вышибала косится на меня, тяжело вздыхает и поднимает бархатную веревку. – Проходи.

Я не могу поверить в свою удачу. Понятия не имею, что этот Рас сказал вышибале, но это не мешает мне ослепительно ему улыбнуться. – Спасибо.

Он качает головой, как будто моя благодарность неуместна.

Внутри меня вспыхивает дрожь страха, но я игнорирую ее. Я сделала это так далеко. Я не поверну назад.

Чем ближе я подбираюсь к Де Росси, тем сильнее бьется мое сердце. Я чувствую, как оно бьется в моей шее, пальцах и даже ногах. Если я все испорчу, мне конец.

На балконе есть скрытая будка, которую не видно снизу. Там сейчас сидит Де Росси, раскинув руки на спинке сиденья. Широкие плечи, аккуратная талия и несколько дюймов распущенных волос, откинутых назад с его брутально красивого лица. Его брови нахмурены, когда он наблюдает за толпой. На его галстуке блестит зажим.

Я колеблюсь. Это похоже на короля Де Росси, который держит двор в своем замке.

Я полагаю, что это именно.

Когда я проскальзываю в кабинку и сажусь на край, эти глаза возвращаются ко мне. От него исходит смертельный заряд. Он пытается скрыть это под четкими линиями своего костюма и своей невозмутимой манерой поведения, но его глаза выдают его. Они кажутся старше, чем все остальное в нем, на его лице без морщин видны гусиные лапки. Что видели эти глаза?

Я делаю глубокий вдох и тут же сожалею об этом. Одеколон этого мужчины создан для того, чтобы вы захотели кутаться в него.

– Я могу вам помочь?

Его могучий тенор скользит по моей коже, как шелковый халат. Я слышу очень мягкий акцент.

– Привет, я Але.

– Але…?

– Ромеро.

– Что ты здесь делаешь, Ромеро? – Он берет с подноса перед собой запасной стакан, выплескивает в него что-то, похожее на виски, и пододвигает стакан ко мне.

Я беру его и прижимаю к груди. – Мне нужно было поговорить с тобой.

Он делает глоток своего карамельного напитка. Его взгляд скользит вниз, к моему стеклу, а затем мимо него к откровенному разрезу моего платья. Его взгляд беззастенчиво задерживается. – Тогда говори.

Мои руки чешутся поправить одежду, но я заставляю себя не делать этого и изо всех сил пытаюсь что-то сказать. – Де Росси – итальянское имя, не так ли?

Он кивает.

– Я тоже итальянка. Итало-канадка, – уточняю я. – Моя семья давно иммигрировала. Я не возвращалась сюда много лет.

Его брови хмурятся в ответ на мою бессвязность.

Ладно, пора все выложить. Я прочищаю горло. – Я ищу работу. Я надеялась, что смогу убедить тебя нанять меня.

На его лбу появляются морщины. Думаю, мне удалось его удивить. – Ты ищешь работу?

– Правильно. Я готова на все. – Мои щеки горят, когда я понимаю, как это звучало. – Я имею в виду, что займу любую доступную вам позицию.

Его губы дергаются, но ему требуется всего мгновение, чтобы снова стать суровым. – Мы наняли всех наших сотрудников несколько недель назад.

– Ах. Ну, я только что приехала.

Перспектива остаться без крова заставляет ужас затвердевать внизу моего живота. Подумай, черт возьми. Убедите этого человека!

– Это место огромно. Я уверена, что вам всегда может понадобиться дополнительная помощь. Люди постоянно приходят и уходят.

– Что именно ты хочешь здесь делать?

Я глажу ладони на коленях. – Честно говоря, у меня нет каких-то конкретных навыков как таковых.

– Ты не говоришь, – перебивает он, прежде чем сделать еще один глоток виски.

Я делаю вид, что не слышала его. – Но я самая трудолюбивая, которого ты когда-либо встречал.

При этом его серьезное поведение ломается, и он заливается смехом.

Если бы он не смеялся надо мной, я могла бы воспользоваться моментом, чтобы оценить рокочущий звук, но я слишком занята, пытаясь сохранить самообладание.

– Почему это смешно? – я спрашиваю.

Он проводит рукой по губам и пронзает меня небрежным взглядом. – Принцесса, ты не выглядишь так, будто работала и дня в своей жизни. Что ты знаешь о тяжелой работе?

Его слова также могут быть ударом под дых.

Я глотаю жжение в горле от его оскорбления и выдавливаю следующие слова из своего рта. – Это самонадеянно. Ты ничего обо мне не знаешь.

– Нет, но у меня есть глаза и мозг. Я вижу, что тебе нравится хвастаться своими ключевыми активами. – Его взгляд скользит по моей груди. – Ты, кажется, думаешь, что это все, что тебе нужно, чтобы мужчины делали то, что ты говоришь. Может быть, дома это сработало, но, к сожалению для тебя, на Ибице красивых женщин пруд пруди. Если бы я нанял их всех, у меня бы не было ночного клуба. У меня был бы гарем.

Смущение покрывает мою кожу жаром. – Это нечестно.

– Жизнь несправедлива. Если бы я был неправ в том, что только что сказал, ты бы уже усвоила этот урок.

Он отворачивается от меня, показывая, что уходит.

Чужое чувство начинает накапливаться в моей груди.

Нет. Ни за что. Он не может меня так бросить. Я не позволю ему. Я позволяла другим ходить по мне всю свою жизнь, но теперь это заканчивается.

Я даже не знаю, что делаю, когда с громким лязгом ставлю стакан на стол, чтобы привлечь его внимание ко мне. Я никогда не противостояла такому мужчине, никогда не осмеливалась, но, должно быть, мое отчаяние заставило меня встать на место.

– Я знаю, что жизнь несправедлива, – сердито говорю я. – Несправедливо, что такие мужчины, как ты, смотрят свысока на таких женщин, как я, из-за ошибочного первого впечатления. Должно быть, приятно иметь привилегию гадить на людей, пытающихся найти честную работу.

Он усмехается. – Тебе не нужна честная работа, когда у тебя есть трастовый фонд. Эти квартиры на твоих ногах стоят больше тысячи евро. Папа устал оплачивать твои счета? Может быть, тебе стоит подумать о примирении с ним, прежде чем пытаться пережить какую-то полусырую попытку независимости на гребаной Ибице.

– Смелое заявление для того, чей папа, вероятно, купил для него этот клуб.

Выражение лица де Росси напрягается. – Мой папа умер. Этот клуб – продукт моей собственной крови, пота и слез. Вот почему меня раздражает, когда испорченные маленькие девочки, такие как ты, приходят, ожидая, что все дадут им именно то, что они хотят, за то, что они просто выставили свои сиськи напоказ.

Я вскакиваю на ноги. – Ты свинья.

Он встает и шагает в мое пространство. – Нет, я волк. А ты овца, забредшая не на то пастбище.

Мои руки сжимаются в кулаки, когда я вытягиваю шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Он думает, что сможет запугать меня, развернувшись во весь рост и возвышаясь надо мной? Чего Де Росси не знает, так это того, что всю свою жизнь я прожила в окружении мужчин гораздо более ужасающих, чем он. Физически я, возможно, ему не ровня, но, если он думает, что сможет заставить меня сжаться одними словами, он будет очень разочарован.

– Я не овца, – говорю я, выговаривая каждое слово. – И я не хочу, чтобы ты давал мне что-нибудь за то, что я просто пришла. Мне нужен честный шанс, вот и все. Позволь мне поработать здесь неделю в качестве пробы. Если получится, наймешь меня. Если я не буду соответствовать вашим стандартам, я уйду, когда неделя закончится.

Он проводит зубами по нижней губе. – Почему я должен на это соглашаться?

– Потому что, если ты этого не сделаешь, ты просто осуждающий придурок, которому нравится унижать других людей. Разве ты не хочешь знать, прав ли ты насчет меня? Или ты боишься оказаться неправым?

– Едва ли.

– Тогда соглашайся.

Бит уменьшается, и толпа под нами разражается возбужденными криками, но Де Росси все еще обдумывает мое предложение. Я вглядываюсь в его глаза. Теперь, когда он, наконец, закрыл свой невыносимый рот, я снова осознаю, что он очень, очень привлекательный мужчина. Он действительно не заслуживает этих проклятых скул, или этого широкого лба, или этих губ, которые кажутся удивительно мягкими на ощупь.

Мой желудок трепещет.

У меня между ног появляется устойчивый пульс.

Боже мой, что со мной не так? Я здесь не для того, чтобы восхищаться им. Я здесь, чтобы найти работу, чтобы иметь крышу над головой.

Его собственный взгляд скользит по моему телу, как будто я наконец убедила его, что заслуживаю второго взгляда.

Его челюсть работает, а затем он кивает. – Отлично. Одна неделя. Будь здесь в понедельник, в одиннадцать утра.

Медленная торжествующая улыбка расползается по моим губам. – Я буду здесь.

– Отлично.

Он бросает на меня последний усталый взгляд, а затем делает небольшой жест рукой в сторону кого-то позади меня.

Рас появляется наверху лестницы.

– Она готова уйти, – говорит Де Росси через мгновение.

– Я провожу тебя. – Рас протягивает мне руку.

Я понимаю это, и Де Росси хмурится. Он, наверное, уже сожалеет о нашей сделке. Спускаясь по ступенькам, я чувствую, как его дьявольские черные глаза просверливают дыру в моем затылке.

Я уже знаю, что он не собирается облегчать ситуацию, но я пережила два месяца ада с Лазаро. Я могу продержаться неделю с Де Росси, что бы он мне ни предложил.

ГЛАВА 6

ДАМИАНО

Я сегодня не в себе.

Вес в моей груди тяжел. Боль в моей голове не имеет простого лечения.

Когда я закрываю глаза, я вижу, как пламя бежит по ногам моей матери, когда она стоит на кухне дома моего детства на окраине Казаль-ди-Принчипе. Всякий раз, когда я чувствую запах бензина, я думаю о той ночи.

Всякий раз, когда я терплю неудачу, я вспоминаю ее крики.

– Тебе не нужно было входить.

Я моргаю. Рас сидит по другую сторону стола. Мы в моем кабинете, примерно в ста метрах от основного танцпола Revolvr, но звуконепроницаемые стены гарантируют, что звук не просочится внутрь. Как же я не слышал, как он вошел? Cazzo.

– Если бы меня здесь не было, я бы карабкался по стенам дома, – говорю я своему помощнику. Это верно. У меня не было никаких отвлекающих факторов, которые могли бы занять меня. Напрашивается вопрос: какого хрена я позволил этой девушке уйти раньше, когда у меня было полное намерение отвлечь ее сегодня вечером?

Але Ромеро. Когда я увидел ее у бара, клянусь, меня пробрал озноб. В древние времена короли вели войны из-за такой женщины, как она.

Изысканное лицо, стройные сиськи, подтянутая попка и блестящие черные волосы, почти достигавшие ее стройной талии. Я чувствовал, как внутри меня пробуждается безумие. У меня было сильное подозрение, что она регулярно сводила мужчин с ума.

Мое кислое настроение поднялось, когда я увидел, как она движется к входу на мой балкон. Я был уверен, что она хочет трахнуть меня прямо здесь. Это было бы не в первый раз.

В большинстве вечеров все, что мне нужно сделать, это появиться, и появляются женщины. Вот как это работает, когда вы владеете половиной самого известного острова в мире – в моем портфолио клубов, отелей и ресторанов Revolvr – просто жемчужина в короне.

Вместо этого она попросила работу.

Меня это озадачило, что случается нечасто. Обычно я хорошо угадываю намерения людей, но даже этот мой навык, похоже, был скомпрометирован после утреннего дерьмового шоу. Меня это бесило. Я хотел ее, но я мог только сказать, что она заставит меня работать на это. Обычно я бы с радостью принял вызов, но сегодня я не в том гребаном настроении, чтобы играть в игры.

Я пошел на нее несмотря на то, что уже было тяжело для нее. Когда она показала немного стойкости вместо того, чтобы отступить, я сделал то, что мог приписать только своему взволнованному состоянию ума.

Я сдался.

Рас упирается лодыжкой в колено. – Если ты думаешь о том, что произошло, может, нам стоит поговорить о…

– Я закончил говорить об этом, – откусываю я. – Они убрали гараж?

– Да, тела больше нет.

– Хорошо. Нам больше нечего делать, пока мы не получим больше информации.

Рас знает это не хуже меня. Гипотез и подозрений недостаточно, чтобы выдвинуть обвинение против нашего дона.

Какое-то время он изучает меня, а затем прищуривается. – Тогда что, черт возьми, у тебя на уме? Ты на чем-то зациклен.

Я смотрю на него. Иногда он слишком хорошо меня понимает.

Я не должен был позволять ей уйти. Я должен был положиться на злую мысль, которая пришла мне в голову, когда она сказала, что сделает все, чтобы получить эту работу. Сними это платье, заберись на мой член и подпрыгивай.

Это изображение посылает пульс в мой пах. Это кажется особенно грязным, потому что я не так нанимаю своих сотрудников. Мои моральные принципы могут быть распущенными по большинству стандартов, но я не достигну того, что имею, занимаясь такими глупостями в моем законном бизнесе. Репутация – это все на Ибице.

– Это та девушка, не так ли? – спрашивает Рас, изучая мое угрюмое выражение лица. – Если ты хотел ее, почему ты ее отпустил?

– Я не говорил, – говорю я. – Она будет здесь в понедельник.

Это сбивает его с толку. – Что ты имеешь в виду?

– Она собирается пройти прослушивание на работу. Я согласился на недельное испытание.

Рас касается пальцами своего лба и смотрит на меня. – Ты, черт возьми, серьезно?

– Я действительно не в настроении шутить.

Это вызывает у меня разочарованный стон. – Какой спор? Ты же знаешь, что у меня нет на это времени из-за всего, что происходит.

Рас – единственный человек, которому разрешено так со мной разговаривать. Друг без друга мы оба были бы уже десять раз мертвы. К тому же он член семьи. Тем не менее, когда я бросаю на него мрачный взгляд, он выпрямляет спину и слегка кивает. Это его способ признать, что сейчас не время испытывать мое терпение.

Хотя он не ошибается. Какого хрена я согласился на этот дурацкий спор? Я могу отменить это, но я не люблю нарушать свое слово. С тем же успехом я мог бы повеселиться, мучая Ромеро так же, как память о ней мучает меня сейчас. Она не протянет больше нескольких дней. Если она работяга, то я ебаный священник.

– Я не хочу, чтобы ты тратил на это время. Отдай ее Инес.

Он выгибает бровь. – Инес? Если девушка собирается работать здесь, мы могли бы также сделать ее танцовщицей. Она хорошо справится с VIP-персонами.

Мысль о том, как она танцует перед группой пьяных мужчин, обжигает мою грудь. Ни хрена. – Я сказал отдать ее Инес. Если она продержится неделю, я, возможно, передумаю, хотя и не ожидаю, что она это сделает.

Он делает долгий вдох через губы. – Va bene.

Перевод: все в порядке.

– Ты говорил с Наполетано?

– Несколько часов назад, – говорит он. – Сегодня утром Сэл дал зеленый свет строительному проекту.

– Merda. – Сэл собирается заливать бетон на заводе, который находится на территории другого клана. Наш дон – гребаный идиот. Я это знаю, Рас это знает, все, блядь, это знают. И все же никто не говорит. – Нам предстоит война.

Перевод: Дерьмо.

Рас качает головой. – Ты уже высказал свое мнение в прошлом месяце. Оставь это.

Мне не нравится его тон. – Думаешь, мне следовало промолчать на собрании?

Рас вздыхает. – Ты знаешь, что Сэл никогда не послушает тебя, даже если ты на сто процентов прав, а он на сто процентов неправ. Высказывание только усугубит ситуацию. Вы разозлили его, усомнившись в его суждениях перед всеми остальными капо на собрании, и теперь у нас есть Нело и Вито, сующие свои уродливые носы в наши дела. Кто знает, как далеко он готов зайти, чтобы привести тебя в порядок?

Наши взгляды встречаются. Да… как далеко?

Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на картину, висевшую у меня на стене. Рас, его родители, Мартина и я. Это была бы другая фотография, если бы Сэл не убил моего отца и не занял его место, дона клана Казалези, одного из самых могущественных в системе Каморра .

Моя мать была бы жива.

Моя семья была бы цела.

Я был бы следующим в очереди.

– Он собирается превратить наш клан в пыль, – бормочу я.

– Они набросятся на него раньше, чем до этого дойдет.

Я сгибаю руку. – Им нужно побыстрее включить его.

Возможно, у нас есть способ переломить ситуацию, но только если мы получим необходимые доказательства.

Рас знает, о чем я думаю. – Я в деле.

– Обеспечь дополнительную защиту своим родителям, – говорю я, вставая, чтобы уйти. – Так, на всякий случай.

Если бы не отец Раса, дядя Хулио, Сэл убил бы меня в тот же день, когда умерли мои родители. Мне было одиннадцать лет, я все еще был ребенком, чьи яйца еще не опустились, но даже тогда Сэл видел во мне угрозу. Убив меня, он избавился бы от беспокойства, но это не было бы хорошо воспринято капо. Дети клана, как правило, были под запретом, о чем дядя Хулио обязательно напоминал всем, кто находился поблизости от Сэла.

Меня пощадили.

Но при первой же возможности Сэл отослал меня. На Ибицу.

Это всегда был один из иностранных оплотов клана – нет Ибицы без наркотиков, которые мы обеспечиваем. Быть капо здесь на бумаге звучит неплохо, пока не осознаешь, что это равносильно изгнанию. Клановый бизнес не ведется по телефону или через Интернет. Это происходит лично, в Казаль-ди-Принсипе.

И Сэлу очень не нравится, когда я возвращаюсь домой.

Я прощаюсь с Расом и иду на стоянку.

– Отвези меня к дому, – говорю я водителю, забираясь в машину. За окном небо еще темное, но скоро начнет светлеть. Мы проходим мимо длинной очереди зеленых такси у Револьвра, и я ловлю себя на том, что ищу Ромеро в очереди. Ее там нет.

Когда мы проезжаем мимо автобусной остановки, я усмехаюсь. Она ни за что не взяла бы одну из них туда, где остановилась. Какого хрена она ищет работу на Ибице? Часть меня любопытна. Я на девяносто пять процентов убежден, что она просто горячая богатая девушка, которая решила взбунтоваться и что-то доказать своей семье. Трава всегда зеленее. Как только она увидит, что я для нее запланировал, она побежит обратно к папочке, поджав хвост.

Но есть одна вещь, которая заставляет меня остановиться. В ее глазах мне показалось, что я увидел проблеск настоящего отчаяния. Может быть, даже страх.

Чего она могла бояться?

Я скручиваю одно из своих колец. Когда кто-то никогда не был по-настоящему в отчаянии, не нужно много времени, чтобы вызвать это чувство. Это должно быть так. Возможно, она просто боится задеть свое эго.

Со вздохом я провожу рукой по губам.

Какого хрена я анализирую ее? Достаточно.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз я тратил столько времени, думая о женщине, которую мой член даже не встречал.

Чем ближе мы подходим к дому, тем мрачнее становятся мои мысли. Я не знаю точно, кто стоит за тем, что произошло прошлой ночью, но во всем этом чувствуется паранойя Сэла. Если мы докажем, что виноват наш дон, ему недолго осталось жить.

Созданный человек, не принадлежащий к родословной сидящего дона, может занять эту должность, задушив сидящего дона до смерти голыми руками. Это варварство, но так всегда было с казалезцами. Чтобы попасть в ту же комнату, что и дон, нужны смекалка и стратегия – нет никого лучше защищенного. Сначала мне придется обратить на свою сторону некоторых из его ближайших друзей, и, если я сделаю это неправильно, они побегут прямо к нему. Мне нужно окончательно показать им, что Сэл больше не может править.

Я сгибаю руки. Это высокая планка.

Но если я хочу защитить самого важного для меня человека, я должен это сделать.

Люди всегда говорили мне, что уравновешенность – моя самая большая сила. Я не принимаю необдуманных решений. Я не действую, не думая о последствиях.

Более слабый человек уже пошел бы за Сэлом, но я знаю лучше. Я подожду идеального момента.

А потом я заберу все, что он украл.