Текст книги "Венгерский политический детектив"
Автор книги: Габор Йожеф
Соавторы: Иштван Немере,Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)
Четверг. Четыре всадника апокалипсиса
В половине четвертого полковник Эберт сказал:
– Обстановка осложняется. Придется разделиться. Трааль, берите вертолет, немедленно летите в Лунгар. Отправляйтесь в госпиталь к террористу номер один, если это в самом деле он, потом осмотритесь в горах.
– Слушаюсь. Будет исполнено.
– Бренн, летите в Делл. Прошло несколько часов после прыжка Катарины Хиртен, а ваши люди до сих пор не напали на ее след.
Наконец-то! Бренн не скрывал радости. Тесная комната диспетчерской авиабазы не его стихия. Он совсем не устал, энергия в нем так и бурлит. Свет наступающего дня усилил в нем жажду действий. Через пять минут он уже сидел в военном транспортном вертолете, который, кроме людей, поднял в воздух и вездеход.
Спустя тридцать минут Трааль приземлился на военном аэродроме в Лунгаре. Собственно, называть его аэродромом было бы преувеличением, так как на самом деле это просто сравнительно гладкое поле, используемое для тренировок небольшим местным гарнизоном. Несколько палаток прилепились на его краю под акациями с редкой листвой. Пыльная грунтовая дорога ведет к городу. Здесь же стоят вертолеты и машины с устремленной в небо радиоантенной.
Капитана поджидал лейтенант Пирон.
– Никаких изменений, – кратко доложил он.
Трааль чувствовал себя неловко в неожиданной для себя роли. По особому поручению уполномоченного правительства он оказался командующим силами, сосредоточенными против террористов в районе Лунгара. Ему, районному полицейскому офицеру, теперь подчинялись все военные и полицейские силы, а также соединения коммандос. Справится ли он с таким множеством людей?
– Номера обеих машин проверены, – прокричал он в ухо лейтенанту, пока они мчались на джипе к маленькому городку. – Черная машина, которую вы остановили на шоссе, краденая. Она исчезла со стоянки вчера утром. Владелец второй машины – Виктор Масперо. Где трупы?
– Я отправил их в городской морг на вскрытие.
– Значит, едем в госпиталь.
Вскоре совсем рассвело, и Масперо прочитал материал целиком. Ему удалось захватить пять фотокопий. Теперь он сам удивлялся, что смог с таким самообладанием действовать почти сразу после смерти Пьетро. «Человек даже не знает, на что он способен», – подумал он и с горечью улыбнулся. Хотя не очень-то он был хладнокровен. Да и теперь еще боится. Интересно, что вообще происходит? Что с террористами? Неужели перелетели за границу? Как же тогда попали в сторожку фотокопии? Или террористы выпрыгнули над горой Лунгар? Пьетро говорил, что те двое из спецслужбы ожидали их там.
Масперо был на грани нервного истощения. День тяжелый, тяжелая ночь, и конца неприятностям не видно. Он старался идти, не оставляя следов. Ведь его непременно будут преследовать. В этом он был абсолютно уверен. Он представлял себя индейцем, последним из могикан, любимым героем детства... Террористы или их сообщники хватятся недостающих фотокопий, они ведь пронумерованы. У него одна копия из второй пачки и по две из третьей и четвертой. Все они имеют отношение к опытам, которые проводили с сильнодействующим бактериологическим оружием. Называется оно БЦ-8. На одной фотокопии он разглядел печать военного министерства. Среди подписей разобрал имя профессора Дрейменса, которое утром упоминали репортеры, толпившиеся возле института.
А если люди правительственного уполномоченного уже схватили террористов? Вполне вероятно. Они заметят, что листов не хватает. Правда, только нескольких, тех, что попали к нему, но этого достаточно, чтобы доказать: правительство действительно проводило подобные опыты. А из описаний можно сделать однозначный вывод о задаче, которая ставилась, – искусственное провоцирование массовой эпидемии в военных целях. «Когда наступит утро, они пойдут по моим следам», – пророчил он себе, но все же надеялся как-то выкрутиться.
И вот в полумгле среди деревьев замаячили дома.
Трааль сморщился. Едкий запах формалина щипал глаза, бил в нос. Стены до потолка были выложены белой плиткой.
Лейтенант Пирон с равнодушным видом стоял в дверях прозекторской. Несмотря на свои двадцать шесть лет, ему довелось повидать немало покойников.
Капитан долго разглядывал труп. Лисье лицо показалось ему знакомым. Где-то он его видел. Но где? Второй мертвец, мужчина лет пятидесяти в элегантном пиджаке, насквозь прошит автоматной очередью. Но лицо почти не повреждено. Этот человек был ему совсем незнаком.
Третий труп, найденный в машине Масперо, – молодой бородатый человек. Седеющие завитки волос выглядывали из распахнутой рубашки. На месте левого виска зияла кровавая рана. Установить его личность не представляло труда – не прошло и суток с момента их разговора. Это был радиорепортер Хаутас.
– Когда мои люди прибудут из города, – обратился капитан к местному полицейскому офицеру, охранявшему со своими подчиненными больницу, – пусть сфотографируют этих двух и снимут отпечатки пальцев.
– А с этим как быть? – Полицейский офицер вопросительно кивнул на тело молодого человека.
– Его я знаю, – лаконично ответил капитан и отправился звонить Эберту.
– Вызываю Аточу! – задребезжало в динамике.
– Слушаю вас, – склонился к микрофону Эберт, узнав голос Бренна. «Любопытно, – подумал он, – некоторые голоса совершенно не искажаются ни микрофонами, ни магнитофонными записями, ни динамиком».
– Прибыл в Делл. Получил собак в местной полиции. Иду на поиски. Прошу проследить, господин полковник, чтобы Меравила и Пирона вместе с моими людьми отпустили из Лунгара, как только необходимость в них отпадет.
– Это произойдет скоро. Меравила я направил к озеру Ламбер, а Пирона в Кентис.
– Принесли фотографии Катарины Хиртен, несколько тысяч экземпляров. Раздал их на кордоне и в трех деревнях.
– Благодарю.
И снова тишина. Эберт смотрел на аэродром, на тянущиеся вдаль бетонные полосы, грибовидные черные головки фонарей, радарные установки. Белело на востоке небо, из-за гор всходило солнце. Еще полчаса или минут двадцать, и все зальет свет.
– Господин полковник, – обратился к нему доктор Амстел, – попытайтесь уснуть. В соседней комнате я приказал поставить две походные койки. Народу здесь много, да и я подежурю. Если что-нибудь случится, вас разбудят.
Глаза у Эберта слипались, в голове шумело. Услыхав о койке, он почувствовал, как хорошо было бы прилечь. Сопротивляться нет сил. Он молча прошел в соседнее помещение, где им демонстрировали фильмы, снятые с помощью инфракрасных лучей. Не раздеваясь, лег прямо на одеяло и лишь потом сказал в открытую дверь Амстелу:
– Спасибо, доктор.
Делл – тихий сонный городок, лежит он далеко от дорог, ведущих к морю. Несколько мелких заводов и построенный в тринадцатом веке большой монастырь разнообразят картину. Вокруг города громоздятся холмы. Рано на рассвете городишко вдруг ожил. Грохот грузовиков вспугнул тишину. Громко звучали слова команд. На восточной окраине города за четверть часа вырос настоящий военный лагерь. На случай, если появятся раненые, раскинули палатку с красным крестом, прибыл медперсонал в белых халатах. В небо уставились передающие и принимающие антенны, солдаты тащили аккумуляторы. Зажглись прожектора. В двух цистернах привезли горючее. Одно для машин, другое для вертолетов.
С грохотом прилетели три вертолета, опустились поблизости. Сотни ног топтали траву. Потом людей стало меньше, они уехали дальше на вездеходах. Установленные на козелках столы покрылись большими картами, прижатыми камешками, чтобы ветерок не поднимал края. Искаженные металлические голоса звучали из больших и маленьких раций. Над картами склонялись офицеры. Прошло еще немного времени, взлетели вертолеты, и лагерь почти обезлюдел.
Мобилизовано было две тысячи четыреста семьдесят человек. Объединенные военно-полицейские силы оцепили территорию неправильной ромбовидной формы площадью в сто девяносто квадратных километров, вытянувшуюся от окраины Делла на северо-восток, восток и юго-восток. Первые контрольные пункты кордона установили через пятнадцать-двадцать минут после того, как Катарина Хиртен приземлилась в центральной точке района. Первым делом перекрыли дороги, по которым могут передвигаться машины. Но донесений о террористке не поступало. Никто ее не видел, никто о ней не слышал.
Бренн с четырнадцатью «гепардами» – среди них двое снайперов – и пятью овчарками примерно в это же время прибыл туда, где на рассвете его люди нашли спрятанный под кустами парашют Катарины Хиртен. Собаки взяли след и, тявкая, помчались на юго-запад. Люди и собаки продвигались очень быстро.
Всходило солнце.
В деревню Масперо не заходил. Было слишком рано. Так и не узнав, где находится, Масперо повернул вправо. Первые лучи солнца сначала осветили бетонную водонапорную башню, затем желтоватый свет опустился на красные крыши домов. Тени потеряли резкость и, посерев, постепенно совсем растворились, потесненные светом. В несколько минут пейзаж изменился. Он казался уже не таким чужим и угрожающим. Масперо даже почудилось, будто эти места знакомы ему, хотя он твердо знал, что в горах Лунгара никогда не бывал.
Часам к пяти он дошел до шоссе. Долго вглядывался, прежде чем пересечь дорогу. Лучше себя не обнаруживать, идти незаметно. Если полиция ищет в этом районе террористов, его легко могут принять за одного из них. В такой ситуации все посторонние подозрительны. А о «гепардах» ходили слухи, будто они сначала стреляют, а уж потом задают вопросы. Рисковать не стоило.
На дорожной табличке он прочел название села – или городка? – Селам. Быстро пошел вдоль стоящих на околице домов. Где-то лаяли собаки, пыхтел трактор. Собаки и трактор. Никакого другого шума не было слышно. Роса испарялась буквально на глазах. Заметив узенький переулок, Масперо, поколебавшись, свернул в него и зашагал по булыжной мостовой. Вышел на маленькую площадь. Церковь, поодаль почта, перед ней желтая будка таксофона. Увидев ее, Масперо обрадовался, но сперва все же зашел в церковь. Ему чудилось, будто к стуку его шагов прислушиваются все жители городка.
Дверь церкви была распахнута. Масперо зашел, выбрал стул, на который падал свет из окна, сел на него, вынул ручку и, так как бумаги у него не было, принялся писать мелкими буквами на обороте фотокопий.
Трааль сидел в реанимационном отделении госпиталя. Входили и выходили врачи, сестры. Когда дверь с матовым стеклом открывалась, поблескивая хромированными ручками, видны были дежурившие в коридоре плечистые полицейские с пистолетами.
Капитан разглядывал лежащего на койке мужчину. К рукам его прикреплены гибкие трубки капельниц. Лицо без кровинки. Никаких сомнений, это один из террористов. Его опознали по фотографии охранники Исследовательского института сельского хозяйства. Один из тех, кто захватил караульную в то время, как его спутники проникли в главное здание института.
Трааль сидел и ждал момента, когда раненый придет в себя. Только он может ответить на вопросы капитана. Кто принес в лачугу четыре миллиона, которые обнаружили в кожаной сумке неизвестного, сломя голову мчавшегося в черной краденой машине? Был ли у него цилиндр с бактериями и, если да, куда он его спрятал? Трааль ждал.
Рыболовы, сидевшие на рассвете у озера Ламбер, долго будут проклинать этот день.
Едва забрезжило, над камышами зависли вертолеты, шаря прожекторами по прибрежным водам. Потом возле восточного берега затарахтели катера. Разгневанные рыболовы цеплялись за бортики своих лодок, опасно раскачивающихся на волнах, отчаянно ругались, вычерпывая набравшуюся воду, и ломали головы над тем, что тут такое творится.
На рассвете территория площадью в двести восемьдесят пять квадратных километров была полностью оцеплена кордоном. Штаб постоянно поддерживал связь с «гепардами», ведущими розыск в центре этого участка, обещал скоро прислать собак.
Около пяти часов взошло солнце. Неправдоподобно длинные тени заштриховали землю. Вертолет доставил собак в пункт, где «гепарды» нашли брошенный парашют. Круг сужался. Тысяча восемьсот солдат и триста пятьдесят полицейских медленно продвигались в глубь территории. Дула автоматов были нацелены на каждый куст, овраг, скирды сена на краю лужаек.
Из расположенного неподалеку города выехали грузовики с завтраками и обедами для всей этой массы людей. В эфире раздавались слова команд, летели краткие донесения. В пять пятнадцать все еще не было найдено никаких следов, о чем и сообщили на авиабазу Аточа.
Масперо пересек площадь, зашел в телефонную будку. На другой стороне площади под аркадой открывали магазин. На тротуаре хлопотал мужчина в белом халате. Масперо бросил в аппарат мелочь и набрал код. Сколько может быть времени? Пять двадцать. Он нервно поглядывал на свои фосфоресцирующие часы. Пять двадцать одна. Долгие безответные гудки.
– Алло! – послышался наконец голос.
– Сишане?
– Виктор! – обрадовалась жена. На сердце Масперо потеплело. – Что с тобой? Я так тревожусь! В редакцию звонила – тебя нет!
– Слушай меня внимательно. У меня мало времени. Пьетро убит.
– Господи! Виктор!
– Успокойся, я пока в полном порядке. Но чувствую, что скоро стану у них на пути.
– У кого?
– Потом все узнаешь. Садись в машину и поезжай в Стренне. Поняла? В Стренне. Возьми карту. После Стренне через горы проедешь в село или городишко Селам. Ясно? В Се-лам! На главной площади напротив почты стоит церковь с белой башенкой. Как войдешь, слева увидишь каменную фигуру святого. Между ним и стеной есть щель. В ней лежат фотокопии. Немедленно отвези их Леонте, но будь осторожна, по дороге твою машину могут обыскать. Хорошенько их спрячь! И береги себя!
– Когда мы встретимся?
– Надеюсь, еще сегодня. Я люблю тебя, Сишане!
– Я люблю тебя, Виктор.
Щелчок. Масперо обыскал карманы – мелочи больше не нашлось. А монеты еще понадобятся. В глаза ему бросился белый халат лавочника, и он побежал через площадь.
В половине шестого центральная радиостанция передала новости. Диктор бесстрастным голосом прочел сообщение официального телеграфного агентства: по требованию оппозиционных партий сегодня в десять часов утра созывается чрезвычайная сессия парламента, на которой пойдет речь о, «по-видимому, поддерживаемых кабинетом Ореллона научных опытах, имеющих якобы военно-технический характер».
В половине шестого Эберт поднялся с койки, поставленной для него в помещении рядом с диспетчерской. Сон его был коротким и беспокойным. Он не чувствовал, что отдохнул, однако уговорил прилечь и доктора Амстела.
В половине шестого в лунгарской больнице стал подавать признаки жизни раненый террорист. Он застонал, пробормотал что-то невнятное. Трааль нагнулся над ним, но ничего не понял, не запечатлела ни единого связного слова и равнодушно крутившаяся магнитофонная лента. Возле раненого постоянно дежурил врач.
В половине шестого в далеком городке вышла из гаража Сишане. Лицо ее было усталым, без всяких следов косметики. Быстро заведя мотор, она помчалась по широкому шоссе.
В половине шестого в Лунгар прибыли врачи из Центрального управления полиции. В прозекторской готовились к вскрытию. Первым на белый стол положили мужчину с лисьим лицом. Поправили висящие над столом микрофон и лампы. В углу на маленьком столике магнитофоны ожидали нажатия кнопки. Холодно поблескивали металлические инструменты.
В половине шестого Масперо покинул деревню и углубился в лес. Он держал путь к вершине ближайшего холма.
В половине шестого Бренн и его люди, тяжело дыша, остановились на краю пастбища. Солнце светило им прямо в глаза. Неподалеку стояло несколько одиноких строений: каменный дом, сараи, деревянный амбар и гараж. Виднелись хлева, загоны для мелкого скота, сложенное под навесом сено. Майор вскинул бинокль.
Без четверти шесть раненый снова застонал, повернул голову на подушке. Трааль тотчас склонился над ним. Раненый открыл глаза. Взгляд его был еще мутным, но он, видимо, уже пришел в сознание. Капитан громко спросил:
– Вы меня слышите?
Тот глазами ответил: да.
– Говорить можете?
– Не может, – вмешался врач и тихо добавил: – Для него это слишком большое усилие.
– Я буду спрашивать, а вы знаком отвечайте только «да» или «нет». – Трааль поднес к своим губам микрофон. – Вы были в институте?
Мужчина глазами ответил: да. Трааль громко повторил в магнитофон: да.
– Группой руководил Кирк Лиммат?.. Да. Вы выпрыгнули из самолета первым?.. Да. У вас было с собой четыре миллиона?.. Да. А бактерии? Нет?.. Повторяю вопрос: был у вас с собой цилиндрик с бактериями? Нет. А у остальных есть цилиндры?.. Да. У одного из них?.. Нет. У двоих?.. Нет. Значит, у всех четверых по цилиндру?.. Да. Мы нашли вас в горном домике. Вас там ждали сообщники?.. Да. Был ли среди них инициатор, руководитель акции?.. Да. Кто он? Человек с лисьим лицом?.. Или кто-то другой? Отвечайте!
– Оставьте его! – К раненому подошел врач.
Трааль нахмурился, сел на стул, отметил время разговора, написал на записке несколько фраз и, позвав полицейского, приказал отправить донесение. И вот он снова сидит, наблюдая за террористом. Глаза его то и дело закрываются от усталости.
Сейчас он похож на паука, подкарауливающего жертву.
Бренн задумчиво разглядывал груду стоящих особняком строений. От яркого солнечного света глаза его сузились. Наконец он принял решение.
– Ребята! Назад! В лес!
Коммандос затаились среди деревьев и стали невидимыми для постороннего взгляда. Майор разложил карту и, поочередно вызывая по рации группы, со всех сторон двигавшиеся к центру оцепленной местности, камешками стал отмечать на карте их продвижение. Выяснилось, что с запада и юга группы достигли опушки леса, а цепи кордонов, перемещающиеся с севера и востока, примерно через четверть часа дойдут до грунтовой дороги, проходящей мимо фермы. В голове Бренна созрел план. Он передал приказ западной и южной цепи остановиться и не приближаться к ферме. Другой цепи – прочесать лежащую перед ней территорию и остановиться в километре от фермы. Вертолетам не летать над фермой, а ожидать поблизости. До нового приказа всё и все должны оставаться на своих местах.
– Штатскую одежду! – приказал он «гепардам», которые всегда и ко всему были готовы. Из походных мешков вынули брюки и рубашки, башмаки и сапоги, пиджаки и куртки, тужурки и пуловеры, шляпы и береты разных размеров. Бренн выбрал коричневую рубашку, серые брюки, сапоги с короткими голенищами. Воткнул в плотный воротник микрофон с булавочную головку от миниатюрной рации, пристегнул под рубашку пистолет и отправился в путь. В одиночестве пересек пастбище, сапоги его скользили по росистой траве. Шел он спокойно и был похож на местного жителя, идущего на работу.
Маленькая точка на ровном поле, хорошо заметная со всех сторон.
Через двадцать пять минут раненый снова открыл глаза.
– Где я? – пробормотал он.
– В больнице. – В руках у Трааля микрофон.
– Кто вы? – тихо спросил раненый.
– Капитан полиции Трааль. А как вас зовут?
– Бейтер Маарен... но это не настоящее имя.
– Назовите настоящее.
– Нельзя!
– Вам запретили? Кто?
– Шеф.
– Мужчина с лисьим лицом? Коренастый, лет сорока восьми? Или тот, что с седыми висками?
– Запрещено.
– Ладно, пока оставим. Это вы доставили фотокопии?
– Да.
– Сколько их было?
– Восемнадцать.
– Восемнадцать? Вы уверены?
– Уверен.
– Вы застрелили журналиста?
– Кого? Ничего об этом не знаю.
И раненый вновь потерял сознание. Врач следил за чувствительными стрелками приборов. Трааль выключил магнитофон и задумался. Но как ни прикидывал, все время натыкался на простое арифметическое действие: от восемнадцати отнять тринадцать – пять. В таинственной черной машине люди лейтенанта Пирона нашли тринадцать фотокопий. Где же недостающие пять, в чьи руки они попали?
Эберта позвали к телефону. Один из его заместителей дежурил у рации. Когда полковник вернулся, заместитель доложил:
– Лейтенант Меравил сообщил, что первая группа задание выполнила, прочесала район лесного домика.
Эберт был озабочен. Рядом стоял начальник авиабазы Аточа. Взглянув на часы – шесть двадцать, – полковник начал размеренно отдавать распоряжения:
– Лейтенанта Меравила с людьми направить к озеру Ламбер. Лейтенанта Пирона – в Кентис. Лунгарскому военно-полицейскому кордону оставаться на месте.
– На месте? – поразился заместитель. – Ведь они там больше не нужны! Террориста поймали и деньги нашли.
– Цилиндра с бактериями у него не было, – сообщил Эберт только что полученную новость и, не глядя на заместителя, сказал: – Кордону оставаться, а «гепардам» отойти. Будем искать человека, выкравшего из лесной хибары часть фотокопий с протоколами опытов БЦ-8. Пока не будут найдены все экземпляры, мы не можем быть спокойны. Это и указание президента... Фотокопии тоже могут вызвать катастрофу, хотя и не столь ужасную и трагическую, как бактерии!
– Опубликование фотокопий было бы катастрофой только для правительства, – заметил начальник авиабазы.
– Этому правительству мы служим, – твердо ответил полковник.
– Вопрос – стоит ли служить такому правительству, – тихо то ли спросил, то ли заявил начальник авиабазы.
Полковник сделал вид, будто не расслышал. Сейчас для него это самая удобная позиция. Однако мысленно даже он согласился с начальником авиабазы. Правительство виновато, это несомненно, но он работает по поручению именно этого правительства. Надо быть лояльным. Он работает на них и в отделе национальной безопасности. «Военная акция Кортези» для него вдвойне жизненный вопрос. Если правительство падет – теперь или через три недели на выборах, – все, кто занимает руководящие посты, будут смещены. Понятно, каждый президент хочет видеть на ключевых постах своих сторонников, испытанных людей. Новый президент приведет с собой нового военного министра, нового министра внутренних дел, новые министры приведут своих надежных – или тех, кого таковыми считают, – людей. Отдел национальной обороны, секретная служба, «специальный исследовательский фонд» – столько лакомых кусков для вновь пришедших! А старых без жалости вышвырнут.
– Надо попросить у полиции словесный портрет журналиста Виктора Масперо. Сто против одного, что копии у него! Никто другой не был сегодня ночью у домика на Лунгаре, а он был определенно. Сам доложил об этом по телефону. И машина его там осталась. Значит, бежал оттуда... Лунгарскому кордону оставаться на месте и проверять всех лиц, выходящих из оцепления. Полицейским обшарить все закутки в пределах кордона и опросить население!
– А если найдут, что с ним делать?
– Официально не арестовывать, но отвезти в такое место, где он не сможет ни с кем общаться. А там видно будет! Самое важное – забрать у него фотокопии. – Эберт снова уставился на взлетные дорожки, теперь купавшиеся в золотом солнечном свете. Он думал, что, если удастся схватить Масперо, положение можно спасти. Никаких доказательств о проведении опытов с БЦ-8 не просочится в прессу, правительство сможет все отрицать, и тогда Ореллон победит на выборах, а он, Эберт, сохранит свою должность, и все пойдет по-прежнему. Все останутся на своих местах.
Но четыре цилиндрика с культурой бактерий, четыре несущих смерть всадника апокалипсиса странствуют где-то по стране, и это значительно важнее. Если разразится эпидемия, правительство ничто не спасет. Да и страну тоже.
Приказ насчет Виктора Масперо в шесть тридцать получили во временном лагере, разбитом на лунгарском военном плацу. Офицеры склонились над картами. Указания были переданы по радио всем контрольным постам. Вертолеты вновь поднялись в воздух, по дорогам понеслись машины с вооруженными солдатами. Направление – два села и горный городок Селам.
По мере приближения Бренна к ферме дома и деревья приобретали четкие очертания. Он ясно различал трубы, телевизионную антенну, громоотвод. Дошел до свежескошенного поля – похоже, косили вчера. На равном расстоянии друг от друга тянулись узкие полоски увядающей травы. Потом он увидел что-то вроде входа. Когда-то, вероятно, между двумя каменными колоннами стояли широкие ворота. Теперь их и следа не было. Вход был свободным. Он не задумываясь направился туда.
В шесть часов сорок минут майор ступил на просторный утоптанный двор. В крытом шифером сарае стояли сеялка и разобранный трактор. Чуть поодаль свалены промасленные шестерни. Старые каменные стены, когда-то окружавшие главную постройку, наполовину разрушены. На земле валяются сгнившие рамы с выбитыми стеклами. В стороне копаются куры, ветер доносит запах навоза. Возле дома Бренн заметил полную женщину с толстыми ногами, развешивающую на веревке белье. Он не спеша направился к ней. Женщине было лет тридцать пять, но на первый взгляд выглядела она старше. Недоверчиво следила она за приближавшимся Бренном.
– Доброе утро!
– Доброе. – Она продолжала возиться с бельем.
– У меня машина застряла, – начал Бренн. – Вез деревья на лесопилку. Тягач с полуприцепом соскользнул в кювет, никак его, проклятого, из грязи не вытянуть. – Он неопределенно махнул рукой куда-то за спину. – Оставил его на грунтовой дороге.
– Чего вы хотите? – хрипло спросила женщина, вынимая из таза детские рубашонки, штанишки.
– Прежде всего позавтракать. Я заплачу́. А потом одного или парочку мужчин на подмогу. Трактором можно вытянуть.
– У нас только двое мужчин, – дернула плечом женщина. – Мой муж и отец. Но они сейчас работают.
– Далеко?
– Здесь, в сарае.
Бренн больше не расспрашивал. Он последовал за ней в дом. Ветхая лестница, скрипучая дверь, кухня, пропитанная запахом пищи. У плиты стоял большеглазый мальчик.
– Мам, кто этот дядя? – спросил он.
– Чужой. Сбегай в погреб, скажи отцу.
Женщина поставила на стол чашку, тарелку, нарезала хлеб. Майор внимательно осмотрелся. В помещении две двери. Та, через которую они вошли, и другая, ведущая в глубь дома. Взгляд его снова вернулся к хозяйке, которая ставила воду на газ.
– Чай пить будете? – спросила она.
– Да, большое спасибо. – Бренн смущенно улыбнулся. – Пока закипит вода, я сбегаю... ну, сами знаете куда... Где у вас?
– Во дворе налево.
Сортир Бренну не был нужен. Он спрятался за углом сарая. Ждал он не зря. Мальчик бежал обратно. Бренн протянул руку, схватил его, втащил в сарай. Никто ничего не заметил.
– Тихо! Узнаёшь эту тетю? – Он вытащил фотографию Катарины Хиртен. Большими испуганными глазами ребенок взглянул на карточку. Во взгляде его что-то мелькнуло. Бренн заметил это. Карточка была скверной, но лицо у Катарины довольно характерное: выгнутые брови, чуть заостренный нос.
– Не-а, – затряс головой мальчик.
– Врешь, – спокойно сказал Бренн, наблюдая сквозь щели дощатой стены за дверью погреба, не появится ли отец ребенка. – Вижу по глазам, что узнал. Она пришла к вам сегодня на рассвете, правда?
Ребенок молчал, упрямо сжав губы. Он хотел было вырваться и убежать, но майор крепко держал его за руку.
– Она и сейчас здесь. Эта тетя принесет вам несчастье. И отец твой, и мать попадут из-за нее в беду.
– А вот и нет! – запротестовал ребенок. – Она дала папе много денег.
– Видишь! – обрадовался Бренн. – Эта тетя украла деньги. Полицейские заберут их у нее. И у отца твоего заберут.
– А мне обещали купить машинку! – скривил рот мальчик.
– Я тебе две куплю. И в обиду полицейским не дам. Где сейчас эта тетя?
– Не знаю. А ты правда подаришь мне машинки? Одну красную, а другую зеленую. Или синюю. Только чтоб большие были!
– О’кей! Ты слыхал, как стреляют?
– По телеку слыхал.
– Если опять услышишь, не по телеку, а здесь, во дворе, сразу бросайся на землю или на пол и не двигайся. Понял?
Ребенок серьезно кивнул головой.
– Как тебя зовут? – спросил Бренн.
– Берт.
– О’кей, Берт, иди играть. В кухню пока не ходи.
Ребенок побежал в сторону хлевов. Из погреба вышел худой, жилистый мужчина лет пятидесяти. Он направился в кухню. Бренн огляделся и тихо сказал в приколотый к воротнику микрофон:
– Я Бренн! Отзовитесь, ребята!
– Мы здесь, командир.
– Всем прекратить поиски! Женщина на ферме. Полная готовность! Скомандую атаку, мигом ко мне!
– Вас поняли, командир!
Бренн спокойно поднялся по лесенке и вошел в кухню.
Около семи часов Сишане проехала Лунгар. По крутому серпантину она направлялась в Селам, встречая в пути все больше военных машин. Вскоре доехала до контрольного пункта у города. Возле вездеходов стояли солдаты, наполовину загородив шоссе. Сишане вынуждена была затормозить: в оставленном узком проходе одновременно могла проехать лишь одна машина. Она видела, как останавливали и проверяли шедшие навстречу автомобили – те, что выезжали из окруженной и контролируемой зоны. В ее машину тоже заглянули, но лишь через окно, и разрешили продолжать путь. «Как же я вывезу документы?» – подумала она, слегка струхнув. Но вспомнила Виктора и почувствовала, что как-нибудь выкрутится. «Только бы с ним ничего не случилось!» Она нажала на газ и помчалась дальше по извилистой горной дороге. В небе появились два вертолета.
Через несколько минут Сишане доедет до Селама.
Масперо уселся в кустах на склоне холма, чтобы была видна главная площадь Селама. Он видел подъехавшую к церкви машину. Отсюда Сишане казалась крошечной точкой. Она поднялась по лестнице и исчезла. В городе народу на улицах было мало. Масперо пристально вглядывался в дверь церкви. Минуту спустя Сишане появилась, села в машину и уехала. Все в порядке до сих пор, ее никто не преследует. Теперь надо что-то придумать, чтобы она беспрепятственно проехала кордон, который, несомненно, уже установлен.
Спотыкаясь, Масперо поспешил с холма. Летнее солнце сильно припекало, все вокруг купалось в море света. Дойдя до домов, посмотрел на часы: семь пятнадцать. Он сбавил шаг, медленно побрел к площади. Телефонная будка у почты пуста. Он выгреб из кармана мелочь.
– «Радио Маддалена»?
– Да, что вам угодно, сударь?
– Я хочу говорить с директором.
– Директор пока не пришел, сударь. Еще только семь часов.
– Верно. Тогда дайте дежурного по передаче.
– Боюсь, у него не найдется для вас времени...
– Я Виктор Масперо из «Мустанга».
– Почему вы сразу с этого не начали, господин Масперо? Соединяю!
– Это действительно вы, господин Масперо?
– Надеюсь, вы узнаете мой голос.
– Естественно, господин Масперо!
– Слушайте меня внимательно. Времени мало. Пьетро убили.
– Простите?
– Вы поняли правильно, Пьетро убит. Убит во время работы над репортажем. Хотите узнать подробности, немедленно вылетайте вертолетом в Селам. Селам, маленькое горное селение возле Лунгара. Сюда можно попасть только вертолетом. Жду вас на главной площади, опуститесь там. Если можно, постарайтесь до половины девятого. Будет «бомба» почище вчерашней!
– Она связана с террористами, похитившими бактерии?
– Самым тесным образом. Выяснилось, кто за ними стоит. На тот случай, если и со мной что-нибудь случится, запишите две фамилии: Ньюинг и Поулис!
