Текст книги "Когда она расцветает (ЛП)"

Автор книги: Габриэль Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Пистолет холодный, но прожигает одежду на спине. Я беру его в руку и жестом провожу за мной.

Минуты, которые мы ждем возвращения Лазаро, мучительно. Мои кишки урчат так громко, что я боюсь, что он их услышит, как только откроет дверь в подвал. Но я также знаю, что мой муж никогда не будет ожидать этого от меня. В его глазах я бессильна. Вряд ли угроза. Я могу использовать это в своих интересах.

Наконец дверь открывается с приглушенным скрипом. Мы стоим вне поля зрения, поэтому, когда он спускается по лестнице, я смотрю на его спину. Нет времени на колебания. Я не могу позволить ему принять тот факт, что девушка больше не связана. Мой палец нажимает на спусковой крючок, и как только он поворачивается, я стреляю.

ГЛАВА 3

ВАЛЕНТИНА

Пистолет отскакивает. Лазаро падает. От звука выстрела у меня вибрируют барабанные перепонки. Момент расширяется, поглощая все больше и больше наблюдений, пока, наконец, не взрывается, и я прыгаю в движение.

– Пошли, – говорю я, хватая девушку за запястье.

– Он умер? – спрашивает она, когда я тащу ее вверх по лестнице.

– Я не знаю.

Нет времени проверять, куда я его ударила, все, что я знаю, это то, что он лежит и не двигается. Мысль о том, что я, возможно, убила его, едва заметна. Я сомневаюсь в этом. Мне не так повезло.

Я так быстро бегу по лестнице, что чуть не спотыкаюсь. Каким-то образом у меня осталось достаточно здравого смысла, чтобы запереть дверь в подвал, как только мы выйдем. Заворачиваем за угол и врываем на кухню.

– Здесь.

Я бросаю рюкзак девушке.

Она роется в нем и издает разочарованный звук. – Мой паспорт здесь, но моего телефона и кошелька нет.

Как она собирается оплатить свой полет? Нам нужны наличные. Если я дам ей свою кредитку, папа легко сможет ее найти.

– Пойдем со мной, – говорю я ей, направляясь к кабинету Лазаро на втором этаже. У него есть сейф, наполненный деньгами, оружием и другими ценностями. Мои туфли останавливаются на полированном деревянном полу, когда мы подходим к сейфу. Это мощная вещь, почти такая же большая, как холодильник.

– Ты знаешь код? – спрашивает девушка.

Я не стала ей отвечать, просто ввожу пароль. Как и время, слова кажутся драгоценными. Каждый звук, который мы издаем, – это риск, шанс, что кто-то нас услышит. В этот час дом пуст, Лорна ушла после полудня, а у меня паранойя. Я оглядываюсь через плечо, открывая тяжелую дверцу сейфа. Половина меня ожидает увидеть истекающего кровью Лазаро прямо позади нас с ножом в руке, но его там нет.

Я протягиваю руку и хватаю пачку наличных, а через мгновение беру и свой паспорт. Я понятия не имею, что я буду делать, когда подвезу ее, но возвращаться сюда не вариант, а без документов я далеко не уйду.

Все тихо, пока мы идем к гаражу, но мои руки трясутся, когда я нажимаю кнопку, чтобы открыть багажник.

– Садись, – говорю я девушке.

Я сдерживаю желание промчаться по окрестностям. Это может подсказать Майклу, что что-то не так. Когда я подъезжаю к его будке, я натягиваю на себя самую расслабленную улыбку, хотя прекрасно осознаю, что вдоль линии роста моих волос собираются капли пота. Майкл выходит и предлагает мне опустить окно. Мы всегда были сердечны, но не более того. Надеюсь, он не в настроении для разговора.

– Отправляемся? – спрашивает он, скользя взглядом по салону машины. Он просто делает свою работу. Здесь нет ничего, что могло бы вызвать у него подозрения.

– Ага. Нужно купить кое-что на ужин в магазине, – говорю я.

Его глаза сузились. – Что это у тебя в сумке? – спрашивает он, указывая на мою сумочку, лежащую на сиденье рядом со мной.

Мое сердце подпрыгивает в горле. На долю секунды я думаю, что паспорт выскользнул, а он недоумевает, зачем он мне нужен для похода в магазин. Вместо этого, когда я смотрю вниз, нож, который я воткнула туда, выпал.

Я смущенно рассмеялся. – О, это, должно быть, Лазаро. Он всегда забывает свои вещи в машине.

Майкл фыркает. – Может, захочешь убрать это в бардачок, пока тебя нет дома.

– Ты абсолютно прав.

Он смотрит на меня, пока ждет, когда я это сделаю. Дерьмо, я спрятала пистолет там. Я открываю отсек всего на дюйм и вставляю нож так быстро, как только могу.

Он снова нюхает и отходит от машины. – Я открою ворота.

Я задерживаю дыхание, пока не сворачиваю за угол, и он исчезает из виду. Выбрались. Мы на самом деле выбрались.

Наступает очень короткий момент облегчения, пока я не осознаю, что передо мной еще одна дилемма. Я не знаю, как добраться до ближайшего аэропорта, Ньюарка, без GPS, что означает, что мне нужно держать телефон включенным, но это означает, что люди Папы смогут отследить меня, как только они узнают, что я ушла. Дерьмо.

Я открываю приложение «Карты», быстро ввожу пункт назначения и просматриваю маршрут. Это не так уж плохо. Как только мы приблизимся к аэропорту, везде будут указатели. Бросив последний взгляд, я открываю отделение для SIM-карты и выбрасываю чип в окно. Затем я выключаю телефон.

Мои мысли мчатся, когда я выезжаю на шоссе. У меня есть короткое окно времени, чтобы решить, что, черт возьми, мне следует делать. Майкл забьет тревогу, как только поймет, что меня не было слишком долго. Это будет лишь вопросом времени, когда люди отца поймают меня в ловушку.

Если Лазаро жив, меня тут же вернут к нему. Если он мертв, папа будет отвечать за мое наказание. Я крепче сжимаю руками руль. Он не будет относиться ко мне хорошо за то, что я вмешалась в его дела, освободила одного из его пленников и убила одного из его лучших людей.

Папа ненавидит предателей. Он не проявит ко мне пощады.

Из задней части машины доносятся три громких стука.

Я сворачиваю к следующему выезду и въезжаю на стоянку заброшенного «Таргета». Мы не можем тратить время на эту остановку, но я боюсь, что она там задохнется. Я открываю багажник и помогаю ей выбраться.

– Меня бы вырвало, если бы я осталась там еще на минуту, – говорит она, перебрасывая ноги через край.

– Нам нужно продолжать движение, – говорю я ей. – Мы еще в десяти минутах от аэропорта. – Я достаю телефон и бегу к ближайшему мусорному баку. У меня нет возможности оставить устройство. Даже без SIM-карты, я уверена, они смогут отследить меня, как только я снова включу его. Я уже собираюсь бежать обратно к машине, когда мой взгляд останавливается на моем обручальном кольце. Через мгновение я снимаю его с пальца и тоже выбрасываю.

Девушка садится рядом со мной, и мы возвращаемся на дорогу.

– Что мы будем делать, когда доберемся туда? – она спрашивает.

– Ты купишь место на первом же рейсе, – говорю я. – Тебе нужно быть в самолете как можно скорее.

Боковым зрением я вижу ее кивок. Я не могу представить, что она чувствует и думает. Что из этого она вспомнит, когда адреналин спадет? Она держится, но еле-еле.

Не то чтобы мне стало намного лучше, если честно.

Несколько минут мы едем молча, но я чувствую на себе ее задумчивый взгляд.

– Почему ты решила мне помочь? – она спрашивает.

Несмотря на множество причин, которые сразу же приходят мне в голову, я изо всех сил пытаюсь дать ей ответ.

Потому что ты невиновна.

Потому что ты напоминаешь мне мою младшую сестру.

Потому что, если я причиню кому-нибудь боль еще раз, я могу убить себя сразу после этого.

И я хочу жить, даже если я этого не заслуживаю. Я почему-то не готова попрощаться с этим уродливым миром.

– Потому что я могу, – наконец говорю я.

Теперь есть указатели на аэропорт Ньюарк.

– Высади меня у международного терминала, – говорит девушка.

Это хорошая идея, чтобы покинуть страну. Влияние папы простирается далеко, но он не всемогущ.

– Деньги в моем кошельке, – говорю я. – Возьми все, что тебе нужно.

Она хватает сумку, которая застряла у нее между ног, и вытаскивает пачку денег. Потом она считает. —

Я возьму четыре штуки. Этого будет достаточно, чтобы добраться домой. – Она продолжает считать. – Значит, у тебя шесть.

Шесть штук, нож, пистолет и одежда на спине. Это все, что у меня осталось на мое имя.

– Чем ты планируешь заняться? – спрашивает девушка.

Бежать.

Бежать и надеяться, что они меня не найдут.

Мои сестры не поймут, почему я ушла, потому что они ничего не знают о садистских играх Лазаро. Мои родители никогда им не скажут, но, может быть, это будет их тревожным звонком, чтобы они не делали с Джеммой и Клео то, что они сделали со мной. Интересно, как они объяснят мое исчезновение. Клео будет скептически относиться к тому, что они говорят, но Джемма может им поверить. Она лояльна. Преданная идее. Так же, как я когда-то была. Перед моей свадьбой мама сказала мне, что довольна тем, как хорошо я усваиваю все ее уроки.

Извини, мама. Я собираюсь стать твоим самым большим разочарованием. Я не могла справиться с жизнью, которую ты хотела для меня. Никто не назовет меня идеальной женой после этого.

– Ты слышишь меня?

Перевожу взгляд на девушку. Она грызет ногти. Она выглядит такой испуганной. Это заставляет боль появиться в моей груди.

Справится ли она сама? Что, если я застрелила своего мужа только для того, чтобы ее забрал кто-то другой? Я понятия не имею, какова ее история и почему Лазаро приказали забрать ее. Что, если он был не единственным, кто охотился за ней?

– Я не знаю, что мне делать, – говорю я.

Спутанная прядь волос падает ей на лицо.

– Ты пойдешь со мной, чтобы купить мой билет? – ее голос дрожит. – Я не хочу выглядеть подозрительно для работников авиакомпании. Можешь сказать, что ты моя сестра и что ты покупаешь мне поездку в последнюю минуту.

Я не хочу знать, куда она идет, но она права. Она выглядит молодо и путешествует без багажа. Что, если они решат, что у нее проблемы, и не пустят ее на борт?

– Хорошо, я пойду с тобой. Как только ты пройдешь охрану, купишь себе сменную одежду и наденешь шляпу. Не разговаривай ни с кем, если в этом нет необходимости.

– Думаешь, они нас преследуют?

– Если их еще нет, они будут.

Международный терминал находится прямо здесь. Я останавливаюсь в запретной зоне, и мы выходим.

– Они не отбуксируют твою машину? – она спрашивает.

– Мы быстро. – Пусть буксируют. Я не вернусь к этому. Как только мы получим билет девушки, я куплю свой собственный куда-нибудь подальше отсюда.

Мы останавливаемся у экрана отправления, и она указывает на рейс в Барселону. – Этот. Меня смогут забрать оттуда.

Он уходит через час.

– Пошли, – говорю я и веду ее к кассе.

Несмотря на все наши волнения, агент и глазом не моргнула, выписывая девушке билет.

Сжимая паспорт в руке, она поворачивается ко мне. Ее карие глаза встречаются с моими.

Мне осталось сказать последнее. – Никогда не возвращайся в Нью-Йорк.

Она судорожно втягивает воздух. – Этот город может отправиться в ад.

Ее кеды Converse с розовой подошвой шлепают по полу, когда она бежит к линии досмотра.

Я жду, пока она скроется из виду, а затем иду к другому агенту.

Когда я говорю ему, что полечу любым рейсом, который отправляется в ближайший час, кроме того, что в Барселону, он качает головой.

– Все остальные рейсы, которые вылетают в ближайший час, заполнены, – говорит он мне. – Вы можете попробовать отправиться в другую авиакомпанию, чтобы проверить, что у них есть. Второй терминал.

Я скриплю зубами. Нет времени бегать по аэропорту. Папа, возможно, уже понял, что произошло. – Есть места на рейс в Барселону?

– У нас осталось одно место в бизнес-классе, – подтверждает он.

Девушке в конверсах удалось занять последнее место в эконом-классе. Я начала называть ее так в своей голове, потому что мне кажется странным пережить самый напряженный час моей жизни с кем-то, чье имя я даже не знаю. Теперь она девушка Converse.

– Сколько это стоит?

– Три тысячи пятьсот два доллара.

Мои глаза выпучиваются. Господи, это дорого, но это то, что я получаю, покупая билет за несколько минут до посадки на борт. Я не хочу идти туда, куда идет она, но у меня действительно нет лучшего выбора. Я передаю ему деньги.

Две с половиной штуки, которые я оставила в своем кошельке, кажутся пустяками, тем более что я не знаю, что буду делать, когда доберусь до Европы. Как долго это продлится у меня? Я понятия не имею, как найти работу. Единственной «работой», которая у меня когда-либо была, была помощь маме в организации благотворительных акций, и мне не нужно было ходить на собеседования для этого. Какие у меня есть навыки? Я не думаю, что хранение секретов, приготовление ужасной лазаньи и красивая внешность кричат «наймите меня».

Голос агента спасает меня от полного обморока.

– Вот ваш посадочный талон. – Он протягивает мне листок бумаги. – Вам следует поторопиться.

Я мчусь через аэропорт, прохожу контроль безопасности и ныряю в магазин, чтобы купить себе толстовку и шляпу. Мое платье слишком узнаваемо, и я не хочу, чтобы девушка Converse увидела меня и подумала, что я за ней слежу.

У ворот я замечаю ее сидящей на одном из сидений, поэтому стараюсь не быть в ее поле зрения. Все семьи и возбужденные туристы размышляют вокруг, но каждый раз, когда я вижу одинокого самца, мое сердце замирает.

Он лезет в куртку за телефоном? Кому он звонит? Он только что посмотрел на меня на секунду слишком долго?

Паранойя жестока. Я заставляю себя делать глубокие вдохи. Папа никак не мог так быстро меня выследить. Даже если я нанесла Лазаро всего лишь рану, и он встал, как только мы вышли из дома, ему нужно время, чтобы выследить меня. Он не может знать, куда я пошла.

Если только они не отследили машину.

О Боже. Я такая глупая. Конечно, они будут отслеживать сигнал GPS автомобиля. Если Лазаро увидит, что я оставила машину в аэропорту, значит, он знает, что я здесь. Он, наверное, уже в пути. Возможно, он уже в терминале.

К тому времени, когда они начинают посадку, я едва сдерживаюсь.

Я остаюсь до самой последней группы и ошеломленно прохожу процедуру посадки. Мое тело прочно застряло в режиме «сражайся или беги», но я вынуждена ждать в одной очереди, а затем в следующей. Я нервная и вспотевшая. Если кто-нибудь спросит, я скажу им, что у меня боязнь перелетов.

Когда я сажусь в самолет, я вижу девушку Конверс в одном из дальних рядов в экономе. У нее низко надвинута шляпа на лицо, и она даже не пытается ни на кого смотреть. Отлично. Я проскальзываю на свое место у окна в пятом ряду и поворачиваюсь лицом к окну. Я сойду с самолета раньше нее, поэтому, пока я остаюсь в бизнес-секции во время полета, у нее нет шансов меня увидеть.

Когда дверь самолета закрывается и мы начинаем двигаться, стон облегчения срывается с моих губ. С ним уходят остатки моей энергии. Я думала, что буду на иголках весь полет, но мое тело отключается, и я погружаюсь в сон.

ГЛАВА 4

ВАЛЕНТИНА

Турбулентность пробуждает меня некоторое время спустя. За окном небо раскрашено пурпурными и оранжевыми мазками, а под нами, насколько глаза могут видеть, простираются пушистые белые облака. Экран на спинке сиденья передо мной показывает, что до посадки в Барселоне осталось сорок минут.

Я не видела снов, но теперь, когда я вернулась в страну живых, образы взрываются в моей голове. Девочка Converse свернулась калачиком на жестком полу подвала. Моя ладонь сжимается вокруг холодного пистолета. Лазаро рухнул на пол, из-под него сочилась густая кровь.

Может быть, мне все-таки удалось его убить?

Эта мысль меня успокаивает. Спокойствие проникает внутрь меня и впервые за много месяцев поселяется в моем теле.

Каждое утро, когда я просыпалась рядом с Лазаро, знаменовало собой начало еще одного бесконечного дня. Я съедала свой завтрак, давилась ланчем, и за несколько часов до возвращения Лазаро, у меня бывали приступы паники.

Я никогда не знала, приведет ли он кого-нибудь с собой в тот день или нет. Он не работал по обычному графику, потому что его нет и у бизнеса клана. Это весь хаос, управляемый кровью и белым порошком, и как только вы думаете, что выучили правила, они меняются.

Их было десять. В среднем один раз в неделю, начиная со дня после нашей свадьбы. Я не знаю большинства их имен, но я навсегда запомню их лица.

Я вытягиваю холодные, ноющие ноги и растираю ладонями руки, чтобы кровь прилила к конечностям. Я сопротивляюсь желанию встать, пойти в туалет и взглянуть на девушку с Конверсами. Она в порядке. Она сказала, что ее могут забрать из аэропорта, а это значит, что у нее должны быть друзья или семья в Испании. Ее акцент был испанским или итальянским? Теперь, когда я думаю об этом, это могло быть и то, и другое. Если она узнает, что я лечу в ее самолете, она только взбесится.

Включается свет, и капитан объявляет, что мы начинаем снижение. Когда самолет наполняется звуками пристегиваемых ремней и сонными разговорами, облака расходятся, открывая землю и безошибочный блеск моря.

Когда я выхожу из самолета на трап, на меня обрушивается гнетущая волна жары. Знаки написаны на английском и испанском языках, и я иду по ним на таможню. Я просто хочу выбраться из запретной зоны, чтобы обдумать свой следующий ход.

Я была в Испании один раз, на свадьбе в Севилье. Каролин, которую я знала еще со школы. Папа разрешил мне поехать только потому, что ее отец был сенатором. Это были четыре дня выпивки, еды и отдыха в красивых дворцах, построенных для старых королей.

Мой брат, Винс, был моим сопровождающим, но он недолго оставался рядом после того, как другая гостья привлекла его внимание. Я не собиралась делать глупости, во всяком случае, не тогда, когда я уже была помолвлена с Лазаро. Я нервничала из-за брака с ним, но я не могла отказать папе, когда он сказал, что Лазаро будет моим мужем. Как только эти слова прозвучали из его уст, считалось, что дело сделано. Любой намек на несогласие был бы встречен суровым наказанием.

Таможенник ставит штамп в моем паспорте и возвращает его мне.

– Добро пожаловать в Испанию, – говорит он и машет мне рукой.

Аэропорт Барселоны огромен и растянут. Меняю доллары на евро, беру себе пирожное и эспрессо и сажусь за маленький столик в кафе.

Мне нужно продолжать двигаться, чтобы меня было труднее выследить, но куда мне идти? У меня больше нет телефона, поэтому я даже не могу ничего найти в Интернете.

Надо мной два гигантских экрана, которые вращаются по бесконечному списку полетов. Я просматриваю их, пока пережевываю, и как только мне удается однажды просмотреть весь список, группа молодых британцев садится за стол рядом со мной.

– Не могу дождаться встречи с Соломоном, – взволнованно говорит один из них. – Он будет играть завтра вечером в Revolvr, и все говорят, что это самая дикая вечеринка.

Его друг толкает его в плечо. – Ты забыл? Мы уже пообещали Адди, что увидим ее в Амнезии. Она работает там на лето официанткой.

Это вызывает хор криков от его товарищей.

– Ты все еще пытаешься заполучить эту цыпочку? – восклицает один из них. – Забудь об этом, приятель. Она на гребаной Ибице, она не думает о тебе.

Я делаю глоток эспрессо и снова смотрю на доску.

Через полтора часа вылет на Ибицу.

Единственное, что я знаю об Ибице, это то, что делают все остальные. Этот остров известен хардкорными вечеринками. Как европейская версия Вегаса, я полагаю. Место, куда постоянно приходят и уходят люди. Место, где девушке легко заблудиться…

Я барабаню кончиками пальцев по краю стола. Что мне терять? Не похоже, что у меня есть лучшие идеи, куда пойти.

Через двадцать минут я в самолете.

Остальная часть моего пути размыта. После того, как я выхожу из самолета на Ибице, в моем сознании возникает серия снимков – ряды такси у терминала, рекламные щиты ди-джеев вдоль дороги, пальмы вдоль тротуаров.

Водитель везет меня в Сант-Антони-де-Портмани – город, который, по его словам, намного дешевле, чем центр Ибицы. Я так устала, что когда наконец выхожу из машины, то без раздумий захожу в первый попавшийся хостел.

В крошечном холле пахнет ладаном и деревом. Большую часть стен занимают фотографии острова, повсюду полки со свечами и книгами о путешествиях. На крошечном столике стоит кувшин с водой, рядом с ним – несколько стаканов.

Когда я путешествовала со своей семьей, мы всегда останавливались в пятизвездочных отелях. Блестящие мраморные полы, высокие потолки, консьержи в безупречно отглаженной форме и шоколадные конфеты на подушках. Я помню, как придиралась к самым глупым вещам – количеству ниток на простынях и жесткости матраса.

Сейчас я так устала, что с удовольствием посплю на деревянной палитре.

Я прошу отдельную комнату на две ночи. Этого должно быть достаточно, чтобы понять, что делать дальше.

Консьерж с любопытством смотрит на меня, пока она что-то печатает на своем компьютере. Я боюсь, что она будет задавать мне вопросы, на которые я не смогу ответить, но помимо того, что она просит показать мой паспорт, она держит язык за зубами. Каковы шансы, что технические гении, которые есть у папы на зарплате, смогут отследить меня в системе общежития? Это далеко даже для них.

– Ну вот. – Она вручает мне квитанцию и ключ, прикрепленный к простой металлической цепочке для ключей. На нем выгравирована цифра пять. – Ты в конце коридора. Последняя дверь справа.

– Спасибо.

Внутри моя комната простая, но чистая. Я падаю на кровать и пытаюсь вздремнуть, но хоть я и смертельно устала, сон не приходит. Тревога от незнания того, что я собираюсь здесь делать, гложет меня. Мой кошелек стал на сто евро легче после оплаты номера, и у меня нет возможности пополнить наличные.

Я снова сажусь и ловлю себя на запахе. Господи, я воняю. Я точно не найду работу, если буду выглядеть так, будто не мылась два дня. Затащив себя в ванную, я освежаюсь, насколько могу, а затем отправляюсь купить себе туалетные принадлежности и несколько смен одежды.

Город разворачивается вокруг меня, как красочный гобелен. Он немного запущен, но берег и лазурно-голубая вода с лихвой это компенсируют.

Я немного прогуливаюсь, но по мере приближения дня циферблат на солнце поворачивается вверх. Влажность делает мою кожу липкой, а деньги, которые я засунула в лифчик, потому что не хотела ничего оставлять в общежитии, вызывают у меня зуд. Я беру большую часть и переношу в сумочку.

Портье порекомендовала небольшой торговый район, отмеченный крестиком на моей туристической карте. Она сказала, что я найду там все, что мне нужно, поэтому я иду туда.

Я беру три топа, пару шорт, легкое платье, пару кроссовок, нижнее белье и рюкзак, чтобы вместить все это. Заплатив за все, я останавливаюсь у входа в магазин и быстро пересчитываю деньги, оставшиеся в моем кошельке. Тысяча восемьсот тридцать четыре евро плюс то немногое, что осталось в моем лифчике.

Все в порядке.

К настоящему времени моя семья должна знать, что меня больше нет. Прошло почти двадцать четыре часа. Если Лазаро мертв, значит, его нашла служанка. Если бы он был жив, он бы рассказал папе, что случилось.

Когда я возвращаюсь в общежитие, в моей голове вспыхивают образы распластавшегося на полу Лазаро. Я не испытываю к нему ни капли жалости. Я вообще ничего не чувствую.

Меня пробирает дрожь. Это неправильно, не так ли? У меня должны быть какие – то чувства по поводу того факта, что я могла убить своего мужа. Что, если что-то внутри меня навсегда повреждено? Это мое наказание? Быть обреченной прожить остаток жизни в оцепенении? Не способна чувствовать нормальные человеческие эмоции и неспособна к сочувствию или любви?

Мне помогли конверсы девушки. Это должно что-то значить. Когда я увидела ее там, такую молодую и напуганную, я не смогла этого сделать. Тем не менее, этот один поступок не компенсирует других людей, которым я причинила вред. Даже не близко. Я могла бы помочь любому из них, но не сделала этого.

Тело врезается в меня достаточно сильно, чтобы вытолкнуть воздух из моих легких.

– Что за черт?

Все, что я вижу, это вихрь черной одежды и мелькнувшее мужское лицо.

– Disculpe! – говорит он, а потом убегает от меня.

Перевод: извините меня!

Мне требуется в общей сложности три секунды, чтобы понять, что только что произошло.

Мой кошелек пропал.

Я бросаюсь бежать в своих хлипких балетках с моим новым рюкзаком, болезненно подпрыгивающим на пояснице, и кричу вдогонку вору, но расстояние, между нами, только увеличивается.

Он быстрее меня.

Прохожие останавливаются и смотрят, некоторые даже пытаются схватить мужчину, но никому из них это не удается. В конце концов, я останавливаюсь, мое дыхание вырывается бешеными штанами. Мои руки упираются в бедра, и пузырек надежды, который у меня остался, лопается.

Мои деньги ушли.

Когда я возвращаюсь в отель и рассказываю портье, что случилось, она сочувствует.

– Вы хотите написать заявление в полицию? – она спрашивает.

– Думаете, это поможет?

Она вздрагивает извиняющимся тоном. – Честно? Нет. За пять лет работы здесь я видела около дюжины гостей, которых ограбили, и только одной удалось вернуть сумочку. Пустой.

Я вздыхаю и прислоняюсь к стойке. Конечно, я не могу пойти в полицию. Я не могу показать им свой паспорт, который у меня все еще есть, потому что я переложила его в свой рюкзак. Какого черта я не сделала этого с наличными?

У меня в лифчике осталось несколько скомканных купюр. Что я буду делать, когда они закончится?

Все идет не так.

Я чуть не расплакалась, когда дверь, ведущая в женскую комнату общежития, открывается, и оттуда выходят две молодые женщины. Они одеты в короткие шорты и футболки с рисунком. Одна из них, высокая симпатичная блондинка с большими голубыми глазами, смотрит на меня с сожалением.

– Мы слышали, что произошло, – говорит она. – Это так дерьмово.

Ее подруга согласно кивает. – Меня ограбили в прошлом году в Барселоне. У них было мое удостоверение личности, мой телефон, все. Это было худшее. – Она заправляет прядь темных вьющихся волос за ухо. Она ниже блондинки, и на ее зеленой футболке написано: «Ты можешь быть кем захочешь».

– Я должна была быть осторожнее, – говорю я. – Я потеряла бдительность.

– Как насчет того, чтобы мы угостили вас выпивкой? – спрашивает блондинка. – Мы как раз собирались пойти в бар на этой улице.

Алкоголь. Да, это звучит намного лучше, чем другая вещь, которую я рассматриваю – прыгнуть под колеса грузовика.

Я одариваю их усталой улыбкой. – Конечно, это будет приятно.

Они представляются, пока мы гуляем. Блондинку зовут Астрид, а брюнетку – Вильде.

– Как вас зовут? – спрашивает Вильде.

Дерьмо. Портье знает мое настоящее имя, поэтому я не могу дать им что-то совершенно случайное, на случай если они назовут его при ней, но чем меньше людей знают мое настоящее имя, тем лучше.

– Это Але, – говорю я. Достаточно хорошо. Теоретически это могло быть необычное прозвище для Валентины. – Откуда вы?

– Швеция. – Астрид тянет открыть дверь в то, что кажется баром. Над дверью есть табличка с надписью Caballo Blanco. – А вы? Вы здесь на отдыхе?

Я действительно должна была подготовить свои ответы заранее, а не давать их спонтанно. – Я из Канады. Просто путешествую несколько месяцев. А вы?

– Мы сезонные рабочие, – говорит Вильде, когда мы садимся за свободный столик. – Нас наняли только на прошлой неделе.

– Какая у вас работа? – спрашиваю я после того, как официант принимает наш заказ на кувшин сангрии.

– Я танцовщица, – говорит Астрид. – А Вильде – бармен.

На ее лице расплывается широкая улыбка. – Мы давно мечтали провести сезон, работая на Ибице.

– Это работа, но в то же время очень весело, – говорит Вильде.

Мое настроение немного улучшается, когда приносят сангрию. Я не пила много до того, как вышла замуж за Лазаро, но во время нашего брака я выпивала до бутылки вина в день. Я выпиваю весь стакан двумя глотками и молюсь, чтобы алкоголь подействовал быстро. Мне нужно что-то, чтобы снять остроту.

– Как ты думаешь, я смогу получить здесь работу? – спрашиваю я, пока Астрид снова наполняет мой стакан. – Я не привередлива. Этот парень забрал большую часть моих денег, и, если я не придумаю, как получить больше, я не знаю, что буду делать. Мне нужно немного накопить, прежде чем я смогу пойти куда-нибудь еще.

Астрид стонет и качает головой. – Какой кошмар. Не могу поверить, что этот мудак испортил тебе поездку. Но послушай, на Ибице всегда найдется работа для красивых девушек.

Мой позвоночник выпрямляется. – Ты так думаешь?

– Клубы нанимают массу людей на этот сезон, и это только начало.

– Я не умею танцевать, и единственный напиток, который я умею делать, – это мартини, – говорю я.

– Пожалуйста, ты найдешь работу. – Астрид хлопает меня по плечу. – Один взгляд на тебя, и менеджеры клуба будут есть из твоих рук.

– Она права, – говорит Вильде. – Они проходят через людей как сумасшедшие, потому что многие рабочие слишком много тусуются и просто перестают появляться. Они всегда нанимают. Приходи в наш клуб сегодня вечером. Мы работаем в Revolvr. Мы бы замолвили словечко, но поскольку мы такие новички, это не будет иметь большого значения. Тебе стоит попробовать поговорить с одним из менеджеров.

Что мне терять? Мне нечего предложить, но я хочу учиться.

Хотя есть еще одна проблема. – Я не знаю, разрешено ли мне здесь работать по закону.

Астрид цокает. – Ты найдешь способ обойти это.

– У меня был друг из Аргентины, который работал здесь три лета подряд под столом, – говорит Вильде. – Здесь не редкость.

Работать нелегально на Ибице – вау, в жизни бывают крутые повороты. Но если я смогу устроиться на работу без документов, меня практически не отследить.

– Стоит попробовать, – говорю я.

Астрид ободряюще мне улыбается.

– Подойди к часу, – говорит она, прежде чем рассмеяться над моим озадаченным выражением лица. – Вечеринка идет здесь всю ночь и все утро.

Похоже, я собираюсь стать созданием ночи. Это может быть хорошо.

Ведь в темноте есть куда спрятаться.